Текст книги "Призрак кургана"

Едут в общем вагоне. Деньги на исходе. Они голодны, к тому же ночью в поезде очень холодно. Но в конце вагона стоит титан, и можно бесплатно получить кружку кипятка.

Свен молчит и думает о чем-то, положив руки на черенок лопаты.

ЮНАС

Юнас вернулся на виллу в полдень. Он только сделал вид, что звонил домой, чтобы успокоить Герлофа, и никто не знал, где он пропадал всю ночь. Если бы Юнас проболтался, Матс и двоюродные братья точно сбросили бы его со скалы.

По дороге он то и дело косился на залив – не покажется ли таинственный корабль? И не выбросило ли на берег трупы матросов? Нет, ничего такого – солнце печет, у мостков полно купальщиков. Обычный летний день, но сердце колотится отчаянно.

Он подошел к вилле. Помедлил немного и отвел раздвижную стеклянную дверь в доме дяди Кента. Почему-то он был уверен, что все взволнованное семейство собралось за длинным столом: и Кент, и отец, и братья, и кузены – и что сейчас они начнут осыпать его упреками и расспросами.

Ничего подобного. Никто, похоже, и не заметил его отсутствия. Только прислуга, Паулина, разбирает в кухне посуду после вчерашнего пира. Все остальные, наверное, спят. Или в «Эландике».

Он попил воды и пошел в свой домик.

– Привет, братишка.

Матс и Урбан. Оба в зеленых шортах, темных очках, с тонкими, как скелеты, гоночными велосипедами.

– Как оно? – спросил Урбан.

– Нормально.

– Мы сказали, ты ночевал у приятеля, – понизил голос Матс. – Так ведь?

– Вроде того… я ночевал в рыбарне.

– Здорово. Наверняка веселее, чем в Кальмаре. Фильм – полная чушь.

Юнас кивнул и вспомнил мертвых моряков. И опять почему-то подумал про Африку. В голове начали бить боевые барабаны. Ему очень захотелось позвонить матери и попросить забрать его отсюда.

Но не позвонил. Он должен остаться. Работать.

Матс и Урбан укатили на своих велосипедах, а он опять пошел на виллу дяди Кента. Деревянные доски веранды надо было сначала ошкурить, а потом пропитать специально заказанной китайской соевой олифой.

Внезапно он услышал за спиной звук мотора. Кент свернул к гаражу и остановил машину. Отсюда было видно, как он говорит с кем-то по мобильнику. Вернее, скорее слушает: кто-то говорит, а Кент время от времени односложно отвечает. Лицо красное и потное. Он закончил разговор и довольно долго сидел за рулем и смотрел на пролив. Покачал головой и набрал чей-то номер.

Какая-то у него неприятность, но Юнасу вовсе не хотелось знать какая именно. Кент, похоже, его и не видел, слишком был возбужден разговором. Через пару минут он дал задний ход, развернулся и уехал.

Юнас с тоской посмотрел на доски веранды. Всё, каникулы кончились.

Накануне отец показал, как шкурить.

– Спокойные, равномерные движения, Юнас, и старайся за одно движение захватить как можно большую поверхность. Рука все время должна двигаться, тогда не снимешь лишнего.

Юнас взял шлифовальную машинку, нажал на кнопку и начал двигать вдоль досок – спокойно и равномерно.

Это было нелегко. Он сразу вспотел. Грязь въелась глубоко, и приходилось по нескольку раз водить по одному и тому же месту, пока доберешься до натурального светлого дерева.

С другой стороны – хорошо. За работой ни о чем не думаешь. Ни о парне с топором, ни о трупах матросов.

Минут через двадцать стеклянная дверь поехала в сторону, и на веранде появился заспанный отец:

– Привет, Юнас!

Шорты, расстегнутая сорочка и сандалии.

– Идет дело? – Он помахал рукой.

Юнас молча кивнул. Отец расслабленно пошел к бассейну, тяжело опустился в шезлонг и закрыл глаза.

Что он, с похмелья, что ли? Отсюда не поймешь.

Юнас продолжал работать. Две доски готовы. Пот по спине лил ручьями, и он решил передохнуть.

Подошел к отцу, сел на ограду бассейна и опустил ноги в прохладную воду. Отец улыбнулся.

– Ты корабль видел? – спросил Юнас.

Отец посмотрел на него, потом на пролив:

– Какой корабль?

– Большой. Вчера вечером.

– Вчера не видел. А так уже несколько здоровых лайб прошли, пока мы здесь.

Юнас не стал продолжать разговор. Посидел, поболтал ногами в воде, дождался, пока высохнет пот.

– Пошел продолжать.

Дело пошло побыстрей. Он приноровился к машинке, и ему даже понравилось. Всегда интересно работать, когда видишь результат.

Поводив машинкой, он встал и потянулся – затекла спина. И сразу заметил, что за ним наблюдают с другой стороны прибрежной дороги. Там, рядом с курганом, стоял седой дядька в темных очках и смотрел на виллу Клоссов. Красная футболка с длинными рукавами, а лица не видно. Слишком далеко.

Старик стоял между двух камней, свалившихся когда-то с могильного кургана, и, когда Юнас осознал это, у него похолодело в груди.

Он обернулся – интересно, видит ли отец? Но тот спал в шезлонге с полуоткрытым ртом.

Юнас опять взялся за работу. Закончив доску, посмотрел в сторону кургана.

Там никого не было. Старик исчез.

ГЕРЛОФ

Птицы распелись на славу. Герлоф подкрутил слуховой аппарат до максимальной громкости, и щебет теперь звучал как настоящий летний концерт в парке. Кому нужны патефоны-граммофоны, стерео-видео, когда есть черные дрозды? Ему не нужны, уж это точно.

Дело шло к вечеру, но было по-прежнему тепло и безветренно. День прошел, скоро и июнь кончится, а он только и делает, что дремлет на солнышке.

Немного болела голова, скорее всего после бессонной ночи. Внуки тащили его играть с ними в мини-гольф, он придумал какую-то отговорку и теперь слушал дроздов.

Скрипнула калитка.

Вернулся вчерашний ночной гость, Юнас Клосс. Герлоф помахал ему рукой. Мальчик подошел поближе.

– А Кристофер дома? – робко спросил он.

– Сейчас нет.

– Мы хотели поиграть с «Нинтендо».

Герлоф на всякий случай кивнул. Он понятия не имел, что это за зверь такой – Нинтендо. Собака? Странное имя для собаки.

– Ребята там, за рестораном. Скоро придут… Как ты сегодня, Юнас?

– Хорошо.

Одно слово. И замолчал.

Герлоф подождал немного.

– Все думаешь про этот… корабль?

Юнас напряженно кивнул.

Как струнка, подумал Герлоф. Его не отпускают эти мертвецы. Это мне знакомо. Семьдесят лет прошло, а я помню, как Гилберт Клосс замертво рухнул на кладбище. Я был тогда всего-то на пару лет старше, чем Юнас, а помню, будто вчера это было… нехорошо, если мальчонку будут всю жизнь преследовать такие видения.

Он выпрямился на стуле:

– Юнас… Думаю, я знаю, что случилось с этими матросами. Они никакие не зомби, не призраки и не чудовища. Они отравились газом.

– Газом?

– От рыбы в трюме. Ты же сам сказал, там сильно пахло рыбой. И я думаю, что рыба на жаре протухла, и…

Он слово в слово повторил то, что рассказал Тильде.

Юнас слушал молча, и Герлофу показалось, что мальчик немного успокоился.

Юнас собрался уходить, но Герлоф его окликнул:

– А этот парень с топором? Вспомнил, где ты его видел?

Мальчик покачал головой – нет, не вспомнил.

– Хочешь, попробуем вспомнить?

Герлоф не без труда встал и притащил второй стул. Утвердил на траве, достал из кармана блокнот и карандаш.

– Садись, – улыбнулся он. – Все нормально?

– Вроде бы да.

– Вот и хорошо… Ты можешь представить себе его физиономию?

Юнас кивнул и опустил глаза.

– А теперь попробуй вспомнить место, где ты его мог видеть. Попробуй вернуться в прошлое.

Юнас наклонил голову еще больше.

– О’кей, – почти прошептал он.

В саду стало совсем тихо. Одинокое жужжание шмеля где-то в кустах только подчеркивало эту неправдоподобную тишину. Даже птицы замолкли почему-то. Герлоф выждал несколько секунд и мысленно сформулировал вопрос.

– Что ты видишь своим внутренним взором? – спросил он наконец и смутился. Что за чушь… какой еще внутренний взор…

– Дом, – внезапно произнес Юнас громко и четко.

– Когда?

– Не знаю… но лето. Летний вечер.

– Значит, ты стоишь перед каким-то домом. На Эланде?

– Не знаю… Думаю, да.

– А что за дом?

– Большой.

– Сложен из камня, как замок? Или кирпичный?

– Деревянный. Здоровенные доски.

Юнас опять уставился в землю. Как на сеансе гипноза, подумал Герлоф. Но мальчик вовсе не был загипнотизирован, он просто изо всех сил старался сосредоточиться.

Деревянный дом, записал Герлоф в блокнот.

Допрашивать малолетних – очень тонкая штука, сказала Тильда. Надо быть осторожнее. Но это же никакой не допрос, постарался он убедить себя. Так… болтаем немного, опять вспомнились слова Тильды.

– А какого цвета? Дом, я имею в виду?

– Красный.

Большинство деревянных домов красные. И не только на Эланде. Во всей Швеции. Фалунской краски хватает на всех.

Надо попробовать по-другому.

– Значит, он там, в этом доме? В большом красном доме?

Кивок.

– А ты?

– Я тоже… вернее, я туда вхожу.

– Один?

– Нет… с Матсом.

– А кто это?

– Старший брат.

– Входите в дом… и что?

– Поднимаемся по лестнице. Каменной. Дом деревянный, а лестница каменная. Я потому и запомнил.

– А потом в дверь?

Юнас молча кивнул.

– И там этот, с баржи, вас дожидается?

– Да… он там сидит и… да, вроде бы дожидается.

– И что он сказал, когда вас увидел?

– Ничего не сказал. Кивнул, по-моему.

– И что?

– И ничего. Руку мне протянул.

Герлоф задумался. Как это – протянул руку? Незнакомому пацану? С чего бы?

– Почему? Хотел что-то от вас?

– Ну да. Деньги хотел.

– Деньги? Сколько?

– Матс дал ему, сколько у нас было.

Герлоф опять задумался. Но не успел открыть рот, чтобы спросить: «А что вы получили за эти деньги?», как скрипнула калитка.

– Привет, Юнас!

Кристофер.

Юнас поднял голову, и всю его сосредоточенность как ветром сдуло. Помахал приятелю и вскочил, точно ему застали за чем-то постыдным.

– Идти надо, – почти прошептал он.

– Знаю, знаю, – улыбнулся Герлоф. – Спасибо за беседу.

Мальчики умчались.

Человека в большом красном доме. Из Африки. Герлоф размышлял над этой загадкой весь вечер, но так ни к чему и не пришел.

Стало прохладно, и он пошел в дом. Внуки, как всегда, смотрели какой-то фильм с погонями и взрывами. Почти каждый вечер они смотрели такие фильмы, но, когда Герлоф проходил мимо, вежливо убавляли громкость. Приучил.

Он пожелал им спокойной ночи и прошел в ванную. Сегодня он будет спать дома. Спокойнее.

* * *

Через три часа дети выключили телевизор и постепенно угомонились. Герлофа тоже неодолимо клонило ко сну. Голова его все глубже погружалась в подушку, и вдруг он открыл глаза.

Дети каждый вечер смотрят фильм.

Он сел в кровати, открыл блокнот. Прочитал запись беседы с Юнасом и удивленно заморгал. В глубине сознания снялась с якоря и стала медленно всплывать догадка, обрастая по пути ненужными и тут же ускользающими предположениями. Оказывается, засыпающий мозг продолжал раскладывать пасьянс из несвязных воспоминаний и натолкнулся на вполне возможное решение, где умещались и Юнас, и Африка.

Он взял ручку и дрожащей рукой записал в блокноте всего одно слово, чтобы не забыть за ночь.

Потянулся за телефонным справочником. Надо было поговорить со старым знакомым по краеведческому обществу.

Нашел номер и позвонил. Прошло три сигнала.

– Добрый вечер, Бертиль. Герлоф Давидссон.

– А-а, Герлоф. Привет, привет.

– Ты не спал?

– Какого черта, спал. Летом ложусь поздно. Сидели с братом на веранде, болтали, так что…

– Вот и хорошо, – прерывал его Герлоф. – У меня к тебе вопрос… может показаться странным, но мне это важно. Скажи, ты по-прежнему ведешь дела в марнесской усадьбе?

– А куда от них денешься?

– Я ищу одного человека, который у тебя там летом подрабатывал лет пять назад. Продавал билеты. Молодой парень, хотя точный возраст не знаю. Знаю только, что молодой.

– Лет пять назад? Э-э-э… где-то в девяносто четвертом?

– Да-да, где-то так. Был у тебя такой?

Бертиль помолчал.

– Одного помню… да, работал один летом. Пекка. Тогда ему было лет двадцать.

– Пекка?

– Он так себя называл. Петер. Петер Майер. Поработал у нас немного и уволился.

– Куда?

– То одно, то другое. На каком-то траулере работал, в кемпинге, в продуктовой лавке. Он такой… проблемный, как теперь говорят… Скверный характер. С дисциплиной не все в порядке. Ну, ты понимаешь.

– Думаю, да… И еще одно. У тебя нет списка фильмов за тот год? Не помнишь, что вы показывали?

– Дома нет. В конторе.

– А взглянуть можно?

– Почему же нет? Завтра проеду мимо и посмотрю.

– Спасибо тебе.

Он пожелал Бертилю спокойной ночи и повесил трубку.

Взял блокнот и записал никогда раньше не слышанное им имя.

ПЕТЕР МАЙЕР.

Погасил свет и мгновенно уснул.

ЮНАС

На сегодня хватит со шлифовкой. Юнас положил машинку и пошел искупаться в бассейн. Как и все эти дни, дома никого. Он один. Столько событий за последние дни, а ничего не изменилось. Каспер укатил на своем мопеде. Юнас сказал, что утопил его старую резиновую лодку, но Каспер махнул рукой и укатил. Отец в ресторане, Матс и Урбан работают в «Эландике».

Конечно, есть и другие дети в поселке. Кристофер, к примеру. На целый год младше Юнаса, еще ребенок, но играть с ним все равно весело.

Юнас сел на велосипед и поехал к Кристоферу.

– Юнас!

Герлоф, дед Кристофера, сидел на своем обычном месте в саду и махал маленьким блокнотиком. Вид у него был заговорщицкий.

– Кристофер дома, но я хочу тебе что-то показать. Я вчера, после нашего разговора, записал кое-что. Насчет того парня, что ты видел на борту. Хочешь посмотреть?

Собственно, Юнасу больше всего хотелось поскорее забыть этот корабль-призрак, но отказаться было бы невежливо.

Он кивнул.

Герлоф открыл блокнот. На чистой странице дрожащей рукой было крупно выведено:

Король Лев.

Он прочитал вслух:

– Король Лев. Это фильм. Я смотрел его с внуками по видео, но и в кино он тоже шел. Помнишь?

Юнас кивнул. Уж этот-то фильм он видел несчитаное количество раз.

– Там один лев сбросил своего брата со скалы. В Африке. И музыка клевая.

– Правильно! В Африке! Вот когда ты сказал «в Африке», а потом про красный дом рассказывал, мне в голову пришло: уж не про кино ли ты? В Марнесе городской клуб красный, там кино показывают, а парень этот, который у вас деньги взял, билеты продавал. Я тут позвонил одному знакомому, а он говорит – да, было такое, пять лет назад показывали мы «Короля Льва». Летом девяносто четвертого. Так? Был ты в Стенвике тем летом?

– Наверное.

– Вот видишь, все совпадает. Дом большой, красный, деревянный. Совпадает с твоим описанием. Были вы там с братом, когда «Короля Льва» показывали?

Юнас кивнул. Теперь он вспомнил. Ему тем летом было семь, а Матсу уже двенадцать. Отец подбросил их на машине в Марнес, но сам в кино не пошел. Обещал встретить после сеанса. Он запомнил этот день – они впервые в жизни были в кино без родителей, пошли к кассе, а там…

С каждой секундой он вспоминал все отчетливей.

– Да… он там сидел и продавал билеты.

– Вот и хорошо… Я поспрашивал насчет этих показов. Мой знакомый говорит, в то время только один парень у них подрабатывал. Я и имя его узнал. Думаю, это он.

Герлоф помолчал и подался немного вперед.

– Я тебе назову его имя, только пообещай никому не рассказывать.

Юнас снова кивнул, правда, не особенно уверенно.

– Его зовут Петер. Петер Майер, но все его называют Пекка. Тебе знакомо это имя?

Юнас отрицательно помотал головой.

– Тот, на корабле, не представился, – натужно пошутил он.

– Ясно, не представился. Но я посмотрел в телефонном справочнике. Есть только один Петер Майер. Он живет в Марнесе.

У Юнаса по рукам побежали мурашки.

– Значит, он живет… здесь, на Эланде?

– Если это он – да. – Герлоф придвинулся еще ближе. – Ничего страшного, Юнас. Он-то тебя не знает.

– Знает. Он меня видел.

Страх не отпускал. Марнес – это же так близко. Полчаса на велосипеде. Каспер на своем мопеде чуть не каждый день туда мотается. А там живет этот… с топором.

– Надо о нем побольше разузнать, – как можно спокойнее сказал Герлоф. – И еще: он же говорил о каком-то шведском американце?

– Да… Арон. Он спросил: «Где Арон?»

– Арон… – Герлоф задумался.

Юнас хотел было рассказать про старика, которого видел накануне у кургана, – уж очень тот был похож на того, с корабля мертвецов. Но он уже и сам не был уверен, не померещилось ли ему.

Наступила тишина. Герлоф перелистывал свой блокнот.

– Хорошо, Юнас, – сказал он. – Попробуем найти и американца. Если он существует в природе.

ГЕРЛОФ

У Тильды все время было занято. Герлоф медленно положил трубку на рычаг.

Ему надо было кое-что ей рассказать. Следить за кем-то и разнюхивать законом не запрещено, ему это прекрасно известно. Но пора уже поделиться тем, что ему удалось узнать, с полицией. Рассказать про Петера Майера и про этого загадочного шведского американца.

Он вспомнил про массовую эмиграцию. Швеция заметно пустела вплоть до тридцатых годов.

Сейчас, когда летние виллы в Стенвике соревновались друг с другом в величине и роскоши, когда сверкающие автомобили дорогих марок шуршат по гравию прибрежной дороги, легко забыть, какой бедной была эта северная страна всего сто лет назад. Швеция нищенствовала. Почти пятая часть населения эмигрировала. Главным образом в Америку.

Эланд и Америка оказались связаны друг с другом. Вначале люди ехали туда, потом обратно. Большинство возвращались не намного богаче, чем уехали, хотя кое-кто разбогател.

Среди знакомых Герлофа возвращенцев не было. Вернее, были, но теперь все они умерли.

Он набрал номер единственного знакомого американца, Билла Карлссона, энергичного потомка настоящих эландских эмигрантов.

Ответил кто-то из его молодых родственников.

– Он на веранде, сейчас позову.

– Yes?

– Привет Билл, это Герлоф Давидссон.

Несколько секунд молчания. Видно, вспоминает, кто это – Герлоф Давидссон.

– Йерлофф! Хелло! Как дела?

– Спасибо, все в порядке.

– А как твоя лодка?

– Моя что? А-а-а… работаю понемногу. Я хотел тебя попросить помочь мне с одним делом. Я ищу одного пожилого американца.

– American?

– Ну да. Думаю, он сейчас на Эланде, только не знаю где.

– Good luck… Здесь наших куда больше, чем может показаться на первый взгляд. В продуктовом… э-э-э… в продуктовом шопе в Лонгвике я встретил молодых ребят из Вашингтона. Они…

– Я ищу старика, – напомнил Герлоф. – Швед-американец. Зовут его, скорее всего, Арон. Откуда-то с северного Эланда. Во всяком случае, ориентируется здесь как дома. Его интересуют лодки… я так думаю.

– О’кей, я таких не знаю. Что еще?

– Он… подозрительный тип.

– Уголовник? – Билл негромко засмеялся.

– Вполне возможно. Я с ним не знаком.

– Всякие бывают…Слышал когда-нибудь про Оскара Лундина из Дегерхамна?

– Нет. Кто это?

– Шведский американец из Чикаго… Я встречался с ним. Много лет назад… он утверждал, что был шофером в мафии. И не просто так – возил самого Аль Капоне. С одной гангстерской разборки на другую, пока босса не заперли на Алькатрасе.

– И что, жив он? Лундин, я имею в виду?

– Что ты… не менее мертв, чем сам Аль Капоне. Но успел вернуться на Эланд перед смертью. Почти все, кто вернулся, умерли.

Герлоф сочувственно вздохнул.

– Но кое-кто жив. В пятницу соберемся на ланч. Выпьем, поболтаем.

– Кто?

– Что – кто?

– Кто соберется?

– Возвращенцы с северного Эланда. Каждый год собираемся в отеле «Боргхольм» сразу после Иванова дня.

– И что, все приходят? Те, кто еще жив?

– Who knows… кто знает. – Герлоф ясно представил, как Билл пожал плечами. – Но если интересно, могу показать кое-что. Выписка из церковной книги. Там все, кто уехал с Эланда в девятисотые годы. Мой двоюродный брат занимается этой историей, накопал в гётеборгском архиве.

– Очень интересно… а насчет ланча…

– Приходи и ты, – прервал его Билл.

– С удовольствием, но я же не возвращенец. Я даже в Америке никогда не был.

– Но в роду-то у тебя были эмигранты?

– Это да… дедовы братья. В начале века пустились по волнам. Один осел в Бостоне и разбогател. Другой помер под забором в Чикаго.

– Тогда я тебя назначаю почетным возвращенцем.

– Вот удружил!

– Все равно никто и не спросит. Все только о себе и говорят. Где были, что пережили…

– А я послушаю, – сказал Герлоф, почетный возвращенец.

ВОЗВРАЩЕНЕЦ

Теперь все носят с собой телефоны. Все, кроме Возвращенца. Он предпочитал старомодные будки с телефонами-автоматами. Кое-где на острове еще можно их найти – на площадях, на придорожных стоянках.

Как раз в эту минуту он и стоял в такой будке.

Набрал номер и дождался, пока ответит хриплый мужской голос.

– Алло? – Даже в этом стандартном «алло» слышалась подозрительность.

– Валл?

– Да…

– Ты знаешь, кто говорит?

– Знаю, знаю…

Валл говорил медленно и монотонно. Похоже, пил весь день. Или с похмелья.

– У меня опять к тебе дело.

– Сначала со старым разберемся… Какого хрена ты натворил с лайбой?

Возвращенец помолчал.

– Сделанного не вернешь.

– «Не вернешь»… Пекка звонил вчера. Перепуган до полусмерти. Говорит, ты ее затопил, к чертовой матери.

– Что поделаешь… Ядовитый газ в трюме.

Валл помолчал. В трубке послышалось звяканье бутылки о стакан и звучный глоток.

– Значит, хочешь еще что-то купить?

– Да. Деньги у меня есть.

– Завтра к вечеру.

Возвращенец положил трубку. Он вспомнил про бункер рядом с виллой Клоссов. И про человека, который умел поднимать в воздух огромные валуны.

ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ, АПРЕЛЬ 1932

– Что ж, мы были готовы от чего-то отказаться, – сказал Свен. – Надеюсь, ты это понимаешь.

Арон промолчал. Посмотрел на свои руки и промолчал.

У Свена руки не лучше. Кожа потрескалась, поломаны ногти, пальцы в ссадинах. И у других не лучше. Кое-кто из рабочих уже недосчитывался одного или двух пальцев. Никакие руки не устоят – под тонким дерном сплошная глина, и каменные блоки в нее словно впаяны. Лопаты вгрызаются в твердую глину, но она не сдается. И камни не сдаются.

Жизнь в земле обетованной состоит из сна и работы.

Здесь работают сотни, если не тысячи людей.

Он вспомнил книгу, где гномик Нильс летал над Швецией на гусе. Интересно, что бы он сказал, увидев стройку с высоты птичьего полета. Наверное, сверху мы похожи на тараканов, беспорядочно ползающих по белой равнине, – кто с тачкой, кто с киркой, кто с лопатой.

Арон уже понял, что они ни в какой не Америке, а в Советском Союзе. И с чего он вообще взял, что Новая страна – это Америка? Он начал ходить на обязательные курсы ликбеза – ликвидации безграмотности. Его учат читать и писать. И еще – оказывается, среди рабочих очень много заключенных. Почти все. Их называют «каналоармейцы». Над бараком висит плакат:

КАНАЛОАРМЕЕЦ! ОТ ЖАРКОЙ РАБОТЫ РАСТАЕТ ТВОЙ СРОК!

На стройке работают заключенные и заграничные энтузиасты.

Спят они в бараке, где, помимо них, еще двадцать человек. А может, и больше. Спят на койках, которые и койками не назовешь. Койка Свена состоит из трех сдвинутых ящиков. У Арона койка покороче: три доски на деревянных козлах.

Их работа – копать. Каждый день, с утра до вечера, Свен, Арон и другие роют в лесу канал. Арону все равно, что они роют. Где рыть – указывают воткнутые в землю колышки, они тянутся прямой линией до горизонта, где маячит призрак невысоких гор. Но это не его дело – думать, зачем все это. Его дело рыть. Лопата вязнет, он раскачивает ее, вытягивает с трудом, опять и опять. Хлюпает носом и продолжает рыть.

Зима кончилась, наступила весна.

Снег растаял мгновенно, копать стало немного легче. И в один из этих первых теплых дней с железнодорожного полустанка пришел энергичный парень в черной кепке. Перед собой он толкал тачку, нагруженную деревянными ящиками. Весело кивнул землекопам, а когда узнал, что среди них есть и шведы, снял кепку и помахал.

– Ruotsi![12]12
  Шведы! (фин.)


[Закрыть] – удивился парень и продолжил по-шведски: – А я из Эсбу, это в Финляндии. Горный инженер. Сдал экзамен и решил посмотреть мир. Фантастическая страна, правда?

Свен кивнул. Арон промолчал.

Парень осмотрелся:

– Наверное, есть у вас валуны, которые лопатами не угрызешь?

– А то! – усмехнулся Свен.

Валуны попадались то и дело. Он показал на несколько здоровенных камней впереди.

– Вот и хорошо. Сейчас мы их расколдуем, – кивнул парень из Эсбу, – помогите разгрузить тачку.

Рабочие неохотно спустили на землю тяжелые ящики.

Арон, не отрываясь, смотрел, как он достает круглые цилиндры, завернутые в промасленную бумагу.

– Аммонал! – весело крикнул парень и взял в руки пару цилиндров и потряс в воздухе. – Вот они, мои шашечки, с ними мы и работаем. Куда вы хотите передвинуть вот эту глыбу? Вправо? Заложите ребятишек с левой стороны… поглубже, поглубже, им тоже упор нужен. Вдавите запальный патрон со шнуром… и не торопитесь, понежней, как со своим…

Землекопы дружно заржали, но тут же стихли. Парень взялся за дело сам. Взял у стоявшего рядом рабочего лом и пробил в земле под камнем несколько отверстий. После каждого останавливался, что-то отмерял и несколько секунд размышлял. Потом рассказал, что такое направленный взрыв.

– Непростое дело, – сказал он, – многое надо учесть…

И поджег метровый черный шнур.

– Всем отойти! Подальше, подальше… лучше укрыться за чем-нибудь. Дальше, дальше!

Земля вздрогнула. Облако дыма и огня выстрелило в воздух, многотонный валун подпрыгнул и, перевернувшись несколько раз, откатился в сторону.

– Ур-ра! – закричали землекопы.

Парень снял кепку и раскланялся, как факир:

– Аммонал! За динамитом будущее!

Инженер из Эсбу научил их, как взрывать камни, и покатил дальше. И вновь пошли в дело лопаты. Лучше бы он вообще не приезжал, решил Арон. Лучше бы вообще не знать, что есть такая штука – аммонал. Оказывается, скалы можно взрывать, а у них только кирки да лопаты.

Постепенно становилось теплее. Глина подсохла, копать стало совсем легко, зато появились комары. С самого начала лета в лесу кружились несметные полчища этой чумы. Они жужжали где-то рядом, прокусывали ткань полуистлевших сорочек. Лицо у Арона опухло, он непрерывно чесался и расчесывал укусы до крови. Они даже залетали в рот. Вкус у комаров был такой же, как у крови, – солоновато-сладкий.

Свен соорудил себе и Арону берестяные колпаки от солнца и от комаров. Полюбовался на свою работу и взял лопату.

– Не сдаваться, – сказал он. – Мы же этого хотели, или как?

Арон промолчал.

В короткий обеденный перерыв приносят котлы с супом, графитово-серым от комаров. Арон давит их ложкой и ест, закрыв глаза.

Больше всего ему хочется убить их всех. Всех до одного.

ЮНАС

Юнас вернулся на виллу. Нечего думать об этом Петере Майере. Надо работать.

Принес со склада шлифовальную машинку, с усилием воткнул вилку в розетку. Заправил шкурку и начал работать. По одной доске. Неторопливо и равномерно, не нажимая, как сказал отец. Снять серый налет, чтобы доски опять стали светлыми и нарядными. После этого покрыть все китайским маслом.

Он работал на коленях. Солнце пекло непокрытую голову, лоб вспотел. Он и в самом деле старался ни о чем не думать, но никак не мог отделаться от этого имени. Петер Майер. Мальчик знал, что это тайна, Герлоф несколько раз повторил – никому, ладно? Лучше бы вообще забыть, но не получалось. Человек с лайбы, с топором. Убийца.

Петер Майер. Продавал билеты на «Короля Льва». Живет в Марнесе.

– Все в порядке, Юнас?

Отец. Юнас его и не заметил. Раздвинул стеклянные двери и смотрит, как сын шкурит веранду.

– Идут дела?

Юнас кивнул.

– Нравится?

Мальчик не знал, что ответить. Что тут может нравиться? Попытался улыбнуться, но сам почувствовал, что улыбка вышла неестественной. И отец заметил. Вышел на веранду и закрыл за собой стеклянную дверь:

– По матери скучаешь?

– Немного… да нет, все в порядке.

Юнас машинально водил машинкой – неторопливо и равномерно.

– А в чем тогда дело? – спросил отец, подождав немного.

Юнас отпустил кнопку выключателя. Наступила тишина.

– Так… случилось кое-что.

– Что? Что случилось?

– Кое-что… в понедельник вечером.

– В понедельник вечером? Что могло случиться в понедельник вечером? Ты же был в кино?

Юнас помолчал. Попытался сделать вид, что оценивает свою работу, но отцовский взгляд словно прижимал его к полуошкуренным доскам веранды.

– Нет, – промямлил он в конце концов. – Я остался дома.

Отец подошел поближе:

– Дома?

– Взял надувную лодку и пошел на берег. Вот тогда-то все и произошло…

Событие было чересчур значительным, и он не выдержал – рассказал отцу все без утайки. Все, что он видел ночью в проливе. Начал медленно, с трудом подбирал слова, потом все быстрее и быстрее – ему не под силу было нести этот груз одному. И про рыбацкую лайбу, и о живых мертвецах, и о погнавшемся за ним парне. Его, скорее всего, зовут Петер Майер.

Отец слушал, не перебивая. Он был хорошим слушателем – ни разу не остановил, не засмеялся. Он и сейчас, когда Юнас закончил, даже не улыбнулся.

– О’кей, – не сразу сказал отец. – Спасибо, что рассказал.

И все. Похоже, его ничуть не обеспокоил рассказ сына про ночное приключение, едва не стоившее ему жизни. Юнас посмотрел на отца выжидательно. Тот кивнул:

– Все в порядке. Можешь продолжать играть.

– Я не играю, – тихо сказал Юнас. – Я работаю.

Вдруг он вспомнил женщину, с которой разговаривал у Герлофа, и неуверенно спросил:

– В полицию сообщим?

– Конечно… Мне надо подумать.

Отец отвернулся и посмотрел на сверкающий голубым огнем пролив. Вид у него был такой, будто он чего-то устыдился. Не глядя на Юнаса, молча направился к двери.

Юнасу было неловко. Во-первых, он пообещал Матсу не рассказывать, что они не взяли его в Кальмар. Во-вторых, он нарушил слово, данное Герлофу, – молчать про Петера Майера. Никому, ладно? Никому, никому…

И тут же выболтал. Отец даже и не спрашивал.

Что сделано – то сделано. Назад не вернешь. Надо работать, а не думать.

Через час пятая часть веранды была готова. Доски выглядели совершенно новыми. Он вгляделся – здорово получилось. Все ровно, никаких ям и шероховатостей. От досок, разделенных, как на палубе, темными швами, исходил спокойный янтарный свет. И сучки похожи на жуков в янтаре. Такой работой можно гордиться.

Юнас с удовольствием выпрямился и увидел подъезжающую машину. Такого размера тачка во всем поселке была только у дяди Кента. «Лендкрузер».

Кент Клосс и сидел за рулем – в белой кепке и закрывающих пол-лица темных очках. Открыл дверцу, помахал Юнасу и направился к нему быстрым шагом. Начал говорить еще на ходу:

– Твой отец звонил мне только что, Ю-Ко… С тобой, оказывается, кое-что приключилось позавчера?

Он взбежал на веранду, присел рядом с Юнасом на корточки и заглянул в глаза.

– Побывал на барже, да? Отец сказал, ты там видел парня по имени Петер Майер? Это правда?

Юнас промолчал.

– Правда или нет?

Мальчик неуверенно кивнул.

– Интересно… – Дядя Кент не отводил взгляд. – Тогда я могу тебе рассказать одну историю. Мы арендовали баржу, она привозила свежую рыбу – надо же как-то обеспечивать рестораны и поселок. Она стояла в грузовой гавани «Эландика». И вот баржа эта куда-то исчезла. Капитан даже не поставил нас в известность, что на него не похоже. Нам это показалось по меньшей мере странным…

Юнас мысленно пересчитал мертвых моряков.

– А этот Петер Майер, его все называют Пекка, в прошлом году работал у нас в «Эландике» охранником… мне бы очень хотелось с ним поговорить. Но сначала я должен быть уверен, что ты на этом… на этом «летучем голландце» видел именно его. Ты его узнаешь, если увидишь?