Текст книги "Экстрасенс. За все надо платить"

В третий раз я очнулся…

* * *

Сознание медленно выпутывалось из трясины небытия, словно паук, увязший в вязком киселе. Вскоре я начал понимать, что всё, увиденное мной до этого момента, было лишь ярким воспоминанием моей прошлой жизни. Шахта, воришка, мой загадочный спаситель… Если бы не он, то остался бы и я в той проклятой тринадцатой западной лаве. Меня до сих пор терзал один вопрос: почему именно я? Почему этот Шубин выбрал из сотни шахтёров именно меня?.. Если со сном было всё понятно, то теперь вставал другой вопрос: где я сейчас, и что со мной, вообще, произошло? В желудке непонятно от чего мутило, а голова ужасно болела, будто в ней бесперебойно долбила сотня отбойных молотков. Во рту было сухо, как в пустыне. Мысли путались, цепляясь друг за дружку, и вспомнить события, предшествовавшие моему появлению в этом месте, никак не удавалось. «Может быть, меня вновь забросило в какую-то иную реальность», – мелькнула в голове мысль. Но я тут же отмёл это предположение, так как мой опыт предыдущих перемещений во времени доказывал, что это не так.

Из-за непрерывного, монотонного гула уши были заложены, точно в них натолкали ваты. С одной стороны, это позволяло хоть как-то сосредоточиться, но шум, несомненно, придавал ещё больше страданий моему несчастному мозгу. Я сделал глотательное движение горлом, и «вата» исчезла, зато усилилось давление на барабанные перепонки, и ещё больше разболелась голова. Вдруг на фоне этого шума я чётко различил чьи-то голоса. Разговаривали мужчины. Говорили громко, не опасаясь, что их кто-то услышит. Гул двигателей самолёта, в котором я куда-то летел (а если быть точным, то меня летели), не препятствовал этой беседе и позволял мне расслышать каждое слово.

– И на кой этот калека кому-то понадобился, чтобы из-за него самолёт гонять? – сказал один из мужчин.

– Тебе то что? – грубо отозвался другой. – Тебе бабки заплатили, вот, и сиди, помалкивай в тряпочку.

– Да я что, я ничего, – немного стушевался первый. – Интересно просто.

– Интересно ему, – буркнул второй. – Меньше знаешь, крепче спишь, а иногда и дольше живёшь.

– И то верно, – согласился первый, и разговор прекратился.

В этот момент у меня в голове будто что-то щёлкнуло. Я вдруг вспомнил всё, что со мной произошло, и у меня в мозгу сложились все пазлы. Я припомнил как садился в машину скорой помощи, как в нос уткнулся сырой платок, скорее всего, смоченный каким-то эфиром. Дальше был провал, но вот судя по моему нынешнему состоянию, мне, кроме того что усыпили, ещё и какую-то наркоту вкололи. Теперь я понимал, что это было банальное похищение, вот только для чего? Выкупа от меня никто не дождётся, так как больших денег за мной никогда не водилось. Дом у меня, конечно, неплохой, но вот оформлять его на какого-то дядю меня даже под пыткой не заставят. Открывать глаза я не пытался, так как прекрасно ощущал на голове тугую повязку. Тогда я попробовал слегка пошевелить руками. Кисти оказались скованными наручниками. Были ли как-то зафиксированы ноги, ответить было трудно. Во время аварии на шахте, упавший на меня металлический предмет превратил в кашу все кости от подошв до коленей. Наши доблестные хирурги, за что им особая благодарность, смогли из этого месива что-то слепить, но чувствительность в этой зоне так и не восстановилась. Чуть сдвинув правый локоть в сторону, я упёрся во что-то твёрдое. Левым локтем я ощутил такую же преграду. «Где это я лежу? – тут же возник вопрос, и от догадки, которая внезапно пришла в голову, тело бросило в холодный пот. – Да я же в гробу!»

Глава 5

– Дивись, дивись, заворушився33
  Дивись, дивись, заворушився (укр.) – смотри, смотри, зашевелился москалик.


[Закрыть], – услышал я голос третьего мужчины, говорившего на украинском языке и до сих пор помалкивавшего где-то в сторонке.

– Очухался, – констатировал факт первый.

– Эй, дядя, проснулся? – это уже меня окликнул второй голос.

Видеть я никого не мог, поэтому для себя так и определился: Первый, Второй и Третий. «Куда ж это меня собираются транспортировать в такой своеобразной таре?» – подумал я. Впрочем, почему именно такой вид «упаковки» живого груза избрали похитители, понять было не сложно. Так им, видимо, было проще всего меня вывезти из Донецка на противоположную сторону границы. Усыпили, накачали наркотиком, не удивлюсь, если ещё и пудрой присыпали, для пущей схожести с трупом. Вывозили, конечно, на авто, а потом, уже на своей территории перенесли в самолёт. Из-за меня вряд ли будут гонять международный лайнер. Скорее всего, это какой-то частный самолётик, которому не нужно большого разбега, и который сможет приземлиться на относительно небольшом аэродроме, а то и вовсе на автостраде. Сейчас у каждого уважающего себя миллионера имеется такой.

Вот только кому и зачем я понадобился, сколько не напрягал я свою больную голову, понять так и не смог. «Эх, – думал я, – жаль, что глаза завязаны». Я много чего умел такого, о чём обычные люди разве что только мечтать могут. Как минимум, залез бы похитителям в голову и кое-что для себя прояснил. Всем был хорош мой дар, но вот проделывать что-либо с человеком я мог только тогда, когда хотя бы раз загляну в его глаза. О такой своей особенности я никогда никому не говорил, разве что только Валентине. Но она женщина не из болтливых и обмолвиться, я уверен, об этом никому не могла. Отсюда следовал вывод, что повязка на глазах не из-за страха передо мной, а, скорее всего, из элементарной предосторожности и конспирации: чтобы я не видел тех, кто будет со мной тесно контактировать, и не видел дорогу, куда меня везут. Впрочем, по тому разговору, который я расслышал при пробуждении, эти люди и сами толком не знали ни кто я такой, ни куда меня перевозят. Видимо, это были рядовые исполнители, выполняющие чьё-то задание. И здесь вновь вставал неразрешимый пока вопрос: чьё задание они выполняли?

– Проснулся, – ответил я на вопрос Второго, с трудом ворочая пересохшим языком, и сразу добавил. – Воды дадите напиться?

– Ти диви! – возмутился хохол. – Зараз йому води, а потiм поссать його веди44
  Ти диви! Зараз йому води, а потiм поссать його веди (укр.) – Ты смотри! Сейчас ему воды, а потом поссать его веди.


[Закрыть].

– Не шуми, Мыкола, – отозвался Первый соглядатай. – Может это его после наркоты сушит. Дай ему напиться, а то ещё помрёт по дороге, а нам потом отвечай.

«Ага, – подумал я, – значит, мои догадки по поводу наркотика, к сожалению, оказались верными».

– Это точно, – согласился с Первым Второй, – нам велено доставить его в лучшем виде. Не дай Боже с ним чего случится – нас по головке не погладят.

– Тобi треба, то сам йому i давай воду. Буду я ще усякого сепаратиста водою поїти55
  Тобi треба, то сам йому i давай. Буду я ще усякого сепаратиста водою поїти (укр.) – Тебе нужно, то сам ему и давай. Буду я еще всякого сепаратиста водой поить.


[Закрыть], – упёрся хохол.

Тем не менее я почувствовал, как кто-то засовывает мне под шею ладонь.

– Вставай, дядя, – услышал я прямо над ухом голос Первого, – я воды дам.

С его помощью я с трудом присел на своём жёстком ложе. Всё тело затекло и болело от долгого лежания в одной позе. «Шавасана, туды твою мать», – с горькой иронией вспомнил я название «позы мёртвого» в йоге. К губам прикоснулось горлышко фляги. Придержав её руками, я с наслаждением выпил почти всю воду, которая в ней была.

– Можно я немного посижу, – попросил я, так как возвращаться в исходное положение не было никакого желания – отоспался и отлежался, наверное, на год вперёд.

– Посиди, – великодушно разрешил Второй. Видимо, он был в этой тройке старшим.

– А повязку с глаз не снимите? Давит сильно.

Я на авось попытался воспользоваться добротой моих надзирателей ещё разок.

– От же ж людина! – воскликнул со своего места хохол. – Йому як мёд їсти, так i ложку подавай.66
  От же ж людина! Йому як мед їсти, так i ложку подавай (укр.) – Вот же ж человек! Ему как мёд есть, так и ложку подавай.


[Закрыть]

– Не велено, – коротко и строго ответил Второй. – Потерпи. Скоро будем на месте, там уже будешь разговаривать со своими хозяевами, у них и попросишь.

«Вот даже как, – подумал я. – У меня уже хозяева имеются. Выходит, я уже не человек, а раб бесправный. Безрадостная перспективка вырисовывается, однако».

Я, конечно, мог сам сорвать с лица эту ненавистную тряпку, но я не знал какими полномочиями наделены охранники на случай моего неповиновения. То, что убивать они меня не будут, было ясно из их разговора, но вот что они предпримут, если я сниму повязку? А что смогу сделать я, с моими-то ногами? Даже если и успею обезвредить своих надзирателей, всё равно далеко не убежишь. Куда мы летим и как долго – тоже неизвестно. Я немного напряг свой мозг, «прощупывая» окружающее меня пространство. Помещение, как я сразу и предположил, оказалось небольшим. Я определил наличие трёх человек в салоне и двух чуть поодаль, видимо, – это пилоты. От напряжения голова разболелась ещё больше, и я вернул свои мысли к размышлению о побеге. Ничего обнадёживающего пока что не вырисовывалось. «Даже если обезврежу охрану, – продолжал рассуждать я, – доберусь до кабины и своей волей заставлю лётчиков возвращаться обратно, то: во-первых, хватит ли на обратный путь горючего, а, во-вторых, приземлиться на территории ДНР они не смогут, – нас просто собьют ещё на подлёте к границе». Выходило, что, как ни крути, придётся подчиняться указаниям этой троицы, во всяком случае пока.

Наощупь я двумя руками начал не спеша массировать задеревеневшее тело. Повернулся вправо, влево, поворочался с одной ягодицы на другую. Тошнота, вроде бы, прошла, и хотя голова ещё болела, но в целом телу стало легче. Только теперь, после выпитой воды, промывшей желудок, а также незапланированной пищевой паузы, мне дико захотелось есть. Просить чего-нибудь съестного у караульных я посчитал напрасным сотрясением воздуха – этому хохлу воды было жалко, что уж говорить о кусочке хлеба. Вспомнив моё недавнее путешествие в прошлое и аскезы, которые терпел тот юноша, в теле которого я временно пребывал, пришёл к выводу: с голоду не умру, тем более что голодание даже полезно. Желудок ещё некоторое время довольно громко повозмущался, но вскоре смирился с моим решением и утих.