Текст книги "Охота на рэкетиров"

– Еще! – стонала Кристина.

Андрей удвоил натиск.

– Еще!

– Ты куда-то проваливаешься все время… – немного разочарованно пропыхтел Андрей, Кристина его не слушала.

– Обними меня, – повторяла она раз за разом, – Крепче!..

Вместо этого Андрей раздраженно соскочил с кровати.

– Ты куда?

– Так не пойдет! Я не достаю. Какого беса я кровати сдвигал?!

Он уложил ее поперек матрацев. Она развернулась, выгнувшись так соблазнительно, что Андрея бросило в жар. Он в мгновение оказался рядом и повернул Кристину на бок.

Кровать заскрипела в два голоса. Андрей послал ее к черту. Впрочем, ничего хорошего опять не вышло.

– Спина, – наконец простонала Кристина, – сейчас спина сломается.

Андрею самому стальная перекладина между матрацами безжалостно намяла ребра. Они одну за другой сменили несколько позиций подряд, но сетки как будто издевались над ними. Кристина даже развеселилась, Андрей начал закипать.

– Это коммунистические кровати, – успокоила Кристина партнера, – А при коммунистах, секса, как известно, не было.

– Как же, не было! Особенно наверху.

– Те, что наверху, в Соколовку отдыхать не ездили.

Кристина уложила одеяла на пол и поманила к себе Андрея. Дважды ей повторять не пришлось.

После мучительных попыток на кровати тонкое одеяло поверх дощатого пола показалось обоим настоящим царским ложем, и они отдались друг другу, позабыв обо всем на свете. Кристина стонала, не сдерживая себя. Андрей сцепил зубы, сосредоточившись на двух озорных ямочках немного ниже ее талии, и намереваясь во что бы то ни стало остаться джентльменом, пропустив даму вперед. Определенные шансы на успех имелись. Судя по всему, Кристина была на пути к кульминации, хотя, и Андрей не слишком отставал. Ему начало казаться, будто стены и пол домика вошли в резонанс, вибрируя в такт их ритму. Вероятно, иначе и быть не могло, учитывая, что домик представлял собой легкий деревянный каркас, обшитый вагонкой и фанерой.

– Еще! – хрипло выкрикнула Кристина, уже сотрясаясь от оргазма. Андрею почудилось, будто кто-то снова лупит в пол, но он не прислушивался. Шальная мысль о том, что у соседей внизу, очевидно, люстра на потолке качается, заставила его глупо ухмыльнуться.

– Кристя! Кристя! Я сейчас… – захрипел Андрей, и тут кто-то яростно заколошматил в дверь.

Взвизгнув, Кристина выскользнула из-под него. Андрей повернулся к двери, полный желания кого-нибудь угробить.

– Какого, типа, дьявола?! – взревел под дверью совершенно пьяный мужской голос. – Три часа ночи! Совесть есть?! Вы что, хотите, чтоб мне потолок на голову обвалился?!

Андрей замер под дверью – одна рука на щеколде, во второй зажат пистолет. Голос показался до боли знакомым. Бандура отбросил ствол в сторону и потянул ручку на себя, моля Бога, чтобы догадка обернулась правдой. Дверь рывком распахнулась.

– Атасов!!! – выкрикнул Андрей.

– Вот так, типа, встреча! – ошарашено произнес Атасов, шатаясь из стороны в сторону. Он был пьян вдребезги, но каким-то чудом удерживался на ногах и сохранял способность говорить.

– Вот так встреча, Бандура, – повторил Атасов, вваливаясь в комнату.

Глава 14
АТАСОВ

– Давай, типа, за встречу, – сказал Атасов, как только приятели очутились на первом этаже, – Разливаю я. Нечего на ходу, типа, руку менять.

В комнате Атасова, меблированной с той же спартанской простотой, какая отличала и номер Андрея, пустые водочные бутылки стояли батареями, а накурено было так, что самое время противогаз напяливать.

– Ты не представляешь, Саня, как я рад тебя видеть! Смотрю, и собственным глазам не верю! – Андрей лукаво улыбнулся, – хоть ты и вломился к нам, как медведь на пасеку. Я тебя, честно говоря, и пристрелить мог, сгоряча. Очень даже запросто! Мне и в ум не приходило, что ты под нами устроился…

Солидно отекшее лицо Атасова, как раз наполнявшего водкой пару пластиковых стаканчиков, выразило нечто, в общих чертах напоминающее о раскаянии.

– Ты чего в темноте сидел? – продолжал Андрей, внимательно осматривая товарища. – Мы с Кристиной думали, что первый этаж вообще пустой.

Атасов пододвинул Андрею стакан.

– Чтоб разглядеть бутылку, типа, мне прожектор без надобности, Андрюша. Пей…

– Я уж и надежду утратил, что ты живой. Особенно, после того, как побывал на руинах.

– Станции, типа?

– Ага. Думал – все. Угрохали тебя.

Атасов невозмутимо опрокинул стакан.

– Я и сам думал – все, – сообщил он с таким безразличием, как если бы речь шла о потере тринадцатой зарплаты или, на худой конец, об увольнении с работы. – Но, видать, Бандура, типа, Господь не спешит прибрать меня с этого света. Зачем-то я здесь нужен, типа. Пока… – Атасов подцепил обезглавленную тушку из банки шпрот и переправил в рот. Масло по пути успело накапать на скатерть и брюки Атасова, однако, он и бровью не повел. – А на кой черт я ему дался, Андрюша – это большая, типа, загадка для меня.

– А где Гримо?! – спохватился Андрей, вспомнив о собачьем ошейнике, подобранном Кристиной на пепелище.

– У тебя курево есть, типа?

Андрей протянул пачку «Лаки». Атасов чиркнул спичкой, закуривая.

– Хороший табак, типа. К хорошему быстро привыкаешь, Андрюша. Я неделю на «Казбеке» сижу. В здешней наливайке поганой, ни черта, типа, кроме папирос, водки и консервов нет, а дальше наливайки я и не хожу… – Атасов развел руками, как бы удивляясь самому себе. – Говорят, типа, «Казбек» в войну офицерам давали. И то не всем, и не всегда, типа. Хотя, после «Мальборо», конечно, не фонтан. Как не верти, Бандура, когда есть с чем сравнить, разговоры становятся излишними, типа.

– Все познается в сравнении, – поддакнул Андрей.

– Вот-вот, типа, – Атасов глубоко затянулся, – Ты знаешь, как мы курили папиросы пацанами?… Рассказываю. Брали, типа, стандартный сигаретный окурок, отламывали фильтр, впихивали его в картонный мундштук – он по размерам в самый раз, и папироса с фильтром готова, типа, к употреблению…

– Я о таком не слыхал, – сказал Андрей с улыбкой.

– Хотя, Андрюша, по большому счету, типа, какая на хрен разница, от чего помирать – от «Лаки Страйк» или от «Казбека»…

– Гримо с тобой? – повторил Андрей, понимая, что можно и не спрашивать – если б бультерьер был где-то неподалеку, то уже скакал бы между приятелями, хрюкая и развешивая слюни куда попало.

– Конечно, – отозвался Атасов таким мертвым голосом, что у Андрея екнуло сердце, – за водкой, типа, пошел…

Атасов потянулся к бутылке.

– Ну что, типа? Между первой и второй – перерывчик небольшой?

Андрей молча кивнул. Атасов наполнил стаканы.

– Давай, типа, Бандура, помянем моего верного пса… – Атасов взял стакан в руку и тяжело вздохнул, – Читать он не умел, писать тоже. Даже водительских прав у него не было, хотя, по нынешним временам, Бандура, права такие мудозвоны получают, что, ей Богу, типа, – лучше собак за баранку сажать. Ну, земля ему пухом.

Они опорожнили стаканы.

– Все собаки попадают в рай.

Атасов уныло кивнул.

– Возможно, Бандура, он был гораздо лучше нас, типа. Всех, вместе взятых. Даже точно, что лучше…

Они не создают уют,

К тому же сильно пахнут псиной,

Но никогда не предадут

И не ударят друга в спину,

У них высоких нет идей,

Но нет и страха перед дракой…

Атасов запнулся. – Ты, типа, знаешь, кто это написал?

– Без понятия.

– Это написал Саня Новиков. Мой друг, Бандура. И уверяю тебя, этот парень кое-что, типа, понимал в жизни…

…Чем больше узнаю людей,

Тем больше нравятся собаки.

– Я его ошейник привез, – пробормотал Бандура, – Кристина нашла.

Атасов с тоской посмотрел на Андрея и убрал пустую бутылку под стол:

– Новая, типа, у тебя за спиной. В тумбочке. Давай ее сюда.

Андрей извлек запечатанную бутылку:

– Да у тебя там целый запас.

– Три ящика, типа…

– Три ящика? Тогда что-то маловато.

– Как это, типа, маловато?! – всполошился Атасов, – Сколько там штук?

– С десяток наберется, – прикинул на глаз Андрей.

– А… – Атасов успокоился, – до утра, типа, хватит.

Они снова выпили, не чокаясь.

– Что случилось в ангаре? – спросил Андрей, который хорошо помнил, как оттуда сперва гремели выстрелы, а затем ухали взрывы.

– В ангаре, типа? – переспросил Атасов, – В ангаре, Андрюша, Гамлет решился. Я то думал, – не посмеет. Он и так, типа, на нас с тобой выше крыши наживался. Но ему показалось мало. И он возьми – да и решись…

Атасов нахмурился, уставившись в стол перед собой.

– Взял в руки мои четыре штуки, и давай, типа, воротнички президентские ногтем шкрябать. Ноготь еще лакированный такой, после маникюра, типа.

– А ты?

– Я стою, делать-то нечего. Жду, типа. Пока Гамлет воротники тер, его бойцы ко мне за спину подтянулись. Полукольцом, типа. Присмотрел монтировку потяжелей. И стою, делаю вид, что ушами хлопаю. А тебя все нет и нет. Я так понял, отсекли парня, – Атасов пристально посмотрел Бандуре в глаза.

– Так оно и было, – зачастил Андрей. – Только я вышел – ко мне водила прицепился, – помоги, мол, стартер провернуть. Я говорю – не могу, а он прилип, блин, как кусок говна к ботинку. Я давай ручку вращать, а едва мотор завелся, он этим самым грузовиком меня чуть в асфальт не закатал!

Андрей нервно сглотнул, заново переживая драматическую корриду с участием грузовика. – Ну и другие сразу кинулись. Из тех гребаных кирпичных сараев.

– Я криков не слышал, – сухо сказал Атасов. – Ангар стекловатой утеплен. Двери они прикрыли. Да плюс у легковушки мотор работал. Тут Гамлет, как раз, типа, такую рожу скорчил, будто я ему в борщ насрал. Или в плов, типа. Говорит, сам, типа, баксы рисовал? Фальшивые, типа? Кинуть нас хотел, сучара?

– А ты?

– Я ему – сам ты, типа, сучара. За монтировку, и самого крепкого быка промеж рогов, – Атасов вздохнул.

– Вначале хотел Гамлета казнить, но, по законам стратегии, первыми глушить надо тех, кто подобрался за спину. Короче, бык с копыт. Остальные схватились за пушки. Я, типа, тоже. Двоих на месте положил. Как ты, должно быть, понимаешь, Андрюша, мне, типа, загорелось пустить кровь Гамлету. Только вот, как пошла пальба, его, подлеца, и след простыл. Уползла тварь куда-то…

На лице Атасова возникло такое искреннее разочарование, что Андрей, против воли, улыбнулся.

– Впрочем, – продолжал Атасов, раскупоривая принесенную Андреем бутылку, – в ангаре и без Гамлета горилл хватало. С головой, типа. Причем, вооруженных до зубов. Даже пара автоматов у них там завалялась, не говоря уж об обычных стволах. Я еще одному уроду прострелил живот, но остальные постепенно оттеснили меня в самый конец ангара. Так что минут через пять, Андрюша, мне стало не до Гамлета.

– Ангар ты подпалил?

– Делать мне, типа, больше было нечего. В тыльной части ангара, ни окон, ни дверей. Пол бетонный. Металл – двойка. Тупик, типа. Поджариться заживо в мои планы не входило. Хотя, – Атасов злобно ухмыльнулся, – сделать из Гамлета и его быков самоходные факелы я был бы не прочь.

– Что же, свой ангар они сами подожгли?

– Как сказать, типа. Один из гамлетовых быков в кислородный баллон попал. У них в ангаре размещалась газосварка…

– Это когда в первый раз бахнуло?

– Бахнуло… – скривился Атасов. – Ты так это называешь?… Я сразу подумал, что ушам, типа, пришел конец. Одному быку вентилем пол черепа снесло. Но это я попозже увидел. Большая часть осколков пробила, типа, потолок, так что стало чуть-чуть светлее. Но ненадолго. Взрывом, типа, расшвыряло банки с краской, и бочку моторного масла на пол вывернуло. Все это, типа, хозяйство, как пыхнуло, никто не успел опомниться…

– Я в это время от грузовика бегал, – неохотно признался Андрей, – только пятки сверкали.

– Давай, типа, выпьем, – предложил Атасов, от слов сразу переходя к делу. – За то, Бандура, что от верной смерти ушли. Я, типа, недооценил жадности Гамлета, и мы едва не погибли.

Они стоя осушили стаканы. Андрей, морщась, прижал кулак к губам.

– Закусывай, – посоветовал Атасов, усаживаясь обратно на стул.

– Нам с тобой удалось выжить. А Гримо – нет. А знаешь, отчего так?

Андрей пожал плечами.

– Оттого, Андрюша, что мы за свои шкуры дрожали. И он – о наших беспокоился. А о своей – нет.

Андрей не нашелся, что возразить.

– Пес мне, без преувеличения, жизнь спас… – Атасов уткнул взгляд в стол. Лицо сковала скорбь. – Такой расклад, типа, вышел в ангаре – жизнь за жизнь, и никак по-другому. Быки, мало-помалу, притиснули меня к стенке. Отступать стало некуда. Заряды на исходе. Дышать нечем. Я их, типа, сдерживал кое-как, но понимал, что пошли последние минуты. – Атасов потер рукой лоб, – Быки вплотную подобрались. Одни вопят, добьем суку, другие – нехай погорит. Короче, Бандура, пришел мой конец. И тут – Гримо… Дым типа, глаза ест. Полыхает все. Жар такой, как будто нос в духовку засунул. Одна Гримухина тень и промелькнула. Я по рыку понял. Ну и по крикам, конечно, – он там кому-то, типа, сразу яйца отхватил.

– Протасов мне рассказывал, будто вы Гримо специально в гениталии метить натаскали.

– Чушь! – раздраженно возразил Атасов. – Нашел, типа, кого слушать. Никто никого не натаскивал, типа. Я его и на дрессировку-то не водил. Терпеть этого не могу!

– Когда стрельба началась, Гримо оставался в машине. Он заметался по салону, а потом таки в щель сиганул. Стекло было наполовину опущено. И сразу рванул в ангар…

Атасов горько улыбнулся.

– Пока Гримо быков рвал, они обо мне позабыли. Я перезарядил обойму и пополз под самой стеной…

Атасов умолк, но все-таки продолжил, сделав над собой усилие.

– Я слышал вопли быков – от боли и от ярости, рычание, а потом и визг моего пса, Бандура. Слышал, типа, и полз себе, как крыса. Понимаешь? Подобрался почти к воротам, свернул обратно, и зашел на них с тыла. Гримо уже нигде видно не было. – Атасов стиснул столешницу, так что побелели костяшки.

– Пятерых на месте положил. Всех, типа, кого увидел…

– Ты нашел Гримо?

– Нашел, но не сразу… Гримо лежал в самом углу. Совсем один… Он, Бандура, показался мне таким маленьким… – Атасов горестно покачал головой. – На нем живого места не осталось. Крови натекло – целая лужа. Когда я опустился перед ним на колени, Гримо едва хрипел. Из пасти шла кровь, язык стал цвета пепла, а зрачки расширились так, что радужной было не видать. Я понял, Андрюша, что пес не жилец. Не знаю даже, признал ли он меня. Хочу верить, что признал…

– Признал, конечно, – хлюпнул носом Андрей. Лицо Атасова расплылось у него перед глазами. – Давай, Саня, еще выпьем.

– Давай, типа, – немедленно согласился Атасов. Они выпили.

– Когда, – Атасов отодвинул от себя стакан, – когда он затих, я снял АК-47 с дохлого быка – тому автомат стал, вроде как, без надобности, и бегло осмотрел покойников. К моему безразмерному огорчению, Гамлета среди них не оказалось. Тогда я двинул к выходу и аккуратно выглянул наружу. Полагаю, Андрюша, мне удалось заметить стопы вездехода, только что вывалившего ворота долбаной станции. Мне показалось, вездеход быстро удалялся на юг…

– Это я и был, – смущенно признался Андрей, – Я подумал, с тобой все кончено.

– Я так и понял, типа… Тем более, что головорезы Гамлета носились по всей, типа, территории, как на срачку, и вопили «Держи его, вездеход увел, падло». Ну, типа, и еще много чего, но все в том же духе. Надо признать, Андрюша, новенький «Чероки» ты им расквасил – любо-дорого глядеть. На совесть, типа. Но у них в запасе оставался «бимерок». Как я вскоре убедился, «24-ка» тоже оказалась на ходу. Быки собирались пуститься в погоню…

– А я даже удивился, помню, что за мной погони нет, – смутился Андрей, с благодарностью посмотрев на Атасова. – Хотя, если честно, я так обрадовался, обнаружив зеркала заднего вида чистыми, что о причинах думать не стал. Решил, пронесло, и точка.

Атасов усмехнулся, хлопнув товарища по плечу.

– Было похоже, типа, что меня быки со счетов списали. Я решил напомнить им о себе. Занял, типа, прекрасную огневую позицию в створе ворот, просунул ствол между двумя ящиками, и когда «БМВ» выехал из-за пакгаузов… – Атасов с досадой цокнул языком, – мне бы РПГ, Андрюша, но гранатомета у меня не было, а жаль.

Атасов взял паузу, выцедив из бутылки остатки спиртного.

– До седьмой, типа, капли, – сообщил он серьезно, болтая бутылкой над стаканом, – как учил мой первый ротный, Бандура, а это был человек, типа, знавший толк в выпивке.

– Автоматных патронов, правда, у меня оставалось не густо, – продолжил Атасов, едва они выпили. – Полтора рожка всего, да еще штук шесть – по карманам. Это было все, что в ангаре я подобрал с пола. Впрочем, «БМВ» и рожка хватило. Быки как раз тасовались в машины и представляли прямо превосходную мишень. Я подождал, типа, пока они рассядутся поудобнее, и засадил в иномарку всю обойму, до последнего поганого патрона. Так сказать, без сдачи, типа. Поверь, Бандура, восстановить «БМВушку» будет не проще, чем из дуршлага сделать полноценную, типа, кастрюлю.

– Как тебе уйти удалось? – с ужасом спросил Андрей.

Атасов плотоядно ухмыльнулся.

– Уйти, типа? Таких планов у меня не было. Тем более, быки запаниковали. Они постреливали по ангару, но довольно-таки вяло. Видать, пыл у них подостыл, типа. Я насчитал четыре-пять пистолетов и пару помповиков. Против автомата Калашникова, да еще на открытой местности – это жалкие хлопушки. Чтоб сэкономить боеприпасы, я бил одиночными, не давая им высунуться. Ангар, кстати, продолжал гореть. Дым несло им в рожи, что тоже мне было на руку.

Андрей спросил себя, хватило ли бы у него самого мужества повернуть грузовик назад, узнай он тогда об этом бое, и обрадовался положительному ответу.

– Таким образом, – невозмутимо продолжал Атасов, – ситуация зашла в определенный, я бы сказал, стратегический тупик. У меня не хватало боеприпасов для вылазки, а у них, типа, не было сил для штурма. Мы постреливали друг в друга, но никто не спешил действовать. Ситуация кардинально изменилась, когда к Гамлету прибыло подкрепление.

– Ничего себе! Откуда?!

– Я же тебе сказал, Бандура, что ошибся, здорово недооценив этого сукиного сына. – Атасов почесал затылок, – Гамлет, типа, был – та еще штучка. Может, он и наркотиками промышлял. Ты вот в курсе, что в Крыму для конопли самый, типа, подходящий климат? Или оружием приторговывал. Откуда мне знать? На выручку Гамлету прикатила целая, типа, колонна. Джип и две «девятки». В головную машину я выпустил остатки зарядов, после чего автомат пришлось выкинуть – дубина из него никудышная. По мне, типа, монтировка куда удобнее. Я вернулся к Гримо и устроил пса в салоне шестерки. Той самой, что нам Гамлет отдать обещал. Тебе это может показаться странным, но ее мотор по-прежнему работал. Вокруг горели стеллажи, но до машины пламя не добралось.

– Повезло…

– Да уж, типа… Я сел за руль и дал полный газ. Ворота ты снес, так что путь был свободен. Быки, типа, спохватились, когда я уже пролетел мимо. Они, конечно, стреляли, да все без толку. – Атасов поморщился. – Правда и мне не удалось никого задавить. А жаль. Минута, и «Жигули» катили по полю.

– Тогда почему ты меня не догнал? – спросил Андрей, почувствовав себя обманутым.

Прежде чем ответить, Атасов долго молчал.

– Ты поехал в Крым ради нее? – спросил он, наконец, ткнув пальцем в потолок. – Разве не так?

– Я поехал ради всех нас! – возразил Андрей, – ради того, чтобы Ледовой нам чердаки не пооткручивал. Чтобы Правилов ничего не пронюхал. И ради Кристины, конечно. И ради своей задницы, между прочим, куда ж без нее. Ради… – Андрей замешкался, – так сразу и не перечислить всего…

– А о ком ты думал, когда приходилось совсем туго? – стоял на своем Атасов.

– О Кристине, наверное, – признал Андрей. Впрочем, без особой уверенности в голосе.

– Ну вот, типа. Каждым из нас движут стимулы, Андрюша. Какой, типа, сильнее, туда тебя и вращает.

Атасов пошарил взглядом по столу и разочарованно обернулся к Андрею:

– Мы что, уже приговорили бутылку?

– Ну да, – Андрей улыбнулся, – только что.

– Какое все-таки отвратительное зрелище, Бандура, представляет из себя сухое дно стакана. Что-то в нем есть, типа, от недопетой песни, а? Или недосказанных слов…

Андрей пожал плечами.

– Давай-ка новую, Бандура. Голые столы угнетают меня, наводя на мысли о политзанятиях. Это было ужасное убийство времени, можешь мне поверить на слово.

Андрей, ухмыльнувшись, поставил на стол запечатанную бутылку водки.

– О! Совсем другой, типа, вид! – заметно оживился Атасов, пододвигая поближе стаканы. – Бедные сиротки, типа, снова обрели мамочку.

Бандура многозначительно хмыкнул. Атасов распределил водку.

– Вот, типа, картина, радующая взор и располагающая к продолжению разговора.

Андрей согласился, подумав про себя, что закончит вечер либо в душевых, либо в общественном сортире. Или где под кустом.

– Я выбрал для Гримо замечательную зеленую лужайку. Лучшую, типа, что только сумел отыскать. Похоронил его, как положено. Снял чехлы с сидений… Завернул в них своего пса. В багажнике, типа, оказалась саперная лопатка, а то бы могилу руками рыть пришлось. Но, если б и так – я бы вырыл. Надо – и зубами бы выгрыз. Земля в Крыму каменистая. В общем, по-солдатски, типа вышло. Положа руку на сердце, я бы и себе ничего другого не пожелал.

 
Могу Вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки…
 

Атасов вздохнул, – что это меня, типа, на стихи потянуло? – он попробовал улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Чьи это стихи?

– Симонова, – сказал Атасов. – Вот, типа, интересная деталь, Андрюша. В юности я баловался стихами, и, уверяю тебя, был далеко не одинок. Многие мои сверстники грешили тем же. И не только, типа, сверстники.

– Ну и что с того? – не понял Бандура.

– А то, Андрюша, что сейчас этого нет. Была романтика, да вся вышла. Подевалась куда-то.

– Да брось ты, Саша.

– Точно, типа. О баксах поэму не сложишь. Хорошие стихи трогают душу, как пальцы – гитарные струны. А если они без надобности, значит, души нет.

– А атеисты утверждают, будто ее и вправду нет.

– Твои атеисты, Бандура, – самые чистокровные мудаки, – заявил Атасов, поднося стакан к губам. – Мудаки, – повторил он безапелляционно. – Му-да-ки.

– Засыпав яму, – проговорил Атасов, стукнув пустым стаканом по столу, – я понял, что Ледовой со своими камнями стал мне, типа, не интересен. Был стимул, и исчез. Зарыл я его, вместе с Гримо. Правилов, Аня, квартира в Киеве – все куда-то подевалось. Сгинуло, типа. Одни пустые звуки остались…

– А мы с ребятами?

Атасов понурил голову.

– Гамлета среди трупов я не видал, – сказал Атасов вместо ответа, – в определенном, типа, смысле, меня это даже радовало. Я решил, что живой Гамлет – постыдная недоработка с моей стороны, а мусор за собой всегда следует подметать.

– И ты решил вернуться?

– Точно. Как решил, так, значит, и сделал.

– Безумие какое-то, – пожал плечами Андрей. – Что один человек может противопоставить целой кодле?…

– Кое-что может, – осклабился Атасов, – если ты техстанцию видел…

– Видел? Конечно, видел! Она сгорела дотла! У меня создалось такое впечатление, будто ее с воздуха бомбили напалмом. Ты что, огнемет где-то раздобыл?

– Если бы, – вздохнул Атасов. – Но, Андрюша, с третьего по пятый класс я посещал школьный кружок «Умелые руки».

Андрей посмотрел в невинные глаза Атасова и не сумел сдержать улыбку.

– В твоей школе готовили террористов-любителей?

– Учили мыслить творчески, типа, только и всего, – серьезно ответил Атасов. – Если хочешь знать, Бандура, в творческом подходе к делу состояла вся наша сила.

– В кружках «Умелые руки»?

– И в кружках тоже, между прочим. Я слышал, у твоего старика были «Жигули»?

– Ну, были, – запечалился Андрей, сразу припомнив неприятный инцидент в Гробарях, разлучивший его с отцовской «ладой». – «Тройка» была, желтого цвета.

– Старик твой в задние пружины своего тарантаса теннисные мячики не загружал ли, часом?

– Было дело, – напряг память Андрей. – Отец, по-моему, утверждал, будто мячи продлевают срок эксплуатации пружин чуть ли не вдвое…

– Мой старик вытворял то же самое, – добродушно кивнул Атасов. – При Брежневе, кстати, теннисные мячики, типа, числились среди больших дефицитов. Отец их, между прочим, доставал по блату. С черного хода, так сказать. Один кретин, помнится, даже фельетон накрапал. О том, что пора, мол, поотбивать руки автолюбителям, сующим мячики в пружины…

– За что это?

– За то, типа, что из-за них мячиков спортсменам не хватает.

– Что за чушь? – засмеялся Андрей.

– Видишь, как, – рассудительно проговорил Атасов, – ты бредом считаешь то, на чем мое поколение росло, типа, и воспитывалось. Хлебом в футбол не играй, из-за него Павлика Морозова зарезали. Твоя реакция, парень, внушает мне, типа, оптимизм на будущее…

– Кому какое дело, куда я мячики сую, если они за деньги куплены? Да хотя бы себе в задницу.

Атасов даже развеселился.

– Ну нет. Ты так считаешь, потому как в очереди за мясом не стоял. В стандартном советском гастрономе, типа. Больше килограмма в руки не давать! На каждый килограмм мяса (если, Бандура, его мясом стоило называть) – по двести пятьдесят грамм гнилых зеленых обрезков напополам с такими же костями – согласно решению горисполкома.

– Бред!

– Бред не бред, типа, а двести пятьдесят миллионов человек так жили, и никто, типа, вякнуть не смел. «Мяса в стране не хватает – собаки с собачниками сожрали». Я хорошо эти разговорчики помню… Любопытно, типа, – добавил Атасов задумчиво, – у стариков, что нынче на митинги под красными знаменами бегают – поголовно память отшибло?..

– А ты не думаешь, Саня, что по нынешним временам, у стариков и вовсе никакого мяса нет?

– Может и так, типа, – Атасов помрачнел.

– Так как там мячики? – спросил Андрей. – Был от них толк, или не было?

– Да суть не в мячиках, Андрюша, а в кружке «Умелые руки». Ты, лучше представь себе американца, вытворяющего нечто подобное… или немца… или, типа, японца.

Андрей напряг воображение.

– А мексиканца можно? – поинтересовался он, потерпев неудачу с гражданами развитых капиталистических стран.

– Я знавал одного лейтенанта, так он детские пеленки электродрелью стирал.

– Чем-чем?!

– Электродрелью, типа. Лейтенант зажимал в патроне вилку от миксера, опускал, типа, в ванную, либо в таз, и… Качественно, типа. У них с женой на стиралку никак не выходило собрать, вот он…

– Мой отец говорил в таких случаях, – голь на выдумки хитра.

– Называй, типа, как заблагорассудится. По мне, типа, важен результат, – распалившись, отрезал Атасов. – Если б в войну командир посоветовал американским морским пехотинцам добыть оружие в бою, они бы его под конвоем доставили к психиатру, верно? А на Рейхстаг, отчего-то, наш солдат Ванька знамя Победы водрузил.

– Спорный предмет для хвастовства, – пожал плечами Андрей, – особенно в свете последних публикаций.

– Спорный – не спорный, а факт на лицо! Тем более, что больше один, типа, черт, хвастать особо нечем. И потом, Бандура, какого, типа, рожна тебе еще надо – наше знамя над Берлином колыхалось, а никаких иных не было и в помине. Вот и весь сказ, – Атасов печально вздохнул. – У нас, Андрюша, и так, добрая половина побед – с душком. А возьмешься их цену определить – вовсе ни черта, типа, не останется… А это, парень, никуда не годится…

– Чего ты завелся?

– Да не заводился я. Я тебе о кружке, типа, «Умелые руки» рассказываю, и об том, откуда он произрастает. Чтоб ты понял, почему, типа, я в милицию не звонил, и в суд, типа, не обращался. Телефонных автоматов, типа, чтобы по каждому гребаному а-пчиху в 911 наяривать, у нас на каждом углу не понатыкано. А и натыкают – я лично, звонить поостерегусь. Не из того, типа, теста меня лепили. Давай, разливай, короче.

Андрей взялся за бутылку, Атасов, между тем, продолжал.

– В ангаре, типа, я повыворачивал у безвременно ушедших карманы. Некрасиво, конечно, зато, худо-бедно, кое-какая мелочь у меня появилась. Бензина в «шестерку» Гамлет залил под крантик, спасибо, типа. Из «Жигулей» топливо отсосать, что высморкаться… Бутылки – тоже, типа, без проблем, не дефицит. Кузовная, типа, битумная мастика – в любой автозабегаловке – бери не хочу. Парафин – со свечек. Тряпка – на фитили. Масло машинное – тоже на каждом углу. Полдня на подготовку, плюс вечер для рекогносцировки. Про коктейль «Молотова» слышал что-нибудь?

– Так в войну бутылки с зажигательной смесью называли? – припомнил Андрей.

– Соображаешь, типа… – похвалил Атасов. – На фронте коктейлем «Молотова» немецкие танки останавливали, а танк поджечь, Андрюша – это тебе не сраную СТО пустить по ветру. Ну, и хватит, типа, об этом. Больно много чести.

Над столом повисло тягостное молчание. Как будто произведенные Атасовым разрушения, каким-то загадочным образом последовали за ним и настигли их фанерный домик в Соколовке. Андрею даже почудился прогорклый смрад пепелища, и он порывисто встал, стряхнув с себя наваждение.

– Ты это куда? – удивился Атасов. Он, похоже, выговорился и теперь начинал хмелеть.

– Пойду, окно открою. Тут дышать нечем.

Андрей налег на шпингалеты, те не сдвинулись с места.

– Полегче со стеклом, типа! – предупредил с места Атасов. У меня кастелянша паспорт конфисковала. На весь, типа, период проживания. Дешевая, Бандура, скряга…

– Ни у одного тебя.

– Тем паче, типа… Застрянем тут на всю жизнь. Без паспортов, типа, как колхозные крестьяне при Сталине. Будем газоны стричь и говно, типа, из сортира выгребать за миску баланды…

Напрягшись, Андрей одолел заляпанные задубевшей масляной краской шпингалеты. Прохладный ночной ветерок ворвался в комнату, обдав приятелей свежестью волн, сухой горечью прибрежных колючек и тревожным ароматом полевых цветов – где-то на взморье.

– А ты, вроде как и не против тут осесть, – с некоторой иронией заметил Андрей, задетый за живое тем обстоятельством, что Атасов так и не поинтересовался ни судьбой Протасова с Армейцем, ни его собственными мытарствами. Пока что, по крайней мере.

– Ты о чем это, типа?..

– Да так, к слову пришлось. Не обращай внимания.

Атасов кивнул. Переместился поближе, положил руку на плечо товарища и печально покачал головой.

– Ты Эдика с Валеркой нашел?

– Нашел, – Андрей обижено надул губы. – Я уж думал, ты и не спросишь. Оба живы.

– Ну, я так и понял, судя по занятию, за которым тебя застал. На поминки, типа, было непохоже.

Андрей залился краской.

– Где они, типа?

– Протасов застрял под Херсоном. С вурдалаком каким-то снюхался.

– С каким вурдалаком?

Андрей живо набросал колоритный портрет Вовчика Волыны. Не обошел стороной и убогое обиталище собутыльников.

– Спортсмен хренов! – фыркнул Атасов.

– Валерка мне поведал, как раскидал милиционеров одной левой. А в Крыму уже нарвался на дружков тех гадов, что всадили пулю в Армейца. И будто бы они его здорово отделали… Только, – добавил Андрей, поколебавшись, – у меня лично сложилось такое впечатление, что брешет он безбожно.