Текст книги "Охотники на фазанов"

17

– Хотелось бы знать, Маркус, кто тормозит мое расследование.

Начальник отдела по расследованию убийств взглянул на Карла поверх бифокальных очков. Ясное дело, ему не хотелось отвечать на такой вопрос.

– И в связи с этим ставлю тебя в известность, что в моем доме побывали непрошеные гости. Вот смотри. – Карл вытащил свою старую фотографию в парадной форме и показал на пятна. – Обычно это висит у меня в спальне. Сегодня кровь была довольно свежая.

Маркус Якобсен немного отстранился и внимательно посмотрел на снимок.

– И что ты об этом думаешь, Карл? – То, что он увидел, ему не понравилось.

– Что тут особенно думать! Кто-то хочет меня запугать.

– Все полицейские за время службы наживают себе врагов. Почему ты это связываешь с тем делом, которым сейчас занимаешься? И как насчет твоих друзей и родственников? Не водится ли среди них шутников?

Карл только иронически улыбнулся: ничего себе выдумал!

– Мне трижды звонили ночью. Угадай, что было, когда я снял трубку: кто-нибудь там ответил?

– И что же ты от меня хочешь?

– Я прошу тебя рассказать, кто тормозит мое расследование. Но может быть, ты предпочитаешь, чтобы я сам позвонил директору?

– Она придет сюда во второй половине дня. Тогда и подумаем.

– Я могу на это рассчитывать?

– Мы подумаем.

Выходя из кабинета, Карл хлопнул дверью несколько сильнее обычного и сразу же нос к носу столкнулся с бледным спросонья Баком. Кожаная куртка, которая обыкновенно была плотно застегнута, сейчас небрежно висела на одном плече. Оказывается, и такое бывает. Чудеса, да и только!

– Ну что, Бак? Говорят, ты от нас уходишь? Наследство получил, что ли?

Бак помолчал, словно прикидывал, каков общий итог их совместной работы – положительный или отрицательный. Потом немного повернул голову и сказал:

– Сам знаешь, как у нас – либо ты чертовски хороший полицейский, либо чертовски хороший отец семейства.

Карл уже хотел было похлопать его по плечу, но удовольствовался тем, что пожал руку:

– Последний рабочий день! Желаю тебе удачи и семейного счастья, Бак! Хотя ты и ужасная зараза, но бывают, ей-богу, и похуже, так что, если надумаешь вернуться, я буду только рад.

На усталом лице Бака отразилось удивление – а может быть, это была растроганность. Внешние проявления эмоций у него были так малы, что попробуй это пойми.

– Ну, особо вежливым ты никогда не был, но вроде сам по себе мужик ничего, – отозвался он, покачав головой.

При тех отношениях, что сложились между этими двоими, сказанное было равносильно дифирамбам наивысшего разряда.

За своим барьером стояла Лиза, а перед ней возвышалась гора бумаг ничуть не меньшая, чем та, что громоздилась у Карла в коридоре и ждала, пока ее разложат по столам, заказанным Розой. Он уже повернулся, на ходу кивнув Лизе, но Бак снова окликнул его.

– Карл! – Бак обернулся, уже взявшись за ручку двери кабинета Маркуса Якобсена. – Тебе мешает не Маркус, как ты, наверное, думаешь. Это Ларс Бьёрн. – И добавил, подняв указательный палец: – Учти, я этого не говорил.

Карл бросил взгляд в сторону кабинета заместителя. Как всегда, жалюзи на окнах, выходящих в коридор, были опущены, но дверь открыта.

– Насколько я знаю, он на совещании у директора полиции, – сказал Бак на прощание. – Вернется только в три.

Спустившись в подвал, Карл застал Розу в коридоре ползающей по полу на четвереньках, будто матерая белая медведица на льдине. Вокруг нее валялись ножки от столов, болты, отвертки и прочие инструменты, а под носом лежала куча листков с инструкциями по сборке.

Она заказала четыре стола, регулируемых по высоте. Оставалось только надеяться, что в результате ее усилий получится тоже четыре штуки.

– Роза, мы, кажется, договаривались, что ты поедешь в больницу?

Не отрываясь от своего занятия, она махнула рукой на дверь его кабинета:

– Там на столе у тебя лежит копия. – И снова погрузилась в схему сборки.

Из больницы «Биспебьерг» прислали три листа факсов – с печатями, датой и теми сведениями, которые требовались Карлу. Кирстен-Мария Лассен. Госпитализация 24/7 – 2/8 1996. Половина текста была написана по-латыни, но смысл он уловил и позвал Розу.

Из коридора донеслись сердитые восклицания, но потом секретарша все же предстала перед ним – уже на двух ногах и с растекшейся по лицу черной тушью.

– Да?

– Они отыскали историю болезни!

Она кивнула.

– Ты читала ее?

Роза снова кивнула.

– Кимми была беременна, и ее госпитализировали с кровотечением, начавшимся в результате падения с лестницы. Ей оказали помощь, с ней все было хорошо, однако ребенка она потеряла. И у нее имелись свежие следы побоев. Ты это читала?

– Да.

– Об отце там ни слова, как, впрочем, и о родственниках.

– Другой информации не было. Здесь все, что известно.

Карл снова заглянул в листки:

– Когда ее госпитализировали, она была уже на пятом месяце. Через несколько дней опасность выкидыша, по мнению врачей, миновала, и тем не менее на девятый день это случилось. Проведенный осмотр показал, что в нижней части живота у нее имеются свежие следы побоев. – Карл ощупью вынул новую сигарету. – В это нелегко поверить.

Роза отодвинулась от него на несколько шагов и, зажмурившись, принялась энергично отмахиваться от дыма. Ага, она противница курения! Замечательно. Значит, есть средство держать ее на расстоянии.

– В полицию об этом не было подано заявление, – сказала Роза. – Но это мы уже и без того знали.

– Тут нет записи о том, делалось ли ей выскабливание или что-нибудь такое еще. Но что значит вот эта запись? – Карл ткнул в строчку, расположенную ниже на странице. – Что-то насчет плаценты?

– Я звонила и спрашивала. Это значит, что при выкидыше у нее, вероятно, вышла не вся плацента.

– Какой величины бывает плацента в четыре месяца?

Роза пожала плечами. Очевидно, в программу коммерческого училища это не входило.

– И ей не было сделано выскабливание?

– Нет.

– Насколько мне известно, это может привести к фатальным последствиям. С инфекцией органов малого таза шутки плохи. Кроме того, у нее были следы от ударов тупым предметом. Тяжелое сочетание, как мне кажется.

– Поэтому ее и держали в больнице. – Роза кивнула на его стол. – Ты видел тут записку?

Это был желтый самоклеящийся листок – такой малюсенький, что найти его без микроскопа было нереально. «Позвони Асаду», – было написано на этой бумажке.

– Он звонил полчаса назад. Сказал, что, судя по всему, видел Кимми.

У Карла екнуло в груди.

– Где?

– На Центральном вокзале. Он сказал, чтобы ты позвонил.

– До вокзала всего четыреста метров. – Карл сорвал с вешалки пальто. – Я пошел!

На дворе стоял конец сентября, но народ был одет по-летнему и сиял улыбками. Ну, поднялась температура немного за двадцать градусов – чему тут особенно радоваться? Правильнее было бы поднять голову, посмотреть, как там озоновый слой, и ужаснуться! Карл снял пальто и перекинул его через плечо. Спасибо парниковому эффекту! Не хватало только еще в январе ходить в сандалиях.

Он вынул мобильник, набрал номер Асада и понял, что батарейка села – второй раз подряд за несколько дней. Чертова игрушка!

Войдя в здание вокзала, Карл осмотрелся, выискивая Асада в толпе, но напрасно. Затем сделал круг среди моря чемоданов – также безрезультатно. Чертыхаясь, он глянул в сторону вокзального отделения полиции у спуска на Ревентловгаде.

Теперь придется звонить Розе и спрашивать номер Асада! Он так и слышал ее переливчатый издевательский смех.

Полицейские в отделении не узнали его, так что пришлось показывать жетон.

– Привет! Я Карл Мёрк. У меня отказал мобильник. Не дадите ли позвонить?

Сотрудник, утешавший девочку, которая потеряла свою старшую сестру, махнул рукой в сторону старенького аппарата за барьером. Тысячи дней прошли с тех пор, как сам Карл, работая патрульным, утешал детей. Больно вспоминать!

Он уже начал набирать номер, как вдруг сквозь приоткрытые жалюзи увидел Асада возле лестницы к туалетам, наполовину заслоненного оживленной толпой гимназистов с рюкзаками. Неказистый, в потертом пальтеце, он стоял и осматривался.

– Спасибо за помощь! – Карл положил трубку и направился в сторону Асада.

До него было всего метров пять-шесть, но вдруг произошло непредвиденное. За спиной сирийца вынырнул незнакомец и схватил его за плечо – смуглокожий человек лет тридцати, весьма недружелюбно настроенный. Он рывком повернул Асада к себе и начал выкрикивать ругательства. Карл не понял слов, но выражение лица его помощника не оставляло ни малейших сомнений: слышал он что-то неприятное.

Несколько девочек из числа гимназистов возмущенно посмотрели на них. «Плебеи! Кретины!» – говорили их нарочито презрительные мины.

Вот незнакомец замахнулся, но Асад ударил первым. Результат впечатлял: незнакомец зашатался и замер; учителя гимназистов зашептались между собой, прикидывая, надо ли вмешиваться.

Но Асад, не оглядываясь, мертвой хваткой вцепился в противника; тот принялся орать. Группа школьников отошла подальше, и Асад заметил Карла. Резким движением он отпихнул незнакомца прочь от себя и жестом приказал убираться. Тот кинулся к лестнице на перрон, но Карл все же успел мельком увидеть его лицо: четко очерченные бакенбарды, блестящие волосы. Видный парень, в глазах горит ненависть. С таким не захочешь встретиться на узкой дорожке.

– Что это было? – спросил Карл.

– Так, просто один дурак. – Асад пожал плечами. – Извини.

– Что ты ему сделал?

– Пустяки, Карл! Забудь! Он просто псих.

Глаза Асада блестели, взгляд так и рыскал по сторонам. Это был совсем не тот человек, который готовил мятный чай в подвале. Этому Асаду было что скрывать.

– Расскажешь, из-за чего все это, когда будешь в настроении.

– Да не было ничего! Он живет со мной по соседству. – Асад улыбнулся, хотя не очень убедительно. – Тебе передали, что я звонил? Ты же знаешь, что твой мобильник совсем сдох?

Карл кивнул:

– Как ты узнал, что видел именно Кимми?

– Какая-то шлюха-наркоманка громко позвала ее по имени.

– Где она теперь?

– Не знаю. Уехала на такси.

– О черт! Ты же поехал за ней?

– Да, но она свернула за угол и там вышла. Когда я снова увидел эту машину, ее там уже не было. Всего на секунду опоздал.

Вот так успех в одну секунду сменяется полным провалом.

– Тот шофер сказал, что получил от нее пятьсот крон. Она запрыгнула в такси и крикнула ему: «Быстро на Гасверкевей. Сдачи не надо».

Пятьсот крон за пятьсот метров! Отчаянный поступок.

– Я, конечно, искал ее. Заходил в магазины, спрашивал, не заметили ли они кого-нибудь. Звонил в парадные.

– Ты взял номер таксиста?

– Да.

– Вызови его для допроса. Тут что-то нечисто.

Асад кивнул и передал Карлу листок:

– Я знаю имя и адрес той шлюхи-наркоманки. Взял в полицейском отделении. Тина Карлсен, снимает комнату на улице Гаммель Конгевей.

– Молодец, Асад! Но каким образом тебе удалось узнать это все у полицейских? Кем ты представился?

– Я показал им удостоверение личности от полицейского управления.

– Оно не дает тебе права получать сведения. Ты вольнонаемный.

– Но все-таки получил. Было бы хорошо, если бы мне дали полицейский жетон, как у тебя, Карл, раз ты посылаешь меня на задания.

– Прости, но это невозможно. – Карл покачал головой. – Ты сказал, что в отделении эту женщину знают. Ее задерживали?

– А как же! Много раз! Она им уже вот как надоела – вечно тут шатается и попрошайничает у главного входа.

Карл остановился, глядя на большое здание, прилегающее к театральному пассажу. На первых четырех этажах бесчисленные комнаты анфиладами, на самом верху – мансарды. Нетрудно догадаться, где снимает комнату Тина Карлсен.

Дверь на шестом этаже отворил мужчина с грубым лицом, в изношенном синем халате:

– Тина Карлсен, говоришь? Смотри сам, где она.

Он проводил Карла через площадку в коридор, в который выходило пять-шесть дверей, и, почесывая седоватую бороду, ткнул в сторону одной:

– Не очень-то приятно, что сюда ходит полиция. Что она натворила?

Карл прищурился и окинул его неприветливым взглядом. Наверняка мужик зарабатывает большие деньги на сдаче своих дрянных комнатушек, а ему еще, видишь ли, неприятно!

– Она важный свидетель по одному громкому делу. Так что попрошу вас оказывать ей всяческую поддержку. Понятно?

Мужчина перестал чесать бороду. Понял ли он? Да он вообще не имеет представления, о чем речь! Ну и ладно. Лишь бы подействовало!

Стучаться им пришлось очень долго, но наконец Тина все же открыла. Вид у нее был совершенно убитый.

В комнате висела та пронзительная вонь, какая бывает, когда подолгу не чистят клетки домашних питомцев. Карл еще слишком хорошо помнил тот период жизни своего пасынка, когда на его письменном столе днем и ночью спаривались золотистые хомячки. Карл не успел оглянуться, как их количество учетверилось, и эта тенденция получила бы дальнейшее развитие, если бы Йеспер не утратил к ним интереса и животные не начали поедать друг друга. На протяжении нескольких месяцев в доме держалась стойкая вонь, пока Карл не сбыл зверюшек с рук, подарив их дому престарелых.

– У тебя тут, я вижу, крыса, – сказал Карл, наклоняясь к противной твари.

– Его зовут Лассо, и он совсем ручной. Хочешь, я выну его из клетки и дам тебе подержать?

Карл попытался улыбнуться. Подержать? Эту мини-свинушку с голым хвостом? Уж лучше съесть порцию его корма!

И тут он решил показать свой жетон.

Тина взглянула без всякого интереса, однако проковыляла к столу и быстрым жестом, свидетельствующим о многолетнем навыке, прикрыла газеткой шприц и кусочек серебряной фольги. Конечно же героин.

– Говорят, ты знакома с Кимми?

Если бы ее застали с иголкой в вене, или схватили за руку на магазинной краже, или поймали за обслуживанием клиента на виду у всей улицы, Тина бы и бровью не повела. Но от этого вопроса она так и вздрогнула.

Карл отошел к окну – из мансарды видны были облетевшие деревья вокруг озера Святого Йоргена. Это надо же, как наркоманке повезло с видом из окна!

– Она из твоих лучших подруг, Тина? Говорят, вы с ней очень близки.

Высунувшись через подоконник, он посмотрел на прогулочные дорожки вокруг озера. Нормальная девушка, живи она здесь, наверняка несколько раз в неделю делала бы там пробежку – и сейчас кто-то бегал вдоль берега.

Затем Карл перевел взгляд вниз на Гаммель Конгевей. На автобусной остановке стоял человек в светлом пальто и, задрав голову, разглядывал дом. За свою многолетнюю службу Карлу уже доводилось сталкиваться с этим человеком. Его звали Финн Ольбек. В свое время эта тощая тень шастала в участок на Антонигаде, чтобы бесплатно выведать у Карла и его сослуживцев какую-нибудь полезную информацию для своей маленькой детективной конторы. В последний раз Карл видел Ольбека лет пять назад, и прошедшее время не сделало его лучше.

– Тебе знаком вон тот тип внизу в светлом пальто? – спросил Карл. – Ты его раньше видела?

Тина подошла к окну и, глубоко вздохнув, попыталась сфокусировать взгляд на стоящем там человеке.

– Видела какого-то в таком пальто на Центральном вокзале. А кто это?

Отходя от окна, она споткнулась о журнальный столик, и Карлу пришлось ее поддержать.

– Я не знаю, можно ли с тобой говорить, – прогнусавила она. – Что такое натворила Кимми?

Он отвел Тину к кровати, и она хлопнулась на тощий матрас.

«Ладно, попробуем другой подход», – подумал Карл и огляделся в комнате.

В безликой десятиметровой каморке почти ничего не было, кроме клетки с крысой и разбросанного по углам тряпья. Пачки пластиковых пакетов от «Ирмы», кровать с грубым шерстяным одеялом, умывальник с грязной мыльницей и старый холодильник, очень замызганное полотенце да кучка заколок. А еще голые стены и пустой подоконник.

– Тебе хочется отрастить волосы, да? – Карл сверху посмотрел на сидящую Тину. – По-моему, тебе это очень пойдет.

Она инстинктивно поднесла руку к затылку. Значит, он правильно понял, зачем тут заколки.

– Но тебе идет и до плеч, как сейчас. У тебя красивые волосы, Тина.

Она не улыбнулась, но в глазах ее на миг блеснула радость.

– Я бы с удовольствием подержал крысу, но у меня аллергия на грызунов. Очень жаль, но я даже собственную кошку не могу держать на коленях.

После этого Тину можно было брать голыми руками.

– Я люблю эту крыску. Ее зовут Лассо. – Она улыбнулась, хотя улыбку ее уже нельзя было назвать белозубой. – Иногда я зову ее Кимми, но ей я этого не рассказывала. Это из-за крыски меня прозвали Тиной Крысятницей. Но мне даже приятно.

Карл так не думал, но сочувственно кивнул:

– Послушай, Тина, Кимми ничего не натворила. Мы просто разыскиваем ее, потому что одному человеку нужно с ней встретиться.

– Понимаешь, я не знаю, где она живет. – На лице Тины отразилось сомнение. – Но ты скажи мне, как тебя зовут, и я, когда встречу ее, передам что надо.

Карл снова кивнул. За годы противостояния с властями Тина научилась осторожности и не забывает о ней даже в наркотическом опьянении. Достойно восхищения и в то же время сильно мешает делу. Если она все расскажет Кимми, та может окончательно скрыться. Ушла же она от Асада.

– Вот что, Тина. Скажу тебе откровенно: отец Кимми серьезно болен, а если она узнает, что ее разыскивает полиция, то едва ли решится на встречу. Не могла бы ты просто сказать ей, чтобы позвонила по этому номеру? Не надо говорить про болезнь и полицию. Просто попроси ее позвонить.

Он написал в блокноте свой номер и вручил листок Тине.

– А если она спросит, кто это такой?

– Скажи просто, что ты не знаешь, но что у меня для нее приятная новость.

Веки Тины медленно опустились. Руки расслабленно лежали на коленях.

– Тина, ты меня слышишь?

– Я все сделаю. – Она кивнула, не открывая глаз.

– Это хорошо. Я очень рад, что ты согласилась помочь. А теперь мне пора идти. Я знаю, что на вокзале за Кимми следил какой-то человек. Ты знаешь, кто это был?

Она взглянула на него, не поднимая головы:

– Просто какой-то тип. Он спросил меня, знаю ли я Кимми. Наверное, тоже хотел, чтобы она позвонила отцу.

Спустившись на Гаммель Конгевей, Карл подошел сзади к Ольбеку и крепко схватил за плечо:

– Что ты тут делаешь, старина? Давно не виделись, верно?

Глаза Ольбека выражали все, что угодно, но только не радость от нежданной встречи.

– Жду автобуса, – сказал он, отворачиваясь.

– Понятно.

Карл немного постоял, наблюдая за Ольбеком. Странная реакция! Почему он солгал? Почему было прямо не сказать: «Я на работе. Веду слежку». Ведь им обоим известно, какая у него работа. Его ни в чем не обвиняют, и он не обязан говорить, кто его нанял.

Однако же Ольбек себя выдал, тут не было никаких сомнений. Он прекрасно понимает, что столкнулся с Карлом на узкой дорожке. Автобуса он ждет! Надо же быть таким идиотом!

– Ты много где бываешь по работе, так ведь? – сказал Карл. – А в Аллерёд тебя, случайно, не заносило? И не ты ли запачкал мне фотографию? Что скажешь?

Ольбек обернулся и спокойно посмотрел Карлу в лицо. Этого типа хоть бей, хоть пинай – реакции никакой. Карл знал одного парня, у которого от рождения были недоразвитые лобные доли, так тот вообще не способен был разозлиться. Если душевные волнения и стресс связаны с одной и той же частью мозга, то у Ольбека эта часть отсутствовала.

Карл попробовал снова – попытка не пытка!

– Ольбек, и что ты тут делаешь? Может, скажешь? Разве ты не должен быть сейчас в Аллерёде и рисовать свастики над моей кроватью? Ведь мы с тобой сейчас занимаемся очень близкими делами. Разве нет?

Выражение на лице Ольбека было далеко не любезным.

– А ты все тот же старый хрен, ничуть не изменился! – не слишком любезно буркнул он. – Да, Мёрк? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Тогда чего же ты тут стоишь, уставясь на окна шестого этажа? Надеешься увидеть, как Кимми Лассен заглянет на огонек к Тине Карлсен? Ведь это же ты шатаешься на Центральном вокзале, расспрашивая о ней людей, так, приятель? – Карл еще ближе надвинулся на Ольбека. – Сегодня ты выяснил, что Тина Карлсен с шестого этажа связана с Кимми. Я прав?

– Я не знаю, о ком ты говоришь. – На исхудавшем лице Ольбека заходили желваки. – Я стою здесь, потому что одна пара захотела узнать, что их сын делает у мунистов[8]8
  Мунисты – последователи так называемой Церкви Объединения, религиозного движения, основанного Мун Сон Мёном в 1954 году в Сеуле. Иногда причисляется к деструктивным и тоталитарным сектам. (Примеч. ред.)


[Закрыть] со второго этажа.

Карл кивнул. Ольбек – скользкий тип, ему несложно при необходимости состряпать подходящую легенду.

– Хотелось бы посмотреть на твои рабочие записи по этому делу. Не в том ли причина, что кто-то из твоих работодателей очень хочет найти Кимми? Я так думаю, не знаю почему. Расскажешь добровольно или мне затребовать твои документы?

– Можешь забирать, что хочешь. Только не забудь получить судебный ордер.

– Ольбек, старина! – Тут Карл так ловко двинул сыщика кулаком по спине, что лопатки у того стукнулись одна о другую. – Уж будь любезен, скажи своим работодателям, что чем больше они будут тревожить меня в частной жизни, тем настойчивей я буду ими интересоваться. Ты понял?

– Я понял… Мёрк… у тебя мозги закисли… – с трудом выговорил Ольбек, едва удерживаясь от того, чтобы в открытую не хватать воздух ртом. – Отвяжись от меня!

Карл снова кивнул. Как жаль, что ему достался под начало самый маленький следовательский отдел в стране! Будь у него побольше людей, он бы приставил к Финну Ольбеку круглосуточное наружное наблюдение: проследить за тощим привидением было бы очень полезно. Но кто будет этим заниматься? Роза?

– Жди от нас весточку, – сказал Карл и свернул на улицу Водроффсвей.

Скрывшись из виду, он припустил во весь дух по поперечной улице, сделал круг, обогнул здание страховой компании «Кодан» и вышел снова на Гаммель Конгевей со стороны Вернедамсвей. Очутившись на другой стороне улицы, Карл успел увидеть, как Ольбек, стоя на берегу озера, разговаривает по мобильнику.

Возможно, его трудно вывести из себя, но вид у него был невеселый.