Текст книги "Охота на рэкетиров"

ЭПИЛОГ

– Ну и дела, – сказал Атасов, вытряхивая Андрея из постели утром следующего дня. – Хорош дрыхнуть, орел. Я уже у Правилова, типа, успел побывать.

– Как дела у Олега Петровича? – вяло поинтересовался Андрей, озабоченный поисками носков.

– По-моему, не ахти как. Но не в нем, типа, дело. Привет тебе от Валерия. Протасов – третий день, как в городе.

– Да ну? – не слишком удивился Андрей. – На сенсацию, пожалуй, не тянет.

– И не один, типа. Привез с собой дружка из села. И ума не приложу как, упросил Правилова зачислить его к нам. Так что в нашем полку пополнение, Бандура, с чем тебя и поздравляю.

– Дружка не Вовчиком, часом, зовут? – спросил Андрей, разыскивая глазами рубашку.

– Точно, Володей. Владимир Волына, типа. Фамилия вроде ничего.

– Подходящая, – согласился Андрей.

– Вот и Правилову, видимо, пришлась по душе. – Атасов шагнул к двери. – Так, Бандура. Давай, одевайся, типа, в темпе. Я пошел – кофе варить.

– Мы снова куда-то летим?

– А ты решил, будто Правилов «мани» за красивые глазки выдавать будет? Бандура, ты очень крупно заблуждаешься.

– Я… – начал Андрей, но Атасов уже исчез за дверью.

В следующие полчаса Андрей глотал обжигающий черный кофе и в пол уха слушал Атасова, обрисовывавшего местную обстановку.

Выходило следующее. За время их отсутствия конкуренты ринулись оттирать осиротевшую группировку Ледового со столичного криминального Олимпа.

– Щемят Олега Петровича. Выметают с прикормленных мест, – угрюмо сообщил Атасов. – Самым наглым образом. Кое-кто в городе решил, что раз Ледового нет, то и опасаться больше некого.

Андрей тер ладонями виски и мало что соображал со сна.

В четырнадцать ноль-ноль у нас стрелка. – Вел дальше Атасов. – Главный вход Медгородка[79]79
  Большая областная больница


[Закрыть] знаешь?

– С кем?

– С хирургами, блин, в натуре! – громогласно объявил Протасов, с шумом вваливаясь на кухню. – Они, козлы, хотят наши желчные камни повырезать, только сначала мы им зубы повыбиваем!

Из-за плеча Протасова настороженно зыркнул Волына. Он был чисто выбрит и приодет с Петровки, но выглядел слегка затравленно.

– Валерка! – радостно крикнул Андрей.

– Здоров, братело! – Протасов стиснул Андрея в объятьях, показавшихся тому даже чересчур горячими. Может, Валерка переигрывал, а может, и правда, обрадовался встрече. Протасов затряс Андрея как грушу.

– По Ялтам наколесил, да?! Окрутел, блин?! В натуре?! Поднялся конкретно?!

Атасов покончил со своим кофе и холодно уставился на Валерия.

– Протасов! Кончай, типа, балаган.

Валерка сразу сник.

– Группировка Никифора и Огурца наехала на наших фирмачей…

– Беспредел, блин! – перебил Атасова Протасов. – Я Огурца по инфизу знаю. Он пацан с головой… Он что, с катушек слетел?!

– Фирмачи компьютеры из Словакии тягают, – спокойно продолжил Атасов. – Фура, типа, джип твоего долбаного Огурца придавила. Ну, или кого-то из его козлов. Водителя фуры вытянули из кабины и отмудохали по первое число.

– Попал водила конкретно! – почти радостно заявил Протасов.

Атасов взглядом заставил его заткнуться.

– Водила с перепугу Огурца и его козлов прямо в офис привез. К нашим фирмачам.

– Мудище, блин!

– Вызвали, типа, директора. Наши фирмачи согласились возместить ущерб. Огурцу, типа, этого показалось мало.

– Вот гной, блин!

– Встал вопрос о крыше. Наши назвали Ледового. Твой драный в задницу, типа Огурец, заявил, что он о таком не слыхал.

– Ни хрена себе?! Отморозок хренов!

– В два пополудни, типа, Огурец ждет нас на проходной Медгородка.

– Мудило долбаное, е-мое!

– Так что, допиваем кофе и по коням. Полчаса времени осталось. Инструкции получите в машине.

– Слышь, Атасов? Мы в натуре на «Альфе» поедем? – поинтересовался Протасов, заранее скорчив неподражаемо кислую мину, сотканную из брезгливости напополам с омерзением.

– А что, типа?

– Не солидно, блин. Западло конкретное.

– Ты, типа, можешь ехать скоростным трамваем. Садись в 1-й, либо 3-й, и считай, что почти на месте.

– Не солидно, в натуре…

Когда они уже выходили, Протасов задержал Андрея в дверях:

– Слышь, Бандура? Я это, блин… про Гримо. Вот гады, в натуре…

– Гады, – эхом отозвался Андрей.

– Жалко псину.

Андрей молча кивнул.

– Я блин, все жду, что выскочит, в натуре. Просто конкретно разоспался. Понимаешь, блин?

– У меня тоже такое ощущение…

– Ощущение, е-мое? Вы хотя бы всех тех клоунов перемочили?..

– Съездил бы да узнал.

– На метро, блин?

Андрей сделал движение к выходу, но Валера его перехватил.

– Слышь, блин? Атасов даже миску его не убрал. Смотреть, однозначно, не могу.

– Спроси у Атасова…

– Эй, вы там! – окликнул их Атасов. – Чего застряли, вашу мать?…

– Попозже побазарим. – Валерий вышел на лестницу. – Не шуми, Саня. Андрюха рогами за вешалку зацепился.

* * *

Поздним вечером Андрей вернулся в свою квартиру на бульваре Лепсе, показавшуюся ему пещерой неандертальца, заброшенной в начале Ледникового периода. С тоской покосившись на безмолвствующий автоответчик, Андрей улегся в кровать. Подушки, казалось, еще хранили аромат женских волос.

Провалявшись бестолку с четверть часа, Андрей взялся за телефон и отстучал номер Кристины Бонасюк.

«Ну, сними же трубку», – попросил он, слушая унылые длинные гудки. Где-то его услышали, но, очевидно, не там, где надо. Динамик противно щелкнул и хронически перепуганный Василий Васильевич выдохнул прямо в ухо Бандуре:

– Алле!.. Алле?.. Кто это?.. Поистине?..

«Не любишь поздних звонков, паскуда?» – злорадствовал Андрей, кладя трубку. А кто их любит? Ночные звонки в девяти случаях из десяти несут черные вести.

Раздумывая об этом, Андрей повторил набор.

– Алле?!. – с еще большим придыхом.

Андрей вернулся в постель, закатил зрачки под лоб и принялся считать до ста, в соответствии со старым верным способом, почерпнутым из какой-то книги. На ста двадцати четырех его терпение лопнуло, сон упорно не шел, пульс, напротив, участился.

Андрей вернулся к телефону.

– Алле?!! – в голосе Вась Вася было полно тревоги. Может, жены нет дома, а он бедолага, ждет.

– Алле?!!

– Вася?!

– Я…

– Хер на!

Очень довольный своей безобразной выходкой, Андрей плюхнулся на кровать и очень быстро уснул.

* * *

В течение следующей недели Кристина так и не позвонила. Сам он набирал ее номер от случая к случаю, не меньше десяти раз, но неизменно попадал на Бонасюка и со злостью обрывал связь.

– Доведешь, типа, человека – побежит АОН покупать, – предсказал мимоходом Атасов. Так оно и случилось. В один из последних звонков Андрей услышал противное попискивание определителя номера.

– Достал я тебя, старого мудака, – удовлетворенно хмыкнул Андрей. Правду сказать, замечательные успехи в телефонной войне никак не приблизили Андрея к первоначальной цели – Кристина осталась вне досягаемости. Ни в сауне, ни в квартире она к телефону не подходила, а ее мобильный телефон был постоянно отключен. Андрей подумывал о засаде под парадным, но мероприятие пришлось отложить. Жизнь внесла свои коррективы, и Андрею стало не до Кристины.

* * *

Оставшаяся без капитана рэкетирская группировка Виктора Ледового переживала не лучшие времена. Правилов делал, что мог, загонял своих людей до смерти, но обстановка оставалась угрожающей. Фура с водкой исчезла неведомо куда, растворившись где-то под Ровно. Отправленный на розыски джип, битком набитый отборными головорезами Правилова, врезался на трассе в бульдозер и сдвинул его почти на восемь метров. Вопрос, откуда на дороге взялся бульдозер, так и остался для Правилова открытым. Не успел Олег Петрович провести собственное расследование и толком разобраться с катастрофой, как «Ауди» его первого зама взлетел на воздух. Мощность заложенной в иномарку бомбы оказалась столь велика, что во всех окрестных домах вылетели окна, а деревья лишились листьев, как будто настал ноябрь.

Анклав Виктора Ледового неумолимо таял. Словно айсберг, занесенный течением на экватор. Перепуганные пингвины, столпившиеся на его верхушке, прыгали в воду, прямо на клыки рыскавших вокруг акул.

– Если от нас клиенты побегут – плохи наши дела, – глубокомысленно заключил Атасов в промежутке между двумя стрелками.

– Реальное попадалово! – поддакнул Протасов.

– Начнется, типа, цепная реакция. Уже сейчас коммерсанты под другие крыши перебегают. Если так и дальше пойдет…

– Что будет? – с легкой паникой спросил Андрей.

– Гроб с музыкой, вот что! Ты что, тупой, в натуре?! Труба дело! Лаве нет! Мы в бегах! Нас ловят и валят! Конкретно, е-мое!

Протасов почесал затылок, вспоминая былые тренерские денечки, немного унылые – «без базара», зато не опасные для жизни.

– Реально в тренера по боксу подамся! – наконец прорвало Валерия.

Андрей подумывал о пасеке, об отце, которому тяжело одному, и о своих руках, совсем там не лишних. Он тосковал по Кристине, но ее телефон молчал.

* * *

В один из вечеров возвращавшийся домой Атасов нарвался в парадном на засаду. Четверка обкурившихся молодчиков дожидалась его с прутьями арматуры в руках, и если бы не пистолет «Стечкина», с которым Атасов не расставался, вечер стал бы для него последним.

– Гайки б тебе! Однозначно! Я за базар отвечаю! – заверил приятеля Протасов. – Был у нас, это, как его?.. Бандура?.. Ну, когда четверо выступают?..

– Квартет.

– Во-во. Был квартет, блин, а стало бы трио!

Андрей, последними днями пробиравшийся домой с осторожностью диверсанта, крадущегося через линию фронта, временно переехал к Атасову. Протасов и Волына последовали его примеру.

– Моя хата – та, что на крыше – не достроенная стоит, – заявил Протасов Атасову, в изумлении вытаращившему глаза. – Работяги, в натуре, распустились! Растащили все после того, как им какая-то падла наболтала, что меня на югах завалили! Я-то, до этого всего бардака, у конкретной телки перекрывался… У жены одного газового магната, чтоб вы догнали, что к чему. А куда мне Вовчика девать?..

– Снял бы ты квартиру, Протасов, – посоветовал Атасов, который еще перетерпел бы самого Валерку, с горем пополам, типа, но только не его дружка Вовчика. Присутствие в квартире Волыны действовало Атасову на нервы, порой доводя его до белого каления.

Вовчик это чувствовал, а потому вскакивал при появлении Атасова, кидался исполнять каждое его слово и вообще вел себя, как новобранец в присутствии генерала. Такое положение вещей выводило Атасова из себя.

– Снял бы ты квартиру, Протасов!

– Куда, блин, в натуре? При нынешнем голимом раскладе? С гринами, бляха-муха, напряженка. Нас так щемят, что все, какое есть лаве, на памятник откладывать надо…

– Тьфу, типа. Типун тебе на язык!

– Тьфу, блин, не тьфу, а крутой гробешник для солидного дяди на пару кусков тянет.

– Бандура! – взмолился Атасов, – отдай им ключи от своей квартиры. Пускай выкатываются на Отрадный!

– Ты гонишь! – возмутился Валерий. – Первый этаж хрущевки? Что я, лох, по-твоему?! Чтоб гранатами закидали?!

Атасов, проявив несвойственную ему обыкновенно изворотливость, вспомнил о пустующем жилище Армейца, и с поразившей Андрея энергией занялся поисками запасного комплекта ключей.

– Где-то лежат… Сейчас, типа, найду!

– Задолбал, Атасов! Еще в Бровары нас с Вовчиком засунь! Как я с Троещины добираться буду? Жмот, блин, в натуре! Три комнаты, бляха-муха, а он жмется, как барыга!

Атасов плюнул, и Протасов с Волыной прижились.

Протасовская трескотня о его финансовых затруднениях заставила Андрея вспомнить о пяти тысячах долларов, переданных Протасову в Цюрюпинске. Судьба их была для Андрея загадкой. Или Протасов бессовестно врал – что очень походило на правду, или успел их где-то промотать – что ему вполне было по силам. Сам Протасов о деньгах не заикался, а Андрей не посмел спрашивать. Остальные пятнадцать штук, выданные Артемом Поришайло, перекочевали в дамскую сумочку Кристины еще на пути в Соколовку. Да так в ней и остались. Выходило, что Андрей их чуть ли не присвоил, хотя сам остался ни с чем.

Грубо говоря, съел под одеялом колбасу, которой, вообще-то, не было. Некая гадливость поселилась у него в мозгу. О том, что Кристина, такая чудесная, когда смотрит на тебя своими малахитовыми глазами, такая податливая и нежная, будто разогретый на огне воск, такая желанная, даже когда злится, что она… из-за денег… теперь скрывается от него?.. Эта мысль им даже не рассматривалась. Он изъял ее, как оставшуюся после войны мину, зарыл куда подальше, в лесу. В самом глухом и недоступном углу.

Протасов приволок откуда-то игровую приставку «Денди», подключил ее к атасовскому «Акаю» и коротал вечера, уничтожая злодеев на пару с непобедимым роботом-полицейским, безжалостно сажая трубку почти нового телевизора. Волына торчал рядом, зачарованно глядя на экран. Атасов сиживал на балконе, перелистывал «Марсианские истории» Эдгара Берроуза и размышляя о чем-то своем. Андрей фланировал между этими двумя полюсами, вздыхая о потерянной Кристине и, по привычке, выстраивая воздушные замки на зыбкой и ненадежной почве.

* * *

Надо сказать, что в эти дни Олег Петрович Правилов не сидел сложа руки. Он сторицей возвращал полученные группировкой удары. Поручений у Правилова хватало на всех, так что приятели мотались по городу и за его пределы, как угорелые.

И все-таки война за «наследство Ледового», как ее окрестил Атасов, наверняка бы завершилась разгромом группировки с самыми негативными последствиями для тех, кто восседал на ее верхушке и еще совсем недавно пользовался всеми вытекающими отсюда благами. От тюрьмы и сумы зарекаться не стоит, гласит проверенная поколениями поговорка, а чем выше залез, тем больнее впоследствии падать. Правилов, стиснув зубы, готовился испытать древнюю мудрость на себе.

Так бы наверняка и случилось, если б в схватку не включился Поришайло. Артем Павлович задействовал свои внушительные ресурсы. Обстановка немедленно улучшилась, и к концу июня стала почти стабильной. Кое-какие объекты пришлось отдать, некоторыми партнерами пожертвовать. Правилов сжимал кулаки, но Артема Павловича устраивало положение дел, и он смотрел вперед с оптимизмом.

– Ты, Олег, дальше носа своего джипа ни черта, гм, не видишь, – заявил Поришайло Правилову. – Привык, гм, на мир через триплекс пялиться. Нашел, гм, о чем жалеть – розница, гм. Три ларька, гм, уступил, и пару магазинов. Туфта, гм, для дураков.

Правилов уныло согласился – Поришайло за шиворот вытянул его из дерьма и, естественно, не для того, чтобы отпустить гулять на волю. Поводок, на котором Артем Павлович собирался держать Олега Петровича, был виден последнему невооруженным глазом и казался куда короче и крепче поводка Виктора Ледового. Так что никаких радужных надежд Олег Правилов конечно же не питал.

Мозги Артема Павловича были полны далеко идущими планами, в подготовку и воплощение которых он вскоре ушел с головой.

* * *

– Чуть, суки, не сгноили! – по-своему обрисовал обстановку Протасов. Они возвращались домой к Атасову. За окнами царил июль, в салоне пахло разогретым за день асфальтом, отработанными газами оккупировавших город автомобилей и чьими-то нестиранными носками.

Сидящий за рулем Атасов грешил на Вовчика Волыну, хотя обвинения держал при себе.

– Да, типа… Могло быть и хуже. Организованный отход на заранее подготовленные позиции, это вам не паническое бегство по принципу – у кого ноги длиннее, тот, типа, и везунчик.

– У Протасова самые длинные, – не долго думая, подытожил Андрей. – Слышь, Валерка. Ты б так и так выкрутился! Усекаешь? У тебя копыта длиннее наших.

Вовчик одобрительно заржал. Атасов с сомнением покачал головой.

– Это вряд ли, типа. Валера – слишком заманчивая мишень для снайпера. И разговаривать тихо не умеет.

– Ты не гони, не гони! Кто это, блин, не умеет?

– Протасов, ты покойник!

– Бандура! Задрал, в натуре!

– У Бандуры с шансами тоже, типа, не ахти, – продолжал между тем Атасов. – Чересчур он шебутной. Месяца не прошло, как перебрался в город, и поди ж ты, умудрился достать столько серьезных дядек, что захочешь, типа, не повторишь. Андрюшу первым делом угрохают – помяните мое слово.

Атасов весело улыбнулся.

– Завалят однозначно, – радостно согласился Протасов. – И тебя, Атасов, с ним прихлопнут. Ты много знаешь. Ты вообще, в натуре, сильно грамотный биток. Умные долго не живут. В лес тебя – и точка!

– Самый умный среди нас Армеец, – задумчиво отозвался Атасов. – Не знаю, типа как, только Эдик раньше всех нас сообразил, что возвращаться сюда не следует.

– У Армейца жопа такая, – энергично закивал Протасов. – Без базара. Чувствительная – мрак. Он еще сам не в курсе, а жопа уже разобралась во всем конкретно. И сигналы подает: «Эдик, бери ноги в руки и тикай, блин, дальше чем видишь…» Однозначно!

Атасов, улыбаясь, заехал во двор. Валера трепался дальше.

– Армейцу и мозги напрягать не надо – сиди, блин, в натуре, и слушай, что жопа докладывает. Однозначно говорю… О! О!! – радостно выкрикнул Протасов. – Вспомни говно – вот и оно!

Андрей сразу не разобрался, чего это Протасов вопит. Атасов остановился у парадного.

– Эдик, бляха! – вопил на весь двор Валера. – Твою мать, а?! Живой!! А мы думали, ты перекинулся!

Теперь и Андрей заметил Армейца, скромно устроившегося на скамейке у подъезда.

– Ну вылитый пенс после инсульта! – орал Протасов, первым выскакивая наружу. – Натуральный трудяга на заслуженном, бляха, отдыхе! Дружков для домино подобрал?!

Армеец смущенно улыбался. Выглядел он неплохо, даже слегка располнел.

– Харю, харю разъел! – напустился на него Валера. – Чистая куркульская ряха! Что, блин, домашние яйца со сметаной в жилу пошли, а, Армеец?!

– З-здравствуйте, ре-ребята.

– З-з-здравствуйте! – передразнил Протасов. – Да пока ты в селухе перекрывался, нас чудом только не перемочили. Да мы!..

Протасов продолжал вопить в том же духе еще минуты три, но по всему чувствовалось, что он до смерти рад появлению друга.

– Пошли наверх. – Атасов подтолкнул Эдика к парадному, – пока этот идиот весь двор не всполошил.

* * *

– Не сложилось, – сказал Эдик Бандуре, когда они остались одни. Атасов ушел курить на балкон, Протасов слинял к своей приставке, Волына последовал за ним. Эдик с Андреем прибирали на кухне.

– С-слишком мы разные. Хотя и живем на одной з-земле, но… по-понимаешь?

Андрей, истосковавшийся по Кристине, лишь тяжело вздохнул.

* * *

В июле наступило затишье.

– Оно, типа, и к лучшему, – сказал друзьям Атасов, собираясь отметить свой, тридцать седьмой по счету день рождения. – Тебе, Бандура, поручается главная, типа, задача – закупка и доставка спиртного в необходимом, типа, количестве. Правилов пускай себе психует, а нам перемирие на руку. Хоть вечер посидим спокойно. Выпьем, опять же…

– И похаваем, в натуре, – задвигал челюстями Протасов.

– Бандура, типа?..

– Я.

– Вовчика возьми в подмогу.

Волына затрусил к дверям.

– Мы с Армейцем хавчиком займемся! – пообещал Протасов горячо. – Давай, Эдик, бери свою тощую задницу и погнали.

* * *

Вечером собрались у Атасова. Именинник вышел в переднюю – принимать гостей и подарки. Собственно, все были свои. Эдик и Андрей составляли авангард, далее шел Валера, колонну замыкал Волына, по обыкновению зыркавший исподлобья по сторонам. Протасов с Бандурой немного замешкались в дверях. В руках Валерия была большая спортивная сумка, до поры до времени скрываемая им за спиной. Благо, места там хватало.

– С Днем Рождения, Са-са-саня.

Атасов пожал протянутую руку Армейца.

– Давайте, типа, к столу. Все, типа, давно накрыто. Мимо ходить больно.

Андрей отметил про себя, что именинник трезв, как стеклышко, вопреки стройным батареям бутылок на столе, большая часть которых просматривалась уже из коридора. Очень непохоже на Атасова. Хотя, безусловно, он скоро свое наверстает.

«День Рождения, – думал между тем Атасов, рассеянно принимая поздравления, – когда детство остается позади, сам по себе предполагает появление мыслей, как бы поточнее выразиться, резюмирующего, типа, характера. Стоит дойти до более-менее круглой даты, разум так и подмывает подвести, типа, итоги. И совершенно напрасно. Только своей головой не всегда покомандуешь. Волей-неволей весь этот мысленный хлам приходится вращать туда-сюда на трезвяк, порой не получая никакого удовольствия».

Атасов полагал, что встречать утро дня рождения с залитыми спиртным глазами – никуда не годится.

Волына втиснулся в коридор и захлопнул за собой дверь. В прихожей возникла пробка – Валера и Андрей все еще толклись на месте.

– Что вы там топчетесь, как ходоки из деревни у кабинета секретаря райкома? – удивленно спросил Атасов.

– Идем, идем, Саня.

Атасов недоверчиво прищурился.

– Что ты там прячешь за спиной, Валерий?

– Ну… – Протасов слегка сконфузился, – сюрприз тут у меня. Чтоб ты понял. Подарочек. На дни рождения, Атасов, даже таким, блин, отморозкам, как ты, друзья дарят подарочки. Если ты не в курсе, так теперь будешь знать.

– Так давай, типа…

– Не знаю, в натуре, что ты скажешь. Может, будешь вонять, как всегда. Эти, – он указал на друзей, – на меня все повесили. Хиляки голимые. Боятся тебя, в натуре…

Сумка за спиной Валерия покачнулась из стороны в сторону, как будто в ней что-то зашевелилось.

Атасов склонил голову набок.

Протасов передвинул сумку вперед, Андрей отогнул борта. Сначала ничего не произошло, но потом сумка снова дернулась, и в разрезе молнии показался крохотный кожаный нос. Нос затрепетал, принюхиваясь, две малюсенькие ноздри тревожно всосали воздух. Чудовище засопело, напрягло силы, и на поверхности возникла голова. Два пронзительно голубых глаза поймали в фокус Атасова и пытливо уставились на него.

Лицо Атасова дрогнуло. Он протянул было руку, но потом замер на месте.

Армеец аккуратно извлек щенка из сумки и как-то нерешительно улыбаясь, протянул Атасову.

– С-с Днем Рожденья, Саша.

Атасов взял щенка на руки.

– Мы долго не могли ре-решиться. Как тебе уже сообщил Ва-валерчик, ты самый на-натуральный о-отморозок. С-спасибо, Бандура настоял…

Атасов посмотрел на Андрея. Щенок решительно поставил лапы на грудь Атасова и с интересом покосился на кадык, как раз шевельнувшийся под кожей.

– И-имя п-придумаешь сам, – продолжал Армеец, наблюдая за действиями щенка, – хотя один вариант у нас, вообще го-говоря, есть.

Щенок, как бы приноравливаясь, лизнул Атасову кадык Атасову и отстранился немного, готовясь запустить в него зубы. Атасов отодвинул его от себя, и, удерживая на расстоянии руки, внимательно посмотрел в голубые глаза. Щенок начал извиваться всем телом. В глазах засуетились бесенята.

– У меня тоже есть вариант, – сказал Атасов, возвращая щенка на грудь.

– По-моему, я знаю какой, – придвинулся к Атасову Бандура, – С Днем Рождения, Саня.

– Слышь, Бандура, – давай кулек с хавчиком для щенков, – громогласно потребовал Протасов, – если ты его еще не сожрал!

– С Днем Рожденья, Гримо, – беззвучно прошептал Атасов. Он шагнул в гостиную с бультерьером на руках, друзья вошли следом и начали рассаживаться за столом.

Январь – Декабрь 2002

Киев

Авторское послесловие

Уважаемые Друзья. Итак, вы прочитали «Трех рэкетиров». Хотел бы я знать, понравилась ли вам книга. И вообще, каково теперь ваше отношение к героям, которым на страницах романа довелось немало потрудиться. Поверьте, ваше мнение для меня очень важно.

Но я пребываю в неведении. И это обстоятельство чертовски затрудняет написание коротенького такого послесловия. А мне кажется, я должен его написать.

Все дело в том, что сам я, работая над рукописью, так привязался к Атасову, Протасову и их товарищам, так к ним привык, что порой мне кажется, будто вовсе не выдуманные они персонажи, а самые настоящие живые люди. И мы с вами легко могли бы встретить любого из них где-нибудь летом теперь далекого уже 93-го года.

Они жили. Они были. Они чего-то хотели. Они о чем-то мечтали. А вот где они теперь – пока я с ответом затрудняюсь. Слишком много времени утекло. Но, полагаю, что с этим следует разобраться.

Я ужасно не люблю эпилогов, можно сказать, на дух их не переношу. Почти так же, как Атасов – вида недопитых бутылок на столе. В эпилоге надлежит изречь нечто выспренное, еще лучше и мораль какую завернуть. А ничего не выходит, с моралью. Возможно, оттого, что не настало еще для нее время. Тем более, что и приключения вовсе не закончены. За «стремным» 93-м следует не менее тревожный 94-й, принесший стране немалые испытания. Как-то сложились судьбы Атасова, Протасова, Армейца и Бандуры?

Этот вопрос меня основательно занимает. Кое-что мне уже стало известно, хотя, к сожалению, далеко не все. Но я старательно над этим тружусь или, как говорят военные, веду действия в этом направлении. И даст Бог, сумею в самом скором времени представить на ваш суд продолжение этой истории, существующее пока в виде рукописи с рабочим названием «Три Рэкетира-2». Мне и самому это имя режет слух, но ничего другого пока придумать не удалось. Впрочем, не беда. Был бы роман, а название приложится. Как говаривали знахари человеческих сердец эпохи Застоя: «Был бы хлеб – будет и песня».

С этим разрешите пока откланяться.

С наилучшими пожеланиями Ярослав Зуев

Ваши пожелания отправляйте автору по адресу:

e-mail: [email protected]