Текст книги "Бриллиантовые девочки"

– Пожалуйста.

– Я теперь заберу у тебя кофту. Согрелась?

– Да.

– Ну вот, я же говорила! Можно, я ещё приду играть?

– Наверное, можно. Если мама не узнает.

– А что с твоей мамой? Она часто в плохом настроении?

Мэри моргнула. Потом набрала побольше воздуху:

– Нет, мамочка очень хорошая. У меня самая хорошая, добрая, милая мамочка на свете.

– Ну и отлично, – сказала я. – Ладно, Мэри, пока!

Фиалка в моих руках нежно потёрлась клювиком о нос Мэри.

– Это волнистые попугайчики так прощаются, – сказала я.

Мэри засмеялась:

– Ты смешная, Дикси.

Я скорчила ей рожицу и вышла за калитку, снова шатаясь, будто пьяная. Потом я разбежалась через улочку, с первого раза запрыгнула на стену, слезла с неё и пошла обратно через джунгли.

– Самая хорошая, добрая и милая мама – у меня, – сказала я Фиалке. – И папа тоже.

Я представила себе, что Мартины, Рошель и даже Джуд просто не существует. И будто я живу в черно-белом доме с садом и качелями вместе с мамой, папой и настоящим волнистым попугайчиком Фиалкой. У меня отдельная комната с небесно-голубым потолком и радугой по стенам. Пол в ней устлан зелёным ковром, а на нем стоят качели, так что я могу летать на них по комнате.

Мама и папа всю жизнь обожают друг друга и меня тоже. Они сказали, что не хотят больше иметь детей – ни мальчиков, ни девочек, – потому что ни за что и никогда не смогут любить их так, как меня. Папа по-прежнему работал в похоронном бюро, и мама, пожалуй, тоже там работала: тщательно одевала покойников, гримировала и причёсывала их. А по вечерам мама брала лилии, оставшиеся от венков дяди Брюса, вплетала их в свои длинные чёрные волосы и становилась похожа на королеву цветов.

6

Когда я вернулась, мама была совсем не похожа на королеву. Она чистила туалет на втором этаже, сидя на полу и смешно вытянув ноги вокруг унитаза.

– Привет! – сказала она. – Ты где была так долго?

– В саду. А ещё я подружилась с девочкой из дома напротив.

– Отлично, детка. А теперь поможешь старушке матери?

– Ага.

Я закатала рукава кофты и стала тереть ванну. Кран был покрыт чёрным налётом, который не желал оттираться.

– Попробуй старой зубной щёткой, – сказала мама. – Вон в той картонной коробке – все, что лежало в ванной.

Совсем старой зубной щётки я не обнаружила. Розовая щётка Рошель уже чуточку начала щетиниться.

– Рошель тебя убьёт, – сказала мама, когда я взялась за дело. – А как зовут твою новую подружку?

– Мэри. Она очень стесняется. Но мы немножко поиграли. Мне кажется, я ей понравилась.

– Она твоего возраста? Вы могли бы вместе ходить в школу.

– Мама, я не хочу ходить в школу. Я хочу остаться дома и помогать тебе. Я могу присматривать за ребёнком, когда он родится.

– Детонька, тебе надо учиться.

С улицы донёсся голос Джуд. Она кричала. Ещё кричали какие-то мальчишки. Слышалась брань, в основном ругалась Джуд.

Мама вздохнула:

– Похоже, жить здесь – уже само по себе учение. Дикси, помоги встать. Не знаю, что там у Джуд стряслось, но ругается она так, что обо всей нашей семье ничего хорошего не подумаешь.

Я побежала вниз по лестнице впереди мамы. Мартина ухватила меня, когда я выскакивала за дверь.

– Дикси, стой! Там целая шайка. Это опасно.

– Там же Джуд, – сказала я и вывернулась от Мартины.

На улице рядом с машиной стояли шестеро мальчишек. На четверых были куртки с капюшонами и бейсбольные кепки. Капюшоны они натянули на кепки до самого козырька и стали похожи на хищных птиц с длинными клювами. У одного из парней, огромного и толстого, на пуловере была неприличная надпись. Другой был кудрявый брюнет в чёрном шарфе и с серьгой в ухе, похожий на пирата. Он стоял подбоченившись и кивал головой на Джуд, как бы жалея её. Джуд обрушивала на него потоки брани, словно и не замечая, что она одна, а их много. И они совсем не то, что ребятишки, с которыми она дралась в Блечворте. Эти были старше и куда страшнее.

Рошель стояла позади Джуд. Она, похоже, тоже сердилась, щеки у неё разгорелись, глаза блестели.

– А ну-ка брысь отсюда! – крикнула она.

Она кричала не на мальчишек. Она кричала на Джуд.

– Ага, пошла вон, старшая сестрица, – сказал Пират.

– О'кей, как только вы отвяжетесь от моей младшей сестрёнки. Вы соображаете, сколько ей лет? Двенадцать!

– Заткнись, Джуд! Мне уже почти тринадцать!

– Сразу видно, что ты уже совсем созрела, детка! – сказал Жирный.

– Только скажи ей ещё что-нибудь такое, и я вмажу тебе прямо по жирной харе! – заявила Джуд.

Он сказал кое-что похуже. Кое-что очень грубое о Рошель и Джуд. Кулаки у Джуд сжались, и она со всего размаха заехала ему в челюсть. Он обалдело мотнул головой.

– Слушай, она напрашивается, – сказал один из Капюшонов. – Давайте-ка проучим эту маленькую стерву.

Двое парней схватили Джуд за плечи и прижали её к машине Брюса. Джуд пыталась лягаться, но её перехватили. Главный Капюшон с ухмылкой шагнул к ней.

– Пустите эту дуру, она же ещё совсем маленькая, – сказал Пират.

Неразумная Джуд обозвала его в ответ грубым словом. Потом плюнула в морду главному Капюшону. Он сжал кулаки. Я взвизгнула и бросилась к ней, но кто-то меня оттолкнул и протиснулся к Джуд, расшвыряв мальчишек. Самый крупный из Капюшонов бросился на него, но он перехватил удар рукой, которая, похоже, была у него из железа. Потом ткнул Капюшона этой железной рукой под ребра. Капюшон упал на колени, хватая воздух ртом.

– Смываемся! – крикнул он. – Ну их, этих девок!

И они бросились наутёк. Я вытаращилась на этого потрясного супермена. Это был Брюс!

– Вот это да, дядя Брюс! Вы были просто блеск! Как в мультике – бац-бум-готово! Как вы его отколотили! Вы спасли Джуд. Они бы её так избили…

– Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали, – проговорила Джуд подавленно, облизывая свой кулак. Костяшки пальцев у неё были ярко-красные, так она ушиблась о Жирного.

– Покажи-ка руку, – сказал Брюс.

– Все в порядке, – пробурчала Джуд. – Не лезьте не в свои дела, ладно?

– Это ты не лезь не в свои дела и не вмешивайся, когда не просят, свинья тупая! – завизжала Рошель. – Как ты смеешь меня учить и вести себя как полная дура? Ты мне будешь указывать, с кем мне разговаривать!

– Он-то с тобой хотел не только разговаривать, идиотка! Он для тебя слишком взрослый! К тому же выглядит полным кретином. Он кем себя воображает, Пиратом Карибского моря?

– По-моему, он классный! – сказала Рошель. – И я ему, похоже, тоже понравилась – пока ты все не испортила, разоравшись, сколько мне лет.

– Лет-то тебе двенадцать, а мозгов, как у шестилетки, – сказала Джуд и ущипнула Рошель.

– Ты от меня отвяжешься или нет! – воскликнула Рошель, пихая Джуд.

– Кто-то же должен тебя хоть немножко вразумить! Ты что, не видишь, что это за парни!

– Да тебе просто завидно, потому что они болтали со мной, а не с тобой, – огрызнулась Рошель. – Тебе нож в сердце, если я кому-то нравлюсь, Джуд Бриллиант!

– Господи, ну не будь же такой балдой! – сказала Джуд, в отчаянии давая ей пинка.

На Рошель были её лучшие красные замшевые лодочки на высоком каблуке. Ей и в спокойном-то состоянии трудно бывало удерживать на них равновесие. Она шатнулась назад и грохнулась вверх ногами.

Пират все ещё наблюдал за нами, притаившись на углу улицы Меркурий. Рошель стала краснее, чем её туфли. Она яростно выругалась, с трудом поднялась на ноги и бросилась к Джуд, пытаясь вцепиться ей в лицо своими длинными ногтями.

– Эй, девочки, прекратите! – крикнул Брюс. Обе в один голос посоветовали ему не отсвечивать и продолжали драться.

Обычно Джуд могла положить Рошель на обе лопатки за несколько секунд, но сейчас Рошель была в такой ярости, что справиться с ней было не так легко. Я разревелась, умоляя их прекратить. Мартина сунула мобильник в карман и попыталась их разнять. Джуд случайно ударила её по плечу. Мартина сняла с ноги туфель и принялась методично колотить обеих по головам.

– Прекратите! Да прекратите же, шальные девчонки! – хрипло крикнул Брюс.

– Сейчас они прекратят, – сказала мама, подходя к нам с полным ведром.

Внезапно все мы оказались по уши в мыльной воде, вопя, всхлипывая, постепенно намокая.

– У меня вся кофта мокрая! И Фиалка! – причитала я.

– Мама, да как ты можешь?! – сердито вскрикнула Мартина.

– Раз вы ведёте себя как бродячие кошки, что с вами ещё делать, – ответила мама.

– Я-то не дралась! Я их разнимала! Смотри, у меня телефон промок! Если он сломался, я тебя убью!

– Мои лучшие замшевые туфли! Они же промокли! Ты их испортила! Вы все меня унижаете, как можете! Я вас всех ненавижу! – рыдала Рошель.

– Заткнись, глупая воображала, это из-за тебя все началось, – сказала Джуд. Мокрые волосы гладко облепили её голову, так что она была похожа на тюленя. Она ощупала своё лицо и поглядела на кровь на пальцах. – Ты меня в кровь исцарапала, кошка подлая!

Она снова пнула Рошель. Рошель опять попыталась пустить в дело ногти.

– Мам, ну угомони же их! – завопила я, откидывая с лица мокрые волосы.

Мама, похоже, никого из нас не слушала. Она со звоном уронила пустое ведро и обхватила руками живот. Лицо её исказилось.

– Только не это, – сказал Брюс. – Все в порядке?

– Какой там к черту порядок! – пробормотала мама. Она коротко постанывала, глаза у неё закатились.

– Господи, неужели ребёнок? – спросил Брюс.

Мама кивнула, совсем согнувшись. По ногам у неё текла вода, как будто она описалась.

Брюс отшатнулся, побелев от ужаса. Мартина перестала вытирать свой мобильник и поглядела на маму. Джуд, у которой одна щека ещё кровила, принялась грызть большой палец. Рошель прекратила визжать и застыла на месте, поправляя мокрые волосы.

– Ещё не пора, мама, – растерянно сказала Мартина.

– Ничем не могу помочь, – проговорила мама, выдыхая воздух со странным звуком – хо-хо-хо.

– Мам, прекрати, это не оно! – попросила Рошель. – У тебя, наверное, что-то с желудком….

– Какой желудок, в задницу! – с трудом выдохнула мама (она сказала слово похуже). – У меня воды отошли! Я сейчас буду рожать!

– Господи, господи, что же делать? – запричитала Рошель, шатаясь на своих дурацких каблуках. – Как же ты будешь рожать здесь?

– Надо достать из машины постельное бельё. И поставить чайник. Нужна будет горячая вода, – сказал Брюс.

– Зачем? – спросила Джуд.

– Не знаю. Но в кино всегда так делают – готовят чистые простыни и горячую воду, – сказал Брюс.

– Но я-то не в глупом старом вестерне, балда! Я буду рожать в больнице! На учёте я нигде не состою, но они не могут меня выгнать, раз роды вот-вот начнутся, – сказала мама. Она распрямилась и стала дышать помедленнее. – Господи! Я и забыла, как это бывает. Мне надо откопать ночную рубашку и умывальные принадлежности. И косметику. И маленький голубой комбинезончик, тот, с мишками, для его высочества. И большое голубое одеяло. Девочки, давайте живенько. Времени у меня немного, схватки уже сильные.

Брюс переминался с ноги на ногу, так и не придя в себя от испуга.

– Вы поедете в больницу, говорите?

– Ну конечно. Вы меня отвезёте, правда? Боюсь, до автобусной остановки мне не дотащиться, дружок.

– Конечно, я вас отвезу. Но потом я должен быстренько отваливать. Вам придётся поискать кого-нибудь ещё присмотреть за девочками. От меня все равно никакого толку. Они меня вообще не слушаются.

– Я вас слушаюсь, дядя Брюс, – сказала я.

– Одна из четырех – это маловато, Дикси, – сказал Брюс, но все же улыбнулся мне. – Ладно, девочки, давайте выгрузим из машины остальную мебель, чтобы ваша мама могла вытянуться. Или оставить одну из кроватей, и она на неё ляжет?

– Только не мою кровать! Не хочу, чтобы она была вся в мерзких пятнах от крови и прочего! – сказала Рошель.

Три моих сестры пошли разгружать машину вместе с Брюсом. Я дышала так, как будто это у меня начались схватки.

– Хватит, мама, – прошептала я. – Я думаю, он и так останется. Ты можешь больше не притворяться.

– А? – сказала мама, снова хватаясь за живот. – Да нет же, теперь правда началось. Дикси, скажи им, что надо ехать. Мой мальчик выскочит прямо здесь, на тротуаре, если они там будут копаться.

– Мама, ты что, правда рожаешь?

Сердце у меня заколотилось громко-громко.

– Господи, Дикси, не будь глупышкой. Я не такая великая актриса, – прошептала мама, откидывая волосы.

Я увидела капли пота у неё на лбу. Она прикрыла глаза от боли и снова завела своё «хо-хо-хо».

– Мама! – сказала я, по-настоящему испугавшись.

Она крепко вцепилась в меня, стараясь удержаться на ногах.

– Ох, Дикси! До чего же больно. Все идёт слишком быстро. Что-то не так. Все будет в порядке, правда? С моим мальчиком все будет в порядке?

Похоже было, что она боится не меньше меня.

Я вдохнула побольше воздуху и обхватила её рукой.

– Не волнуйся, мама, все будет в порядке, – сказала я. – Ты ведь знаешь. Так говорят звезды.

7

– Ну вот, машина готова, – сказал Брюс, утирая пот со лба и с тревогой глядя на маму.

– Теперь уже с минуты на минуту, – сказала мама.

Брюс тихонько застонал.

– Не волнуйтесь, я скрещу ноги.

– Возьмите с собой одну из девочек на случай, если ребёнок появится, пока я за рулём, – попросил Брюс.

– Я шучу, – улыбнулась мама.

– А я нет, – сказал Брюс.

– Я поеду, мама, – сказала я, держа её за руку.

– Не будь глупышкой, милая. Тебя туда не пустят.

– Я поеду, – вызвалась Джуд, но похоже было, что её слегка мутит.

– Ты небось даже не знаешь, с какого конца они появляются, – сказала мама со смехом, хотя и сложившись пополам от боли. – Я знаю, что младенцы – не по твоей части, Джуд, не волнуйся.

– И не по моей, – поспешно вставила Рошель.

– Нет-нет, вы все три оставайтесь дома.

Мама умоляюще поглядела на Мартину.

– О'кей, – сказала Мартина со вздохом.

Она взяла маму под руку и помогла ей забраться в машину.

– Ведите себя хорошо, дорогие, ладно? Вы ведь управитесь, да? Джуд, вот две десятки, сбегай к ближайшему ларьку за чем-нибудь к чаю. И пожалуйста, запритесь и сидите дома, пока Мартина не вернётся. Рошель, не заводи больше разговоров с местными парнями. А ты, Джуд, не дерись. Дикси, дорогая, никаких перелезаний через садовую стену. И прекратите ссориться, слышите? Рошель, я к тебе обращаюсь!

– Она меня ударила, мама!

– Да, а это кто сделал? – сказала Джуд, проводя по своей щеке. Но потом кивнула: – Хорошо, мама, мы не будем больше драться, я обещаю.

Рошель состроила гримасу, но тоже пробормотала «обещаю».

– А ты обещаешь, что все будет в порядке, мама? – сказала я, стараясь не заплакать.

Я не могла смотреть, как у неё все лицо съёжилось от боли. В больнице я никогда не была, но видела по телевизору. Я представила маму на каталке, а её огромный живот – под таким тонким белым халатом и как страшные люди в масках разрезают её, чтобы вынуть ребёнка.

– Они тебя разрежут, мама? – спросила я.

– Нет-нет, я им не позволю! Я хочу и дальше носить бикини, когда снова похудею. Не волнуйся так, Дикси, ничего со мной не случится. Обещаю. Завтра к этому времени я, наверное, уже принесу вам вашего братика в одеяльце.

– Так кто же присмотрит за девочками, пока вы в больнице? – спросил Брюс.

Мама посмотрела на него, как на полного идиота.

– Конечно, вы, Брюс, дорогой.

– Ох нет! Нет, я же вам с самого начала объяснил. Мне нужно ехать обратно. Я уже давным-давно должен быть в магазине. Я не могу сидеть тут с вашими девочками.

– Мы не маленькие! – заявила Джуд. – Отчаливайте. Вы нам не нужны.

– Нет, вы им нужны, – сказала мама. Она снова согнулась. – Мне некогда пререкаться. Отвезите меня в больницу, Брюс. Я понятия не имею, где это, но вам придётся срочно меня туда доставить, приятель.

Она снова застонала «хо-хо-хо», громко, как паровоз. Рошель захихикала. Я пихнула её локтем, а она меня больно ущипнула в ответ.

– Прекратите, – выдохнула мама и откинулась назад в машине. – Господи, кажется, начинается.

– Поехали, – сказал Брюс мрачно, захлопывая дверцу за Мартиной и включая зажигание.

Мы слышали, как мама стонет внутри, пока машина трогалась с места. Мы с Джуд и Рошель стояли на тротуаре и глядели ей вслед. Старуха в косынке на спутанных волосах и в домашних тапочках вышла из дома через три двери от нас. Она принялась таращиться на нас, как будто мы обезьяны в зоопарке.

– Со старого места вас, стало быть, выкинули? – спросила она.

– Никто нас не выкидывал, – нетерпеливо ответила Рошель.

– Не морочьте мне голову. В жизни не видывала ничего подобного! Дерутся и скандалят на улице с первой минуты приезда! Девчонки ведут себя как трущобные кошки, а мамаша чуть не родила в придорожной канаве!

– Не лезь не в своё дело, кошёлка старая, – буркнула Джуд.

– Я на вас пожалуюсь в муниципалитет! Раньше это был приличный район. Когда мы с покойным мужем сюда переехали, мы гордились, что живём здесь. А теперь только поглядеть на весь этот мусор… Да район и используют как мусорный бак для всех этих проблемных семей…

– Мы не проблемная семья, – сказала я.

– Дикси, Рошель, заходите в дом! – позвала Джуд, схватила нас и потащила.

Когда мы захлопнули за собой входную дверь, я посмотрела на Джуд.

– Мы ведь не проблемная семья, правда? – сказала я.

– Нет, конечно.

– Но в школе нас тоже так называли, – сказала я.

– Это была дрянная школа.

– Мне там нравилось, – сказала Рошель. – И старая школа в Блечворте мне нравилась. Это не честно. Мне там правда нравилось. Мистер Митчел – самый хороший учитель, какого я видела, и он сказал, что если я буду стараться, то смогу сдать экзамены и поступить в университет, но с моей внешностью можно, конечно, пойти и в школу моделей.

– Мистер Митчел – просто старый извращенец, – сказала Джуд. – Ты такая тупая, Рошель! Хочешь показать, будто все знаешь, а на самом деле понятия ни о чем не имеешь. Как ты думаешь, зачем эти мальчишки хотели с тобой познакомиться?

– Я им понравилась. И если б ты не влезла, я бы подружилась с этим брюнетом с серьгой, – сказала Рошель, тыкая в Джуд пальцем.

– Не трогай ты меня своими погаными длинными ногтями! Эта старая кошёлка была права: ты как бродячая кошка.

– Не смей обзывать меня кошкой, корова!

– Прекратите! – закричала я. – Ну пожалуйста, ну пожалуйста, не начинайте опять драться!

Джуд и Рошель вытаращились на меня. Я, вообще-то, никогда не кричу.

– Какая муха тебя укусила? – со злостью сказала Рошель, однако перестала тыкать Джуд и опустила руки.

– Чувствуешь себя заброшенной, да, Дикси? – спросила Джуд. – Ты тоже можешь поучаствовать в битве.

Она легонечко толкнула меня в грудь.

Я понимала, что она шутит. Сделала вид, что пошатнулась, и опустилась на грязный пол, как будто она меня нокаутировала. Джуд выбросила вверх руку, изображая восторг победы. Рошель фыркнула, глядя на нас. Потом я встала, и все мы уставились друг на друга, не зная, за что приняться.

– С мамой все будет хорошо, правда? – сказала я.

– Конечно. Она уже сколько раз рожала. Опыта у неё хоть отбавляй, – бодро сказала Джуд.

– Она сказала, на этот раз все идёт слишком быстро.

– Так это ж хорошо, что быстро. – Рошель захихикала. – Представьте, если ребёнок родится прежде, чем они доедут до больницы? Как старина Брюс справится?

– Надеюсь, она с ним не закрутит, он такой зануда, – пробурчала Джуд.

– Мне он нравится, – призналась я.

– Он похож на лягушку, – сказала Рошель и скорчила глупую лягушачью рожу, совсем непохожую на моего дядю Брюса. – И квакает, как лягушка.

– И надувается, как жаба, когда пытается нами командовать, – подхватила Джуд.

– Ничего он не пытается! Он же тебя защитил от этих жутких парней!

– И вовсе они не жуткие, – оскорбилась Рошель.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не начинай сначала! – взмолилась я, осматриваясь в тёмной прихожей. Потом щёлкнула выключателем – туда-сюда. Свет не включался. – Только не это! Лампочка не горит.

Джуд пробралась в гостиную, куда свалили большую часть нашей мебели, когда все торопились разгрузить машину, и попробовала включить свет там. Свет не включался.

– О-ох! – простонала она.

– Света нет, – сказала Рошель. – Что будем делать? Не можем же мы сидеть в темноте, а, Джуд?

– Что ты мне предлагаешь? Превратиться в фонарь? – спросила Джуд, обкусывая кожу с большого пальца.

– Может, наверху есть свет? – предположила я.

– Да нет его во всем доме, балда, – сказала Рошель, но все же пошла наверх проверить. – А как же мы будем там ложиться в темноте? – спросила она, спускаясь.

– Нам пока не на что там ложиться, – сказала Джуд. – Сегодня нам, пожалуй, лучше остаться внизу. – Она обняла меня, заметив, что я дрожу. – Да все в порядке, Дикси, представь, что это поход. Давай-ка отправляйся на охоту за одеялами и начинай их разбирать, а я пойду добуду рыбы и горячей картошки. Поставь чайник, Рошель.

Тут она замолкла и снова вцепилась зубами в свой палец.

Рошель подумала о том же самом. Она побежала на кухню и попыталась включить конфорки на грязной электроплите.

– Господи, вообще все электричество не работает. Мы даже чаю попить не сможем. И горячего душа тоже не будет. И телевизор не посмотришь.

– Может, дядя Брюс починит электричество, когда вернётся? – сказала я.

– Если оно совсем отключено, ничего он не починит. А потом, он, я думаю, и не собирается возвращаться. Спорим, он докинет маму и Мартину до больницы и даст деру? – выпалила Рошель.

– Ну и скатертью дорога! Найдём мы кого-нибудь починить электричество. Муниципалитет! – сказала Джуд. – Если бы Мартина оставила нам мобильник, я бы им прямо сейчас позвонила. Знаете что, я поищу телефон-автомат и позвоню им по дороге, когда пойду за рыбой и картошкой.

– Ты же номера не знаешь, – напомнила Рошель. – О господи, что же нам делать?

– Не разводи панику, Рошель, Дикси пугается.

– Бедная крошка! – насмешливо сказала Рошель. – Что мы с ней носимся, как с несмышлёным младенцем? Она меня не намного младше. Просто выглядит такой недоразвитой дурой.

– А ты ведёшь себя как недоразвитая дура, – сказала я.

– И это говорит девчонка, которая ходит с игрушечной набивной птичкой на пальце! – Рошель щёлкнула Фиалку.

– Прекрати, – сказала Джуд. – Давайте-ка обе вытаскивайте быстренько постели.

– Можно мне с тобой, Джуд? – попросила я.

– Нет уж, лучше оставайся здесь. Особенно если эти парни, которые так приглянулись Рошель, ещё шляются поблизости.

– Так я потому и хочу с тобой пойти, – сказала я.

– Бог ты мой! Ты собралась меня защищать, Дикси? – удивилась Джуд. – Я скоро приду. Не волнуйся так.

Она весело помахала нам, но лицо у неё было напряжённое. Выходя, она набрала в грудь побольше воздуху, как будто собиралась нырнуть с вышки.

Когда она ушла, мы с Рошель переглянулись.

– Ну вот, теперь нас осталось двое, – сказала я. – Как в этих жутких детективах, где все время кто-нибудь исчезает.

– Скорее уж как в ужастиках. Как мама могла завезти нас в эту дыру?! Она такая глупая, – сказала Рошель. Она сновала туда-сюда среди сваленной мебели и стучала по ней своими испорченными замшевыми туфлями. – Я её иногда просто не выношу.

– Заткнись, Рошель. Она ведь сейчас рожает, и похоже, все у неё идёт не так.

– А зачем ей было заводить ещё ребёнка, когда у неё и так мы все? Так ей и надо, если ей с ним достанется. В следующий раз будет поосторожнее, – ворчала Рошель, протискиваясь между картонных коробок.

– Прекрати! Подумай, с ней же может что-нибудь случиться!

Я вспомнила все роды, какие мне приходилось видеть по телевизору. Я представила маму с раскрасневшимся лицом и как она задыхается и стонет. И больничную кровать, и полотняные салфетки, залитые ярко-алой кровью. И как мама лежит вся белая и неподвижная, а потом лицо ей закрывают простыней.

– Не плачь, – сказала Рошель. – Помоги мне лучше, дурочка. Сними-ка с пальца своего дурацкого попугайчика и поищи одеяла. Они, наверное, перепутались с одёжками.

– А если она умрёт?! – всхлипнула я, утирая слезы чьей-то футболкой.

– А ну отдай, это моя футболка! Нечего вытирать ею сопли. И прекрати это дурацкое нытьё, ничего она не умрёт. Она же не больна, она просто рожает.

– Некоторые женщины умирают от родов.

– Да что ты все про смерть! Ты, видно, вся в своего папашу. Ага!

Рошель отыскала одно одеяло на дне коробки, под маминой одеждой. Она стала его вытаскивать, но отвлеклась на мамино чёрное шёлковое кимоно.

– Она не взяла ночные вещи. – Рошель погладила мягкую чёрную ткань и поднесла её к лицу, чтобы понюхать мамины духи. – Я не всерьёз сказала, что так ей и надо, – прошептала она. – Я просто очень на неё разозлилась.

– Я знаю, – сказала я.

Я вытерла глаза рукавом кофты. Фиалка легонько толкнула меня клювом. Я стала карабкаться через кровати. Они были разобраны на части, чтобы поместиться в машину.

– Может, соберём пока мамину кровать и ляжем на ней все трое – и ты, и я, и Джуд? – предложила я.

– Вот ещё! Не хочу я спать с вами в одной постели! – фыркнула Рошель, но все же помогла мне с маминой кроватью.

Спинка не желала как следует вставать на место, а матрас был слишком тяжёлый. Без Джуд мы никак не могли положить его на место.

– Мы можем сегодня лечь просто на матрас, – сказала я.

– Не хочу спать так низко. Вдруг тут что-нибудь ползает – в такой-то грязи. Тут могут быть тараканы. Или крысы.

Лучше бы Рошель этого не говорила. Она, кажется, и сама пожалела о своих словах.

– А что нам делать, если тут и правда крысы? – сказала она, стоя на мамином кресле.

– Может… забьём их твоими высокими каблуками? – предложила я.

– Не хватало мне только испачкать свои лучшие туфли дохлыми крысами! – заверещала Рошель, осторожно слезая с кресла.

– Ладно, ладно. Мы просто выпустим всех твоих кошек – ну этих, белых: Снежинку, Сахарка, Пломбира, – они увидят крыс и скажут: «Ням-ням-ням, у нас будет к чаю вкусное крысиное филе», – и всех их сожрут.

Рошель захихикала:

– Странная ты, Дикси. Я никогда не знаю, шутишь ты или у тебя совсем крыша съехала.

– Ну конечно, съехала, – сказала я и стала корчить страшные рожи, изображая сумасшедшую, пока мы расстилали простыню на мамином матрасе, раскладывали одеяло и взбивали подушки.

Рошель понадобилось в туалет, и она попросила меня подняться с ней и подождать за дверью. До этого мы обегали весь дом, но теперь, когда мы остались вдвоём, стало куда страшнее.

Я тоже зашла в туалет. Пока я там сидела, в дверь вдруг забарабанили.

– Дикси! Скорее, пошли со мной к двери! – закричала Рошель.

– Не могу, я ещё не кончила! Иди сама открой. Это, наверное, Джуд с нашей картошкой.

– А если нет? Если там эти парни? Дикси, ты правда думаешь, что они бы сделали мне что-нибудь плохое? Этот красивый парень с серьгой? Может, Джуд просто завидует, как ты думаешь?

– Ни капельки Джуд тебе не завидует, и ты это прекрасно знаешь! – закричала я из туалета.

В дверь снова забарабанили.

– Дикси, пожалуйста, пойдём вместе.

– Иду, иду. – Я выскочила из туалета, на ходу натягивая штаны. – Слушай, мы не будем сразу открывать дверь, мы сперва посмотрим, кто это. Только не подходи слишком близко к прорези для писем, а то они могут тебя увидеть и достать.

– Ох, как же мне все это осточертело! Была бы у нас нормальная мама, которая бы за нами следила, и хороший папа, и уютный дом! – посетовала Рошель.

– Мне больше нравится семья Бриллиант, – сказала я.

Мы с Рошель пробрались к входной двери. Оказалось, что мы держимся за руки.

В дверь снова застучали громко и сердито.

– Господи, – сказала Рошель, – это те парни. Они пришли за мной.

– Убирайтесь отсюда, ребята, а то дядя Брюс сейчас с вами разберётся! – завопила я.

Прорезь для писем открылась.

– Это я, Джуд. Откроете вы мне наконец?

Мы насилу справились с дверью, руки у нас были скользкие от пота.

– Ну вы и трусихи, – насмешливо сказала Джуд.

– Мы не виноваты. Что ты так стучишь? Не можешь сама открыть дверь, как нормальный человек? Ты нас нарочно хотела напугать, – фыркнула Рошель.

– Как я могла сама открыть дверь, дура набитая? У меня же нет ключа. Ключи все у мамы, – сказала Джуд.

Мы замолчали, соображая. Мы ведь даже не знаем, где она. Может, в этом пригороде и больницы-то нет. Может, Брюс так и ездил кругами со стонущей мамой на заднем сиденье…

– А если она завтра не вернётся? – сказала я.

– Заткнитесь обе! – приказала Джуд. – Давайте поедим. Я купила ещё кока-колы. И спички, глядите!

– Ты что, курить собралась? – сказала Рошель.

– Да нет, кретинка, это чтобы видеть, когда совсем стемнеет.

– Кончай обзываться. Это ты кретинка, ты же пожар устроишь, если будешь ходить со спичками. Что было не купить фонарь?

– Не продают они фонарей в ларьке с картошкой. Я уверена, что мы найдём свечи где-нибудь на кухне.

Мы поискали свечи, но ничего не нашли.

– Может, пойти попросить свечку у соседей? – предложила Джуд.

– Ну да, вон к той старухе! – ухмыльнулась Рошель.

– Ладно, давайте пока есть. Рыба и картошка заледенеют, – сказала Джуд.

Мы стали есть прямо из пакета, потому что не знали, где тарелки. Колу мы пили из бутылки по очереди. Столом и стульями нам служил рулон свёрнутого коврового покрытия.

– Картошка здесь в сто раз хуже, чем в нашем ларьке возле дома, – пожаловалась Рошель.

– Ну уж извините, ваше величество. Надо мне было пробежать восемьдесят километров до дому и принести тебе картошечки получше, – сказала Джуд. – Отдай мне, если не нравится, я ещё совсем не наелась.

Мою картошку тоже доедала Джуд.

– А что, Фиалка не хочет картошечки? – спросила она.

– Ох, не заводи ты её! Она меня и так уже достала со своей дурацкой игрушечной птицей! – сказала Рошель.

– Ты меня тоже достала! – огрызнулась я. – Ты все только жалуешься, и ноешь, и ноешь, а толку от тебя никакого!

– Ах так? А от тебя-то какой особенный толк, воображала безмозглая?

– Я знаю соседку, у которой можно попросить свечку, – гордо сказала я.

Джуд и Рошель уставились на меня.

– Никого ты не знаешь, бестолочь, – сказала Рошель.

– Знаю. За нашим садом живёт моя подруга Мэри. Мы можем попросить её маму. Мэри говорит, что мама у неё очень добрая.

Рошель фыркнула:

– Господи, она у нас окончательно свихнулась. Подружка за нашим садом! Смотри, Дикси, ты угодишь в сумасшедший дом, если не будешь следить за собой.

– Да нет же, она настоящая! Я с ней играла в саду. Правда!

Рошель подняла брови и вздохнула:

– Ох, полоумная моя сестричка!

– Пошли, я тебе покажу!

Я скомкала обёртку от картошки и кинула в неё.

– Эй, перестань, ты мне испачкаешь кофточку! – взвизгнула Рошель. – Не пойду я в эти джунгли. Там в траве может быть что угодно – мыши, жабы, змеи.

– Я с тобой схожу, Дикси, – сказала Джуд.

– Не ходи, пожалуйста! Не оставляй меня тут одну!

– Ну и кто у нас тут маленький? – сказала Джуд. – Тебе придётся остаться, Рошель, потому что у нас нет ключа. И потом, Мартина может вернуться в любую минуту.

– Спорим, она не вернётся. Спорим, она поехала обратно в Блечворт. Она же не дура. Жалко, что я с ней не поехала.

Я тоже об этом пожалела. Я подумала, как было бы хорошо и спокойно вдвоём с Джуд. Ну и с мамой, конечно. Хотя теперь кроме мамы будет ещё младенец.