Текст книги "Четвертый вектор триады"

– А зачем, собственно? Что нового он нам может рассказать? Лучше сделаем вид, что мы обычные эльфы и игры спецслужб нас не касаются. Просканируй, нет ли среди трупов какого-нибудь поискового устройства. Не могли они нас по Порталу вычислить.

– Ну почему я не стал билетером во Дворе Зрелищ? Выкосили рогачей, как бунтующих порчей в Спецзоне! Не везет! С самого первого дня этой противной лямбды не везет!

– Не скули! Лучше ползи, поищи талисман. Он у шамана ихнего быть должен. Через него сможем Шефу рапорт отправить.

– А куда это Остроухие направились? Раненых добивать?

– Не! Я слыхал от сильников, они раненых не добивают. Оставляют это дело волкам. Мол, кто сам оклемается – тому и жить. Боюсь я, они талисман ищут. Слушай, Твур, а можно я на них не пойду! Убьют ведь. В секунду стрелу промежду глаз всадют. Ты же видал, чего они над рогачами учинили?

– Ладно уж, лежи! Хрень с этим талисманом! Я, признаться, и сам дрожу. Полежим троху, а потом за ними побежим. Может, кого по дороге натравим. А там слухачи генкоды поднимут, свяжутся с нами.

Слог 30
ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Лэйм

Храм Пяти Первоэлементов

Утро

Сан был огнем. Могучим, сметающим огненным смерчем. Он метался вокруг Летты, осыпая ее градом ударов, он вкладывал в каждый удар огненную ярость, кипящую в глубине солнечного сплетения. Он чувствовал единство, рук и ног, похожих на когтистые лапы бешеной огненной кошки.

Но Летта ускользала от ударов, не позволяя загнать себя в угол, отказываясь принимать в себя всю полноту его натиска. Она гасила его ярость холодными движениями упругих рук, она растворяла его силу в водовороте своего вращения, в приливах и отливах текущего мягкого тела. Она была водой.

И тогда Сан стал землей. Он зажал воду могучими объятиями берегов. Он навалился на нее неумолимой тяжестью. Немного замедлив движения, сатвийский боец наполнил руки убийственной силой. Вода забилась в многотонных каменных колоннах и, чтобы выжить, стала деревом.

Верткие уверенные корни быстро находили трещинки и ложбинки в кажущихся несокрушимыми земных толщах. Корни впивались в щели, ломая целостность, выкручивая кости и давя на суставы. Гибкий стебель, умело толкая то здесь, то там, лишал монолит скалы устойчивости, и падающая, расчлененная земля спешно породила металл.

Затвердевшее тело опять обрело упругость и подвижность. Сан начал стремительными движениями обрубать вцепившиеся ветви. И дерево вдруг загорелось, опаляя лезвия рук огненным дыханием закипающей ярости.

И тогда расплавился металл и потек жгучими волнами ускользающей влаги. Замкнулся великий круг тактики, круг гунфу[9]9
  Гунфу – работа мастера, мастерство.


[Закрыть]…

– Хорошо! Очень хорошо! – сказал седовласый старец в красно-желтом одеянии Мастера. Его глаза ясные, как у юноши, с гордостью смотрели на остановившихся бойцов. – Понять истину сознанием – не главное. Главное – найти ее в себе, в каждом цуне[10]10
  Цунь – индивидуальная для каждого чсловска мера длины. Применяется в рефлексотерапии.


[Закрыть] тела, в каждой капле крови, в каждом глотке ци[11]11
  Ци – биологическая энергия живых существ


[Закрыть]. Не нужно стремиться стать Мастером, нужно быть им. Не нужно говорить об Истине, нужно слушать ее пульс в глубине своего сердца. И поэтому помолчим и послушаем…

Мастер закрыл глаза, и тело его мгновенно выпало из пространства восприятия. Он оставался здесь, но все же чудесным образом отсутствовал, растворившись в ровном ряду одинаковых статуй. Летта и Сан привычным движением опустились на колени. Время послушно слилось с дыханием и перестало существовать.

А когда оно родилось снова, был уже вечер. Пять Мастеров стояли перед Саном и Леттой, и их лица излучали печальный свет.

– Мы вынуждены закончить ваше обучение, – сказал Мастер Огня. – Это идет вразрез с нашими традициями, но так надо.

– Вам понадобился месяц на то, что другие не могут постичь и за несколько лет, – продолжил Мастер Воды. – Но даже с вашими талантами на Нежные Касания, Звездные Знаки и Язык Истинной Речи требуются годы. У вас нет этого времени.

– Что-то свершается там, в большом мире, – вступил Мастер Металла. – Что-то, требующее вашего присутствия. Не спрашивайте, откуда пришла весть. Примите все как должное.

После минуты вдумчивой тишины заговорил Мастер Земли:

– Вы – не обычные люди. Вы пришельцы из далекого горнего мира. Мы не в силах постигнуть полноту Великого Замысла, но одно мы знаем наверняка. Где-то в миру вы должны найти своих братьев и сестер. И когда все шесть частей одного целого сойдутся вместе, вы поймете, что нужно делать…

Сан встретился глазами с потемневшим от внутреннего напряжения взглядом Летты и послал в его глубину волну ласки и нежности.

Потеплевшие искры золотых глаз вспыхнули ответным светом, и ученики поклонились Учителям искренним, спокойным поклоном.

Прощаясь, Мастера вложили правый кулак в левую ладонь, навеки заключая жесткость в объятия мягкости, атаку в круг обороны, жажду новых и новых знаний в океан мудрости. И когда за последним из них закрылась дверь, Летта услышала едва различимую мысль: «Что будем делать, бодхисатва?»

Слог 31
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ГВИНА

Подмирье

Дом генерала Ондра

Серое междувременъе

– Ну не мог я в записке написать яснее! А вдруг бы прочел отец? Я не хотел и не хочу ставить его в щекотливое положение! – Зазрак все время ловил себя на том, что, оправдываясь, выглядит глупо.

Мама сидела в кресле и укоризненно смотрела на него своими огромными, черными глазами.

– Ничего страшного не случилось! Мы, конечно, вымотались до чрезвычайности, но Харма уже в порядке а инспектор из Министерства Росы нашел тяжелобольного Хрона Лу в постели. Все пристойно, никто ни о чем не догадывается.

– Ты меня утешаешь или себя? – Негромкий, бархатистый голос Кары Ондр наполнял собой комнату и жил как бы отдельно от нее самой. – Я бы на твоем месте вряд ли нашла основания для оптимизма. Во-первых, инспектор мог быть агентом Тайной Канцелярии. Во-вторых, он вполне мог обратить внимание на не совсем обычный оттенок кожи встретившей его девушки. Знакомство с Солнцем Питательного Слоя не проходит бесследно! Ну и, в-третьих, легко проверить, обращался ли Хрон Лу к врачу. Мы, конечно, будем надеяться на лучшее, но шансов немного. Ты не думал забрать Харму к нам?

– Мам, спасибо, что первая заговорила об этом. Я сам хотел просить тебя дать Харме убежище, как только Хрон Лу немного оправится. Он ей не отец, только отчим. Ее ничто не держит в его доме.

– Приведи ее к нам уже сегодня. Я найму для Хрона Лу сиделку и сделаю это так, чтобы никто не знал имени заказчика. Ты все убрал в лаборатории?

– Да, мама. Не скажу, что это было легко. Ведь, разрушая варварское устройство, я навсегда отрезал себе дорогу наверх…

– Ты в этом уверен? Никогда не говори «никогда»…

– Что ты имеешь в виду?

– Пока только то, что после этого путешествия ты всю жизнь будешь искать возможность снова вернуться туда. Как я…

– Сколько мне еще не ходить в школу?

– Три-четыре дня. К счастью, вы недолго были под лучами Солнца, и «загар» у вас достаточно слаб.

– К счастью, мы все-таки были под лучами Солнца, мама! А то, что недолго, так это к несчастью.

– Тебе действительно там понравилось?

– Разве ЭТО может не понравиться? Знаешь, это похоже на пробуждение от тяжелого кошмара. Сначала все вокруг мрачное, унылое, больное. И вдруг открывается в небе окно, и через него в тебя врывается совсем другая жизнь. Сотни цветов, тысячи запахов, море звуков, мириады смыслов. Наверное, это как полет над горами после бесконечного блуждания по тесным и смрадным ходам канализации! А Ал и Ви – это и вовсе что-то непередаваемое! Мама, если бы ты видела, какие у них лица! Они просто светятся изнутри! А как они любят друг друга! Об этом не было сказано ни слова, но каждый, имеющий глаза и сердце, видел и чувствовал их любовь! Нет, они не сделали мне ничего особенно хорошего. Они просто общались со мной, как друг с другом: мягко, доверительно и радостно. С интересом. Они как будто ждут от каждого собеседника приятного сюрприза. Некоей новой мысли, нового образа, некоего чудесного экспоната в свою коллекцию. Нет, не экспоната! Скорее инструмента для любимой и радостной работы по преобразованию мира. Я ждал недоверия, настороженности, враждебности, наконец, но ничего этого не было. Я целый час был одним из них! Несмотря на рога и копыта! Как бы я хотел, чтобы этот час длился вечно!

– «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – Кара, по своему обыкновению, беззвучно рассмеялась. – Ты радуешь меня, сын! Прошу тебя, расскажи мне все еще раз, и со всеми подробностями!

Слог 32
РЕЙД НА СТОЛИЦУ

Лэйм

Дорога в пяти милях от столицы Диабемского королевства

Ночь

За два часа до восхода солнца из передового отряда доложили, что лес наконец кончился.

Гвалт немедленно поскакал вперед, вдоль нестройной колонны, растянутой на несколько миль, чтобы не допустить шума и проследить за правильной расстановкой сил на поле будущей битвы. «Дохлое дело», – подумал Олег, провожая его мрачным, тоскливым взглядом.

От Bay он знал, что королевские войска уже вчера днем расположились на равнине перед Столицей. Окопались и ждут. А мы с марша. Усталые, рассредоточенные. Короче, тоска смертная.

Bay, кстати, тоже в тоске. Появился уже в темноте, весь какой-то мятый, измученный. Насчет Ксаны буркнул только, что она в безопасности. Скрывает он что-то. Но про Ксану не врет. Это Олег чувствовал хорошо.

Ну ладно. Вернемся к нам – баранам.

Воистину – бараны! Идем на бойню, торопимся, спешим. Видит Сатва: я не хотел! Но как их убедишь? Слушают – и не слышат. Гонит их что-то, подталкивает изнутри, глаза застит, соображать и чувствовать не дает. Как под гипнозом все.

Кроме меня.

Почему, кстати? Почему Это против меня не властно? Особенный? Избранный? Кем? И главное, для чего? Как же это все-таки безчеловечно: избрать и не говорить, для чего. А спрашивают по полной программе! Чуть расслабишься, начнешь себя жалеть, так сразу по носу щелчок: не для себя живешь!

А для кого?

Нет ответа…

Так. Начнем сначала.

Визуализируем диспозицию. (Откуда, кстати, у меня в мозгах такие перлы? Может, от отца? Вот ведь выскочит что-нито, у народа глаза, как у филинов, делаются. Уважают.)

Олег предоставил Белогриву самостоятельно держаться в колонне и сосредоточился на образах, переданных Bay.

Основные силы барон Ле Кампф расставил на склоне невысокого холма, именуемого в народе Чертовой Лысиной. На темечке этой лысины располагался шатер его величества короля Диабемского. Сам сюзерен конечно же остался в городе, за надежными стенами замка. Золотой штандарт на вершине должен был поднимать дух и вселять уверенность.

Левый фланг королевских войск прикрывал глубокий овраг, по дну которого струились из города сточные воды. Вдоль оврага расположилась личная гвардия барона. Сытые и нерассуждающие северные варвары, вооруженные тяжелыми арбалетами и широкими палашами, никогда еще не упускали случая пролить кровь. Правда, крутизна склонов сильно уменьшала их шансы на рукопашную, и они от скуки острили и без того острые арбалетные болты.

На правом фланге хитрый барон поставил полки из провинции. Именно здесь должны были произойти основные события. Здесь ожидали битвы высокие, сухие аденомцы с красными перьями на заостренных шлемах и идолбуржцы, приземистые и кряжистые, как лесные коряги.

Олег так ясно представил себе замершие в молчаливом порядке стройные ряды, поблескивающие в первых лучах солнца сталью доспехов, что сердце болезненно сжалось. Там, на равнине, ждали профессиональные солдаты. С младых ногтей их приучали к мысли, что они – опора порядка, а смерды – темное, глупое быдло. Все они были свободнорожденными. И все они ненавидели чернь. «Они дерутся за свое, а мы алкаем чужого», – пришла вдруг непослушная мысль. Олег отогнал ее, снова возвращаясь к диспозиции.

Центр. В центре барон расположил западных наемников, людей угрюмых и хладнокровных, вооруженных короткими мечами и длинными, окованными металлом копьями. Они, конечно, додумались опоясать холм небольшим рвом, и, пока он не заполнится трупами, восставшим наверх не подняться.

Олег ясно понимал, как будут разворачиваться события.

Стихийная атака передовых сил Гвалта разобьется о колючий заслон наемнических копий. Спрыгнувших в ров будут с хаканьем рубить громадные рыцари, закованные в броню от пяток до макушки.

Когда первая волна остановится, над присевшими копьеносцами в упор зазвенят тугие луки наемников из Восточного Предела – раскосых степняков, не дающих промаха в вороний глаз за полсотни шагов.

В это время, обхватывая холм справа, в атаку пойдут крестьяне Брента и разбойники Тругла. Может быть, они даже потеснят аденомцев, но какой ценой? Суконные рубахи и кожаные куртки – плохая защита от безжалостной стали…

И вот, когда последние смелые и решительные лягут, заливая жертвенной кровью тела самых смелых и самых решительных, когда усталость и страх заставят дрожать непривычные к битве руки, вот тогда через гребень перевалится тяжелая рыцарская конница и неудержимой лавиной скатится вниз, раскалывая строй атакующих надвое.

А если к тому времени успеют подойти канувшие где-то в лесах траскийские Черные Рыцари с отрядом боевых драков, мало кто из восставших сумеет уйти от зубов и когтей, мечей и копий.

Было что-то дикое и ненормальное в том, что тридцать тысяч человек трое суток шли только для того, чтобы быть убитыми на этой равнине.

Гвалт в последние дни совсем обезумел. Он только смотрел на Олега горящими лихорадочным блеском глазами и говорил: «Не боись, братишка, мы их, сволочей, руками душить будем, дай только добраться!» Советов он то ли не слышал, то ли не понимал.

Вчера, когда стало известно, что драки и Черные Рыцари еще не пришли, он погнал армию ускоренным маршем, стараясь появиться перед противником неожиданно, оттеснить наемников к оврагу и на плечах имперской пехоты ворваться в Столицу через бреши в недостроенной стене. Единственное, что удалось Олегу, – это убедить его послать две тысячи конных дальней лесной дорогой в обход Чертовой Лысины. Городские бродяги, примкнувшие к восставшим, должны были перед рассветом зажечь гвардейские казармы, прилегающие к королевскому дворцу. По этому сигналу конники выскочат из леса и, производя как можно больше шума, атакуют городские стены. В случае удачи половина королевских войск бросится в город защищать свои дома и семьи, а наемники и вассалы неизбежно потеряют боевой порядок и отвернутся от северной дороги. «Только бы они поверили, что наши главные силы прошли Западным Трактом, – как заклинание, повторил Олег. – Где же Bay?»

«Ну вот, пока вы тут прохлаждаетесь, я нашел этих мерзких рыцарей», – раздался сзади лающий, ворчливый мыслеголос. Bay сидел на небольшой кочке с гордым и слегка заносчивым видом.

«Ты неисправим. – Олег соскочил с седла и присел рядом с другом. – Где они?»

«Идут от Черных болот. Они блуждали там не меньше суток».

«Кто же их кружил? Урхусы?» – Олег с трудом представил себе мрачных болотных монстров, воспылавших вдруг сочувствием к восставшим.

«Общение с рыжеволосым не идет на пользу твоим умственным способностям. – Bay отвернул свою ехидную морду и сыто облизнулся. – Твоя сестра опять кормила меня козьим сыром…»

«Виола? – Юноша вскочил, взглядом подзывая Белогрива. – Как ей удалось заманить их на север?»

«Сила твоей маленькой сестренки растет с каждым днем. – Серк заговорил серьезным задумчивым голосом. – Я думаю, ей помогли Стихиали».

«А где же была хваленая магия Черных Рыцарей?»

«Мне надоели твои вопросы. – Bay в упор посмотрел на друга. – Войди и посмотри сам!»

Последние слова прозвучали, как ритуальная фраза. «Мы с тобой одной крови, ты и я!» – послышался Олегу голос из далекого прошлого. Там тоже были волки, и черноглазый юноша со сверкающим кинжалом сражался с огромной полосатой кошкой. Картина была яркой и какой-то особенной, будто просвечивала из другого, непохожего на этот мира.

«Обещай мне еще раз вспомнить это, когда все кончится», – взмолился Bay. Его глаза были широко раскрыты и смотрели на Олега со священным уважением.

«Неужели эта способность видеть непонятное и слышать нездешнее и заставляет его проявлять ко мне столько внимания?» – мельком подумал Олег и, закрыв глаза, заглянул в мозг Bay.

Ветки кустарника сплелись над головой грязно-бурым дырявым шатром. Вокруг было сыро и смрадно.

Рыцари собрались на относительно сухом пространстве между трясинами и молились. Олег имел редкую возможность увидеть их без шлемов. Живых. Да еще в таком количестве. В первый раз он воочию наблюдал Черную Мессу.

В центре пентаграммы, образованной коленопреклоненными рыцарями, лежал олененок. Его детские глаза с длинными ресницами испуганно перебегали с одного бесстрастного лица на другое.

Рыцари, склонив головы в кожаных подшлемниках, ждали. Вдруг один из старших, сидящих во внутреннем пятиугольнике, издал низкий хриплый рев.

Олег недостаточно отчетливо видел, но лицо пожилого рыцаря страшно изменилось. Лиловый ореол окутал засверкавшие багровым светом глаза. Рот раскрылся в многовековой космической жажде. Рыцарь медленно поднялся на ноги. Остальные, почти не размыкая губ, завыли протяжное, дьявольское трехголосье.

Дрожащий крупной дрожью олененок заплакал. Слезы непрерывным потоком струились из замутненных предсмертной тоской глаз и капали в безразличную ко всему болотную жижу. Почти человеческий плач, разрывая монотонность ритуальной мантры, взмыл к далеким, затянутым вонючими испарениями небесам.

Руки в черных шипастых перчатках… Зажмуренные глаза с капельками слез. Хруст выворачиваемой шеи. Последний душераздирающий крик… И торжествующий рев…

Олег медленно расслабил одеревеневшие плечи и разжал сведенные судорогой кулаки.

«Жертва была принята, и теперь они идут… – он с трудом вытолкнул слова из заполненного горечью рта. – Мы должны задержать их хотя бы до вечера. Сколько с ними драков?»

«Тридцать. – Bay продолжал лежать, почти полностью скрываясь во влажной ночной траве. – И шестьдесят рыцарей. Тебе нужно взять с собой не меньше двух сотен этих вояк. – Он покосился на идущих мимо лесных братьев Радомира Меченого. – Или три сотни каких-нибудь других», – закончил он презрительно.

Олег разделял симпатию своего друга к знаменитому разбойнику и его веселым молодцам. «А что, пожалуй лесная засада понравится им куда больше, чем бой в чистом поле, да еще в толпе бывших конюхов и землепашцев», – подумал Олег и, одним рывком взлетев в седло, поскакал вдоль колонны, тихо окликая Радомира.

Слог 33
МЕЧОМ И СЛОВОМ

Лэйм

Лес в восьми милях севернее Столицы

Утро

Все шло хорошо.

Лошади притерпелись к неожиданным исчезновениям и появлениям Bay. Молодцы Радомира, попавшие в привычную стихию лесной засады, сбросили мрачную обреченность ночного рейда. Отряд шел ускоренным маршем и с каждой минутой отдалялся от страшного будущего, притаившегося на равнине вокруг Столицы.

Каким-то образом людям стало известно, что драки, скорее всего, канули в трясину и биться предстоит только с их хозяевами. Люди расправили плечи, шаги их обрели обычную легкость, и лица, омраченные несвободой кадрового солдата, просветлели и разгладились.

– Ну что, Оле, твой волк по-прежнему не чует чешуйчатую мерзость? – улыбнулся Радомир. – С полусотней рыцарей мы шутя разберемся. Наконец-то проверим, так ли крепко они держат свои черные мечи! – Атаман погладил широкой ладонью рукоять изогнутой восточной сабли. – Я слышал, ты не раз сталкивался с ними?

– Это правда. – Олег не разделял оптимизма союзника. – Последний раз они чуть не схватили меня. Только чудо помогло мне бежать.

– Ты опять скромничаешь, – засмеялся Радомир. – Гвалт говорил мне о шести трупах и двух десятках раненых!

– Гвалт любит преувеличения. – Олег напряженно вслушивался в звуки утреннего леса. – Мне кажется, они уже близко…

Прямо под копытами лошадей возник Bay. Он незамедлительно начал чесаться и всем своим видом демонстрировал полное презрение ко всем людским битвам, сражениям и скандалам.

– Впереди просека, – сказал Олег, остановившийся было взгляд которого вновь обрел подвижность. – Рыцари идут по ней. Ящеров с ними нет. Лучшего места для засады нам не найти.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Радомир. – Держу пари, что минуту назад ты еще ничего не знал!

– В этом лесу у нас много союзников. – Глаза Олега по-прежнему смотрели куда-то внутрь, будто бы он прислушивался к стуку собственного сердца. – Нам нужно действовать как можно быстрее, пока она не выпустила драков, – непонятно сказал он и тронул коня, объезжая своего волка, ожесточенно ищущегося и не обращающего внимания на весь белый свет.

Радомир пожал плечами и коротко свистнул. Услыхав знакомый сигнал, разбойники принялись натягивать ослабленные тетивы луков и снимать чехлы с колчанов.

Пока Радомир расставлял своих людей вдоль зеленой стены широкой просеки, Олег проехал немного вперед, спешился и укрылся в густых зарослях. Белогрив понимающе косил умным глазом и излучал поддержку и сочувствие.

«Держись, сестренка… – шептал Олег, всем телом ощущая страшное напряжение, повисшее над лесом, – держись…»

Трава на просеке зашевелилась. Неслышно ступая мягкими лапами, появился Bay и, тихо тявкнув, метнулся к кустам.

Земля, уже несколько минут подрагивающая далеким топотом, задрожала явственно и неровно. Темная масса, возникшая в дальнем конце, приближалась дробной поступью закованных в броню рыцарских коней. Черное знамя тяжелыми складками свисало на круп передней лошади, и пышный вороной хвост казался варварским украшением пыльного, мрачного полотнища.

Олег медленно опустился на колени и закрыл глаза. Страх, задавленный тисками воли, чуть слышно завозился под ложечкой. Но другая волна, рожденная опытом бесчисленных тренировок и сотен реальных схваток, поднялась из живота, заполняя тело спокойной мощью и подвижной, пружинистой ловкостью.

Олег открыл глаза и бесшумно вскочил на ноги. Хвост рыцарской колонны только что прошел, и трава, истерзанная тяжелыми копытами, медленно распрямлялась. Невесомыми шагами лесного эльфа юноша двинулся вслед темной массе, оставившей после себя дух потных лошадей и мертвого, душного железа.

Олег физически ощутил напряжение сотни воловьих жил с трепещущими в ожидании полета легкими древками, нацелившимися стальными наконечниками в незакрытые забрала.

Звук топора гулко ударил притихший воздух, и свист стрел слился с ржанием лошадей и предсмертными хрипами. Рыцари с лязгом захлопнули забрала, но зеленые стрелы градом сыпались на них, находя щели в доспехах, впиваясь в ноги, в руки, в лошадей, не зная жалости и сожаления.

Подрубленные могучими взмахами, обрушились на конников молодые деревца, уменьшая маневр и увеличивая панику. За полминуты просека превратилась в зеленый муравейник, в котором черные железные муравьи бестолково уворачивались от обезумевших от боли и страха вороных коней.

И тогда из леса выскочили быстрые, как порывы летнего ветра, воины Радомира.

Часть рыцарей, оставшаяся верхом, пыталась их рубить, но кони, вынужденные переступать упавших, не подчинялись шпорам. Лесные молодцы по трое-четверо бросались на всадников, и лязгающая груда падала, тяжело ухая о землю.

И все же три десятка спешившихся рыцарей, собравшись в круг, медленно отступали. Они уже пришли в себя, и дюжина нападающих, возбужденных первым успехом, поплатилась жизнью за чрезмерную самоуверенность. Рыцари, сомкнув щиты в двухэтажное кольцо, ощетинились дымящимися кровью мечами.

Олег направился к ним легким танцующим шагом, а сам с ужасом ощутил, что Виола слабеет и там, в двух лигах к северу, драки уже начинают приподнимать свои тупые, мерзкие морды.

Сквозь туман ярости и боли, низвергающийся на него через сестру, Олег с удивлением услышал свой спокойный насмешливый голос:

– Как долго вы собираетесь так стоять, храбрые рыцари? Или вы надеетесь на своих загулявших ящеров? Может быть, кто-нибудь покажет мне, что умеют траскийцы, кроме падений с лошади и дрожания за железным щитом? Того, кто победит меня, мои люди отпустят. Клянусь словом Оле-лучника!

– Не слишком ли ты надеешься на кровь нелюдей, кощунственно принятую твоей гулящей родительницей, проклятый Лучник? – раздалось из глухого ряда стальных забрал.

Этого не стоило говорить. Молчание дороже золота. Часто оно на вес жизни…

– Тот, кто это сказал, будет первым. – Олег добавил в голос сталь Властного Слова. – Выходи и умри как подобает рыцарю!

Медленно переставляя длинные ноги, долговязый траскиец выступил из отпрянувшего ряда. Оказавшись перед Олегом, он с хриплым ревом поднял меч над головой и одним прыжком покрыл разделяющее их расстояние.

Полоса отточенной стали рассекла взвихрившийся воздух, а Оле-лучник оказался за спиной нападающего. Он даже не вытащил меч, а просто поверг тяжелую фигуру на траву непочтительным пинком пониже спины.

– Когда же вы наконец научитесь драться? – презрительно бросил он молчащему кругу.

Долговязый между тем поднялся. Он уже понял, что слухи о мастерстве эльфийского ублюдка не были преувеличенны. Но гордыня не желала мириться с очевидным, и рыцарь снова бросился в атаку.

Меч прыгнул в руку Лучника беззвучной серебристой молнией, и нападающий напоролся на сверкающее острие всей тяжестью закованного в броню тела. Эльфийский клинок вошел между стальными пластинками в том месте, где нога прикрепляется к туловищу, и мучительная боль заставила рыцаря завыть диким, нечеловеческим голосом.

– Техника, которую вы сейчас видели, – менторским тоном сказал Олег, – носит название «свободный меч». Проводя этот прием, вы должны, не парируя удар противника, перегруппировать тело так, чтобы вражеский выпад пришелся в пустоту, а острие вашего меча оказалось на пути его массы в уязвимом месте. В случае успеха он сам наденется на вертел, причем с той силой, которую вложил в свой собственный удар.

– Ты слишком уверен в себе, эльфийский ублюдок! – процедил сквозь решетку забрала приземистый, кривоногий рыцарь.

Он отбросил щит и, взяв меч двумя руками, шагнул навстречу Олегу. Меч был нестандартный: длинный, слегка изогнутый, с двуручной рукоятью и одной режущей гранью.

«Это будет посложнее», – подумал юноша, по достоинству оценивая мягкие, осторожные движения нового противника.

Траскиец не спеша двигался по кругу, выбирая момент для атаки.

«Придется начать самому», – решил Олег и, взмахнув мечом над головой, обрушил на врага свою обычную серию «верх – низ, наружу – внутрь». Все четыре удара натолкнулись на звенящую сталь, и не успел последний звук достичь ушей зрителей, как мгновенный выпад в лицо чуть не рассек Олегу лоб под кожаной лентой, удерживающей волосы. «Островная техника!» – подумал юноша, невольно почувствовав холодок, пробежавший по спине. Он снова атаковал, вдвое ускорив вращение кисти, и снова его меч оказался отброшен, а рукав распорот ответным взмахом противника.

– С каких пор дайны стали служить своим врагам? – спросил Олег, внимательно вглядываясь в смотровые щели забрала. Он совершенно ясно представил себе черные раскосые глаза и смуглое скуластое лицо с маленьким плоским носом.

– Это не твое дело, – процедил Черный Рыцарь и ринулся вперед короткими топающими шагами, сопровождая их градом ударов.

Олег, вынужденный перехватить меч двумя руками, отступал, ошеломленный этим бурным натиском, не укладывающимся ни в какие стандартные рамки. «Я слишком невнимателен», – мелькнула запоздалая мысль. Усилием воли юноша сбросил в разверзшуюся пасть подсознания все, остающееся за пределами здесь и сейчас, и попытался раствориться в бешеной пляске отточенных клинков.

«Войдя в контакт, следуй движениям врага до тех пор, пока не почувствуешь Момент Истины. А почувствовав, сделай то единственное, что стоит выше его понимания…» – вспомнил Олег слова Двенадцатого Патриарха.

«Локоть!» – мелькнуло в сознании, и острие эльфийского меча змеей скользнуло вдоль блокирующей катаны и впилось в локтевой сгиб вскрикнувшего дайна. Раненая рука выпустила рукоять, и Олег резким кистевым сбросом выбил меч из осиротевшей левой руки.

– Ты хорошо сражался! – отсалютовал он отступившему противнику. – Но ты проиграл, а потому становишься моим пленником!

Дайн опустился на колено и склонил голову. Опустив лицо в ответном поклоне, Олег попытался нащупать контакт с Виолой.

На севере было мертво и тихо. Только зияла, медленно затягиваясь, дыра в астральной ткани леса, через которую только что низверглись в Адовы Миры потоки звериной ярости, боли и крови.

«Они почти все мертвы, – раздался в его сознании удивленный голос Bay. – Осталось четыре… нет, пять штук. Они ломят напролом и минут через двадцать будут здесь».

«А она? Почему я не чувствую ее?»

«Я иду к ней».

– Осторожно! – крик Радомира слегка запоздал, но Олег в последнюю долю секунды услышал звон тетивы и увидел в левом ракурсе серый стремительный промельк. Тяжелый арбалетный болт срезал только прядь волос с нырнувшей в пустоту головы белокурого менестреля.

– Хиру[12]12
  Xиру – пиявки.


[Закрыть]! – презрительно бросил в сторону своих соратников побежденный дайн и опустился на траву, пропуская над собой тучу зеленых стрел.

– Кончайте с ними! – гаркнул Радомир и бросился было вперед, но Олег удержал его мысленным окриком.

– Минут через двадцать здесь будут драки, – тихо сказал он и, видя, как потемнело лицо атамана, добавил: – Пять штук. Остальные нам уже не опасны. Выведи из боя копейщиков и расставь их, как договорились. Скажи, чтоб не трусили: пять – не тридцать.

Радомир усмехнулся и, повернувшись к побоищу, особым образом свистнул.

«Лишь бы древки выдержали», – подумал Олег.

Bay промахнулся на десяток метров и чуть не угодил в толчею рукопашной схватки. Это с ним случалось крайне редко. Он был заметно расстроен и озабочен.

«Она очень истощена. Сознание вернется не раньше, чем через десять-двенадцать часов. Но ты должен отправиться за ней немедленно. На подходе второй траскийский отряд. В нем еще сотня рыцарей. Пусть эти люди отвлекут их на себя и дадут Рыжеволосому увести от Столицы остатки разбитой армии».

«Так мы разбиты?» – Олег впился взглядом в черные волчьи глаза под желтыми пятнами бровей.

«Можно подумать, ты ожидал чего-то другого», – привычно съязвил Bay, но в его мыслетоне явно чувствовалась тоска и скорбь.

«Побудь с Виолой. Мы только свернем шеи пятерке ящеров, и я сразу же примчусь за ней. Я не могу сбежать в самый опасный момент…»

Bay сморщил влажный собачий нос и, буркнув: «Не опоздай!» – исчез.

«Только десяток эльфийских стрел», – пообещал себе Олег, снимая с седла лук Олендила и натягивая тетиву.

Подмирье

Спецсектор Промежутка

Вне времени

– Ну что, нашел ты этих двоих мерзавцев? – Шеф Тайной Канцелярии рычал, как раненый шипозавр.

– Да, Ваша Самость! Они отозвались на Зов и сейчас будут на связи. Извольте смотреть сюда! – Тупп Аррь, руководитель Службы Слежения, был сладок до омерзительности. В магическом шаре между тем клубился туман и мелькали бесформенные тени.