Текст книги "Тайны древних миграций"

20. Загадка айнов

В первые годы XVIII века русские дошли до южной оконечности Камчатки и высадились на Курильских островах. Там они встретили «лохматых» людей, совершенно непохожих на монголоидных обитателей Дальнего Востока Азии.

«Айны среднего и все почти ровного роста, не выше 5 футов и 2—4 дюймов [157,5 – 162,5 см. – Я.Б.]; цвет лица так тёмен, что близко подходит к чёрному, борода густая и большая, волосы чёрные и жёсткие, висящие книзу… Айны более всего отличаются добросердечием, изображающимся ясно в чертах лица их. Примеченные нами поступки их подтверждали то совершенно», – писал столетие спустя, в начале XIX века, российский мореплаватель И.Ф. Крузенштерн.

В то же время другие путешественники, сходясь в изображении богатой волнистой шевелюры у айнов, а также густых бород у айнов-мужчин, отмечали светлый цвет их кожи и высокий рост. Что ж, как всегда, дело в том, с чем сравнивать. Очевидно, что Крузенштерн просто не встретил на Сахалине, где он высаживался, айнов выше, чем 5 футов 4 дюйма. И цветом кожи они, конечно, были смуглее европейцев и монголоидов. В то же время многие наблюдатели невольно сопоставляли их с другими обитателями островов Тихого океана, имевшими такой же густой волосяной покров, т. е. с меланезийцами и папуасами. Лишь относительно них кожа у айнов была светлее.

Любопытно, что японцы, впервые встретив русских, назвали их «рыжими айнами». Здесь они, без сомнения, обратили внимание только на те характерные признаки, которые отличали русских и айнов от самих японцев. Это – бородатость мужчин и широкий разрез глаз. Так что все подобные сопоставления отнюдь не указывают на принадлежность айнов к белой, европеоидной расе.

Слово айну, каким они сами себя называли, означает на их языке «человек». Как и многие народы Земли в древности, айны только себя считали людьми, долгое время даже не подозревая о существовании других народов. Сознанию этой исключительности у айнов способствовала их длительная островная изоляция. Айны долго одни населяли Японские острова. Они плавали также на север, заселив Курильские острова и Сахалин, основав свои поселения также на юге Камчатки и около устья Амура. Здесь (кроме Курил) они вступили в контакт с местными народами палеоазиатской семьи (ительмены, нивхи), частично смешались с ними. Тем, когда начались эти контакты, сыгравшие большую роль в предыстории нашего Дальнего Востока, никто из учёных, похоже, до сих пор не интересовался.

После поднятия морских вод, 14—13 тыс. лет назад отделившего Японский архипелаг от материковой Азии, на нём складывается культура Дзёмон, которую все учёные, кроме шовинистически настроенных японских, считают принадлежащей айнам. Своеобразие этой неолитической культуры заключалось в том, что она целиком основывалась на присваивающем хозяйстве – охоте, рыболовстве, собирательстве (большую роль в питании айнов играли морепродукты). Её единственный неолитический элемент – керамика. Учёным известны культуры охотников и собирателей в других областях Земли, которые были знакомы с гончарной посудой. На территории Центральной России это, например, льяловская культура IV тысячелетия до н. э. Но носители культуры Дзёмон ни у кого не могли заимствовать это изобретение. Ибо керамика Дзёмон – древнейшая в мире: её возраст около 13 тыс. лет! Таким образом, первую глиняную посуду на Земле сделали айны!

Вопрос о наличии у айнов государственности к моменту их первого контакта с японцами не решён однозначно. Многие отвергают его на том догматическом основании, что-де общество, живущее присваивающим хозяйством, является первобытным. Следовательно, оно якобы не может быть классово дифференцированным и не в состоянии создать государство. Археология свидетельствует, что некоторые мезолитические культуры Земли, основанные на присваивающей экономике, (напр., Лепенски Вир на Балканах, VII—VI тыс. до н. э.) тоже находились на стадии классообразования.

В науке есть мнение, что древнее государство айнов было известно в Древнем Китае под именем Яматай. Это айнское выражение, оно означает «[место,] где море рассекает сушу». Считается, что это название унаследовало первое государство этнических японцев Ямато, созданное вскоре после появления предков японцев на острове Хонсю в IV веке до н. э. По наиболее аргументированной в настоящее время теории, создатели культуры Яёи – будущие этнические японцы – пришли на острова, ныне называемые их именем, с Корейского полуострова и первоначально высадились именно на Хонсю. Уже оттуда экспансия японцев стала развиваться как на север, так и на юг.

После вторжения японцев айны были вынуждены создать более чёткую политическую организацию. Их сопротивление очень долго сдерживало японскую экспансию. Средневековые японские хроники пестрят описаниями айнов как свирепых варваров, из чего видно, каких трудов стоило японцам завоевать острова и как мужественно айны отстаивали свою землю от незваных пришельцев. Но в этом противоборстве айны были обречены уже в силу своей малочисленности. Их образ жизни и хозяйства требовал большой территории для каждой родовой группы. Тогда как японцы-земледельцы жили кучно, их экономика позволяла прокормиться большой группе с маленькой (сравнительно) территории. И обработки металла айны не знали до вторжения японцев, следовательно, своего металлического оружия у них не было.

Несмотря на это, только в XV веке японцы завершили покорение Хонсю и перебрались на Хоккайдо, который был полностью завоёван ими лишь к концу XVIII века.

Как всегда бывает, завоевание Японии их нынешними обитателями не было в чистом виде истреблением и вытеснением прежнего «коренного» населения. Так, у 85 % айнов и 40 % японцев – одна и та же Y-хромосомная гаплогруппа D2. Но это сходство говорит скорее о позднейшем смешении, тогда как другие гаплогруппы указывают всё же на различное происхождение обоих народов. Так, у 50 % японцев – разные варианты Y-хромосомной гаплогруппы О, широко встречающейся по всей Восточной и Юго-Восточной Азии, но не имеющейся у айнов. Наоборот, оставшиеся 15 % айнов – носители мужской гаплогруппы С3, которой почти нет у японцев, зато очень много (60 %) у монголов. Эта гаплогруппа, кстати, характерна для тех кланов Центральной Азии, которые выводят свою родословную от Чингисхана… Возможно, у этой части айнов и у Чингисхана когда-то, десятки тысяч лет назад, был один общий предок на азиатском материке…

Наиболее прямые генетические связи по мужской линии айны имеют, как ни странно, с тибетцами – половина их является носителями близкой гаплогруппы D1 (сама же группа D2 практически не встречается за пределами Японского архипелага) и народами мяо-яо на юге Китая и в Индокитае. Что касается женских (Мт-ДНК) гаплогрупп, то у айнов доминирует группа Y, которая встречается также и у других народов Восточной Азии, но в небольшом количестве.

Выше мы неоднократно подчёркивали, что установление генетического родства не может сказать всего о происхождении того или иного народа. Тем более оно мало что способно сказать о внешнем облике предков носителей данной гаплогруппы. Но всё-таки не случайно, что у айнов нет соответствий с гаплогруппами, распространёнными среди европеоидных народов. Для решения «загадки айнов» необходимо суммировать данные различных наук. Тем более что мы ещё ничего не сказали о языке айнов.

Айнский язык относится к «изолированным» языкам Земли. Для него не установлено близких соответствий даже на уровне макросемей (это сделано для японского языка – он, как и корейский, отдалённо родствен языкам алтайской семьи). Впрочем, здесь пока недостаточно перебраны возможные соответствия с языками американских индейцев или австралийских «аборигенов» (тех и других, напомним, насчитываются многие десятки семей). Лингвисты определённо утверждают, что айнский язык не имеет сходства с языками большинства евразийских семей (индоевропейской, уральской, алтайской, сино-тибетской и др.), а также австронезийской.

Об австралоидном облике айнов, кроме густого волосяного покрова, отчётливо говорит также их широкий плоский нос. Следует отметить, что среди современных австралоидов данные признаки варьируют: есть группы с небольшим и с выступающим носом, с курчавыми, а не с волнистыми волосами. Строением лица и волос айны ближе к австралоидным предкам народов мунда в Южной Индии, отличаясь от предков дравидов, у которых были сравнительно узкие носы. Строением лица они близки к андаманцам, но у тех курчавые волосы. Айны отличались от негритосов Юго-Восточной Азии и от папуасов строением волос и формой носа (последняя различна и у этих двух групп). От австралийских «аборигенов» они отличались ещё и отсутствием прогнатизма (выступания челюстей). От всех вышеперечисленных групп айны отличались сравнительно светлой кожей.

Относительно светлый цвет кожи айнов (но всё-таки вспомним, что Крузенштерну они показались почти чёрными!) не может быть следствием смешения: ведь тёмная кожа – доминантный признак. Значит, они им обладали изначально. Это позволяет предположить, что предки айнов пришли на Японские острова ещё до того, как сформировались основные признаки современной австралоидной расы, если о последних судить по «аборигенам» Австралии. Айны были уцелевшим на Японских и прилегающих к ним островах обломком протоавстралоидной расы. Это говорит и в пользу того, что вид Homo sapiens 70 000 лет назад, когда он разделился на две большие популяции – африканскую и неафриканскую, – вряд ли обладал тёмным цветом кожи.

Если верно наше предположение о том, что вместе с протомонголоидами, впервые пришедшими в Америку, была какая-то часть протоавстралоидов (а они не могли миновать Японию в этих миграциях), то последние принадлежали к другим генетическим кластерам, чем айны. Ибо соответствия гаплогрупп айнов и американских индейцев не просматривается. Значит, айны, как и японцы, не являются потомками самых первых обитателей Японских островов. И это лишний раз свидетельствует: коренных народов почти нигде на Земле нет.

Что касается родственных связей айнов на азиатском континенте, то здесь уместно вспомнить в этой связи ди китайских источников. Л. Гумилёв, вслед за Грумм-Гржимайло, считал ди и айнов родственными народами, безосновательно относя тех и других к древнейшей ветви европеоидной расы. Мы видим, что айны европеоидами не были. Есть основания считать ди восточноазиатскими потомками протоавстралоидов, поскольку эта раса имела очень широкое распространение на евразийском материке, включая даже юго-восток Европы. На связь ди и айнов могут указывать отмеченные выше генетические параллели айнов и народов тибето-бирманской группы.

Обратим внимание ещё и на такой любопытный факт. Древнекитайская иконография традиционно изображала Кун Фу Цзы (Конфуция) с длинной густой бородой. На этом «основании» кое-кто до сих пор пытается доказать, что Конфуций был… белым. Правда, игнорируя при этом то, что на тех же рисунках Конфуция изображали с гораздо более тёмным цветом кожи, чем у китайцев!

«Загадка» происхождения айнов вроде бы разъяснилась, что, однако, не делает этот, к сожалению почти вымерший ныне, народ менее интересным объектом для дальнейших научных изысканий.

21. «Белые боги» полинезийцев

«– Тики, – ровным голосом говорил старик, – был и богом, и вождём. Это Тики привёл моих предков на острова, на которых мы теперь живём. Раньше мы жили в большой стране за морем.

…Старый Теи Тетуа был единственным оставшимся в живых представителем вымерших племён, ранее населявших восточный берег острова Фату-Хива… одним из немногих жителей этих островов, помнивших легендарные рассказы отцов и дедов о великом полинезийском вожде – боге Тики, сыне Солнца, и веривших в них».

Слова старого полинезийца, по уверениям Тура Хейердала, заронили в него семена того увлечения, которое вело его потом всю жизнь. Они непосредственно подтолкнули его к мысли о том, что предки полинезийцев пришли на свою новую родину оттуда, откуда в Полинезию накатываются ветры и океанские течения – из Южной Америки. Уже в первую ночь после этого разговора с Теи Тетуа Тура Хейердала осенила идея о поразительном сходстве каменных идолов Тики с изваяниями древних цивилизаций Америки.

К середине ХХ века в науке прочно установилось мнение, что Полинезия была заселена где-то в I тысячелетии н. э. выходцами с Больших и Малых Зондских островов, говоривших на языках австронезийской семьи. То есть немного позже, чем выходцы оттуда заселили Мадагаскар. Об этом явственно говорил сам язык полинезийцев. Сразу отметим – ни Тур Хейердал, ни его последователи не смогли серьёзно поколебать этого утвердившегося мнения. Да это и вряд ли возможно – слишком очевидны доказательства.

Но речь идёт не об отрицании факта заселения Полинезии со стороны Азии, а совсем о другом – о возможности того, что на эти же острова когда-то (позже или раньше) прибывали колонисты и из доколумбовой Америки.

«Острова Южного моря были заселены около 500 года н. э., – подытоживал свои научные изыскания Тур Хейердал в своей знаменитой книге “Путешествие на “Кон-Тики”. – Вторая культурная волна… достигла этих островов около 1100 года, когда появились новые, более поздние поселенцы.

Откуда так поздно они могли явиться? По-видимому, лишь очень немногие исследователи принимали во внимание тот несомненный факт, что люди, которые так поздно появились на этих островах, были людьми подлинного каменного века… Эти мореплаватели привезли с собой каменные топоры определённого типа и ряд других характерных для каменного века орудий… Не считая единичных изолированных племён… к 500 или 1100 году н. э. нигде во всём мире, кроме Америки, не существовало жизнеспособных цивилизаций, стоявших на уровне каменного века».

Хейердал был не первым, кто высказал гипотезу о возможности заселения островов Тихого океана с востока. Ещё в начале XIX века эту точку зрения предложил испанский миссионер Суньига. В конце XIX столетия другой учёный-миссионер, теперь уже английский, Уильям Эллис, долго проживший в Полинезии, выдвинул аналогичное предположение. И в дальнейшем оно возникало ещё не раз, как умозрительная догадка, пока, наконец, предприимчивый норвежец не придал ему больше веса тем, что экспериментально показал его возможность.

Впоследствии Хейердал сильно видоизменил свою теорию, попытавшись вписать её в общую концепцию океанских миграций. Кроме того, он поменял местами индонезийскую и американскую колонизации Полинезии, предположив, что вторая была прежде. Рисуемая им картина заселения островов Океании оказалась достаточно сложной.

По гипотезе Хейердала, изложенной им в книге «Приключения одной теории», Полинезия заселялась двумя основными волнами мигрантов. Одна из них, действительно, пришла из Индонезии. Однако не напрямую. Промежуточным этапом для неё послужило западное побережье Северной Америки в полосе от Британской Колумбии до Калифорнии (именно здесь нашли кенневикского человека – см. выше), а также Гавайские острова.

Норвежский исследователь подчёркивает, что это только на карте прямой путь из Индонезии в Полинезию выглядит прямым. В действительности же, учитывая направления ветров и течений, быстрее и надёжнее всего был «кружный» путь.

«Лингвистами и археологами ныне установлено, что все следы полинезийского поселения в Меланезии и Микронезии связаны с прибытием полинезийцев с востока – из собственно Полинезии, а не с запада – из Индонезии. Поневоле возникает вопрос: могли ли открытые индонезийские лодки неолитического типа вплоть до XVIII века конкурировать с европейскими кораблями, против ветра и течений пройти 6000 километров по враждебной территории Микронезии или Австрало-Меланезии, не оставив при этом там никаких следов?!

Выдающийся мореплаватель Бишоп три года подряд пытался провести азиатскую джонку в восточном направлении, чтобы повторить предполагаемые ранние индонезийские плавания в Полинезию. Ещё до Микронезии его всякий раз отгоняло назад. В конце концов он сдался и в 1939 году справедливо заявил, что такая миграция была неосуществима.

Что же в действительности могло произойти с примитивным судёнышком, которое без карты выходило на просторы Филиппинского моря в поисках новых земель? Его подхватывало течение Куросио и увлекало к Северо-Западной Америке. У берегов Аляски и Канады ветвь течения сворачивает прямо к Гавайским островам. Мы знаем немало случаев, когда уже в более поздние времена течение Куросио приносило людей к Северо-Западной Америке. Кроме того, известно, что в период первых европейских открытий в Тихом океане жители Гавайских островов делали свои самые большие лодки из плавника с северо-западного побережья Америки.

Плавание на простейших судах из Индонезии в Полинезию было возможно только по начертанной стихиями естественной дуге – через северную часть Тихого океана с дальнейшим поворотом к Гавайским островам. Стоит принять этот простой факт, как исчезают все проблемы. Отпадают навигационные препятствия. Суда идут в обход простершейся на 6000 километров враждебной области Микронезии и Меланезии и попадают в неё лишь с противоположной стороны».

Однако древние мореплаватели, достигшие таким путём Полинезии, оказались там уже не первыми: «Их опередили мореплаватели андского происхождения». Другими словами, первопоселенцами островов Полинезии стали выходцы из Южной Америки. Как видим, Хейердал придаёт древней Америке ведущую роль в обеих миграционных волнах, заселивших острова южной части Тихого океана.

Какие для этого есть аргументы? Хейердал обращает внимание на культуру мигрантов второй волны в Полинезии: «Если считать острова Северо-Западной Америки (например, острова Ванкувер и Королевы Шарлотты, архипелаг Александра) трамплином, то становится вполне понятным, почему полинезийским племенам не было известно гончарное искусство. Вдоль всего северо-западного американского побережья гончарства не знали вплоть до прихода европейцев, в отличие почти от всех других областей, окаймляющих Тихий океан. Приморские племена этого уединённого района пользовались выложенной камнями земляной печью; точно такую же печь мы видим у всех полинезийских племён. Отсутствие у полинезийцев ткацкого станка тоже можно понять: острова северо-запада – одна из немногочисленных областей вокруг Тихого океана, где его не знали до исторических времён…

Огромный разрыв в хронологии между концом неолита Индонезии и заселением Полинезии тоже легко перекрывается трамплином на северо-западе Америки, где культура оставалась неолитической вплоть до прихода европейцев и где основным орудием труда, как и во всей Полинезии, был не топор, а тесло, насаженное на одинаковую для обеих областей коленчатую рукоятку. Одно из наиболее типичных для Полинезии тёсел археологи обнаружили на побережье Северо-Западной Америки. Здесь находят варианты и других полинезийских изделий, которых нет в Юго-Восточной Азии…

Как и в Полинезии, здесь отсутствовал боевой лук со стрелами. Не было струнных инструментов… Большие деревянные каноэ (основа чисто морской культуры племён северо-западного побережья Америки) перевозили до ста человек, и ранние путешественники отмечали поразительное сходство их с маорийскими военными каноэ. Как и в Полинезии, на северо-западе для плавания в открытом море иногда связывали вместе две лодки и накрывали общей дощатой палубой…

Все эти, казалось бы, неожиданные и, однако, несомненные параллели и совпадения в культуре племён, населяющих прибрежные архипелаги Северо-Западной Америки и далёкую Полинезию, неоднократно отмечались ранними путешественниками и современными этнографами. Отмечались и многие другие поразительные аналогии: от составного деревянного рыболовного крючка до резных деревянных столбов и дощатых домов с двухскатной крышей, в которые входили между расставленными ногами тотемного столба».

Итак, множество культурных параллелей, целый комплекс которых трудно объяснить простым совпадением. Кроме того, на что настойчиво обращает внимание Хейердал: древние полинезийцы не знали многих изобретений, которые ко времени их вселения в Полинезию были сделаны на их предполагаемой прародине в Индонезии. Отсюда необходимо допустить, что полинезийцы азиатского происхождения, покинув прародину, не вскоре оказались на новой родине.

Но все элементы полинезийской культуры не объяснить азиатско-североамериканским происхождением мигрантов. Приходится задействовать южноамериканское происхождение какой-то их части. Более ранней части, по мнению Хейердала.

«С ними связывают особую мегалитическую кладку и антропоморфные каменные изваяния на ближайших к Америке окраинных островах, появление маорийско-полинезийской собаки, распространение в Полинезии 26-хромосомного культурного американского хлопчатника, а также батата, бутылочной тыквы и ряда других американских элементов в полинезийской флоре…

Праща как боевое оружие неизвестна в Индонезии, зато прототипами трёх специализированных типов пращи – ленточной, клапанной и щелевой – в области Южных морей являются перуанские образцы. Не знали в Индонезии и мумификации, однако в Полинезии, несмотря на неблагоприятный климат, её применяли, причём метод сходен с перуанским. Плащи и мантии из перьев – одежда знати, характерная для Полинезии, – в Старом Свете не были известны, зато они присущи культурам Нового Света, в том числе культуре древнего Перу. Своеобразные простые и составные рыболовные крючки полинезийцев, не обнаруженные нигде в Индонезии, попадаются при раскопках мусорных куч на территории от Эквадора до Северного Чили. Сложную полинезийскую кипону – хитроумную мнемоническую систему узелков – не сравнить с простой верёвочкой с узелками для счёта, которая была распространена во всём мире; зато она в точности повторяет перуанские кипу [“узелковое письмо”. – Я.Б.].

Можно привести ещё много примеров, касающихся материальной культуры, социальных особенностей и мифологии этих двух областей. Однако здесь достаточно указать, что на полинезийских островах явно знали керамику и ткацкий станок, несмотря на то что последняя волна поселенцев пришла в Полинезию из области, где не было ни гончарного искусства, ни ткачества и где известны были лишь земляная печь и лубяная колотушка.

Теперь известно, что в Полинезии некогда в самом деле была культура, знакомая с керамикой. Как на восточной, так и на западной окраине Полинезии археологи нашли черепки различной красной посуды, причем находки на Маркизских островах оказались пока наиболее старыми. На этом же архипелаге и вообще во всей Полинезии до островов Фиджи на западе 26-хромосомный американский хлопок одичал; нынешним полинезийцам он ни к чему, но первые поселенцы, конечно, привезли его на острова неспроста».

То есть культура первопоселенцев Полинезии, приплывших из Южной Америки, была во многих отношениях выше культуры второй волны мигрантов. И поздние поселенцы так и не смогли заимствовать некоторые элементы этой первой культуры – гончарное дело, выращивание хлопка и ткачество.

Хейердал привёл в пользу своей гипотезы ряд доводов из области лингвистики и генетики. Правда, они касаются главным образом промежуточной прародины полинезийцев азиатского происхождения в Северной Америке. Некоторые лингвисты конца XIX – начала ХХ века усматривали родство отдельных индейских языков Британской Колумбии и Орегона с австронезийскими.

Аргументы генетического свойства, которые могли быть в то время – середина прошлого века, – касались только групп крови. Здесь Хейердал сослался на мнение видных специалистов, обнаруживших близкие соответствия между полинезийцами и индейцами тихоокеанского побережья Северной Америки.

Однако развернувшиеся в последние десятилетия во всём мире исследования гаплогрупп своими результатами обернулись против теории норвежского исследователя. У полинезийцев и индейцев – что в Северной, что в Южной Америке – вообще не оказалось генетических параллелей! Ни по Y-хромосоме, ни по Мт-ДНК. Так что же, гипотезу Тура Хейердала следует закрыть и списать в архив научных курьёзов?

Вспомним, что гаплогруппа обнаруживается только в непрерывной линии предков одного пола. Гаплогруппа любой популяции со временем может быть полностью вытеснена гаплогруппами последующих волн мигрантов. Предки полинезийцев не обязательно должны были оставить свои генетические линии на побережье Северной Америки – те со временем могли угаснуть, оборваться. Точно так же гаплогруппы полинезийских первопроходцев из Южной Америки могли не сохраниться среди поздних колонистов. Всё это, скорее, может указывать лишь на относительную малочисленность: 1) индонезийских предков полинезийцев среди индейцев северо-запада Америки; 2) южноамериканской волны полинезийских мигрантов по отношению к позднейшей азиатско-североамериканской.

Факт отсутствия ничего не доказывает и не опровергает. А вот факты многочисленных культурных параллелей, а также культурных растений, которые не могли появиться в рассматриваемой области иначе, как с помощью человека, требуют объяснений. Поэтому гипотезу, удовлетворительно объясняющую эти факты, нет оснований отбрасывать лишь из-за того, что генетическое потомство отдельных групп мигрантов растворилось в пространстве и времени.

Но мы начали главу упоминанием про «белых богов» полинезийцев. При чём здесь они?

«К тому времени, когда первые испанцы появились в Перу, индейцы-инки создали здесь свою великую империю. Они рассказывали испанцам, что грандиозные памятники, возвышающиеся в безлюдных долинах, были воздвигнуты народом белых богов, который жил здесь до того, как господство над страной перешло к самим инкам. Про этих исчезнувших зодчих инки говорили, что то были мудрые миролюбивые наставники, которые… пришли откуда-то с севера и научили их первобытных предков строительному искусству и земледелию, а также передали им свои обычаи и нравы. Они не походили на других индейцев, так как у них была белая кожа и длинные бороды… Они покинули Перу так же внезапно, как и появились там. Власть в стране перешла в руки инков, а белые учителя навсегда оставили берега Южной Америки и исчезли где-то на западе, среди Тихого океана.

И вот, когда европейцы впервые появились на островах Тихого океана, они очень удивились, обнаружив, что многие местные жители имели почти белую кожу и бороду… Рыжеволосые жители называли себя урукеху и говорили, что они являются прямыми потомками первых вождей островов, которые были белыми богами и носили имена Тангароа, Канне и Тики…

Однажды я сидел за чтением легенд инков о солнце-короле Виракоча, который был верховным повелителем исчезнувших белых людей в Перу… Первоначальное имя бога-солнца Виракоча… было Кон-Тики, или Илла-Тики, что означает Солнце-Тики, или Огонь-Тики. Кон-Тики был верховным жрецом и солнце-королём “белых людей” из легенд инков, тех людей, которые оставили после себя гигантские развалины на берегах острова Титикака… На Кон-Тики напал вождь по имени Кари… В сражении на одном из островов на озере Титикака таинственные белые люди были перебиты, но сам Кон-Тики и его ближайшие соратники спаслись и добрались до берегов Тихого океана, откуда они впоследствии исчезли, отправившись куда-то на запад».

Изложено красиво и, на первый взгляд, убедительно. Но ничто не позволяет видеть в Виракоча реальный исторический персонаж, пусть даже искажённый мифом. То, что было принято Хейердалом за легенду исторического содержания, на самом деле – типичный миф, бытовавший практически у всех народов мира и хорошо известный культурологам!

«Виракоча, Уиракоча (полное имя – Илья-Кон-Тики-Виракоча, т. к. в этом образе слились несколько божеств: Илья – солярное божество, Кон-Тикси – огненное, вероятно, вулканическое, и Виракоча – божество земли, воды), в мифологии кечуа демиург, – читаем мы в энциклопедии “Мифы народов мира”. – С конца XV века культ В. начал вытеснять прежний культ солнца и грома как верховных божеств. По одному из мифов, В. считался первопредком, праотцом всех людей. Согласно варианту космогонического мифа, В. создал в озере Титикака солнце, луну и звёзды. Затем он с помощью двух младших В. сделал из камня человеческие фигуры и по их подобию создал людей, назначив каждому племени свою область. В. и его помощники прошли по всей стране, вызывая людей из-под земли, из рек, озёр, пещер. Заселив людьми землю, В. уплыл на запад».

Согласитесь, в этом типичном общечеловеческом мифе о боге-творце, который, сделав своё дело, лёг отдыхать или отбыл восвояси (в данном локальном варианте мифа – отплыл за океан, что равнозначно отправлению в иную Вселенную), нет никакого указания на исторический персонаж!

Правда, был и реальный человек с таким именем. Виракоча, по имени бога, звался один верховный инка, почивший в бозе на троне в преклонном возрасте где-то в начале XV века. Он не был никем разбит или изгнан. А в пересказе Хейердала просто соединились мифологический и исторический персонажи! Кстати, ясно, почему именно с середины XV века верховное божество инков начинает всё чаще почитаться под этим именем – это была своеобразная дань памяти скончавшемуся великому государю.

Ну и, разумеется, если связывать отплытие таинственных «белых» учителей инков за океан с историческим Виракоча, то это произошло не ранее конца XIV века. То есть спустя почти тысячу лет после того, как Полинезия была заселена, согласно теории Хейердала! Как едко, но метко высказался по её поводу один исследователь, она хронологически столь же правомерна, как утверждение типа: «Америку открыл в последние века Римской империи король Генрих VIII, привезя туземцам автомобиль марки “Форд”»!

Но что самое интересное – посещения островов Тихого океана американскими индейцами давно уже не были тайной для историков и археологов! Ещё в 50-х годах прошлого века крупнейший французский специалист по инкам Луи Боден писал:

«Спортивный эксперимент, недавно [в 1947 г. – Я.Б.] проведённый группой скандинавов, которые пересекли Тихий океан на плоту доколумбовой модели, используя для этого течение Гумбольдта, не открыл для нас в этой связи ничего нового. Вместе с тем летописец Сармьенто де Гамбоа пишет, что инка Юпанки, захватив в XV веке провинции вдоль перуанского побережья, узнал о существовании земли к западу, далеко за горизонтом… Подстёгиваемый духом авантюризма и уверенный в своей власти, император приказал построить целый флот плотов, который, подняв паруса в Тумбесе, понёс многочисленную армию воинов в неизвестность. Летописец приводит цифру в 20 тысяч солдат и перечисляет имена капитанов. Путешествие продолжалось примерно год…