Текст книги "Сталин. Генералиссимус Великой Победы"

Не лучше было и положение крестьян. В заметке «Голод в деревне» Сталин цитировал письмо крестьянина из Муромского уезда: «Наступает скоро зима, реки замерзнут, и тогда нам придется умереть с голоду. Станция железной дороги от нас далеко. Выйдем мы на улицы искать хлеба. Как нас ни называйте, но голод заставляет нас это сделать».

Временное правительство, которое с 8 июля возглавил А. Ф. Керенский, демонстрировало свою неспособность найти выход из отчаянного положения. Прибывший в Россию в августе 1917 года для организации антибольшевистского заговора с целью недопущения выхода России из войны, английский писатель и разведчик У. С. Моэм так характеризовал положение в Петрограде осенью: «Керенский… был снедаем тщеславием и увольнял любого министра, который, как ему казалось, представлял угрозу для его положения. Он произносил бесконечные речи. Был момент, когда возникла опасность того, что немцы двинутся на Петроград. Керенский произносил речи. Нехватка продовольствия становилась все более угрожающей, приближалась зима и не было топлива. Керенский произносил речи. Ленин скрывался в Петрограде, говорили, что Керенский знает, где он находится, но не осмеливается его арестовать. Он произносил речи».

Кризис власти был очевиден, и Ленин решил воспользоваться им. Между 12 и 14 сентября Ленин, находившийся в это время в Гельсингфорсе, написал письма Центральному Комитету «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он утверждал, что в стране сложились объективные и субъективные условия для проведения успешного вооруженного восстания. Ленин торопил, так как считал, что Керенский, оттолкнув от себя кадетов и часть левых сил в эсеро-меньшевистской коалиции, готов пойти на сговор с немцами и сдать им Петроград.

Курс Ленина на восстание не вызвал единодушной поддержки в руководстве большевистской партии. Каменев и Зиновьев выступили решительно против предложений Ленина, считая начало восстания несвоевременным. Троцкий выдвинул альтернативный план действий, который исходил из необходимости увязывать выступление с поддержкой Советов. Сталин же предложил передать письма Ленина на рассмотрение наиболее крупных партийных организаций, исходя из того, что такое важное решение требует широкого и всестороннего обсуждения. Явно Сталин не был склонен безоглядно поддержать ленинский план восстания.

Свои сомнения в отношении ленинских писем Сталин изложил в феврале 1924 года, когда он говорил о тогдашнем положении в стране. «Что означало поднять восстание в такой момент? Поднять восстание в такой обстановке – это значит поставить все на карту». Усилиями Сталина и других руководителей партии, занятых ежедневной практической работой, число большевиков с начала августа к концу октября 1917 года увеличилось с 240 тысяч до 350 тысяч. Партийные организации были созданы более чем в 100 городах страны. На фронте большевиков было 50 тысяч. Даже в деревне, где позиции большевиков были слабы, за 1917 год были созданы 203 крестьянские партийные ячейки, объединявшие 4122 крестьянина. Ежедневный тираж большевистских газет составлял около 600 тысяч экземпляров. Очевидно, что Сталину, который с таким трудом сумел провести партию через водоворот июльских событий и повел ее к новому подъему, было нелегко решиться на рискованный шаг, чреватый разгромом партии. Возможно, что такие же сомнения разделяли и другие члены ЦК, поскольку решения ЦК по предложению Ленина не было принято.

Через два с половиной года, выступая по случаю 50-летия Ленина, Сталин не скрывал сохранившегося у него отрицательного отношения к этому предложению, слегка иронизируя над Лениным: «Нам казалось, что дело обстоит не так просто, ибо мы знали, что демократическое совещание состоит в половине или, по крайней мере, в третьей части из делегатов фронта, что арестом и разгоном мы можем только испортить дело и ухудшить отношения с фронтом. Нам казалось, что все овражки, ямы и ухабы на нашем пути нам, практикам, виднее. Но Ильич велик, он не боится ни ям, ни ухабов, ни оврагов на своем пути, он не боится опасностей и говорит: „Встань и иди прямо к цели“. Мы же, практики, считали, что невыгодно тогда было так действовать, что надо было обойти эти преграды, чтобы взять быка за рога. И, несмотря на все требования Ильича, мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успешного восстания. Ильич был уже тогда в Петрограде. Улыбаясь и хитро глядя на нас, он сказал: „Да, вы, пожалуй, были правы“… Товарищ Ленин не боялся признать свои ошибки».

Однако в сентябре 1917 года до этих признаний еще было далеко, и Ленин продолжал доказывать необходимость быстрейшего выступления. В своем письме председателю областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии от 27 сентября Ленин утверждал: «События вполне подтвердили правильность моего предложения… что партия должна поставить на очередь вооруженное восстание… Теряем время, назначаем «сроки» (20 октября съезд Советов – не смешно ли так откладывать? Не смешно ли полагаться на это?)».

Стараясь убедить руководство партии в том, что в мире сложилась предреволюционная ситуация, и подтолкнуть его к решительным действиям, Ленин обращался к партийным организациям, уверяя, что «в Германии начало революции явное, особенно после расстрела матросов». Он также ссылался на сомнительные сообщения о волнениях в Италии и Чехии. На основе этих сведений он уверял, что Западная Европа находится на грани революции. Он утверждал, что большевики пользуются полной поддержкой в стране («99 процентов голосов солдат за нас в Москве»), что правительство находится в состоянии политической изоляции («Финляндские войска против правительства… Железнодорожные и почтовые служащие в конфликте с правительством»).

Ленин безапелляционно заявлял, что «большевики оказались бы жалкими изменниками пролетарскому делу… если бы они дали себя поймать в ловушку конституционных иллюзий, «веры» в съезд Советов и в созыв Учредительного собрания, «ожидания» съезда Советов и т. п.» Он настаивал: «Кризис назрел. Все будущее русской революции поставлено на карту. Вся честь партии большевиков стоит под вопросом. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту… будем „ждать“ съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию… Ждать съезда Советов – ребячья игра в формальность, позорная игра в формальность, предательство революции. Если нельзя взять власти без восстания, надо идти на восстание тотчас… Ждать – преступление перед революцией».

Эти же аргументы Ленин повторял в «Письме к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области», написанном 8 октября. На протяжении небольшого письма он несколько раз повторял: «Промедление смерти подобно». По словам Н. К. Крупской, Ленин тогда жил «мыслью о восстании, только об этом и думал, заражал товарищей своей убежденностью».

В начале октября 1917 года Ленин тайно прибыл из Гельсингфорса в Петроград. 10 октября Ленин принял участие в заседании ЦК, на котором он выступил с докладом. Он осудил «равнодушие к вопросу о восстании» со стороны руководства партии и высказал мнение, что «по-видимому, время значительно упущено». Ленин уверял, что «большинство теперь за нами», что «политически дело совершенно созрело для перехода власти» и настаивал на том, что «надо говорить о технической стороне» восстания.

Против Ленина решительно выступили Каменев и Зиновьев. На другой день они изложили свои возражения в письме, обращенном к ПК, МК и ряду других комитетов большевистской партии. В нем они подвергали сомнению основные аргументы Ленина: «Говорят: 1) за нас уже большинство народа России и 2) за нас большинство международного пролетариата. Увы! – ни то, ни другое неверно, и в этом все дело». Аргументы Ленина о поддержке большинством населения большевиков были опровергнуты в ноябре 1917 года итогами выборов в Учредительное собрание. Утверждения Ленина о начале мировой революции были опровергнуты всей историей ХХ века. Выступления же осенью 1917 года, о которых говорил Ленин, не имели никаких существенных последствий для политической жизни западноевропейских стран. Поэтому его обвинения в адрес большевиков о том, что они могут предать мировую революцию, были беспочвенными.

Почему же Сталин, а также остальные восемь членов ЦК (не считая Ленина) согласились с руководителем партии? Оценивая теперь эти события, можно увидеть, что высказывания Ленина в пользу восстания отличались нередким для политической жизни использованием неверных аргументов для правильных практических выводов. Все, что теперь известно о ситуации осенью 1917 года в России, свидетельствует о том, что она не могла долго сохраняться и тем более не могла плавно эволюционировать в сторону конституционного развития демократического общественного порядка.

В своих мемуарах А. Ф. Керенский писал о том, что он узнал о закулисной стороне предоктябрьских событий, уже находясь в эмиграции, от генерала Эжена Пети, который был представителем Франции при Временном правительстве. В это время правые силы, потерпевшие поражение во время разгрома корниловского мятежа, выжидали удобный момент для нового контрреволюционного выступления. По словам Э. Пети, Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие готовили заговор с целью захвата власти и установления правой диктатуры. В октябре 1917 года «Милюков и его друзья были убеждены,… что большевизм не представляет слишком большой угрозы и что в России существуют лишь две партии: „партия порядка“ во главе с Корниловым и „партия распада“, возглавляемая Керенским. Исходя из этого, заговорщиков „вообще не беспокоила перспектива захвата большевиками власти. Ленин сбросит Керенского, размышляли они, и тем самым, не подозревая об этом, расчистит путь к созданию „крепкого правительства“, которое неизбежно придет к власти через три или четыре недели“.

В отличие от правых заговорщиков западные державы всерьез опасались прихода к власти большевиков и выхода России из войны. К концу октября 1917 года Моэм завершил подготовку плана прихода к власти сил, угодных Антанте, при активном участии корпуса, сформированного из военнопленных чехов и словаков. План Моэма в зашифрованном виде был отправлен в Лондон. Он утверждал, что «план был принят, и ему были обещаны все необходимые средства». Однако знаменитый разведчик попал в цейтнот. «Время поджимало. Слухи о возраставшей активности большевиков усиливались. Керенский носился взад и вперед, как перепуганная курица». Очевидно, что сведения о тайной деятельности подданных Великобритании становились известными большевикам. Сталин в своей статье «Иностранцы и заговор Корнилова» (14 сентября) обратил внимание на активное участие британских подданных в заговорщической деятельности на территории России.

Помимо заговоров, которые плели генерал Алексеев, Милюков, Родзянко, а также британские и французские спецслужбы, в Петрограде и других городах страны создавались другие центры, которые готовили выступления против революции и большевистской партии. Но пока эти силы были разрознены, а многие из них были в оппозиции к Керенскому или даже поджидали выступления большевиков для того, чтобы их руками свергнуть Временное правительство и лишь затем уничтожить их самих, у большевистской партии была возможность для политического маневра. С одной стороны, у большевиков был редкий шанс взять власть в свои руки, который мог быть упущен в случае промедления.

С другой стороны, промедление могло быть чревато разгромом революции. При этом первыми жертвами явились бы большевики. Хотя не большевики были зачинщиками Февральской революции 1917 года, для значительной части российского общества, уставшего от революционного хаоса, именно они олицетворяли революционную смуту. К тому же большевиков еще в июле обвиняли в пособничестве немцам. Если в июле большевики смогли сойти с политической авансцены с минимальными потерями, то после контрреволюционного переворота большевиков ждала бы такая же судьба, которую пришлось пережить коммунистам и социалистам Германии в 1933 году, Испании в 1936—1939-м, Индонезии в 1965-м, Чили в 1973 году: большевиков либо поголовно пересажали бы, либо физически уничтожили. Ленин и другие руководители партии не без оснований считали, что выбора у них не было: либо идти к революционному восстанию, либо ждать своей гибели и ликвидации всех революционных завоеваний. Другим следствием подобных событий было неизбежное установление на долгие годы жестокой диктатуры, вроде тех, что устанавливались в ХХ веке после кровавых расправ над коммунистами и социалистами в Германии, Италии, Испании, Греции, Чили и других странах. Чтобы избежать полного разгрома и сохранить партию, большевикам надо было захватывать власть.

Очевидно, что сведения о готовящихся заговорах, а также политическая интуиция помогли Ленину и большинству членов ЦК сделать верный вывод о необходимости выступать как можно скорее. Не исключено, что Ленин понимал колебания своих сторонников и сознательно использовал сомнительные аргументы о начавшейся мировой революции и всеобщей поддержке большевиков в России для того, чтобы придать своим соратникам уверенности в успехе.

На заседании ЦК 10 октября 10 голосами против 2 (Каменев и Зиновьев) была принята ленинская резолюция: «Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и решать все практические вопросы». На этом же заседании ЦК было принято решение создать Политическое бюро в составе: В. И. Ленин, А. С. Бубнов, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий.

ЦК стал готовить партийные организации к вооруженному выступлению под лозунгами защиты революции от контрреволюционного заговора. 16 октября состоялось расширенное заседание ЦК, на котором с двухчасовым докладом выступил Ленин. На заседании был избран Военно-революционный комитет (ВРК) в следующем составе: А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, М. С. Урицкий. Большинством в 19 против 2 (Каменев и Зиновьев) и 4 воздержавшихся резолюция призвала «к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания».

Столкновения между большевиками и их противниками начались еще за несколько дней до начала революции. Рано утром 24 октября они продолжились, когда отряд юнкеров разгромил редакцию газеты «Рабочий путь». Отряд революционных рабочих выбил юнкеров, и печатники приступили к работе. В этот день вышла в свет газета с последней дореволюционной статьей Сталина «Что нам нужно?». Обращаясь к рабочим, «солдатам, крестьянам, казакам, всем трудящимся», Сталин призывал их: «Если вы все будете действовать дружно и стойко, никто не посмеет сопротивляться воле народа. Старое правительство уступит новому тем более мирно, чем сильнее, организованнее и мощнее выступите вы… У власти должно быть новое правительство, избранное Советами, сменяемое Советами, ответственное перед Советами».

Партия, сохраненная от разгрома в июльские дни и укрепившаяся с лета до осени 1917 года во многом благодаря мастерству Сталина, оказалась способной взять власть в свои руки, а затем удержать ее. К утру 25 октября (7 ноября) в соответствии с планом Ленина частями Красной гвардии, создававшейся большевиками из рабочих с весны 1917 года, и войсками, поддержавшими большевиков, были взяты в Петрограде вокзалы, электростанции, Госбанк, почта и телеграф, главные правительственные учреждения. После знаменитого выстрела с крейсера «Аврора» был штурмом взят Зимний дворец, в котором заседало Временное правительство. В тот же день В. И. Ленин в своем выступлении на экстренном заседании Петроградского Совета заявил: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась… Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная третья русская революция должна в конечном итоге привести к победе социализма». Слова Ленина о том, что большевики могут взять власть в свои руки, произнесенные им в июне 1917 года под смех делегатов I съезда Советов, оправдались в октябре этого же года.

26 октября 1917 года съезд Советов избрал Совет народных комиссаров. Одним из народных комиссаров стал «председатель по делам национальностей И. В. Джугашвили (Сталин)». Однако «министерское положение» не полностью раскрывало реальное влияние, которым пользовался Сталин после 25 октября 1917 года. 29 ноября 1917 года ЦК создал Бюро «для решения наиболее важных вопросов, не требовавших отлагательств», в следующем составе: Ленин, Сталин, Троцкий, Свердлов. Ее неофициально именовали «четверкой». Таким образом, вскоре после начала Октябрьской революции Сталин стал одним из ведущих руководителей страны. Через девять лет Сталин констатировал: «От звания ученика (Тифлис), через звание подмастерья (Баку), к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) – вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества».

Выпускник «университета революции» имел возможность применить обретенные им знания и накопленный опыт на практике государственного управления великой страной мира, которая в тогдашних условиях неизбежно была связана с военными делами.

Часть II
От 7 ноября 1917 года до 22 июня 1941 года

Глава 6
Академия Гражданской войны

В последующие дни совершалось то, что Ленин назвал «триумфальным шествием Советской власти» по России. В ряде городов страны власть перешла к Советам одновременно с началом Октябрьской революции в Петрограде (Иваново-Вознесенск, Орехово-Зуево, Шуя, Кинешма, Кострома, Тверь, Брянск, Ярославль, Рязань, Владимир, Ковров, Коломна, Серпухов, Подольск и ряд других; в Ревеле Советская власть была установлена раньше всех – 24 октября). В некоторых крупных городах страны Советская власть была установлена через несколько дней после ее победы в Петрограде. 25–28 октября (7—10 ноября) Советская власть была провозглашена в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Челябинске, Ижевске, Уфе, Казани, Самаре, Саратове, Царицыне, Ревеле (Таллине), Юрьеве, Нарве, Пярну, Минске, Ростове, Владикавказе, Красноярске. 31 октября (13 ноября) Советская власть была установлена в Баку. 1(14) ноября в ходе вооруженного восстания Красная гвардия взяла Ташкент.

Хотя попытки Керенского с помощью казачьих частей Краснова свергнуть Советскую власть провалились, а сам премьер едва избежал ареста, положение нового правительства было непрочным. Союзниками большевиков выступали только левые эсеры. Остальные же политические партии не только осуждали действия большевиков, но и предпринимали усилия для их свержения, требуя ареста их руководителей и активных деятелей.

Провал попыток Керенского и Краснова свергнуть Советскую власть не прекратил антисоветской деятельности. В Петрограде продолжала заседать городская дума, не признававшая новой власти. Продолжали собираться и члены разогнанного после Октябрьской революции Совета республики, которых возглавлял председатель Совета правый эсер Н. Д. Авксентьев. Сразу после ареста Временного правительства председатель так называемого малого совета министров А. Дементьев собрал на частной квартире заместителей арестованных министров. Из них был сформирован орган, контролировавший деятельность министерств и претендовавший играть роль центрального правительства России. Эти органы прежней власти руководили саботажем и другой подрывной деятельностью против Советского правительства.

Хотя многомиллионная действующая армия медленно разлагалась и умирала как боеспособная сила, она все еще могла сыграть роль противовеса новому правительству. О том, что и через пару недель после взятия власти судьба Советского правительства продолжала висеть на волоске, свидетельствует рассказ Сталина о том, что главнокомандующий войсками генерал Духонин отказался подчиниться приказу Совнаркома о начале переговоров с немцами: «Минута была жуткая… Командный состав армии находился целиком в руках Ставки. Что касается солдат, то неизвестно было, что скажет 12-миллионная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против Советской власти». В эти минуты Ленин сказал Сталину: «Пойдем на радиостанцию… она сослужит нам пользу: мы сместим в специальном приказе генерала Духонина; назначим на его место главнокомандующим тов. Крыленко и обратимся к солдатам через голову командного состава с призывом окружить генералов, прекратить военные действия, связаться с австро-германскими солдатами и взять дело мира в собственные руки». По словам Сталина, «это был скачок в неизвестность».

Вслед за посланиями по радио Ленин, Сталин и Крыленко 9 (22) ноября 1917 года вступили в переговоры с Духониным по прямому телеграфному проводу. Духонин дал понять, что не признает Совнарком, и отказался выполнить приказ Ленина, Сталина и Крыленко. В ответ последовало послание: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неисполнение предписаний правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко. Ленин, Сталин, Крыленко».

Растерянность военного командования, усталость солдат от войны, которые взбунтовались и растерзали Духонина, обеспечили успех операции, задуманной Лениным и проведенной им при участии Сталина. Расчеты же правых заговорщиков на то, что приход большевиков к власти расчистит им путь, также оказались несостоятельными. Внешне незаметная, но эффективная деятельность Сталина и других партийных руководителей по превращению партии в хорошо организованную силу на протяжении восьми бурных месяцев 1917 года позволила большевикам подавить сопротивление и сравнительно быстро взять власть в свои руки на всей территории России.

Армия постепенно, фронт за фронтом, в основном мирным путем переходила под контроль Советской власти. Однако во многих городах Советская власть была установлена лишь в ходе вооруженных боев. На стороне Советской власти выступали обычно красногвардейцы и армейские части, поддерживавшие большевиков. На стороне ее противников часто были юнкера. Через 9 дней упорных боев в Москве Кремль был взят, и Советская власть взяла под контроль древнюю столицу. В ходе боев в Москве погибло более 1 тысячи человек. Упорное сопротивление большевикам затянуло взятие власти Советами в Орле до 25 ноября (8 декабря), Курске – 26 ноября (9 декабря), Хабаровске – 6 (19) декабря, Туле – 7 (20) декабря, Пензе – 21 декабря 1917 года (3 января 1918 года), Иркутске – 22 декабря 1917 года (4 января 1918 года), Астрахани – 25 января (7 февраля), Тамбове – 31 января (13 февраля) 1918 года.

Говоря о «триумфальном шествии Советской власти», Ленин замечал: «Мы в несколько недель, свергнув буржуазию, победили ее открытое сопротивление в Гражданской войне». Начавшаяся в конце мая 1918 года Гражданская война по своим масштабам и характеру затмила события с конца 1917 по начало 1918 года. Между тем в ходе этих пяти месяцев также происходила острая и кровопролитная гражданская война между большевиками и их противниками, которая во многом предопределила развитие последующих событий.

В ряде мест противники Советской власти сумели организовать достаточно сильные очаги сопротивления, опираясь главным образом на местное казачество. Так, 14 (27) ноября 1917 года при поддержке антисоветского «Комитета спасения родины и революции», созданного в Оренбурге, поднял мятеж атаман Оренбургского казачьего войска А. И. Дутов. Казаки под руководством Дутова арестовали членов Оренбургского совета, захватили Троицк, Верхне-Уральск, угрожали Челябинску. Против казаков Дутова были направлены рабочие отряды Самары, Екатеринбурга, Уфы и других городов. Лишь 25 декабря (7 января 1918 года) они смогли освободить Троицк, а 18 (31) января 1918 года – Оренбург. Однако Дутов и его отряды, отступив, стали готовить новое нападение на советские города.

Другим крупным очагом сопротивления Советской власти стала Донская область. Атаман донского казачьего войска А. М. Каледин 25 октября (7 ноября) 1917 года в Новочеркасске объявил о своем непризнании Советской власти и желании восстановить власть Временного правительства. Атаман стал готовить антисоветский поход на Москву и Петроград.

К этому времени на Дон прибыли сбежавшие из-под стражи организаторы корниловского мятежа (Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин и другие), а также генерал М. В. Алексеев, лидеры монархистов и кадетов. 27 декабря в Ростове было объявлено о создании Добровольческой армии, во главе которой встали Алексеев и Корнилов. К началу 1918 года Добровольческая армия насчитывала 3–4 тысячи человек.

Антисоветское сопротивление на окраинах России имело поддержку и в подпольных центрах в Петрограде. С целью объединить антибольшевистские силы А. Дементьев пригласил на одно из заседаний министров представителей Совета республики, а также «Комитета спасения родины и революции». По решению подпольного правительства А. Дементьев был направлен на юг к А. Каледину с тем, чтобы согласовать действия антибольшевистского подполья в Петрограде и мятежников на Дону. Однако в декабре 1918 года вновь созданная ВЧК (Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией) раскрыла заговор представителей дипломатической миссии США с калединцами, планировавшими отправку на Дон эшелонов с военным снаряжением, а также связь подпольных организаций «Белый крест», «Черная точка», «Все для родины» и других с миссиями западных держав и антисоветскими правительствами Украины и Дона. С конца 1917 года ВЧК ликвидировала такие заговорщические организации, как «Союз спасения родины», «Военная лига» и другие.

Тем временем, установив связи с Дутовым, Каледин стремился создать федерацию казачьих областей. Став во главе «Юго-Восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей», Каледин пытался взять под контроль весь Северный Кавказ. Лишь после отмены Советским правительством 9 (22) декабря обязательной воинской повинности для казаков и установления для них ряда льгот был достигнут перелом в настроениях части казачества. В ходе двухмесячных боев войска Каледина были разбиты. 24 и 25 февраля 1918 года Ростов и Новочеркасск были взяты. За несколько дней до этого Каледин, видя безнадежность своего положения, застрелился.

Однако разгром мятежей Каледина и Дутова и установление Советской власти во многих губернских и уездных городах России не привели к распространению ее контроля над всей территорией бывшей империи. 7 (20) ноября 1917 года Центральная Рада Украины опубликовала «универсал», в котором объявила Украину независимой «народной республикой». Создание Молдавской народной республики провозгласил в Кишиневе 2 декабря «Сфатул Церий» (Краевой Совет). 15 ноября 1917 года был создан Закавказский комиссариат, готовивший созыв Закавказского сейма. Этот сейм 10(23) февраля 1918 года провозгласил независимость Закавказья. Местные сепаратистские центры власти сложились в Дагестане, Ингушетии, Чечне. В декабре 1917 года в Оренбурге было создано «общекиргизское» правительство Алаш-орды, претендовавшее на власть над Казахстаном и Киргизией. Еще в сентябре 1917 года под контролем германских оккупационных властей был создан Литовский совет (Тариба), а 11 декабря 1917 года Тариба опубликовала декларацию о «вечной, прочной связи с Германской империей».

Большевики пытались, как могли, остановить распад великой державы. Выступая на съезде Финляндской социал-демократической парии в Гельсингфорсе 14 ноября 1917 года, нарком по делам национальностей И. В. Сталин говорил об общих задачах, стоявших перед всеми социалистическими силами бывшей империи. Он заявлял, что признание большевиками права наций на самоопределение являлось необходимым для «восстановления братского доверия между рабочими Финляндии и России». Он призывал к «добровольному и честному союзу финляндского народа с народом русским». Он напоминал, что «настало время, когда старый лозунг „Пролетарии всех стран, соединяйтесь!“ должен быть проведен в жизнь. Однако призывы Сталина к союзу не были восприняты положительным образом. 6 декабря сейм провозгласил независимость Финляндии, и к власти пришло правительство, враждебное Советской власти, которое Советское правительство было вынуждено признать.

Ситуация, аналогичная финляндской, сложилась и на Украине. СНК признал и независимость Украины, провозглашенной Центральной Радой. В своем «Ответе товарищам украинцам в тылу и на фронте» 12 декабря 1917 года Сталин писал, что «Совет Народных Комиссаров… ничего не имеет… против того, чтобы украинский народ выделился в независимое государство». Однако он обращал внимание на недружественную политику Центральной Рады, указывал на то, что она сотрудничает с антисоветским Донским правительствам Каледина.

В новой, быстро менявшейся обстановке руководители большевиков были вынуждены менять свой политический курс в отношении национальных окраин России. Поощрение самоопределения наций вплоть до отделения постепенно уступало признанию значимости унитарного государства для решения первоочередных задач экономического развития общества и острых социальных проблем трудящихся всей страны. В своем докладе по национальному вопросу, с которым он выступил 15 января 1918 года на III Всероссийском съезде Советов Сталин прямо поставил вопрос о новой трактовке «права нации на самоопределение». Он заявил: «Все указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма». Подобным же образом был составлен и его проект резолюции о федеральных учреждениях Российской Республики, представленный съезду. Сталин предлагал, что области, отличающиеся «особым бытом и национальным составом», войдут в состав Российской Республики в качестве «областных советских республик».

Вопросы создания социалистической федерации народов России оказались тесно связанными с актуальными проблемами внешней политики. И. В. Сталин принял активное участие в спорах в руководстве страны по брестским мирным переговорам.