Текст книги "Жена, любовница, подруга..."

Напрасно Дмитрий Беломорцев, руководитель группы, пытался направить разговор сотрудников в деловое русло. Они отделывались общими ответами и вновь отвлекались: на высоте в тысячу метров авторитет начальства ослабел. В соседнем «купе» раздавались взрывы хохота – там кто-то мастерски рассказывал анекдоты. И мало того, что подчиненные вели себя легкомысленно. Гендиректор Герман Леонидович, сидящий напротив Дмитрия и рядом с Никой, тоже не думал о делах! Завладев вниманием соседки, он развлекал ее занимательными историями.

Дмитрий сдался и тоже махнул рукой на дела. Прислушивался к разговору сидящей напротив пары, но самому вставить слово не удавалось. Герман Леонидович живописал всевозможные казусы из жизни писателей, ученых. Ника, загипнотизированная его эрудицией, только недоверчиво покачивала головой, изредка требовала уточнений. Директор, вдруг прервав свою лекцию, коснулся руки соседки:

– Никуля, вам очистить апельсин?

Дмитрий проглотил слюну, испытывая недоброе чувство к шефу: распелся, соловей! И ведь, черт побери, выглядит романтично, если быть объективным. В джинсовой куртке нараспашку, без галстука – прямо-таки пожилой исполнитель бардовской песни, только гитары не хватает. Такие всегда нравятся женщинам! Дмитрий ощутил укол ревности, хотя не имел на Нику никаких прав.

И никто не имел на Нику прав. Она отодвинулась от галантного соседа, отказалась от его помощи и сама начала очищать яркий оранжевый фрукт – аромат цитрусовых наполнил салон. Ника с первого дня работы в фирме, с первого, как бы случайного, касания шефа ее колена помнила, что с ним всегда надо быть настороже.

Она искоса взглянула на мясистый нос Германа Леонидовича, на чисто выбритые, но обрюзгшие щеки немолодого мужчины и отстраненно подумала: ведь и он мог бы стать номинально отцом ее ребенка. Но как после этого вместе работать? Работа была хорошей, и терять ее не хотелось. Нет, с ним надо держать себя строже.

Спустя минуту Ника как ни в чем не бывало спросила:

– Герман Леонидович, а вы раньше бывали в Сочи? В советские времена?

– А как же, Никуля! Бывал, и не раз! Вот я тебе расскажу…

Герман Леонидович вспомнил былые поездки на море и восхождения на Кавказские горы, и эти воспоминания не только перенесли его самого в молодость, но и перед окружающими показали в выгодном свете. Голос шефа крепчал, и восторженные восклицания заставляли сотрудников, сидящих в отдалении, оборачиваться.

Дмитрий насупился. И тут он не мог ничего добавить, так как летел в Сочи впервые. Студенческие годы проводил в стройотрядах, потом приходилось помогать своим женщинам в дачном быте – Алиска родилась рано, и каждое лето, пока она была маленькой, ее вывозили во Мгу. Только в последнее время появилась возможность поездок на море – и дочка повзрослела, и доходы возросли. И они выезжали всей семьей, но, следуя нынешней моде, в Турцию, Египет или Тунис.

Когда Ника, забывшись, опять рассмеялась очередной шутке рассказчика, Дмитрий беззастенчиво начал пялиться на нее. Игривые колечки волос надо лбом, не тронутые помадой розовые губы, в глазах золотистые бесенята! Да она просто красавица! Общаясь на службе, он перестал замечать в ней женщину. А ведь была новогодняя ночь, когда в отношениях высеклась искра доверия. Тогда они еще не работали вместе. Но все забылось после его перехода в «Этажстрой» – последние полгода он был весь в делах и она ни разу не напомнила о той встрече.

Он попал в квартиру к Нике, как в зыбкую полоску между сном и явью. Не помнил, о чем они разговаривали, осталось лишь восхитительное чувство взаимопонимания, а вскоре сон одолел его. Никакого секса у них не было, в этом он почти уверен. Почти… но не стопроцентно.

А Ника продолжала, казалось Дмитрию, кокетничать с директором. И вдруг его обдало жаром – в Дмитрии вспыхнул охотничий инстинкт. Нет, дорогая девочка, просто так мы тебя старику не уступим! И, не найдя ничего лучшего, он воспользовался первым пришедшим в голову предлогом, чтобы вырвать Нику из паутины бесконечной беседы с шефом:

– Извините, господа! Ника, ты уже расправилась с десертом? Я хотел бы обсудить с тобой детали проекта. Надо подготовить данные для смежников.

Нику уже утомили воспоминания шефа, она даже прикрыла слегка глаза и потому на призыв Дмитрия откликнулась охотно. Оба поднялись со своих мест и прошли в другой конец салона, к диванчику, стоящему вдоль борта. Присели. Дмитрий открыл ноутбук и развернул на дисплее электронную карту Сочи. Ника смотрела со вниманием. Дмитрий провел пальцем по экрану и сказал:

– Это изгиб береговой линии: она растянулась на полторы сотни километров, но ширина пляжа мизерная. Коттеджи здесь строить невыгодно, зато высотные здания – в самый раз.

– Олимпийский отель сюда прекрасно впишется! – подтвердила Ника.

– Но самый выгодный участок отдан под строительство подъемника с инфраструктурой. Наш объект придется перенести немного правее, – напомнил Дмитрий.

– Герман Леонидович сказал, что окончательно решим на месте. Мне нечего добавить.

Но Дмитрий и не ждал от Ники уточнений, не для того он отозвал ее в сторонку. Он повернулся к ней вполоборота, придерживая на коленях открытый ноутбук, и неожиданно для собеседницы сменил тему:

– Он тебе нравится?

– Кто? – продолжая оценивать сложности привязки проекта к местным условиям, переспросила Ника.

– Ты так мило с ним щебечешь весь полет. Мне, честно говоря, завидно стало.

– А-а, ты о Германе! Так в чем дело, Дмитрий Владимирович? Дерзай. Пригласи меня в ресторан или на прогулку, как выдастся свободный часок.

Дмитрий выпучил на Нику глаза: шутит или издевается над ним? Он захлопнул крышку ноутбука и поставил чемоданчик на коленях вертикально, будто отгораживаясь от собеседницы. Он был из породы завоевателей, а не из тех мямликов, кого выбирает женщина. К Никиной атаке он оказался не готов.

– Вряд ли, Ника, мы сможем резвиться в Сочи. Бдительные сотрудники по возвращении в Питер вмиг доложат моей половине.

Ника вздохнула: она не шутила. Она подумала, что с помощью Дмитрия сможет отделаться от тягостных ухаживаний директора. Ведь Герман Леонидович свободен и не опасается чужих глаз. Она попробовала объяснить это Дмитрию.

– В ту новогоднюю, ночь, Дмитрий, когда мы так чудесно проболтали с тобой до утра, не прикасаясь друг к другу, мне показалось, что мы стали друзьями. Я надеялась, что при случае смогу обратиться к тебе с необременительной просьбой.

– Тогда я не пойму, в чем заключается просьба. Ты хочешь, чтобы я сводил тебя в ресторан?

– И не только. Сделай вид, что я нравлюсь тебе, Дима!

Дмитрий вздрогнул, услышав свое уменьшительное имя – так Ника осмелилась назвать его впервые. Он ответил осторожно:

– Сделать вид? Ты мне действительно нравишься, Никуля. Но…

– Не надо повторять, что у тебя есть жена. Я не набиваюсь тебе в любовницы. И не собираюсь разорять тебя на красной икре и шампанском. Понимаешь, не знаю, как и сказать…

– Скажи как-нибудь. – Дмитрий был крайне заинтригован. Он отложил ноутбук в сторону и взял Нику за руку. – В чем дело, Никуля?

Она не отдернула руку, но опустила глаза.

– Я прошу тебя о сущем пустяке. В присутствии Германа поухаживай за мной.

– Ты хочешь возбудить его ревность? По-моему, и без этих ухищрений он от тебя без ума.

– Меня тяготит его внимание, Дима. Я надеюсь, он отступится, если увидит, что я отдаю предпочтение тебе. Он очень деликатен, этого у него не отнимешь.

Поняв, что от него требуется, Дмитрий усмехнулся. Задачка для него приятная, но непростая: как, изображая интерес к Нике в присутствии Германа, притупить бдительность сотрудников? Ведь какой-нибудь доброхот доложит Татьяне, если что-то заметит. Но сдерживать собственный азарт было уже невмоготу, и, положившись на авось, он воскликнул:

– Хорошо, Никуля, разыграем спектакль!

На громкое восклицание в их сторону посмотрел Герман Леонидович. И Дмитрий вдруг храбро переложил свою руку на плечо Нике и слегка притянул ее к себе – директор отвернулся.

Ника резко отодвинулась:

– Не переигрывай, Дмитрий!

И тут же, ругая себя за глупую затею, Ника извинилась и пересела в отдельное кресло. Мысли ее кружились в диком танце. Почему она решила, что Дмитрий безопасен? Почему с такой смелостью попросила поухаживать? Может быть, ей хочется, чтобы он обращал на нее больше внимания? Что-то в последнее время она слишком много думает об этом человеке. Это надо пресечь в зародыше, ведь жена его работает в соседнем отделе. Ей нет до Дмитрия никакого дела. В Сочи она снова встретится с Халимом. Он добрый, великодушный…

И самовнушение сработало: все более теплые чувства наполняли Нику, когда она думала об арабском архитекторе.

4. Неслучайные встречи

В те часы, когда специалисты «Этажстроя» воспарили над облаками, Татьяна сидела в офисе, склонясь к экрану компьютера. Но душевная боль мешала сосредоточиться на проектировании: муж так и не включил ее в группу специалистов, улетевших в Сочи. Она чувствовала себя униженной. Утешала лишь мысль о предстоящем отпуске – сегодня последний день на работе! Как приедет на дачу, надо прополоть грядки, купить сахар для варенья. Вспомнились другие дела, ожидающие ее во Мге. А еще можно съездить за черникой – Степан приглашал. Он быстро освоился на новом месте, изучил все окрестности. Рядом-то все болота, но если километров тридцать на машине отмахать, то можно и хороший лес отыскать, и на чистую речку наткнуться.

Образ Степана заставил окончательно забыть о работе. Татьяна сидела неподвижно, и экран компьютера, с вычерченной на нем схемой трубопровода, скоро погас. Теперь перед ее мысленным взглядом на черном прямоугольнике дисплея рисовалась комнатка Степана в снятой им хибаре: узкая койка перед окошком, колченогий табурет, пара навесных полок на стене.

Татьяне довелось побывать там лишь однажды. Она принесла Степану старые занавески и кое-что из хозяйственной утвари – жилье-то съемное, ничего не было. И новосел сразу обновил кастрюли-сковороды: сварил лапшу, обжарил фарш – получилось вполне съедобно. Пировали на подоконнике, поскольку единственный столик был занят электроплиткой. Само собой, пропустили по рюмашке – символически отметили новоселье. Но невидимая преграда стояла между ними, мешая сближению. Степан по-прежнему был в роли наемного работника, а Татьяна изображала добрую хозяйку, снизошедшую до заботы о человеке.

По возвращении Татьяны домой вышла неприятная сцена. Мать унюхала водочный душок и тотчас приступила к допросу: где и с кем, дескать, пировала. Пришлось признаться, что относила Степану кое-что из вещей и слегка задержалась у него. Чувствовала она себя перед матерью неловко. Татьяна хоть и вырастила уже собственную дочь, а матери побаивалась. Ирина Васильевна не замедлила выдать наставления:

– Чтобы больше этого не было, Танька! Ведь наше садоводство – это большая деревня. Соседки заметят, что ты к одинокому мужику в домик шастаешь, сразу слухи поползут. А там, глядишь, и Дмитрию Владимировичу новость донесут.

– Давно ль, мама, ты постылого зятя стала по отчеству величать?

– Какой бы ни был прынц, а деньги дает немалые. Я тут обсудила с соседкой мою ситуацию. Она советует продать наши шесть соток. Говорит, что раз зять на Карельском перешейке усадьбу строит, значит, в олигархи вышел и что лучше мне семьи дочки держаться, чем в одиночку тут корячиться. Так что я решила, Танюха: еду с вами!

– Еще некуда и ехать-то, мама. Дмитрий только землю купил, дома еще и в проекте нет.

– Димочка скор на руку. За что берется, все в два счета делает, это у него не отнимешь.

Татьяна только покачивала головой, удивляясь, как мать поменяла свое отношение к зятю с тех пор, как он стал замдиректора в солидной корпорации. Пока он крутился в малом бизнесе, все было не по ней. Да, у мамы свой расчет, а ей, Татьяне, совсем невесело стало, когда Дмитрий так высоко взлетел. Еще больше от нее отдалился, еще меньше внимания ей уделяет.

Сотрудница, работающая в той же комнате, подошла к столу Татьяны и шутливо поинтересовалась, о чем она грезит перед погасшим экраном. Татьяна качнула головой, будто стряхивая наваждение, коснулась пальцем клавиатуры – на дисплее вновь высветилась схема коммуникаций. Но коллега не страдала излишним любопытством, она лишь хотела сообщить Татьяне, что собирается домой. Она по-свойски подмигнула, добавив: «А ты что тут засиделась? Уже все сделали ноги, начальства-то нет!»

Однако Татьяна не торопилась возвращаться в пустую квартиру. Оставшись перед компьютером в одиночестве, она несколько раз щелкнула мышкой и вышла на просторы Интернета. Вот и страница любимого ею женского форума! Давно она не заглядывала на этот сайт… Татьяна ввела в пустое окошко на экране слегка измененный ник «Туся-1» и открыла новый топик: «Неравный брак». Разумеется, она не думала всерьез о браке со Степаном, но почему-то захотелось наделить виртуальную Тусю таким фактом биографии – Татьяна иногда представляла себе нереальные коллизии.

«Мы с моим женихом абсолютно разные. У меня высшее образование, надежная профессия, квартира, а он необразован, работает от случая к случаю да и к рюмочке любит приложиться. Однако он – настоящий мачо! Кто-нить попадал в такой оборот? Как считаете, девочки, есть у нас с ним перспектива?»

Пока Татьяна просматривала другие сообщения форума, уже появился ответ на ее пост:

«Туся, а сколько тебе лет? Если тридцатника еще нет, то плюнь, найдешь кого получше. А если годы поджимают, займись своим типом, образуй его».

Татьяна-Туся, торопясь, пока советчица не покинула форум, спросила:

«А конкретнее, как заняться?»

«Ну, приодень его. Пристрой к месту. (Ты, случаем, не владелица бизнеса?) А в рюмку ему наливай только спиртное высшего качества, чтобы печень сохранить. Кстати, он чё, разведен? Его жена выперла?»

Татьяне не понравился последний вопрос, и она ушла с форума. Заочные собеседницы неправильно ее поняли. Степан – не какой-нибудь ханурик, изгнанный женой. Он – крепкий мужик, личность с характером, умен и проницателен. Недаром оставил Ларису, поняв, что она только о замужестве и думает. Хоть подруга и добра, но есть в ней определенная расчетливость.

Татьяне хотелось выспросить у Ларисы подробности разрыва, но и после возвращения той из пансионата поговорить откровенно не удавалось, даже по телефону. Лариса отделывалась общими словами. И Татьяна даже не знала, сообщил ли ей Степан, что обосновался в их дачном товариществе. А сама промолчала об этом факте, не понимая почему.

Снова представила Степана: густые брови, волевой подбородок, сочные губы – любая женщина позавидует! И крепкие бицепсы, и развитый торс. Когда в предыдущие выходные он, обнажившись до пояса, работал у них на участке – Татьяна вновь отыскала для него занятие, – она любовалась им до неприличия долго. Если бы она не была замужем… Татьяна закрыла ладонью рот, пресекая свои фантазии. Хватит тешить себя иллюзиями. Она поправила очки и выключила компьютер. Никакого Степана!

* * *

А Лариса в эти часы не думала ни о подруге, ни о прежнем любовнике. Она под благовидным предлогом отпросилась с работы, чтобы провести день в обществе Тима. А ему и отпрашиваться не пришлось, поскольку у менеджера по связям с общественностью был свободный график – к офису не привязан и появлялся там время от времени.

Уже второй месяц Тим наведывался к Ларисе по вечерам. Но теперь им стало мало вечеров и выходных дней, потому они и задумали легкомысленное мероприятие среди недели. И нестерпимая июльская жара расслабляла: в офисах было душно, а на пляже Финского залива – благодать.

Тим заехал за Ларисой с утра. Она села на заднее сиденье мотоцикла, обхватила водителя за живот, и они помчались по улицам города. На шоссе Тим развил бешеную скорость – Ларисе казалось, что они летят в преисподнюю, и никакие шлемы им не помогут, случись что. И все же она нравилась себе в белой ветровке и белом шлеме мотоциклиста, закрывающем не только голову, но и чуть ли не все лицо. Так что не важно, видны ли на этом лице угри или неровности – и возраста тоже не видно! А Тим, одетый в черную кожу и в черном же шлеме, напротив, казался взрослее и мужественнее. Он напоминал Ларисе бесстрашного Терминатора, героя современных боевиков.

Мотоцикл затормозил у дикого пляжа, прочертив в песке глубокую борозду – столб пыли взмыл чуть ли не к небу. Они специально выбрали это пустынное место – им хотелось не только покупаться, но и побыть вдвоем. Скинув шлемы и верхнюю одежду, они сняли обувь и босиком побрели к воде. Утреннее солнце еще не успело нагреть влажный песок, и вода, набегающая на ступни ног, была слишком прохладной – у залива не было той жары, что изнуряла в городе.

Тиму, вопреки прохладе, не терпелось искупаться, но Лариса его остановила, предложила посидеть, подождать, пока вода не нагреется. Они расстелили взятое с собой покрывало, устроившись между прибрежными кустами, мотоциклом и большим валуном – чем не шалаш для влюбленных! Место оказалось тихим и безветренным. Лариса вытянулась на спине, подставила солнечным лучам свое измученное кремами и лосьонами лицо, а Тим, напротив, уткнулся в свои руки, сложенные кольцом под головой, и открыл миру и солнцу спину.

Однако в этих умиротворяющих позах они лежали недолго, и первому надоело загорать Тиму. Он вытащил руку из-под головы и опустил ее на грудь Ларисы, с приятным удивлением обнаружив, что подруга загорает топлес. Она, ощутив его прикосновение, вздрогнула и придвинулась ближе. Тим закинул ногу на ее бедро…

Любовная акробатика подходила к кульминационному моменту, когда исполнителей обнаружили подростки, тоже явившиеся в этот будний день на пляж. Они заулюлюкали, подначивая любовников. Но поезд уже несся на всех парах, и сдавленный стон наслаждения, как железнодорожный свисток, перекрыл гогот непрошеных зрителей. Вскоре мальчишки, скинув неподалеку одежонку, с тем же гиканьем побежали в воду. Фонтан брызг поднялся из-под их ног.

– Может, нам перебраться в другое место. Теперь здесь не покупаешься толком, да и мотоцикл страшно оставлять без присмотра, – заявила Лариса.

– Да, за байком придется приглядывать, – согласился Тим. – Придется купаться по очереди. Иди ты вначале, только возьми левее этой компашки, там и дно получше будет.

Лариса надела бюстгальтер и направилась к воде. Ее ярко-красный купальник позволял Тиму следить за ней взглядом. Лариса прошла несколько шагов в сторону, подсказанную Тимом. Здесь действительно дно было песчаное и вода прогрелась, но пришлось ступать сквозь слизкую зеленую тину, окаймляющую водную кромку. Она долго шла по мелководью, глубина проявлялась медленно, наконец, зайдя по пояс, смогла поплыть. Пока Лариса плыла, зажмурив глаза от солнца и борясь с прибрежным течением, она сбилась с курса: метила прямо, на глубину, а оказалась опять на мелководье и чуть ли не среди той самой ватаги подростков.

Они уже давно наблюдали за ней и, когда она приблизилась, радостно принялись окатывать ее брызгами, лупя по воде ладонями. Они ничуть не осуждали ее поведение на берегу, а видели в Ларисе классную девчонку. Возмущенные окрики Ларисы веселили их и заводили еще сильнее. Но вдруг один из подростков, в подвернутых трусах вместо плавок, воскликнул:

– Блин! Пацаны! Это ж старуха, а не девка! Ну ее. Пора к берегу чалить. Ларек с пивом, наверно, уже торгует!

Остальные, присмотревшись к Ларисе и поняв, что она давно переросла их возраст, тоже потеряли к ней интерес.

Тим, наблюдая за Ларисой с берега, потерял ее из виду и не сразу разглядел вновь среди мальчишек. А когда понял, что она попала в окружение, тотчас кинулся ей на выручку. Но парни, отплевываясь – они больше ныряли, чем плавали, – уже выходили на берег, ему навстречу. Ругаться с ними было бессмысленно, Ларисе больше ничего не угрожало. Но заводила компании, тот самый, что призвал друзей оставить Ларису в покое, и тут не удержался от реплики в адрес Тима:

– Ты, байкер! Вроде нормальный парень, а связался со старухой! На кой она тебе? Моложе телки не нашлось?

Тим ругнулся про себя, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться на обидчика. Пальцы его, сгибаясь в кулаки, больно впились ногтями в ладонь. Выступить в одиночку против десятка подростков – себе на погибель. Мало что покалечат, так еще и байк умыкнут.

Парни прошли мимо. Тим, убедясь, что мотоцикл они не тронули, вошел в воду. Подплыл к Ларисе.

– Что они тебе сказали? – спросила расстроенная словами подростков Лариса.

– Сказали? А спросили, сколько мой байк стоит.

Каждый, и Лариса, и Тим, были убеждены, что лишь он один подвергся оскорблению. И оба купались так долго, что совершенно посинели; дрожь била купальщиков, когда, наконец, они вышли из воды.

Снова согревшись на солнце, они повеселели, хотя оставаться на пляже желания не было.

– Куда теперь? – спросил Тим.

– Пообедаем где-нибудь? Ты расхваливал мне какое-то кафе на Невском. Говорил, что все байкеры там собираются. Покажешь?

Еще вчера Тим не задумываясь привез бы Ларису в байкерское кафе, но теперь он пребывал в сомнении. А если его приятели воспримут Ларису так же, как сегодняшние пацаны? Если она им тоже покажется старой? Он попытался посмотреть на Ларису отстраненным взглядом, но увидел лишь СВОЁ – волнующую его сердце, любимую женщину. Он и сам не заметил, как успел привязаться к ней, как без Ларисы он потерял способность дышать и радоваться жизни. И потому он был готов на все.

– Садись на байк! Поехали!

Однако день сегодня оказался невезучий для обоих. При въезде в город, желая избежать пробки, Тим нацелился в узкую щель между автомобилями, стоящими перед светофором, но впилился в чужой багажник. К счастью, никто не пострадал, но колесо его мотоцикла оказалось погнуто, досталось и машине. Пока ждали автоинспекторов, пока разбирались, желание ехать в кафе пропало само собой. Да и не на чем было. Мотоцикл пришлось доставить в гараж на эвакуаторе.

Лариса поймала такси, поехали к ней домой. В холодильнике, как всегда, стоял заранее приготовленный обед, так что она заботливо накормила друга и поела сама.

* * *

У Татьяны начался отпуск. Много хлопот было с огородом: и поливка, и прополка, и война с вредителями. Вняв совету матери и собственному благоразумию, Татьяна больше не заглядывала в дом к бывшему прапорщику, однако с удивительным постоянством сталкивалась с ним то в местном магазинчике, то у колодца. При виде Степана ее сердце начинало частить, сама собой выпрямлялась спина, походка становилась изящнее. Татьяна почти сознательно старалась выходить из дому в одно и то же время – по утрам она, толкая впереди себя тележку с огромным бидоном, отправлялась за водой, а после обеда в магазин – и Степану не составило труда приноровиться к ее расписанию.

В очередной раз подловив Татьяну у колодца, Степан вежливо поздоровался, помог дачнице наполнить промышленный бидон водой. Затем, помогая толкать тележку, пошел рядом. На полдороге остановился и, глядя в пыльный песок под ногами, несмело произнес:

– Танюша, это самое… У меня в воскресенье день рождения. Кроме тебя, мне приглашать некого. Вот. Посидим на пару, музыку послушаем.

Татьяну охватил жар – она молчала, не зная, как ответить. Вытерла ладонью пот со лба – еще и солнце жарило в полную силу. Татьяна понимала: Степан – не мальчик с соседней парты, что безропотно будет носить портфель одноклассницы. Он выказывал уже нетерпение, подавал ей негласные знаки. То шутя хлопнет по заду, вроде бы одергивая ей платье, то с силой привлечет к себе, будто оберегая от проезжающей машины. Что-то должно было между ними случиться! И если Степан торопил события, то Татьяна страшилась их.

Впервые в жизни добродетельной супруги сблизились фантазии и реальность, впервые она оказалась на пороге неверности. Чаши весов покачивались. Прекратить опасные прогулки, пресечь шуточки Степана, напомнить ему, чтобы он не забывался? Но пропасть притягивала, вкрадчиво возражала. Тебе почти сорок, но ты узнала только одного мужчину, своего мужа. А Дмитрий определенно не святой – эти поздние возвращения, бесконечные командировки… В конце концов, твои годы тоже уходят.

И Татьяна, приложив руки к пылающим щекам, тихо ответила:

– Я смогу прийти только днем!

И тут же она начала обдумывать, что скажет матери. Уточнили день и час. А повеселевший Степан пообещал приготовить знатный обед и достать новые диски.

Два дня после своего согласия Татьяна избегала встреч со Степаном: ее одолевали сомнения. Она понимала, что обед в честь дня рождения автоматически повлечет за собой и все остальное. Не вынеся душевных терзаний, она позвонила по мобильному Ларисе. Сообщила ей, что живет на даче, и, помедлив, спросила:

– Лариса, а ты в курсе, что Степан в нашем поселке дачу себе снял?

– Вот как? Не знала. Что ж, передавай ему привет! Я на него зла не держу!

– А есть за что?

– Это не телефонный разговор.

– Слушай, Ларочка. Раз у тебя нет обиды на него, то приезжай завтра к нам. Поздравим его вместе с днем рождения. Он приглашал.

– Меня? – удивилась Лариса.

Татьяна на мгновение замолчала, не зная, как ответить. Потом извернулась:

– Нет. Он просто сообщил о дате.

– А-а! Это другое дело! Ты не будешь возражать, если я с другом приеду?

– У тебя новый друг? Кто он?

– Приедем, сама увидишь.

– Жду с нетерпением.

– Только у меня будет просьба к тебе, Танюша. Не говори пока Степану, что я буду.

Попрощавшись с Татьяной, Лариса сразу перезвонила Тиму. Пора представить его своим знакомым! Если он избегает показывать ее в компании молодежи, то ей бояться нечего и некого. Она даже матери уже сообщила, что встречается с молодым парнем. И ничего, матушка проглотила.

Тим охотно согласился поехать с Ларисой, тем более что и Татьяну Сергеевну он хорошо знал. И на Степана ему было любопытно взглянуть – Лариса рассказывала о своем бывшем немало забавного.

Татьяна почти успокоилась, пригласив в компанию подругу, да не одну. Она полагала, что обезопасила себя от авантюрного приключения. Засыпая, она убеждала себя, что со Степаном они останутся лишь добрыми друзьями. Но тревога, как оказалось, ушла вглубь – сон вывел ее отношение к Степану на чистую воду.

Во сне она ехала в поезде, в коридоре купейного вагона, и никак не могла отыскать свое место. Заглядывала в чужие купе и в каждом видела совокупляющуюся пару. Причем женщины ей были незнакомы, а мужчины – из тех, кто нравился ей в разное время. Но одну женщину она все же узнала – это была Лариса. Лариса вынырнула из-под Степана и хитро захихикала: «Хочешь забрать его у меня. Не отдам!» Однако тут же фантастическим образом исчезла, и в следующий момент в объятиях Степана оказалась уже сама Татьяна. И между ними случилось все!

Проснулась она в счастливом экстазе. И уже в яви доставила себе повторное удовольствие, почти осязаемо представляя рядом с собой Степана.

А в полдень на дачу во Мгу прикатили на мотоцикле Тим с Ларисой. Появление Тима рядом с Ларисой озадачило Татьяну. Пусть ничего и не было у нее с этим парнем, но несколько месяцев она засыпала с мыслями о нем. И минувшей ночью он промелькнул в ее сне. Ох, быстра Лариса заводить новых любовников! А она, Татьяна, все робеет… Однако своего удивления не выказала, а пригласила гостей в сад, подвела к кустам черной смородины, предложила полакомиться ягодами.

Лариса невзначай поинтересовалась, где Дмитрий. Ответила Ирина Васильевна – она тоже вокруг гостей суетилась:

– Димочка улетел в Сочи изучать олимпийский объект.

– Сочи – это круто! Наш президент всех наповал уложил своей речью, когда решающий раунд настал! – воскликнул Тим.

– Там и без президента наша пиар-команда хорошо поработала! – возразила Татьяна.

Ей хотелось перечить Тиму во всем. Так она выдавливала из себя последние чувства к парню.

Погуляв по шести соткам Татьяны, все втроем пешком отправились к домику, где обитал Степан.

У Степана уже был накрыт обед на двоих, снова на подоконнике, поскольку он ожидал увидеть только Татьяну. А она, мало того что привела компанию, так даже по телефону не предупредила. И кого-кого, а уж Ларису, так коварно поступившую с ним – вытолкнула на улицу в один присест, – Степан не ожидал здесь увидеть. Он небрежно кивнул нежданным гостям и не слишком приветливо заявил:

– На такую компанию я не рассчитывал! Мне и угощать вас нечем, да и места здесь маловато.

– А мы не с пустыми руками! – будто не замечая его недовольства, воскликнула Лариса. Она протянула Степану пластиковый мешок, наполненный банками дорогих консервов, виднелось и горлышко бутылки. – С днем рождения тебя, Степа! Кстати, знакомьтесь. Это Тим – мой новый друг. А это – Степан.

А Татьяна, поставив на кухонный столик тарелку с домашними котлетами, приветливо пояснила:

– Степочка! А это моя мама наготовила. Она тебя тоже поздравляет. Мы все тебя очень любим!

И, вопреки своему решению держаться строго, вдруг пылко поцеловала его в щеку. Затем, как бы оправдывая свой порыв, сказала:

– Представляешь, Лариса, Степан в нашем доме все дыры залатал, других-то на мелкие работы не дозовешься. А у Степы золотые руки и сердце отзывчивое.

От этих слов Степан перестал хмуриться и, освободив от электроплитки и кастрюль хозяйственный столик, перенес на него с подоконника приготовленные яства. Поставил две дополнительные тарелки для неожиданных гостей и два граненых стаканчика. Вначале решили перекусить на скорую руку, а потом не торопясь заняться шашлыком – мясо для него мариновалось у Степана в подполе.

Открыли бутылку водки, поздравили именинника, закусили винегретом, приготовленным Степаном. После этой разминки Степан, оставив женщин «на хозяйстве», встал, предложил Тиму пойти во двор, вместе разжечь костер для приготовления шашлыков. Уходя, он прихватил с собой и початую бутылку водки, и банку шпрот.

Пошевеливая палками угли костра и время от времени чокаясь стопками, мужчины забыли о том, что были чуть ли не соперниками. Мысли Степана уже обратились от Ларисы к Татьяне, а Тим, на правах победителя, был великодушен.

– Ты ведь не в обиде на меня, дружище? В жизни всякое случается. Не подошли вы с Ларой друг другу, а у нас с ней – настоящее.

– Настоящее? – недоверчиво переспросил Степан. – Лариса ведь старше тебя? Ты, наверно, студент?

– Уже менеджер! Я могу позаботиться о любимой женщине. Надеюсь, скоро распишемся.

– Понятно. – Степан помолчал. – У нее только и разговоров было, что о ЗАГСе. Из-за этого мы с ней и разбежались. Не хотела она ждать, пока я развод со своей оформлю.

– А у нас все наоборот, – заметил Тим. – Лариса как раз и тормозит, а я хоть завтра готов свадьбу сыграть.

Лариса действительно не торопилась узаконить отношения. Слишком молод жених! Она выжидала, проверяла чувства Тима. Впервые в отношениях с мужчиной она отодвинула мысли о браке на второй план – ее охватила едва управляемая страсть!