Текст книги "Семейное проклятье"

И Бертан, сжав губы и нахмурившись, остался. А Жерар слонялся по заснеженному саду особняка и киснул от скуки. Вот тоска, жить в богатом доме! Уж коротать дни в поисках приключений куда веселее. Лучше ночевать на барже под мостом, чем в унылых покоях графского дома. Бертан весь день торчит в библиотеке за чтением книг. А ему вовсе нечем заняться. И когда Эмиль в очередной раз собрался кутить в город, Жерар упросил взять его с собой.

Граф скривил губы, и, выдавив кислую улыбку, согласился. Только пусть дорогой друг кузена поедет на запятках кареты. Внутри совсем не осталось места, ведь он везет подарки для друзей. А когда придет время отправиться домой, экипаж графа будет ждать его у городских ворот. Парень даже не обиделся на эдакое заманчивое предложение, ехать на запятках, словно слуга, уж очень ему хотелось прогуляться.

Ах, какое веселье царило в городе! Повсюду лавки, украшенные разноцветными фонариками. Продавцы на все лады зазывают прохожих. В воздухе витают аппетитные запахи свежих булочек, жареных каштанов и ароматного вина с корицей.

Малыши, толкаясь и падая с веселым визгом, носятся по раскатанному до блеска самодельному катку. Шарманщик наигрывает песенку, а из – под теплого шарфа на его шее выглядывает уродливое сморщенное личико маленькой обезьянки. Жерар засмотрелся, ну и диковина, совсем как человечек!

Но тут он неосторожно ступил на замерзшую лужу и, взмахнув руками, упал прямо в пушистый сугроб, сбив с ног, идущую на встречу девушку. Оказавшись в снегу, и поглядев друг на друга, оба от души расхохотались, уж больно нелепый вид. Жерар помог незнакомке выбраться и, прижав руку к сердцу, попросил прощения.

В глазах у девушки дрожали смешинки, снег мягко оседал на каштановые локоны, выбивавшиеся из – под капора шерстяной накидки. Молодые люди стояли посреди улицы, и улыбались глядя друг на друга.

– Пожалуй, нужно представиться, – смущенно пробормотал парень. – Меня зовут Жерар Арени.

– А мое имя, – Рене на минуту задумалась и, кивнув головой, ответила. – Катрин.

– Послушай, красавица, а не зайти ли нам в лавку и купить каштанов? После купания в снегу, нет ничего лучше.

– Не плохо придумано! – Засмеялась Рене.

И взявшись за руки, молодые люди поспешили смешаться с толпой зевак. Они болтали без умолку, словно были знакомы давным – давно. Жерару все больше и больше нравилась Катрин. Ах, до чего она мила. Румяные от мороза щечки и огромные серые глаза. Локоны, темно каштанового цвета, блестящие при свете фонарей словно шелк. Маленький рот, такой нежный, что придает всему облику трогательную беззащитность.

А Рене, из-под опущенных ресниц поглядывала на парня. Какой ладный и красивый этот Жерар. Стройный, высокий. Ровные белые зубы и гладкое лицо, не то, что покрытые щетиной мерзкие рожи дружков Кольбера.

Молодые люди гуляли по городу, совсем не замечая времени. Они все больше и больше нравились друг другу. Жерар рассказал, что гостит вместе с приятелем у его родственника. А Рене, говорила, что приехала в город вместе со старым дядюшкой. Дома остался отец, что вечно занят делами. Они никак не могли расстаться, пока на городских часах не пробило девять раз.

– Ай, – расстроенно воскликнула Рене. – Мне пора бежать. Иначе дядя меня хватиться да начнет искать по всему городу.

– Вот досада, Катрин! Мы еще не прокатились с ледяной горы и не отведали сдобных булок!

Глаза девушки наполнились слезами от досады.

– Послушай, Жерар, я постараюсь упросить отца отпустить меня в город в следующее воскресенье. Приходи к лавке суконщика, и мы сможем встретиться.

– Ты придешь? Точно? Ох, Катрин, я непременно буду ждать тебя. Хоть несколько часов кряду.

– Вот славно! Я обязательно приду. – И Рене приподнявшись на цыпочки, поцеловала парня в щеку.

Жерар так и застыл со счастливой улыбкой, а Рене стремглав бросилась к городским воротам.

– До воскресенья, Катрин! Я буду очень ждать! – Крикнул ей вслед парень.

– До встречи, Жерар, – обернувшись, воскликнула Рене.

Когда она выбежала за городские ворота, вдалеке виднелся силуэт повозки. Возле, притоптывала ногами, знакомая фигура Жака Фокусника.

– Отлично, дорогая, ты вовремя. Я боялся, что превращусь в ледяную статую, ожидая тебя.

– Не ворчите, Жак, сегодня был такой замечательный день! Я вовсе не желаю его портить. Хватит того, что мне вновь предстоит любоваться на гадкие рожи Клешни, Хвата и Кувалды.

Рене забралась в повозку и погрузилась в приятные мысли и воспоминания. Ну, до чего же милый этот Жерар! Такой славный…

А парень никак не мог сдвинуться с места, и добрых полчаса, простоял посреди улицы улыбаясь, и проводя пальцами по щеке, что хранила след поцелуя. Только увидав, что улицы пустеют, и лавочники начали запирать двери, Жерар очнулся и поспешил к трактиру, где веселился граф Дюран Леруа. Кучер уже взмахнул кнутом, и опоздай парень хотя бы на несколько минут, пришлось бы догонять карету бегом. Эмиль скривился, экая досада, опять надо везти в своем экипаже эту деревенщину! Мало терпеть проклятого кузена в своем доме, а теперь еще и навязанный гость. Прямо чудеса, что братец вовсе не похож на знатного господина. Конечно, лицом он пошел в папашу маркиза, но слишком уж он рослый и широкоплечий. И его дружок не лучше, видно деревенщина горазда, плодить таких здоровяков, что бы легче управлялись с тяжелой работой.

А Жерар всю дорогу был точно во сне. Бертан удивленно взглянул на приятеля.

– Что с тобой приключилось в городе? Ты сам на себя не похож.

– Я влюбился, представь себе. Влюбился в самую замечательную девушку на свете. – Просто ответил Жерар.

– Ну и дела, тебе хватила одной встречи, что бы это понять?

– Да и понимать нечего, если бы ты ее видел, то пожалуй, и сам потерял бы голову. Она так хороша, словно сказочная принцесса.

– Хм, и кто же эта принцесса?

– Представь, просто скромная девушка из небогатой семьи. У бедняжки нет матери, она живет с отцом и старым дядюшкой. Видно на прислугу нет денег, должно быть, она одна управляется по хозяйству. Мы договорились встретиться в следующее воскресенье.

– Ну что ж, если она и впрямь милая добрая девушка, то я рад за тебя, Жерар.

– Поедем в город вместе, Бертан. Может тебе тоже посчастливиться встретить прелестную незнакомку. Ты вечно сидишь над книгами, словно старик.

– Нет уж, спасибо, друг. – Рассмеялся Бертан. – Голова у меня занята совсем другими делами. А тебе видно мало, что горничные и служанки в этом доме только и вздыхают по тебе.

– Ай, не придумывай, они страдают о тебе. Вечно у них находится дело возле библиотеки. Они, кажется, готовы смахивать пыль с книг каждый день.

– Хм, не замечал.

– Конечно, ты такой постный и нудный, что бедняжки напрасно тратят время.

– А ты неотразимый весельчак готовый вскружить голову даже почтенной тетушке.

Приятели расхохотались так громко, что их смех услышал граф. Вот несносные голодранцы! Гогочут как стая гусей! Долго ли еще терпеть эдакую обузу в своем доме? Страшно представить, что найдется кузина и окажется такой же неотесанной девицей с ухватками простолюдинки. Пожалуй, со стыда сгоришь перед друзьями за такую родню. Ах, если бы не обещанное наследство, Эмиль погнал бы нахлебников в три шеи.

Тем временем, Рене вернулась домой с такими сияющими глазами, что Папаша Кольбер с удивлением спросил.

– Милая детка, неужели прогулка по городу так тебя развеселила?

– Ах, отец! Должно быть, я слишком долго просидела взаперти.

– И как ты провела время, дорогая?

– Чудесно! Я каталась на карусели, глазела на ярмарочное представление. Ела горячие каштаны и вафельные трубочки.

– Как мило. Видишь, Жак, достаточно было свозить бедное дитя на прогулку, и тоска мигом развеялась.

– Папочка, я бы хотела в воскресенье вновь поехать в город. В лавке суконщика есть чудесная юбка, мне непременно хочется ее купить.

– Да от чего же ты не взяла ее сразу?

– Она немного широка мне в поясе, – глядя прямо в глаза Кольбера, соврала Рене. – Суконщица обещала поправить дело к воскресенью.

– Посмотрим, дорогая, если Жак привез добрые вести, то пожалуй, ты прокатишься в город. Ну, пора ужинать, у меня еще много дел.

В комнату вошли Клешня и Хват. Рене вспомнила славное лицо Жерара и скривилась, глядя на них.

– Что это вы явились не втроем, как обычно, что бы окончательно отбить у меня охоту к еде? – Проворчала она.

Глаза у Хвата и Клешни забегали.

– Видишь ли, доченька, – состроив скорбное лицо, – произнес Огюст. – Наш бедный Кувалда внезапно занемог. Стоило вам уехать, у него начался жар. Не так ли, друзья мои?

– Точно так, – закивал головой Хват. – Беднягу колотила лихорадка.

– Ага, его бил озноб и…, и все такое.

– Словом, дорогая, несчастному стало так дурно, что пришлось срочно везти его в обитель, монахи такие замечательные лекари. Они непременно вылечат несчастного.

– Не та ли это обитель, где…, хм, находится старый граф Нуаре? – Хмыкнул Жак.

– Она самая, мой друг. – Процедил сквозь зубы Папаша Кольбер. – И всем надлежит помнить, что эта обитель готова принять еще многих.

Фокусник вздрогнул и предпочел замолчать. Ужин прошел в тягостном молчании, и все с облегчением разошлись по своим комнатам.

Рене, обхватив подушку, погрузилась в грезы о Жераре, а Папаша Кольбер вновь заперся с Жаком в кабинете покойного графа Нуаре.

– Ну, как прошло? – Осторожно спросил Фокусник.

– Быстро и тихо. Громила и пикнуть не успел. Хват накинул ему на шею шелковый шнурок. Правда, пришлось им с Клешней повозиться, Кувалда всегда был силен. Но, ребята скоро управились.

– А где?…

– Да там же где старик граф. Там земля не так смерзлась и легче копать. – Равнодушно ответил Огюст. – Вообрази, Жак, этот осел хотел отравить девчонку ядом, что стащил у Клементины. Ну, разве он ни тупоголовый осел? Старуха отродясь не могла изготовить стоящей отравы. От ее варева можно было получить лишь несварение желудка. Я покупал яды совсем в другом месте у беглого аптекаря Бурже. Уж он – то был настоящий мастер. Я прихватил с собой флакончик, на всякий случай.

Фокусник побледнел, а лицо папаши Кольбера скривила жестокая улыбка.

– Не бойся, мой друг, ты мне еще понадобишься.

– Благодарю вас, господин Кольбер, – прошептал испуганный Фокусник.

– Ну, хватит о грустном, как мое поручение?

– Все выведал, как вы и хотели господин Кольбер. Есть особняк, доверху набитый добром. Поговаривают, что хозяин несколько лет едва сводил концы с концами, но внезапно разбогател. Он заново отделал все комнаты, накупил уйму дорогих безделушек и всякого добра. А теперь занят тем, что устраивает кутежи с дружками, швыряя на ветер, золотые луидоры, словно это медные монетки.

– Отлично! Надо поторопиться, пока этот олух не спустил все денежки на вино и угощение.

– Особняк, расположен весьма удобно. Рядом лишь лес. До деревни не меньше лье, а до города и того больше.

– Вот, что, у Клешни и Хвата ума не наберется и на одну толковую голову. Придется тебе самому, подкупить кого – то из прислуги. Узнай, сколько людей в доме и когда хозяин уедет в город. Но, поторопись, я хочу как можно скорее занять наших недоумков. И пора бы девчонке поразмяться. А то теперь повадиться в город, да чего доброго начнет тратиться на наряды и развлечения. Сначала ей приглянулась юбка в лавке суконщика, потом увидит шляпку и пелерину. Пусть отработает потраченные деньги.

– Все будет исполнено, господин Кольбер! Вы меня знаете.

– Чудесно. А теперь пора отдохнуть, дорогой Жак. Завтра у тебя много работы.

Жерар еле-еле дождался заветного дня. А граф, услышав, что вновь придется брать с собой пассажира, чуть не задохнулся от злости. Вот навязался, увалень проклятый! Теперь повадится кататься в господском экипаже. Но, делать нечего и Эмиль, скрипя зубами и криво улыбаясь, согласился.

Не успела Рене подойти к лавке угольщика, как тот час попала в объятия парня. Они готовы были простоять так до вечера, глядя друг на друга, но тогда рискуют превратиться в снежные фигуры, что для забавы лепят ребятишки. И парочка, взявшись за руки, отправилась на прогулку. На рыночной площади устраивали представления. И зазывали ловкачей испытать удачу. Кому удастся пройти по натянутой над землей веревкой, получит в подарок черепаховый гребень, или табакерку. Конечно, немало желающих столпилось вокруг. Но, хитрюга хозяин брал по три монетки с каждого, чья попытка оказалась неудачной. Задание казалось легким лишь на первый взгляд, и денежки наполнили кошель хозяина за считанное время. Оставалось разочарованно вздохнуть и жалеть напрасно потраченные монеты. Но, когда настала очередь Жерара пройти испытание, толпа зевак застыла в восхищении. Ловкий парень не только смог пройти коварный путь из конца в конец, но и красуясь перед Рене, подпрыгнул и приземлился точнехонько на натянутый канат. Зеваки одобрительно свистели и хлопали, хозяину с кривой улыбкой пришлось расстаться с призами.

– Ты словно паук, что цепляется своими лапками за паутину. – Сердито пробурчал он.

Рене получила черепаховый гребень, Жерар три поцелуя и оба были вполне счастливы таким подаркам.

А Жак Фокусник, направился прямиком к самому богатому трактиру.

Он зашел внутрь и заказал стаканчик грога. Да уж, следить и вынюхивать, его учить не нужно. Мигом его цепкий взгляд охватил шумную компанию знатных господ, что кутили за щедро накрытым столом. А вот и тот, кто ему нужен, молодой человек, небольшого роста, с капризным и изнеженным лицом. Пухлые белые ручки унизаны драгоценными перстнями, кружевной воротник подхвачен брошью с алмазами. Ренгравы такие пышные, что больше походят на юбку. Пожалуй, столько украшений не всякая дама на себя наденет. Жак краем уха прислушался к глупым шуткам, что царили за господским столом и тихонько вышел на улицу.

Отыскав экипаж, что своей богатой и вычурной отделкой вполне подходил своему хозяину, Фокусник, вежливо приподняв шляпу, обратился к насупленному слуге, сидящему на козлах.

– Ну и погода выдалась с утра, пожалуй, вам не сладко сидеть, здесь дожидаясь хозяина?

– Да уж чего веселого. – Пробурчал Ален. – Когда господа не в духе, достается слугам.

Он злился, что граф выставил его из теплого трактира и велел дожидаться на улице. Такое с ним прежде не случалось. Чем богаче становился граф, тем отвратительнее его характер.

– Да, такова уж наша доля, – закатив глаза, произнес Жак. – Я вот тоже брожу по зимней улице не ради забавы.

– Эх, да раньше я нипочем не остался бы за порогом. Хозяин всегда брал меня с собой. А стоило ему разжиться деньгами, возомнил себя важной особой. Теперь ему нет нужды считаться со слугой.

– Вот незадача. – Покачал головой Фокусник. – Послушай – ка приятель, не желаешь ли выпить чего – нибудь, что бы кровь быстрее побежала по жилам. Вижу, ты совсем озяб. Я охотно угощу тебя, и мы еще поболтаем. Мне тоже не мешало бы отдохнуть от поручений.

– Отлично придумано! Вижу человек вы достойный, отчего же не почесать языком за стаканчиком доброго вина.

Жак метнулся в трактир с быстротой и ловкостью, удивительной для старого человека. Удобно расположившись на козлах и прикрыв ноги пледом из грубой ткани, они принялись перемывать кости хозяевам.

– Вообразите, Ален, я служу помощником нотариуса, хозяин недавно сам напутал в книге записей, а теперь погнал меня, старика исправлять ошибки.

– И не говорите, господин Танердье, у хозяев вечные причуды. Мой граф, еще недавно был беднее церковной мыши, даже мне успел задолжать за службу. Но недавно он разбогател, он… он… получил наследство. И тут на него прямо страсть напала. В доме перевернул все верх дном, заново отделал особняк и теперь дом похож на сундук забитый дорогими вещами.

– Хм, должно быть, ваш хозяин решил позаботиться о своих родных, большая у него семья?

– Ха – ха – ха, не смешите меня! Сам граф был единственным ребенком, но после смерти родителей спустил все добро за короткое время. Он привык швырять деньги на богатые наряды и развлечения, и вечно таскает за собой припал, лишь бы пустить пыль в глаза.

– Ах, дорогой Ален, но ведь такой дом требует ухода, наверняка ему пришлось содержать немало слуг.

– Еще бы. Когда сидел без гроша, то я был за всех разом, и кучер, и лакей и дворецкий. А теперь нанял целую толпу прислужников, а мне досталось править господским экипажем.

– Какая несправедливость! Так поступить с преданным и верным человеком! – Возмущенно воскликнул Жак.

– Уж куда несправедливей, – проворчал Ален.

– Видно от того, что ваш хозяин одинок, нет родственника, который дал бы ему добрый совет.

– Ой, ну вы мастер смешить, господин Танердье! Недавно хозяин отыскал троюродного брата, и кого бы вы думали? Кузен оказался сиротой, что рос в монастырской обители. Большего зануды я в жизни не видывал. Целыми днями сидит в библиотеке и читает книги.

– Даааа, завидное родство. И что, новый родственник богат?

– Может и был богат, пока граф не прикарманил его денежки, – хихикнул Ален.

– Ну и дела. Давайте пропустим еще по стаканчику, похоже, вино идет вам на пользу, вы больше не дрожите от холода.

Ален с довольной улыбкой наполнил стаканы, а Жак потихоньку выплеснул свою порцию в снег. – Так что вы говорили, уважаемый, о бедном родственнике графа?

– А, так вот, это молодой человек, книжный червяк и святоша. С ним еще приятель, деревенский парень. От нечего делать, он сидит день – деньской в кухне и зубоскалит со слугами. Графа воротит от эдаких гостей, но, из – за неразберихи с наследством, придется ему терпеть братца какое – то время.

– Должно быть от этого, ваш хозяин частенько ездит в город? Видно он стесняется приглашать к себе знатных господ, что бы ненароком не показать неотесанного кузена?

– Ваша, правда, мы приезжаем сюда каждый день. Ровно в полдень я подаю экипаж. А возвращаемся далеко за полночь.

– Отлично! – Потирая руки, прошептал Жак.

– Что вы говорите, господин Танердье?

– Ничего, мой друг, жаль, что приходиться распрощаться с таким достойным человеком, но боюсь, не поспею исполнить поручение. Прощайте, Ален, желаю вам удачи.

– И вам, господин. Славно поболтали, и вино согрело меня. Если еще хозяин даст вам поручение в этом квартале, то я не прочь снова почесать языком.

– Непременно! Чудесный вечерок выдался.

Фокусник, раскланялся и поспешил скрыться в переулке, что вел к городским воротам. Ему пришлось подождать Рене, что прибежала позже условленного времени, запыхавшись от бега.

По дороге к дому Фокусник спросил:

– Так ты купила новую юбку, девочка?

– Что? Ах, юбку! Нет, она мне разонравилась, суконщик сказал, что скоро привезет в лавку лучшую ткань.

– И что же делала все это время?

– Кружилась на карусели, а потом глазела на представление.

– Милое занятие. Думаю, отец будет доволен. Я ведь тоже выполнил его поручение. Правда поесть мне не удалось, надеюсь, нас ждет горячий ужин.

Жерар, расставшись с девушкой, вмиг погрустнел и медленно побрел к экипажу графа. Но возле трактира никого не было. Парень удивленно огляделся. Куда подевался Ален со своим хозяином? Помощник трактирщика сказал, что господа давно разъехались.

«Может быть, граф решил дожидаться меня за городскими воротами» – подумал Жерар. Но и там не оказалось богатой кареты. Ну и дела, должно быть Эмиль совсем позабыл о нем?

И парень не нашел ничего лучше, как отправиться пешком, в надежде срезать путь и встретить экипаж на повороте. Поднялся ветер, и вместо мягких пушистых хлопьев снега, закружилась колючая поземка. Жерар старался идти быстрым шагом, запахнув плотнее свою накидку. Холод пробирал до костей, снежинки кололи лицо. И вскоре с горьким разочарованием, парень понял, что экипажа графа ему ни за что не догнать.

Тогда Жерар вспомнил, что если свернуть в сторону, то через час, полтора быстрого ходу, будет деревня, где живет Анри с приемными родителями. Трактирщик с женой добрые люди и не оставят его ночевать на улице. Но бедняга, в потемках, пропустил нужный путь и забрел в перелесок далеко от деревни.

– Пресвятая Дева! Неужто я заблудился? – Воскликнул он в отчаянии. – Вот беда! Хотя бы луна выглянула из – за тучи, я смог бы найти, наконец, дорогу.

Словно сжалившись над несчастным, ветер очистил небо, и Жерар с ужасом увидел, что в перелеске стоит стая волков, предвкушая хорошую добычу. Парень лишь на секунду оторопел, но затем с проворностью белки забрался на сосну, что в одиночестве стояла среди елей и орешника.

Кое – как расположившись на толстой ветке и обхватив ствол руками, он глянул вниз. Волки неторопливо расположились под деревом, в зимнем лесу нелегко найти пропитания, придется подождать, пока добыча свалиться вниз.

Бедный Жерар просидел, прижимаясь к холодному стволу до самого рассвета. Несчастный боялся хоть на минуту сомкнуть глаза и заснуть. Волки ушли, так и не дождавшись заманчивого ужина. Обессилевший парень спустился вниз. Его одежда стала твердой словно деревянная, брови и ресницы покрыл иней. Руки и ноги вовсе отказывались служить.

Падая и спотыкаясь, он еле-еле проковылял к дороге. На счастье, мимо проезжал дровосек. Он сжалился над бедолагой и повез его к особняку графа.

А Бертан всю ночь не находил себе места. Эмиль наплел целую историю, как ждал Жерара несколько часов кряду, но тот видно решил заночевать в городе. Глазки графа при этом бегали, и юноше не составило труда понять, что все сказанное – ложь. Что же приключилось с верным товарищем? Не ровен час, он попал в беду. Одна лишь надежда теплилась в душе Бертана, что не найдя графского экипажа, Жерар и впрямь остался в городе, или дошел до деревни, где жил Анри. Но дурные предчувствия не давали заснуть, и парень то и дело выходил на дорогу с фонарем.

Как назло, поднялась метель, пламя в старом фонаре металось и часто гасло. Из-за летящего на встречу колючего снега, невозможно было разглядеть даже силуэты деревьев, не то, что фигуру человека. Иногда Бертан возвращался в кухню и торопливо грел над огнем очага замерзшие руки. А после вновь шел в заснеженную темноту.

И вот, когда рассвело, на дороге показалась старая повозка. Бертан бросился навстречу. Ах, Святые угодники! Дровосек действительно привез Жерара, но в каком виде! Лицо парня было белым и твердым, словно у покойника, он едва дышал. С трудом, Бертан поднял приятеля и, согнувшись от тяжести, понес его в дом.

Он растирал несчастному руки и ноги, тепло укутал его двумя одеялами, но, бедняга так и не открыл глаза. Бертан бросился в покои графа.

– Кузен, пошлите скорее за лекарем, Жерар так плох, что промедление убьет его!

Эмиль, что едва разлепил, опухшие после веселой вечеринки глаза, скривился и взмахнул руками.

– Ах, дорогой брат, что вы кричите с самого утра? Я только проснулся и то от невыносимой головной боли. Проклятая терзала меня всю ночь, я задремал только на рассвете.

– Хватит причитать, я сам не спал ночью и могу заверить, что ваш храп разносился по всему дому! – Вспылил Бертан.

– Что? Какой храп, как вы могли подумать? Должно быть это дворецкий. Я страдал от невыносимой боли и вовсе не смыкал глаз.

– Вам будет достаточно смочить виски душистой водой, а Жерару нужен лекарь!

– Ох, вы, должно быть, убить меня решили своим криком. Я непременно лишусь чувств.

– Видно у вас их никогда и не было! – Резко ответил Бертан, хлопнув дверью. Он остановил маленького поваренка, что нес в кухню чистые полотенца.

– Ты знаешь, где живет лекарь?

– Конечно, господин Филипп.

– Бери повозку и мигом привези его сюда, скажи его, зовет граф Дюран Леруа.

– Сию минуту, господин Филипп.

Мальчик метнулся прочь, а Бертан побежал в свою комнату, ухаживать за больным.

Вскоре явился лекарь, господин Вабр. Он лечил только знатных людей и, увидав Жерара, поднял брови в недоумении.

– Хм, я думал, меня пригласили к господину графу.

– Видите ли, господин Вабр, – с кривой усмешкой ответил Эмиль. – Этот… человек, приятель моего кузена Филиппа.

– Ну да, понятно, господин граф. – Усмехнулся лекарь. – Ну что ж, боюсь вас огорчить, бедняга вряд ли доживет до следующего утра. Вам не стоит тратить силы, что бы лечить безнадежного. Лучше позовите священника, что бы юноша отошел к Господу как положено честному прихожанину.

– Вы наверняка правы, господин Вабр, какое горе! – Воскликнул Эмиль, поднося к глазам платочек из кружев.

– Как бы ни так! – Прорычал Бертан. – Если не можете помочь, так убирайтесь оба! Я сам выхожу друга.

Граф и лекарь испуганно метнулись вон из комнаты.

– Простите меня за откровенность, но ваш кузен, настоящая деревенщина, господин Эмиль! – Пробормотал Вабр.

– К несчастью, господин лекарь, к большому несчастью, – закатив глаза, протянул Дюран Леруа. – Только мое доброе сердце и кровные узы, заставляют терпеть подобное в собственном доме.

– Да, да, вы слишком добры и милосердны. – Кивнул лекарь

Меж тем, Бертан отчаянно боролся за жизнь друга. Он мигом вспоминал все, чему учили в обители. Растирал ледяное тело Жерара настойкой, жег душистую траву, что бы больному легче дышалось. Камин в комнате был натоплен так, что у каждого входящего, обжигало горло, и пот катился по лицу градом. Служанки принесли целый кувшин липового отвара. И ловя ртом воздух и изнемогая от жары, терпеливо ждали, когда Бертан нальет жидкость в ложечку, пытаясь напоить Жерара. Им самим до слез было жаль красивого молодого парня, который, по словам лекаря, скончается с минуты на минуту.

Даже толстяк повар, пыхтя и отдуваясь, поднялся наверх с чашкой крепкого бульона. Такое славное кушанье еще никому не повредило.

Наконец, бледное лицо парня раскраснелось, но он все так же не открывал глаз. Отвар с ложки так и проливался на постель, несчастный не мог разомкнуть губ и сделать хотя бы один глоток. Служанки, уткнувшись в фартуки, тихонько всхлипывали, глядя на тщетные усилия Бертана.

Только графу было все равно, он собирался в город и был занят своим нарядом.

– Эй, Ален, не помнишь, я надевал уже шелковый жилет с золотыми листьями?

– Надевали в прошлый четверг, господин.

– Хм, вот досада! Тогда подай мне бархатный, с вышитыми шелком птицами. Представляю как барон и шевалье задохнуться от зависти. Ну, Ален, ты не слыхал, помер ли уже этот деревенский увалень?

– Не знаю, господин граф, я же торчу возле вас.

– Хватит огрызаться, лучше бы гордился, что я выделяю тебя из всех слуг.

– Еще бы! Даже в трактир с собой не взяли, я чуть не околел, дожидаясь вашего возвращения.

– Ну, ты и наглец! Стоило тебе оказаться за порогом, как надулся словно индюк. Ты же знаешь, что я тебе одному доверяю любые тайны. Можешь не сомневаться, что когда я отправлюсь получать наследство, ты будешь рядом.

– Надеюсь, господин граф щедро отблагодарит меня за помощь?

– Ха, – ха – ха мой жадный Ален, ты получишь кошель набитый золотыми луидорами, и будешь благодарить меня до конца жизни.

– Отчего и не поблагодарить, если так оно и случится.

– Ладно, подавай экипаж. Вот счастье, что теперь не придется тащить с собой этого парня. Надеюсь, что к моему возвращению, его уже похоронят на деревенском кладбище.

– Может и так, господин граф, ваш братец святоша сам прочтет молитву, не придется и священника звать.

Граф и слуга хихикнули, и поспешили покинуть комнату.

А Жерару становилось все хуже, теперь он метался от жара и пот струился по его лицу. Бертан еле успевал менять смоченную в душистом укусе холстину на голове больного.

– Ну, нет, приятель, я не позволю тебе помереть из – за всякого пустяка. – Шептал он. – Ты уже рисковал своей жизнью, пожалуй, тебе достаточно бродить рядом со смертью. Ты же ловкий и сильный, недаром тебя прозвали Пауком. Ничего, потерпи немного, ты обязательно выживешь.

Жерар продолжал метаться на постели, лицо его пылало. Вдруг он открыл глаза и, уставившись в пустоту забормотал.

– Катрин! Мы же хотели встречаться у лавки суконщика!

– Ой, господин Филипп! Бедняжка спятил. – Громко всхлипнула служанка.

– Не говори ерунды, Нанетта. Не видишь, это всего лишь бред от жара. Будешь реветь и причитать, то выставлю за дверь. – Сердито сказал Бертан.

Всю ночь, он не сомкнул глаз и не отошел от постели больного друга. А граф Эмиль веселился в городе и вернулся домой за полночь, еле держась на ногах от выпитого в трактире вина.

Вся прислуга Дюран Леруа только и шепталась о кузене графа. Чудо, как господин маркиз борется за жизнь своего приятеля, пожалуй, родной брат не ухаживал бы лучше. Жаль только, что бедняжка Жерар вторую ночь не может прийти в себя и мечется в бреду и лихорадке. Неужели Господь все же приберет к себе такого славного юношу. Вот ведь, кривляку графа никакая хворь не тревожит. Кутить семь дней в неделю, выдержит не всякий простолюдин. Этому жеманному разряженному человечку все нипочем.

Лицо Бертана осунулось, меж бровей пролегла морщина, но ничего не могло отвлечь его от постели умирающего друга. Отпустив служанок, он встал на колени возле кровати и, взяв Жерара за руку начал читать молитву. Бертан молился, застыв на коленях до самого рассвета, как когда – то возле его лежанки простил помощи Господа настоятель Венсан. И когда за окном начало светлеть, рука больного шевельнулась, и послышался слабый голос.

– Что случилось? Почему ты стоишь на коленях возле меня, приятель?

– Ах, Господи! Благодарю тебя от всего сердца, что принял мою молитву. – Прошептал Бертан и в его глазах показались слезы. – Как ты, Жерар? Хочешь воды, или бульону? Повар нарочно приготовил его для тебя.

– Толстяк Купо славный человек, спасибо ему. Но мне хватило бы глотка воды. – Прошелестел тихий голос. – Бертан, долго ли я лежал словно покойник?

– Да совсем ничего, приятель, ты держался молодцом!

– Нет, я помню, что как ты принес в дом на руках. И чувствовал твои руки, что бережно меняли повязку, но голове. Ну и доставил же я тебе неприятностей.

– Замолчи, Жерар, не дело тебе пускаться в долгие разговоры, ты еще слаб. Я вовсе не устал ухаживать за тобой. Все слуги графа старались помочь. А теперь постарайся уснуть, я буду рядом.

– Спасибо, Бертан. У меня никогда не было родни, а тебя мне хотелось бы считать родным братом.

– Так оно есть, брат Жерар.

И больной, наконец, погрузился в спокойный исцеляющий сон. Бертан вышел из комнаты и счастливым взглядом окинул слуг, столпившихся возле двери.

– Теперь все в порядке, благодарю вас всех за помощь, Жерар пошел на поправку.

– Ах, вот счастье-то! – Громким шепотом воскликнула Нанетта.

Слуги отправились по своим делам не переставая восхищаться чудесным событием. Надо же, а господин лекарь сказал, что бедняжка не дотянет и до утра. Недаром господин кузен жил в монастыре, человеку с крепкой верой сам Господь помогает.

Только графа известие вовсе не обрадовало. Хотя чего ждать от простолюдинов. Будь это утонченный знатный господин, скончался бы как положено. А этих громил из простонародья даже смерть обходит стороной.