Текст книги "Шут из Бергхейма. Красный Хёрг"

Глава семнадцатая «Социальная инженерия»

– Слышь! – Олег сбил с ног корабела, покрытого гигантскими волдырями-ракушками. Низвергатель мобов лихо крутнулся и с разворота грохнул мертвяка топором, явно вложив какую-то способность при этом. Воздух колыхнулся, корабел воткнулся в песок и сдох окончательно.

Олег поднялся с колена, крутнул топор в кисти и сплюнул, подмигнув мне.

Правильные пацаны опосля потасовки обязательно братаются. Так заведено в большом мире. Под это даже подводится психологическая линия: самцы, мол, самоутвердились, проявили себя и теперь соперника рассматривают как потенциального союзника, который не побежит в кусты при опасности.

Чёртова душеведческая наука отчасти права. Я почти моментально перестал бесить Олега! Он меня, правда, всё равно тревожил. Особенно если вспомнить парочку нехороших знаков в том приключении, с Выводком и Светланой.

Но в целом напряжение между нами ушло. Стоило отдать Головастику должное – человек понимает, как работают людские отношения. К этому персонажу, пожалуй, тоже следовало отнестись с осторожностью. Потому что нельзя копаться в чужих душах и не испортить свою.

Хорошая, красивая фраза! Вот только корабела, на котором оторвался Олег, я упустил осознанно. Чтобы он не скучал.

И чем я после этого не социальный инженер?

– Ахахаха! – подобрал я боевым хохотом катящуюся за мною толпу корабелов.

Флот северян весь день полз за горизонт, и последние драккары растворились в дымке ближе к вечеру. Там, по ту сторону моря, скоро начнётся жара. Если здесь история идёт по классике (а судя по противостоянию с адептами Распятого, пока каноны соблюдаются), то церкви загорятся, хищные стаи звероподобных бородачей ринутся по деревням, из городов поползут их ловить местные дружины. Кровь, дым, болезни.

И тут мы, все в белом и с напоминанием о приходе Серого Человека. Высаживаемся, как на Омаху-Бич. Слева гнилозубые, круглощитовые бородачи, справа хрен-его-знает-какая-ещё-зараза-готовая-к-войне-с-любым-противником.

– Как мы туда планируем попасть? – спросил я у Головастика в процессе очередного переезда от зачищенного корабля к другому скопищу мобов.

– Первоначально план был такой: вы набираете уровень, мы движемся в Зеергард. Это было до того момента, как один шут решил поиграть в геополитику и оттяпать у Фредлишемана кусок земли.

– Подонок, – в сердцах сказал я. – Вот удавил бы за такое скотство!

Головастик повернул ко мне маску. Узрел в ответ широко намалеванную улыбку моей. Продолжил:

– Посему ехать вместе с ним в столицу оскорблённой страны – занятие неблагоразумное. Нет, мы можем попробовать, но тогда грести придётся самим. Ты умеешь управлять драккаром?

– Это как лодкой в Ведьмаке? Кнопка ДаблВэ – вперёд?

Кренделёк ехал рядом с нами и шутке хмыкнул. А вот его тезка никак не отреагировал, будто и не слышал ответа:

– Теперь я выдвигаюсь за кораблем самостоятельно, – Головастик отвернулся, глядя куда-то вдаль. – Нанимаю команду и возвращаюсь. Конфликт ваш вижу разрешённым, поэтому могу оставить вас здесь ненадолго. Вы же ничего не испортите?

Я покосился на Олега. Он и Миша ехали чуть в отдалении. Света держалась ближе к нашей группе. Рядом со Стасом и Игнатом. Бард расслабленно о чем-то с ней говорил, лучась удовольствием объевшегося сливками кота. Он ни о чем не переживал, ничего не должен был планировать и просто плыл по течению, с радостью сбросив с себя бремя лидера.

– Всё будет норм! – уверенно заявил я.

– Надеюсь на твое благоразумие.

Я отстранённо кивнул, почти не слушая предводителя. Пока драки нет, и мы двигаемся к следующему кораблю, можно полазать по Бастиону. В Мясодельне вот-вот должен был достроиться Алтарь Верности. Да и Райволг отправился к большому красному вопросительному знаку со всей отстроенной мною оравой. Что там такое – я не знал. И порядочно нервничал. Положить барда и все войска категорически не хотелось.

Но навыка «разведка» мне не занесли, а Жилище Повешенных Дроттов (где, как подсказывалось, можно было нанять служителя, видящего силу скрытых врагов) будет открыто только при силе территорий Бастиона, равной четырем. У меня же, после того расширения, набиралось только два. Что нужно сделать для следующего расширения, я не знал. И несмотря на то, что мне все ещё приходилось расхлебывать последствия первой экспансии, вторую злобный шут сдерживать не планировал.

Потому что хреноватую встречу моему юморейшеству организовали в той фредлишемановской деревушке.

Так что Райволг вот-вот войдет под своды зловещего вопросительного знака, а среди унылых фабрик по производству трупов послышится «Джобс дан», и неведомые репутационные герои начнут стекаться под знамена Лолушки Полерождённого, владыки Мясодельни, повелителя менестрелей и разрушителя устоев да личной жизни.

– Ты в Бастионе? – спросил Головастик.

– Кто здесь? – испуганно вскрикнул я. Подпрыгнул в седле.

– Увлекательная штука, – признался он, снова не поощрив мою клоунаду. – Бастионы нравятся мне больше иных составляющих. При желании можно никуда не ходить и развивать свои владения. Если хорошую защиту выстроить, то неподготовленная группа игроков её нипочем не покорит. Ты знаешь, что отряд можно возглавить самому, а не только героем? И с ним уже захватывать ресурсы?

– Откуда же?

Головастик понимающе кивнул.

– Бастионы – это наш билет на выход. Всеми силами выбьем укрепления на побережье, вместе заберем все ресурсы, чтобы не терять время на развитие героев.

– Так, а развитие разве репутацию нам не скурвит?

– Любой Бастион требует подхода с умом. Это ты взял монстрятник. Конвертировать его смысла мало. Проще забрать награду. Среди прочих твердынь есть и святилища, муниципалитеты всевозможные, ставки орденов, храмы. То, что качает репутацию со страной, в которой находишься. А не уничтожает её. Если берешь что-то враждебное, то сиди тихо и не отсвечивай. Надеюсь, я доступно использую твой язык?

– С языком-то чё, ёпта? – сымитировал я голос классического гопника и хохотнул. Но тут же осёкся.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Поздравляем. Ваш отряд вступил в бой с Детьми Подземелий, охраняющими Пруд Зовущих Голосов и победил. Таящиеся в глубинах духи отныне будут служить вам.

Ваш герой Райволг получил 24 уровень.

Ваши потери: 6 Боевое Братство Зодчей, 32 Малыш Зодчей, 3 Псарь Зодчей, 12 Мастифф Зодчей, 15 Посланниц Зодчей.

К отряду присоединились: 10 Некки

По коже проскочили колючие лапки нервов. Во рту появился привкус стали. Язык стал шершавый, холодный.

Я едва не сплюнул, запамятовав, что ношу маску. Армия Райволга разбита. У него осталась Сестра, пяток Братств, десяток Малышей и один Мастифф. Чёртов красный вопросительный знак почти похоронил собранное непосильным трудом войско!

Твою мать… Надеюсь, Некки того стоили?

Узнать, что такое Некки, не удалось. Поиск в игре никто не вкручивал. По функционалу Бастиона гайдов тоже нет. Среди ещё неактивных зданий ничего похожего на Пруд не было. Что-то уникальное? Надеюсь, не уровня обычного пезанта твари?

Головастик наблюдал за моими пассами молча.

Второе сообщение из Бастиона появилось почти сразу после первого. Алтарь! Ну, тут-то хотя бы без приключений?

Поздравляем. Ваша репутация привлекла в Мясодельню героя! Курт «Холмоспин» Хансен, колдун первого уровня. Посмотреть информацию о герое?

Нормальному игроку глубоко насрать на биографию, ему статы подавай. Поэтому я полез читать, кто вообще зашёл на огонек мертвых. Я же, того, чиканутый. С языком особенным, по мнению Головастика. Как же ему, должно быть, тошно внимать речам Миши?

Так, отставить! Кого в обитель мертвецов принесли зловещие ветры?

Курт «Холмоспин» Хансен всю жизнь был изгоем в родной деревне Хвамстаги. С детства Курт из-за своего горба служил объектом для издевательств и насмешек – как от окружающих ребятишек, так и от взрослых. Чужой среди своих, мальчик нашёл в себе силы совсем иного рода, обратившись к тёмным материям.

Тайно изучая зловещие чары, Курт погружался в них глубже и глубже, отдаляясь от сородичей, но так и не осмеливаясь явить им свою сущность. Ваше появление в землях Фредлишемана придало Курту Хансену смелости, и он покинул родную деревню, чтобы познать свободу.

Я вспомнил горбуна в той деревушке у реки, где админ меня лошадьми воспитывал. Божечки-кошечки…

ВНИМАНИЕ: Репутационные герои не могут быть добавлены в клан, не могут быть добавлены в соратники. Будьте осторожны, репутационные герои способны отвернуться от вас, если вы чем-то их разочаруете.

Я в натуре местный антихрист, и ко мне потянулись первые отщепенцы?!

Нет… Оно, конечно, приятно – оставить след в истории, но как-то не таким образом хотелось это сделать.

Другие героев в Алтаре не нашлось.

«Принять репутационного героя в Мясодельню?»

– Репутационные герои – это хорошо или плохо? – спросил я вслух.

– В твоём случае – отвратительно, – серьёзным тоном ответил Головастик.

– Это потому что я чёрный? – машинально парировал я намёком на голливудские фильмы с чернокожими героями.

– Это потому что у тебя губительное отношение с местными фракциями, и единственное, что ты делаешь удовлетворительно – это портишь их дальше, – терпеливо пояснил шаман.

Корабль с бродящими вокруг мертвецами приближался. Солнце нависло над морем, пуская в нашу сторону огненную дорожку. Я опустил руку с вытянутым средним пальцем, направленным на Головастика. Шаман понимающе хмыкнул и, сжалившись, добавил:

– Если дашь ему войска и как-то испортишь с ним репутацию – такой герой просто уйдёт из Бастиона со всеми твоими юнитами. Просмотреть текущее отношение с ним нельзя. Он либо за тебя, либо против. Внутренние алгоритмы, расчёт которых ещё нужно изучать.

Он привстал в стременах, оглядываясь.

– Тебе дали репутационного персонажа?

– Да, и вот теперь не знаю, брать ли его. Ты запугал меня, старик!

– Просто не храни все яйца в одной корзине, – пожал плечами шаман.

Я уставился на вопрос системы. Вот в чём, скажите, заключается репутация этого Курта? Если обнимать белочек и расчёсывать гриву радужным пони – это выбесит колдуна из деревни Хвамстаги или порадует? Или же для поддержания хорошего ко мне отношения я должен буду регулярно сажать на кол мирных жителей и с неприятным хихиканьем поедать младенцев?

– Сложна-а-а-а!

Но система таки получила мое «да». Перекинув героя в Мясодельню, я сунул ему в отряд два собранных Зодчей боевых братства.

И тут увидел:

«Внимание, у вас достаточно очков славы, чтобы расширить влияние Бастиона. Увеличение владений позволяет собирать больше ресурсов, открывает доступ к определенным постройкам, меняет отношение соседствующих фракций».

Третий уровень!

Егорка парень простой. Видит кнопку – нажимает. Потом бьёт себя по пальцам, но всё же нажимает. Там ведь скоро и дроттов повешенных можно набрать. И ресурсов больше собрать. И вообще, чего уж там, моя репутация и так здесь прохудилась, толку-то переживать теперь.

«Расширить».

– Что это? – встревожился Юра-Кренделёк. – Почему враждебная?! Юра?

Головастик погрузился в систему, а затем повернулся ко мне. Позади послышались недоумённые возгласы товарищей. Ой-ой… Стало чрезвычайно неуютно.

– Ты что-то знаешь об этом? – очень тихо спросил шаман. Таким тоном, наверное, задают вопросы с пистолетом в руках, когда холодный ствол утыкается в висок виновнику и ответ, в целом, вряд ли уже что-то изменит.

– Что знаю? – осторожно спросил я.

– Репутация с кланом Фредлишеман – враждебная, – Головастик остановил коня. Мне тоже пришлось придержать чёрную кобылу. Нас нагнали остальные ребята. Вокруг шамана образовался круг из лошадей. Светлана встала рядом со мною. Я скосил взгляд на девушку, залюбовавшись профилем.

Она словно почувствовала мой взор. Повернулась, приподняв бровь. Я лихорадочно подмигнул в ответ, но снова забыл про маску. Снять её надо. Толку ж никакого!

Но, блин, вдруг пригодится эта перекачанная харизма?!

– Я тебе подмигиваю, – уточнил я. – Очень бесшабашно и с намёком.

Светлана улыбнулась, склонилась в седле и похлопала меня ладонью по бедру. Тоже подмигнула, а затем с независимым видом выпрямилась, заправила прядь волос за ухо и сделала вид, что всецело увлечена происходящим.

У меня даже в горле пересохло. В ушах застучали дворники. Громче, чем обычно. Больнее.

Я почти повернулся. Почти…

– Кто что сейчас сделал? – вкрадчиво поинтересовался шаман.

Память вышвырнула меня на ту дорогу, в сырое крошево металла и стекла. В пахнущий солью и свинцом салон автомобиля, по выбитому стеклу которого лупят дворники.

Я вцепился в поводья. В центре, над солнечным сплетением задрожала колючая жилка.

– Нет, – одними губами прошептал я. – Нет…

«Егор?» – послышался Её голос. Такой родной, такой чужой. Такой чуждый: «Егор, ты меня слышишь? Егор? Егор! СМОТРИ!!!»

– Блядь, – выругался я вслух. Вокруг на меня обернулись товарищи. Разумеется, не с тем связав злое высказывание.

– Егор? – выжидающе спросил Головастик.

– Я Бастион расширил, – глухо признался я.

Шаман кивнул. Евгений закатил глаза – мол, опять!

– Экспансия? Возможно, – сказал Головастик через паузу.

– С тобой все хорошо? – снова склонилась ко мне Света. Я отшатнулся, добившись лишь изумления на лице заклинательницы. И некой обиды.

– В прошлый раз при расширении с тобой в группе кто-то был? – уточнил шаман.

– Да. Но репу им потом срезало, когда в драку полезли, – голос раздавался будто со стороны. Разум неохотно отпускал обочину шоссе, где закончился смысл жизни Егора Гареева.

– Хорошо, – кивнул наш лидер. Махнул рукой на корабль с мертвецами.

– Добивайте. Мне надо подумать.

– Извини. Я не знал, – сказал я ему.

– Не кори себя. Я сам советовал тебе проводить экспансию при первой возможности. Нас не должно было зацепить падением репутации, – отмахнулся Головастик. Выглядел он немного потерянным. – Это логично, но это не системно. Случилось изменение не твоей репутации относительно Фредлишемана, а Фредлишемана относительно нас. Как в случае с гибелью конунга Унии от рук Серого Человека.

Он замахал пальцами, набивая сообщение на невидимой клавиатуре. Обращался к сущности.

К этой сучьей сущности, озадачившей меня так, как только специально можно было озадачить. Со злым умыслом.

Стало холодно. Я поежился, но направил коня к кораблю с мертвецами. В свете заката тени стали длиннее, небо залило розово-красными тонами.

Если репутация со всеми кланами – враждебная, то корабль нужно будет брать с боем. Божечки-кошечки, неужели тут нет какого-нибудь наёмного кораблика или захудалого контрабандиста? Я уж не говорю о какой-нибудь гоблинской мегакорпорации, стоящей над политикой и признающей только одну власть – власть денег. Вон, во всех играх – корабль, отводящий тебя в большой мир из нубятника, не признает никаких законов. Он вне мелочных отношений. Ты можешь ехать, разложив на палубе головы местных королей и королев – никто слова лишнего не скажет, если ты купил билет.

Самый правильный общественный транспорт, который нельзя остановить, даже если хочется.

Мне вспомнилось детство и вторая «Линейка», когда мы с парнишкой из Германии организовали торговлю ресурсами между нубской локацией и Гираном (вроде так назывался тот город). А чтобы не тратить золото на билет, пересекали море по дну. На лечебных зельях.

Тут такое точно не прокатит.

Я посмотрел на Светлану. В горле собрался комок смешанных чувств. Заклинательница поймала мой взгляд и отвела глаза. Нехорошо получилось.

Со всех сторон нехорошо.

И для всех сторон.

Впрочем, пренебречь – вальсируем.

Глава восемнадцатая «В реальном мире»

– Ты же знаешь, что, когда Господь раздавал всем психическое здоровье – я доедал свои – и я подчеркиваю слово СВОИ – ногти в самом тёмном углу и притворялся холодильником? – сказал я, сев рядом со Светой. Народ разошёлся спать. У костра оставалась только заклинательница, задумчиво гипнотизирующая огонь. Девушка напряглась, чуть отодвинулась. Ну, оно понятно. Женщины не любят, когда от них, как от чумы, шарахаются. А я ведь именно так и сделал сегодня. Контакт физический разрывал.

– Так, в моей мысленной репетиции это вызывало улыбку, – растерянно продолжил я. Вечер вышел неприятный. Несмотря на то, что моей прямой вины в случившемся не было, и Головастик во всеуслышание это обозначил, в воздухе повисло некое… недоверие. Да, пожалуй, так и назовем эти подозрительные взгляды да натянутые улыбки.

Света повернула ко мне лицо. Прищурилась. Красивая. Чёрт, какая же она красивая. Даже когда взгляд холодный.

– Что-то случилось, Егор?

– Прости за сегодня, я не хотел тебя обидеть.

Она нахмурилась. Ой, как нарочито нахмурилась. Так обычно делают, чтобы потом с наслаждением окунуть лицом в никчёмность. Это называется «ты слишком много о себе думаешь».

– О чем ты, Егорчик? – не обманула она моих ожиданий. Я с интересом склонил голову набок. Сдвинул маску с лица, чтобы она видела моё изумление.

– Вот как, значит? Хорошо. Будем устраивать ритуальные пляски, секунду, – я встрепенулся, сделал гимнастику для лица, которую ещё называют «собачьи щечки». Расправил плечи, вернувшись героем в стиле принца Чаминга из Шрека.

– Так. Вроде норм. Пойдёт.

Я подался к девушке:

– Я говорил о той искре, что проскочила между нами, но глупость и боль моя испортили божественный момент, разрушив притяжения миг. Нет предела скорби моей, и слёзы душат меня…

Глаза Светланы округлились. Я склонился ещё ближе, переходя на жаркий шёпот:

– То был страх перед будущим, перед силой чувств моих. Пожар в сердце мог спалить тебя, я должен был…

– Егор, ты больной, что ли?

Её лицо было прямо перед моим. Удобно. Очень удобно и своевременно. В целом, на такой ход событий и рассчитывать не приходилось. Варианты, которые роились в голове до этого, были гораздо более отвратительны и фальшивы.

А тут так всё сложилось! Я торопливо клюнул девушку сухими губами в губы, совсем как во время битвы взглядов полоумный боец чмокает серьёзного оппонента. Взгляд Светы вспыхнул огнём. Рот раскрылся в изумлении.

– Ну, дык, Свет! – пожал я плечами. – Ну, дык да – больной. Эй, я ж с этого и начал, здрасте!

От пощечины голова мотнулась в сторону, но я сделал вид, будто увидел что-то в том направлении, кивнул невидимке и вновь посмотрел на заклинательницу. Улыбнулся.

– Ещё раз такое учудишь… – прошипела Светлана, встряхнув рукой.

Я не мог убрать улыбку с лица. Пришлось даже помассировать щеки под гневным взглядом девушки. В итоге просто натянул маску. Пожал плечами. Уставился в огонь.

Не прекращая скалиться.

Света буравила меня гневным взором.

– Не, я понимаю, что мы даже кофе вместе не пили, – сказал я. – А до изобретения кино в этом мире ещё далеко. Но я должен был это сделать!

– Что сделать?

– Ну… Это! – я показал пальцем на неё, на себя. Ткнул в маску, в район губ.

– Это Олег тебя надоумил? – шёпот стал свистящим.

– Воу-воу! Вот тока не вписывайте меня в ваши разборки! – поднял я ладони, защищаясь. – Я псих, но не настолько, чтобы в пары лезть.

– Мы не пара! И если это он… То передай ему, что…

– Ой-ой… Всё же очутился меж огней, да? – жалобно протянул я. – Стопэ! Не хочу ничего знать! Милые бранятся, а потом нам на братских могилах не ставят крестов и вот это вот всё! Вы помиритесь, а мне с этим жить?

Светлана выпрямилась, попыталась встать, но я схватил её за руку, удерживая. Заклинательница застыла. Опустила взгляд. Так… Она уже сорок восьмой уровень. Я тридцать восьмой. В целом, если она настолько на взводе и меня ща будут переводить в компост – шансы на бегство, а то и победу у меня есть. Если рука, конечно, поднимется.

– Я сейчас серьёзно, Егор, – тихо сказала заклинательница. – Могу попросить и тебя о том же? Просто чуть-чуть побудь серьёзным.

Я держал её ладонь, чувствуя тепло и нежность кожи. Не желая отпускать и мечтая отбросить в сторону, как жирного слизня. В ушах нарастал хруст разбитого стекла. Где-то в болотах памяти гудел, нарастая, чудовищный клаксон. Звук близился, близился. В горле собирался ком. Ох, ты ж ёжик…

– Серьёзным? – выдавил я из себя. – Серьёзным не надо. От серьёзного морщинки вот тут.

Я постучал пальцем по переносице. Голова пухла, из груди рвалась волна, за которой ничего хорошего не будет.

Света вырвала руку:

– У тебя всю жизнь так? Хиханьки да хаханьки? В реальном мире ты тоже шут?

Пузырь в груди лопнул. Сознание помутилось. Она хочет знать про реальный мир? Как это мило. Им всем отчего-то так хочется увидеть реального Егора! Я медленно выпрямился. Посмотрел на Свету. Она порывалась что-то сказать, но боролась с собой. Может, боялась сделать тот самый шаг, после которого пламя начинает пожирать мосты между людьми. Может, искала слова побольнее.

В горле ёкнуло. Наружу рванулась боль.

– В реальном мире? – глухо сказал я. – В реальном мире…

Душу вырвало тщательно сберегаемым ядом.

– В реальном мире, Света, я убил свою жену. Из-за девяносто пятого бензина.

Реакции девушки я не видел. На плечи взгромоздилось привычное состояние отчаянья. Горло скрутило. Чёрт. Сколько раз мы проходили это на сеансах… Психотерапевт стал моей семьёй в то непростое время. Я бывал у него два раза в неделю. Я ходил в группы тех, кто потерял близких. Я даже оказался на курсе психодрамы, чтобы перестать ненавидеть себя за сделанное, и там впервые познакомился с людьми, у которых в голове действительно жили тараканы. И все эти слова, все эти чужие жизни и взгляды…

«Егор, вы же помните, что виновником аварии вы никак не могли быть? С той же уверенностью, определённостью, вы могли бы обвинить автоконцерн Рено. Если бы не он – вы никогда бы не сели за руль того автомобиля, верно? Это неконструктивный путь, Егор. Но я вас понимаю».

– Скользкая дорога, – добавил я сквозь голос психиатра, смягчая шок Светы. – Дальнобой вылетел на встречку. А я отвлёкся на цену бензина… Что ж за цены, сказал я… Девяносто пятый АИ стоит уже пятьдесят девять рублей! А Оля закричала. Она увидела грузовик раньше меня. И тут гудок. Я руль вывернул.

Светлана молчала.

– Но не туда, Света. Крутанул влево, а не вправо. Подставил её под удар, зато сам выжил.

«Посмотрите на эту схему, Егор – вкрадчиво говорит врач. На белом листе бумажки несколько стрелок, линий. Дорога, обочина, траектория. – Вы погибли бы оба. Что бы вы ни сделали – Ольга не выжила бы».

«Идите в жопу», – отвечаю ему я.

«Идите в жопу», – говорю я на групповой терапии, когда сосед справа пытается убедить, что надо жить дальше. Что время лечит. Его жена умерла от рака, и потому он никак не сможет понять человека, убившего любовь из-за девяносто пятого бензина.

«Идите в жопу», – говорю я на психодраме, сидя в окружении стульев и под прицелами внимательных глаз таких же полоумных чудаков, как и я. Меня тошнит от их жалости.

Если бы можно было удалить из этого грёбанного мира число 95 – я бы это сделал.

– Сколько вы были вместе? – нарушила молчание Света.

– Семь лет.

Семь лет истинной любви. Той, что случается лишь раз. И эти странные щекочущие ощущения в груди при взгляде на Светлану убивали меня. Да, надо двигаться вперёд. Жизнь не остановилась. Ещё можно быть счастливым. Можно завести семью. Учить сына кататься на велосипеде – сразу двухколесном, без полумер. Устраивать чаепитие с дочкой и её бандой жутких кукол. Просто жить. Любить. Хотеть.

Умом – понимаю. Сердце… Сердце, заслышав хруст дворников, бросается вправо, к пассажирскому сиденью.

В котором умер смысл жизни.

– Так что да, Светлана Батьковна. Хиханьки да хаханьки! – я поднялся на ноги. – Пара-пара-пам! Пум!

Нарисованный лес, фальшивый огонь, восхитительный аватар. Сплошная ложь. Хотя какая разница, пусть даже Светлана – это жирный мужик лет пятидесяти, и всё это – весёлая шутка юмора от администрации проекта. Насрать.

«Егор? Ты меня слышишь?» – встревоженно спросила Оля. Её голос таял в ночи. Рёв грузовика тоже затихал. Язык обугленным канатом запал в горле, глаза будто провалились внутрь головы, а виски опухли.

– Прости, – сдавленно произнесла Света.

– Спокойной ночи, дражайшая вы моя.

Взгляд Светы резал между лопаток всю дорогу до спального места. У расстеленного на земле плаща лежало походное одеяло. Я лёг, закрылся им.

– Сочувствую, – прошептал справа Женя. – Я не знал…

– Ой, и ты иди в жопу, – ответил я ему. Жёваный ты крот, кто ещё слушал?

* * *

Утро разбудило ярким солнцем. Тёплый ветер задувал с моря, привнеся с собой аромат корабеловской гнили. Новый день. Новый фарм. Новые здания в Бастионе. Новые маршруты.

Какая же блевотА…

Вчера, до «общения» со Светой, я перекинул одну Некку Райволга в отряд новенького героя и отправил его к новым серым шахтам на востоке. Сам бард с основными силами двинулся к появившимся на карте южным рудникам. Утром обрадовала весть, что горбатый колдун успешно захватил то, что ему было велено, не потерял ни единой твари, сам получил сразу два уровня и ждёт новых распоряжений. Райволг взял под контроль ещё одну точку моего мёртвого королевства. Отправив прислужников на новые свершения, я изучил свои владения.

Карта Мясодельни расширилась. Восточная часть взгромоздилась на горы. Северная приблизилась к Бурнолесью. Ещё одно расширение, и в том городке на деревьях появятся новые жители. Представители местного «лего» от Зодчей.

За пределами игры в Бастион мир был более статичен. Утро прошло под знаком «ничего не произошло». Женя старался мне на глаза не попадаться. Я избегал Свету. Света пряталась от Олега. Олег держался в стороне ото всех.

Мы были командой мечты. Группой профессионалов. Отрядом взрослых, адекватных людей. Именно к такому размышлению я пришёл, когда система обрадовала:

У вас новое сообщение. Чтобы прочитать сообщение, откройте панель «Социальное».

Я пробормотал «Характеристики» и полез читать послание. То, чего от меня хотел этот властный мудак – я сделал. Да, получилось по-дурацки. Да, хотелось вымыть память с мылом. Да, меня прогнули, и толкового из этого ничего не вышло. Да, гордость, самоуважение и покой прощаются с вами.

Однако! Стоит ли говорить, что где-то в глубине души я чувствовал облегчение? Конечно, требование оказалось на уровне детского сада. Но с другой стороны, будь оно чем-нибудь вроде «выпотроши Игната» или «жестоко изнасилуй Головастика» – ситуация стала бы не столь томной.

Особенно с учётом положения, в котором все мы оказались из-за моей тяги к геополитическим чудесам Бастиона.

Сообщение от админа гласило:

«Это было не совсем то, чего я хотел. Ты должен был поцеловать её как мужчина, а не как пубертатный подросток. Но бонус после задания мне пришёлся по душе. Жди. Исполню».

– Мудак, – процедил я. Повёл плечами, покачал головой, разминая шею, которую не надо разминать в игре, но ведь, мать её, привычка! Что ж мне так стыдно-то? Будто застукали писающим на новенький забор, только что выкрашенный однорукой девочкой-отличницей, рано потерявшей родителей, но нашедшей спасение в малярном искусстве.

– Кто? – дёрнулся Юра-Кренделёк. Поседевший вор отчего-то часто оказывался неподалёку от меня. Или же просто держался подальше от Миши и Олега? Что там у них случилось за… За сколько, кстати?

Я нахмурился, считая дни.

– Кто мудак-то? – не унялся вор.

– Будто у нас мудаков много, – буркнул я.

– Так, ё-моё, у каждого они свои, – расплылся в улыбке Юра. – У кого-то же и ты мудак.

Я, не глядя, сунул в него средний палец. Потряс кистью, для большей экспрессии, насаждая свой посыл, и пояснил:

– Мне сучность написала.

Веселье стекло с лица вора. Взгляд изменился. Юра торопливо кивнул, дёрнул за поводья, намереваясь закончить наше общение. Экий нежный человечек.

– Вы с ним с тех пор не общаетесь? – спросил я.

– Нет, – коротко ответил вор. Украдкой стряхнул с локтя невидимое пламя. Понукнул коня, чтобы разорвать расстояние между нами.

– Ну да. В ваших отношениях же нет больше огонька, – вкрутил я шпильку.

Он тоже ответил мне средним пальцем. Улыбнулся. Но всё равно отъехал подальше. Злобный шут – не самый приятный компаньон, понимаю. Я отыскал взглядом Светлану. Она слушала рассказ Стаса, загадочно улыбаясь. Мой взор заклинательница снова почувствовала и смело встретила. Я не стал переводить это в дуэль, но и спешно отводить глаза не стал.

Потому что мне не хотелось этого делать. Потому что в глубине её взора было нечто, греющее сердце. Рвать эту волшебную связь – кощунство. Подсознание сжалось в ожидании хруста дворников по стеклу или же голоса Оли, но в зелёном море травы лишь звенели цикады, да оглушительно пели птицы в лесу неподалеку. Это ночное унижение что-то изменило?

Я улыбнулся, зная, что Света этого не увидит.

И тут между нами вклинился Миша, заслонив красоту заклинательницы тёмным провалом капюшона. Рядом со жрецом неспешно покачивался в седле Олег. Воин, единственный из нас, мог сойти у местных за своего. Эдакий тру-викинг. Даже щит круглый за спину заброшен. Пластинчатый доспех, кольчуга, спадающая на плечи бармица. Сверкающий на солнце шлем-полумаска. Топор за ремнём. Олегу бы ещё бороду на грудь.

Образ танка неожиданно пробудил интерес к нашему общему дизайну. Что подумает нормальный человек, встретив нас на дороге?

Я огляделся. Про себя говорить не следовало. Такую маску с удовольствием купил бы какой-нибудь маньяк-убийца, чтобы за молодыми девочками с бензопилой побегать. Миша – образ скучный, чересчур типичный. Мрачный хмырь в загадочном капюшоне с посохом, с ножом, с мечом, с-подставь-что-по-вкусу. Банальный кастер из старых книг, хоть и вроде бы святоша, и должен впереди нас с хоругвью ходить или иконами, как в Вархаммере, например. Света – порождение корейского игропрома, где доспех служит для соблазнения, а не защиты, и персонажей таких больше гоняют для того чтобы посмотреть, как оцифрованная грудь в драке шевелится. Про вспыхивающего всеми огнями и рунами Головастика можно не говорить – этот из эпичного фэнтези пришёл. Ему нужны светлые непокорные вихры, стройная тонкая фигурка и клинок на плече, размером с лошадь. И чтоб Two Steps From Hell на заднем фоне наяривал, ветер драл плащ и во взгляде какая-то драма с местью.

Игра в образы захватила меня нешуточно.

Юра напоминал мне хумана-разбойника из Ворлдс Оф Варкрафт. Ещё не эпического героя, но уже пошарившегося по героикам. Тёмные краски, но одежда аккуратная, плотно по телу скроенная. Всё заточено на плавность, ловкость и на многодневный фарм ради даггера в левую руку. Шаткое место в статике средней руки, потому что без даггера не возьмут в топовые команды, а выбивать его как-то надо, несмотря на так себе результаты рейда. Смутное будущее, лёгкий выход на замену.

Тоскливая стезя узкозаточенного дамагера.

Игнат казался смесью Фенимора Купера и вестерна. Эдакая альтернативная ветвь фэнтези – ещё не стимпанк, но уже и не лучник из сказки. Ему в лапы одинаково легко рисовался как арбалет, так и мушкет. Он вообще не должен был попадать в какую-нибудь онлайн игру. Это стопудово квест. Где-нибудь в Сибири. Хотя нет, так игра не окупится. Чтобы окупалось – даёшь Канаду или Аляску. Суть та же, пиарщики получше.