Текст книги "Искатели приключений: откровения истории"

– Он якобы внебрачный сын Великого учителя Мальты. Во всяком случае он сам так говорит. Его жена происходит из знатной римской семьи. Но у меня нет в этом полной уверенности. К нам он приехал из Испании. Это все, что я знаю официально. Кажется, это было паломничество в Компостел. Говорят, что его жена очень набожна.

– Во всяком случае она очень красива. Но мой дорогой Маник, я удивлен, что вы, интендант полиции, так плохо информированы.

Пина Маник пожал плечами, на его остром, аскетическом лице застыла презрительная мина.

– Мы не торопимся, пусть они развлекают людей их так называемой магией. Но я полностью разделяю ваше мнение относительно графини, она действительно восхитительна. Я не буду от вас скрывать, что ее муж не вызывает у меня доверия, и я установил за ними негласное наблюдение. Я чувствую в нем что-то странное… и опасное.

– Если уж полицейские позволяют себе иметь предчувствия, куда же мы идем? – ответил, смеясь, его собеседник. Затем он добавил:

– В любом случае я разочарован. Я думал, что вы их хорошо знаете и хотел попросить вас представить меня прекрасной графине…

Интендант полиции поднял глаза к небу и издал глубокий вздох.

– Вы неисправимы, дорогой Жозе! Вы не можете пропустить ни одного хорошенького личика, а ваше состояние привлекает их в великом множестве. Однажды с вами случится несчастье.

– Вы очень любезны, дорогой друг. Если я вас хорошо понял, меня можно любить лишь только за мои деньги? Очаровательно, благодарю вас.

– Не будьте глупцом, Круз Собрал, – нетерпеливо промолвил Маник. – Нужно быть слишком самоуверенным, чтобы в таком возрасте надеяться на что-то другое. Но если вы действительно хотите познакомиться с этими людьми, обратитесь к нашей хозяйке. Инес де Пикас без ума от итальянца и будет рада отдать ему жену в ваши руки. Но не приходите ко мне жаловаться, если с вами что-нибудь случится.

– Не бойтесь! Я уверен, что молодая графиня – просто ангел. Достаточно посмотреть на ее глаза, уж я-то в этом разбираюсь.

Взбив фатоватым жестом жабо, Жозе-Анселмо да Круз Собрал направился туда, где только что исчезла Лоренца с мужем. Он был одним из самых богатых людей Португалии, крупным судовладельцем, корабли которого бороздили все моря и океаны; кроме обширных владений, у него была еще и самая большая коллекция драгоценных камней. Особенно много разговоров шло о его топазах, самых крупных и красивых, найденных в Бразилии, где у него были шахты. Все это делало его чрезвычайно популярным среди женщин, иначе его победы были бы необъяснимы.

Дону Жозе было около пятидесяти. Он был высокого роста, но в результате злоупотребления дорогими яствами и винами, страдал излишней полнотой. Лицо его было покрыто красными пятнами, придававшими ему красновато-кирпичный цвет. Но он все более страстно любил женщин: маленьких, бледных, хрупких, предпочтительнее блондинок. Лоренца произвела на него неизгладимое впечатление, и он поклялся, что этим же вечером познакомится с ней. Теперь он был занят поисками хозяйки дома.

Он быстро нашел ее, а так как в тот момент она разговаривала с графом и графиней Стефано, он без колебаний направился к ней.

– Моя дорогая Инес, – сказал он с самой милой улыбкой, на которую был способен, – я хотел бы просить у вас содействия быть представленным графине, робким поклонником которой я являюсь.

С этими словами он поклонился так низко, насколько позволял его внушительный живот. Инеса де Пикас скрыла за веером свою улыбку и поспешила ему на помощь.

– Как же так, дорогая, вот один из моих лучших друзей, граф Жозе-Анселмо да Круз Собрал, один из крупнейших судовладельцев.

Лоренца молча сделала реверанс, а Джузеппе ответил:

– Мы рады познакомиться со знаменитым графом. Мы много слышали о нем. Я ваш покорный слуга, граф.

Начались приветствия. Мужчины принялись обсуждать опыты итальянца, любившего поговорить на эту тему, и Лоренца смогла уединиться в саду. Ей необходим был глоток чистого воздуха. Залы были полны тяжелыми дурманящими ароматами. Она чувствовала усталость. К тому же лицо нового знакомого ей совсем не понравилось, как, впрочем, и услужливость, с которой разговаривал с ним ее муж. Вот почему ей с трудом удалось справиться с раздражением, когда, немного позже, она услышала, как муж приглашает Круз Собрала посетить его лабораторию.

Сразу по возвращении с бала между супругами разыгралась сцена. Лоренца в отчаянии упрекала Джузеппе за его приглашение.

– Я не хочу видеть этого толстяка здесь, ты слышишь меня. Я никогда не приму…

– Он… очень богат, – промолвил Джузеппе, растягивая кружевное жабо, – и я не могу понять, почему ты не хочешь его принимать? Знаешь ли ты, что этот человек владеет лучшей в Европе коллекцией топазов. Даже у Екатерины Великой нет ничего подобного. Это заслуживает кое-каких… усилий, не так ли?

– Мне абсолютно все равно. Можешь ли ты мне поклясться, что не рассчитываешь на меня, чтобы привлечь этого человека. Ты думаешь, я не видела, как он на меня смотрел?

– Я тоже видел, но зачем так громко кричать об этом. Лоренца, если ты меня любишь, ты будешь разумной. Что в конце концов я у тебя прошу? Быть любезной с этим богатейшим судовладельцем, и то на некоторое время. Мы не задержимся здесь долго. Я мечтаю о Париже, Лондоне. Но нам нужны деньги, много денег. Соблазнить Круз Собрала для тебя лишь детская игра. Он уже соблазнен.

– Детская игра? – губы Лоренцы скривились от отвращения. – И будет, конечно, продолжение. Я должна буду терпеть этого отвратительного толстяка, как я терпела вице-короля… и многих других…

– Я все знаю. Но, к несчастью, единственный человек, который тебе нравится, сразу вышел из круга. Но на этот раз мне нужна твоя помощь, слышишь, я требую.

Внезапно ярость Лоренцы утихла. Она в рыданиях бросилась на кровать.

– Сжалься, не требуй от меня этого… этого. Он вызывает у меня ужас…

Джузеппе встал на колени рядом с ней и положил ей руку на плечо.

– Успокойся, – сказал он нежно. – Мы не дойдем до этого. Ты достаточно ловка, чтобы избежать… неприятных вещей и сделать тем не менее из него своего раба. От тебя лишь требуется сделать его сумасшедшим, слепым, глухим… ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Ах, твоя любовь! – с горечью воскликнула она.

– Да, – с уверенностью продолжал он. – Я люблю тебя, и еще сильнее, чем прежде. Ты превратилась в очаровательную женщину, именно такую, какая мне нужна. Вдвоем мы сможем завоевать весь мир, и тогда мы будем счастливы…

– На тебе проклятье, Джузеппе, ты это знаешь. Ты навлечешь на нас гнев Божий. Мы никогда не будем счастливы, никогда… А я начну тебя ненавидеть…

Он выпрямился и начал раздеваться.

– Ты можешь ломать из себя дурочку, можешь ненавидеть меня, сколько хочешь. Но слушайся меня, это все, чего я требую…

Молодая женщина вытащила из рукава маленький платок, вытерла им глаза и с отчаянным видом посмотрела на мужа.

– Ты знаешь, что я подчинюсь тебе. Я не могу противиться твоей воле. Ты слишком силен, чтобы я могла с тобой бороться. Но берегись, Джузеппе, берегись… Все это плохо кончится!

– Вовсе нет…

Он притянул к себе Лоренцу, взял ее в объятья, целовал ее лицо, шею.

– Я смогу вернуться, ты увидишь, я выиграю. Мы выиграем. Ты так красива… и я люблю тебя, что бы ты ни думала, я люблю тебя больше всего на свете. Я не глупец…

– Если бы ты меня любил, ты бы ревновал…

– Правильно. Но ревность – это недостаток глупцов!..

Дон Жозе широко пользовался приглашением, которое ему было сделано. Он не замедлил явиться к чете Стефано. Лоренца приняла его вежливо, а Джузеппе показал ему свою алхимическую лабораторию, библиотеку, печи, реторты. Довольный таким приемом, граф приезжал все чаще и чаще, и каждый раз его визит предваряли цветы, фрукты, подарки для Лоренцы. Как только прибывал один из его кораблей, он тут же посылал молодой женщине шелка, кофе, пряности, изделия из слоновой кости, множество дорогих безделушек, и даже великолепного бразильского попугая, голубого, как летнее небо.

Его ухаживания были робки и деликатны, и Лоренца понемногу успокоилась. Но опасения вспыхнули с новой силой, когда Дон Жозе пригласил ее посетить после обеда его великолепное поместье на берегу Тахо, в пригороде Лиссабона. Лоренца попыталась отказаться, сославшись на нездоровье из-за жары, обрушившейся на город, но Круз Собрал настаивал.

– Мне так хотелось показать вам коллекцию драгоценных камней, – говорил он с жаром. – Я уверен, вы не видели ничего подобного. Вы не были бы настоящей женщиной, если бы не любили камни…

– Она обожает их, – вмешался Джузеппе, присутствовавший при разговоре. – И она будет рада полюбоваться вашей коллекцией. Не так ли, дорогая?

Его рука жестко сжала плечо Лоренцы. Понимая, что сопротивление бесполезно, Лоренца, не в силах произнести ни слова, склонила голову в знак согласия. Ее душили рыдания. В очередной раз Джузеппе отдавал ее в руки чужого человека ради удовлетворения своей жадности и амбиций. Бывали моменты, когда несчастная молила о смерти.

Однако то, чего она опасалась, не произошло. Круз Собрал, возможно, не желая ее пугать, был галантен, нежен, предусмотрителен, но не более. Его обширное владение в восточном стиле возвышалось над вереницей террас, где в изобилии росли розы, апельсиновые деревья, гигантские фиги, магнолии, жасмин. В ленивых водах Тахо отражалось небо цвета индиго, и Лоренца, следуя за хозяином по благоухающему саду, думала о том, как прекрасно жить среди такой красоты. Она искренне любовалась знаменитыми топазами, выставленными на черных бархатных подушечках в многочисленных витринах. Никогда еще она не видела их в таком множестве и столь великолепных. Она не знала о том, как загорелись ее глаза, глядя на эти сокровища. Круз Собрал улыбнулся.

– Это моя коллекция, но у меня есть и другие камни. Держите…

Он открыл сундук из резного дерева, стоявший у окна, и показал Лоренце целое море камней. Они сверкали на солнце, текли сквозь пальцы судовладельца, переливаясь всевозможными оттенками. В одной из шкатулок он взял очень красивое колье и проворным жестом надел его на шею молодой женщины.

– В память о вашем визите! – прошептал он так близко, что его горячее дыхание обожгло ей ухо, – а также в надежде на то, что вы скоро, очень скоро сюда вернетесь.

Пухлые пальцы задержались на белой шее Лоренцы, заставив ее содрогнуться.

– Но, – бормотала она, – я не могу принять…

– Почему же, разве мы не друзья? Я хотел бы подарить вам все, что здесь находится. Если вы пожелаете…

Грациозным движением Лоренца высвободилась и улыбнулась.

– Но я не желаю. Что скажет мой муж?..

– Ах муж… Ну, их или бросают, или обманывают, детка.

– Граф! – ее веки подрагивали, щеки ярко пылали.

– Ну, ну. Я не хотел вас гневить, моя трепетная лань. Обещайте только, что приедете сюда еще несколько раз… Обещайте!..

– Если я смогу, – сказала она, нервно помахивая веером. Дон Жозе объяснил это волнением, хотя она была всего лишь ужасно смущена.

Джузеппе был в восторге от подарка.

– Хорошее начало, – сказал он. – Надеюсь, что таким же будет продолжение.

Все последующие дни Лоренца, сославшись на нездоровье, не покидала дома, и Круз Собрал каждый день навещал ее. Чтобы подтолкнуть Лоренцу посмотреть еще раз его сокровища, он подарил ей несколько камней, которые тут же присоединились к колье, хранившемуся в принадлежавшей мужу шкатулке.

Тяжелая жара португальского лета в самом деле сказалась на здоровье Лоренцы, которая в результате еще больше поддавалась ужасному гипнотическому влиянию Джузеппе. Вскоре она была лишь тестом в его руках, из которого можно было лепить все, что захочешь. Когда он наконец приказал ей уступить домоганиям Круза Собрала, она не выказала ни малейшего возражения и приняла нового любовника с такой же покорностью, с какой приговоренный идет на эшафот. Ни одного жеста отвращения, когда он приблизился к ней. Ненависть к мужу, постепенно накапливавшаяся в ней, ненависть вперемешку с любовью, которая иначе не хотела умирать, поставила ее выше отвращения. Она была безразлична, пассивна, но судовладелец, потерявший рассудок от счастья, не придавал этому значения. Для него она была идолом, ему нравилось ее наряжать, а после того как муж обмолвился о том, что она обожает топазы, он подарил ей целое собрание этих камней.

Но ненасытный Бальзамо еще не был удовлетворен. Он хотел владеть большой коллекцией, выставленной в витринах, полюбоваться которыми он также был приглашен. Бальзамо начал составлять план: Лоренца вместо того, чтобы, как обычно, вернуться вечером домой, сделает так, чтобы остаться у Круз Собрала, и в то время, как она будет удерживать в объятьях этого пленника страсти, Бальзамо вместе с одним сообщником проберется в дом и завладеет коллекцией. На следующий день в быстрой фелюге они отправятся в какую-либо другую страну. Несмотря на свою подавленность и пассивность, Лоренца была в ужасе: на этот раз речь шла о краже, за которую грозила виселица, это было уже серьезно. Между супругами разыгралась яростная сцена, которая, как обычно, закончилась капитуляцией Лоренцы. Она согласилась провести ночь с Доном Жозе, а Джузеппе занялся поисками фелюги и подготовкой паспортов. Он был уверен в своем сообщнике, профессиональном взломщике, все вместе, втроем, с помощью Ля Рокка, они должны были провернуть это дельце.

Но за три дня до намеченной для кражи даты, Джузеппе стремительно ворвался в комнату Лоренцы, которая только что встала.

– Все пропало, – воскликнул он. – У тебя есть один час, чтобы собрать вещи. Во время прилива мы покинем Лиссабон.

Он бросился к трюмо жены, судорожно собирал ее драгоценности и бросал их в огромную сумку:

– Поторопись же! – нетерпеливо сказал он, заметив, что Лоренца замерла в недоумении.

– Но что случилось?

– Этот дурак Эстебан (сообщник) дал себя убить этой ночью ударом ножа. Перед смертью он мог заговорить и, полагая, что удар исходил от меня, донести на меня. Один мой друг из управления полиции предупредил меня, что в полдень я буду арестован. Но в полдень мы будем уже далеко…

– А почему Эстебан думал, что удар исходил от тебя? – холодно спросила Лоренца. – Возможно, у него были для этого основания?..

– Вчера вечером мы немного поспорили. Он хотел отхватить слишком большой кусок пирога…

– Хорошо, – сказала Лоренца, вставая. – Я все поняла. Через час я буду готова. Но куда мы поедем? Если, конечно, мы успеем уехать…

– В Лондон, я думаю. Надеюсь, что нам удастся избежать полиции.

– Великолепно, – горько усмехнулась она. – Граф Стефани преследуется за убийство распутника!

Перед тем как выйти, Джузеппе остановился на пороге комнаты.

– Ах да, я забыл! Мы больше не Стефани. Отныне по нашим паспортам мы граф и графиня Калиостро… Не забудь: Калиостро…

– Это имя трудно забыть, сказала со вздохом Лоренца. – Приключение начинается!

II
КОЛДУН С УЛИЦЫ СЕН-КЛОД

Карета замедлила ход, въехав на улицу Сен-Клод, которая была слишком узка для быстрой езды. Это была великолепная, украшенная гербами карета, свидетельствовавшая о могуществе своего хозяина. Шторы на окнах были тщательно задернуты. Кучер и лакей сидели, согнувшись, под проливным дождем. Дождь в тот февральский день 1785 года не переставал с самого утра, превратив Париж в настоящее болото.

В конце улицы возвышался красивый особняк, окруженный высокой стеной, из-за которой виднелись лишь верхние этажи и верхушки деревьев. Сквозь закрытые шторы пробивался слабый свет, но никаких звуков не было слышно.

При приближении кареты ворота бесшумно открылись, хотя никого из слуг поблизости не было видно. Экипаж въехал в довольно просторный двор. Вход в особняк украшали две дорические колонны, за которыми виднелась красивая мраморная лестница, где стоял смуглый слуга в восточных одеждах, державший в руках серебряный подсвечник с красными свечами.

Как только насквозь вымокшие лакеи открыли дверцу кареты и опустили лестницу, из нее вышел представительный мужчина средних лет, высокого роста, элегантно одетый в костюм придворного священника. На груди его среди кружев блестел крест Святого Людовика. Бросив короткий взгляд на слугу, он поспешил к входу.

– Твой хозяин дома?

– Он ждет, Ваше Преосвященство.

На лестничной площадке второго этажа стоял хозяин дома. На нем было черное бархатное платье, украшенное массонскими символами. Некое подобие средневекового капюшона скрывало его тщательно напудренные волосы. Увидев посетителя, он низко поклонился.

– Ваше Преосвященство опаздывает, – сказал он.

– Я знаю, дорогой Калиостро, – ответил вновь прибывший, который был никем иным, как кардиналом Роханским, первосвященником Франции, архиепископом Страсбургским. – Меня задержал один викарий.

Калиостро позволил себе улыбнуться. Нахмурив лоб, он покачал головой.

– Женщины слишком любят Ваше Преосвященство, а Ваше Преосвященство слишком любит женщин. Это очень плохо.

– Дорогой колдун, вы, кто умеет читать в сердцах, прекрасно знаете, что я люблю и буду любить только одну женщину. Так что у меня есть иммунитет. Все готово?

– Да, все готово…

Калиостро посторонился, чтобы пропустить кардинала в красиво убранную комнату в восточном стиле, застеленную коврами, обитую шитыми золотом драпировками. В ней не было никакой мебели, кроме стола, покрытого черным ковром, на котором стоял хрустальный шар с чистой водой, окруженный множеством различных предметов. Перед столом на коленях сидела молоденькая, худенькая девушка, вся в белом. Глаза ее были закрыты, белокурые волосы струились по плечам. Подойдя к столу, кардинал увидел, что на черном ковре с кабалистическими красными знаками, кроме хрустального шара, были зажженные свечи, единственное освещение комнаты, египетские статуэтки, распятье из слоновой кости, обнаженные скрещенные шпаги. Жестом он указал на девушку:

– Это девственница? – спросил он низким голосом. – Колдун утвердительно кивнул головой.

– Да, монсеньор. Она уже в трансе, как Ваше Преосвященство легко может убедиться.

Он приподнял веко девушки и показал совершенно белое глазное яблоко. Принц Роханский согласно кивнул и прошептал прерывистым голосом:

– Хорошо. Допросите ее!

Взяв одну из шпаг, лежавших на столе, Калиостро слегка ударил по шару. Вода помутнела, затем пошел дым. Одной рукой он положил шпагу на голову девушки, другой взял ее за запястье.

– Сейчас вы будете читать в этой воде так же ясно, как вы читаете в книге, – медленно произнес он. – Вы меня слышите?

– Я слышу… – Голос девушки был далекий и бесстрастный. Казалось, ей трудно было говорить. – Я готова начать читать. Что вы хотите?

Она корчилась на коленях, поднесла руки к груди, словно испытывала боль. В уголках губ показалась пена:

– Я вижу всадника. Он только что пересек Рул и спускается к пригороду Сен-Оноре. Он очень спешит, он буквально летит. Я вижу письмо, спрятанное у него на груди.

– Откуда этот всадник?

– Из Версаля. Он вымок под дождем, но у него приказ ехать быстро. Вот он въезжает в Пале-Руаяль, сворачивает на маленькую улочку. Подождите, я читаю: Старая улица храма. Он подъезжает к роскошному особняку. На воротах что-то написано.

– Читайте, я приказываю.

– Страсбургский дворец…

Кардинал подавил крик и конвульсивно схватил Калиостро за руку.

– Письмо… – прошептал он. – Но девушка продолжала.

– …Всадник стучится в ворота. Ему открывают. Он передает письмо привратнику.

– Кто написал письмо?

– Я плохо вижу… Я думаю, что это женщина, очень красивая женщина.

– Подпись, я хочу, чтобы вы прочли подпись, по крайней мере первые буквы. Вы слышите? Читайте!

– Вы делаете мне больно. О, как вы делаете мне больно… Я читаю… Очень трудно… Подождите… Вот: Мария… Мария-Ант…

– Довольно! – Это был возглас кардинала. Девушка забилась в конвульсиях, и Калиостро поспешно наклонился к ней.

– Вы можете ее убить, монсеньер, – сказал он с упреком. – Не нужно прерывать транс. Я боюсь, что сегодня вечером…

Но сияющий кардинал не слушал его.

– Я уже знаю достаточно! Спасибо, дорогой друг… Я сейчас уеду.

– А наши опыты по превращению металлов?

– В другой раз! Это очень важно… До скорой встречи. Я вам очень благодарен…

И, словно молодой аббат, кардинал завернулся в плащ, быстро сбежал по лестнице, хлопнув за собой дверью. Неподвижно стоя на месте, со странной улыбкой на устах, Калиостро прислушивался к тому, как карета выехала за ворота и удалялась по улице. Покачав головой, он поднял на руки совершенно бесчувственную девушку и понес ее на канапе в соседней комнате. На звон колокольчика явился слуга-азиат.

– Предупреди госпожу де ля Мотт, что сеанс закончен. Затем возвращайся и займись этим ребенком, Алкандр.

– Госпожа графиня ждет господина графа в зале магии.

– Могу поклясться, что она подслушивала, – промолвил маг, саркастически улыбаясь.

В опустевшем зале действительно ждала молодая женщина лет тридцати. Она была крупного, но правильного телосложения. Одежда ее отличалась большой элегантностью. На огромном напудренном парике сидела пышно украшенная по последней моде шляпа. Тонкое лицо было бы очаровательным, если бы его не портило выражение лукавства, черные глаза озарялись опасным блеском. Но в тот момент у нее был скорее мечтательный вид.

– Я и сама скоро поверю, что моя племянница обладает даром ясновидения, – медленно произнесла дама при виде входящего Калиостро. Подойдя поближе и поцеловав ей руку, Калиостро важно проговорил:

– Этот дар приходит к ней по моей воле, потому что она невинна и чиста. В этом весь секрет…

– Тем не менее…чтобы она смогла читать в этом сосуде то, что, по моему мнению, знаю только я, будто бы сегодня вечером наш друг кардинал получит записку оттуда… это необъяснимо. Бывают дни, когда ты пугаешь меня, Джузеппе, я чувствую себя сбитой с толку.

Он пожал плечами, взял шар и, положив его в сундук, запер маленьким золотым ключом, висевшим на жилете.

– Многие вещи на этом свете необъяснимы, но, однако, мы редко об этом задумываемся. Добавлю, Жанна, что ты также пугаешь меня. Я не знаю, к чему ты клонишь, но ты торопишься, слишком торопишься!..

– Все очень просто, я хочу богатства, и это будет только справедливо, учитывая мое происхождение из рода Валуа и мою внешность. Наш дорогой кардинал лишь исправляет ошибки судьбы, и делает это совсем не бескорыстно. Без моей помощи он может и не мечтать получить то место при королеве, на которое он рассчитывает. Она его ненавидит!

– А с твоей помощью… он сможет!

– Ты хорошо знаешь, что королева дарит мне свою дружбу. Для тебя я тоже могу многое сделать… если захочу!

Калиостро рассмеялся. Сняв платье некроманта, он остался в необычном костюме из голубой тафты, расшитом по швам золотом. Годы лишь усилили его склонность к чересчур броским одеждам, граничившим порой с плохим вкусом.

– Не волнуйся обо мне! Что касается королевы… возможно, я захочу проверить твои слова… если только в мои планы не будет входить, чтобы все осталось, как есть, и шло бы туда, куда надо идти, то есть очень далеко!

Графиня подошла к Калиостро с немного озабоченной улыбкой.

– Я никогда не открывала тебе своих планов… Что ты можешь знать?

Не глядя на нее, колдун ответил с чуть заметной улыбкой:

– Я знаю, что придворные ювелиры Бомэр и Босанж хотят продать чудесное бриллиантовое колье, королева мечтает об этом колье… а кардинал очень богат.

Если бы молния ударила в ноги графини де ля Мотт, то и тогда она не была бы так сильно поражена. Белая, как полотно, она прошептала:

– Ты сам сатана, Джузеппе. Чтобы так разгадать государственные секреты… Если ты все знаешь, ты можешь оценить силу моей власти. Но скажи, в случае необходимости, ты поможешь мне…хотя бы предостережением?

Калиостро отрицательно покачал головой:

– Нет, Жанна…потому что, я повторяю, в моих интересах, чтобы все шло так, как идет. Однако сегодня, и в последний раз, я советую тебе опасаться двух вещей: реального состояния кардинала и гордыни Марии-Антуанетты. Впрочем, ее гордыня тебе известна, если ты к ней близка.

– Конечно, зачем мне лгать? – промолвила графиня несколько нервозно. Калиостро улыбнулся вежливо и слащаво.

– Все так, и тем не менее не забывай мои слова: опасайся ее гордыни и запомни дату 15 августа!

В большом волнении графиня приводила перед зеркалом в порядок прическу, надевала перчатки.

– Посмотри, пришла ли в себя моя племянница, – быстро проговорила она. – И вели приготовить мой паланкин. Я хочу сейчас же отправиться к себе. Возможно, кардинал захочет связаться со мной, как только получит корреспонденцию из Версаля.

– Сейчас же… Мне жаль, что ты так быстро уходишь. Она пожала плечами и быстро взглянула вверх.

– В любом случае твоя жена там, не правда ли?

Как раз за залом, где происходила эта сцена, в своей спальне в кресле перед огнем сидела Лоренца. Прошло немало лет с того времени, когда она спешно покидала Лиссабон вместе с Джузеппе. Но годы не оставили на ее лице ни малейших следов. Ей было больше тридцати, а она сохранила свежесть и блеск восемнадцатилетней девушки, более того, ее красота стала еще ярче, чем прежде. Эта красота, это сияние были одним из лучших козырей ее мужа, утверждавшего, что он владеет необычайным рецептом молодости и элексиром вечности, способным дать бессмертие. Достаточно было взглянуть на жену, чтобы убедиться в почти божественном могуществе мужа.

Но эта ослепительная красота, сохранившаяся вопреки времени, стала почти обузой для Лоренцы. Пропасть между ней и Джузеппе становилась все шире, она усугублялась ее ненавистью, ревностью, плохо скрытой злобой, а также суеверной набожностью. Для Лоренцы любовь превратилась теперь в яростную ревность, поводом для которой были многочисленные женщины, вившиеся вокруг колдуна и готовые на все, чтобы узнать его секреты.

После Лиссабона они с Джузеппе объехали почти весь свет. Сначала Англия, где незаметно испарились топазы Круза Собрала и где произошла неприятная история с протестантским пастором, вынудившая их к отъезду. Затем Париж, где Лоренце удалось на время убежать от Джузеппе благодаря любви некоего Дюплесси, с которым она познакомилась на корабле. Но Калиостро, имея все права законного супруга, добился ареста жены, и на некоторый срок она была заключена в Сен-Пеляжи. Затем они опять бежали, гонимые нищетой и ненасытной жаждой денег Джузеппе…

Сколько стран промелькнуло перед ней за эти годы!.. Мальта, затем Неаполь, снова Лондон, Амстердам, Брюссель, Варшава, Санкт-Петербург, где Екатерина Великая устроила им лестный прием, потом снова Варшава, затем Страсбург. Здесь кардинал Роханский, увлеченный оккультизмом, оказал им роскошное гостеприимство в своем дворце и замке в Саверне. Здесь же они впервые встретили графиню де ля Мотт и ее любезного мужа. Лоренца сразу же возненавидела эту женщину, в которой чувствовала скрытую опасность, но у Джузеппе мгновенно вспыхнул к ней страстный интерес. Между супругами происходили бурные сцены, которые удавалось утихомирить благодаря сохраняемому Калиостро гипнотическому влиянию на жену, а потом все успокоилось, как только супруги де ля Мотт покинули Страсбург и отправились в Париж. Но менее чем через год Калиостро вместе с женой последовал за ними, увозимый из Страсбурга кардиналом. У родственника кардинала, старого маршала, начиналась гангрена, и он просил Калиостро, которого считал величайшим из медиков после того, как тот избавил его от жесточайшей астмы, оказать помощь больному. С этого дня снятый ими особняк д'Орвилье на улице Сен-Клод никогда не пустовал: Париж и Версаль приходили сюда за советами колдуна и врача.

Однако надо отдать должное определенным медицинским познаниям Калиостро. Больные быстро им излечивались благодаря трем таинственным рецептам, секрет которых не знала даже Лоренца. Сначала ванны, в которые добавлялся некий «экстракт Сатурна», затем настой из трав и наконец несколько капель бесцветной жидкости, выдававшейся за эликсир жизни. Где Джузеппе узнал эти рецепты? Быть может, на Мальте, где он работал с Великим учителем, знаменитым Пинто де Фонсека, за внебрачного сына которого он себя выдавал? Или в Неаполе, где он общался с восточными учеными? Лоренца, для которой все это было отвратительной магией, никогда не стремилась познать до конца эти тайны. С годами она становилась все более набожной и трепетала при мысли о кострах ада, который, как она считала, в любой момент мог разверзнуться под ее ногами и ногами ее дьявольского мужа.

Скрип закрывающейся дверцы носилок вывел ее из задумчивости. Она подошла к окну. Паланкин скрылся за воротами. Графиня с племянницей уехали. Дождь внезапно прекратился. Слуги запирали двери особняка. Теперь Джузеппе остался один…

Подобрав рукой атласное платье цвета опавшей листвы, Лоренца направилась к потайной лестнице, спускавшейся прямо в зал.

В своем рабочем кабинете, служившем одновременно библиотекой и лабораторией, Калиостро переодевался. Вместо голубого, слишком кричащего костюма он надевал черное бархатное платье. В это время в комнату тихо вошла его жена. Увидев ее в зеркале, он улыбнулся.

– Я хотел подняться к тебе. Мне нужно уйти…

Подойдя к ней, он нежно поцеловал ее, но поцелуй оставил Лоренцу холодной, как лед.

– Эта женщина наконец ушла? – сурово спросила она.

Калиостро вздохнул:

– Перестань ревновать, Лоренца. Я клянусь, что нет никакого повода.

– Она твоя любовница… или, по крайней мере, была ей. Этого достаточно, как мне кажется.

– Ну это же смешно. Все эти годы я повторяю тебе, что она нужна мне. Это главная пешка в моей шахматной игре.

– Ты все время говоришь так и каждый раз обманываешь меня.

Калиостро с отчаянием взглянул на жену. Она стала такой суровой, такой замкнутой! Период любви у нее уже позади, а для него он в полном разгаре. Он гордился ей, гордился ее сохраненной красотой и теперь уже по-настоящему влюбился в нее. Время, когда он требовал от нее уступчивости, ушло безвозвратно, и теперь, воспоминания об этом заставляли этого странного, неразгаданного человека заливаться краской стыда. Чем больше она отдалялась от него, тем сильнее он стремился приблизиться к ней и приходил в отчаяние от мысли, что, возможно, было уже слишком поздно… Только магическая сила еще удерживала ее, и он содрогался от ужаса, что может лишиться этой силы…

– Я клянусь тебе, что не люблю ее, – промолвил он устало. Я никогда не любил ее. Я люблю только тебя, Лоренца, а ты не хочешь этого понять, понять того, что, возможно, скоро мы достигнем счастья. Еще маленькое усилие, и мы окончательно упрочим наше состояние, и моя миссия будет выполнена. Но для этого мне нужна она, это вынужденная необходимость. Можешь ты мне поверить?

Лоренца рассмеялась жестко и сухо.