Текст книги "Пробуждение"

– Ты – главный.

Слова звучали как приговор. Ледяной приговор.

Нервы Бродящего под Солнцем не выдержали.

– Убить его! – закричал он, хотя мог отдать мысленный приказ.

Дикие и Апостолы зашевелились, раскрывая пасти и вытаскивая оружие. Никто не остался рядом с карлу, вся свора помчалась на одного-единственного упыря, склонившего голову влево.

Дикий упырь трехметровой высоты, с четырьмя лапами и торчащими из чешуйчатого живота щупальцами, первым достиг живой цели. И восемью кусками разлетелся в стороны. Упыреныш плавно шагнул вперед, легко скользнул между вооруженным саблей Апостолом и Диким, похожим на перевернутого богомола. Будто невидимая кисть мгновенными мазками переделала часть реальности в размазанное пятно, по которой скользил упырь. И Апостол с Диким превратились в бесформенные останки, покрывающиеся огнем.

Он мелькал между бросавшимися на него упырями, которые не смели отступить и осмыслить происходящее, скованные приказом Старшего, мелькал неумолимо, как удар кривого кинжала Анубиямануриса Жестокосердного, мелькал, оставляя после себя разорванные на части тела. Как он это делал, не мог заметить даже наблюдавший за схваткой со стороны носферату, покинуть поле боя которому не позволяла гордость клана Тиар. Будто уплотняется за миг до того, как окровавленные куски разлетятся во все стороны, воздух, извиваясь и…

И только мазки невидимой кисти продолжают рисовать кровавое полотно, которому место в галереях Нижних Реальностей.

Тридцать пять Диких и восемь Апостолов были убиты меньше чем за минуту.

Носферату крепче сжал рукоять двуручного меча. В отличие от клинка глупого брата-Тиара, погибшего так, что его разум и тело нельзя было восстановить, его меч был достаточно длинным, чтобы не дать противнику приблизиться на расстояние удара или магического выпада…

…магического…

Бродящий под Солнцем повернулся к Келирио. Трансформа Тиар – единственная среди трансформ упырей, не требующая усилий и времени. Сейчас молодые Фетис думают, что их трансформа самая быстрая и безболезненная. Они ошибаются. И скоро узнают о своей ошибке.

Верхние и нижние резцы увеличились и заострились. Сила Крови наполнила ладони носферату, он сконцентрировался. Видимые только ему зубастые твари вылезли на ладонь и прыгнули на воина Лесных эльфов. Со стороны это выглядело как если бы в карлу полетел клубок разноцветных нитей. Увернуться или отбиться невозможно. Зубастые твари пробежали по голове карлу и слились с ней. Теперь он был полностью во власти Тиара.

Келирио поднялся, замутненными глазами посмотрел на упыря, с интересом наблюдавшего за манипуляциями Блуждающего под Солнцем. Все его естество заполнил беззвучный приказ: «Убить!» Убить любым способом. Келирио застонал, поднимая меч и направляя его на упыреныша. Он знал одно разрушительное Заклинание и знал также, что его Силы не хватит. Но ментальная установка не догадывалась об этом, терзая его тело и душу, заставляя отдать все, что было ему доступно, для Заклинания. Карлу стремительно худел, кожа складками повисла на лице, волосы поседели и начали выпадать. Мысленный приказ выворачивал его суть и перегонял всю энергию в готовящееся Заклинание.

Молодой упырь сложил руки крест-накрест и обнял ими плечи, свесил голову вправо и вниз, исподлобья глядя на Лесного эльфа. Расстояние между ним и карлу было метров двадцать, но он не пытался достать Келирио и остановить его. Он будто бы не боялся закипающей магии, и это неприятно поразило носферату. Среди Тиаров были умелые колдуны, но не всем везло родиться с Даром, зато не обладающие способностями к Волшебному Искусству отлично знали, на что способна магия.

Выкрик Слова – и зеленый пучок энергии сорвался с клинка карлу и полетел в молодого упыря. Не уклоняясь, тот шагнул ему навстречу. Его правая рука встретила энергетический удар, и ее начала оплетать пускающая во все стороны ростки лоза. Упырь завертел головой. Перед ним, за ним, над ним возникла древесина, уплотняясь в виде коры на внешнем слое. Скоро упыреныш был скрыт из виду целиком, а на его месте, прочно укорененный, стоял огромный бук.

Келирио уронил меч, бессильно опустив руки. Заклинание перерабатывало воздух в гиле Леса, превращая частицы атмосферы в древесные элементы. Попавший под действие комплекса заклятий смертный сначала оказывался заключенным в древесную тюрьму, умирая от недостатка воздуха, а потом становился ее частью, из-за Силы Заклинания превращаясь в камбий и образуя новые клетки древесины и коры.

Носферату улыбнулся. Но треск дерева согнал улыбку с его лица. Трещины поползли по гладкой коре, бук словно начало раздувать. Бам! – мощный удар сотряс мир, и ствол магического дерева сгинул, безобидной пылью осыпавшись под ноги молодого упыря вместе с кроной.

Он оказался рядом с Лесным эльфом, а Тиар не успел заметить его движения. Даже воздух не был потревожен. Упыреныш посмотрел в глаза карлу, похожему на обтянутый кожей скелет.

– Ты воин, – сказал он. – Радуйся – ты умрешь быстро.

Мелькание неуловимой кисти – и голова Келирио падает в руки упыря. Он закрывает карлу веки и кладет голову рядом с упавшим телом. И разворачивается к носферату.

– А ты не воин. Ты посылаешь в бой псов, вместо того чтобы с честью умереть самому. Ты худший из псов!

Блуждающий под Солнцем вскидывает двуручный меч, его Сила Крови пускает свои порождения по клинку, он пытается успеть подчинить приближающегося врага, но мелкие твари распадаются на ровные половинки, будто не только Тиар видит их, но и враг видит их, но это невозможно, только Тиары могут видеть свою Силу Крови…

Взмах кисти! Правая рука с двуручным мечом падает в траву, покрытую кровью умерших смертных. Взмах кисти! Левая рука, не успев выпустить разноцветный клубок, взлетает высоко вверх и падает на крышу ближайшего дома. Взмах кисти! Как подрубленный, носферату падает на колени, а точнее – на обрубки ног, потому что лишился голеней. Взмах кисти! Часть туловища от груди и до головы медленно сползает с оставшейся части. Точный удар разрезал тело прямо под мертво бьющимся сердцем.

Он беспомощен. Он ничего не может сделать, даже обернуться туманом и растечься по окрестностям, спасая свою жизнь. Это могут только колдуны Тиар, и, говорят, когда-то еще умели волшебники Сива…

– Собаке. Собачья. Смерть.

Тиар не видел, как упыреныш достал из него одновременно мозг и сердце, просто почувствовал ледяное прикосновение к голове и груди и перестал видеть. Он еще жил, сердце билось, а мозг подрагивал в руках молодого упыря. Упырь уровнем ниже уже был бы мертв, но он был носферату. Если мозг или сердце не задеты…

Пальцы упыреныша сжались. Холодные капли огня падали на траву и мертвое тело того, кто мнил себя бессмертным.

А карлу, храня молчание, взирали на нежданного спасителя, не зная, благодарить его или спасаться бегством. Монстр убил других монстров. От этого монстр не перестанет быть монстром.

Кедар окинул взглядом испуганных детей, отчаявшихся матерей и беспомощных стариков. Покачал головой:

– Уходите отсюда.

Хотелось убивать дальше.

– Уходите на запад. Там нет упырей, они идут восточнее.

Убивать хотелось все сильней.

– Уходите поскорее. Скоро здесь будут еще упыри.

Надо… убить… хоть кого-нибудь…

Он отвернулся от разом заговоривших карлу и побежал дальше. Ему больше не было дела до них. Он не убил их. И был доволен этим. Он убил очень мало. И был этим недоволен. Может, там, куда ведет его Кожа, окажется больше врагов? Попадавшиеся до сих пор воины Лесных эльфов и Живущие в Ночи не утоляли голод Кожи и желание убивать.

Кожа взяла след от самой Пелены. Вторгшиеся похитители ушли так же, как и пришли. Остатки отряда графа Затанкара ненадолго привлекли внимание Кожи, заинтересовавшейся эманациями, что оставили вторгшиеся. А дальше Кожа вела до самого Диренуриана. Когда наступил рассвет, голод усилился. Но убивать Гииора было нельзя. Впрочем, сменившееся направление радовало, они направлялись туда, где было много смертных, а значит, будет много убийств. Однако, войдя в Диренуриан, они все время сталкивались лишь с небольшими группками карлу и упырей. И Лесные эльфы и Живущие в Ночи умирали быстро, не утоляя голод. Кожа начинала раздражаться. Она была готова напасть на карлу в поселке, где только что сражался Кедар, но он запретил ей. Он помнил. Он всегда помнил. Границу…

Он подошел к задевающему головой облака гиганту ближе, чем кто-либо. Может, гигант отвлекся на успешно атаковавших его магов карлу (Кедар видел сквозь просветы между деревьями красное, с прожилками оранжевых сполохов, облако, накрывшее голову и плечи гиганта), может, помогло тайное умение, Шаг Ветра, позволявшее передвигаться по лесу так, что нельзя было его заметить. Один раз Кедар наткнулся на останки упырей, забравшихся дальше, чем остальные. Прах и доспехи – вот что от них осталось. Кожа указала на источник опасности. Голубые плоды в переплетении ветвей над головой полнились влагой. Попади она на кого-либо, и получится пузырь, полный этой самой влаги.

Телу Кедара это не грозило, но он не стал задерживаться.

Разглядывать, что осталось от тех, кто еще недавно жил, даже будучи не-живым, интересно. Но не так важно, как цель.

Когда он исчез из-под деревьев, где погиб отряд упырей, голубые плоды раскрылись и оросили кустарники, траву и землю синей жидкостью. Повеяло необыкновенной, резкой свежестью.

Очередная атака Заклинателей была отбита, однако Тавила что-то тревожило. Сигнализирующие системы Мертвого Леса неуверенно сообщали, что будто рядом, там, где он повеселился с группой кровососов, только что кто-то был, но система наблюдения Мертвого Леса информировала, что ни там, ни в окрестностях никого нет. Неужели Заклинатели последним Заклинанием как-то подействовали на Мертвый Лес? Они стали творить магию на основе Стихий, почти не используя Лесную. Ну-ну… Скоро расцветет Роза Смерти, и тогда… А пока что нужно подготовиться к одновременной атаке с трех сторон с использованием различных Стихий и Принципов, и придержать наиболее прытких кровососов, непозволительно близко приблизившихся к Мертвому Лесу.

Тавил не знал, что по его Мертвому Лесу уже пробирается прыткий кровосос.

Кедар не останавливался. Кожа известила о тысячах невидимых глаз, что заполонили пространство, и останавливаться было нельзя. Интересно было бы сразиться с лесным гигантом, но цель, как сказал Гииор, важнее.

Шаг Ветра. Еще Шаг Ветра. Много сил уходит на Шаги, но Кожа живо их восстанавливает, и он может скользить между незримыми соглядатаями, не беспокоясь, что его увидят. Так скользит игла по ткани в руках искусной швеи: мелькнет, сделав стежок, и исчезнет, новый стежок, и снова ее не видать. Только стежки, а иглы самой и не видно…

Цель близко. Совсем близко. Кожа вся в предвкушении.

Здесь не было деревьев. На целый километр только ровная земля, нет даже ни одной травинки. А земля выглядела так, словно ее всю перекопали и утрамбовали. Перекопали и утрамбовали, создав почти идеальный круг, с целью в центре. Здесь царил сумрак, лесной гигант над головой скрывал небо и Солнце, и в его сочленениях не было просветов. Атан приостановился, разглядывая мучающихся карлу, испытавших ту участь, которая могла стать и его, не будь у него Кожи, – стать частью невообразимой древесно-живой конструкции. Приостановился и метнулся в сторону, предупрежденный об опасности. Целенаправленная волна ветра ударила по части леса, из которой он вышел, вывернув с корнями деревья.

– Идиот, Тавил! – Эвана спрыгнула с ящика, на котором сидела. – Как он кого-то пропустил?

– Тавил не идиот, – не согласился Ахес. – Если Тавил кого-то пропустил, значит, дело не в Тавиле, а в этом ком-то.

– Ты уничтожил его?

– Точно не знаю. – Ахес смотрел на вывернутые деревья, водя рукой перед собой и собирая воздух в новую тугую волну. – Ветер молчит.

– А ты спрашивай его лучше! Любая ошибка сейчас…

Ахес выбросил руку перед собой, толкая воздух. Засвистевший ветер двумя видимыми даже в полумраке изогнутыми полукругами умчался чуть левее того места, в которое до этого ударил Ахес.

– Он ловкий, – заметил он.

– Я вижу, – сузила глаза Эвана.

Она действительно увидела, как появившийся из леса во второй раз упырь не стал скрываться от ветра за деревьями, а побежал вперед, прямо на два ветряных удара Ахеса. И через один перепрыгнул, а под другим, упав на спину, прокатился, сразу же вскочив и продолжив бежать.

– И быстрый, – сказал Ахес, когда упырь буквально испарился, как бы заставив вздрогнуть пространство в точке своего исчезновения, и появился намного ближе, чем раньше. – Никого тебе не напоминает, Эвана?

– Ты имеешь в виду мелкого? Не смеши. – Эвана поняла, почему Ахес спокоен. Он рассчитывает, что она разберется с любым, кто сумеет пробраться сюда. Ну, раз так…

– Нападай на него, – приказала она.

Ахес изумленно посмотрел на нее.

– Ну же! Чего ты ждешь? Или мне рассказать Мастеру о твоем неповиновении? Забыл, что вы полностью подчиняетесь мне?

Ахес помнил. И нехотя сложил руки на груди, заставляя ветер танцевать вокруг него. Руки и ноги начали рассыпаться, засасываемые ветром, он полностью перетекал в воздушный вихрь. Крутанувшись лихим смерчем и обдав Эвану потоком песчинок (специально! Без сомнения, специально!), Ахес в состоянии морфе полетел навстречу упырю.

Ветер окутал его со всех сторон, заползая под рубашку и щекоча сотнями песчинок. Кожа почти вздыбилась, чувствуя опасность. Упыря внезапно подняло вверх, а Кожу стало ощутимо покалывать. Кедар нахмурился, пытаясь понять, как бороться с этой напастью. Он шевельнул рукой и почувствовал, как песчинки собираются вместе в тугой жгут и притягивают его руку обратно к телу. Стукнули друг об друга пятки. Песок словно превращался в тиски, сжимая тело, а ветер поднимал его все выше и выше. Пальцы начали кровоточить. Песчинки пробивали эпидермис и пытались пробраться дальше.

Одно и то же. Как и тот карлу… Смять, сдавить, пережевать. Хоть бы что-то новенькое.

Его Кожа откликнулась сразу.

Ахес никогда не мог представить, что его морфе кто-то в силах… ну, просто стряхнуть с себя, как отряхивается собака, побывавшая в воде. Все песчинки до единой внезапно оказались отброшены, и притом с такой силой, что их выкинуло за пределы вихря, который тут же спал, лишившись поддержки создавшего его.

Упырь ловко приземлился на ноги. Ловкий, да… И еще непонятно как расправился с его морфе. Ну ладно, а если так?

Он ударился об землю, оставив небольшую часть себя следить за не-живым, прошел сквозь дерн и принялся смешивать свое тело с землей вокруг упыря, озиравшегося по сторонам. А потом закрутил ветер спереди, сзади и с боков, выбросив всю захваченную морфе землю в плотных струях ветра, которые раскрутил до такой степени, что этим ветром можно было резать железные брусья. Четыре удара, четыре монолита из земли, сбитой в тяжеленные шары, закрученные в тугих выпадах ветра, обрушились на упыря. И напоследок Ахес осыпал землю под ногами не-живого, провалив его по пояс.

Ловкий, как ты справишься с таким?

…

Что это?

Прорвав рубаху, из плеч упыря выросли четыре длинных продолговатых тела, кончавшиеся головами, похожими на змеиные, только у змей нет выгнутых вперед рогов и оперения, блестящего, точно ртуть, а тела не состоят из сочленений, похожих на начищенные до блеска позвонки. Раскрыв пасти, «змеи» ударили прямо в центры падающих на них пластов земли и ветряных завихрений. Ударили – и Ахес не сумел разглядеть замелькавшие тела змей. Упыря окружила непробиваемая защита, шары земли мелкой крошкой разлетелись по ветру. Ахесу даже почудилось, будто нечто разрубило часть пылинок его морфе, частицы его тела.

А режущий все ветер вдруг оказался обвит «змеями» упыря, которые раскрыли свои пасти и принялись втягивать ветер в себя. Позвонки как бы разошлись, отодвигаясь друг от друга, и из пустоты между ними потек розовый дым.

Упырь хлопнул руками по земле, и его выбросило наверх. Он сделал в воздухе переворот и приземлился на одну ногу. Рассмеялся. «Змей» на его плечах уже не было.

Что это еще за Сила Крови?!

Упырь направил руки на землю. Из рукавов его рубахи, извиваясь, хлынули «змеи», вгрызаясь в почву. Ахес и предположить не мог, с какой скоростью они примутся отыскивать… Да-да, он не ошибся – «змеи» искали его морфе, его частицы, перемешанные с землей. И, находя, дробили их на еще более мелкие. Будто знали, что так его морфе отмирает и частицы никогда не смогут вернуться в тело Ахеса.

Он вырвался из земли, позволяя ветру подхватить себя и поднять над упырем. Пришлось уплотниться, чтобы уяснить потери. А потери были, убоговские «змеи» сумели каким-то невероятным образом рассечь изрядное количество песчинок его морфе.

Упырь поднял голову, следя за улетавшей вверх тучей песка, присел. Вокруг его ног взметнулась пыль, землю будто исполосовали десятком плетей-семихвосток. Он подпрыгнул. Подпрыгнул так, будто взлетел, тут же оказавшись рядом с Ахесом, не успевшим среагировать на неожиданно возникнувшего столь близко не-живого, и засунул руки по локоть в песок.

Удары посыпались на морфе с частотой дождевых капель во время ливня, нет, даже быстрее. Песчинки рассекались, превращаясь в мелкую пыль, в песчаном облаке будто мелькали росчерки, разгоняющие воздух перед собой. И клубок этих росчерков неторопливо уничтожал морфе Ахеса.

Уничтожал самого Ахеса. Стоило признать – он оказался не готов к такому противнику. Стоило признать – и спасаться.

Он сбросил на упыря весь ветер, что был в его власти, обернул его спиралью вокруг Живущего в Ночи и швырнул спираль с завернутым в нее врагом как можно дальше. Сам же начал выходить из морфе, возвращаясь в естественное тело, которое было дано ему от рождения. Этот процесс сопровождался падением с высоты в тринадцать метров, но по сравнению с разрывающими его морфе «змеями» это было ничто.

Он сгруппировался в падении, стиснув зубы от боли в кровоточащих ранах, появившихся из-за нехватки частиц морфе. Успел увидеть, что на помощь торопится Эвана, что упыря отбросило почти к лесу, что…

По ноге что-то ползло.

Ахес потерял самообладание, и удар об землю серьезно встряхнул его. Заныла сломанная левая рука, дыхание перехватило, и он никак не мог вдохнуть, а по ноге ползла «змея», неведомым образом тут оказавшаяся.

Эвана могла бы рассказать, что она видела, как отлетавший от морфе Ахеса упырь взмахнул рукой и воздух прошила белая линия, вонзившаяся в начинающее обретать подобие фигуры песчаное облако. Могла бы – но она была далеко, да и времени говорить не было.

«Змея» подняла голову, перья вокруг рогатой головы распушились, с них вдруг потекли струи блестящей, как и сами перья, жидкости.

«Да провались она в Нижние Реальности, эта нога!» – промчалась мысль, и Ахес снова начал возвращаться в состояние морфе. Он хотел хотя бы восстановить то, что потерял до этого, но если потерять жизнь, – ее уже не вернешь, никакой некромаг не способен на такое, а Бессмертным не позволяет Великий Запрет. Ему надо было использовать энтелехию, Похороны Неба и Земли, но кто мог догадаться, что Похороны нужно использовать против одного смертного?

Сумрак вокруг вдруг стал еще мрачнее, тьма стремительно сгущалась, и Ахес понял, что не успевает перейти в морфе и убежать. Жидкость окружила его полностью, обволакивая в блестящий кокон, и он не успел призвать ветер, чтобы пробить его изнутри. Он рассыпался по кокону бесполезным песком, разом лишенный всех своих сил и способностей.

Кедар поднялся, тряхнул головой. Последний удар ветра был хорош, Коже пришлось потрудиться, чтобы разобраться с ним. Хороший противник. Только прикидывается слабым. Кожа проанализировала его и выдала характеристику, что он не использует своих возможностей полностью. И когда она сообщила, что противник может стать еще сильнее, Кедар изменил приказ посланной им в противника Нефритовой Гадюке.

Убить сильного противника всегда приятнее, чем слабого. Пусть он пока подготовится, пусть Кедар сначала выполнит задание, а потом они сразятся снова. Результат будет тот же, несомненно. Кожа не позволит ему проиграть. Но убивать слабого противника не так весело, как сильного.

Он посмотрел на цель – черный ящик в пятистах метрах от себя. И нахмурился. Кожа почувствовала его беспокойство и услужливо предложила Гадюк. Он отказался и зашагал к цели. Последний удар ветра окончательно порвал рубаху, но Кедар не обращал на это внимания. Когда он входил в боевой раж, когда Кожа не успевала отращивать Нефритовых Гадюк, от его одежды обычно ничего не оставалось.

Он шел, не прибегая к Шагу Ветра, – в нем пока не было нужды. Шел и хмурился. Потому что навстречу ему двигалась высокая обнаженная девушка. Она теребила перекинутые через левое плечо черные косы и презрительно кривила алые губы. Если кто-то из Наставников или Советников Атан увидел бы лучшего беспощадного убийцу своего клана, он бы не поверил своим глазам. Кедар выглядел смущенным. Смущала его не нагота девушки, весьма, кстати, привлекательной. Смущала его сама девушка, которая уверенно, без капли сомнения шла ему навстречу, и в ее синих глазах не было страха. К такому Кедар не привык. Его боялись всегда. Ну, почти всегда. И взгляд этой девушки напомнил…

Он взял правее, пытаясь обойти ее. Она тут же свернула. Она явно собиралась с ним пересечься, и Порченой Крови это нравилось все меньше. В другой раз он бы не отказался встретиться с такой красавицей. Благодаря Коже он мог растягивать удовольствие настолько, насколько хотел. И девицы были довольны. Особенно те, что остались в живых.

Кожа вела себя странно. Обычно она давала приблизительную характеристику входившим в поле ее действия смертным, определяла их расу, приблизительные физические и магические данные, вырабатывала стратегию боя. Теперь она это сделать не могла. Впрочем, так же было и в начале боя с предыдущим противником. Его раса не была распознана до тех пор, пока Кедар не вступил с ним в прямой контакт, а искорки магии, которые прятались где-то глубоко, были обнаружены под самый конец схватки, словно для представителей этого Народа самым обычным делом было превращаться в песочные тучи и управлять ветром.

Вот и эта девушка. Заклинания в ауре и над ней отсутствуют. Вроде человеческой расы, но Кожа в этом не уверена. Чувствуется склонность к психомагии, – но и в этом Кожа не уверена. Осталось только, чтобы Кожа была не уверена, что перед ним девушка, хотя Кедар-то во всех подробностях видел, что уж точно не мужик. Приходилось полагаться на собственные чувства, а этого Кедар не любил.

Он остановился, когда между ними оставалось десятка три шагов. Она – нет. Он поднял руки, показывая пустые ладони. Она перестала теребить косы и сжала ладони в кулачки. Он сглотнул. Она сплюнула.

Мало того, что она нагая, так она что, собирается драться с ним голыми руками? Как бы ее так легонько стукнуть, чтобы она сразу же потеряла сознание? Да, как бы это сделать, учитывая, что Кедар давным-давно разучился стукать легонько?

В этих вопросах Кожа не была ему помощницей. В этих вопросах Кожа вообще расходилась во мнениях со своим носителем.

– Освободи Ахеса, и я просто вышвырну тебя отсюда, – вдруг сказала девушка.

Ахеса? Это она о воине, с которым он только что бился? Нет, освобождать его Кедар не хочет. Он еще собирается убить его и получить от этого массу удовольствия.

– Я не дерусь с женщинами, – продолжая держать руки на виду, пояснил Кедар. И добавил: – И я не убиваю женщин.

Она замедлила шаги, внимательно наблюдая за ним. Кожа сообщила, что девушка в замешательстве. Она ожидала подвоха.

– Я не трону тебя, – поспешил заверить ее Кедар. – Не трону, если ты не будешь мне мешать. Мне бы не хотелось убивать тебя.

Она остановилась, уставилась на него. Кожа сообщила, что она задумалась. Девушка размышляла, недоверчиво рассматривая Атана, как опытный охотник рассматривает кочаны капусты, которые ему задешево пытается продать кривоногий одноглазый смертный в рваных одеждах и с табличкой «Я – проходимец». Вроде бы капуста как капуста, пускай и говорящая, да втюхивает ее весьма странного вида благодетель…

– Ты серьезно, упырь? – наконец спросила девушка.

– Просто не мешай, отойди в сторону, и я ничего тебе не сделаю.

– А если я буду тебе мешать?

– Не надо, – попросил Кедар. – Иначе мне придется сделать тебе немного больно.

Девушка рассмеялась, и смеялась так, что из ее глаз выступили слезы. Кедар успел заметить, как мелькнули короткие клыки-резцы, до того прятавшиеся под верхней губой. Этого хватило, чтобы Кожа тут же выдала окончательную характеристику. Значит, вампирша? Кедар улыбнулся. Интересно. Вампирша и упырь, вэамперан и гр’аан, Чистая и Нечистый. С тех пор как расширяющаяся на восток Роланская империя наткнулась на Долины и спутала их жителей с упырями, вампиры сильно невзлюбили Живущих в Ночи, истребив почти всех Диких от Восточных степей до Оболдуя и изрядно сократив количество Нижних, Средних и Высоких. С носферату они не справились, с Блуждающими под Солнцем могли справиться только маги, а среди вампиров были лишь одни сильные телепаты да ведуны, впрочем, неплохо разбиравшиеся в предметной магии, но предметная магия против носферату что арбалет без болтов против рыцаря – треснуть им по латам можно, а толку?

Тогда-то вампиры и назвали упырей гр’аанами, Нечистыми, как бы отделяя их от себя, вэамперанов, Чистых, навеки. И нелюбовь к Живущим в Ночи сохранялась до сих пор, лучше многих охотников на упырей оберегая восток Серединных Земель от не-живых. Практически это были единственные земли, не имеющие Доменов Живущих в Ночи или постоянных охотничьих угодий Блуждающей Крови. О Диких можно было и не думать: их истребили поголовно. Лишь изредка туда забредали носферату, задерживаясь совсем ненадолго. Впрочем, Восточные Роланские королевства и помимо упырей имели проблемы, самыми больными из которых были Восточные степи.

Всего этого Кедар не знал. Кожа предоставила ему знания из той ячейки памяти, которая заполнялась во время лекций о внешнем мире, а в это время Кедар любил поспать, не сомневаясь, что Кожа все запомнит.

Также Кожа предоставила ему вероятностную боевую характеристику вампирши. Высокая тональность звука, если она изменит облик. Громкий крик, иными словами. О, так она тоже может трансформироваться? Нет. Метаморфоза вампирш и вампиров, иначе Второй Облик, не является тождественной трансформе упырей. Это не модификация особой Силы, что дает не-живая Кровь упырям, а присущие расе вампиров атрибуты жизнедеятельности, как перевертывание у расы волкулаков. Вот как? А если ей вырвать сердце, она сгорит? Нет. Будет прекращена деятельность организма, но некроэффекта, подобного упыриной смерти, не будет. Следует ли ее опасаться? Недостаточно информации.

Мысленный диалог с Кожей занял несколько секунд. Вампирша еще смеялась, вытирая слезы. Смеется, значит, ей весело. А если ей весело, то пускай она веселится и дальше. Кедар подумал, что сейчас подходящий момент, чтобы обойти ее и добраться до ящика, сделал шаг…

– Куда это ты собрался? – Вопрос вампирши хлестанул, как его Нефритовая Гадюка. Синие раскосые глаза смотрели недобро.

Кедар вздохнул.

– Ну почему ты не понимаешь? – Он принялся втолковывать ей как маленькой: – Я не хочу убивать тебя. Я не дерусь с женщинами. Уйдешь с моей дороги – и не пострадаешь.

– А с чего ты взял себе в голову, – прищурилась вампирша, – что пострадаю я?

Из-за спины девушки справа выскользнуло большое кожаное крыло с круглым отверстием на конце. В отверстии вертелся огненный шар, раскидывая рыжие протуберанцы. Мгновение – и огнешар ударил по Кедару, рыжей кляксой расползаясь по телу. То, что это не обычный огонь, стало ясно сразу. Кожа засыпала его таким количеством знаний, что Атан растерялся, но главное уловил: в отличие от обычного огнешара, этот не просто поджег Кедара, но и вдобавок сразу же выработал магическое поле, которое начало поднимать температуру внутри. Как сообщила Кожа – поле распространяло ноэму огненного шара на объект и начинало использовать его внутренние структуры как гиле. На устранение магического поля и пламени, напомнившего Кедару черный огонь карлу, с которым остался сражаться Гииор, ушло три Нефритовых Гадюки, а за это время вампирша успела измениться.

Клыки удлинились, опустившись до подбородка. Два кожаных крыла, в которые девушка могла с легкостью укутаться, торчали по бокам. Они должны были опрокинуть ее на спину, исходя из размеров, но вампирша спокойно продолжала стоять на ногах. На конце левого крыла, как и в правом, было отверстие, и в нем вертелся шар сконцентрированного воздуха, прозрачный текущий сферический сгусток, по которому время от времени пробегала рябь. Руки вампирши стали длиннее и оканчивались сверкающими декарином когтями. Глаза, поменявшие цвет на красный, неотрывно следили за упырем. Как только он погасил огонь на себе, она метнула в него воздушный шар.

Кожа среагировала, не дав воздухошару ударить, а это значило, что собранный в сфере воздух намного опаснее недавно налетевшего огнешара. Его повело в сторону, и воздухошар пролетел мимо, к лесу и там – Кожа мгновенно предоставила Кедару картинку – полетел сквозь деревья, в наиболее крупных стволах оставляя идеальные дыры диаметром в полметра, а остальные расчленяя на две части. Анализ был быстрым: вертевшийся в сфере воздух подобен по силе сорока ураганам; при соприкосновении с объектом воздухошар своей поверхностью всасывает структурные элементы этого объекта, с легкостью проходя сквозь него.

Коже надо было рассчитать, сколько Нефритовых Гадюк понадобится на защиту Кедара, прежде чем позволить воздухошарам бить по нему.

Кедар собирался пока только защищаться.

А как же крик? Разве она не должна кричать, поражая звуковой волной? Да и разве изменившийся облик вампирши должен быть не иным? И разве не должна она потерять над собой контроль, нападая на Кедара? Информация отсутствует. Недостаточно данных. Необходим дополнительный анализ. Дополнительный анализ? Будет тебе дополнительный анализ! Как же хочется убивать!

Вампирша послала в него еще один фаербол, и Атан начал действовать. Три Нефритовых Гадюки на перехват пылающей сферы, приготовить семь для защиты от воздухошара и, пригнувшись и пробежав под огнешаром, раскинувшим рыжие крылья огня, метнуть Гадюку в ноги вампирши. Это словно провести стилосом быструю линию на восковой табличке. Линия Нефритовой Гадюки – и она уже обматывает ноги девушки, готовясь свалить ее. Вампирша взмахнула левым крылом, удерживая равновесие, а из правого вдруг вылетели пять огнешаров, которые, меняя траекторию в полете, помчались в Кедара, подошедшего слишком близко, чтобы уклониться.