Текст книги "Шут из Бергхейма. Красный Хёрг"

– Держи, – сказал я. – Надо понять, что с этим делать. Должно быть средство!

– Дядь Егор, Андрей вряд ли стал бы объединять матрицы для фармовых мобов, – подал голос Женя. – Они за пределами системы. Зачем переводить ресурсы просто так? Вся их задача – тут строить кораблики. Так запрограммировано.

Я замер. Строить кораблики. Чёрт побери, а что, если….

– Ты чё? – спросил Олег. Мой взгляд остановился на выпавшем из рук мертвеца молотке. Чёрный инструмент утонул в песке, отчего видна была лишь погрызенная ручка.

– Тунеядец! – провыл пленник.

Я медленно встал. Подошёл к ближайшему покойнику и взял молоток. Покрутил его в руке. Глянул на возвышающийся передо мною гнилой остов.

– Руки у меня из жопы, конечно, – признался я соратникам. И пошёл к кораблю. – Но, говорят, главное – начать, а там природа-мать подскажет.

Из старого дерева повсюду торчали ржавые гвозди. Доски болтались. Пахло сыростью, плесенью. Я подошёл к борту. Поправил одну из покосившихся деталей, стукнул молотком, выгибая согнутый ржавый гвоздь.

– Тунеядец? – удивился корабел.

– Тунеядец, тунеядец, – отмахнулся я.

И принялся за работу. Не так всё и сложно, если делать снаружи и в игре. Тут поправь, тут забей. Весь материал под рукой. Заказывать пачки гвоздей не надо, с рулеткой ползать не надо, пилой работать – тоже отменяется. Думать о жесткости, плотности и прочем материаловедении не надо. Знай себе правь да бей. Правь да бей.

Чёрт. Я даже увлекся. Или это игра стала засасывать мое сознание, как она поступила со Светой в своё время? Мне сейчас понравится, а затем я начну тут по пескам шариться и громить тунеядцев?

Мысль отрезвила. Я отшатнулся, опустил молоток.

– Егор, у тебя всё хорошо? – спросил Головастик. Он подошёл так тихо, что я и не заметил. – Может, пора отдохнуть?

– Просто… Так правильно. Не? – повернулся я к нему. Глянул на пленника. Тот забыл про старину Егорку. Теперь корабел выкручивался так, чтобы разглядеть восседающего на нем Олега.

– Тунеядец! – шипел моб танку. Тот поставил ему на щёку каблук сапога, крякнул, опираясь, и с мечтательным видом уставился на небо. Голова корабела погрузилась в песок, но даже сквозь него послышалось глухое:

– Тунеядец!

– Полагаю, чтобы ты ни делал – оно действует. Агро перешло на второго танка, – сообщил Головастик. – Но чего ты этим добился? Если у них ресет каждую ночь и, допустим, ты починишь один из этих кораблей, то он наутро трансформируется в дырявое корыто.

– Вон, рядом лес. Может, соберут из бревен?! – предположил я.

– Перспективнее дождаться возвращения бергхеймцев и вооруженными ступить на тракт в Зеергард. Наших сил достаточно для победы над Фредлишеманом. За неделю, в непрекращающемся противостоянии, доберемся до верфей.

– Воистину, ёпта! – не выдержал я умных слов. – В непрекращающемся противостоянии, неистовом! Это будет план Б! Хотя думается мне, что на севере, в землях Унии, бойцов нынче гораздо меньше. Я в сериалах смотрел: когда мужчины уходят в набег – остаются одни дети да женщины. Легкая добыча.

– Разумное предположение, Егор, – охотно согласился Головастик. – Мало того, Кронгард даже ближе, чем столица Фредлишемана. Но есть риск, что новый конунг вывел все свободные корабли, и на побережье не осталось ничего, способного выдержать путешествие через море. Одновременно с этим я всецело уверен, что мы найдем драккары в Зеергарде.

Он покачал руками, балансируя, словно обратился в гигантские весы:

– Я предпочитаю уверенных синиц, друг мой.

Доски словно помогали мне. Подсказывали, куда что приложить. Гвозди послушно лезли под удары молотка. Рабочая нирвана затягивала. Черт… Мне нравилось ремонтировать посудину. У меня получалось.

– Егор, – напомнил о себе Головастик. Не знаю, сколько прошло времени. – Ты ведь не задумал заменить всех корабелов? Хочешь его сам достроить?

Всех корабелов. Всех. Корабелов. Чёрт!

– Сейчас вернусь, – сказал я и побежал к соседнему драккару.

– Егор! – крикнул вослед Стас. – Куда вы, Егор?

Я не ответил.

Песок под ногами хватал сапоги вязкими губами, пытался сдержать. Я перепрыгивал через лужи, сосредоточенно работая локтями. Всех корабелов! Если работает на одном, то… Ох, Егорка. Вдруг получится?

Очередное гнездо корабелов приближалось. Фигуры копошились вокруг гнилого драккара. Стучал молоток. Неровно, с большими паузами, грызла сырое дерево пила.

Мое приближение корабелы встретили спокойно. Мертвецы распрямлялись, встречая шута, но не атаковали. Я перешёл на шаг. Рассёк толпу мобов, провожаемый мёртвыми взглядами.

Как на демонстрации, пробрался к борту драккара. Нашёл первую попавшуюся плохо закрепленную доску и ударил молотком.

Корабелы застыли. Они пристально следили за моими действиями. Остановились абсолютно все. Опустились молотки, топоры, пилы. Мобы внимали.

Я стучал.

Один за другим корабелы приступили к работе. Но теперь движения их стали увереннее, мастеровитее. Быстрее. Над лиманом поднялась симфония стройки. Слева и справа от меня повисли два моба, лихо размахивающие молотками.

Скорость росла. И когда от движения корабелов стал подниматься небольшой ветерок, а конечности потихоньку начали терять очертания от темпа работы, я спустился, отошёл подальше, надеясь, что меня не зашибут инструментом.

Вокруг драккара никто более не слонялся. Мобы облепили корабль, приводя его в порядок. Словно съёмка пожирания судна, пущенная наоборот.

Я не шевелился. Ждал. Когда драккар был закончен, корабелы спустились вниз, окружили меня.

– Спасибо, – прошелестели голоса. В небе что-то гулко прозвенело, и от этого звука по мобам пробежала рябь. Застывшие мертвецы поблекли. С их лиц посыпалась короста, тая в полёте. Куски пепельной плоти отваливались, разваливая замершие фигуры. Ветер разгонял прах корабелов по лиману.

Вскоре у подсохшей лужи остались только я и новенький драккар, почти до середины борта увязший в песке.

До воды его нужно было тащить не менее чем километр. А для начала выкопать.

– Ты это… того. Давай ночью не развались, ладно? – сказал я драккару. Тот промолчал.

Слава Богу, что промолчал.

Сценарист

Он стоял под крыльцом, слушая шум дождя по крыше. Ливень отрезал пристройку к ангару от высокого забора. В дренажных решётках бурлил поток, на дорожке пузырилась лужа. Дождь принес холодную духоту, забивая утомленные никотином лёгкие. Восстанавливающиеся рецепторы ловили в стихии яркие запахи.

Тому, кто бросал и начинал курить много раз, изменения были не в новинку. Они даже придавали сил в борьбе с зависимостью. Именно запахи. Ясность. Пронзительность мира. Хоть как-то отвлекало от постоянного желания вернуться к духовной свободе. Сигареты убивали тело, но душе от них было хорошо.

Есть в этом что-то божественное. Гибель духа ради здоровья тела и наоборот. Стоит заехать в какую-нибудь церковь и подбросить идею священнослужителю. Когда-то Сценарист любил провоцировать храмовую братию. Гонять их по джунглям заповедей, чтобы вывести в ловушку атеизма.

Он улыбнулся. Глубоко втянул носом воздух. Отхлебнул из чашки горячий сладкий чай, поставил её на перила. Парок растерянно метался, оказавшись на холодном воздухе. Таял.

Погода враждебна, но надо ехать. Время не ждёт.

Сегодня умер ещё один игрок. Тоже из старожилов. То, чего Сценарист опасался в самом начале – началось. Теперь они станут уходить чаще. Никакие современные капсулы не способны на чудеса. Человеческому организму нужно движение или достойный уход. Ничто из этого в планы не укладывалось.

После смерти Адама Сценарист и Светлана перевели всех, кого смогли, на питание через зонд.

И теперь порабощённая медсестра с утра до ночи торчала в ангаре, без сил падая на топчан в своей клетке, когда Андрей отводил женщину на отдых. Бежать Светлана не пыталась. Пока не пыталась. Приходилось подогревать в ней синдром спасительницы, но вечно такая манипуляция работать не станет.

Сценарист смотрел на рябящую стену дождя. Много тел – много мороки. Много раздражающей возни.

Когда они уходят в игру, то становятся… иными. Механизм перехода он ещё не понимал. Запись себя в цифровой носитель силой воли – это любопытный вариант. Самостоятельно создавшаяся матрица. Слепок сознания, зацепившийся за эмуляцию тела.

Учёным было бы над чем подумать. О да, весь мир с радостью сел бы разбираться, как такое произошло и почему.

Но Андрея это отравляло. Потому что вмешательство в код, в игру – это совсем не то же самое, что власть над чужой жизнью. Можно много говорить о прорыве, который, в другой жизни, мог бы прославить Сценариста и оставить его имя в истории. Вот только это важно тому, кому близка тяга к сотворению личного памятника.

Андрею же нужен был контроль.

Он улыбнулся, глядя сквозь дождь. Игроки так усердно ищут выход из игры, не догадываясь, что для кого-то свобода означает смерть. Пусть даже электронная. Те, чьё сердце остановилось в реальности – стремились к кнопке выключения себя.

Сценарист допил чай. Накинул ярко-жёлтый дождевик. Добрался до фургона и подогнал его к двери, загнав почти под козырек. Дождь стегал автомобиль, по лобовому стеклу струились холодные потоки.

Реальная жизнь возбуждала больше. Нажать на кнопку и выключить чужой свет – не несёт в себе силы. Это бездушный, мёртвый процесс. Совсем другое – чувствовать изменение субстанций по твоей воле. Забирать энергию жизни, меняя саму материю.

Он вернулся в тёплый дом, отметая возбуждение и лишние мысли. Не снимая плаща, прошёл до стола в подсобке, где лежало тело. Лёгкое, уродливое. Этот попал сюда из-за собственной глупости и злости. Пытался ограбить незнакомца. Бурчал угрозы, грозил ножом.

Сценарист сделал его жрецом по прозвищу Кидок. Импульсивное решение, но повезло, и оно не привело к последствиям. Таких редко кто ищет. Отбросы.

Болото примет тело неудавшегося грабителя. Так же, как и плоть других мертвецов. Хотя ради безопасности стоило поискать новое место, но позже… Позже… Любое отхождение от привычных маршрутов могло вызвать роковую ошибку. Ту самую маленькую доминошку, которая обрушит строение целиком.

Трр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р… И вокруг лишь руины.

Подняв измученное тело, он сунул его в ящик в фургоне. Накрыл сверху брезентом. Забросал инструментами, сунул канистру, аптечку, огнетушитель. Замасленный органайзер со стяжками. Лопату, лом, пилу.

Придирчиво оглядел маскировку. Снова вернулся в дом, вошёл в ангар. Огляделся, отыскав Светлану. Медсестра сидела на табуретке возле Рукоблуда и кормила игрока через зонд. Бледная, измученная.

– Идём, – сказал он, подойдя.

– Надо докормить, – прошелестела пленница, но тело женщины уже реагировало. Уже поднималось. Мозг выучил, что спорить нельзя. Перепуганный возможной болью, он моментально выполнял команды. Страх – прекрасный двигатель.

Заперев Светлану, Сценарист вышел на улицу. Дождь чуть утих. Скоро начнёт темнеть, по такой погоде кататься по лесу опасно. Машина надёжная, но когда ты строишь сеть из множества деталей – одна из них может разрушиться и порвать всё. Стать той самой доминошечкой. Например, таким элементом может оказаться прокол колеса.

Сев на водительское сидение, он отбросил капюшон. Включил дворники на полную скорость. Те застучали, разгоняя пелену. Пультом открыл ворота. Выкатился сквозь секущую водяную стену на дорогу. Остановился напротив въезда. Убедился, что механизм возвращает ворота на место.

И похолодел.

Трр-р-р-р-р-р-р-р-р… покатилось в ушах.

Тррр-р-р-р-р-р-р-р-р-р… Невидимые домино застучали, укладывая костяшки на землю. Чёрная змея падающей конструкции уходила в небытие. В неизвестность.

На угрюмом профлисте кто-то написал большими белыми буквами:

«Приветики из Худанки))))»

Последняя скобка заканчивалась у самой земли. Рядом с банкой из-под краски.

Сценарист с трудом сглотнул, чувствуя, как распухло и пересохло горло. Слюна со скрежетом прошла внутрь и встала где-то в груди царапучим комком.

Андрей сразу вспомнил тот взгляд в лесу, когда он забирал новых игроков… Ему не показалось. Там кто-то был. Кто-то видел, как он влез в стеклянный дом влюблённых.

Видел и проследил досюда, не попавшись. Хитрая, зловещая тварь.

Сценарист стрельнул взглядом по окрестным кустам. Дождь сбивал остатки листвы, но ельники да сосновые заросли могли спрятать кого угодно. Этот «кто угодно» наверняка был здесь, в лесу. Ждал. Наблюдал.

Наслаждался.

Что ж… Пусть заходит… Андрей улыбнулся. Ловушки взведены. Любопытные уже гибли в его дворе. Он дёрнул рычаг переключения передач. Коробка хрустнула, а затем двигатель потащил фургон вперёд, по подраскисшей дороге.

Сценарист делал вид, что смотрит вперёд, хотя косил взглядом на сторону с лесом, надеясь разглядеть там движение.

В ушах трещали падающие доминошки.

Глава двадцать третья «Свой среди чужих»

Точка на карте из Мясодельни чуть вспыхивала, преодолевая последние миллиметры до зловещего вопросительного знака. Горбатый колдун, первым вставший под знамена Лолушки Полерожденного, вёл создания Зодчей на штурм утраченного рудника. Неведомый враг, напавший на земли Повелителя без объявления войны, уже захватил соседнюю шахту, но пришло время возмездия.

Колдун северного народа был готов к битве! Покорные несгибаемой воле твари рвались в бой, и ничто не спасет несчастных, на чьи головы падет гнев Повелителя Мёртвых!

Глаза аж заболели от напряжения. Я мысленно подгонял неторопливую точку, чтобы она быстрее уже ворвалась с бой и вернула мне источник ресурсов! Но горбун был неумолим в черепашьей скорости.

Наконец, отряд добрался до шахты.

И… пропал.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Герой Курт Хансен погиб.

Сожалеем. Жизнь героя была яркой, но короткой. Все артефакты героя вы можете найти на месте его гибели.

Так.

Я моргнул.

Та-а-ак…

Такой вариант развития не рассматривался. Хоть какой-то отчет будет? Что там за орда стоит, раз в мгновение разобрала отряд Курта Хансена?! Что за лютая дичь посмела захватить рудники Повелителя Мёртвых?!

Никак не ожидал, что через секунду после начала атаки путешествие на западном фронте подойдёт к концу. Вот так вот, в мгновение. Без какой-либо информации о том, почему он погиб, как. Хорошо ещё, что так и ходил с двумя некками в отряде. Остальные были у Райволга, отправившегося на восток.

Ох, скоро же и менестрель в схватку вступит. Вдруг там тоже ваншот какой-нибудь?

Я даже завис ненадолго, размышляя, не отозвать ли героя обратно. Леший с этой шахтой – армию терять не хотелось. Пусть даже, как говорит Головастик, этот Бастион бесполезен, он всё равно мой Бастион.

Ладно. Ладно. Я выпрямился. Хорошо. Учтём. С рекогносцировкой здесь плохо. Значит, срочно нужны жрецы-разведчики. Но для того, чтобы построить Жилище Повешенных Дроттов – требуется ещё одно расширение. Для расширения необходима слава. Дальше темнота, потому что я не знаю, как тут зарабатывают подобный ресурс. И текущее её состояние мне тоже не посмотреть. Дурацкая игра.

Алтарь Героев сообщил, что к Мясодельне готов присоединиться репутационный герой Ульфганг Волчья Шкура. Какой-то скорченный хитроглазый коротышка с кривой улыбкой. Краткая новость гласила, что он был вором, бандитом, убийцей и вообще человечком с невероятно низкой социальной ответственностью. Возможно, его присоединение служит каким-то зловещим целям, но, быть может, говорила информация о персонаже, он встал на путь исправления, столкнувшись с Проповедником Кристджаной.

Ой, да ладно.

Я нанял хитрожопого бандита. Пущу в расход, если что. После потери колдуна бояться уже нечего: как бы обидно ни было – Курт Хансен в прошлом. Райволга можно вернуть, он остался в соратниках, а репутационные, увы, обречены.

Ибо не фиг на сторону тьмы переходить. Тут печенек нет ни фига.

Я вернулся в меню Бастиона. На заднем фоне, за информационными панелями, едва проглядывалась Мясодельня, порядочно изменившаяся за это время. Да… Хёрг стал другим. Вокруг выросли стены, холм покрылся зданиями. Лес исчез, вырубленный прислужниками. Повсюду на постройках вспыхивали зловещие огни. Горели костры на стрелковых башнях. Уж последних-то я настроил знатно. Все ресурсы шли на оборону и армию.

Вокруг Хёрга бегали двое детишек. Милота, столь чужеродная в таком окружении.

Ладно, похрен веники, над пиаром ещё поработаем. Возьму и перекрашу стены в белый цвет. А ещё лучше – в белый и золотой. Мертвякам белую униформу пошьем. Эмблему надо придумать. Что-нибудь с улыбкой. Можно просто улыбку на голубом фоне. Тоже белую!

И флаги! Да, повсюду флаги. Лужайки разбить с цветами. Оградки такие, будто деревенские плетни. Хорошо будет. Народ сразу потянется.

– Ты закончил? – спросил Головастик. Он с нами воевать не ходил, чтобы не красть опыт. Вокруг прохаживался, контролировал. Утром к нему присоединилась и апнувшая последний уровень Светлана. Девушка подбадривала нас криками, азартно наблюдая, как поредевшая группа задохликов пытается разобраться с пачками мертвецов, потеряв топового дамагера.

Так, ладно. Пренебречь, вальсируем. Решаем проблемы в порядке поступления.

– Вам не кажется, что всё это несколько неправильно? – я свернул игровые панели. Вокруг нас песок поедал останки корабелов. Могучие герои стояли полукругом и ждали, пока Егорушко разбирается со своими тараканами.

Никто не прерывал. Ботолюбом не звал. Даже не кривился. Чудеса, да и только. Вот что значит драккар, сфармленный посредством неигровых персонажей. Корабль, что мы простроили, пережил уже две ночи. Не растворился, не сгнил. Ждал свою команду из бергхеймских изгоев, застрявших где-то на дорогах Фредлишемана.

Осталась самая малость.

– Ну, чё ещё-то?! Го-го-го! – первым сорвался нетерпеливый Миша. – Погнали!

– Мы ведь знаем, как спасти бедолаг, – неторопливо продолжил я. – Знаем, как освободить несчастных строителей кораблей. И все равно устраиваем геноцид. По-моему, где-то внизу, глубоко-глубоко, на троне из костей сидит в адовом пекле рогатая дрянь. Глаза у неё круглые-круглые, челюсть отвисшая, и пальцы нервно трясутся. Перед ним прислужники разные собрались демонические, хранители врат, ключей и прочие коллекционеры душ. А он им такой в нас пальцем тычет и говорит: «Чтоб не было такого говна в моём аду!»

– ОМГ! – выдохнул жрец. – Го уже!

– Ты закончил? – в голосе Головастика проявилось давление. Эх, золотая лихорадка. Вожделенные награды рядом, и это часто рвёт голову лидерам. Мол, один рывок – и счастье. Сразу начинается недовольство, поиск слабого звена, пренебрежение дружескими отношениями, рациональный подход. Резко меняется дисциплина. Носы командного состава задираются от чувства собственной значимости. Они уже не побратимы, игравшие вместе. Они – герои, поднявшие этот статик из говна до приемлемого уровня, и потому достойны большего.

В такой момент рейд либо качественно растет, либо, что чаще, теряет часть постоянных членов, охреневших от лихорадки офицеров да лидеров, и скатывается туда, откуда начал. Сам так несколько раз уходил и с интересом потом смотрел, как сгнивают статики.

Лишь один раз альянс после такой чистки чего-то добился. Зияющая рана на незапачканном честолюбии Егорки.

– Я чувствую себя предателем, Юрчамба. Ещё недавно мы вместе строили драккары. Они признали во мне своего, и тут…

– Егор, не надо, – устало осадил меня шаман. – Я спрошу последний раз – ты закончил?

– Закончил, – сдался я. – Хотел пообщаться.

– Не время, Егор. Мы должны спешить. Было бы отлично вознести на высший ранг ещё и Прыща. Не совру, было бы совсем изумительно увидеть шестидесятым и Снежка.

Свету наш лидер тоже звал по имени.

Я шмыгнул носом. Отсалютовал и ткнул пальцем в направлении следующего респа корабелов.

Надо сказать, мы, и правда, на финишной прямой прокачки. Конечно, теперь она шла не так лихо, как в первые дни, когда на ближайших к лесу кораблях можно было снять уровень за бой. Сейчас для уровня приходилось зачистить три – четыре драккара, причем на самом побережье. И это мне, самому слабому герою.

Тот день, который я потерял, пока пытался фармить репутацию со Сворой, оставил старого шута в аутсайдерах. Потому как ниже Егорки никого уже не осталось. Даже Женя перегнал, набрав 55-й уровень.

На пике нетерпения балансировал Миша. У него 59, и до вожделенной остановки тупого кача оставалось кораблей пять. Вот только и солнце уже к закату катилось. Успеть бы хотя бы три закрыть. Между ними ведь и побегать надо, да и там же всё не в секунды решается.

Это вам не Куртов сливать в боях за рудники.

Во время следующего сражения с корабелами, в самый разгар, пришло сообщение из Бастиона. Я в этот момент улепетывал от толпы гонителей тунеядства, и, прикинув расстояние, рискнул прочитать вести на ходу.

В груди покалывало и неприятно сжималось. Вдруг армия и Райволг тоже того… Кончились. Обидно будет страшно!

С неба падал пузырь от жениного «плеваки». Игнат сверкал божественным светом, расстреливая мобьё сияющими стрелами. Среди мертвецов мелькал кожаный доспех Юры-Кренделька, короткие мечи рассекали гнилую плоть. Как только его не сносит дружественный огонь коллег?

Я открыл панель.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Поздравляем. Ваш отряд вступил в бой с кланом Фредлишемана, охраняющим рудник Алых Кристаллов, и победил. Вражеский герой скальд Ивар Белоглазый погиб

Ваш герой Райволг получил 34 уровень.

Ваши потери: 2 Боевое Братство Зодчей, 110 Малыш Зодчей, 4 Псарь Зодчей, 1 Мастифф Зодчей, 2 Посланниц Зодчей.

Потери противника:

20 хускарл Фредлишемана, 50 карл Фредлишемана, 2 дротт Фредлишемана, герой Ивар Белоглазый, герой Убе Снеговик

Вами захвачен:

Портупея солиста

Сапоги газели

Шлем неудержимости

Артефакты доступны для использования. Вы можете передавать их между своими соратниками, но не способны использовать самостоятельно.

Значит, всё-таки Фредлишеман. Я предполагал, что с востока ко мне никто другой прийти не мог. Да, конечно, в том, что они выкопали топор войны, моя вина, но теперь-то только им хуже станет. Теперь же мне нужно всецело отыгрывать роль местного зла, на борьбу с которым будут подниматься легендарные герои северного народа.

Жёваный крот, это ж Дангеон Кипер на минималках! Повелитель Мёртвых, Пожиратель Душ – Лолушко Егорушко, ептыть. Неожиданный поворот карьеры.

Ладно. Разберёмся. Главное, что мой певец ртом запел Белоглазого скальда насмерть, и шахта снова моя.

Под ноги попал труп. Я споткнулся, грохнулся лицом в песок, невзирая на всю системную ловкость, однако уже через секунду был на ногах. Поредевшая ватага корабелов тянула ко мне руки, обвиняя в бездельи. Ряды их таяли. Игнат прицельно добивал покойников, явно наслаждаясь процессом. Стрелы с глухими шлепками бросали мертвецов на песок один за другим. Танг. Пум. Танг. Пум. Танг. Пум.

Олег даже не пытался атаковать. Он шёл чуть в стороне, поигрывая топором, готовый броситься наперехват случайному мобу. Стас тоже не старался. Из пустоты то и дело возникал Юра-Кренделёк, вскрываясь смертельным ударом.

Я остановился, скрестил руки на груди. Мертвецы приближались.

Но когда последний из них был в шаге от меня, ему в голову воткнулась стрела Игната, и корабел грохнулся на песок в паре сантиметров от моих сапог.

– Надеюсь, это было эффектно? – поделился я. – А? Ну, пажалуста, скажите, что эффектно!

– Смотрите! – воскликнула Светлана. Она показывала пальцем на юг, где песок рыжел от закатного солнца. Волны с шорохом накатывались на берег, а вдалеке, в километре где-то, к нам двигалось несколько всадников.

Я прикрыл глаза от слепящего светила, прищурился. Шестеро.

– Бергхейм вернулся, – сказал Головастик.

За Сворой тянулась вереница всадников.

– Не стоим, Егор, – Юра даже не повернулся ко мне. – Бегом к следующей цели.

– Грубишь, – заметил я. – Волшебное слово где?

– Пожалуйста, – произнес шаман. – Бегом к следующей цели.

– Сегодня я тебя прощу. Потому что праздник, – ответил ему я.

– Го-го, мне пачка до 60-го осталась! – почти подпрыгивал от возбуждения Миша.

Я отвернулся от приближающихся северян и двинулся к лошадям. По дороге вернулся в меню Бастиона, оставил на страже шахты несколько Братств и пару Посланниц, а затем отправил Райволга домой, на базу.

– Он дерзкий, – сказала мне нагнавшая Светлана. Поравнявшись, девушка поймала мой взгляд через прорези маски. – Но он приведёт нас к победе.

– Не сомневаюсь!

– Мне показалось, что тебя задели его слова.

– Не волнуйся. У меня есть маленький кармашек! Я складываю такие фразы в него, и они там лежат в розовенькой коробочке, с бантиком, до поры до времени. Когда они созревают, я призываю добреньких пони, даю им подышать из кармашка, и потом целый вечер отмываю крошечные копытца от крови обидчиков.

Света неуверенно улыбнулась.

– Как ты думаешь, что будет там, за морем?

– Ничего хорошего, – радостно ответил я.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Ваши земли под атакой неизвестная фракция! Быстрее, на помощь!

– А серьёзно? – спросила Света.

Я уже влез в настройки Мясодельни. Окинул взглядом ситуацию. Самая западная вышка горела. Система предложила подсказку:

«Отправить на помощь войска?»

– Если серьёзно, поживём – увидим. Это единственное направление, в котором мы можем двигаться.

Я быстро соорудил отряд новоприбывшему вору, напихал в него всё, что было построено или ждало своего часа, и бросил на подмогу осаждённой башне.

– Ты в Бастионе сейчас, да? – со странной интонацией спросила Света.

– Да, у меня тут война вовсю!

Заклинательница кивнула и замолчала.

Я переключился на горящую башню. Приблизился, разглядывая врага.

С западной стороны зеленел мох, и по нему брели бочкообразные Сеятели. Я разглядел уже знакомых оборотней. Но главное – посреди изумрудного поля стоял человек, весь покрытый сверкающей лозой. Вот он поднял лук, натягивая тетиву, и огненная стрела сорвалась в сторону башни.

Ловелас…

– Ах ты, сука… – протянул я. Выводок выбрался из долины Бергхейма? И выбрался, как назло, прямо на земли моего Бастиона?!

– Гнида чёртова! – не выдержал я.

– Не буду мешать, – тихо сказала Света и отъехала в сторону.

– Погоди, я не тебе! – да чего ж всё в кучу-то!

– Ещё бы мне, – зло фыркнула заклинательница. Жёваный крот, этого не хватало…

– Там Ловелас. Понимаешь? Ловелас выбрался за перевалы. Там, где мы были – всё теперь подо мхом! Травоапокалипсис!

Девушка не ответила. Да блин, ну нормально же общались!

– Ловелас? – рядом оказался Головастик. – В каком смысле Ловелас?!

– Знакомы?

– Юра! – шаман резко обернулся. – Юра, ты же сказал, что Коли больше нет! Он же умер.

– Да, – ответил тот. – Игра убила его.

– Тогда при чем тут Ловелас, Егор?!

– Он сейчас мой Бастион осаждает, – буркнул я, буравя взглядом обиженную Свету. На сердце скребли кошки. В Мясодельне горела башня, и к ней на подмогу шла мёртвая армия. Рядом терял терпение Головастик.

С юга приближалась Свора.

Слишком много всего. В груди заклокотало. Перед глазами поплыло, воздух стал смолой. Я вцепился в поводья, стараясь не упасть.

– Так есть Ловелас или нет? – рявкнул шаман. – Книгожор, Кренделёк, кому из вас верить? Я же спрашивал – вы говорили, что нет его! Лолушко, ты опять шутишь, что ли?

– Видно, как мне хочется шутить? – прошипел я. – Ловелас уже не тот чувак, который был в твои времена. Его игра забрала. И сейчас им жжёт мои башни.

Лоб взмок от пота, я сдёрнул маску, наплевав на ошибку с харизмой. Склонился в седле, балансируя на грани сознания. Лицо вспыхнуло. Язык будто раздулся и еле ворочался.

Шаман выругался. Затем ещё раз. Затем страшно заорал, спрыгнул с коня и принялся пинать песок.

– Достало! Достало! ДОСТАЛО! – вопил Юра. Опешившие соратники застыли, не зная, что и делать. Я разглядывал песчинки под копытами лошади, чувствуя, как стекает по телу холодный пот. Комок в груди чуть размяк, но голова по-прежнему кружилась. Осторожно приподнявшись, я прищурился, отыскал взглядом шамана.

– Что за реакция, о, повелитель драмы? – прохрипел я.

Головастик сел прямо на песок, схватившись за голову. Услышав меня, он поднял лицо.

– Повелитель драмы? – переспросил Юра. Пауза. Затем шаман кивнул, ответив самому себе на немой вопрос и продолжил:

– Система сказала мне, что я изгнан из Твердыни Тысячи Зеркал, потому что пришёл один. Предстать перед испытаниями может лишь фракция целиком. То есть – все игроки Бергхейма. Если Ловелас в игре, значит, он тоже должен быть с нами. Иначе нас выкинет из рейда.

– Сейчас его фракция – скорее, Выводок, – дурнота уходила, оставляя за собой слабость. Надо поменьше думать и побольше драться.

– Возможно. Возможно, – Головастик тоже пришёл в себя. Поднялся на ноги. – А если нет? Я же говорил – предпочитаю уверенных синиц!

Он прервался, махнул рукой:

– Двигайтесь дальше, мне нужно подумать.

СООБЩЕНИЕ ИЗ БАСТИОНА «МЯСОДЕЛЬНЯ»

Враг отступил. Ваши земли в безопасности.

Мертвецы Хёрга, ведомые вором, раскатали посланников Выводка. Перемещая картинку по полю боя вокруг башни, я отыскал труп Ловеласа. Лучник пал под ударами Сестры.

Определить принадлежность погибшего охотника к какой-либо из фракций я не смог. Видно было лишь:

Ловелас

Человек

Уровень 60

Мне стало нехорошо от мысли, что нам придётся возвращаться и убеждать это зелёное существо присоединиться к нам в сражении с боссами Твердыни.

Впрочем…

– Чего стоим, братцы? Нам надо нашему Прыщу шестидесятый уровень апнуть, – сказал я притихшим товарищам. Натянул на лицо маску. Харизма вновь выросла до 10. Отлично.

Пренебречь, вальсируем.