Текст книги "Необычайные приключения Кукши из Домовичей"

Глава тридцать первая
ВСТРЕЧА С ДАТСКИМИ ВИКИНГАМИ

Три мурманских корабля плывут на юг вдоль западных датских берегов. Датские берега не похожи на норвежские, не видать ни гор, ни скал, песчаные просторы отделяют от моря ровные зеленые луга и буковые рощи.

Здесь хозяйничают все, кому не лень, – и пришельцы из других земель, и датские любители быстрой наживы. Несколько лет тому назад в междоусобной борьбе погибли почти все члены конунгского рода, и страна распалась на множество областей, враждующих между собой. Некому теперь собрать силы и дать отпор викингам, нагло опустошающим страну. Молодые даны, знатные и незнатные, больше склонны к грабительским походам в Англию и Францию, нежели к защите родных берегов, а нередко и сами грабят берега своего отечества.

Прибрежные жители покидают земли, где стояли их селения, ныне сожженные викингами, и уходят в глубь страны. Кое-где жители строят укрепленные бурги, в которых затворяются со всем своим скарбом, едва завидят на море полосатые паруса.

Самые бедные и убогие никуда не бегут и не прячутся, считая бедность надежной защитой. Но они не всегда оказываются правы – случается, что викинги врываются и к ним, отбирают последние припасы и в гневе на то, что пожива слишком мала, сжигают их жалкие лачуги.

Людям Хаскульда, Хринга и Хравна иной раз не удается здесь раздобыть даже пропитание, и им приходится тратить свои запасы. Но викинги не унывают – впереди, на западе, их ждут богатые страны!

Кукше не приходится грести – еще мал, и он коротает время с теми, кто отдыхает от гребли.

Тюр рассказывает молодым викингам, что здесь, в Дании, многие отступаются от богов своих предков – Одина, Тора и прочих – и поклоняются Иисусу Христу, богу, распятому на кресте. Не мудрено, что даны терпят такие бедствия, – как может их защитить бог, который не смог защитить самого себя!

Рассказывает Тюр и о том, как иные даны, мурманы или свеи делают вид, что переходят в новую, христианскую, веру, чтобы получить подарки, положенные при крещении.

– Один император франков, – говорит Тюр, – это у них самонабольший конунг, требовал, чтобы все люди, которые прибывают к нему, принимали крещение, то есть отрекались от своих богов и начинали веровать в распятого. Как-то являются к нему с полсотни викингов и говорят: «Окрести нас. Мы желаем отныне веровать в твоего бога». Императора долго упрашивать не надо. Викингов тут же крестят и, по франкскому обычаю, раздают крещеным белые одежды и разные подарки – деньги, украшения и всякую снедь. Случилось так, что одежд на всех не хватило. Викинги, понятно, начинают рвать их на части – делить как положено, чтобы было поровну. А самый старый швырнул императору полученное одеяние и говорит: «Я принимал крещение двадцать раз и всегда получал хорошую одежду, а ныне мне дали мешок, больше подходящий пастуху, нежели воину».

Викинги смеются. Конечно, что это за бог, если он позволяет такие шутки со своей верой! Впрочем, они знают, что и их могучие боги часто прощают людям святотатство. Знаменитый воитель Фритьоф Смелый осквернил и сжег храм бога Бальдра, любимца богов и людей, и не только не поплатился за это, но, напротив, вознесся на вершину славы и удачи.

Есть среди викингов двое или трое таких, что на всякий случай приняли христианство, но поклоняются и своим богам. Они рассудили: пусть им помогает и распятый бог и боги предков! Кто-то из них говорит Тюру:

– Бог Один сам повесился на дереве, чтобы обрести мудрость. Откуда мы знаем, зачем дал себя распять Иисус Христос?

Кончаются датские берега, корабли плывут вдоль островов, населенных фризами. Фризы – знаменитые суконщики, их цветные сукна скупают разноплеменные купцы и везут во все страны, даже далеко на Восток. Викинги, возвращаясь с запада, стараются купить в здешних землях побольше сукон, если не удается добыть их грабежом.

Впереди показываются два лесистых острова. Чтобы спрямить путь, Хаскульд направляет корабль в пролив между ними. Справа и слева проплывают уютные зеленые берега, изрезанные удобными бухтами.

Вскоре викинги обнаруживают, что входить в пролив не следовало – на их пути появляются четыре боевых корабля, два идут от одного острова, два – от другого. Видно, они прятались до поры в укромных бухтах.

Можно еще попытаться удрать, викингскому кораблю не нужно разворачиваться, чтобы плыть назад, достаточно гребцам пересесть на сундучках, заменяющих им лавки, таким образом, чтобы оказаться лицом к вражеским кораблям.

Однако викинги стыдятся удирать. К тому же, несмотря на совершенство викингского корабля, остановка и начало движения назад сопряжены с потерей времени, выгодной для преследователей.

Но самая страшная потеря заключается в другом. Опытные воины хорошо знают: у тех, кто спасается бегством, неизбежно падает боевой дух, у тех же, кто преследует, он, напротив, неуклонно нарастает.

– Это даны, – говорит Хаскульд. – Приготовимся к бою и будем продолжать свой путь. Но если они не нападут на нас, мы тоже не будем их трогать.

На кораблях Хринга и Хравна согласны с мнением Хаскульда.

Все надевают доспехи и проверяют оружие. Кукша тоже надевает свой сарацинский шлем и разматывает пращу. Он искоса поглядывает на Свавильда – ведь это та самая праща, с которой Кукша когда-то охотился за ним! Но Свавильд не обращает на Кукшу и его пращу никакого внимания. Ноздри его раздуваются, и ветер шевелит длинную рыжую гриву.

Корабли сближаются настолько, что уже можно переговариваться. На самом большом из встречных кораблей возле мачты стоит человек в синем шелковом плаще. Он кричит:

– Как зовут старших на ваших кораблях?

Хаскульд кричит ему в ответ:

– Меня зовут Хаскульд, а еще со мной братья Хринг и Хравн. А как твое имя?

– Мое имя Атли, – отвечает человек в синем плаще, – со мной мой брат Ацур! У вас есть выбор: либо вы сойдете на берег, а мы заберем ваше добро, либо мы нападем на вас и перебьем всех до единого.

Слыша его речь, Хаскульд и прочие викинги убеждаются, что перед ними действительно даны, ибо только даны говорят так неразборчиво, будто у них во рту горячая каша.

Хаскульд оглядывается на корабли Хринга и Хравна и видит, что гребцы на них стараются изо всех сил, чтобы вовремя поспеть к месту боя, а Хринг, Хравн и остальные стоят в полной боевой готовности.

Тогда Хаскульд спрашивает у своих товарищей, что они думают насчет предложения Атли. Викинги отвечают, что, по их мнению, надо как можно скорее начать битву. И Хаскульд кричит предводителю данов:

– Не спеши делить добычу, Атли! Мне кажется, что победа пока еще в руках у судьбы!

Глава тридцать вторая
МОРСКАЯ БИТВА

Корабли, оскалив хищные звериные пасти и ощетинившись копьями, устремляются навстречу друг другу. Атли хватает тяжелое копье и мечет его в корабль Хаскульда. Оно насмерть поражает воина, стоящего впереди. В следующее мгновение один из воинов Атли забрасывает крюк на корабль Хаскульда и начинает притягивать его к себе.

Не дожидаясь, пока корабли сойдутся бортами, Свавильд перепрыгивает еще весьма широкую полосу воды и оказывается на корабле Атли. Вслед за ним прыгают другие.

Атли поднимает секиру и наносит страшный удар по щиту Свавильда. Щит расщепляется пополам, но в следующий миг Свавильд отсекает руку врага, сжимающую секиру. Атли отбрасывает щит за спину и левой рукой поднимает секиру. Но в нем уже нет прежнего проворства, Свавильд отсекает ему вторую руку прежде, чем Атли успевает занести секиру для удара. Атли спотыкается, падает на колени и куда-то уползает. Вскоре он появляется у борта корабля, держа обрубками рук черный ларец. Сделав последнее усилие, он прыгает за борт. Атли отправился в Вальгаллу вместе со своим золотом, как велит воинам Один.

Оставшись без щита, Свавильд берет меч обеими руками и рубит направо и палево. Он рычит, как дикий зверь, с губ его падает пена. Некоторые из тех, что последовали за ним на корабль Атли, заражаются его неистовством, и звон боевой стали смешивается с диким рычанием и воем бойцов.

Люди погибшего Атли падают один за другим, натиск слишком силен. Оставшиеся в живых не выдерживают и начинают прыгать за борт, кто не тонет сразу, тот плывет к берегу.

Тем временем с другой стороны к «Дракону» подходит еще один вражеский корабль, и людям Хаскульда приходится туго. Даны наводняют носовую часть «Дракона». Хаскульд вынужден вернуться с корабля Атли на выручку своим.

Хаскульд – искусный воин. Несколько данов безуспешно пытаются одолеть его. С третьего вражеского корабля кто-то метнул в него копье. Хаскульд успел отскочить в сторону, и копье поразило дана, который зашел сзади и хотел нанести удар Хаскульду в спину.

Хаскульд пронзает мечом двоих, а третьего сталкивает щитом в воду. Неожиданно на его пути вырастает могучий воин, это Ацур, брат убитого Атли. Его меч уже обагрен кровью многих людей Хаскульда. Ацур зловеще улыбается и не спеша идет на Хаскульда.

– Мне жаль тебя, – насмешливо говорит Ацур, – ты уже не сможешь никому рассказать об этой славной битве.

Хаскульд отступает, потом, изловчившись, наносит сильный удар. Меч глубоко вонзается в щит Ацура. Тот отводит щит в сторону, и меч Хаскульда переламывается у самой рукоятки.

Безоружный Хаскульд пятится перед нарочито медленно надвигающимся на него противником. Но тут в правую руку Ацура попадает камень. Ацур роняет меч, Хаскульд подхватывает его и недолго думая закалывает врага.

Камень, попавший в руку Ацура, пущен Кукшей. Битва на «Драконе» кипит в носовой части судна, а в кормовой нет никого, кроме Кукши. От глаз сражающихся его отчасти заслоняет мачта, на которой косо висит рея со свернутым парусом. Кукша не теряет времени даром – возле него большой запас камней, и он мечет их туда, где, по его мнению, они нужнее всего.

Один из вражеских воинов замечает отрока с пращой как раз в то мгновение, когда он спасает своего предводителя от верной гибели. Дан устремляется к отроку, держа наготове окровавленное копье, которым он только что пронзил Хаскульдова воина.

Кукша успевает метнуть в него камень, но дан заслоняется щитом, и камень, с громким стуком ударившись о щит, бессильно падает на палубу. Кукша бежит прочь, по дороге он на всякий случай обнажает свой меч, хотя и понимает, что меч мало поможет ему в схватке со взрослым воином.

Кукше ничего не остается, как прыгнуть в воду. Нет, уже не успеть, пока он будет вскакивать на борт, дан как раз достанет его копьем. Неожиданно для преследователя, а может быть, и для самого себя Кукша останавливается и поворачивается лицом к врагу. Дан, ухмыляясь, поднимает копье, и Кукша в отчаянии швыряет в него свой меч.

К сожалению, меч на лету переворачивается и попадает в лицо врага не острием, а рукояткой. Но и этого достаточно для того, чтобы враг замешкался, а Кукша проскочил мимо, уйдя таким образом из ловушки.

У преследователя разбита правая бровь, и кровь заливает ему глаз. Дан задыхается от ярости, он больше не хочет продолжать игру в кошки-мышки, он изо всех сил кидает копье, целясь бегущему отроку между лопаток. Копье с шипением обгоняет Кукшу и глубоко вонзается в палубу, оно пролетело значительно левее цели. Правый глаз воина залит кровью, а он не успел сообразить, что если видишь одним только левым глазом, то и копье надо кидать левой рукой.

Воин вынимает из ножен меч и с проклятиями бросается вслед за Кукшей. Кукше ясно, что теперь ему не уйти, рассвирепевший дан сейчас настигнет его – и конец. Ведь у Кукши в руках уже нет даже его детского меча. Если бы хоть успеть прыгнуть в воду!

Вдруг с носа корабля Атли на «Дракон» перепрыгивает какое-то косматое чудовище с рыжей гривой. Оно вырастает на пути Кукши. Возможно, это то самое существо, которое мурманы называют троллем, потому что простому смертному такой прыжок не под силу. Тролль, конечно, явился, чтобы уничтожить его, Кукшу. Он в бешенстве оттого, что дерзкий мальчишка заставил взрослого воина так долго возиться с собой. Кукша не пытается спастись, одно дело тягаться с человеком, пусть даже очень сильным, и совсем другое – с троллем или шишком. Это безнадежно.

Однако вражеский воин, увидев тролля, в страхе пятится, он тоже, как видно, не ждет от него добра. И правда, тролль, едва очутившись на палубе, устремляется к дану. Дан в отчаянии прыгает за борт и плывет в сторону открытого моря.

Тролль, оказавшийся Свавильдом, выдергивает из палубы копье и мечет его вдогонку датскому викингу. Копье попадает между лопаток, плывущий сразу погружается в воду, а вскоре исчезает в воде и древко копья.

Глава тридцать третья
КУКША В НЕРЕШИТЕЛЬНОСТИ

Тем временем люди Хринга и Хравна тоже не мешкают, они стремительно нападают с двух сторон на корабли, сцепившиеся с «Драконом». Братья бьются как одержимые, каждый сжимает одной рукой меч, другой – секиру, натиск их подобен буре, никто не может устоять перед ними. Мало-помалу чаша весов склоняется в пользу Хаскульда, Хринга и Хравна, несмотря на первоначальное численное превосходство у Атли и Ацура.

Наконец раздается высокий звук рога, возвещающий оконце сражения, он такой мирный, словно где-то неподалеку пастух созывает коров на пастбище. Даны, потерявшие обоих предводителей, не выдержали и запросили пощады.

Сеча была жестокая, погибло много народу с обеих сторон. Погиб Хравн, его кто-то так ударил копьем в спину, что наконечник вышел из груди. Обезумевший от потери Хринг ринулся на вражеские корабли и начал убивать всех подряд, несмотря на то, что даны объявили, что сдаются на милость победителей. Видя, что просьба о пощаде не принесла им спасения, даны стали прыгать за борт, а некоторые снова взялись за оружие.

Кое-как Хаскульду удается утихомирить Хринга, и оставшиеся в живых даны помогают перетаскивать добро на корабли победителей. Победители забирают все оружие, кроме того, что Хаскульд великодушно оставляет побежденным, забирают сукно, которое даны успели награбить здесь, в стране фризов, и много всякой прочей добычи, в том числе немало золота и серебра.

В стане победителей больше всего павших приходится на ватагу Хаскульда. «Дракон» завален телами и своих и врагов. Победители понимают, что дело решила прежде всего доблесть Свавильда и людей, которых он еще вначале заразил своим бесстрашием и яростью.

А самого Свавильда что-то не видать. Неужели доблестный берсерк погиб? Тюр безуспешно ищет его тело на корабле Атли.

Нет, Свавильд не погиб. Когда он убил дана, охотившегося за Кукшей, и собирался снова ринуться в гущу сражения, звук рога возвестил об окончании битвы и бранный шум стих. Свавильд поднял бочонок с брагой, осушил его и швырнул пустой бочонок за борт. Потом он рухнул как подкошенный и теперь лежит в приступе берсеркского бессилия.

Возле него стоит Кукша, в руке у него блестящий меч, сослуживший ему сегодня добрую службу. Кукша глядит на Свавильда, распростершегося на палубе.

Вряд ли судьба пошлет более удобный случай – теперь ему легко убить берсерка и легко скрыть, что убил он. На корабле валяется много окровавленных тел, кому придет в голову, что Свавильда убил Кукша.

Отчего же он, однако, медлит?

Раздувая ноздри, Кукша ловит запах Свавильда, он хочет распалить себя и тогда погрузить меч в горло врага своего рода. Но это не помогает, запах Свавильда уже не кажется ему столь враждебным, как раньше, более того, Кукша даже улавливает в нем что-то приятное.

Кукша пытается вспомнить матушку, но матушка, и сестры, и родной дом словно подернуты плотной дымкой. И в душу его закрадывается сомнение, есть ли они на самом деле? Все это было так давно, что, может, и не было вовсе…

В голове его крутится и не находит разрешения одна и та же мысль: если бы не подоспел Свавильд, вражеский воин убил бы Кукшу. А если бы Кукша погиб, некому было бы сейчас убить Свавильда. Значит, Свавильд спас его на свою погибель? Снова и снова Кукшина мысль бежит по заколдованному кругу, и никак ей из него не выскочить.

Явился бы сейчас Домовой и подсказал, как быть! Однако Домового Кукша не видел с тех пор, как ночевал в чудском капище. Домовой тоже словно прячется в дымке. Да и был ли он?

Кукша садится на балку, положенную поперек судна: убивать удобнее стоя, а думать – сидя. Убрать меч в ножны он забывает и недвижно сидит, опершись подбородком на рукоятку.

Глава тридцать четвертая
БУРЯ

При дележе добычи Кукша получает долю наравне со всеми. Викинги говорят о том, что к Кукше на редкость благосклонна судьба и что это справедливо с ее стороны, ибо он храбрый и умелый воин.

Кукше приятно слышать похвалы бывалых бородатых воинов, но особенно тешит его гордость то, что он получил долю в добыче наравне со взрослыми. Теперь он рад, что не убил Свавильда, как бы он сейчас смотрел в глаза остальным?

Кукша захвачен опьянением победы, это чувство похоже на то, которое он испытывал после охоты с отцом на медведя. Как жаль, что никто из домовичских сверстников не видит его торжества! Да и взрослые сейчас бы качали головами и говорили:

– Да, Кукша – настоящий воин, не хуже своего отца.

Только какой-то червячок точит его сердце, – нет, Кукша, не все ладно, не все хорошо, нечего тебе так радоваться! Но Кукша старается не обращать на него внимание. Что ему до каких-то червячков, ведь он вместе со взрослыми воинами участвовал в настоящей морской битве, они победили в ней, и теперь все его хвалят!

Время от времени викинги пристают к берегу или входят в устья рек. В прибрежных селениях слышатся крики и стоны, мольбы о пощаде. Викинги убивают всех, кого могут убить, и уносят все, что могут унести. Остальное имущество и дома они сжигают, а скот режут, и мясо, которое они не смогли взять с собой, гниет на берегу. Иные воины развлекаются тем, что подбрасывают младенцев и ловят их на копья. Это в обычае у викингов. Тюр не одобряет подобного развлечения.

– Скверное это занятие, – говорит он, – скверное и недостойное воина. Недаром знаменитый вождь Альвир Детолюб запретил своим воинам так делать.

Но викинги только посмеиваются над его упреками, называя его самого Тюром Детолюбом.

Во время набегов корабли обычно стоят на якоре в море или на реке, а воины отправляются на берег в лодках. Кукша остается с теми, кто сторожит корабли. Он не видит того, что происходит в разоряемых селениях, только видит, как вдали начинает клубиться дым пожаров, а погодя возвращаются в лодках воины и перетаскивают на корабли мешки и сундуки с награбленным добром.

Все было точно так же, когда они плыли вдоль берегов Балтийского моря, направляясь в страну мурманов, только добыча была беднее.

Свавильд, после того как спас Кукшу, очень привязался к нему, часто заговаривает с ним, сулит, что вот ужо возьмет его с собой в набег – пора ему привыкать к настоящей воинской жизни.

Кукша боится смотреть Свавильду в глаза: вдруг он догадается, что Кукша собирался убить его. Однако ему хочется, чтобы его взяли в набег, ведь он уже взрослый воин, они сами столько говорили об этом! Но Тюр неизменно возражает против этого, нечего спешить, Кукша еще мал.

Меж тем корабли минуют берега Англии и плывут на запад вдоль берегов Северной Франции. Здесь они редко пристают – берега сильно опустошены данами, то и дело встречаются их корабли. Иные из кораблей данов нагружены добычей, это видно по их осадке, но Хаскульд и Хринг уклоняются от столкновений.

Скоро берег Франции повернет на юг, там начинается открытый океан, который, как полагают викинги, нигде не кончается.

Дует сильный юго-восточный ветер. Кукша смотрит, как красные полосатые паруса двух других кораблей ныряют в волны. Каждый раз кажется, что теперь-то уж они скрылись навсегда. Однако корабли ухитряются вынырнуть, и игра начинается сначала.

Несмотря на то что викинги плывут далеко от берега, ветер оттуда дует горячий, как из печи. Его нисколько не остужает большое водное пространство. Солнце палит нещадно. Но никто не раздевается – солнце расслабляет человека, подставляющего ему голое тело. Впрочем, время от времени порыв ветра срывает пенные гребни с волн, и тогда водяная пыль и брызги освежают мореходов. К вечеру ветер продолжает усиливаться, так что даже приходится спустить паруса. Смеркается, но крепчающий ветер не дает приблизиться к берегу, и темнота застает викингов на воде.

Ночью разыгрывается буря с грозой. Уже непонятно, откуда дует ветер и куда несет корабли, гребцы и кормщики напрягают все силы, чтобы корабли не развернуло бортом к ветру. Те, кто не занят на веслах, черпают воду. Викинги стараются не потерять из виду другие корабли. К счастью, в этом им помогают беспрерывно вспыхивающие молнии. Только бы не унесло в бесконечный океан!

С приближением утра гроза кончается, но ветер не стихает. Он лишь меняет направление и становится пронизывающе холодным. Люди достают из сундуков теплую одежду.

Утром ветер ослабевает, но зато откуда-то приносит густой, как молоко, туман. Чтобы не потеряться, люди на разных кораблях постоянно перекликаются друг с другом. Голоса их увязают в тумане, словно в груде непряденой шерсти.

Никто не знает, где они, может быть, далеко в открытом океане и им уже никогда не найти никакой земли. А может быть, наоборот, их несет сейчас к неизвестному берегу, где их поджидают предательские подводные камни.

На склоне дня туман рассеивается, и появляется солнце. Викинги видят вдали высокий берег, кое-где изрезанный глубокими бухтами. Вскоре ветер совсем стихает. Однако со стороны берега доносится сильный шум прибоя. Это о прибрежные камни разбивается зыбь. Старшие на кораблях полагают, что их, вероятно, принесло к берегам Франции.

Берега кажутся пустынными и безлюдными. Измученных мореходов это радует – они входят в одну из бухт и становятся на якорь. Теперь они могут как следует отдохнуть после напряженной борьбы с морем, не опасаясь нападения встревоженных местных жителей или своего брата викинга.