Текст книги "Царское прошлое чеченцев. Наука и культура"

Первые географические описания Кавказа

В начале XIX века появляется первое печатное географическое описание Кавказской губернии (Ровенский,1803)²¹². Первоначальное исследование водных объектов связано было с практическими запросами русских войск в Чечне. Поэтому много сведений о реках (водность, характер берегов и дна, наличие бродов) и целебных источников (химический состав, лечебное значение) горной Чечни приводилось в военно-исторической и медицинской литературе. В частности, отметим работы И. Иванова (1851), Н.Зыбина (1853), Ф.С. Панточка (1853), К.П. Грума (1855), К. Самойлова (1855) и Э.В. Бриммера (1894). После замирения края изучение водных источников (рек, минеральных и соляных источников, питьевых вод, ледников, озер) продолжалось в хозяйственных целях. В горной Чечне работали М. Кедров (1862), Г.В. Абих (1867), К.В. Долгов (1878), Н.А. Вертепов (1892,1893), М.О. Омаров (1892), А.Х. Григорьев и А.А. Штакман (1903) и др.²¹³.

При исследовании летом 1861 г. Аграханского залива и ближайших к нему вод, был сделан предварительный осмотр реки Терека. Для этой цели были командированы подпоручик Трофимов и прапорщик Марышев, которым вручили компас, другие измерительные приборы и плот. На этом плоту они опустились в них по реке от Шелкозаводского моста до устья реки, исследуя ее судоходность. Они измеряли глубину и течение Терека, а также форму его побережья. Глубина реки измерялась через 1,5 – 2 минуты (оказалась от 1 до 20 футов). Было сделано заключение, что в летние месяцы по Тереку могут ходить до Кизляра пароходы не длиннее 80 футов, с маленькими баржами на буксире²¹⁴. Отчет экспедиции был издан в 1863 году Гидрографическим Департаментом в Санкт-Петербурге.

Первые упоминания об исследованиях горных, в том числе приледниковых озер можно найти в отчетах К.Н. Россикова. По поручению Кавказского отдела Императорского Русского Географического общества он исследовал состояние ледников и озер центральной части северного склона Кавказского хребта. Наблюдения на некоторых озерах датированы 1884 годом. Первые специальные наблюдения над группой озер, расположенных в предгорьях Северного Кавказа и в высокогорной части, были произведены в 1892–1895 гг. К.Н. Россиковым. Он изучал изменение уровней озерных водоемов, находящихся в различных высотных зонах. Для озер, описанных К.Н. Россиковым, было отмечено усыхание, за исключением озера Кезеной-Ам. В то время это альпийское озеро называли еще «Русским Цюрихом». Анализируя полученный материал, Россиков делал выводы, которые не утратили своей актуальности даже в наши дни. Он доказал, что озера низкогорно-среднегорной зоны Кавказа активно мелеют и заболачиваются. Основная причина – вырубка лесов и неумеренный выпас скота²¹⁵.

Некоторые сведения о высокогорных озерах Кавказа, в том числе о приледниковых водоемах, были получены А.К. Мекком (1894), А. Россиковой (1895), Н.Я. Динником (1899–1905), Н.А. Бушем (1905). Однако исследования эти ограничивались, как правило, описаниями и не сложными измерениями контуров и площадей озер. Таким образом, работы немногочисленных исследователей XIX – начала XX вв. положили начало организованным экспедициям в высокогорные ледниковые районы Кавказа²¹⁶.

Изучение селей в Российской империи началось в 60-е годы XIX века. Тогда для исследования причин ледово-каменных завалов дороги, пересекающей Кавказский хребет, были организованы первые селевые экспедиции. В 1859 г. Болеслав Статковский ввел в научный оборот термин «sel», использовавшийся тюркскими народами Кавказа. Термин имеет арабские корни. В 1877 году Б.И. Статковский следующим образом описывал селевые потоки на Кавказе: «…Обыкновенно после грозы, разразившейся над горами, из некоторых оврагов, кои по-местному своему расположению способны образовать подобные явления, выходят громадные массы целых скал, камней и грязи, которые, увлекая на своем пути все встречаемое, прекращают иногда путь на долгое время»²¹⁷. В конце XIX и начале XX вв. проводились опыты по противоселевому облесению склонов на Кавказе (Б.Н. Лисневский). Изучались последствия отдельных селей (М.П. Псарев, К.И. Богданович).

На Кавказе выше 3 700 м. над уровнем моря начинается пояс вечных снегов и ледников. Из растительных организмов здесь встречаются только водоросли, нередко придающие снегу красную окраску; голая поверхность камня часто бывает разукрашена корочками лишайников. Но даже в этом казалось бы безжизненном пространстве всегда можно встретить зверей и птиц: сюда залетают альпийские галки, жарким летом спасаются от зноя у ледников туры²¹⁸. Изучение ледников позволило просмотреть временную динамику экологических изменений на Кавказе. Стало известно, что за 100 лет размеры оледенения Кавказа изменились. Так, например, за период 1881–1975 гг. площадь оледенения Западного Кавказа уменьшилась на 111 кв. км., а число ледников – на 98²¹⁹.

Геолог А. А. Висковатов занимался исследованием кавказских ледников. Он автор очень содержательной и интересной статьи «С Казбека» («Русский вестник»). Работа основана на собственных наблюдениях автора и содержит ценные сведения о состоянии ледниковых «языков», об охоте на туров, о легендах и преданиях вайнахов²²⁰. В 1881 году, во время геологической экспедиции на Кавказ И.Мушкетов исследовал кавказские ледники и геологические залежи. По его подсчетам ледники занимали на Кавказе 120 кв. километров. Он обнаружил также на Кавказе месторождение нефрита²²¹.

Начало геологическому изучению Чечни было положено в середине XIX в. известным исследователем Кавказа академиком Германом Абихом. В 1870 году Г.В. Абих на заседании Кавказского отдела Русского Географического общества сделал доклад, о распространении на Кавказе ледников в эпоху ледникового периода. Эта работа вошла в его большой труд, посвященный климатологии Кавказа²²². Первыми исследователями ледников Восточного Кавказа стали военные топографы. В 1881 г. Кавказским военно-топографическим отделом были начаты съемки высокогорной зоны Кавказа в масштабе 1: 42 000. В пределах Восточного и Центрального Кавказа эти работы продолжались до 1890 года. Военные топографы, кроме съемки ледников, провели первые наблюдения за их движением, дали описание некоторых из них. Новые, довольно подробные топографические карты, позволили получить более полное и правильное представление об оледенении, как всего Кавказа, так и отдельных его районов. К.И. Подозерский, участник топографических работ по съемке высокогорной части Кавказа, детально изучив полученный картографами материал и, использовав личные наблюдения, составил первый каталог ледников Кавказа, в котором привел краткую характеристику всех ледниковых групп Кавказского хребта с указанием площади каждого ледника. Несмотря на некоторые неточности, эта работа до сих пор не утратила своего значения. Ее особая ценность заключается в том, что она дает возможность сравнивать размеры ледников по состоянию на 1881–1910 годы с их современными величинами, а на этом основании судить об их эволюции. Несколько экспедиций по изучению ледников Центрального и Восточного Кавказа в 1885–1910 годах было организовано Кавказским отделом Русского географического общества под руководством К.Н. Россикова²²³.

Изучением Кавказских гор занимались и иностранные исследователи. Единственными английскими путешественниками, которым удалось исследовать горы между Дарьяльским ущельем и Эльбрусом, были: Фрешфильд, Мур и Тэкер, совершившие в 1868 г. длинное и трудное путешествие, которое Фрешфильд описал в своем сочинении «Центральный Кавказ и Басхан»²²⁴. В 1870-х годах геологические исследования гор велись геологом Ф. Кошкулем и в 1890-х годах А. Коншиным. Ими выявлены, в общих чертах, нефтегазоносность передовых складчатых хребтов (Сунженского и Терского). А. Коншин первым из геологов детально обследовал Старогрозненское нефтяное месторождение и указал на блестящие перспективы развития Грозненского нефтяного района. В 1905 г. Г. Михайловским были начаты разведки нефти в Черных горах; в 1913 г. И. Стрижов открыл Новогрозненское (Октябрьское) нефтяное месторождение²²⁵.

Зарождение кавказской картографии

Русская картография развивалась как государственное дело в отличие от западноевропейской, которая фактически являлась частным делом. Присоединение новых земель к Русскому государству обуславливало развитие географических исследований и картографирования этих территорий, что влекло в свою очередь отражения населения на этих чертежах (картах). Поэтому представляется, что в России составление карт с усиленной этнической нагрузкой (обычно обозначаются надписями народы в местах их расселения) издавна было широко развито в силу многонациональности страны и обширности ее территории²²⁶. Некоторые экспедиции попадали в очень сложные условия. Например, в 1771 году Лович и Иноходцев отправились во главе экспедиции на Кавказскую Линию для определения высот и географических пунктов. Они работали здесь до 1776 года, но попали в плен к горцам. Лович был убит, а Иноходцеву удалось бежать, но все приборы и материалы шести лет работы пропали. Он сумел сохранить только данные о трех пунктах. В 1785 году Черный вместе со студентом Арнольди попытался восстановить утерянные сведения. Но и на эту экспедицию, как и на предыдущие, по сведениям Лео Багрова, после завершения работ напали горцы, которые уничтожили все инструменты и бумаги и увезли с собой Арнольда в качестве пленника. Больше о нем никто не слышал; возможно, он умер в плену. В 1786 году Румовский собрал данные всех экспедиций и опубликовал их в Берлине²²⁷.

Картография служила власти и отражала комплекс идей и целей, которые власть полагала важными и приоритетными. Картографы находились на службе государства, которое «заказывает» те или иные картографические произведения, определяет требования к ним и осуществляет явную и неявную цензуру. Карты содержат символические «сообщения», направленные от власти к подданным. Карты могут декларировать определенные государственные интересы, претензии, служить поддержкой определенного политического курса или территориальных требований. Карта служит одним из наиболее выразительных средств «конструирования» виртуального образа той политической реальности, которую в этом географическом пространстве хотелось бы иметь власти и элите, поскольку политические абстракции «накладываются» на знакомую и узнаваемую читателям физико-географическую реальность – контуры рек, очертания хребтов, создавая впечатления, что умозрительные политические и идеологические понятия обладают такой же объективной реальностью и незыблемостью, как континенты, горы и реки. Карта осуществляет пропаганду и «конструирование» устраивающей власть реальности специфическими изобразительными средствами, так, что даже привыкший к «чтению между строк» скептик оказывается, не столь критичен к языку карты. Таким образом, карта является мощным идеологическим рычагом для власти, использующим его в своих интересах²²⁸.

До XIX века в Российской империи не было института подготовки военных топографов. Топографические, картографические, геодезические и смежные с ними работы проводились либо силами зарубежных специалистов, по преимуществу из Германии и Франции, либо гражданскими службами, научными сообществами, например, Академией наук. Военно-топографическое депо возникло в 1797 году как Собственное е.и.в. депо карт, которое было переименовано. 28 января 1822 г. издается Положение, по которому ранее существовавшее Военно-топографическое депо, занимавшееся проведением топографических съемок и изданием карт, переименовывается в Корпус военных топографов (КВТ). Данное событие свидетельствует о создании нового учреждения, которое специализировалось на масштабных военно-топографических работах²²⁹. Солдаты и офицеры этого корпуса создавали точные карты огромного Русского государства.

В 1828 г. на Кавказ направляется группа офицеров корпуса военных топографов во главе с капитаном Гецелем, вооруженная специальной «Инструкцией для снятия земель в тылу действующего Кавказского корпуса лежащих». Эта инструкция была составлена начальником Военно-топографического депо генерал-майором Ф.Ф. Шубертом и представляла собой первый известный на сегодня методический документ, определявший правила и последовательность действий «съемщиков» (топографов) на Кавказе. Впервые применительно к территории была сформулирована методика топографических работ, основанная на астрономическом определении координат, которые легли в основу дальнейших топографических съемок. К этому же периоду относится и такое новшество в совершенствовании съемочного процесса, как передача рельефа в горизонталях. Необходимо отметить, что автором введения этого метода в топографию стал непосредственно император Николай I. Будучи профессионально знаком с постановкой инженерного дела в империи, он знал об использовании нивелировок в масштабе 25 сажень в дюйме для проектирования крепостного строительства и настоял на усовершенствовании топографических съемок. Рассматривая результаты геодезических работ 1848 г., он «изволил повелеть…. чтобы на будущее время планы городов и позиций были вычерчиваемы горизонтальными линиями…», и одновременно всем, производившим съемки была направлена специальная инструкция с новыми правилами топографических работ. В результате на Кавказе этот метод в инженерном деле стал применяться раньше всех в империи. В этот же период развивался и такой специальный вид карт, как маршрутные и дорожные²³⁰.

С 1833 г. – после формирования роты топографов при Отдельном Кавказском корпусе – стали проводиться систематические съемки Кавказа. В том же году руководителем этих работ в «Закавказских провинциях» генерал-майор В.Д. Вольховский – начальник штаба Отдельного Кавказского корпуса – разработал применительно к условиям Кавказа инструкцию по топографической съемке. Все главные дороги и реки предписывалось снимать инструментальной техникой. Серьезное внимание в инструкции уделялось съемке населенных пунктов, гор, а также топографическому описанию местности. Академик Вишневский, в путешествии своем, 18061815 годов, по Северному Кавказу, с помощью астрономических наблюдений определил расположение нескольких пунктов: Ставрополя, Моздока, Пятигорска и горы Эльбрус²³¹. В 1831 г. Норденстам провел съемки гор, со стороны северной части восточного Кавказского хребта²³².

В первой половине XIX века была составлена «Карта представляющая расположение чеченских деревень с указанием числа жителей». На карте отражена часть Чечни в районе бассейна реки Сунжи. Составленные военными карты, несущие и этническую окраску, характерны для первой половины XIX века. Видимо, такое положение дел связано с учреждением в августе 1845 года Русского географического общества, где этническая картография получила большое развитие. Во время пребывания Шамиля в С.-Петербурге, он посетил Военно-топографическое депо, где ему показали рельефную модель Кавказа. Он долго вглядывался в нее и сам указал место, где находились Гимры²³³.

В 1825 г. полковник Жихарев представил карту Чечни (бассейн р. Сунжи). Барон фон – дер – Ховен в 1837 г. составил подробную карту Малой Кабарды и части Чечни (между р. Тереком и его притоками); в 1838 г. – подробную карту Чечни. Обе карты были сделаны с помощью инструментальных съемок. В 1846 г. генерал-майор Вольф представил «План крепости Грозной с окрестностями (Терской области на р. Сунже); «План укрепления Ачхоевского». В 1848 г. Вольф представил карту Малой Чечни²³⁴. Военно-историческая карта Северо – Восточного Кавказа, составленная Е.Д. Фелицыным с обозначением русских укреплений с 1859 года до окончания Кавказской войны давала много ценной информации, прежде всего военным²³⁵.

Якоб Рейнеггс (Кристиан Рудольф Элих,1744–1793), уроженец Саксонии в течение трех лет (1781–1783 гг.) по заданию Российского правительства совершил 5 экспедиций по Кавказу. Рейнеггс составил карту Кавказа. Двухтомное «Всеобщее, историческое и топографическое описание Кавказа» Рейнеггса было опубликовано сначала на немецком, а затем и на английском языках. В книге Рейнеггса довольно много внимания уделяется вайнахам. Я. Рейнеггс писал о том, что земледелие и пчеловодство – главные источники пропитания чеченцев. Чеченцы, по его наблюдениям, возделывали ячмень, просо, редис, табак, лук²³⁶.

Полковник Иоганн Густав Гербер, родом из Саксонии, поступил на службу в русскую армию в 1710 году. В 1722 г. с армией Петра I прибыл в Дагестан и служил в этих местах еще 7 лет. В 1728 г. И.-Г. Гербер составил описание местностей и населения «по побережью Каспийского моря между Астраханью и рекой Курой» и карту этого района. Сочинение И.-Г. Гербера сначала было издано в 1760 г. на немецком языке академиком Миллером, а затем в том же году – на русском в журнале «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащих». По широте охватываемых вопросов, так и достоверности сообщаемых сведений работы И.-Г. Гербера занимают особое место. Особая значимость труда Гербера состоит в том, что он, как принято это считать, был составлен на основе личных наблюдений автора²³⁷. В данном сочинении Гербер упоминает и об общественном строе чеченцев. По поручению царя Гербер составил также карту приграничных с Турцией и Персией районов Кавказа и написал подробный комментарий к этой карте²³⁸.

Подполковник Штедер – в 1781 году совершил экспедицию на Кавказ, преодолев путь от Моздока через земли кабардинцев, чеченцев, ингушей и осетин в Грузию. Он получил задание составить военно-топографическую карту, описать население гор и степей и провести геологическую разведку. «Дневник» Штедера был опубликован Палласом в 1797 году без указания имени автора. О вайнахах Штедер пишет, что к ним приходят только армянские торговцы с различными товарами, «иностранные же купцы их посещают редко, потому что они бедны, и у них нечего взять…»²³⁹.

Несомненный интерес представляет и «Генеральная карта Кавказских гор с границами обитающих в них народов». Ее составлял в 1786 году капитан Семен Вистицкий, служивший при князе Г.А. Потемкине. На карте подробно показана гидрография района. Реки отмечены арабскими цифрами, указаны их названия. На карте латинскими буквами обозначены владения князей, ханов, народов. Показаны земли чеченцев, ингушей, кистин»²⁴⁰. Карта российских владений за Кавказом» была составлена корпусным топографом, поручиком Колоколовым в 1836 году. На ней к чеченцам отнесены: кистины, шубузы, пшехойцы, чарбили, ичкеринцы, луховцы, качкалыковцы. Кистины на карте обозначены около с. Шатиль (Шатой); шубузы около с. Нуй; пшехойцы около с. Миар-Су; чарбели около с. Хунзах; ичкеринцы около с. Холотль; луховцы около с. Хиндах; качкалыковцы около с. Бежута²⁴¹. В период существования имамата Шамиля (1834–1859) предположительно наибом Хаджи-Юсуфом Сафаровым была составлена карта Чечни на арабском языке, исследованная востоковедом А.Н. Генко (1933)²⁴².

В Кавказском военном округе существовал военно-топографический отдел при Штабе округа, в состав которого входили съемщики, производители геодезических, астрономических и картографических работ. Присутствовали гравировальня, литография и фотографические павильоны. Топографические отделы обязаны были снабжать картами войска округа и выполнять текущие работы по съемке и изданию карт в данном военном округе. Каталоги атласам, картам, книгам, эстампам и геодезическим инструментам продавались при Военно-топографическом депо²⁴³. Военно-топографические отделы были подчинены начальникам окружных штабов и, кроме того, в техническом отношении, начальнику штаба корпуса Военных топографов²⁴⁴.

После окончания войны Кавказским военно-топографическим отделением проводились инструментальные топографические съемки (на геодезической основе) территории Кавказского края в масштабе 2 версты в дюйме, а в некоторых районах – в масштабе ¹А версты в дюйме. Это позволяло создавать топографические карты масштаба 2 версты в дюйме и обеспечивать ими – полнее, чем в некоторых других округах – войска Кавказского военного округа²⁴⁵. В конце XIX в. перед военно-топографическим отделом была поставлена серьезная задача: на основе точных, вновь произведенных съемок составить подробную карту Кавказа. К составлению военных карт предъявляются строгие требования, недаром говорится, что карта – глаза армии. Над созданием таких точных карт Кавказа пришлось самоотверженно потрудиться большому отряду топографов. В 1881 году Кавказским военно-топографическим отделом были начаты съемки высокогорной зоны Кавказа в масштабе 1 верста в 1 дюйме. Эти работы с перерывом продолжались на всем Кавказе до 1912 года²⁴⁶. Незаурядными способностями, всесторонним образованием и любовью к природе отличался русский офицер топограф А.В. Пастухов. С 1882 г. он работал в топографическом отделе Кавказского военного округа. Особенно много труда и энергии ему пришлось вложить в топографические съемки почти не исследованных горных областей Центрального Кавказа. Делая съемки, Андрей Васильевич совершил восхождения на самые высокие горы Кавказа, составил подробные карты этих горных мест. В 1896 г. А.В. Пастухов совершил восхождение на восточную вершину Эльбруса, высота которой составляла 5621 м. А.В. Пастухова по праву считают зачинателем русского альпинизма²⁴⁷.

Горы всегда притягивали к себе людей своей необыкновенной красотой, недоступностью и загадочностью. В Индии говорят, что раньше горы умели летать. Но царь небес, бог войны Индра молнией отсек им крылья. И они упали на землю²⁴⁸. Кавказский хребет с высоты птичьего полета напоминает гигантского ящера: «…Хвост его остался в Черном, а голову он опустил в Каспийское море. С окаменевшими, вмерзшими в складки кожи ледниками, взмывшими на пятитысячную высоту пластинами панциря, за миллионы лет он превратился в Главный, Боковой, Скалистый, Пастбищный и Лесистый хребты. Кто поверг дракона на землю и почему он продолжает нести наказание вместе с людьми, здесь живущими, остается загадкой»²⁴⁹.

Первоначальное описание рельефа (топографии местности) можно встретить в военной и краеведческой литературе. В частности, сведения о местонахождении хребтов и долин горной Чечни можно найти в работах К. Самойлова (1855), А.П. Берже (1859), У Л. Лаудаева (1872) и Г. Мерцбахера (1901)²⁵⁰. В 1875 году, по инициативе Императорского Русского географического общества была издана «Этнографическая карта Европейской России» А.Ф. Риттиха. При составлении карты автор взял за основу материалы последней, 10-й ревизии 1858 г., списки населенных мест Российской империи, собранные Министерством внутренних дел в начале 1860-х годов, статистические материалы по состоянию на 1867 год. Всего на карте показано 46 народов, каждый из которых обозначен своим цветом. Впервые в истории отечественной этнической картографии народы сгруппированы по лингвистическому принципу и родственные в языковом отношении этносы отмечены в единой цветовой гамме. К кавказско-каспийской группе на карте А.Ф. Риттиха отнесены чеченцы, аварцы, лаки и другие народы²⁵¹.

В 1864-65 гг. была изготовлена рельефная десятивёрстная карта Кавказа. В редактировании этой карты принимал участие Г.В. Абих. При выполнении съёмки геодезистам и топографам неоднократно приходилось совершать восхождения на высочайшие вершины Кавказа. По трассам проектировавшихся дорог велись геодезические изыскания²⁵². В результате проделанной работы была создана карта вновь проектируемого административного разделения Северного Кавказа. В 1865 году генерал-лейтенант Ходзько создал десятиверстную карту Северного Кавказа. К 1866 году триангуляционные и съемочные работы, в масштабе 2-х верст в дюйме, были проведены в Терской области под руководством генерала Ходзько. В 1868 г. была издана сорокаверстная карта Кавказа, на которой было указано новое административное разделение Терской области²⁵³. К числу важных картографических материалов для Кавказского края относятся также и работы, произведенные при гидрографическом исследовании Каспийского моря, под руководством контр-адмирала Ивашинцева в 1858–1866 гг. На основании топографических съемок берегов и особых гидрографических съемок и промеров, была составлена общая подробная морская карта Каспийского моря и специальные карты бухт, рейдов, заливов и др.²⁵⁴.

В1868 году появилась почтовая карта европейской части Российской империи и Кавказского края, а в 1864 году Тороповым была представлена карта распространения перемещающихся лихорадок на Кавказе (санитарная карта)²⁵⁵. Первый фотографический план укрепления аула Ведень появился в 1859 году. В 1880 году этнографическую карту Кавказа составил главный редактор Кавказского статистического комитета Н.К. Зейдлиц. Ее масштаб составлял 1: 1 080 000. В 1881 году этнографические карты Кавказского края представил публике Л.П. Загурский²⁵⁶. Карты, на которых был изображен Кавказ, эта «загадочная и дерзкая земля», пользовались большим интересом у самой разнообразной публики. Профессиональный уровень работы топографов был на Кавказе одним из самых высоких в стране, он пользовался заслуженным уважением. На Всемирной выставке в Антверпене в 1894 г., тифлисский топограф Н. Клементьев за рельефную карту Кавказа был удостоен золотой медали²⁵⁷. Изготовлением карт занимались и учащиеся реальных училищ. В 1889 году на Кавказской выставке Владикавказское реальное училище представило рельефные карты: Европейской и Азиатской России, Кавказа, Европы и Африки, а также был экспонирован изготовленный детьми зоологический атлас²⁵⁸.

Новейшие карты составляли в своих экспедициях и геологи. В 40-х годах XIX века французский геолог Ксавье Оммер де Гель находился в длительной (1839–1841) геологической экспедиции на юге России. К. Оммер де Гель открыл железную руду на берегах Днепра, за что был удостоен высокой российской награды – ордена Владимира 1-й степени, а также выполнил нивелировку долины Маныча. В то же время, занимаясь геологическими изысканиями, он составил топографическую картину Кавказа – края, о котором, по его же собственным словам, во Франции на рубеже XVIII–XIX вв. было известно лишь то, что он находится южнее Северного Ледовитого океана. В кабинете эстампов Национальной библиотеки Франции находятся рисунки К. Оммера де Геля, на которых отображены события Кавказской войны, этнографические сюжеты о кавказских горцах. Французский геолог издал трехтомный труд, посвященный изучению Кавказа²⁵⁹.