Текст книги "Преступный синдикат"

Гримаса, появившаяся на лице Багси, не произвела на нее большого впечатления, напротив, он показался ей еще более очаровательным из-за появившихся ямочек на щеках и подбородке.

– Если он не вспомнил об этих маленьких услугах, значит, они того не стоят. Вы должны вернуть ему его деньги, иначе он может рассердиться…

– Это угроза?

– Помилуйте, я только адвокат, я здесь затем, чтобы уладить дела занятых деловых людей, и потом…

Взгляд Багси стал еще более обольстительным, прежде чем он продолжил фразу:

– Я никогда не забываю ласкового обращения со мной… Вы увидели в этом угрозу? Вы восхитительны и понятливы… Кстати, чем бы нам заняться после обеда?

Тельма прекрасно поняла смысл предложения хотя бы потому, что этот удивительный малый ей нравился.

– Я иду на вечер к Айде Люпино… Послушайте, там будет ваш приятель, Джордж Рафт, а также Пол Муни, Кари Грант… О девочках не говорю из ревности. Вы пойдете со мной?

Главным для Багси было оставаться незамеченным, поэтому он поспешил отказаться, подчеркнув, что освободится только к полуночи.

– Тогда, – предложила Тельма, – я также вернусь к этому времени, меня проводит Берт, мой шофер. Гараж будет открыт. Подождите меня внутри. Там стоит «паккард», можете устроиться в нем. Я отправлю Берта в город и присоединюсь к вам.

Как сказано, так и сделано. И сделано неплохо.

Генри Серг отыскал вырезку из газеты тех времен. Достаточно познакомиться с ней, чтобы понять, что произошло:

«Большое жюри по делу Тельмы Тодд признало факт самоубийства, отклонив тем самым заключение коронера о том, что имел место несчастный случай.

Установлено, что известная кинозвезда Голливуда была обнаружена мертвой утром в воскресенье 15 декабря 1935 года. Тело находилось на сиденье принадлежащего ей «паккарда», на лице было обнаружено несколько капель засохшей крови, одежда была в некотором беспорядке. Машина стояла в личном боксе Тельмы Тодд в гараже «Сайдуок кафе», которым она управляла совместно с Роландом Уэстом, продюсером и кинорежиссером.

Вскрытие трупа, осуществленное в тот же день, подтвердило, что актриса скончалась от отравления углекислым газом на рассвете 15 декабря. Среди пищевых продуктов, обнаруженных в желудке, был зеленый горошек и бобы. Расследование, проведенное полицией, показало, что накануне смерти, а точнее, 14 декабря, Тельма Тодд присутствовала на приеме, устроенном другой звездой экрана, Айдой Люпино, в «Трокадеро». На этом приеме, как было установлено, не подавали зеленый горошек и бобы. Кроме того, прежде чем покинуть «Трокадеро», Тельма Тодд заявила своим друзьям, что она не собирается возвращаться к себе, а отправляется на встречу с одним молодым человеком, не уточнив при этом, с кем именно.

Куда отправилась она этой ночью? С кем? Полиция установить этого не смогла. Было выдвинуто три предположения: убийство несчастный случай, самоубийство.

Первое не привлекло внимания ни следователей, ни Большого жюри.

Второе, наоборот, имело множество сторонников. В самом деле, этой ночью Роланд Уэст, компаньон актрисы, отсутствовал. Кстати, ключи от резиденции Тельмы Тодд «Кастилло дель мар» в ее сумочке обнаружить не удалось. Может быть, она их потеряла и, не имея возможности вернуться к себе, укрылась в своем «паккарде» и завела мотор, чтобы спастись от ночного холода? Такая гипотеза представлялась весьма удобной и могла объяснить случайное отравление выхлопными газами.

Но в конце концов верх взяла гипотеза о самоубийство, которую поддержало Большое жюри. Его решение окончательное, оно означает, что, если Тельма Тодд была все-таки убита каким-то дьявольским способом, ее убийца теперь вне досягаемости, даже если предположить, что кто-то действительно захочет обнаружить его… Все-таки, откуда взялись бобы и зеленый горошек?»

Как видно, американских журналистов не так легко обвести вокруг пальца и заставить принять убийство за смерть от несчастного случая. Тем не менее Багси доказал, что он подлинный специалист в осуществлении убийств по заказу. Чисто выполненная «работа» надолго отбила у жителей Голливуда желание сопротивляться оказываемому давлению. На следующей неделе они полностью рассчитались с карточными долгами и долгами за наркотики, выложив внушительные пачки долларов.

Попытка напомнить об этой истории с Тельмой Тодд в тюремной камере вызвала гримасу неодобрения на лице Лаки. Он про себя отметил возрастающее волнение и нервозность Багси. Этот малый начинает давать сбой. За ним придется понаблюдать. Однако следовало признать, что его рэкет в Голливуде с самого начала работает как часы. Багси воспользовался услугами Джорджа Рафта[52]52
  Актор Джордж Рафт вел беспорядочную жизнь, вначале занимался бутлегерством, затем, став кинозвездой, продолжал поддерживать дружеские отношения с «большой семеркой». Он исполнял главную роль в фильме «Скарфас»; фильм «История Джорджа Рафта», снятый в 1961 году, он посвятил своим отношениям с Багси, но, очевидно, сделал это довольно сдержанно.


[Закрыть] для своего утверждения в качестве главаря гангстеров в Калифорнии, еще одного района, открытого до инициативе Лучиано для деятельности преступного синдиката. Вопреки мнению большинства Лаки решил доверить его Багси Сигелу, прокомментировав это следующим образом:

– Он лучший из тех, кто остался у нас свободным от дел. Кроме того, я хочу зачитать вам список лиц, нашпигованных монетами, которые всем там заправляют. Его передал мне Лонжи Цвиллман. Вот он: Ирвин Талберг, братья Шенк, Карл Лемле, Джек Кон, Сэмюэл Голдвин, Уильям Фокс, Луис Б. Майер, братья Вернер, Даррил Занук, Адольф Цукор, Давид Зельцник – все самые крупные продюсеры. Есть преуспевающие режиссеры: Фриц Любич, Отто Преминджер, Макс Офюлс, Золтан Корда, целая куча других и, наконец, эти потаскухи – братья Марксы, Дуглас Фербенкс, Чарли Чаплин, Ол Джолсон, Эдвард Робинсон, Джекки Куган, Эдди Кантор, Луи Рейнер, Полетт Годард, Синь Хассо… не говоря уже о музыкантах, у которых в голове только нотные знаки. Вот кого нам назвал наш брат Цвиллман, а он знает тамошнюю публику. Нет нужды объяснять вам, что Голливуд стал местом, где сосредоточены еврейские капиталы. Чтобы добраться до них и выкачать все, что только возможно, необходим исключительно «хороший» еврей, вот поэтому-то мы должны остановиться на Багси.

В день прибытия Сигела Джордж Рафт организовал грандиозный вечер за счет синдиката, поскольку сам он, кроме массивных золотых печаток, никогда не имел в кармане больше одной монеты.

Багси вошел под руку со знаменитой Джин Харлоу, звездой первой величины на небосводе Голливуда. Самые известные кинозвезды во главе с Морисом Шевалье уже прибыли и дружно приветствовали их. Присутствовали Шарль Буайе, Айрис Берри, Роберт Тэйлор, Гарри Купер, Кларк Гейбл, Пол Муни, Рамон Новарро, Эдвард Робинсон, Стэн Лаурел и Оливер Харди, а также Макс Бротерс, Уолт Дисней, Уолтер Питкин, Бинг Кросби, Эррол Флинн. Среди женщин стоит назвать Марион Дэвис, прибывшую с разрешения У. Херста, который не мог ни в чем отказать синдикату, Минду Дарнелл, Джанетт Макдональд, Джоан Кроуфорд, Бетт Девис, Констанс Беннет, Морен О'Сюлливан, Дороти Ламур.

Этот вечер, бесспорно, был одним из самых блестящих вечеров, организованых в Голливуде, и Шарль Буайе часто любил рассказывать о нем.

Надо признать, что Сигел продемонстрировал выдающиеся организаторские способности. Он сумел перевоплотиться в эдакого симпатичного парня, старался ничем не походить на проходимца, каким был на самом деле, очень сдержанно изображал из себя воспитанного человека с хорошими манерами. Довольно быстро он покорил сердце женщины весьма родовитой, графини Дороти Дендис Тейлор ди Фрассо. Влюбившись в него, она не замедлила ввести его в высшее общество и была в восторге от успеха, которым пользовался ее возлюбленный.

Пользуясь столь надежным прикрытием, Багси. Сигел тайно завладел столицей мирового кинематографа, настоящим золотым дном. Поддерживаемый президентом организации Джеком Драна, он активно развернул свою деятельность. Все технические работники кинематографа (операторы, звукооператоры, электрики, гримеры, декораторы, оформители) входили в профсоюз, руководимый Уильямом Бьоффом и Джорджем Брауном, – Международный союз работников театра и кино. Статисты (актеры второго плана и вспомогательные служащие) просто записывались в Центральный актерский отдел, чтобы найти себе работу. Никто не защищал их прав.

Следует отметить, что этот профсоюз даже без особых усилий приносил два миллиона долларов в год двум своим руководителям – Уильяму Бьоффу и Джорджу Брауну.

Сигел приказал привести их в пустой кабинет и рукояткой своего револьвера 45-го калибра зверски избил. Когда они, крича от боли, растянулись на полу, он им объявил:

– Канальи, на этот раз вам удалось избежать смерти… Я добрый малый. Я сохраню вас как вывеску, а так как я значительно увеличу ваши жалкие доходы, вы будете получать не меньше, чем раньше.

Если кто-либо из вас заартачится, прирежу его как свинью. Теперь убирайтесь…

Поскольку абсолютное большинство перешло на ею сторону, он не замедлил создать в профсоюзе отдельные секции статистов, постановщиков, писателей, авторов трюков, которые до этого были предоставлены сами себе.

Багси Сигел держал Голливуд в своих руках.

Свою первую демонстрацию силы он провел с Джеком Уорнером, продюсером фильма «Робин Гуд» В последний момент, в день, когда уже начались съемки, Багси отправился к нему и заявил, что все члены профсоюза объявляют забастовку.

– Но мы полностью внесли причитающийся с нас взнос, – возмутился Великий Джек. – Несомненно, – согласился Багси, – но я чувствую, что с вашей лентой не все в порядке, поэтому необходимо вручить мне двести пятьдесят тысяч долларов наличными, иначе беды не миновать…

Уорнер показал всем своим друзьям-продюсерам отвратительный пример сговорчивости. Но Сигел не ограничился тем, что заставил раскошелиться Уорнера, он отправился к Эрролу Флинну, чтобы сообщить, насколько тому идет костюм Робин Гуда.

– Очень жаль, если толпы обезумевших поклонников не смогут полюбоваться тобой, не правда ли? Я хочу содрать с тебя штраф, потому что я очень завистливый… 25 процентов с суммы твоего контракта. По рукам? Или, может быть, ты не согласен? Прекрасно! Это очень просто делается, старик, я тебе смастерю костюмчик из бетона, который тебе меньше пойдет, чем нынешний, зато тебя найдут совершенно сухим в водах Сакраменто. Уловил?

Эррол уловил очень быстро и согласился.[53]53
  Я дружил в течение десяти лет с Эрролом Флинном, который и рассказал мне эту историю, где ничего не говорит в его пользу. – Ж. М.


[Закрыть] Многие другие также последовали его примеру. Нет смысла называть их имена, поскольку некоторые из них еще живы в памяти поклонников как герои, неизменно побеждающие негодяев и злодеев. А что бы сделали другие на их месте?

Багси провернул успешно еще один шантаж, принесший ему миллион долларов, использовав при этом в качестве посредницы Марион Дэвис. На этот раз жертвой оказался У. Р. Херст. Сигел располагал данными о том, что за четырнадцать лет до этого режиссер Томас Инс, прибыв вместе с Марион Дэвис на празднование своего дня рождения на яхту Херста «Анайда», получил вместо подарка прямо в лоб пулю 45-го калибра. Всемогущий Херст замял это дело. Однако у Багси Сигела имелась фотография, на которой был заснят распростертый на полу Инс с огромной дырой в голове. Возможность огласки заставила Херста задуматься. И он заплатил. А его газеты миллионам своих читателей давали только самый минимум информации, касающейся деятельности синдиката.

Багси Сигел стал важной персоной «города грез». Голливуд уступал его натиску, часто из страха, а порой из симпатии, которую внушал этот странный малый. Вместе со своей женой Эстер (которую он почти боготворил), двумя дочерьми, Милисент и Барбарой, пяти и семи лет, очаровательными куклами, не имевшими ни малейшего представления об истинном облике их нежного, потакающего во всем отца, Багси обосновался в шикарном особняке «Холми хилс» из тридцати пяти комнат, с двумя бассейнами и двумя теннисными кортами. Его званые обеды и приемы привлекали массу народа, хотя нужно заметить, что для многих из них посещение было делом обязательным… После того как он захватил власть над миром кинематографа, его честолюбивые планы весьма сильно расширились. В 1938 году Багси ужо контролировал азартные игры в Редондо-Бич, тотализатор на скачках в Агуа-Кальенте, на бегах в Кальверт-Сити. На первые же крупные суммы, которые ему удалось заполучить, он приобрел довольно большие прогулочные яхты, которые переоборудовал под плавающие казино. Они стояли на якоре напротив Лос-Анджелеса, достаточно далеко от границы территориальных вод, чтобы не попасть под действие законов, запрещающих азартные игры. Быстроходные катера сновали между яхтами и берегом и привозили и отвозили любителей острых ощущений.

Его первый помощник Джек Драна оказывал ему всяческую поддержку. Настоящее его имя было Антони Рацциоти, и он лишь чудом уцелел после «Сицилийской вечерни». Ответственный перед мафией за Калифорнию, он только начал налаживать рэкет в этом штате, признав за благо перейти под начало Сигела. Благодаря его удивительным профессиональным данным без должного внимания не оставалась ни одна возможность увеличить доходы.

Что касается самого Сигела, то он заметно изменился. Чем больше становились доходы, тем большей небрежностью стали отличаться его отношения со своими коллегами по синдикату, хотя Абнер Лонжи Цвиллман все чаще стал предупреждать о надвигающейся опасности. Так или иначе, но в одно прекрасное утро прибыл сицилиец с длинным, как у крысы, лицом, маленькими злыми глазками, одетый как служащий Армии спасения, который представился…

– Карло Гамбино… Я из семьи Лаки. Фрэнк Костелло имеет все полномочия босса по контролю за деятельностью и совместно с Лански по контролю за поступлением отчислений в организацию. Я приехал проверить дела и собрать отчисления.

Сигел пустился в долгие разглагольствования о различных капиталовложениях, которые могли, по его мнению, значительно увеличить доходы… Безуспешно. Мафиозо иронически посмотрел на него и с нескрываемым недоброжелательством произнес:

– Ты мне заговариваешь зубы, приятель. Я прибыл за монетами. Ты платишь, и точка. Если у тебя есть предложения, то отправляйся к Лаки, прихватив с собой кое-что в кубышке, чтобы порадовать его.

Как мы уже видели, Бенджамин Сигел так и поступил. Но единственно, чего он добился, – так это того, что Калифорния осталась полностью в его ведении, тогда как Цвиллман снова вернулся в Нью-Джерси.

Переговоры с Сигелом усилили убежденность Лаки в том, что бедняга Багси принимает себя слишком всерьез, а его желание любой ценой плыть самостоятельно неминуемо приведет к крушению. Синдикату следует впредь повнимательнее следить за ним, чтобы в пучине не сгинули другие крупные рыбины преступного мира.

* * *

Генеральный атторней Томас Дьюи любил повторять:

– Я открыл американцам глаза на то, что гигантский, мерзкий спрут сжимает их страну, грозя задушить ее, бесстыдно высасывает все ее соки, наполняя ее алкоголем, наркотиками, проституцией, развратом, чтобы отравить и унизить ее. Я отрубил голову спруту и выпустил из него много «чернил». Сейчас каждый свой день, каждую ночь я посвящаю уничтожению сохранившихся омерзительных щупальцев…

Отменная программа. Первым из «щупальцев» стал не кто иной, как Луис Ленке Бухалтер.

В связи с тем, что Лучиано находился в тюрьме, ему не всегда удавалось держать бразды правления с должной твердостью. Костелло и Лански уделяли слишком много времени расширению своих личных секторов активности, поэтому недостаток бдительности вел к тому, что мало-помалу каждый стал тянуть в свою сторону, так как не чувствовалось руки подлинного и беспощадного хозяина.

Как уже упоминалось выше, Лучиано всегда стремился убедить всех в том, что он совершенно непричастен к контрабандной торговле наркотиками. Что, однако, отнюдь не соответствовало действительности. Вито Дженовезе проводил для него множество дерзких операций, в которых участвовали находящиеся, казалось бы, вне подозрений политические деятели, послы некоторых государств, титулованные представители высшего общества тех времен и нынешних, пристрастившиеся к этому зелью. Но сам Лаки, который в самом начале преступной карьеры занимался доставкой белого порошка за лентами шляпок господина Гудмана, за что и был приговорен к тюремному заключению, хотел навсегда отгородиться от этого занятия.

Как только при нем заходил разговор о наркотиках, он впадал в ярость. Невозможно описать его бешенство, когда Джо А. Адонис, посланный Лепке на разведку, сообщил ему, что Бухалтер по уши влез в торговлю наркотиками с Гонконгом, приносящую более десяти миллионов долларов дохода, но Бюро по борьбе с торговлей наркотиками пронюхало что-то, и Лепке срочно просит помощи, так как ко его следам идет сам Генри Анслингер, возглавляющий это бюро.

Чтобы выиграть время, Лаки Лучиано решил, что Альберт Анастасия должен оказать помощь и содействие Лепке и доложить ему о положении дел.

Дальнейшее изложение основано на нескольких интервью, которые нам согласились дать люди, связанные с делом Лепке Бухалтера, в том число Чарльз Брейтель (судья Верховного суда штата Нью-Йорк), Виктор Гервитц (помощник Томаса Дьюи) и Джозеф Кейтц (официальный представитель профсоюза докеров).

Бухалтер со своим лейтенантом Гюрахом Шапиро контролировал при помощи террора большинство Нью-Йоркских профсоюзов, а также ассоциаций предпринимателей. Они беспощадно драли по три шкуры с трудящихся, в частности в таких секторах, как пошив готового платья, транспорт и торговля хлебом. Когда какой-либо предприниматель не хотел допустить у себя создания профсоюза, он обращался за помощью к Лепке или к Гюраху, этим отъявленным бандитам; в свою очередь, если профсоюзы хотели предпринять что-нибудь, они также заключали соглашение с Лепке и Гюрахом. Круг жесточайшего принуждения замыкался, и любые протесты оказывались бесполезными.

Лепке и Гюрах принялись за предпринимателей, отказавшихся вносить чрезмерную плату за так называемую личную охрану, охрану от диких забастовок и возможных разрушений их предприятий. Они потребовали от них вступления в их собственное объединение и выплаты за право пользоваться их услугами определенных сумм. Речь шла о прямом вымогательстве. Действуя подобным образом, они на протяжении многих лет запугивали и терроризировали всех производителей готового платья. Кто-то должен был наконец решиться вырвать эту отрасль промышленности из-под контроля преступного мира. Таким человеком стал Томас Дьюи, избранный в 1938 году на должность окружного атторнея Нью-Йорка. Он осмелился предпринять наступление на уголовную империю, созданную Лепке Бухалтером. Вот текст его первого обращения по радио по этому поводу: «В течение ряда лет Луис Бухалтер, более известный под именем Лепке, являлся самым злостным рэкетиром в сфере американской промышленности. Его гангстеры принуждали производителей готового платья и владельцев хлебопекарен выплачивать им подать за так называемую охрану… и они убивали всех, кто пытался оказывать им сопротивление. На протяжении двух последних лет пятеро из бывших членов банды Бухалтера были убиты, а сегодня достойный уважения гражданин сражен пулями, предназначенными для одного из помощников Лепке. Хватит! Нам необходимо взять Лепке, живого или мертвого!»

Речь, конечно, мужественная, однако за ней скрывалось лишь одно – сильное желание добраться до более высоких постов в государственной администрации, а может быть, и до самого поста президента.

Своим заявлением Дьюи хотел также перебежать дорогу Гуверу, директору Федерального бюро расследований, вышедшего на след Ленке, равно как и Генри Анслингеру, директору Бюро по борьбе с торговлей наркотиками.

Следует подчеркнуть, что весь этот ажиотаж поднялся вокруг персоны весьма примечательной. В нашем повествовании, цель которого – рассказать о том, как возник и достиг расцвета синдикат преступлений, Бухалтер появлялся лишь эпизодически. Однако эта личность заслуживает более пристального внимания.

Луис Бухалтер родился в Манхэттене в 1897 году. Совершение преступлений довольно рано стало для него источником существования. Что же касается области чувств, ему было ведомо лишь одно – безграничная привязанность к другому еврейскому мальчику, выброшенному, как и он сам, на улицу, – Якобу Гюраху Шапиро. Оба дебютировали в Ист-Сайде, занимаясь вымогательством у мелких торговцев наркотиками. Лепке был настолько беден, что когда его в первый раз арестовали в 1913 году за кражу с витрины, то полицейские обнаружили, что оба ботинка, в которые он был обут, несомненно краденые, были на левую ногу.

Спустя двадцать лет, когда он стал королем преступного мира и рэкета в Нью-Йорке, сумма его годовых операций достигла пятидесяти миллионов долларов (в те-то времена!).

С самого начала Лепке и Гюрах ни на шаг не отходили друг от друга. Вскоре они сконцентрировали свою деятельность на рэкете готового платья. Они работали на банду Якоба Литл Ожи Оргена и в 1923 году помогли ему устранить конкурента Натана Кида Дроппера Каплана. Очень быстро честолюбие их возросло, и в 1926 году Лепке без труда убедил Гюраха самим возглавить банду, ликвидировав Оргена. 15 октября Орген остановил на улице такси. В тот момент, когда он уже садился в машину, к ним приблизился автомобиль, за рулем которого сидел Гюрах, а в салоне – Лепке с автоматом Томпсона в руках. Раздались выстрелы, которые буквально надвое перерезали Оргена и тяжело ранили телохранителя, одного из братьев Даймонд.

Лепке, силой подавляя всякую попытку сопротивления внутри банды, в 1927 году стал абсолютным хозяином в области рэкета готового платья. Располагая влиянием в профсоюзе закройщиков, он мог без труда оставить без работы пятьдесят тысяч человек. Швейникам не оставалось ничего другого, как соглашаться вступать в многочисленные профсоюзы, создаваемые бандой Лепке.

С тем чтобы обеспечить полное повиновение, Лепке создал свою собственную бригаду наемных убийц, состоявшую в основном из евреев. В нее входили, в частности, Мэнди Вейс, Керли Хольтц, Данни Фелдз и Поль Бергер. С их помощью, а также благодаря уже созданным союзам изготовителей готового платья Лепке удалось проникнуть в крупнейший профсоюз рабочих швейной промышленности, насчитывающий более четырехсот тысяч членов, в котором он вскоре занял доминирующее положение. Затем наступила очередь профсоюза работников, доставляющих товары на дом, профсоюза водителей грузовых автомобилей, а затем и работников по пошиву меховых изделий, хлебопекарной промышленности, владельцев кинопроекционных установок. Мы уже говорили о том, что в это время он предпочел сотрудничать с «Бандой четырех», а затем и стать ее членом, так как справиться с ней ему было не по силам. Когда это требовалось, Лепке умел быть благоразумным. Его пригласили также войти в состав «генеральных штатов» преступности, организованных в Атлантик-Сити. Лепке стал одним из членов высшего совета преступного синдиката и главой «Мёрдер инкорпорейтед» – «Корпорации убийств», которая приводила в исполнение решения синдиката и приговоры, выносимые «судом Кенгуру». Вместе с Лнастасиа и Сигелом они образовали не знающий пощады триумвират. Костяк «Корпорации убийств» составила бригада убийц, созданная Лепке. Это содействовало тому, что главой и вдохновителем триумвирата стал Бухалтер. Говоря о Лепке, мы вскоре, придерживаясь хронологического порядка изложения, подробно расскажем и о «Корпорации убийств».

В последние годы действия «сухого закона» Лепке и Гюрах, одержимые ненасытной жаждой обогащения, свойственной всем гангстерам, все еще продолжая расширять сферы установления рэкета, в то же время решили организовать обширную, не имеющую себе равных сеть сбыта наркотиков, чтобы таким образом компенсировать уменьшение доходов от контрабанды спиртного. Они устремились на поиски наркотиков во все уголки мира и занялись его транспортировкой непосредственно в США. На американской территории Лучиано требовал выделения в среднем трети поступлений от контрабанды и реализации товара. Лепке получал вторую треть. Самым крупным покупателем героина за границей был Керли Хольтц. Все поступающие к нему партии героина оплачивались наличными. Другим крупным продавцом «смерти в малых дозах» был Яша Катценбург, специалист по Дальнему Востоку с центром в Гонконге. (В течение четырех дней ему удалось доставить в США более чем на десять миллионов героина и морфия. Его нашли в водах Ист-Ривер, с черепом, раздробленным битой для игры в бейсбол, с цементным блоком на ногах; это было наказание за то, что он позволил себе утаить часть баснословных сумм, с которыми ему приходилось иметь дело. В довершение этого он попытался скрыть свой поступок и организовал захват таможенниками одного из судов, доставлявшего наркотики.) Возвращаясь к Бухалтеру, следует отметить, что именно он в 1935 году, когда Шульц поставил вопрос об уничтожении Дьюи, настоял на том, чтобы высший совет синдиката отказался от этого предложения. Для того чтобы лучше понять, почему влияние, которым он пользовался в организации, с каждым днем усиливалось, достаточно напомнить о десятках миллионов долларов, которые в качестве процентов отчислялись со всех его операций.

Тот, кто приносит столько денег своим сообщникам, достоин почтения. Его слушают. Закон банд покоится на реальных фактах. Кстати, именно его люди – Мэнди Вейс, Чарли Уоркман и Алли Танненбаум – уничтожили Шульца и трех его лейтенантов в ресторане, расположенном в Нью-Джерси.

Люди Дьюи и особенно Джозеф Кейтц (официальный представитель при профсоюзе докеров) рассказали нам, что они почти сразу же установили личности убийц благодаря свидетельским показаниям одной проститутки. Но только десять лет спустя следователи удосужились собрать необходимое количество доказательств, свидетельских показаний, чтобы отправить Мэнди Вейса на электрический стул, а Уоркмана в тюрьму отбывать пожизненное заключение.

К 1933 году, против Лепке, Гюраха и еще ста пятидесяти восьми гангстеров будет выдвинуто обвинение в нарушении антитрестовского законодательства. Каждого из них приговорят к штрафу в размере тысячи долларов и к году тюремного заключения. Федеральный судья Джон Нокс с сожалением скажет по этому поводу: «Для них это не больше чем простой шлепок по рукам, но это максимальное наказание, которое я могу им вынести».

Отличаясь неслыханной наглостью, оба приятеля нашли и это наказание чрезмерным. Спустя две недели, так и не внеся никакого залога, они вышли на свободу. Представ перед апелляционным судом, возглавляемым Мартином Т. Мэнтоном, другом Фрэнка Костелло, явно подкупленным гангстерами, они узнали, что приговор первой инстанции отменен и слушание дела откладывается.

Но чудовищный рост преступной империи Лепке и отсутствие непосредственной связи с Лучиано в конечном счете оказались причиной его гибели.

Операции по вымогательству были столь многочисленными, столь сложными и столь процветающими, что он уже не в состоянии был сам полностью контролировать их. Поскольку у него не было надежных помощников (он вынужден был лично наказывать рвущихся к власти лейтенантов, стремящихся устранить его, – вечный закон, по которому побеждает сильнейший), то в самом «горячем» секторе, секторе наркотиков, возникли серьезные неполадки. Он командовал слишком большой армией убийц, рэкетиров. Наиболее дерзкие стали потихоньку прикарманивать доходы. Чтобы держать в руках бесчисленные профсоюзы, входящие в его объединение, Лепке вынужден был все чаще прибегать к запугиванию, убийствам, вымогательствам. Дьюи, увенчанный лаврами побед над Лучиано, над Шульцем, назвал его в конце концов государственным преступником номер один. В это же время нависла угроза того, что и он, и Шапиро будут привлечены к ответственности на основании федеральных законов. Бюро по борьбе с торговлей наркотиками нашло доказательства того, что они вложили десять миллионов долларов в покупку только что перехваченной партии наркотиков.

Лепке почувствовал, что его обложили. Его телефон прослушивался. За ним была установлена слежка. Он мог теперь встречаться со своими лейтенантами только в холлах отелей, на вокзалах, на остановках автобусов, да и то лишь после того, как удавалось убедиться, что за ним никто не следит. Вскоре встречи, на которых обсуждались миллионные сделки, стали проходить в туалетах захудалых забегаловок, в переходах метро.

Зажатый в угол, Лепке старался избежать малейшего риска. Он систематически приказывает убирать каждого, кого Дьюи намеревается допросить, даже тех, кому нечего было сказать. Осторожность никогда не излишня. Достаточно стало одного вызова в контору Дьюи, чтобы считать, что ты мертв. «Корпорация убийств» продолжала безропотно ему подчиняться. «Дьюи и его команда теряют голову так же, как и своих свидетелей», – писал в это время Уолтер Уинтшелл.

К середине лета давление со стороны правительственных органов стало невыносимым. Ленке признается своему лейтенанту Бергеру:

– Мои нервы на пределе… Мне повсюду мерещатся полицейские. Земля горит у меня под ногами. Я намерен улизнуть…

На самом деле он никуда из Нью-Йорка не уезжает. Анастасиа по приказу Лучиано подбирает для него шикарную квартиру, набитую забавными штучками: шкафами с тройным дном, выдвижной библиотекой, позволяющей спать между двумя выдвигаемыми стенками, и т. д. Квартира находилась прямо над захудалым танцевальным залом «Палас ориенталь».

В этом искусно оборудованном убежище Луис Бухалтер прожил два года, и никто ничего не подозревал. Однако с каждым днем его недоверие возрастало, страх, горячечное воображение побуждали его преследовать все большее число людей.

Вспоминая прошлое, он отыскивал там имена людей, с которыми ему приходилось встречаться, брал их на заметку. Дюжины несчастных, которые уже почти и не помнили его, уничтожались Альбертом Анастасиа, а чаще Луисом Капоне (он не имел ничего общего с семьей Аль Капоне), одним из главных убийц «Мёрдер инкорпорейтед», или Эйби Рильзом.

Лепке часто выходил из своего убежища, чтобы вселить веру в своих людей, а также проверить некоторые сферы рэкета. Отчаянная ситуация: полиция Нью-Йорка рыскала повсюду, подстегиваемая Дьюи и шефом полиции Валентайном, увеличивала число патрулей, тормошила тайных осведомителей. Но ей не удавалось получить никакой информации, настолько велит; был страх, который внушал этот убийца, способный в любой момент отдать приказ об уничтожении. Э. Д. Гувер занимался тем же с агентами ФБР, лично руководил некоторыми операциями против Лепке. В штате Нью-Йорк было развешено более ста тысяч объявлений, обещавших вознаграждение в двадцать пять тысяч долларов за поимку живого или мертвого Лепке Бухалтера. Вскоре сумма вознаграждения достигла ста тысяч долларов. На всех степах можно было видеть лицо Лепке, но его самого никому обнаружить так и не удавалось.