Текст книги "Чудесный Китай. Недавние путешествия в Поднебесную: география и история"

Храм Неба

Одна из станций подземки позволяет быстро оказаться на обширной (280 гектаров) территории Храма Неба. У нее весьма необычная форма: южная часть имеет форму квадрата, а северная – полукруга. Дело в том, что квадрат символизирует силы Земли, а круг – Небо. От их правильного взаимодействия зависит чередование жары и холода, ветра и дождя, плодородие почв и в конечном итоге благоденствие Срединного государства. Почти 500 лет подряд в день зимнего солнцестояния императоры в окружении торжественной процессии совершали недолгое путешествие на юго-восток от Запретного города. В специальном храме они держали строгий трехдневный пост, а затем приносили жертвы Небу.

Храм Неба поражает своей солидностью и грациозностью

Синяя черепица Храма Неба – большая редкость

По длинной крытой галерее, очень похожей на Длинную галерею парка Ихэюань, но гораздо короче ее, посетители быстро оказываются перед круглым Храмом ежегодных молений (Циняньдянь), который известен во всем мире как Храм Неба. Стены ротонды выкрашены красным лаком. Их венчает трехъярусная конусообразная крыша, покрытая ярко-синей глазурованной черепицей с золотым набалдашником наверху. Вся постройка стоит на трехступенчатой белокаменной террасе. Цифра три являлась важнейшей в традиционной китайской нумерологии, так как символизировала три основные силы Вселенной – небо, землю и человека; три источника света – солнце, луну и звезды; три рода отношений между людьми – справедливость между государем и подданными, любовь между отцом и сыном, согласие между мужем и женой. Цифра девять (3 × 3) умножала союз Земли и Неба, поэтому лестницы от верхнего яруса алтаря к среднему имеют девять ступеней, а диаметр каждого яруса соответствует числам, кратным девяти. Всевозможные философские и астрономические идеи зашифрованы буквально в каждую архитектурную деталь: красный цвет стен означает Землю, встречающаяся только в этом храме синяя черепица – Небо, четыре центральные колонны храма символизируют времена года, 12 колонн среднего ряда – 12 месяцев года и так далее.

Императорский дворец Гугун

Храм Неба – лишь один из главных символов китайской цивилизации. Другой – это построенный одновременно с ним в начале X века дворцовый комплекс Цзыцзиньчэн (Пурпурный запретный город). После свержения последней династии Цин в 1911 году дворец стали политкорректно называть Гугун (Прежний дворец или Бывший дворец). Императоры династии Мин (1368–1644), свергшие господство правившей Китаем 87 лет монгольской династии Юань, смогли вновь поставить китайское государство на путь процветания и могущества. Пришедшая на смену маньчжурская династия Цин (1644–1911) довольно долго наращивала и поддерживала величие Срединного государства. На языке архитектуры об этом говорят Гугун, Храм Неба, императорские парки и другие величественные строения столицы.

Не побывать в Гугуне не может себе позволить ни один прибывший в Китай с визитом иностранный руководитель, ни один иностранный турист, ни один приехавший в столицу китаец. Посетителей всегда очень много. Но огромные размеры комплекса (720 тыс. кв. м) каким-то чудом растворяют толпу по кажущимся бескрайними площадям, павильонам, террасам, пешеходным мостам. Эффект простора усиливает почти полное отсутствие деревьев, кустов и любой иной зелени. Одни гиды говорят, что в старину боялись пожаров, ведь все 9000 строений – три больших и несколько малых дворцов, бесчисленные павильоны, беседки, служебные постройки – сделаны из дерева. Другие видят причину в страхе перед засадами врагов. В целях безопасности весь дворец якобы покоится на фундаменте из 99 слоев кирпича, что исключает возможность подкопа.

Весь императорский дворец вымощен кирпичами, под верхним слоем лежит еще много других – это исключало возможность подкопа

Переплетающиеся деревья – символ любви императрицы и императора в парке «женской половины» императорского дворца

Честно говоря, поход по дворцу довольно быстро утомляет однообразностью открывающихся видов. Окруженная пурпурной каменной стеной с красными воротами площадь, затем ведущие к трехступенчатой каменной террасе резные беломраморные ступени, сам павильон, покоящийся на пурпурных колоннах и покрытый двускатной крышей из золотистой глазурованной черепицы. Снова ворота, площадь, терраса, павильон… Конечно, все три главных дворца-павильона Вайчао (Внешних палат) имели свое предназначение и наверняка были великолепны во время пышных церемоний, докладов высших чиновников Сыну Неба или вручения дани послами вассальных государств, во время торжеств по поводу бракосочетаний, дней рождения и иных церемоний. Наверняка были полны жизни, ярких красок, красавиц в роскошных нарядах и более скромные павильоны Нэйтин (Внутреннего двора), где располагались личные покои императора, его семьи и гарем. Некоторое разнообразие вносят огромные бронзовые черепахи, драконы, львы и журавли. Они всегда окружены толпой желающих сфотографироваться или потрогать и без того натертую до блеска медь. Там же появляются редкие деревья – платаны и кипарисы. Семейные пары и влюбленные любят фотографироваться на фоне двух деревьев, стволы и ветви которых переплелись, создав символ любви. Садовники не один год создавали эту композицию по заказу императрицы, надеявшейся подольше сохранить привязанность своего августейшего супруга.

Почти каждая постройка во дворце имеет красивое и многозначительное название: Павильон высшей гармонии, Павильон полной гармонии, Павильон сохранения гармонии, Дворец изначальной чистоты, Зал общения с Небом, Дворец земного спокойствия… Все надписи выполнены знаменитыми каллиграфами, среди которых часто были и сами императоры.

Смотровые башни украшают стены императорского дворца

Некоторое разочарование вызывает и экспозиция Музея императорского дворца, явно уступающая многим другим музеям Пекина и Шанхая. Дело в том, что накопленные за многие века императорские коллекции были вывезены в 1948 году на Тайвань отступавшими под ударами отрядов Компартии войсками Гоминьдана. Почти 700 тысяч предметов искусства хранятся ныне в тайбэйском музее, который тоже называется Гугун. Правда, новый руководитель настоящего, пекинского Гугуна обещал в скором будущем расширить выставочное пространство, пополнить экспозиции уникальными произведениями.

Как ни странно, более сильное впечатление произвели на меня оборонительные сооружения императорского дворца, обозначающие границы квадратной в плане крепости. Стены, сложенные из белого кирпича с зубцами из каменных плит, довольно высокие (до 20 метров) и носят следы многочисленных реставраций. Наверное, они помнят перестрелки маньчжурских и китайских воинов во времена смены династий в XVII веке, артиллерийские обстрелы войск западных держав, ненадолго изгнавших Сына Неба из дворца в 1900 году. Установленные по углам дворцовых стен высокие сторожевые башни покрыты трехскатной крышей из золотой черепицы. Они красиво отражаются в водах шестиметрового рва днем, а подсвеченные прожекторами ночью выглядят особенно эффектно. После заката солнца, если еще остаются силы, можно пройтись и вдоль тех пурпурных стен, которые отделяют Запретный город от опустевшей главной улицы Чанъаньцзе. Подсветка акцентирует внимание на резных арках при въезде на боковые улицы, на трибунах перед воротами Тяньаньмэнь, на огромном портрете Мао Цзэдуна и лозунгах «Да здравствует Китайская Народная Республика!» и «Да здравствует великое единение народов мира!».

Чайный городок Маляньдао

Из Пекина надо увезти домой не только впечатления, которые будут еще долго возвращаться в рассказах о путешествии в Срединное государство, в снах и в слайд-шоу для родни и друзей. Нужны сувениры, много сувениров. Индустрия туризма всегда была развита в Северной столице, но после Олимпиады 2008 года получила небывалое развитие. Развалы сувениров «под старину» присутствуют на любом туристическом маршруте. Но есть немало специализированных рынков. Жемчуг, резьбу по красному лаку, перегородчатую эмаль, фарфор туристы покупают на жемчужном рынке Хунцяо около Храма Неба. Всевозможные изделия из шелка – от платочков до элегантных расшитых халатов – на улице Сишуй. Свитки, книги, картины, фарфор, слоновую кость – на улице Люличан в центре Пекина. Более практичные покупки туристы из России зачастую делают в торговом квартале Ябаолу, где продавцы говорят и даже ругаются по-русски, где учитываются размеры, вкусы и скупость массового туриста.

Мои китайские друзья как-то привезли меня в квартал Маляньдао на юго-западе столицы, в котором сконцентрированы лавки и магазины, торгующие чаем. По обе стороны примерно километровой улицы действуют несколько десятков магазинов и шесть крупных торговых комплексов, торгующих оптом и в розницу. Маляньдао – это крупнейший чайный рынок северной половины Срединного государства, простирающейся к северу от реки Янцзы. Ежегодный оборот тысячи фирм, работающих на этом рынке, превышает миллиард долларов.

Главный центр «Чайного городка Маляньдао»

Мастер Гао открывает тайны правильной заварки лучшего китайского чая

Самый большой торговый комплекс квартала называется «Чайный городок Маляньдао». Неопытный покупатель может заблудиться в лабиринте из 300 лавок, предлагающих разные сорта напитка, ставшего огромным вкладом Китая в мировую цивилизацию. Целый этаж торгует всем, что имеет отношение к чаепитию: кружками и чашками, чайниками и ситечками, столиками для чайной церемонии, особыми чайными полотенцами и банками для хранения заварки. Вот огромная кружка с крышкой, из которой можно пить полдня, а рядом крошечная чашечка на один глоток. Вот недорогой набор из чайника с шестью кружками и блюдцами, а вот один чайник из лиловой глины за несколько тысяч долларов.

Лет десять назад я познакомился в «Чайном городке» с молодым человеком, которого все зовут «хозяин Гао». Он действительно хозяин, причем не одного, а целой сети магазинов в Пекине и других городах Китая. Хозяин Гао торгует чаем из родных мест на юге провинции Чжэцзян. Прямые поставки с высокогорных, экологически чистых плантаций позволяют ему поддерживать цены на терпимом уровне. Он может продать партию в десять тонн, но с удовольствием поручит приказчику отвесить и один цзинь (500 граммов) чая. Хозяин Гао ценит русских покупателей, знает ключевые русские слова и любит руководить бесплатной чайной церемонией, представляя чай разных сортов.

Нежные почки ранневесеннего чая «Билочунь» («Весенняя лазоревая улитка») обладают тонким ароматом. Поэтому надо использовать метод заварки «кладем в конце»: в прозрачный стеклянный сосуд наливают воду температурой 80 градусов и лишь потом кладут заварку. Зеленые чаи, например «Лунцзин», а также жасминовый заваривают методом «кладем в середине»: вода температурой 90 градусов наливается на одну треть, в нее засыпают чайные листья, а затем чайник наливают доверху. Для ферментированных сортов, таких как «Тегуаньинь» и «Пуэр» с их довольно грубыми листьями, уместен способ «кладем в начале»: листья сразу заливаются крутым кипятком.

Русские покупатели часто предпочитают ароматизированные сорта – с запахом сливы, молока. Такие чаи, считает хозяин Гао, обычно среднего или низкого качества, в них добавляют ароматизаторы, которые не способствуют укреплению здоровья. Провожая гостей из далекой страны Элосы (так по-китайски звучит Россия), хозяин Гао останавливается рядом с бронзовой статуей бога чая – мудреца Лу Юя (733–804), который в своем знаменитом трактате поведал о Пути чая. Сделав поклон перед статуей, хозяин Гао произносит: «Мы, китайцы, идем этим путем уже 12 веков и гордимся тем, что рядом с нами идут любители чая со всего света».

Шанхайский дух

Зеленое сердце Шанхая – Народная площадь

Мне известно немного городов, где дышится так легко и свободно. Где всеми фибрами души ощущаешь особое настроение, особый подъем. Где приятно разглядывать дороги и дома, парки и памятники, молодых и старых жителей. Где шум большого города не раздражает, а заряжает дополнительной энергией. Где меняющие друг друга волны запахов ведут то на главную торговую улицу, то к скоплению маленьких ресторанчиков и рынков, то в какое-нибудь хранилище древностей. Для меня это Санкт-Петербург в России. Киото в Японии. Бостон в Америке. Иерусалим в Святой земле. Шанхай в Китае.

Впервые я ощутил дух этого города четверть века назад, выйдя на рассвете своего первого шанхайского дня из гостиницы «Мир», что на знаменитой набережной. Сотни людей неторопливо делали упражнения гимнастики тайцзицюань, фехтовали деревянными мечами, запускали бумажных змеев, исполняли синхронные танцы. Там были люди разного возраста, одетые по-разному. Не было слышно никаких команд, но люди двигались все вместе и в то же время каждый оставался самостоятельной личностью. Никто никому не мешал, всем и каждому было хорошо. Я долго любовался впечатляющей картиной и думал, что вижу материализованный шанхайский дух, превративший за несколько быстрых столетий рыбацкую деревню в самый большой город мира.

Шанхайский дух – это дух предпринимательства. С приходом в Китай иностранцев в середине XIX века город быстро стал центром торговли и промышленности. Причалы и склады, ткацкие фабрики и верфи, магазины и банки быстро выстроились вдоль берегов реки Хуанпу, в которую могут входить морские корабли. В наши дни Шанхай переживает «второе дыхание». Его контейнерный порт – самый большой в мире. Его металлургический комбинат и судостроительная верфь – самые большие в Китае. Автомобильный завод – на третьем месте в КНР, а Шанхайская фондовая биржа – третья в мире. В августе 2013 года начала работать Шанхайская экспериментальная зона свободной торговли, первая в КНР. Она гарантирует минимальные таможенные формальности и максимальную свободу предпринимательства для китайских и иностранных компаний и призвана дать новый импульс экономическим реформам всего Китая, как 30 лет назад особые экономические зоны Шэньчжэня, Чжухая, Сямэня.

Шанхайский дух – это дух патриотизма и героизма. В прошлом веке японские войска дважды штурмовали город, в 1932 и 1937 годах. Самая кровопролитная битва развернулась осенью 1937-го. Японское командование бросило на стратегически важный морской порт и промышленный центр сразу 280 тысяч солдат, крупные морские и воздушные силы. Императору обещали взять Шанхай за три дня, но оборона длилась целых три месяца. Стоит сравнить эти сроки с длительностью сопротивления японцам войск западных держав. С 8 по 25 декабря 1941 года длилась блокада Гонконга, закончившаяся сдачей в плен многотысячного английского гарнизона. Всего несколько дней ушло на разгром британских войск в Малайе. За шесть дней пал Сингапур, «неприступная крепость» Великобритании. В огромной голландской Ост-Индии (Индонезии) сопротивление японцам продолжалось около двух месяцев. Около четырех месяцев потребовалось для разгрома американских войск на Филиппинах.

Шанхайский дух – это дух большой политики, интриг и тайных планов. Именно в этом городе в 1921 году при участии представителей Коминтерна была создана Коммунистическая партия Китая. Многие годы Шанхай был средоточием резидентур мировых разведок. Там начинал свою азиатскую карьеру легендарный Рихард Зорге. Шанхайские студенты и интеллектуалы активно участвовали в революционном движении, прививая крестьянскому большинству левацкие настроения, расширяя кругозор, украшая жизнь лидеров знаменитыми красавицами. Женой первого президента Китая Сунь Ятсена стала дочь шанхайского банкира Сун Цинлин. Женой Чан Кайши, многолетнего руководителя гоминьдановского Китая, а затем Тайваня, – ее родная сестра Сун Мэйлин. Из Шанхая в горные пещеры Яньани приехала актриса Цзян Цин, не только ставшая очередной женой Мао Цзэдуна, но и впоследствии создавшая в партии собственную «шанхайскую группировку», которая чуть было не захватила власть в стране. После заката «самого красного солнышка» в 1976 году шанхайским рабочим уже раздавали оружие, их призывали «дать бой контрреволюционерам», арестовавшим в Пекине Цзян Цин и других членов «банды четырех». Тогда чудом обошлось без кровопролития. Чудо повторилось и в 1989 году, когда вслед за вышедшими на площадь Тяньаньмэнь пекинскими студентами к протестам подключились молодые люди других городов, включая, естественно, свободолюбивый Шанхай. Местному руководству удалось решить проблему мирным путем, и в знак благодарности Дэн Сяопин вскоре сделал шанхайского лидера Цзян Цзэминя руководителем всего Китая. На протяжении десяти самых успешных для страны лет реформ выходцы из Шанхая играли ключевую роль в партии и правительстве.

Обаяние старого Шанхая живет в улочках бывшего французского сеттльмента

Шанхайский дух – это дух приключений и авантюр. «Если Бог позволит Шанхаю и дальше существовать, – сказал лет сто назад отчаявшийся европейский миссионер, – то ему придется извиниться перед Содомом и Гоморрой». На пороге ХХ века стремление к наслаждению в этом городе, прозванном «Восточным Парижем», уступало по силе только жажде денег. Для шанхайской элиты жизнь была возбуждающим коктейлем из посещения скачек, распивания чая в модном кафе «Астор» и долгих ночей в бесчисленных клубах. Даже сегодня можно ощутить атмосферу декаданса, войдя в стилизованные под 1920-е годы рестораны района Чайна-таун. Незабываемая атмосфера создается традиционными комедиантами, танцорами бурлеска, театриками немого кино, джаз-бандами, коктейлями «золотого времени». Шанхайский декаданс продолжает жить в бесконечных игровых фильмах и телесериалах производства студий Китая, Гонконга, США и Европы.

Шанхайский дух – это дух модерна. Построенный за последние 15–20 лет напротив «старого города» новый район Пудун – это воплощенная в сталь и стекло архитектурная фантазия на темы хайтэка и фэншуй. Шанхайцы шутят, что приезжающим через реку Хуанпу из «старого города» надо бы предъявлять паспорт для въезда в этот китайский Манхэттен. Вид на знаменитую телевышку Жемчужина Востока, на Башню золотого процветания, башню Шанхайского всемирного финансового центра, колоссальную Шанхайскую башню и стремящиеся обогнать их все новые небоскребы стал визитной карточкой не только Шанхая, но и процветающего Китая. Впрочем, и в «старом городе» построено немало высотных зданий самых современных очертаний. Но они не выглядят как «вставная челюсть» и каким-то чудом великолепно гармонируют с застройкой минувших веков.

Шанхайский дух – это дух космополитизма и открытости внешнему миру. Здесь возник плавильный котел, создавший сплав из китайского трудолюбия и изобретательности с лучшими качествами европейских народов. Поначалу разделенный на французскую концессию и международный сеттльмент, включавший американский, японский, русский и иные кварталы, Шанхай с годами стер разделительные границы, в то же время частично сохранив архитектурное своеобразие и шарм. Одна поездка на такси может перенести в бывшую французскую концессию (сейчас это районы Лувань и Сюхуэй), служившую центром яркой истории Шанхая в 1920–40-е годы. Старинные платаны вдоль проспектов Хуайхайчжунлу и Фусинчжунлу (до 1949 года авеню Жоффр и авеню Лафайет), особняки в стиле Тюдоров, неоготики и ар-деко сохраняют всей округе ярко выраженный европейский облик. В Шанхае нашли прибежище русские эмигранты, бежавшие сначала из Советской России, а затем из захваченного японцами Харбина. Свою тоску и любовь к Родине они отлили в памятник Пушкину. В Шанхае спасались от нацистов евреи из стран Европы, которых японская разведка намеревалась переселить в «азиатский Израиль» где-то в Маньчжурии, на границе с Советским Союзом. Самый интернациональный город Китая вновь подтвердил свою репутацию в 2010 году, став местом проведения всемирной выставки ЭКСПО-2010.

Домики, дома и домищи Шанхая – окаменевшая история великого города

В Шанхае гармонично соседствуют самые разные стили архитектуры

Сплав европейской и китайской цивилизаций интересно наблюдать в сохраненных старинных особняках – домах-музеях Сунь Ятсена или первого премьер-министра КНР Чжоу Эньлая. Безупречно выглядит богатый особняк Сун Цинлин. Ее муж, лидер Синьхайской революции и основоположник современного китайского национализма Сунь Ятсен, кстати, был христианином, получил образование на Гавайских островах в США, где учился в миссионерской школе, которую уже в ХХ веке окончил президент США Барак Обама. Первый президент Китая прекрасно говорил по-английски и по-японски. Его личный секретарь, а позже жена Сун Цинлин окончила престижный американский университет Уэлсли и свободно изъяснялась по-английски.