Текст книги "Шут из Бергхейма. Красный Хёрг"

Глава девятая «Гринд»

Пет призывателя кончился после вайпа на следующем мастиффе. Призрак красиво испускал лучи, отчего вонючая плоть Бульдона дымилась, а потом покорно лег от первого же тумака моба. После респа Евгений демонстративно развёл руками, показывая, что сделать ничего не может, и нам нужно ждать час, раз уж у меня такие тёплые отношения с Райволгом. Я отметил, что от призывателя пользы и раньше не наблюдалось, так что для нас ничего не изменится. Евгений помрачнел. Стас влез между нами с заискивающей попыткой примирения. Игнат загадочно улыбался. Райволг притворялся ветошью, но всё равно выглядел довольным.

Мы же продолжали фарм золотой жилы опыта.

Каждые десять смертей приходилось вываливаться наружу. Сестра с выводком мёртвых викингов кружилась неподалеку, будто ожидая нашего появления. Над ночным лесом (а уже наступила ночь) поднималось многоголосое шипение про мать заблудших, по склону хрустели поломанные кости мертвецов, а мы сигали обратно, в спасительную фазу.

В подземелье, кстати, и заночевали, когда выпилили ещё четверых Бульдонов (одного я притащил с другой стороны склона). В итоге за день хорошо набрали опыта. Со шмотками всё было не так однозначно, однако кое-какую зеленку с прибавкой к ловкости удалось полутать. Ничего интересного, кроме того, что носить добычу можно только с 30-го уровня.

Я же добрался до 29-го. И это, скажем так, достижение. Ребята тоже неплохо поднялись, и разрыв между уровнями сокращался. Уже не было ощущения, что я тащу группу на своем хребте. Наши перемещения напоминали командную работу. Да и убийства давались чуточку полегче. Благодаря «Богоборцу», общий урон рос. Хил Стаса держал нас чуть дольше, чем раньше, пусть мне так и не везло с системными уворотами. Я скакал вокруг зверья психованной блохой, вовсю пользуясь акробатикой. Старался отслеживать движения монстра, предугадывать их и уходить от удара, а не просто бегать кругами с видом умалишенного и иногда голося «хохотом».

Но всё равно умирал. «Злой язык» спасал от смерти не так часто, как хотелось, и явно меньше, чем указанные 80 %. Не везло, наверное. С процентами так бывает. Хотя вон – Гнев Дубов у Бергхейма и Повелитель из озера по уровню были много выше меня. Но там-то уклонялся ведь! А у этих псов какой-то внутренний баф на игнор моих увёрток, не иначе.

В любом случае день прошел плодотворно. И когда мы расположились на ночлег, я практически сразу вырубился – хорошо наскакались сегодня.

Вот только посреди ночи проснулся. Такое бывало и раньше, когда меня выкидывало из сна часа в три-четыре, и я тупил в сетях на планшете, не в силах уснуть, пока, незадолго до рассвета, не проваливался в болезненную липкую дрему.

Здесь социальных сетей не наблюдалось. Зато на холме чернел Хёрг, и зловещий свет в окнах то набирал силу, то исчезал. В темноте на склоне чавкали и шевелились твари Зодчей.

Товарищи спали. Над головой сверкали звёзды. От леса несло прохладой. Во тьме под кронами блуждали мистические огни. Голубые, розовые, салатовые точки плавно перемещались между чёрными стволами, выдирая из ночи грубую кору и заросли.

Любопытное наблюдение. Лес ведь – уже другая фаза. Почему я тогда вижу этих светлячков-переростков? Примочка от гейм-дизайнера? Ведь сделаю пару шагов – и здравствуй, Сестра! Кстати, о Сестре. Вон, когда дружина викингов приходила – бойцов конунга порвали на склоне. То есть звери Хёрга видели северян. Почему же чёртова игра не показывает нам тварюг из большого мира? Они ведь совсем рядом. Камнем докинуть можно.

Я уставился в лес. Кто знает, может, сейчас напротив нас стоит эта дрянь в капюшоне и глазеет в мою сторону. И малыши её топчутся рядом, головами уродливыми крутят, чувствуют запах человечка, но не видят.

Посидев немного, я посмотрел на спящих соратников. С неприязнью зацепился за Евгения. Конфликт уже есть. Потом наверняка вырастет во что-нибудь неприятное, нехорошее. Человеческие отношения – они такие. Разок треснут – и все, амба.

Может, я отреагировал слишком жестко? Вон, сколько мы нежных душ монстровых уконтропупили. Чем отличается Райволг от них? Ведь тот же набор нулей да единиц. Алгоритм. Пусть и мудреный, но алгоритм.

Бард из Рассветного лежал на боку, согнув ноги в коленях, и улыбался во сне. Чистый ребёнок. В груди заворочалось. Всё правильно сделал, Егорка. Иные нули да единицы человечнее некоторых людей выходят.

Женю можно понять. У него, наверное, просто нет комплексов и потому нет сомнений. Работает с тем, что умеет. Но, сука, как же бесит!

Пахнуло сладким и свинцовым. Видимо, один из Бульдонов реснулся и подошёл поближе. Я повернулся в сторону запаха, вглядываясь в темноту. Что-то двигалось там, во мраке. Что-то вонючее. Под чужими стопами осыпалась сухая земля. И ещё звук такой, странный. Будто шкрябанье металла.

Я приподнялся, всматриваясь во мглу, готовый ко всему, но когда из тьмы проступила высокая бледная фигура – едва не заорал. От неожиданности, конечно же. Ага.

Это была женщина. Высокая, страшно худая, в рваном балахоне до земли. Ростом метра три, не меньше. Длинное вытянутое лицо, без единой кровинки, седые лохмы и выпученные, как у жабы, глаза.

Бледные губы шевелились, будто жили сами по себе, независимо от хозяйки.

Зодчая Тел

– Здрасьте, – сказал я, поднявшись на ноги. В правой руке гостьи была зажата нога мертвеца. Тощая владычица этих мест держала покойника, как поднадоевшую игрушку. И выбрасывать жалко, и тискать уже не хочется.

Зодчая молча наблюдала за мною. Затем посмотрела на остальных игроков. Особенно внимательно изучила Райволга. Клянусь, на бледном лице проступила толика удивления.

– У вас случайно головы лишней не найдется? Мы бы её забрали и того, ушли бы… – и перед кем я сейчас выделываюсь?

Зодчая дёрнулась, вцепившись в меня взглядом. Стало чуточку неуютно. Затем женщина подняла викинга повыше, отчего шлем покойника чирканул по земле.

– Э… – сказал было я, но хозяйка Хёрга уже отчекрыжила мертвецу голову и протянула её мне.

Шлем, наконец-то, свалился. От звука вздрогнул Игнат. Сел, схватился за лук.

– Стой, – махнул ему я. Посмотрел на дарёную голову викинга – один комок грязи с клочьями бороды.

Зодчая требовательно покачала рукой – мол, забирай. Объяснять ей, что шутка касалась не какой-то любой головы, а определённой, я не стал. Но и брать презент не торопился.

– Нет, мне другая нужна…

Ситуация, кроме дикой, стала ещё и неловкой.

Гостья осмотрела оторванную голову, затем глянула на меня с какой-то обидой.

– Нет, она прекрасна, но не подходит под замысел, понимаете? Мне бы волосы светлые, да и женскую бы… – пролепетал я, балансируя между намёками. – Иначе некрасиво выйдет. Вы же понимаете, да? Акт творения. Подойдёт не каждая!

Меня несло, но Зодчая улыбнулась, понимающе кивнула.

От этого стало только страшнее. Может, она догадывается, чью голову я имею в виду?

Хозяйка Хёрга постояла ещё несколько секунд, разглядывая нас, а затем отправилась наверх, к черному святилищу. По земле зашуршали безвольные руки мертвеца.

С каждым шагом силуэт Зодчей становился всё призрачнее, пока не исчез совсем.

Мы с Игнатом переглянулись.

– Я не знаю, как это можно остроумно прокомментировать, – признался я. Охотник, наконец, опустил лук. – Есть несколько вариантов, но…

Я покачал руками, изображая весы, и сокрушённо мотнул головой:

– Нет, не знаю.

– Надо было валить её и резать голову, – пожал плечами Игнат.

– Может быть, – задумчиво произнес я. – Может быть. Ладно. Давай спать. Завтра разберёмся. Ей, походу, до фонаря, что мы её создания на запчасти разбираем. Должно быть, мно-о-ого у неё запчастей.

– Скорее всего, – кивнул он. – Интересно, откуда она их берет?

* * *

– Ага, – глубокомысленно ответил я на ночной вопрос Игната. – Ага… В целом – логично.

Бульдон метрах в пятидесяти от нашего лагеря обладал знакомыми чертами. По крайней мере, то тело, что служило ему передней правой лапой, с белой маской и красным ртом, было мне знакомо.

– Понял, Игнат? – не оборачиваясь, спросил я.

Охотник хмыкнул. Его труп составлял левую лапу монстра.

– Что здесь происходит? – спросил Стас. – Почему на нём ваша маска, Егор? И…

Он узнал в одном из тел себя. Изменился лицом.

– Что это?!

– Лего! Правильное такое лего, без страха ночью случайно наступить ногой на какую-нибудь мелкую деталь. Всё крупное и… мягкое, – осклабился я, щёлкнул хлыстом. – Хорош болтать!

И начался гринд. Очень короткое слово, означающее выматывающий бег по кругу и изничтожение всего живого в округе. В гринде, как и в жизни, есть всё. Взлеты, когда поднимается уровень, падения, когда очередной зверек выпускает из тебя кишки, рутина, когда ты выполняешь программу по забою живности, размышляя при этом о чем-то отстраненном, и точно так же поступают твои товарищи.

Рутины в гринде больше всего.

Однако после первого же убитого зверя система, наконец, показала их уровень. Я тридцатый. Они сороковые. Прекрасно.

Впрочем, мы всё равно дохли. Пусть и капельку реже.

Отсчет смертей вёл Райволг. Он сидел на месте респа, и каждую десятую гибель встречал нас предупреждающим жестом, как на плакате СССР «Не пей». Первым из подземелья выскакивал я, узнавал, где караулит Сестра, возвращался, а затем выходили остальные.

Когда кончились бульдоны – мы приступили к тварям под название «Духостраж Зодчей». И встряли накрепко. Девяносто процентов к защите от физических повреждений. Иммунитет к отравлению (привет моему щупальцу), иммунитет к кровотечению (привет скилам Игната), преобразование духа в жизнь. Чем чаще мы использовали скилы, тем отчаяннее хилилась бесплотная скотина.

Здесь, неожиданно, основным дамагером оказался Женя. Он презрительно хмыкал, демонстративно не глядя в мою сторону, пока его призрак заливал уроном парящую над землёй пародию на пугало. Но каждое заклинание любого участника группы «Духостража» лечило. От логов бомбило знатно.

Критический удар наносит урон «Духостраж Зодчей» 40 единиц (защита от физических повреждений)

Критический удар наносит урон «Духостраж Зодчей» 40 единиц (защита от физических повреждений)

Мелодия Жизни игрока Книгожор восстанавливает вам 200 единиц здоровья.

Способность Голод Духа перехватывает «Мелодия Жизни» игрока Книгожор и восстанавливает «Духостраж Зодчей» 200 единиц здоровья.

Способность Голод Духа перехватывает «Прицельный выстрел» игрока Кузьмич и восстанавливает «Духостраж Зодчей» 100 единиц здоровья.

Чтобы убить этого говнюка, нам нужно было либо полностью отказаться от хила (а это нереально), либо найти какого-нибудь колдуна. Из чародеев с нами были призыватель и его пет. Слава Одину, что апнувшись до 24-го уровня, Женя уже не требовал жертву. Ему хватало собственной жизни, чтобы вытащить из-под земли духа, и не нужно было ждать час до отката способности.

Однако мы все равно не справлялись.

– Хватит, – сказал я после очередного вайпа. Уставился на девочку, бродящую по склону. Маленькая Свана в белом платьице посреди мёртвых деревьев. – Пробуем?

Мне не ответили. После победоносного шествия по трупам Бульдонов чёртовы Духостражи нас подкосили. Райволг смотрел с сочувствием. Игнат плотнее сжимал губы и недовольно щурился. Стас тоже был мрачнее тучи.

Лишь Женя как-то ядовитенько улыбался.

– Надо пробовать. Ну, или сейчас опять собачки реснутся, – в груди опять заворочалось. Несмотря на то, что смерти тут были безболезненные, мозг все равно понимал, что дело нечисто. Не так реагировал, как раньше, но тревожность росла. Иногда казалось, что воздуха в груди не хватает. До атак пока не доходило.

Я с содроганием вспомнил свои смерти на поле близ Бергхейма. После того, как меня накачали транквилизаторами – ужас отступил, но ничто ведь не длится вечно. С такими темпами скоро панические приходы вернутся.

По затылку пробежались мурашки.

– Хорош хандрить, бойцы, – переключился я. – Сложности закаляют!

– Света здесь нужна, – сказал Стас. – И Миша. Он за один разок восстанавливает тебе жизни столько, сколько я за четыре.

– Да и танка бы пожёстче, – вставил Женя.

– На хер иди, – улыбнулся я ему, забыв, что под маской этого не видать. Призыватель лишь фыркнул. – Что имеем – то имеем, чего нет – того нет. Работаем с исходным материалом. Пошли обижать девочку. Отбирать конфеты, топтать рисунки.

– Думаю, она нас больше обидит, – сказал Игнат. – Какой уровень у неё?

– Вопросительный. Возможно, это один из боссов. Остальные точно в домике. Сколько у нас осталось, Райволг?

Бард из Рассветного поднял палец.

– Тогда пошли. Разок вайпнемся и сбросим счетчик. Собираемся. По расписанию самоедство и выдирание волос с задницы у нас после отбоя. До этого момента прошу исполнять свои задачи со всей самозабвенностью. Встаем, улыбаемся и идём толпой бить маленькую девочку, герои Бергхейма!

Я посмотрел на склон:

– Только никому не говорите, что я такое вам тут рассказывал. Общественное мнение, консервативная мораль, все дела…

Игнат хмыкнул.

Я выбрал место, где мы не должны были зацепить никого из Духостражей.

– Зачем мы это делаем? – спросил Стас. Левее нас в небо улетел горестный стон призрачного пугала, словно за меня ответил.

– Движение – жизнь, – бросил я. Вцепился взглядом в Свану. Двигалась девочка немного дергано, ломано. В лучших напугательных традициях. Не медсестры из Сайлент Хилла, но тоже ничего так, атмосферненько. Да и эти чёрные волосы, на лицо спадающие. Нет ли тут плагиата?

– Внимательно читаем всё, что пишут в логах. Запоминаем. После боя будет разбор полетов, – сказал я товарищам. Обернулся – убедиться, что меня услышали. Увидел очередную едкую улыбку Жени, но от комментария удержался и зашагал к Сване.

Когда до девочки осталось шагов десять – местная Самара (так же утопленницу из колодца в «Звонке» звали?) остановилась. Медленно повернулась навстречу, приподняла голову. Грязные волосы отступили, явив зеленоватое лицо. Потрескавшиеся губы разомкнулись.

– Она не пускает меня, – сказала Свана. Резко вздёрнула руку, указав грязным пальцем на Хёрг. – Она не пускает меня к Петеру.

Ага. Сейчас меня лором закидают. Пропустить! Пропустить! Где эта грёбаная кнопка?

– Отчего же? – обреченно спросил я. Медленно двинулся к девочке, выуживая серп левой рукой. Щёлкнул хлыстом по земле. Голова Сваны дёрнулась на звук, девочка уставилась на серую ямку, куда пришёлся удар. Потом перевела злые глаза на меня:

– Она думает, что я снова заражу его.

– Ой-ой, это ведь личное, да?

– Я не знала, что папочка принес морскую чуму домой! Я не виновата! Мы играли! ИГРАЛИ! – в высоком голосе девочки проступило что-то демоническое. – Я НЕ ВИНОВАТА! – почти басом закончила она.

Я остановился, помахивая хлыстом. Видимо, у неё режим боя не включается, пока не договорит. Хм… Может, бахнуть?

– Мы дружили с Петером, – голос плясал от фальцета до трубного рева. – Дружили. Я не ведала, что болею! Почему она не пускает меня к нему? Он там, я знаю!

– Я…

– Вы пришли убить ее? Пришли убить? – девочка сделала шаг ко мне. – Я видела, как вы били её слуг! Убейте! УБЕЙТЕ!

Стало несколько неуютно. Я вдруг живо представил себе тот день, когда в дом целительницы, ещё не ставшей Зодчей, пришла подружка сына, уже заразившаяся местной чумой. Как наяву увидел их игру во дворе. С деревянными куклами в грязных руках, чумазые увлечённые лица. Они не знали ничего про смерть. Они её не ждали. Просто играли и создавали свои детские вселенные.

А потом пришла беда.

Свана смотрела мне в глаза.

– Убейте!

– Она сделала это с тобой? – спросил я.

Позади, на безопасном расстоянии, демонстративно кашлянул Игнат. Мол, не забывай, зачем мы тут, Егорка.

– Она обещала, что мы ещё поиграем… Обещала… Но Петер не выходит. А она не пускает меня туда!

– Ты закончил болтать? – крикнул Евгений. Я обернулся. Рядом с Балаболом покачивался боевой дух, под плащом сверкали молнии. Сам призыватель смотрел с вызовом. Я показал ему средний палец.

– Я могу тебе помочь? – ляпнул я и осёкся. Егорка! Это же моб! Придуманная история!

– Да, – хрипло прорычало существо предо мною.

«Внимание. Вам доступно секретное задание „Дружба детства“. Посмотреть информацию о задании?»

«Дружба Петера и Сваны была крепка, как заморский дуб. И пусть родители их близки не были, но все равно знали: если ребенка дома нет, значит он с другом. Ничто не могло рассорить неразлучную парочку. Даже смерть.

Помогите Сване поиграть с Петером ещё раз.

Внимание: На время задания Свана становится вашим соратником»

Награда: [Серьга Сваны].

Принять задание?

– Мы поможем тебе, девочка, – сказал я.

– Егор, вы серьёзно?! – воскликнул подошедший Стас. – Опять?!

Внимание. Персонаж «Свана» добавлен в соратники. Позиция – соратник подземелья. Вы можете ознакомиться с панелью управления в разделе «Социальное».

Внимание. Автоматическое добавление нового соратника в клан – невозможно. В клан нельзя добавить соратника подземелья.

– Сорян, Стас. Не могу пройти мимо халявного ДПСера! – отбрехался я. Если сказать правду, что мне хочется закрыть сюжетную линию случайно встреченного моба, то от разговоров потом не отобьешься. – Думаю, человек скажет девочке имя, и девочка сделает всё остальное.

Я бросил Сване приглашение в группу.

– Пойдём, малая.

Девочка развернулась и бегом бросилась наверх, к Хёргу.

Глава десятая «Броня слаба, но танки наши быстры»

Свана на корню вертела наши устремления и потому двинулась сразу ко входу в зловещую цитадель местной архитекторши. Оставив между нами Духостража, которого, видимо, вертела на том же самом месте.

Помесь пугала и дементора тягостно простонала, когда девочка проскочила мимо него, но вслед не потянулась. Драные одежды стража колыхались в воздухе, словно обрывки гигантской медузы.

– Обходим, – скомандовал я своим. Можно было бы и бахнуть по недоназгулу плёткой, воспитать в нем, так сказать, человека. Но это мы уже проходили, и если доблестный соратник, учесавший к Хёргу, сражаться не намерен, то ничегошеньки нашей непобедимой команде тут не светит.

Радиус безопасности я приблизительно уже представлял. Все-таки путь, наполненный вайпами, доставляет нам и опыт. Почти китайская мудрость.

Духостраж тяжело вздохнул, когда наш обход закончился. Пугало будто видело нас, понимало замысел, но ему было попросту лень гоняться за чужаками. Пред ним, должно быть, раскинулся необъятный мир цифровой прокрастинации, без смысла и цели.

Поэтому нас доесть можно попозже.

Свана стояла напротив двери и буравила её взглядом. На нас она даже не обернулась. Зрелище было вполне себе криповое. Если бы под моей дверью ночью встала такая вот девчуля – я бы вышел через окошко, почти не сомневаясь. И никогда бы более не вернулся.

– Девочка, тебе мама не говорила, что нехорошо убегать? Вдруг придут злые дяди и…

Свана повернула ко мне голову. Как чёртова сова. Я услышал хруст позвонков.

– Понял. Всё понял. Злые дяди сами будут виноваты!

– Он там. За дверью, – сказала проклятая девочка. Снова хрустнула шея, мёртвый взгляд вонзился в узоры на деревянной преграде. – Открой!

– О, конечно, мамзель. Сию минуту.

Кованое массивное кольцо бессильно лязгнуло о морёный дуб. Я дёрнул дверь ещё раз. Вывалилось сообщение:

«Вы не можете этого сделать. Рядом с вами враги».

Вот это вот очень тонко подмечено. Я покосился на Свану. Затем оглянулся на товарищей. Затем опять уставился на дверь. Очень прелюбопытная на ней была резьба. Неведомый творец высек скандинавский мини-комикс. Простенький и несодержательный, но с кораблями, морем. В центре из волн поднималась женщина с воздетыми руками. Сверху куда-то плыли драккары, внизу торчали из воды обломки кораблей. Слева толпа под стенами крепости бросала людей в море. Справа море выплевывало тела в сторону центровой богини.

Я толкнул дверь, подстраховавшись. Ну, а вдруг внутрь открывается?

«Вы не можете этого сделать. Рядом с вами враги».

– Егор? – окликнул меня Стас.

Резьба на двери притягивала взгляд. Тонкая работа. Я коснулся пальцами рисунка. Вытащил нож из инвентаря.

– Егор?

– Тихо! Не мешай!

Нацарапав на крепости «ИКЕЯ», я отступил. Придирчиво оглядел личный акт вандализма.

– Что вы делаете, Егор?

– Черчу скандинавский символ! – гордо ответил я. – Рунопись!

– Вы думаете, это уместно сейчас? – поинтересовался Стас. Он оказался рядом, разглядывая надпись. – Вот прямо сейчас?

– Божечки-кошечки, ну нельзя быть настолько серьёзным! Смотри!

Я ткнул пальцем в «Икею».

Надпись исчезала.

– Вообще, должно было быть смешно, – посетовал я. – Но хотел проверить. Ибо какой смысл ломать голову, решая задачки, когда в руках верный топор, а в душе ты Конан-Варвар? Но нихренашеньки. Не сработает.

Порезы медленно зарастали, стирая надежду на халяву. Наконец, крепость вновь стала крепостью, без мирового символа Швеции.

– Топор у тебя, Стасик? Всё же попробую более радикально.

Бард нахмурился. Потом с пониманием кивнул, выудил инструмент из инвентаря. Железо вонзилось в дверь с глухим стуком. Раз, другой. Однако следы от топора зарастали быстрее, чем от ножа. Вырезать тонким лезвием проход в массиве представлялось не самым полезным занятием. Поэтому я молча вернул оружие Стасу.

Повернулся к соратникам:

– Дверь не открыть, пока рядом с нами враги. Женя, уходи.

Глаза призывателя распахнулись.

– Егор! – возмутился Стас. Классные у него реплики. Всё интонациями передаёт. Ему даже спрашивать ничего не надо. Я прямо разбираю, что в каждом Егоре содержится. Сейчас тут явно было «уж не оскудоумились ли вы вконец, милсдарь?»

– Шутка, – в тишину бросил я. – Любезная моя Свана, не знаю, как вас по батюшке. Дверь будет закрыта, пока на холме остаются создания Зодчей, нам бы как-нибудь…

Девочка дослушивать не стала. Белая тень метнулась вниз, к ближайшему Духостражу.

Я так и застыл с протянутой рукой и открытым ртом. Проводил проклятую беспомощным взглядом.

Не доходя до пугала, наша карманная «Самара» подняла тоненькие ручки, выставила их перед собой, направив в монстра, и завизжала. Из мёртвых рук ударила волна цвета серы, воткнулась в Духостража, выжигая пустоту под плащом. Лжедементор молча бросился в атаку, но смог пройти только пару метров. Тряпьё осело на траву. После наших плясок с бубнами вокруг подобных тварей столь лихое решение проблемы показалось чуточку обидным.

– Мало опыта, – констатировал Игнат.

– Мало – не ноль, – парировал я. Хотя, конечно, без Сваны в группе мы бы получили на порядок больше. Но тут ведь все просто. Либо ты дохнешь, либо тебя паровозят НПЦ.

Страшная судьба рейдера.

Свана побежала к следующему Духостражу. В течение десяти минут всё зверье на холме закончилось. С одного из монстров Стасу в инвентарь плюхнулись «кожаные сапоги павшего Свена-морехода», но из-за ограничения по уровню их он тоже использовать не смог. Остальной лут решили не собирать, чтобы не терять времени. И так уже забиты под завязку волшебными вещами, которые не можем натянуть.

Свана, порешив мертвецов, вернулась к двери и встала перед ней, воззрившись куда-то в центр. На вздымающую руки резную даму.

Я потянул за ручку, почти уверенный, что система сейчас скажет, что доступ закрыт, ибо вот это вот создание, рядом с нами, тоже считается врагом и нам как-то надо его убивать.

Дверь скрипнула, открываясь. Из недр Хёрга пахнуло гнилью и теплом.

– Не знаю, зачем мы это делаем, – поделился я сомнениями. – Если вот эти пугала дали нам просраться, то местная живность следующей стадии…

– Хватит болтать, идём, – толкнул меня в спину Игнат. – Девчонка затащит.

Свана внутрь не спешила. Она столбом торчала у входа, глядя куда-то внутрь. Из разинутого зева дверного проёма сочился алый свет, тени ползали по белому лицу проклятой и будто меняли его. Искажали и без того жуткие черты.

– Свана?

– Оно там… – сказала девочка. – Оно там! Оно сожрет меня!

Порождение ужаса, только что изничтожившее пачку призрачных стражей, задрожало от страха.

Игнат вновь толкнул меня в спину. Но уже не так уверенно, как в первый раз.

– У меня что-то резкий недостаток инициативы, и потому давления не приемлю, – огрызнулся я. – Хочешь – иди первым.

– Оно там… – Свана сделала шаг назад.

– Раз открыли, то надо заходить, – сказал Евгений.

– Вот, блядь, советчиков нашлось, а… – поморщился я. Осторожно ступил на порог, заглядывая внутрь. Деревянное пространство залы было уставлено свечами. Сотни, тысячи красных огоньков. Воск оплывал, стекаясь в бесформенные глыбы на полу. Посреди комнаты под громоздкой люстрой спрятался массивный стол. У дальней стены чернела дверь.

– Ладно. Пренебречь, вальсируем, – сказал я себе под нос и вошёл внутрь. В левой руке серп, в правой – щупальце. Очень неудобное дело для боёв в замкнутом пространстве. Но терять увороты не хотелось (пусть они не очень-то и получались), да и яды Повелителя могли пригодиться. Несмотря на то, что и в них я разочаровался. Вот против игроков эта штука хороша, а здесь как-то не очень… Все по хардкору. На каждый бой своя пушка.

– Стойте здесь. Выпулю сюда, если что.

Воск пах омерзительно. Все эти свечи делались явно не из тех материалов, к которым я привык. Никакой лаванды. Пол от натекшего жира проминался под сапогами. В груди царапнуло. Покалывания ушли куда-то в желудок. Голова закружилась. За глазами образовался вакуум, всасывающий их в черепную коробку.

Я запнулся.

Ну как же, сука, своевременно!

Три по пять, Егорка!

Свечи, люстра со свечами, пол с воском, стол в воске, воск с воском. Пахло… Говном каким-то пахло!

Я сделал ещё шаг, озираясь. Но уже чуть смелее. Пока никто в мою сторону не бросился. Ладони вспотели. Покалывания чуть утихли. Так. Пять звуков. Пять звуков.

Мягкое чавканье под ногами. Какой-то гул сверху, на втором этаже. Будто мычание. Или пение?! Шорох позади – в проём заглядывал кто-то из наших. Сердце колотится, можно считать за звук.

Пятый никак не удалось вычленить из звона в ушах. Поэтому я кашлянул. Прием читерский, ну что поделать. Теперь пять тактильных ощущений….

Добравшись до стола, я обернулся к соратникам. Должно быть, зрелище представлял весьма демоническое. Алый свет, белая маска во мраке. Хотелось спросить: а кто, собственно, должен сожрать тут Свану, но вот кричать сейчас мне не хотелось вообще. Да и хоть какой-нибудь звук издавать. Обойдя стол, я двинулся к двери. За ней наверняка лестница на второй этаж.

Где кто-то мычал. Звук просачивался сквозь доски потолка.

Вторая преграда на нашем пути к победе красотой и вычурностью не отличалась. Дверь как дверь. С ручкой в виде кольца.

Я взялся за неё. Дёрнул.

«Вы не закончили сюжетное событие»

Ну, замечательно. Позади горела тысяча свечей в большом зале. В чем заключается событие? Я развернулся, оглядывая помещение. В Хёрг зашёл Игнат. За ним поспешил Стас. Женя остался снаружи, с максимально скептическим видом.

– Скандинавишен ритуален, – со значением произнес я. – Эта дверь тоже закрыта. Здесь вообще как-то не привечают свободу передвижения.

– Тоже надо кого-то убить? – спросил Стас. Игнат встал у стола, опустил лук, оглядываясь с прищуром. Изо рта торчала веточка. Охотник задумчиво изучал зал.

– Кровожадный ты певец, Стас, – ответил я, тоже осматриваясь. – Почему сразу убить? Может, чуть покалечить. Есть тут руны какие-то? Рисунки? Подсказки? Подсвечивающиеся предметы? Терминал из Фаллаута?

– Света много, но ничего не видно, – посетовал Игнат. Перекатил веточку в другую сторону рта. – Мешает.

Он затушил пальцами одну из свечей. Отдёрнулся с шипением:

– Больно. 100 единиц жизни сожгло, – сказал с удивлением.

Это натолкнуло на мысль. Я приблизился к ближайшему канделябру со свечами. Дунул на огонь. Пламя дрогнуло, погасло. Губы обожгло болью. Система сообщила, что я тоже потерял 100 единиц.

– Вот оно как! – ладонь шлёпнула по маске, не добравшись до губ. Чёрт. Ладно, потерпим. Я убрал щупальце в инвентарь, вытащил оттуда меч и перерубил стойку с канделябром. Свечи грохнулись на пол, в животе взорвалось несколько болезненных вспышек. Прошипев от боли, я затоптал огарки сапогом, отделавшись жжением в ступнях. Тут, походу, настройки чувствительности на максимум выкручены.

– Так, кажется, я понимаю, что нужно делать. И мне потребуется задорная песня.

Стас смотрел на меня хмуро, не понимая задумки.

– Ну, давай, Стасян! Задай жару! Ведьмаку заплатите чеканной монетой, а? Знаешь? Олдскул!

Бард нахмурился ещё больше.

– Короче – хиль, – отрезал я и ринулся тушить свечи. Опрокинул пачку на пол, огонь продрал до нутра, и я едва успел застыть, увидев, сколько здоровья у меня осталось. Черт… Это лихо. Тридцать свечей разом скину – и все, на кладбон.

Стас уныло затянул что-то про березы, как любимые леса пролетают за решетчатым окном, и поезд едет, и любимая будет ждать своего героя, потому что тот сел за правду, а не за предумышленное. Менты козлы, попы продажны, но вера истинна. Здоровье у меня скакало как одержимое, иногда почти падая до нуля, и я останавливал забег пожарного, дожидаясь лечения.

Однако к концу песни четверть огней погасла. И тут крикнул Игнат:

– Стой.

Я замер, радостный, что больше не нужно заниматься мазохизмом. Кишки горели огнем, в груди болезненно ёкало. Дурацкий квест.

Охотник показывал пальцем на свечу, которую затушил первой. Она снова горела. Почти сразу же вспыхнули огарки на полу, из срубленного канделябра. Я с унынием наблюдал, как пламя возрождается из оплавленных обломков. Воск шипел, раскармливая огонь.

– Твою ж мать… – поделился я радостью. – Это, кстати, ни разу не приятно. Как процесс, так и грёбаный результат. Походу, придётся и вам вкусить всю прелесть пожаротушения… Тимворк, все дела. Один не затащу.

– Мелодия лечит всех, но я не знаю, сумею ли, – признался бард. – Тебя пару раз чуть не уронил.

Свечи всё загорались и загорались. Воск дымил, вонял, но на дерево пламя не перекидывалось.

– Как там называлась эта штука в рейдах? ХПС-чек? – буркнул я.

– Что, простите?

В доме наверху кто-то застонал. Я задрал голову, вслушиваясь, и продолжил:

– Ну, бывают боссы, которых надо завалить за определённое время, иначе он становится большим, злобным и шотает всю команду. Энрага, все дела. Туда берут побольше дамагеров, хилов поменьше, танков с уроном повыше. А здесь, видимо, за определённое время надо затушить все свечи. Медленно не получится – загораются. Тушить надо в течение двух – трёх минут, сколько там песня длится? Если тут, допустим, тыща свечей, это значит, Стас должен выдать сто тысяч здоровья. А его хилки восстанавливают по 200 за тик. Ну, допустим, тик раз в секунду. Я не засекал. Значит, в минуту Стас нарегенит мне двенадцать тысяч. За три минуты тридцать шесть. А должен сто.

Бард беспомощно смотрел на меня. Охотник тоже дай бог половину понял.