Текст книги "Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства"

НА ПРИХОД, или РАСПРЕДЕЛЕНИЕ

После того как студент семинарии или академии обретает свою вторую половину, он автоматически подпадает под прицел начальства как определившийся. А в нашей книге речь в основном идет о тех, кто женится во время учебы. Далее следует почти неминуемое принятие сана, называемое рукоположением. Первая ступень иерархической лестницы – это дьяконство, вторая – священство. Третья, епископство, доступна только для монахов. Женатому дальше священства путь закрыт – таковы неоспоримые каноны Церкви.

Если женитьба произошла во время учебы, то студент имеет право покинуть семинарское общежитие и снимать квартиру в городе; почти все это делают с превеликим удовольствием. Жить под постоянным контролем начальства очень сложно. Для многих семинарских супружеских пар семейная жизнь начинается со съема квартиры и переселения из общежития на свободу. На семинарском сленге их называют «женатиками». С этого момента студент посещает занятия, как в обычном институте, и даже освобождается от многих послушаний. Правда, питаться семинаристы вместе с женами продолжают в семинарии – как правило, из-за скудости материальных средств. Если такой семье родители не помогают, им приходится очень туго.

Священники никогда не носят обручальные кольца, их снимает епископ в момент рукоположения в дьяконы в знак обручения с церковью, которая для священника важнее, чем семья. Кстати, епископ кольцо себе не оставляет, а возвращает законному владельцу, и с этого момента оно либо хранится в семье, либо его носит супруга священника вместе с собственным обручальным кольцом.

В семинарии и академии по сей день сохраняется строгое распределение по окончании обучения. Поэтому момент выпуска в духовных школах для студентов не только радостное событие, но и судьбоносное. Помнится выпуск в 1995 году. На торжественном собрании выпускникам выдают дипломы вместе с указом Патриарха о распределении на приход. По мере выдачи дипломов в зале начинается шевеление и шушуканье, нетерпеливые выпускники узнают друг у друга, кому что досталось. Заканчивается собрание, все срываются с мест и шумно выясняют, кого куда распределили. То тут, то там слышны возгласы типа: «Кошмар, вот не повезло!» или «Повезло же, здорово, поздравляем!».

Большинство выпускников до момента вручения диплома даже не знают, на какой приход будут посланы. Диплом вручается вместе с указом (направлением на приход) Патриарха. Далеко не все направляются в родные края, особенно если не похлопотали об этом заранее. Например, если выпускник из города Красноярска, то для него велика вероятность попасть не в родной город, а в какой-нибудь отдаленный районный центр или село необъятного Красноярского края, куда добраться можно только на вездеходе или на оленях утром ранним.

Церковные епархии соответствуют административным областям. Согласно правилам, выпускник направляется в ту епархию, из которой пришел, но если он не желает возвращаться в свою епархию, он может, договорившись с начальством, перейти в епархию жены.

Перейти из епархии в епархию крайне сложно. Необходимо брать отпускную грамоту оттуда, откуда собираешься уходить, при этом нет никаких гарантий, что епископ ее даст. В отпускной грамоте могут отказать без объяснения причин – нет, и всё.

Учитывая, что жен семинаристы почти всегда находят во время учебы, то супруга его может быть с севера, юга, запада или востока нашей необъятной родины, а это несет еще больше дополнительных трудностей для молодой семьи. Это отрыв от родного дома и родителей. Многим молодым священническим семьям приходится начинать жизнь с нуля, без помощи родителей, родных и близких. При этом какой бы то ни было материальной помощи от Церкви новоиспеченные пастыри не получают. Если выпускник недоволен своим распределением, проситься на другой приход не принято. Здесь, как у военных – в какой гарнизон послали, туда и ехать служить. Недаром у священников работа, как и у военных, называется службой. Приходится терпеть и смиряться.

Поверьте, чтобы быть готовым к такому, нужно быть поистине зрелой личностью.

Ну а дальше, после распределения, выпускники, теперь уже батюшки, со своими молодыми матушками разъезжаются по приходам начинать новую жизнь и новое служение.

«Родина, пусть кричат „Уродина!“, а она нам нравится…» Кажется, так в известной песне поется. Но в жизни далеко не всегда как в песне, хоть слов из нее не выбросишь…

Пресловутое распределение. В некоторых случаях это и своеобразный отбор, можно сказать, экзамен на решимость в любых обстоятельствах служить Церкви и Богу, даже если условия этого служения совсем неподходящие. В связи с этим мне вспоминается один печальный пример. Студент второго класса семинарии, назовем его Роман, всего восемнадцати лет от роду, надумал жениться. Даже по семинарским меркам рановато, все же семинаристы предпочитают жениться ближе к окончанию курса. А невеста его в то время была совсем еще ребенком, всего шестнадцати или даже пятнадцати лет. Оба они родом из Дагестана – горячая точка и по сей день. Познакомились на каникулах на берегу Каспийского моря. Рома и Света обвенчались на родине черной икры и элитного коньяка и вернулись в Сергиев Посад, сняв обшарпанный угол в городе. Роме необходимо было учиться. Тем временем родители обоих молодоженов переезжают в Подмосковье – начинается Чеченская война, русские бегут из тех мест. Как принято в семинарии, Рому как женившегося и определившегося, хотя сам он еще ни с чем толком не определился, быстренько рукополагают в дьяконы. И новоиспеченный отец дьякон продолжает мирно учиться и служить в семинарском храме. Гром грянул в день распределения. Рома за учебой, семейными хлопотами и рождением ребенка попросту забыл, что является клириком Ставропольской епархии, в которую входит и его родной Дагестан, и по распределению обязан вернуться в распоряжение своего архиерея и, конечно, начать там служение. Обязан, ведь Рома уже не просто Рома, а священнослужитель-солдат, а у солдат мнения и желания никто не спрашивает. Солдат идет туда, куда приказывают, и, если надо, ложится на амбразуру. Но ни Рома, ни тем более его жена категорически не желают туда ехать – в разгаре первая Чеченская война, в самой Чечне к тому времени уже убито несколько священников. А они совсем молоды, только жить начали. Да и к кому туда ехать, родители давно продали квартиры и уехали, Света недавно родила первенца, а там война да ни кола ни двора. Однокурсники сочувственно советуют отцу Роману поехать к владыке и уговорить его дать отпускную грамоту в связи со сложившимися семейными обстоятельствами и решительным отказом супруги ехать в горячую точку с грудным младенцем. Рома поехал, описал ситуацию архиерею, но владыка не пожелал его отпускать – дескать, священников не хватает, все норовят удрать куда подальше. Мол, бери семью и приезжай служить, а не захочет жена, так мы тебя и в монахи постричь можем, невелика беда. Но и Рома решил удрать, подальше от Чечни и своего архиерея. К родителям и жене Рома вернулся ни с чем, все еще надеясь, что сможет со временем переубедить епископа. Служить без отпускной грамоты архиерея он не мог, а семью кормить надо, поэтому пришлось Роме топать на светскую работу, всячески скрывая от начальства и окружения свой священный сан. Пришлось незадачливому дьякону то книги продавать, то телевизоры, то пылесосы. А тем временем его семейный корабль дал серьезную течь, можно сказать пробоину, и пошел ко дну. Но прежде у них со Светой успел родиться второй ребенок. Уж не знаю, что у них произошло, но Рома Свету покинул, оставив с двумя малыми детьми. А через некоторое время все наши знакомые с ужасом и удивлением узнают, что Рома женился! Второй брак для священнослужителя равносилен потере сана, своим поступком он сжег все мосты, возможность вернуться к священнослужению. Новая жена родила Роме еще троих детей, а по последним данным ждет уже четвертого. А вот с работой Роме не везет, нигде он долго не задерживается, – священный сан-то он с себя официально не снимал, да и с первой женой официально не разводился. Говорят, что с саном шутить нельзя, лучше снять, раз уж так в жизни вышло. Вот такая повесть – грустная, пожалуй.

РОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ И МНОГОДЕТНОСТЬ

Ни для кого не секрет, что у большинства священников многодетные семьи. Во-первых, в религиозных семьях вопрос аборта даже не поднимается, такого понятия для христиан просто не существует. Более того, к аборту приравниваются и контрацептивы абортивного механизма действия. Во-вторых, неабортивная контрацепция тоже запрещена, особенно для священства.

По неофициальной статистике, в среднем у священников от четырех до шести детей, меньше трех детей встречается крайне редко, больше шести тоже уже нечасто, наверное потому, что здоровье современных женщин, в том числе и матушек, оставляет желать лучшего. Хотя встречаются семьи, в которых больше десяти детей, но такие в той же Москве по пальцам пересчитать можно.

Первый ребенок в семье обычно появляется в первый или второй год супружеской жизни, за ним с небольшими перерывами, в год или два, рождаются второй, третий и т. д. Для священнической семьи первые годы совместной жизни, как правило, самые тяжкие – это маленькие дети, жилищная неустроенность, разруха в храме и постоянные материальные затруднения. Легче жить становится примерно лет через десять, когда старшие дети подрастают и становятся няньками для младших, квартирный вопрос обычно решается, храм постепенно восстанавливается, а материальное положение семьи становится более устойчивым.

Рожают жены священников в обычных родильных домах. В отличие от некоторых своих прихожан, которые любят экспериментировать с домашними и подводными родами, священники более консервативны и предпочитают отправлять своих жен в роддома. К тому же по церковным правилам священник не имеет права принимать роды у женщины, кроме экстремальных ситуаций, также как не может забивать домашний скот.

Кстати, о роддомовских воспоминаниях. Попала я в сие заведение со вторым ребенком, и еще в родильном отделении услышала разговор двух акушерок о том, что накануне принимали они седьмые роды, событие не то чтобы сенсационное, но редкое для российского родильного дома. Я этот разговор запомнила. И вот, благополучно родив дочку, я вместе с ней оказываюсь в общем отделении, но в одиночной палате. Все женщины думали, что я «платная», хотя я была «бесплатная». В первый же день я оказалась в идиотской ситуации, так как не могла позвонить домой – мобильный родные не передали, таксофон в коридоре карточный, а карточку мои «чуткие» родственники тоже не догадались купить. И я решила найти эту «семидетную» маму, так как была почти уверена, что она православная и поможет мне в моей беде, да и просто познакомиться с ней было интересно. Стала я наблюдать за женщинами, выглядывая из своей одиночки в коридор, дабы вычислить нужный мне объект. Первый объект я вычислила неудачно. Когда я аккуратно поинтересовалась, не она ли родила седьмого ребенка, «объект» очень обиженным голосом ответил: «С чего это вы взяли? Я что, похожа на женщину, родившую седьмого ребенка?!» В этой фразе отразилось негативное отношение, взращенное в нашем народе по отношению к многодетным и многодетности. (Впоследствии выяснилось, что «обиженный объект» выглядел гораздо хуже, чем «семидетная» мама.) «Зачем плодить нищету» – вот как это у нас называется.

А вот в Израиле к ним нормальное отношение, там у религиозных ортодоксов культ семьи и они просто обязаны иметь много детей, для них это благословение Бога. Вспоминаю эпизод на иерусалимской автобусной остановке. Религиозная еврейка, обвешанная кучей мелковозрастных детей, младший из которых сидит в коляске, ждет автобус. Подходит автобус, и стоящие рядом мужчины начинают без подсказки дружно загружать в автобус ее детей вместе с коляской и авоськами. Через несколько остановок геверет (дама) собирается выходить, но не заранее, как у нас положено, а когда автобус останавливается на нужной ей остановке. Мужчины опять дружно выгружают всех ее детей, раскладывают коляску, при этом водитель ждет, когда добровольные помощники вернутся на свои места. А при необходимости водитель может и сам выйти помочь. Вы у нас такое часто видели? Для израильтян это норма жизни, а у нас в аналогичной ситуации если и догадаются помочь, то окружающие еще и охают: мол, нарожали и прутся, и так далее, и тому подобное. У нас за многодетность хают везде.

Мне рассказывали про одну матушку, у которой дети рождались каждый год, так ее в женских консультациях до того доунижали, что она туда приходила перед самыми родами, только чтобы оформить карту в родильный дом. А последнего ребенка и вовсе родила дома, подальше от наших родовспомогательных учреждений. А если бы она приходила каждый год делать аборт, ей бы не сказали ничего, только посочувствовали. Я хотя и не многодетная, но с системой сталкивалась и чувствовала себя белой вороной. «Аборты были?» – «Нет, и не собираюсь». Удивление. «Какую контрацепцию используете?» – «Никакую». Еще большее удивление. Ох и люблю я себя чувствовать белой вороной! Еще в раннем детстве, когда меня дразнили «рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой», это было поводом не поплакать в углу, а броситься в бой. «Ах, ну да, вам же запрещено», – слышу в ответ. «Нам не запрещено, просто мы детей не убиваем», – пользуясь случаем, иду я в наступление.

Но вернемся на наблюдательный пункт. Итак, первая попытка закончилась неудачей, но я продолжаю наблюдение. И вот я ее вычислила по телефонному разговору. Она звонила мужу и давала множество ЦУ, а мужа называла «папочкой». Вот по этому «папочке» я ее и вычислила. Завязался с нею разговор, оказалось, что муж ее священник, у них дети рождаются почти каждый год. Предпоследнему, шестому ребенку всего полтора года, а старшей тогда было восемь. Я всегда восхищалась такими женщинами: мне так слабо, – но и ужасалась, глядя на их тяжкую жизнь. Она сказала тогда такую восхитительную фразу: «А что делать, рожать-то надо». Вот так, естественно и просто. Для таких людей это просто и естественно. А недавно я узнала, что у матушки Ольги (так звали мою собеседницу) родился восьмой ребенок.

ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

Батюшки бывают радикальными, либеральными и такими, которые придерживаются золотой середины. Строгость воспитания детей и вообще строгость религиозных традиций зависит от того, насколько радикальна или либеральна семья в своих воззрениях.

Но существуют и общепринятые нормы.

Девочек не принято стричь. Они не носят брюки, единственным исключением считается нежный возраст или катание зимой на санках. Во многих особо радикальных семьях (не обязательно священнических) девочек с младенчества приучают носить платок и длинную юбку, отчего они становятся похожими если не на маленьких старушек, то на Машеньку из сказки «Гуси-лебеди» точно.

Телевизор для многих семей тоже является камнем преткновения и темой многих споров. На тему допустимости и недопустимости телевизора написано множество православных книг, начиная от категорически запрещающих присутствие этого монстра в благочестивом доме и заканчивая вполне лояльными изданиями. Наиболее радикально настроенные считают телевизор абсолютным злом, которому не место в православной семье. Поэтому в таких семьях его просто нет. Я знала семью, где телевизор очень долго не покупали именно по религиозным соображениям, но потом родители вынуждены были его приобрести, так как дети постоянно пропадали у друзей и соседей. Пусть лучше дома под контролем смотрят, нежели непонятно где, решили родители. Есть семьи, где телевизор используется только для просмотра видеокассет и передач православной направленности. Более либеральные сим достижением цивилизации вовсе не гнушаются, устанавливая минимальную цензуру на просмотр некоторых передач и фильмов. Во многих семьях не принято смотреть телевизор постами и перед великими праздниками. Одно объединяет священнические и мирянские семьи – это то, что дети телевизор никогда не смотрят бесконтрольно. Книги тоже подвержены строгой цензуре. Например, «Гарри Поттер» вызвал в православных кругах далеко не однозначное отношение. Одни называют эти книги откровенно бесовскими, другие же считают, что чтение подобной литературы вполне допустимо.

Игрушки подлежат строгому отбору. Родители никогда не купят ребенку агрессивную игрушку. К запрещенным игрушкам традиционно относят чертиков, роботов-трансформеров, инопланетян и прочую нечисть. К куклам-Барби тоже всегда сохранялось настороженное отношение, так как православные считают ее сексуальной, а следовательно, она автоматически попадает в запрещенные списки. Разрешаются только такие куклы, которые воспитывают в девочке материнские чувства, а у «Барби» это не предусмотрено. Из компьютерных игр допускаются только игры развивающей направленности, никаких «стрелялок» и «бомбилок». Многие православные семьи присутствие компьютера в доме вообще не допускают. То, о чем светские люди даже не задумываются, вызывает жаркие споры среди православных.

Учатся священнические дети, как правило, в обычных школах, хотя родители по возможности стараются отправлять своих чад в православные гимназии. Но такие гимназии есть не во всех городах, а там, где они есть, их не хватает или они находятся далеко от дома. Вообще, разговор о православных гимназиях – это отдельная тема, болезненная для многих православных, так как в этих гимназиях полно проблем, да и обучение в них недешево и многим родителям просто не по карману. За обучение в гимназии надо платить, а православные, как правило, не самые обеспеченные и платежеспособные люди. В Москве самая дешевая гимназия стоит от ста условных единиц, а если в семье трое школьников – это уже минимум триста зеленых американских рублей; для многих это почти целая зарплата. В отличие от «мирянских», священнические дети обычно имеют в гимназиях различные льготы или вообще обучаются бесплатно. Но и в священнических семьях родители зачастую все же не желают или не могут возить детей на другой конец города только ради православного обучения. На селе, конечно, все гораздо проще. Там выбирать не приходится, довольствуются тем, что есть. Во многих селах церковь даже сама создает школы по типу старых церковно-приходских.

Как уже говорилось, религиозные люди стараются отделять себя от светской жизни, поэтому и детям пытаются дать как можно более религиозное образование, то есть поместить их в наиболее приемлемую для семьи среду, к своим. Более того, наши общеобразовательные школы в нравственном отношении оставляют желать лучшего, и православные родители, отправляя свое чадо в школу, очень боятся, что оно научится не тем наукам, за которыми его туда отправили. Вот научится курить да матом ругаться, а еще опасность сексуального просвещения, которое из подворотни приползло и в школу, и уже на уровне министров обсуждается возможность введения в школьную программу подобных «предметов»…

Православные семьи, как правило, многодетны. Общаясь с ними, зачастую приходится слышать фразу: «У нас пока только трое». Тогда как в светском обществе семья с тремя детьми вызывает изумление: «Как, у вас трое детей!» Православные помешаны на воспитании детей и строго следят за их нравственным обликом, в отличие от светских людей, которые больше заботятся, во что одеть и чем накормить драгоценного отпрыска. Поэтому и разговоры православных мамочек на детской площадке или возле храма все сплошь о воспитании детей, проблемах в школе, детских садах, кружках и прочем. Мамочки вряд ли будут обсуждать, какую новую курточку или сапожки приобрели на прошлой неделе своему ребеночку, если и затронут материальную сторону жизни, то только чтобы пожаловаться друг другу, что денег на курточку и сапожки не хватает.

Воспитанием детей в основном занята мать, посвящая детям и хозяйству все свое время. Но несмотря на это в священнической семье почти всегда царит патриархат. Отец благословляет или не благословляет те или иные занятия и увлечения детей. Отец решает, в какой школе будут учиться дети, какие фильмы им смотреть, какой длины будут носить юбки его дочери и так далее. Его слово – закон и обсуждению не подлежит. Мне рассказывали про одну священническую семью из Тульской области, в которой росли четыре дочери. Отец был очень строгих нравов и, наверное, опасаясь, что в девочках начнет развиваться кокетство и самолюбование, убрал из дома все зеркала. (Вспоминается фильм «Завтра была война» – про сталинскую эпоху, где завуч школы тоже ликвидировала все зеркала, дабы в девочках не развивать «кукетство».) Однажды девочки пришли в гости в дом, где были огромные зеркала. Маленькие леди обомлели, увидев себя в полный рост, изумлению не было предела. Вот такие примеры встречаются иногда в нашей жизни.

Жизнь жены священника – это постоянное ожидание мужа; муж всегда так занят, что ему обычно не до детей. Эта занятость, конечно, никак не мешает заводить все новых и новых детей. Кстати, священнических детей очень редко отдают в детские сады. Считается, что мать, отдавшая ребенка в садик, совершает чуть ли не грех, отказываясь от своих прямых обязанностей по воспитанию чада. Это происходит оттого, что жене священника вообще не пристало работать. Одной из причин, почему матушки не работают, является, конечно же, многодетность. Какая работа, если дети рождаются в среднем раз в два года!