Текст книги "Приданое для дочери. Всё, что ты узнаешь, когда станешь совсем взрослой…"

Не только секс

Все, что я думала о настоящей любви, которая возникает между мужчиной и женщиной, сконцентрировалось для меня в одном внешне непримечательном моменте. Когда я вспоминаю об этом, мое сердце всегда сладко-сладко сжимается. Поздняя осень. Наверное, канун моего дня рождения. Человек, который мне дорог, далеко. Я сижу на кухне, он звонит, и, задыхаясь, кричит в трубку, что любит меня. Я говорю ему: «Ты должен запомнить это, вот это состояние. Береги его, потому что оно бесценно». Мне казалось, да и ему тоже, что у нас должны быть дети. Он рассказывал мне свои сны: деревянный дом, голубоглазые мальчики, простые домашние хлопоты. А я в это время слышала стук в стену детских кулачков. Пусть мне мерещилось, это не имеет значения. Мы хотели слияния. Именно слияния. Не секса, не отношений, а слияния в одно. И нам казалось, что на нашу жажду любви слетались «души» наших будущих детей.

Этот человек всегда говорил: «Я должен». Он должен тем, тем и этим. И потом, в один момент, его прорвало. Он говорил: «Я начал чувствовать запахи. Стал делить их на приятные и неприятные. Я понял, что у меня есть предпочтения в еде. Я начал хотеть. Заметил за собой, что все чаще говорю людям, что хочу того-то и того-то…». В те дни он улыбался по-настоящему, дурачился, как ребенок, говорил «глупости», и моему счастью не было границ. На моих глазах проснулся дорогой мне человек, и я, как новорожденного, поддерживала его в новом пространстве, чтобы он почувствовал безопасность и бесконечную красоту этого мира.

Спустя некоторое время он понял, что раскрылся. Он был словно боксер на ринге, которому в лицо сыплются удары, а он раскрыт. Была паника. Гнев. Разочарование. Он очень хотел остаться со мной, но не смог.

Мы не вместе. Так сложилось, что мы никогда не будем вместе. От этого горько, но мы оба смирились. Мы прошли через огонь, воду и медные трубы, а безграничная нежность между нами осталась. Боли нет. Есть взаимное желание беречь друг друга, поддерживать, насколько это возможно и невозможно. Он говорит: «Я счастлив, что ты есть». И я искренне желаю ему счастья.

Мы смогли остаться друзьями. Наши отношения и начались с дружбы. Он многому научил меня, да и я, судя по всему, заставила его хотя бы на мгновение открыть заповедную «дверь в Лето» (1. Ты сможешь найти себя). Может быть, это и есть любовь между мужчиной и женщиной?

Возможно, если бы мы жили в соседних домах, все вышло бы по-другому.

Возможно, расстояние сыграло свою драматическую по накалу страстей партию.

Теперь мы сидим за тысячу километров друг от друга с чашкой чая и спокойно рассуждаем на такие «огнедышащие» темы как страсть, судьба, иллюзия, самообман, вплетая в эти понятия нашу замечательную историю… Он говорит, что все это мы придумали сами, он снова не хочет себе верить… А быть может, все это иллюзия?… Но что есть не иллюзия?

В конце концов, может, это просто секс?… И все, что мы выдумываем сверх него, лишь лирические отступления?..

Даже если ваши отношения начинаются с дружбы, вы все равно однажды прозреете и замахнетесь на нечто большее (при условии, что вы оба свободны). Эту тему я уже затрагивала во второй главе. Мужчины в этом плане более честны, утверждая, что дружбы между женщиной и мужчиной не существует. Многие крепкие пары вырастают из дружбы. Вы хорошо знаете и уважаете друг друга, вы прекрасно ладите и вам интересно вместе. И если это так, будь уверена, – твой друг подумывает о том, что неплохо было бы перевести отношения в другое русло. Это только вопрос времени. Наверняка, и ты так думаешь, хотя и не признаешься себе в этом.

Но иногда все-таки нужно вовремя остановиться. Просто не оставайся на ночь с человеком, если чувствуешь, что вместе вы способны на нечто большее, чем на феерический, но непродолжительный секс.

Когда-то мы с Арсением тоже были просто друзьями. Я не представляла себе вечера без прогулки после студии, где мы вместе писали музыку, домой. Мы неслись вниз, в старый город, и разговаривали о музыкантах, об отношении к жизни, о детстве (оказалось, мы учились в одной школе, и у нас были общие знакомые)… обо всем. Потом останавливались возле моста и долго не могли расстаться. Мне было с ним легко и интересно, он был умным и откровенным собеседником, из-за чего мы постоянно спорили, стараясь прийти к какому-то общему знаменателю. Он будил во мне азарт, и, плюс ко всему, он был невероятно талантлив. Я понимала, что передо мной – гений, которому срочно надо помочь раскрыться. Я тогда не знала, что нравлюсь ему как женщина. За исключением моментов, когда он, нарочито зевая, приглашал меня домой на чашечку чая, у меня не возникало подозрений, что его глаза горят не только потому, что я разделяю его трогательную любовь к «Depeche Mode». Я думала, мы только друзья. Я хотела делать с ним музыку.

Через два месяца нашей увлекательной дружбы мы начали другие отношения. Оглядываясь назад, я понимаю, что по-другому и быть не могло. Мы сутками находились вместе, образовав плодотворный творческий тандем, у нас была общая цель, и у нас все получалось. Возможно, мы бы так и не расстались – очень много у нас общего, включая планы на жизнь, – но так вышло, и это немного другая история. Когда будем ворчливыми стариками, обязательно встретимся и спокойно, без эмоций, попытаемся выяснить, почему так произошло.

После интимных отношений вернуться к дружбе очень сложно. Особенно, если у вас были какие-либо серьезные разногласия. Дружба после близких отношений – большая редкость. Очень жаль, что так происходит, ведь человек не перестает быть тебе интересным. Хотя бывают исключения, и с Арсением мы пытаемся общаться, но чувствуется, что нет той искренности и воодушевления, которые были в начале наших отношений, и все наши попытки поговорить заходят в тупик. Он предпочитает называть это происками мистических сил.

Любовь все расставит по местам

– Почему Вы не хотите сделать меня счастливым?

– Хорошо. Я не смогу жить, если не сделаю этого… Я обещаю: никаких отказов… Никаких сожалений.

Шодерло де Лакло. «Опасные связи»

Мы все настолько похожи, что готовы как чужака изгнать из общества человека, который всего лишь выкрасил волосы в необычный цвет. Физиологически мы клоны друг друга (генетическая информация, заложенная в нас, совпадает на 99 %), и лишь на поверхности имеются неявные различия, например, в форме носа или цвете глаз. Да и эти немногие различия поддаются корректировке при особом желании и зависят от климатических и прочих условий существования.

Несмотря на это, мы умудряемся делать выбор. У нас есть предпочтения. Часто разные партнеры, которые были у нас на протяжении жизни, похожи друг на друга внешне или имеют достаточно выразительное сходство в чертах характера. И если немного подумать и повспоминать, то найдется источник (или несколько источников) этих предпочтений, который, как правило, находится в детстве или в ранней юности. Я нашла такой источник.

Я влюбилась в Джона Малковича с первых же секунд его появления в американской экранизации «Опасных связей». Тогда мне было тринадцать или около того. Ему было около тридцати, в фильме на нем был шитый золотом камзол, припудренный парик, и он смотрел на меня с экрана пронзительным взглядом, характер которого объяснить я не могла, но и оторваться от него тоже. Меня завораживала не столько глубокая и драматичная интрига фильма, сколько поведение главного героя, его неоднозначность, харизма, защитная маска, склеенная из скуки, тщеславия, праздности и страха перед собственными чувствами, которую хотелось сорвать, и вместе тем… наслаждаться игрой… Подобно мадам де Турвель, я ждала победы любви над гордыней и злом, и любовь все-таки блеснула в глазах Вальмона, правда, для этого ему пришлось умереть.

Этот фильм до сих пор не выходит у меня из головы. Годами я носила в себе образ Вальмона, нанизывая на него своих потенциальных и реальных мужчин, как на шпагу, и мы (я и мужчины такого типа) друг другу ужасно нравились. У меня сложился некий сексуальный архетип – образ мужчины, вернее, мужской маски, которая будила во мне интерес. И в моем сознании появился образ отношений, который в дальнейшем я успешно использовала. Долгое время фокус моего внимания был направлен на подобных мужчин, других я просто не замечала. Из всех возможных поклонников я постоянно выбирала или получала самого надломленного, расчетливого, харизматичного, жесткого в обращении с женщинами, эгоистичного негодяя, только без парика и наследства. И я, подобно героине Мишель Пфайфер, которая пыталась отогреть холодное сердце Вальмона своей нежностью и любовью, верила в то, что все можно изменить. Но ничего не менялось, все оставались живы, и приходилось расставаться.

Есть и другие образы, которые определили мой интерес к мужчинам того или иного типа. Иногда случалось, что последний партнер становился самостоятельным архетипом, и я уже спонтанно искала кого-то похожего на него.

В большинстве случаев самые сильные архетипы закладываются в раннем возрасте. Основное представление о том, кто такой «мужчина», и как он может вести себя по отношению к тебе, складывается под влиянием мужчин, которые были близки тебе в детстве. Кто-то, пройдя через бурный период кумирства, будет искать в мужчинах свою недосягаемую «звезду», кто-то переживет неразделенную страсть и будет жаждать ее утоления в других, похожих на объект страсти, людях. Полагаю, именно так мы программируем наши предпочтения в будущем. Мы усваиваем какие-то схемы, и они работают. Не бывает случайностей, все предопределено этими схемами и моделями. Поэтому так важно, чтобы у маленькой девочки перед глазами были примеры достойных мужчин, которые любили бы ее безусловно и заботились о ней. Когда она вырастает, она пользуется этими моделями отношений. Я очень боюсь, что не смогла окружить тебя такими мужчинами. И поэтому сейчас я пытаюсь что-то исправить. Все можно изменить. Прости меня.

У мужчин, вероятно, такая же ситуация. Я знаю одного человека, который был женат четыре раза (и неизвестно, сколько он еще будет этим заниматься), и все четыре жены были похожи друг на друга, как близнецы, – высокие, стройные, голубоглазые, светловолосые. Самое интересное то, что он разводился буквально сразу по достижении ими полного совершеннолетия, то есть на момент свадьбы его супругам было 17–18 лет, а в 21 они уже благополучно получали развод, как правило, вместе с алиментами. Каждую из жен он по-своему любил, но, мне кажется, что не их самих, а маску белокурой сказочной принцессы, которую они носили до тех пор, пока не рождались дети или пока они просто не становились «слишком взрослыми». Он и сам до сих пор никак не повзрослеет.

…У меня всегда было смутное ощущение, что все мы одинаковые. Не снаружи, но внутри. Наши маски пестрят невиданным разнообразием, и мы с удовольствием меняем их по несколько раз на дню. Однако я заметила, что, находясь в определенном состоянии, можно сказать, в состоянии относительной «отключки» от сознания, люди ведут себя одинаково. Как будто все они – одно и то же существо, которое просто притворяется разными персонажами. В сущности, это действительно так. Когда слетают маски, остаются лишь инстинкты, которые честны, предсказуемы, одинаковы. Это наша природа. Все, что сверху них, – ложь, игра, маскарад…

Осознав это, я поняла, что Он – настоящий – всегда был со мной. Каждый раз, волей своих представлений и желаний, я надевала на него разные обличья, и Он являлся ко мне таким, каким я хотела его видеть, – недосягаемым, добрым, светлым, неверным, жестоким, теплым, искренним, нежным, отстраненным, заботливым, равнодушным…, но внутри, под каждой личиной, всегда был Он. Я искала его, а Он всегда, все это время, был со мной!

Изначальный мужчина. Он был со мной изначально.

И тогда этот беспокойный поиск закончился. Моя «половина», мужское начало, мой Адам всегда был рядом. В разных лицах, в костюмах, в которые я облекала его. Это придало мне уверенности. Ушла потребность менять мужчин в поисках лучшего. Прошла эта заноза в теле, что вот… жизнь идет, а я до сих пор Его не встретила. Вообще, все стало проще.

Много воды утекло, прежде чем я поняла, что мужчина, который рядом со мной, – это мое мужское начало, вытесненное «моей женщиной» в пределы видимости. Сначала он был совсем «незрелым». И его поступки причиняли мне боль, потому что незрелой была я сама. Со временем «моя Ева» росла, изменялась, изменялся и «мой Адам». Он соответствовал ей, становился сильнее, мужественнее, все отчетливее проявлялись в нем чисто мужские качества: желание защищать, оберегать меня, потребность заботиться обо мне… Я видела перед собой этих мужчин. Они появлялись из ниоткуда или обнаруживались в хорошо знакомых мне людях. Они менялись на моих глазах, приобретая черты «моего зрелого Адама».

Но все равно что-то было не так. Мы испытывали взаимную симпатию, нас тянуло друг к другу, но, соприкоснувшись, мы буквально сталкивались лбами. Или обстоятельства разводили нас в разные стороны. Отношения становились невозможными. Точнее, каждые новые отношения с самого начала виделись мне невозможными. И я сознательно шла на эти отношения, зная, что будущего в них нет. Обе мои половинки не могли соединиться. Во мне прочно укоренились жесткие «приговоры» против себя самой. Они шли извне, из общества, частью которого я была, и я буквально впитала их с молоком матери. Эти убеждения программировали мое поведение, и я не видела альтернативы созданной реальности. Мир, который мне грезился, был жесток к моим «недостаткам». Все это рождало неуверенность в себе тогда, когда я пыталась открыться перед человеком, который мне соответствовал. И я начинала играть в дурацкие игры, пытаясь спрятать этот страх. Получалось неестественно, глупо. И я сдавалась.

А потом появился человек, которого я не боюсь. Это произошло спонтанно, как обычно происходит, когда не ждешь. Я занялась книгой, появились кое-какие идеи по дизайну, все это меня захлестнуло и увело в сторону от темы отношений. И он как-то сам возник рядом со мной.

Я и не подозревала, что с мужчиной может быть так просто. С самой собой – просто. Никаких драм. Никаких интриг. Никакого желания контролировать, получать или причинять боль. Бывают, конечно, ошибки с обеих сторон, но они больше не опасны. И это счастье, которое я научилась ценить.

Хотя… возможно, боль тоже нужна, и без нее счастье не будет различимым. Возможно, Он желал продемонстрировать мне всю полную гамму чувств, не хотел, чтобы я всю свою жизнь долбила лишь одну клавишу «до» в самом верхнем регистре своего рояля. Ведь в нем еще столько клавиш!.. Когда нет «низов», все как-то пресно, «не вибрирует внизу живота», нет «верхов» или пуста середина, – мрачно… а вот все вместе, если оглянуться назад и сложить все в одно произведение – поздний Рахманинов…

Кто же такой Он? Тот, кто всегда был со мной?

…А ведь «…Он пек для меня блинчики на залитой солнцем кухне…». Мы разговаривали о Натали Хичкок, а потом Он подарил мне наушники… я погладила Ему рубашку… Это было лучшее воплощение моего мужчины, мое разделенное «Я», которое не нуждалось в слиянии со мной, потому что всегда было моей естественной частью и имело обо мне прямое знание. Поэтому я и была с Ним сама собой. И Он показывал мне это, и ждал, когда я перестану соскребать краску со стен рядом с Его дверью, и войду…

…И я зашла на минутку к Нему, хотела сказать, что многое изменилось, что для этого мне пришлось пройти немало дорог, сломать тысячу каблуков и нырять в «кроличью нору», и что все мои притязания понять смысл человеческой любви и любви божественной были изначально провальными. Я высоко поднималась и быстро бежала, поэтому задыхалась, и встревоженные спешкой мысли наслаивались одна на другую.

«Я приготовил рыбу, – вдруг сказал Он. – Купил форель, завернул ее в фольгу и поставил на сорок минут в духовку. Так что, ужин готов. Потом посмотрим какое-нибудь кино. Может, останешься?..»

Послесловие

Родители многое определяют в жизни своих детей. И для того, чтобы подарить долгую, счастливую и наполненную смыслом жизнь, недостаточно просто купить им квартиру или остров в Тихом океане. Хотя и материальная поддержка показательно учит принимать помощь от других, что тоже важно. Но главное – родители должны передать своим детям картину мира, в которой они смогут жить полноценной жизнью. Без жгутов и окаменевшего от страха сердца, с желанием создавать этот мир, а не потреблять, превращаясь в бесформенное безвольное существо. Эта передача может произойти лишь тогда, когда в самих родителях закончатся битвы с «ветряными мельницами».

Мы взаимосвязаны. Наша общая жизнь такая пестрая и невероятно разнообразная лишь потому, что каждый из нас вносит частицу себя в процессе непрерывного создания. Это весело и интересно, если подойти к созиданию с мастерком в руках или художественной кистью. Каждый созидательный помысел будет давать тебе силы, каждый разрушающий – отнимать.

Я долго и честно дралась сама с собой, порождая невидимые возмущения, которые ты с готовностью поглощала. Я искала Себя, и ты была непосредственным очевидцем этой неуспокоенности. И вряд ли когда-нибудь этот поиск завершится окончательно. Вряд ли этого поиска избежишь и ты. Просто мне хочется, чтобы ты верила в себя, и свои ошибки воспринимала не как личную трагедию, а как необходимое условие роста. У тебя все получится.

Я хотела передать – на уровне ощущений – не осознаваемое умом, но сердцем глубокое внутреннее предчувствие, что все будет хорошо. Я прививала и буду прививать тебе наблюдательность, внимательность, умение делать выбор в бесконечной щедрости божественных предложений и этот непередаваемый восторг от новых открытий, от цветения весенних лугов, от хорошей музыки или даже осенних затяжных дождей, от которых дома кажется особенно уютно и тепло… Мои родители передали это мне, и я должна была продолжить эту эстафету с огнем надежды и веры в Любовь в руках, чтобы поделиться им с тобой. Придет время, и ты подаришь в качестве приданого эту жизненную силу своим детям…

* * *

Дорогой читатель. Эта книга, по моим изначальным планам, должна была выйти в свет к моменту совершеннолетия моей дочери. Равно как для нее она и предназначалась. Некоторые главы – например, про глинтвейн или блондинок, были написаны чуть раньше – несколько лет назад, когда идея передать дочери свой материнский опыт таким необычным образом стала крутиться у меня в голове. Те, что замешаны на квантовой механике, появились самыми последними. Наверняка заметно по стилю и общему настроению, будто писали разные люди. Хотя… кто его знает… кто его знает…

Но, как бы там не планировалось изначально, эта книга как будто сама решила, что для нее отлеживаться несколько лет в сундуке в виде свитков, туго скрученных розовыми лентами, совсем не интересно. В итоге получилась почти детективная история, в которой прямо или косвенно приняло участие несколько человек, ранее мне совершенно незнакомых, и благодаря содействию которых книга и «выпрыгнула» на виртуальные и настоящие полки книжных магазинов.

Я вложила в нее много настоящих эмоций и чувств. Я ведь писала ее для самого главного человека в своей жизни – для своего ребенка. Пусть в ней мало правды, зато в ней много любви, без которой никакая правда не имеет смысла. В ней – сотня вопросов, которые с нетерпением ждут ответа, возможно, от Вас. В ней – несколько ключей, которые, может, подойдут и к Вашей двери.

Все будет хорошо – вот увидите! Бури сменяются затишьем, затишье плавно переходит в строительство новой жизни, и дай Вам Бог – каким бы Он ни был – никогда-никогда-никогда не терять доброго состояния духа, чувства единения и сопричастности, желания совершать красивые поступки, уверенности в своих силах и возможностях. Будьте внимательны к проявлениям красоты, раздувайте любовь и творческие искры. Парите. Любите просто – без условий и ожидания взаимности. Действуйте!

P. S. У меня есть племянница. Ей два годика. Когда к ней приходят гости, она начинает прыгать и пищать от восторга. Хлопает в ладоши, смеется, и, когда радость достигает своего апогея, просто переворачивается вверх тормашками, пытаясь сделать стойку на голове. Так ее «выворачивает» от переполняющих чувств. Когда играет в кубики, и картинка собирается, кричит «Ура!», «Клево!» и скорей бежит обниматься. Она знает столько поводов для радости, сколько взрослый человек не сосчитает за всю свою жизнь. И спит безмятежно на спине, широко раскинув ручки. Мы с Алисой так уже не всегда умеем.

Я за ней пытаюсь повторять. Например, когда я дома одна. Ведь если меня никто не видит, я же могу просто перестать хмурить лоб, решая насущные задачи. Могу «болтать ногами», пока свожу баланс семейных доходов и расходов, лежа на кровати, или громко петь в ванной, когда набирается вода. В случае необходимости потом можно снова назначить себя страдающей или обиженной… но, как показала практика, в таком… отделенном от негатива состоянии, все получается гораздо быстрее и легче!