Текст книги "Шут из Бергхейма. Красный Хёрг"

Затем погасил половину камер из ангара, вывел изображения из нескольких игровых локаций. Выводок лишь проверил – тот затаился, и последнее время ничего интересного с ним не происходило. С большим интересом понаблюдал за тем, как бьется с первым боссом Твердыни группа Роттенштайна. Ребята старались. И кто знает, может быть, уже через пару дней страж падет.

Первый из десяти.

Одним глазом Сценарист наблюдал за пленницей, наслаждаясь тем, что ему не нужно возиться среди капсул. Что он может отдохнуть. А когда отведет её назад в камеру, то, возможно, и выспится.

Если, конечно, Светлана не проявит характер ещё раз.

Впрочем, в этом он уже сомневался.

Секатор жадно щёлкнул во тьме.

Глава шестая «Музыка нас связала»

– Терпеть не могу больше я, – сказал Райволг. – Прекратит пусть он.

Я обернулся на усевшегося у костра Стаса. Бард с каменным выражением лица дергал струны лютни. Подбирал комбинации. Прямо какое-то машинное обучение. Нет, иногда у него какой-то не слишком зубодробительный порядок возникал, но в целом всё было более чем печально. Птицы спешно покидали оскверненный музыкантом лес.

Мы пока держались.

– У меня на родине говорят: критиковать каждый горазд, – задумчиво произнес я. – Ты будто бы лучше можешь.

– Могу! – в запале сказал Райволг. – Нет более терпеть у меня сил.

Я хмыкнул:

– Ну, покажи тогда.

Мы вернулись в лагерь. Остановились над скорченным от усердия Стасом. Я встал между ним и огнем. Молча. Нарочито. Бард то ли меня не замечал, то ли усиленно делал увлечённый вид. Я присел на корточки, заглядывая в лицо музыканту. Склонил голову набок.

Наконец, Стас перестал изображать вовлеченность в процесс.

– Что? – тускло спросил он. Свет от костра плясал на темнеющих кустах. Солнце заходило. Весь день мы чесали по тропе к Красному Хёргу. Ни одной порядочной твари не встретили. День без прокачки – время на ветер. Да, пока шли – открыли несколько локаций, но это уже как мертвому припарка. Хотя вон, Женя радовался каждой капле. Навык ему на втором уровне дали странный: возможность на десять минут увеличить собственное здоровье в два раза. С кулдауном в час. Ну, да что за «призыватель» и в чем вообще его суть – мне было неизвестно. Есть люди и поумнее – кто это придумывал. Мне-то что.

Стас смотрел на меня, я молчал.

– Егор, вы что-то…

– Дай гитарку погонять, – прервал его я, переключаясь на хулиганские интонации. – Не мандражуй – не отберу. Тут за гаражами тональность поминорнее.

– Зачем вам?

– Нашёл тебе в группу гитариста. Буду ща ему прослушивание организовывать. Слабает лучше – возьмём на гастроли вместо тебя.

Стас нахмурился.

– Не смешно, Егор.

– Да тут никто и не смеётся. Один плач стоит, Джимми ты наш Хендрикс, – обезоруживающе улыбнулся я, забыв, что лицо скрыто маской.

Он протянул лютню.

Райволг взял её бережно, словно великую драгоценность, плюхнулся на пятую точку, потянулся к настроечным колкам. Нежно тронул струны. Взгляд паренька из Рассветного поплыл, на губах появилась улыбка.

Мы наблюдали за нашим цифровым спутником молча и внимательно. Райволг устроил целое представление своими ритуалами. Даже Игнат приподнялся на своём месте, с интересом глядя на паренька.

Наконец, подергивания струн, скрип колков и бормотание Райволга закончились. Освобождённый раб выглядел довольным. Он прикрыл глаза и… заиграл.

Левая рука порхала по ладам, пальцы правой касались струн, а у меня даже сердце замерло от красоты того, что извлекал из инструмента чёртов НПЦ. Лицо Стаса вытянулось. Женя подошёл поближе и сел напротив Райволга. Лес вокруг сразу стал каким-то светлым, сказочным. Вот-вот из него должны были повалить эльфы и начать вокруг нас грациозные танцы. С венками, струящимися нарядами и прочей бутафорией околохиппового настроения.

Никто из нас и так-то не нарушал льющейся из инструмента симфонии, но когда Райволг запел – я даже дыхание затаил.

Песня была хоть и слащавая – про то, как в сердце наступает зима, как лето между героем и героиней уходит и прочая слезодавильня, и потом, божечки-кошечки, непременно ж настанет весна, и её ресницы бла-бла-бла, но…

Меня всё равно тронуло. После этих дней существования в чёртовом компьютерном мире прикоснуться к чему-то светлому, чудесному – было здорово. Те страшного качества песнопения в Бергхейме, на пиру Харальда, казались жутью жуткой.

Получено положительное воздействие «Песнь о любви». Ваше сопротивление магии тьмы увеличено до 20 %.

Внимание: эффект песен менестрелей действует только до полуночи.

– Ты уволен, – сказал я Стасу, когда Райволг закончил. Последние ноты уплыли в тёмный лес и растаяли там.

Бывший раб открыл глаза и увидел нас. По-моему, он даже смутился.

– Научи меня, – выдохнул наш бард.

Я оглянулся. Чёрт. Музыка пробрала всех. Игнат задумчиво пялился в костёр. Женя с восторгом наблюдал за НПЦ-музыкантом.

– Научи, прошу! – повторил Стас.

– В твоих краях все так умеют? – спросил я.

– Таверны да трактиры посещал я. Где за музыку получал еду я. Звонкую где монету. Голос и пальцы есть все, что у меня.

Пока он пел – этот ломаный говор уши не резал.

– Это было круто, Райволг, – покачал я головой. – Очень круто. Не так круто, как треки 4SGM, но я проникся.

– Понимаю не я, – нахмурился музыкант. – Треки?

– Просто не бери в голову. Бери в голову вот этого немолодого человека.

Стас буравил раба взглядом.

– Могу ли я? – посмотрел на меня Райволг.

– Ты свободный человек, живешь в свободной стране, – развёл руками я. – Так что сам выбирай. Но если выберешь неправильно, я вырежу тебе печень.

Музыкант испуганно моргнул.

– Шучу, – устало уточнил я. Как-то надо бы поменьше «блистать». Не проникаются они моим искрометным юмором.

Когда мы ложились спать – Стас и Райволг ещё сидели у костра, и пожилой пленник игры осторожно трогал струны, повинуясь любому знаку юного учителя. Лес стрекотал цикадами. Едва шумели кроны. Меж деревьев вспыхивали огоньки светлячков. Мирное место.

Я изучил панель соратников, но не нашёл нигде информации о классе Райволга. Получалось, что он бард. По-любому бард, раз повесил баф.

Мне нужно больше соратников. С каждого по плюшке – Егорка счастливый. Под редкие ноты лютни я уснул.

* * *

– Сейчас мне очень нужно пошутить, но в голову ничего не лезет, кроме того, что это, должно быть, местный аналог трансформеров? – сказал я, когда на дорогу перед нами вышло ЭТО. – Несколько викингов решили собраться, и получился один большой викинг?!

– Есть, – буркнул за спиной Игнат.

– Милость да будет Божья с нами. Озарение на владыку тьмы падет. Изгонит да с земель порок! – пролопотал Райволг. Осенил себя сложным символом, совсем не похожим на привычный крест. Сплюнул через плечо.

Тварь стояла посреди дороги, широко расставив ноги. Чья-то злая воля запихала в неё как минимум шесть человек. Двое мёртвых воинов сплелись в единое целое, образовав тело. Их головы торчали сверху, образуя четырехглазую гнилую морду монстра. Ноги ещё двоих вросли в груду плоти, обратившись в длинные руки существа. Стояло оно ещё на двух телах, повернутых к нам спинами. Когда чудовище сделало шаг, на заднице правого мертвеца лопнули штаны.

Боевое Братство Зодчей

Уровень 35

– Налицо явные признаки социопатии. Я наблюдаю в этом арт-объекте бунт против системы. Антимилитаризм, насмешка над военной машиной. Может, нам стоит подискутировать на эту тему, коллеги? – продолжил я. – Вернёмся в тот славный городок, закажем эля и проведём…

С хрустом и чавканьем тварь сделала ещё один шаг. Пахнуло гнилью. Соратники беседу не поддержали. Но хоть на бафы не ругались. После того как мое «воодушевление» усовершенствовала система – им стало гораздо удобнее. Ребята, когда получали мои улучшения, могли выбирать, какой из них им приоритетнее и задавать «значение по умолчанию». Разумеется, у всех стояло улучшение на «опыт». Так что всякие прибавки к хорошему настроению или же к скорости выпадения волос – остались в прошлом.

Шаг.

Те мертвецы, что служили голему руками, свисали вдоль тела безвольными плетями, ладонями вниз. Викинг левой ноги явно был ниже собрата, поэтому монстр чуть прихрамывал.

Танг!

Игнат заработал. Стрелы с чавканьем входили в плоть, но на движение монстра не влияли. Трупы-руки зашевелились, поднимаясь. Мертвецы, вмурованные в плоть голема, потянулись за оружием. Несмотря на неуклюжесть носителя, покойники крутили мечами весьма лихо. Хотя выглядело это мерзко.

– Райволг и Женя – держите глаза на затылке. Можете в него камнями покидаться, но ни шагу ближе. Стас?

Бард тренькнул лютней. Он вцепился взглядом в инструмент, как усердный школяр, дёрнул за струны. Тварь забулькала. Рты мертвецов раскрылись, выдавая жуткий звук, будто из недр покойников выходил последний воздух.

– В жопу ваши ужастики, – ринулся я в атаку, не дожидаясь конца мелодии.

«Коварный удар»

Щёлк-щёлк-щёлк – закапали криты по мясному танку. Тварь отмахнулась от меня левым викингом, как от мухи. Сталь просвистела в паре сантиметров от лица, я уклонился, перекатываясь. Хлестанул идущего на Игната монстра ещё раз.

– Господин, проследуйте на разделку, – кинул я в чудище «Злой язык».

Боевое Братство Зодчей иммунитет

– Йопт… – ахнул я.

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 0 единиц здоровья.

Женя и Райволг бросились наутек. Стас с довольным видом сунул лютню в инвентарь, выхватил копьё и ткнул подходящего монстра в грудь. Тот смел барда с дороги. Затрещали кусты. Игнат выпустил ещё одну стрелу в чудище, развернулся и, как заправский спринтер, побежал.

– Стоять, сука! – взвыл я в спину Боевому Братству. Бросился бешеным сайгаком следом.

«Унижение» активировано

– Брось каку! Фу! Фу, блядь! – гаркнул я, врезал «щупальцем».

Ваш дух повышен на 10

Вот это подгон. Можно ещё раз коварным ударом вмазать. На!

После серии критов мясная тварь наконец-то развернулась ко мне.

– Сегодня с вами на арене Егорушко Петросян! – встретил я его ужимкой. – Самые свежие истории и анекдоты! Приходит как-то Леонид Ильич Брежнев в мавзолей…

Ваш дух повышен на 10

Так вот ты какой, дух!

Стас выбрался из леса, сунул копьё в проходящего мимо громилу. Зверюга сделала шаг, и оружие вырвало из рук барда. Тот ошеломленно застыл, почему-то глядя на меня с немым вопросом.

Игнат уже развернулся, стрелы полетели в спину Боевому Братству. Я пятился от монстра, стегая его щупальцем и понимая, как быстро сокращается расстояние. К таунту эта тварь иммунна. Ничего про агрогенерацию этой игры я не знаю. Неужели теперь только уроном танчить?

От первого удара я уклонился – то ли благодаря серпу, то ли из-за природных талантов. Правая рука-викинг прогудела над головой, и тут же в бок прилетело мечом левого. От боли я чуть не взвыл. Удар сбил меня с ног.

Перекатившись, я поднялся. Едва ушёл от ещё одной атаки. Стегнул в ответ щупальцем. Голем не заботился о защите. Он махал руками, как заведенный. От него пахло горелым гнилым мясом, некоторые следы от моих атак дымились – видать, сработал «Пояс Тора». Сколько там времени до взрыва?

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 30 единиц здоровья.

Стас выудил из инвентаря меч и бросился следом за Боевым Братством. Истошно запел что-то из шансона.

Здоровье стало прибывать быстрее. Боль притихла. Я увернулся ещё от одного удара, а затем попался. Оба клинка левого викинга вошли мне в брюхо. Мир подпрыгнул, и я взмыл в воздух, нанизанный на сталь. Изо рта хлынула кровь. В легкие будто кипятка ливанули.

Боевое Братство с хлюпаньем пригвоздило меня к дороге. Я вяло шарил руками, понимая, что потерял оружие. Перед глазами плыл алый туман. Сообщения шли чередом, но сейчас было не до чтения.

Голем из мертвецов ритмично бил меня свободными руками. Я извивался, чувствуя злобную магию барда, чьи заклинания пытались срастить кишки, проткнутые мечами монстра. Из горла рвался только хрип и кровавые пузыри. В ушах звенело.

Неожиданно пришла чёткая и ясная мысль, что умирать не страшно. И сейчас я бы с бОльшим удовольствием двинул коней, чем продолжал подобное «танкование».

Когда монстр повалился на землю, рассыпавшись на шесть мёртвых тел, на фоне зелёных крон появилось лицо Стаса. Он что-то тараторил. Бард вцепился в клинок, потянул его на себя, выдергивая. Взялся за второй. Рукоять меча торчала где-то в районе грудной клетки. Чуть ниже желудка. Или в желудке? От боли я ничего не соображал. По ощущениям – будто бы из нутра вырвали все внутренности и залили спиртом. Или бензином.

Стас что-то вопил. Рядом появился Игнат. Затем Женя. Втроем они враскачку выдернули из меня клинок. Бард рухнул рядом на колени и орал что-то прямо в лицо.

Боль смягчилась. Вскоре я даже стал различать слова. А через минуту выдавил:

– Десять лет лагерей, я иду по тайге, прекрати уже петь, я здоровый вполне.

Стас улыбнулся.

– Роль танка в этой игре не будет популярной никогда, – сказал я, садясь. Боль ушла, но память о ней осталась. Я осторожно потрогал себя. Кожаную броню надо чинить. Какое-то время я изучал кровь на ладонях, затем вытер её о землю. В груди набух комок, стал расширяться. Так, три по пять. Три по пять. Я застыл, считая то, что вижу.

– Хочу гору железа и щит во весь рост. Это больно, мать его, – признался я, закончив. – Верните мне Олежку, а?

Стас тяжело вздохнул.

Так, ладно, барду дали уровень. Игнату тоже. Женя аж четвертый! И Райволг – второй.

Второй?! Я качаю ботов? Ой, может и мне чего перепало?

Прогресс текущего уровня – 70 %

Нет. Но зато репутации с Фредлишеманом подсыпало.

– Что это было, Егор? – спросил Игнат. – Почему он за мною погнался?

– Таунт имунн, – объяснил я.

Охотник явно не понял. Страшно далек он от геймеровского народа. Где их только понабрали?

– Иммолэйт импрувед! – вспомнил я старую шутку. Пусть и неуместную.

– Что? – равнодушно уточнил он.

– Данный индивид не подвержен заклинаниям провокации, – ну, канцелярит в такие моменты завсегда помогает.

– А, – кивнул Игнат.

– Лутаем, братцы, и пошли.

Райволг стоял чуть в отдалении и в оцепенении.

– Что с тобой, мой косноязычный друг?

– Умею новое я. Своим одарил могуществом спаситель. Откуда?!

Я похлопал его по плечу. Огляделся.

– Стас! Поздравляю! Ты теперь можешь в переходах играть!

Бард отмахнулся, но довольная улыбка мелькнула.

– Небольшая мелодия, Егор. Райволг показал, что нажимать и как дергать.

Женя тем временем что-то изучал, хмурясь. Затем взмахнул рукой как-то хитро, будто невидимый шар в ладонях покрутил. Кивнул, зашептал что-то. И вдруг ахнул. Упал на колени, упершись руками в землю.

– Женя? – нахмурился я.

Тот что-то просипел, и его вырвало кровью.

– Евгений, что с вами? – Стас оказался рядом с новичком. Тот отмахнулся, просипел:

– Лечи…

Бард послушно запел. И тут земля под кровавой лужей вспучилась. Среди редких ростков травы и слизи поднялся небольшой бугорок, через который выбралась зелёная ручка с тонкими пальчиками. Игнат нахмурился, поднял лук.

– Стой! – хлюпнул Женя, поднял руку, запрещая. – Не надо.

Наружу выбрался зелёный человечек. Без носа, с непомерно большой головой и с огромными глазами. Минисектоид какой-то. Ростом призванное Женей существо было мне до колена. В руках гость сжимал маленький арбалет.

Человечек склонился перед Евгением и протянул ему оружие, будто присягающий на верность рыцарь.

Призыватель выглядел довольным, хоть и бледным после излияния.

– Главное – в гуще боя его не раздавить, – хмыкнул я. – Теперь-то заживем, да? Теперь-то – ух!

– Ух, – кивнул Женя.

– Стас, забудь про всё свое оружие, – я выдернул копьё из тела викинга. Всучил обратно. – Раз тут такое позитивное отношение к танкам – стой и пой. Больше ничего не делай. Вон, Игнат доберет кого надо, да и у нас пополнение в виде сектоида-стрелка. Прямиком с канала Рен-ТВ.

Зелёный человечек застыл у ноги Жени, прижимая к груди арбалет. Не знаю, что этот питомец умеет – в бою увидим. В любом случае, мы стали чуточку сильнее. А значит, движемся дальше.

Лес вокруг звенел птичьими трелями. На дороге валялось шесть подгнивающих трупов. Не могу сказать, что идиллия, но в таком виде они мне нравились больше.

– Идём, – махнул я спутникам.

Через полчаса мы вошли под своды сосен с алыми иголками. Осыпавшаяся хвоя превращала землю в красный ковёр. Даже стволы деревьев розовели.

Вы открыли Алый Лес

Слева от дороги, в кровавом ореоле стояло ещё одно Боевое Братство. Туша пошевелилась, почувствовав на дороге нашего низкоуровневого Призывателя. После схватки с предыдущей тварью страха должно было бы быть поменьше, но уверяю: это не так. Память о боли ещё свежа. Слишком свежа.

С бодрым видом, но с комком в горле, я выпалил:

– Вижу цель, не вижу препятствий.

И указал в сторону монстра зажатым в руке «щупальцем». По крайней мере, теперь я знаю, чего от него ждать.

Глава седьмая «Красный Хёрг»

Итак, спустя хрен знает какое количество дней и на рубеже двадцать шестого уровня Егорка, наконец-то, стал понимать принцип работы своего класса. Два чая ему, пожалуйста, и сопроводите в опочивальню.

Теперь можно было с уверенностью сказать: построить игровую механику на такой мутной вещи, как чувство юмора – решение гениальное. Без шуток. И страшное. Тоже не шучу. Я ведь приблизительно могу понять, как кодом передают игроку запахи, тактильные ощущения. Болевые, опять же (хотя, чёрт побери, это уже за гранью вскрытой черепной коробки и сотен игл в сером веществе). Усталость там, голод – это уже обратная связь от мозга к игре.

Но юмор… Как эти нолики и единички его распознают!? Ведь если шутка понравилась кому-то в группе – на всех вешался баф. То есть я генерирую слова, их обрабатывает несколько обычных человеческих голов, запертых в капсулах, саркофаги щелкают, считают, ловят определенную мозговую активность, шлют событие обратно на сервера, где все снова крутится в миллионе виртуальных кластеров, и вот в итоге «воодушевление» вешается на участников группы. Звучит несложно. Но, блин, одним своим словом, рандомным, ты можешь запустить какие-нибудь необратимые процессы у окружающих. И это не скил «гори в аду, обезьяна», а настоящее волшебство! М-м-магия, мать ее!

Нет, конечно, все мы тут управляем сами собой. Бьём, бегаем, колдуем. Вот только это осознанные команды. Они давно уже обрабатываются. Мышечные сокращения там, импульсы, контекстные меню скрытых слоев – в душе не чешу как, это для умных. Но реакция на шутку – совсем не кнопочка «лол» в углу экрана. В юморе, думается мне, больше души, чем математики. Не улыбку же на лице игрока пасут? Или как раз так?

Вспомнилась Свора Харальда и их реакции. Там-то как к улыбке привязаться?!

Шут его знает. Короче, как-то проблему решили. И мало того, что от этого хитрого кода зависит генерация бафов, так я ж прибаутками ещё и дух восстанавливаю! Невероятно тонкий троллинг игрока. Тебя колошматит здоровая гнилая тварь, и ты едва успеваешь уворачиваться, а система будто талдычит тебе: шире улыбку, друг. Выдай чего-нить искрометное в процессе. Развлеки себя как-нибудь в рутинном бою. Больше лулзов богу лулзов! Скукотища ж!

Тьфу.

Пока шли к Красному Хёргу, иногда раскладывая встречающихся нам созданий Зодчей, опознали закономерность духа и у барда. Тоже своеобразная. Если мелодия провалилась (пристрелите музыканта) – минус дух. Если случился оверхил (когда человек и так здоров, а ему блатную романтику в уши вколачивают) – снова минус дух. Расти эта субстанция начинает при успешном лечении (совсем копейки) или же при смерти противника. Последнее, кстати, и меня касалось. Опробовали, когда из леса выбрался «Псарь Зодчей» с тремя изуродованными собаками в пачке. Разобрали его без проблем. Чем больше противников, тем больше «унижения» можно повесить. Чем больше «унижения», тем быстрее славный шут из Бергхейма. Чем быстрее славный шут, тем лучше!

Всем лучше, клянусь.

У Игната-охотника дух был нужен только для пары способностей и восстанавливался сам собой, пусть и медленно. Так что механика ресурса у каждого своя. Ох, сколько же надо тут разбираться…

Но попозже.

Я посмотрел на холм. Почти лысая гора вздымалась над лесом серым чирьем. Редкие деревья на склонах засохли, скрюченные ветви бессильно опустились к мёртвой земле. На самой вершине нахохлился Красный Хёрг. Пятиярусный храм с острыми скатами и деревянной черепицей. Каждый этаж меньше предыдущего, отчего святилище больше всего походило на ощетинившуюся пирамиду, с маленькой и наверняка набитой чем-то нехорошим кельей на макушке.

После рыжей и алой листвы красный храм казался чем-то самим собой разумеющимся.

Мы расположились на окраине леса, чуть уйдя в сторону от дороги. Метрах в пятистах от разоренного скандинавского лагеря. Если тут кто-то когда-то и сдерживал созданий Зодчей, то теперь он либо сам ей служил, либо сбежал. Тел не осталось. Но судя по разоренному лагерю – бой там шёл нешуточный. Телеги разломаны, множество стрел повсюду. Расколотые щиты, помятые шлемы, а на центральном дереве, служившем дружинникам опорой для навеса, в ветвях болталось несколько окровавленных кожаных курток.

Возможно, куча полезного хабара. Но мы, оказавшись в разорённом стойбище, лишь огляделись по верхам, осторожненько, и тихонечко свалили прочь. Потому что ну его к лешему. Мы, конечно, великие герои и лезем туда, куда высокоуровневые скандинавы не суются. Но не до такой же степени. Может, их этот чёртов дуб загрыз. А у нас контракт не на дуб, а на Зодчую.

– Готовы? – спросил я товарищей. Осторожно выбрался на опушку, не слишком-то высовываясь из зарослей. Огляделся. Справа, на склоне холма, опустило руки Боевое Братство. Над ним зависла Посланница Зодчей, мерно взмахивая кожаными крыльями. Слева горбился поломанный жизнью и создательницей Псарь с собачками, потерявшимися между двух Боевых Братств. В полёте стрелы от него болталась в небе ещё одна Посланница.

Прямо перед нами, шагах в ста, застыла крошечная девичья фигурка; лицо незнакомки скрывал капюшон, короткий плащ едва доставал до поясницы. Женские пропорции узнавались, но симпатий не прибавляли. Да, она выглядела не так жутко, как остальные соседи по холму. Вот только стояла девушка посреди стаи Малышей Зодчей и отнюдь не пленницей. Хозяйкой.

Система называла её «Сестра». Просто Сестра, даже без очень аккуратного в этих местах указания принадлежности. Ни Сестра Зодчей, ни Сестра Битвы, ни Сестра Милосердия. Буднично и незатейливо. Уровень, правда, вопросительный.

Поломанные викинги кружились вокруг недвижимой девушки, иногда сталкиваясь друг с другом. Доспехи мёртвых псов бряцали.

Я всерьёз примерялся к правому флангу нашего нового фронта. Там мобы выглядели знакомыми, и тактика против них уже была. Крылатую выпулить в лес, да и Братство там же разложить. Если не подставляться – легко осилим обоих.

Но до них ещё чесать и чесать, а вот Сестра здесь, рядышком. Вопросительная. Со сворой тридцать пятых уровней. Если ближайший респ находится там, где мы ночью стерегли Женю – то это два дня пешком, без оружия. Ну их на фиг, такие приключения.

Я пошевелился, чтобы нырнуть обратно в лес. Позади хрустнула ветка, и неожиданный звук прибил мои сапоги к земле. По телу пробежался жар. Если выберемся – найду того, кто решил пошуметь, и отрежу ему ноги!

Чёрный провал капюшона повернулся в нашу сторону. Подул ветер. Плащ Сестры потянулся было за потоком, но обмяк. Ой-ой. Заросли, сквозь которые я выполз на разведку, были густыми, но белая маска шута среди красных листьев – та ещё маскировка.

«Малыши» застыли, один за другим повернулись к нам, водя мордами, будто радарами. Сестра не шевелилась. Вновь порыв ветра.

Я даже не дышал. Медленно сунул в чащу за собой растопыренную ладонь, надеясь, что товарищи понимают такие простые знаки. Это ведь не военная тематика, когда сначала два пальца в глаза суешь, потом ладонью над головой крутишь, кулаки сжимаешь и тычешь в разные стороны с уверенным видом. Понимаю, что опытному человеку эти жесты точно что-то дают. Но я не очень опытный.

А про людей за моей спиной и говорить нечего.

Один из «малышей» отделился от стаи, двинувшись в моём направлении. Чёрт… В тишине хрустели переломанные кости когда-то славного викинга. Голова монстра повернулась набок. Хрупкая погонщица мертвецов следила за посыльным.

– Мать заблу-у-у-удших? – проскрипел человекотаракан.

Так… Так… Соображай, Егорка. Соображай. Доберется – увидит. Вытащить их сразу в лес, раскидать унижения и носиться кругами с безумным хохотом, пока Игнат всех распилит? С мелочью может и получится, а вот что умеет Сестра?

«Малыш» приближался. Сердце в груди забухало. Во рту пересохло.

Сестра внезапно повернула голову направо. Крадущийся к кустам мертвец остановился, резко сменив направление. Там, метрах в шестидесяти от чудищ, вышел на серый холм маленький зелёный человечек. Нарочито медленно поднял крошечный арбалет. Тщательно прицелился. Одинокий и непоколебимый.

Сестра молча двинулась в его сторону. Вокруг закружились верные «малыши». Покойник, что почти добрался до моих кустов, теперь семенил к пету Жени, пощелкивая костями. Я очень осторожно выдохнул. Призыватель – молодец, сообразил. Но если тут система считает, что призванная сущность есть часть игрока – нам хана.

Сектоид тем временем пульнул в Сестру, крошечный болт вошёл девушке в живот, и погонщица мертвяков зло зашипела.

– Хочет тебя. Хочет тебя-я-я! – зашипели «малыши», ринувшись в атаку, в стремлении покарать дерзкую мелочь. Зелёный человечек сунул арбалет за спину и бросился наутек.

Подальше от нас.

Я отступил, выбираясь из зарослей. Обернулся к друзьям, показал пальцем в противоположную сторону, и мы молча поспешили прочь.

– Убили моего дружочка, – трагическим шепотом сообщил Евгений. Призыватель улыбался. Я не отреагировал, поясницей ожидая треск сучьев и шипение тварей, безошибочно определивших, кто послал их хозяйке головастого киллера-арбалетчика.

Повезло. Расправившись с петом Призывателя, Сестра с подопечными отправилась дальше вдоль кромки леса. Значит, сама судьба направляла нас на правый фланг.

– Приступаем, – тихо сказал я соратникам. – Женя – блюй, Стас – играй, Игнат – можешь потанцевать.

Охотник хмыкнул, сделал короткое движение руками и лениво крутнул тазом. Призыватель присел, бормоча заклинание. Бард выудил лютню. Пальцы его дрожали, но звуки вырвались в правильном порядке. Райволг смотрел на нас, вытаращив глаза.

– Пойдете туда вы?!

– Не вы, а мы, – хлопнул я его по плечу. – Не мандражуй. Один за всех и все на одного!

– Ведёт сложностей дорога меня. Свободу дал ты. Пойду, – тяжело вздохнул менестрель из Рассветного.

– Игнат, выползи на поле и бей Посланницу. Как сагрится – утекай в лес. Весь урон в неё. Я перехвачу эту ночную бабочку, когда она войдет в заросли, но дальше не обещаю. Сорвётся на тебя – кайти её и вливай всё, что можешь. Стас – ни на что не отвлекайся и пой. Райволг – у тебя же есть что-то душевное, отчего регенерация запускается?

– Реренигация? – попытался повторить менестрель.

– Понял, просто не высовывайся.

Стас подошёл к задыхающемуся Жене, принялся напевать ему что-то, негромко. Бледный призыватель с каждым звуком приходил в себя. Из лужи показалась скрюченная Чёрная лапа. Эта тварь была больше сектоида. Чёрная, шипастая и едко воняющая. Выбравшаяся из-под земли мерзость сочилась вязкой слизью. Рогатое создание с массивным кривым клювом встало перед хозяином. Ростом где-то мне по пояс.

Вы получаете положительный эффект «Аура служителя бездны»

Плюс пять процентов к защите от физического урона. Хорошо. Но харизма «служителя» была явно ниже, чем у сектоида.

– Живой? – спросил я Евгения. Тот кивнул. – Тогда долби Посланницу.

Я оглядел наше воинство.

– На «Братство» не отвлекайтесь. Переключайтесь только тогда, когда ляжет крылатая, лады?

Возражений нет. Значит, можно начинать.

– Игнатушка, фас!

Охотник кивнул и бесшумно двинулся к выходу из рощи. Я поспешил за ним, чтобы успеть блеснуть остроумием перед мобами. Выбравшись на опушку, мы огляделись. Сестры не видать. Братство скучает. Да и от Посланницы веет унынием.

Скрипнула тетива.

Танг!

Посланница с яростным криком рванулась в лес. Следом за ней молча ломанулось Боевое Братство. Игнат успел выпустить ещё три стрелы по крылатой твари, прежде чем та достигла деревьев. После того, как затрещали ветви, охотник резво бросился наутек.

Агрить Посланницу я не спешил. Сначала бахнул «унижением» по ворвавшемуся в лес Братству, затем отметил уродливость его спутницы вторым «унижением», и только получив баф скорости – принялся за рутину. Коварный удар. Криты. «Злой язык» в кожаную стрекозу любви и героическое бегство.

Шипастая тварь Жени вырвалась из зарослей и повисла на ноге ковыляющей на крыльях Посланницы. Боевое Братство отмахивалось от тонких краснолистных березок руками и гналось за мною. Здоровяк двигался быстрее напарницы. Среди деревьев крылатая тварь постоянно путалась, запиналась и визжала все яростнее. Трещали ветви, шумела листва. Откуда-то появился Стас с копьём. Ткнул оружием в спину Посланницы, отчего та взвыла.

Даже сквозь эти вопли было слышно, как с чавканьем находят цель стрелы Игната.

Пользуясь скоростью, я отрывался от Боевого Братства, разворачивался, стегал «щупальцем» и скакал дальше по лесу – спасибо акробатике. Верткому человеку среди деревьев гораздо проще.

Посланница сорвалась и ушла за Игнатом в лес, где то и дело визжала от ярости и боли. Здоровяк из трупов пыхтел за мною, утробно взрыкивая от каждого удара. Хорошая штука – этот баф от унижения. Как раз хватает двух стаков, чтобы чувствовать себя комфортно.

Не успел я об этом подумать, как система сообщила, что ребята догрызли «Посланницу Зодчей». Тренькнул двадцать шестой уровень. Тут же свалился стак скорости.

И одновременно с этим меня нагнало Братство. Клинки хлестнули по спине, от боли на глаза навернулись непрошеные слезы. Так, лафа закончилась. Я припустил зайцем, отыскивая деревья повыше и проходы поуже. Лицом к лицу с этой громадой сталкиваться не хотелось. Увороты она будто игнорировала. Это я отметил, ещё пока мы шли к Хёргу. Поэтому даже Серп Зубоскала перестал вытаскивать. С этой изогнутой железкой бегать неудобно.

В целом, так я и танковал Братство до этого. Отбежал, приласкал ударами, отбежал, пока Игнат разбирается. Без помощи охотника мне оставалось только нарезать круги в ожидании, пока дотикает яд. Который, сука, совсем не торопился.

Справа росли две здоровые березы, с узким проходом между стволами. Туда я и ломанулся. Ловко влетел между ними, услышал, как врезалось в деревья Боевое Братство. Оборачиваться не стал – времени не хватает. Обновил лишь «унижение» и бросился дальше.

Здоровяк в ярости обрушился на несчастные берёзы. Деревья застонали, затрещали и одно за другим рухнули, ломая свои и чужие ветки. Хватило преграды ненадолго, но скорость зверюга потеряла. А я забрал ещё правее.