Текст книги "Пробуждение"

Эта Сила… Эта Сила могла многое. Например, разрушить Диренуриан до основания. Вместе с Магистром из Школы Магии, реализующим Договор, до которого ему нет дела. Но в Диренуриане жили простые смертные. Не только те, что готовили безумный поход Мщения, но и те, кто просто радовался жизни, интересной работе, любимой супруге или супругу, кто просто любил жить.

Уолт смотрел на лепестки, на дрожащие красные тычинки, на черных Духов, которым дают жизнь самые страшные области Смерти, имя которым Призраки Гибели – их страшатся даже некромаги, постигнувшие кошмарные обряды своей магии. Смотрел и думал: как же надо извратить Силу Природы, что дает жизнь и оболочку всему живому, чтобы при ее помощи вызвать Призраков Гибели? Смотрел, а в его сознании сами собой складывались мыслеформы, Локусы Души раскрывались, гоня через себя волшебство. Аура боевого мага засветилась разноцветной сферой, состоящей из струящихся волокон, и накрыла и Уолта и Ожерелье.

Он все-таки был магом из Школы Магии. И быстрее чародеев карлу мог разобраться в магическом управлении Ожерелья, быстрее настроить его и быстрее дать тот заряд, после которого Ожерелье освободит свою ужасную магию. Поделиться с Ожерельем кусочком ауры, отдать частичку разноцветной сферы, вырвать нить из струящегося волокна. Для мага это почти что отрезать палец, без всякой анестезии, грязным тупым ножом.

В следующий миг время решило отдохнуть и замедлило свой бег для Уолта.

Как будто при замедленном воспроизведении проекции памяти на учебную доску, Магистр видел, как от венчиков к лепесткам протянулись белые нити, по которым начали спускаться Призраки Гибели, как октариновые лепестки налились красным свечением, как вздулись белые прожилки на пестике. Роза завертелась, своими движением будоража Эфир и Астрал, магические энергии стали дикими, скача вокруг розы и гиганта цветными полосами. Если лепестки отделятся… Если они упадут на Диренуриан… Тогда Призраки Гибели, сопровождаемые сырой магией Леса, скопленной в ядрах, помчатся по Диренуриану, и ничто не сможет остановить их. И тогда Лес карлу, и так уже пострадавший, станет вместилищем боли и смерти, разрушений и смерти, смерти, смерти, смерти.

Но уже начало искривляться пространство перед Уолтом, сбиваясь комками и превращаясь в струны, уже отделились от Ожерелья клубящиеся сгустки энергий: иссиня-черный, темно-серый, красный, синий, белый, зеленый и голубой. Едва заметные в окружающем урагане энергий, они начали падение вниз, к ногам-корням лесного гиганта. Может, гигант даже заметил сгустки, но внимание его было сосредоточено на потоке ломаного пространства, приближающегося к нему, навстречу которому полетел, оторвавшись от цветоложа, один из лепестков с кружащими внутри черными Духами. Истинная опасность была упущена. Когда до ног-корней оставалось около двухсот метров, все сгустки, кроме иссиня-черного, разделились на части. Три темно-серых направленным вверх треугольником окружили иссиня-черный сгусток, три белых тоже охватили его, только треугольником, направленным вниз. Два красных и два голубых сгустка включили получившуюся фигуру в квадрат, десять синих и зеленых, чередуясь друг с другом, опоясали их кругом.

Магический импульс Ожерелья ударил точно посередине ног-корней, взметнувшимся до пояса лесного гиганта огнем сообщая о попадании в цель. И в следующий миг там резко упало давление, гравитация скакнула, как мустанг, пытающийся сбросить с себя наездника, ветер порывистыми волнами всколыхнул ноги-корни, рвя и давя их, воздух ринулся вниз, тоннами воздушного массива круша тело гиганта. Вверх, от корней, поползли стеклящиеся разрывы в реальности. Они выбрасывали из себя неоформленную материю, чистую массу и протяженность, в совокуплении Стихий творя миллионы вытягивающихся в частички потенций бытия, обретающих вещественность. Лепестки затрепетали, Призраки Гибели хаотично закружились, гигант наконец-то понял, что уже поражен магическим ударом. И гигантские лепестки розы, замершие так, как обычно замирают лепестки раскрывшегося цветка, продолжили двигаться, опускаясь ниже плеч гиганта и скрыв его голову. Гигант пытался направить Силу из розы в поразившие его Заклинания, спешил уберечь себя, спасти.

Плотные массы вещества, выброшенные из стеклящихся разрывов, были подхвачены иссиня-черными потоками магии, закрутившими их вокруг лесного гиганта, как в водовороте. Уолт не мог этого увидеть, но видел, будто знание поступало в мозг, минуя чувства. Может, это была Сила Ожерелья.

Несколько мгновений – и в водоворот неоформленной материи из стеклящихся разломов, свернувшихся в нечто напоминающее раковину улитки, начали падать багровые капли антивещества. И только магические поля, созданные заклятиями Ожерелья, спасли Диренуриан от неминуемого взрыва, который стер бы его из действительности навсегда. Окруженное ионным газом и запертое магнитными полями в своего рода «бутылки», антивещество погружалось в вещество, а в местах падения багровых капель начинали зарождаться воронки торнадо, втягивающие в себя дробящий ноги-корни воздух. Темные столбы вдруг выбросили из воронок пламя, скрученное ветром в тонкие жгуты. Они несли в себе такой жар, что перед ними расступалась реальность, оставляя полосы Пустоты. Вырываемые из тела гиганта деревья, дендоты, карлу и элементали, носящиеся в нисходящих потоках вокруг гиганта, попадали в эти жгуты и тут же испепелялись, не оставляя после себя даже пепла. Огненные жгуты поднялись до высот головы гиганта, коснулись опускающихся лепестков… Октариновые волны ударили по пламени, черные Духи стремительно набросились на жгуты. И пламя исчезло! Магия розы столкнулась с магией Ожерелья и победила!

Но Ожерелье еще не показало всей своей Силы. Ожерелье слушалось того, кто отдавал ему часть своей ауры, а Уолт не хотел, чтобы к степям Границы добавилась стеклянная пустыня. Поражен должен был быть только лесной гигант! Ожерелье постепенно, не сразу пускало свои энергии в ход, ограниченное волевым решением активатора. Оно было создано, чтобы уничтожать огромные площади бытия, и, решая задачу узкого истребления в малом пространстве, медлило, приспосабливаясь под задачу. Эти действия Ожерелья вызывали у Намина Ракуры противоречивые чувства. Артефакт был инструментом, рукотворным инструментом, но вел себя так, будто владел хоть и куцым, но интеллектом. Чем же является Рубиновое Ожерелье Керашата на самом деле? Что убог подарил Равалону? Может, кусочек своей разрушительной сути?

Устойчивый водоворот образовался вокруг торса лесного гиганта, вовлекая в свое вращение не только ноги-корни, но и землю под ними. Можно было не сомневаться: все, что составляло ноги гиганта, раздроблено настолько, что только тяжесть воздушных масс и вещества не давала ему рухнуть. А торнадо, крутившиеся с бешеной скоростью, уже достигли груди гиганта, сталкиваясь с октариновыми лепестками. Из темных воронок вдруг выскользнули лучи, такие яркие, будто внутри извивающихся столпов возникли небольшие Солнца. И эти лучи света пробили лепестки, как нож бумагу, и устремились к пестику, из которого продолжали появляться Призраки Гибели. Черные Духи на лепестках бросились к лучам, но по ним ударили светлые протуберанцы, и Призраки распались черными клочьями.

Уолт мысленно ахнул. Некромагам не одну жертву надо было принести, чтобы изгнать одного Призрака Гибели обратно в области некробытия, и принципом меньшего зла было не обойтись. Да, велика Сила Ожерелья, необычайно велика.

Лучи света скрестились на пестике розы. И в тот же миг лепестки окончательно накрыли тело лесного гиганта, погребая под собой торнадо. Лесная магия своей формой удерживала колоссальные объемы Силы, как плотина удерживает бурную реку, и теперь вся эта Сила беспрепятственно обрушилась на заклятия Ожерелья Керашата. Отголоски сцепившихся Могуществ докатились до Уолта, Щит лопнул, не выдержав, Намина Ракуру закрутило, он чуть не выпустил из рук Ожерелье и не лишился всех элементалей Воздуха, разлетающихся подальше. Ухватив одного из них и вложив немало энергии из ауры, чтобы тот мог в одиночку удерживать мага на лету, Уолт восстановил Щит и взглянул на две сошедшиеся Силы.

В этот момент Ожерелье нанесло основной удар. Растаяли магнитные «бутылки», удерживающие антивещество, материя начала аннигилировать, высвобождая исполинскую энергию, усиленную колдовскими полями. Мощный взрыв, вырвавшись из водоворота, черным языком пламени ударил в небо. Его напору ничто не могло противостоять, поток Силы Леса был сметен в мгновение ужасающим напором, реальность возле черного пламени начала таять, бытие истончалось, переходя в свою противоположность.

Уолт мог бы погибнуть, находясь так близко к полностью активированному Заклинанию Ожерелья, но Ожерелье окутало черное пламя стеклящимся пространством, рождающим из себя все новые и новые измерения, уходящие в ненасытную топку черного жара и сдерживающие его распространение. Только лесной гигант, только он должен погибнуть. Ожерелье знало это – и старалось выполнить приказ.

Время потекло своим ходом, вернув Намина Ракуру к нормальному восприятию. Маг заморгал, сглотнул. Невозможно было поверить, что совсем рядом распадается материя бытия, что само бытие исчезает, оставляя после себя ничто. Магия… Магия – это ужасно.

Все завершилось так стремительно, что Уолт чуть не пропустил окончание действия. Стеклящееся пространство начало быстро съеживаться, сжимая черное пламя и то, что было лесным гигантом. Несколько секунд – и только черная точка в стекле висит в воздухе, еще секунда – нет и ее. И растянувшаяся территория раскуроченного леса с пустой километровой зоной внутри на месте лесного гиганта напоминала о нем.

Пора заканчивать задание.

О карлу можно не беспокоиться, ставить энергетические Щиты они не умеют. Такого рода заклятиям Защиты обучают только в Школе Магии, а Лесные эльфы в ней никогда не учились. Буйство энергий должно было надолго их вырубить, а развороченный Эфир пока не давал возможности открывать прямые порталы сюда. Карлу не станут проблемой.

Тогда за Вадларом и вместе с ним за ящиком.

Он спустился на холм и застал Фетиса за разглядыванием верхней части туловища смертного, которое покоилось на золотистых лепестках. Мечей в руках Живущего в Ночи уже не было.

– Кто это? – спросил Уолт.

– Вот и я думаю: «Кто это?» – протянул Вадлар. – Кстати, это ты локальный конец света устроил? Вижу, тебе моя удача пригодилась. С тебя секс… э-э-э, в смысле не прямо с тебя, а в смысле обеспечения тобой секса для меня. Не подумай ничего лишнего…

Уолт присел, окинул взглядом побледневшее, но по-прежнему будто дышащее свежестью лицо, оттянул нижнюю губу, рассматривая острые зубы, быстро глянул на Вадлара, сравнив его нос с носом смертного, откинул с ушей льняные волосы.

– Эльф, – пробормотал он. – Светлый…

– Когда черный огонь весь мир закрыл, я уж думал, конец мне, но огонь вдруг начал отступать, а я сзади себя шевеление услышал. Развернулся – а там цветочки на лианах золотятся, взлетают и в фигуру какую-то складываются. Ну, я, не будь дурак, и шандарахнул по ней, не дожидаясь, пока какое-нибудь чудовище вылезет. А цветы осыпались, и вместе с ними вот этот вот… Хотя правильнее сказать будет: это вот…

– Это эльф. Светлый эльф. Светлый эльф-упырь.

– Эльфы не могут стать упырями.

– Его нижняя челюсть идентична нижней челюсти упырей. Вот, посмотри, она состоит из трех частей. – Уолт «просветил» заклятием кожу на лице эльфа. – У обычных эльфов она состоит из двух симметричных половин. Как у людей. И у гномов. Кстати, думаю, что у того гнома и того человека нижние челюсти тоже состояли из трех частей.

– Они были живыми, – тихо ответил Вадлар. – Они не могли быть упырями… И этот… этот эльф был живым. Видишь, он мертв, но холодный огонь не гложет его кости. И пускай его лицо похоже на лицо Сайфиаила после трансформы… Он не может быть упырем… Только люди…

– Невозможное возможно. – Уолту вспомнился девиз факультета алхимии. Он посмотрел на рваный срез, проходивший по животу эльфа. – Чем ты его шандарахнул-то, кстати?

– А Критерианскими Пчелами. Слыхал о таких?

Уолт вылупился на Вадлара. Слыхал о таких? Еще бы не слыхал! Эти существа, наполовину сотворенные из магической энергии, а наполовину из физической, обитали в планах бытия, близких к областям Хаоса. В основном они роями странствовали в Великой Пустоте Вакуума, в виртуальном бытии, опасаясь приближаться к более упорядоченным мирам, где их хаотически-полевое существование могло не выдержать структурированной материи. Некоторые заклятия могли на время поместить Пчел в кокон энергий, защищающий их от влияния Порядка в мирах смертных, и тогда рой становился опасным оружием, максимально повышающим энтропию любых процессов и объектов. Факультету практической магии как-то удалось отловить одну Критерианскую Пчелу, и то благодаря советам прибывшего из другого мира мага. Пойманная в Заклинание Застывшего Времени, Пчела, серебристая клякса с янтарными полосками, пробыла в реальности Равалона недолго. Равалон находился близко к области Хаоса, но он был упорядоченным миром, и сущность Критерианской Пчелы не выдержала. Заклятия, создающего хаотические энергии вокруг Пчелы, маги Школы не знали. Оставив после себя только запах озона и серое облачко, Критерианская Пчела растворилась в упорядочивающих принципах бытия.

– Где… Где ты их взял?

– В Границе, где же еще? Наткнулся мой отряд как-то на подземелье, когда в рейд ходили, там могли прятаться Дикие. Мы спустились и наткнулись на сундук. А в сундуке безделушки разные лежали, мы их честно поделили. Мне вот красивая лампа и глиняная табличка, на которой надпись на незнакомом языке была, достались. Я потом узнал, что это старороланский, который был еще до макатыни, перевел. Оказалось, что в лампе хранятся некие Критерианские Пчелы и тот, кто потрет лампу, сможет ими управлять. Когда вокруг меня начали цветочки летать, я о лампе вспомнил и Пчелок выпустил. Они с этими цветочками быстро разобрались. Только на табличке не было написано, что Пчелки мои исчезают быстро, а я, по глупости, почти всех выпустил, совсем их мало у меня осталось…

Да что ж это такое? Школа Магии тратит огромные деньги и множество заклятий, чтобы отыскать Древние и попавшие в Равалон из иных миров артефакты, а у упырей они чуть ли не под ногами валяются! Колбы Атекмуса, призыватель даймона, лампа с Критерианскими Пчелами! Может, стоит Живущим в Ночи платить за поиски артефактов?

Гм, а ведь Уолт скоро доставит в Школу Магии весьма ценный артефакт под названием «Рубиновое Ожерелье Керашата», и его, Уолта, будут носить на руках. Может, Алесандр и Убийцу Троллоков простит. Все равно в ящике не Ожерелье, так что вряд ли Сива будет протестовать, чтобы боевой маг забрал Ожерелье с собой.

– Идем, – сказал Уолт, поднимаясь. Имя Сива напомнило, что задание еще не окончено и не время чесать языками. – Я расчистил дорогу, теперь только забрать ваш ящик, и все.

– Если бы… – С вытянувшимся лицом Вадлар указал за спину Магистра.

Что там еще такое?! Уолт обернулся.

Среди поваленных деревьев, которые раньше находились под корнями-ногами лесного гиганта, вздымались земляные кучи, словно кроты лезли на поверхность. Из получившихся курганов появились скрюченные фигуры, поползли вниз, а следом за ними толпы Диких. Они бежали к километровой зоне пустоты. К ящику.

– …! – рявкнул Уолт. – Да сколько же можно?!

Ожерелье после полного использования его Силы на ближайшие несколько месяцев стало просто красивой безделушкой. Но оно к тому же сожрало половину восстановленного запаса Силы Уолта, не говоря уже о кусочке ауры, и Магистр надеялся, что сегодня магию больше применять не будет. Разве что портал создаст – и все.

Вадлар вытащил изо рта посох и раскручивал его над головой. Мелькнул ряд Фигур, выстроились зиккуратом десять рун – и Фетис послал в Диких октариновый вал Силы. Этот посох и есть его Клинок Ночи? Атака Вадлара разнесла курганы с выбирающимися из них Дикими, смела задние ряды несущихся к ящику упырей, но потом наткнулась на поднявшуюся с земли жемчужную тучу с крутящимися внутри призрачными черепами и разбилась, словно волна о скалу.

Уолт уже бежал вниз с холма, готовя Четверицы. Его догнал Вадлар.

– Бегом не успеем! – крикнул Фетис. – Может, полетим?

– Полетим… – Уолт был зол и мрачен.

– Это что, Заклинание такое?

Намина Ракура пропустил мимо ушей подколку Фетиса, бормоча Слова. Воздух с неохотой выпустил своих слуг в метрику физического мира, и Уолт понимал почему. Мало он их возвращал обратно Воздуху, куда меньше, чем вызывал.

Вадлар охнул, когда его неожиданно подняло над землей и начало по дуге поднимать вверх. Магистр не обеспокоился предупредить, что сейчас они полетят. Уолт мучительно размышлял, стоит ли использовать Вызов божественного Вестника или подождать. Мало ли какой магией могут воспользоваться упыри, сидящие сейчас в безопасном месте, где их не достать Четверицей.

Он бросил Четырехфазки вниз, в гущу упырей. Стихии начали свой танец. Между Дикими разверзлась земля, сверху хлынула вода, сбивая их с ног, ветер довершал начатое. Внизу хороводы синих огоньков прожигали насквозь тела не-живых. Но упырей было больше, много больше, чем захватила одна Четверица, они бежали плотными рядами, не обращая внимания на гибнущих. Они стремились к ящику и, окажись перед ними весь Нижний Пантеон убогов, – не остановились бы.

«Они как големы, – понял Уолт. – В них вложили приказ, и они не остановятся, пока не выполнят его или не сломаются».

Тиары. Страшный клан. Страшная Сила Крови.

– Не успеваем! – крикнул Вадлар, тыча посохом в сторону пустой зоны. Небольшая часть вырвавшихся вперед упырей забиралась на ящик, махая лапами, они ложились на него, один забрался на остальных и…

– Что он делает?! – изумился Фетис.

Упырь рвал тела лежащих под ним Диких. Черная, желтая, зеленая, синяя кровь потекла по ящику. Трупы Дикий скидывал вниз, освобождая место для новых упырей, которые так же умирали под его ударами.

Уолт ощутил, как начали колебаться колдовские поля. Магия крови!

– Бей по ним всем, что у тебя есть! – заорал Магистр, бросая Ожерелье в одного из элементалей Воздуха. Он выкинул обе руки перед собой и невероятным усилием заставил Локусы Души перегонять энергии больше, чем они привыкли. Две Четверицы помчались к ящику, за ними спешила октариновая волна Силы, за волной летели серебристые пятна – Вадлар распахнул рот и высвободил оставшихся Критерианских Пчел.

А упырь вскинул когтистые лапы и с бешеным ревом погрузил их в свое сердце.

Самостоятельная Жертва. Последний штрих Великих Заклинаний магии крови.

И даже плевать, что разумом Жертвы кто-то распоряжался, главное, чтобы формальности были соблюдены…

Они уже приземлялись на головы ревущих Диких, готовые драться до последнего. Их совместный удар уже достиг ящика…

«Я предупреждал тебя…»

И в голосе нет насмешки. Только печаль.

Темные волны вздыбились над ящиком, Поле Сил взбесилось, багровые ленты разошлись по зоне, касаясь упырей и поглощая их плоть, а кости оставляя. Багровый шлейф потянулся дальше, в чащи Диренуриана. Раздались звуки, будто боги Подземных Народов взялись за молотки и попытались с их помощью сыграть эльфийскую симфонию. В голове Уолта помутилось, но он заметил, с каким ужасом Вадлар смотрит на летящую к ним багровую ленту, какой запредельный страх, животный, инстинктивный, бессознательный страх плещется в его глазах. И он успел выставить перед лентой выхваченное у элементаля Ожерелье, успел задействовать те Силы, что еще оставались в нем.

Бах!

День стал багровым, мир стал багровым, багровое настоящее выплясывало на багровом прошлом и плевалось в багровое будущее багровыми плевками. Иссиня-черный плащ окутал Уолта и Вадлара, но багровое свечение пробивалось сквозь него и делало бытие багровым.

Что-то треснуло.

Плащ исчез, и Магистр с Живущим в Ночи упали на землю, покрытую костьми Диких. Во всей километровой зоне были только они, ящик, да еще возле границ круга выжженной земли сверкал блестящий, точно ртуть, кокон. Уолт оторопело смотрел на Ожерелье в своих руках. Все рубины треснули, и каждый кристалл рассыпался прямо на глазах.

Великий Перводвигатель, какая Сила сломала Рубиновое Ожерелье Керашата, выдумку убога, что несла на себе печать его злого гения, а значит, и частичку его Бессмертия?!

Вадлар зашипел. От волнения он забыл, что должен говорить на Всеобщем. Но Уолт понял, о чем говорит Фетис. Такую давящую ауру невозможно не заметить, особенно магу…

Он поднимался из ящика, словно оживший мертвец из гроба… Нет. Конечно же нет. Он поднимался из ящика, как Переродившийся упырь встает из могилы. Сначала показались руки, мощные, но в то же время изящные. А потом, одним рывком…

Он выпрыгнул из ящика и огляделся. Уолту хотелось стать на колени, склонить голову, а еще лучше подставить свою шею, чтобы Он пил из нее, а если не шею, то что угодно, лишь бы Он осушил его…

Огромное тело, почти два с половиной метра, сплошных мускулов. Кожа цвета тлеющего угля. Светящиеся, словно пульсирующие белым светом волосы, ниспадающие ниже спины. Пронзительные лиловые глаза без зрачков. Сжатые пурпурные губы. Острые скулы. Лучистое янтарное сияние исходит от Его фигуры. И аура, охватывающая почти весь километровый круг, невозможная в этом мире аура, аура, внутри которой оказались Уолт и Вадлар, давящая безумием аура…

Перед Ним раскрылся портал, и оттуда вышли пятеро упырей в латах. Тиары. Они все склонились перед Ним, а затем единственный седой Живущий в Ночи достал Свиток из тубы на ноге и развернул его. Заструились энергии магии пространства, голубые линии забегали вокруг Него и Тиаров, раскрывая Переход. Уолт успел почувствовать на себе Его тяжелый взгляд, прежде чем портал закрылся. Так рыбак смотрит на малька и прикидывает, мал он или уже можно готовить…

Уолт не захотел бы снова ощутить этот взгляд.

– Это… это, Понтей, чтоб тебя убоги отодрали… – Вадлар закашлялся. – Это, сраный ты Сива… Это никак не похоже на Ожерелье Керашата…

Уолт засмеялся. Смех толчками вырывался из глотки, нервными звуками душа сознание. Уолт смеялся и не мог остановиться.

«Я предупреждал тебя…» – повторил голос.

И замолчал. Окончательно.