Текст книги "100 великих сражений Второй мировой"

Керченско-Феодосийская операция

Керченско-Феодосийская операция являлась составной частью общего наступления Красной Армии в зимней кампании. Целью ее было вновь овладеть Керченским полуостровом и создать условия для освобождения от противника всего Крыма. Предполагалось силами Закавказского (с 30 декабря – Кавказского) фронта, которым командовал генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, при участии Черноморского флота и Азовской военной флотилии высадить десанты в районе Керчи и в Феодосийский порт, отрезать от основных сил и уничтожить «керченскую группировку противника». Верховное Главнокомандование придавало операции большое значение: быстрое освобождение Крыма и снятие блокады Севастополя должно было значительно улучшить общую обстановку на южном крыле советско-германского фронта, ликвидировать опасность высадки немцев на Кавказское побережье.

^{Корабли Черноморского флота готовятся к десантным операциям в Восточном Крыму}

Главный удар, в районе Феодосии, должна была наносить снятая с иранской границы 44-я армия генерал-майора А.Н. Первушина, а вспомогательный, в районе Керчи, – 51-я армия, уже под командованием генерал-лейтенанта В.Н. Львова. Высадку войск планировалось провести на широком фронте (до 250 км) одновременно в нескольких пунктах, чтобы лишить противника возможности маневрировать резервами и сковать его на всех важнейших направлениях. В состав десантов были включены 8 стрелковых дивизий, 2 стрелковые бригады, 2 горнострелковых полка – всего 82 500 человек, 43 танка, 198 орудий и 256 минометов. Для их обеспечения привлекалось 78 боевых кораблей и 170 транспортных судов, а также около 500 самолетов ВВС фронта и 161 самолет Черноморского флота.

Всем этим силам предстояло сразиться со штабом 42-го армейского корпуса, подчиненной ему 46-й немецкой пехотной дивизией, двумя полками полевой артиллерии и пятью зенитными артдивизионами, из которых реально состояла «керченская группировка». Манштейн, в отличие от Кузнецова, к противодесантной обороне не готовился совершенно и воевал с противником там, где его видел.

Несмотря на значительные масштабы этой крупнейшей за все время войны советской десантной операции, на ее подготовку отводилась всего одна неделя. Командование ВМФ о принятом Ставкой решении узнало последним. Начало операции, которое планировалось на 21 декабря, пришлось отложить из-за резкого ухудшения обстановки под Севастополем. В осажденную крепость были переброшены 79-я морская бригада и 345-я стрелковая дивизия, составлявшие по плану передовой отряд и часть основных сил десанта 44-й армии. Вместо убывших соединений в феодосийский десант назначили 9-ю и 63-ю горнострелковые дивизии. Морскому командованию пришлось в пожарном порядке изыскивать средства для переправки большого количества вьючного снаряжения и 1,5 тысяч лошадей (практически все лошади впоследствии пали от бескормицы).

Одновременно были изменены планы: вместо одновременного удара операцию решили выполнить в три этапа и дополнить воздушным десантов для захвата аэродромов.

Высадка частей 51-й армии на северо-восточное побережье началась утром 26 декабря 1941 года с опозданием и не во всех намеченных пунктах. Проходила она в тяжелых условиях. Температура воздуха упала до 10–15 градусов ниже нуля, море штормило, кромка льда у берега препятствовала подходу судов. Ни Черноморский флот, ни Азовская флотилия не имели специальных десантных средств для выгрузки техники и высадки войск на необорудованное побережье. Доставленные к району высадки солдаты прыгали в ледяную воду и брели к берегу, где окапывались в ожидании следующей волны десанта. Многие, особенно раненые, замерзли, так как 27 декабря шторм усилился, движение судов по проливу было запрещено и возобновилось лишь сутки спустя. Несмотря на противодействие со стороны противника, советским войскам численностью 14 тысяч бойцов удалось захватить ряд плацдармов по обе стороны Керчи и на северном побережье полуострова. Словно в насмешку над невероятными усилиями людей, пролив через 2 дня сковало льдом, и основные силы десанта переправились в Керчь пешком.

Манштейн, поначалу посчитал советские десанты отвлекающим маневром, призванным облегчить положение защитников Севастополя. Он приказал командиру 42-го корпуса генералу Шпонеку всеми силами 46-й пехотной дивизии сбросить русских в море, а для прикрытия Феодосии направил две румынские бригады и один немецкий пехотный полк – свои последние резервы. Остальные силы 11-й армии были втянуты в жестокие бои за Севастополь, который, казалось, вот-вот падет. Поэтому Манштейн решил не отвлекать свои основные силы и продолжать штурм.

В ночь на 29 декабря был высажен десант в Феодосии. Несмотря на активное противодействие 4 немецких 105-мм орудий корабли вошли в захваченный штурмовой группой порт и начали высадку войск. Немецким артиллеристам удалось нанести повреждения разной степени нескольким судам, но высадка прошла успешно. К исходу дня 29 декабря немецкий гарнизон (саперный батальон) был выбит из города. Отбросив две подошедшие румынские бригады, части 44-й армии начали развивать наступление в северном направлении.

30 декабря 51-я армия заняла оставленную немцами Керчь и двинулась на запад. Генерал Шпонек, несмотря на категорический приказ штаба армии держать оборону, велел своим войскам очистить Керченский полуостров. 46-я дивизия форсированным маршем отступила на Ак-Монайский перешеек, бросив в ходе отступления большую часть артиллерии и боевой техники. Впоследствии граф Шпонек за этот самовольный отход был предан суду военного трибунала и расстрелян, а личный состав 46-й пехотной Гитлер запретил представлять к каким бы то ни было наградам.

Манштейн посчитал создавшуюся ситуацию серьезной, т. к. ожидал, что советские войска начнут развивать наступление на Джанкой, чтобы перерезать единственную железную дорогу, по которой осуществлялось снабжение 11-й армии. Никаких серьезных сил на этом направлении, кроме только что бежавшей из-под Керчи 46-й дивизии, у Манштейна не было, а на переброску войск от Севастополя ко вновь возникшему фронту требовалось не менее двух недель. Между тем наступавшая через Керчь 51-я армия вела преследование очень вяло, а войска 44-й армии от Феодосии основными силами двинулись не на запад, а на восток.

Из измотанной 46-й дивизии и посланных ранее из Севастополя одного свежего пехотного полка и румынских частей немцы создали непрочное прикрытие протяженностью в 32 км на рубеже отроги Яйлы – побережье Сиваша западнее Ак-Монай. На укрепление румынских частей были посланы все тыловые и штабные офицеры. К исходу 2 января 1942 года советские войска полностью заняли Керченский полуостров, однако ускользнувшую немецкую «группировку» уничтожить не удалось. Несмотря на указания Ставки о необходимости скорейшего выхода к Перекопу и нанесения ударов в тыл севастопольской группировке противника, командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов под предлогом неготовности войск оттягивал переход к наступательным действиям. В ходе десантной операции было потеряно более половины участвовавших в ней войск – 42 тысяч человек, из них около 32 тысяч убитыми, замерзшими и пропавшими без вести, 35 танков, 133 орудия и миномета. Наступление сначала перенесли на 12 января, затем на 16, но оно так и не состоялось. Имеющая над противником практически тройное превосходство, масса людей до весны просидела в бездействии в голой, продуваемой метелями степи, без топлива, без укрытий, без налаженного горячего питания. За все это время не только не была обустроена оборона, но даже не налажена проводная связь между штабами и подразделениями. Перед подразделениями не было поставлено никаких задач или целей, и зачастую они ничего не знали о расположении и численности противника.

Отсутствие опыта в проведении крупных десантных операций привело к дезорганизации тыла высадившихся войск. Детальное планирование при подготовке не проводилось. Потребность в морских перевозках возникала неожиданно и часто изменялась. На полуостров перевозились не только боевые подразделения и действительно необходимые грузы, но и громоздкие фронтовые учреждения, огромное количество тылового имущества, а в дивизиях ощущалась острая нехватка продовольствия, дров и боеприпасов. В то же время на плацдарме не имелось ни одного госпиталя, ближайший находился на Кубани. В порту Феодосии, который имел ключевое значение для снабжения действовавших на Керченском полуострове войск, не хватало средств ПВО. Порт постоянно подвергался налетам авиации, что резко снизило его пропускную способность.

Несмотря на то, что начало наступления оттягивалось, не было принято никаких мер для организации обороны. Войска не занимались инженерным оборудованием позиций, не была налажена система огня. Солдаты мокли, мерзли и в отсутствие боевых действий несли заметные потери. Ак-монайский рубеж состоял из противотанкового рва и проволочных заграждений с небольшим количеством дотов. Солдаты размещались в отдельных стрелковых ячейках, минное прикрытие переднего края отсутствовало. Командиры подразделений пребывали в глубокой уверенности, что окапываться незачем, т. к. вот-вот начнется наступление…

В начале 1942 года положение немецкой 11-й армии было сложным. 5 января у советских войск появился еще один плацдарм в Евпатории. Дополнительных резервов для переброски в Крым у германского командования не было. В этой ситуации генерал Манштейн решил воспользоваться безынициативностью советских войск и бить их по частям. Сначала в течение трех дней, воспользовавшись штормом и организовав заградительный огонь с берега, препятствующий высадке подкреплений, он ликвидировал евпаторийский десант. Затем скрытно снял с Севастопольского участка две дивизий и перебросил их в район Феодосии. 15 января немцы внезапно нанесли ограниченный удар по стыку 51-й и 44-й армий в районе Владиславовки. Штаб 44-й армии был уничтожен первым же авианалетом, командующий получил тяжелые ранения, управление было дезорганизовано. Несмотря на количественное превосходство советских войск и наличие у них бронетехники, немцы прорвали необорудованные позиции генерала Первушина и 18 января заняли Феодосию. По данным Манштейна, потери советских войск составили 6700 человек убитыми, 10 тысяч пленными, 177 орудий и 85 танков. Немецкая авиация потопила в порту несколько транспортов. Войска Кавказского фронта вынуждены были оставить занимаемые позиции и отойти за Ак-Монайский перешеек. Организовать контрудар и вновь овладеть Феодосией, как того требовала Ставка, не удалось. Манштейн на этом этапе не рискнул продолжать наступление, чтобы не обнаружить недостаток сил.

28 января войска, действовавшие на Керченском направлении, были выделены в самостоятельный Крымский фронт под командованием генерала Козлова. Ему подчинялись также Севастопольский оборонительный район, Черноморский флот и Азовская флотилия, а также войска Северо-Кавказского военного округа. На плацдарм направляли все новые стрелковые дивизии, танковые части и артиллерию. В начале февраля через пролив переправилась 47-я армия генерал-майора К.С. Калганова.

Первоочередной задачей фронта стало подготовить и провести операцию по деблокированию Севастополя. В качестве представителя Ставки в Керчь был направлен армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис. Верховное Главнокомандование утвердило срок начала операции 26–27 февраля 1942 года. К началу наступления Крымский фронт располагал двенадцатью стрелковыми, одной кавалерийской дивизиями, несколькими отдельными танковыми батальонами с тяжелыми КВ и средними Т-34 и артиллерийскими частями резерва Главного командования. 9 дивизий входили в состав первого эшелона фронта.

Манштейн смог им противопоставить 3 немецкие пехотные дивизии и 18-ю румынскую, которую поставил на северном фланге с расчетом, что, упираясь в Азовское море и имея болотистую местность перед своим фронтом, румынские солдаты смогут удержать позицию. Еще одна румынская дивизия прикрывала Евпаторию. У генерала Петрова, в Севастопольском оборонительном районе, было семь стрелковых дивизий и три бригады против четырех немецких пехотных дивизий и одной румынской горной бригады. Таким образом, советские войска имели в Крыму достаточное превосходство в силах для успешного решения поставленной задачи.

Наступление Крымского фронта началось 27 февраля. Оно развивалось очень медленно, т. к. зарядили непрерывные дожди. Глинистый грунт размок, налипал тяжелыми комьями на обувь, одежду, колеса. В непролазной грязи застревало все – подводы и орудия на конной тяге, автомобили, даже танки. Приморская армия из Севастополя также нанесла удары в Северном и Восточном направлениях, пытаясь пробить кольцо окружения. Немцам удалось отразить все атаки. 18-я румынская дивизия не устояла – на северном участке перешейка советские войска смогли прорваться на несколько километров, левый фланг немецкой обороны угрожающе выгнулся на запад. Манштейну пришлось бросить в бой свой единственный резерв – 213-й пехотный полк и штабные подразделения. Упорные бои продолжались до 3 марта, а затем советские дивизии исчерпали свои ударные силы. Войска Крымского фронта достигли лишь незначительных успехов, в основном на своем правом фланге. На юге продвижение составило 400–800 м. Прорвать неприятельскую оборону на всю глубину, разгромить противника и открыть ворота в Крым не удалось.

В период с 13 по 19 марта наступление возобновилось, но и на этот раз дало весьма незначительные результаты, хотя полкам 46-й немецкой дивизии пришлось за 3 дня отбить от 10 до 22 атак. 24–26 марта наши войска пробовали частью сил овладеть опорными пунктами в районе Кой-Асан с тем же успехом. Последнюю попытку Козлова, предпринятую 9—11 апреля, Манштейн парировал уже без особого труда: противник выдохся, а в 11-ю армию стали поступать подкрепления, и наконец в ее составе появилась 22-я танковая дивизия – 180 танков.

В середине апреля Ставка дала указание временно прекратить попытки продолжения наступления и перейти к «активным оборонительным действиям». Поскольку оборону, тем более прочную, создать не сумели, советскими уставами она просто не предусматривалась, то на деле фронт готовился к наступлению, а вернее, ждал приказа о его начале, которое планировалось в середине мая.

В это же период Манштейн приступил к подготовке своего наступления. Данные об этом поступали в штаб Крымского фронта, но там от них отмахивались. Имея в распоряжении 260 тысяч бойцов, 3577 орудий и минометов, 347 танков, советские военачальники, несмотря на многочисленные уже преподанные им уроки и вопиющие недочеты в организации своих войск, продолжали самоуверенно надеяться, что до разгрома противника остались считанные дни.

По замыслу германского командования, окончательное изгнание советских войск из Крыма, включая Севастополь, должно было составить начало крупного наступления на южном отрезке Восточного фронта. В начале мая подготовка к операции приняла интенсивный характер: немцы резко усилили деятельность всех видов разведки, на ряде участков провели разведку боем, прощупывая передний край, перегруппировывали свои войска. На Керченском фронте против трех советских армий сосредоточивались пять пехотных и одна танковая дивизии 11-й армии, к которым добавлялись три дивизиона штурмовых орудий, одна румынская пехотная дивизия и одна кавалерийская бригада.

Задача наступавшей стороны осложнялась невозможностью совершить фланговый маневр. При этом оттеснить русских или даже совершить прорыв было недостаточно. 11-й армии было необходимо не только рассечь советскую группировку на всю глубину, но уже в ходе прорыва уничтожить главные силы противника или большую их часть. Советское командование предоставило Манштейну для этого самые благоприятные условия. На южном участке фронта советские части после потери Феодосии занимали старый парпачский рубеж. На северном участке в результате отступления 18-й румынской дивизии фронт отклонялся большой дугой на запад, выходя далеко вперед за старый рубеж обороны. Немецкая разведка показала, что противник сосредоточил две трети своих сил на северном участке – 47-ю и 51-ю армии. На юге оборону занимала 44-я армия, сформированная в Закавказье. Три ее дивизии находились на передовом и главном рубежах, две другие – в резерве. В состав армии входили также две танковые бригады и два отдельных танковых батальона.

Замысел, разработанной немецким штабом операции «Охота на дроф», заключался в том, чтобы нанести решающий удар не по непосредственно выдающейся вперед дуге, где этот удар сам напрашивался и просчитывался противником, а на южном участке вдоль побережья Черного моря. Чтобы облегчить задачу прорыва Парпачского рубежа, было решено провести морскую десантную операцию с помощью штурмовых лодок и перебросить на рассвете из Феодосии 1 батальон пехоты в тыл русским. С воздуха немецкое наступление поддерживал 8-й авиационный корпус Рихтгофена – до 400 самолетов.

Рано утром 8 мая началась «Охота на дроф». Первыми же ударами немецкая авиация и артиллерия уничтожили заранее выявленные командные и наблюдательные пункты и узлы связи, парализовав всю систему управления советских войск. Уже к концу первого дня наступления штаб Крымского фронта фактически не имел никакого представления, что делается на его левом фланге. Войска, оказавшиеся без управления, должной устойчивости в обороне проявить не могли.

30-й армейский корпус внезапным ударом на 5-километровом участке вдоль побережья Феодосийского залива преодолел противотанковый ров и, прорвав позиции 63-й горнострелковой дивизии, продвинулся на глубину 7–8 км, достигнув района Арма-Эли. Позади пехоты начали выдвигаться танки. Сыграл свою роль и высаженный с моря десант. Побережье не охранялось, и оказавшийся в тылу батальон застал русских врасплох. На северном участке к активным сковывающим действиям приступил 42-й армейский корпус.

Катастрофы еще вполне можно было избежать. Обстановка к концу первого дня немецкого наступления позволяла организовать решительный контрудар во фланг 30-му корпусу и восстановить положение. Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от командования фронта срочно подготовить такой контрудар, использовав для этого все свободные резервы. Генерал Козлов приступил к подготовке, рассчитывая утром 9 мая силами своей северной и южной группировок нанести с двух сторон удары по вклинившейся группировке противника и выровнять фронт. С этой целью южная группа должна была сформировать «кулак» в составе четырех стрелковых дивизий, двух танковых бригад и двух танковых батальонов и сосредоточить его на рубеже Арма-Эли, гора Кабуш-Эбе. Сосредоточение этих соединений было закончено к 4.30 утра. Однако намеченный контрудар осуществлен не был.

Едва только соединения заняли указанные рубежи, как очередной командующий 44-й армией генерал-майор С.И. Черняк получил от комфронтом новое распоряжение, согласно которому часть сил южной группировки, в том числе одна танковая бригада, исключалась из ее состава и направлялась в распоряжение командующего северной группировкой для усиления его ударных возможностей. Копия этого распоряжения параллельно была передана непосредственно командирам соединений.

Генерал Черняк, учитывая обстановку, решил указания Козлова проигнорировать и нанести удар всеми силами созданной им группировки. Но командиры соединений, получив непосредственно приказ командующего фронтом о перегруппировке на центральный участок, самостоятельно начали отводить части с занимаемого рубежа, на котором они, кстати, находились в непосредственном контакте с противником.

Неожиданный отход с обороняемых позиций одних частей повлек за собой стихийное отступление и на соседних с ними участках. В этот момент Манштейн ввел в дело 22-ю танковую дивизию, развивая наступление на Керлеут и Узун-Аяк. Таким образом, под угрозой оказался тыл всего Крымского фронта. Никаких решительных мероприятий генерал Козлов в этот день осуществить не смог, почти все его войска, за исключением одной пехотной и одной кавалерийской дивизий, оказались втянутыми в бой и скованы противником.

Видя безрезультатность попыток осуществить контрудар, неспособность командующего взять в свои руки управление войсками для оказания решительного противодействия 11-й армии, а также учитывая возросшую глубину прорыва на левом фланге фронта, советская Ставка в ночь на 10 мая потребовала быстро отвести войска на Турецкий вал, проходивший в 20–25 км западнее Керчи, и упорно оборонять последний. Ставка также указывала, что в первую очередь должны быть отведены войска правого крыла.

История отвела Крымскому фронту еще одни сутки, в течение которых решилась его судьба. Весь день 10 мая шли проливные дожди, парализовавшие действия немецких танков и авиации. Это, по-видимому, породило у Козлова какие-то надежды на исправление ситуации. Во всяком случае он как всегда «запаздывал». Утратив возможность управлять войсками с помощью проводной связи, командующие фронтом и армий, их штабы не смогли использовать радио и другие средства связи.

Не поняв замысла противника, стремившегося охватить, а затем окружить войска правого крыла Крымского фронта и потому не проявлявшего в первые дни особой активности на этом участке, Козлов не принял необходимых мер к планомерному и быстрому отводу северной группы войск из «мешка», который вырисовывался в районе Киет – Корпечь – Ак-Монай. Отход частью сил начался лишь в ночь на 11 мая, однако и он должным образом организован не был.

^{Высадка десанта в районе Керчи}

Утром 11 мая, немцы приступили к расширению прорыва в северном направлении, перейдя в наступление из района Парпач на Огуз-Тобе. К исходу дня 22-я танковая вышла к Азовскому морю; в созданном ею котле оказались 8 советских дивизий. Остальные войска Крымского фронта беспорядочно откатывались на восток. Все попытки организовать оборону на Турецком валу частями отходившей южной группы успеха не имели, так как распоряжения Козлова и его штаба до войск не доходили. Немцы вышли к Турецкому валу 13 мая – раньше 156-й стрелковой дивизии из фронтового резерва – и с ходу прорвались на его центральном участке. Фронт рухнул. Его командующий окончательно потерял всякую способность в той или иной мере влиять на обстановку.

Следует отметить, что для содействия наземным войскам немцы с самого начала активно использовали свою авиацию. Только в первый день наступления, 8 мая, она совершила около 1000 самолето-вылетов. Сильная авиация, которой располагал Крымский фронт, применялась неэффективно, распыленно. Советское командование даже не пыталось использовать ее для нанесения массированных ударов по группировкам противника. Истребители не привлекались для прикрытия отхода своих войск, непрерывно подвергавшихся атакам немецких самолетов. Неспособность командования фронта целесообразно использовать свою авиацию вынудило Ставку 12 мая дать указание о подчинении всей авиации фронта командующему АДД генералу А.Е. Голованову. Но это уже ничего не могло изменить.

В последующие дни советские части отходили в район Керчи, немцы вели непрерывное преследование. К исходу 14 мая передовые части 170-й пехотной дивизии генерала Зандера прорвались к южной и западной окраинам города и вышли в районы Катерлез и Эльтиген на побережье Керченского пролива.

15 мая Сталин издал приказ: «Керчь не сдавать», но Керчь уже сдали: советские войска оставили город и начали эвакуацию на Таманский полуостров, через пролив удалось переправить 116,5 тысяч военнослужащих, 25 орудий, 27 минометов и 47 установок РС. К 18 мая сражение закончилось. Шесть германских дивизий разгромили три советские армии. Несколько месяцев значительное количество бойцов и командиров держались в Аджимушкайских каменоломнях, затем их выморили газами.

За время проведения Керченско-Феодосийской операции потери советских войск составили более 330 тысяч человек, по большей части пленными, свыше 3400 орудий и минометов, около 350 танков, 400 самолетов.