Текст книги "Наваждение, или Мой чужой мужчина"

Глава 20

Женя

Я просыпаюсь от стонов и крика. Вскакиваю на кровати и пытаюсь оглядеться. Комнату освещает лишь лунный свет. Быстро встаю и бегу к Вадиму. Он мечется, что-то шепчет и вскрикивает. Его руки сжаты в кулаки, тело напряжено, а я не знаю, что делать. Пытаюсь удержать руки, чтобы не сорвать систему с капельницей. В этот момент вспоминаю наставления бабки и хватаю со стола отвар. Пытаюсь напоить Кайтанова, но он с силой стискивает зубы и не позволяет это сделать.

– Ну же, Вадим, – шепчу я, поглаживая его по голове. – Выпей, пожалуйста.

– Убью, – шипит он и с силой хватает меня за руку.

Я вскрикиваю, но не теряю надежды привести его в чувство, потому что он совершенно точно делает это не намеренно.

– Вадим! – уже кричу я и продолжаю поглаживать его. Прохожусь рукой по лицу, по щеке, по скулам. – Вадим, пожалуйста, – сквозь слезы шепчу я, и он наконец открывает глаза.

Отпускает мою руку и удивленно смотрит на меня. Молчит. Тяжело дышит и будто не может поверить в то, что я действительно здесь, перед ним. Впервые с момента приезда я так рассматриваю его лицо. Отросшая борода и волосы, бледность и синяки под глазами.

– Женя? – удивленно спрашивает он и смотрит так, что внутри все обрывается от тоски по нему. – Женя… – Он тянет руку к моему лицу и легонько проводит по щеке, вызывая во мне такой вихрь чувств, что я просто не могу совладать с ним.

В этот момент я чувствую себя той самой верной кошкой, которая заждалась своего хозяина и сейчас с удовольствием тянется ему навстречу. Перехватываю мужскую руку и аккуратно касаюсь пальцами, провожу по венам и ощупываю шероховатую кожу. Она царапает мои нежные руки, привыкшие только к клавишам ноутбука, но я все равно продолжаю гладить его и тереться щекой о его ладонь.

Я молчу, потому что банально не знаю, что говорить, да и не уверена, что должна. Судя по всему, он в полубреду, потому что его движения неосознанны и расслабленны, а взгляд блуждает вроде бы и по мне, а вроде бы и нет.

– Вадим, тебе нужно выпить это… – Я нащупываю чашку с ложкой, набираю отвар и подношу к его губам, опасаясь пролить хотя бы каплю.

Он послушно выпивает четыре ложки, а я понимаю, что даже не спросила, сколько ему нужно выпить.

– Подожди, я сейчас. – Отставляю чашку и хочу подняться, но Вадим не дает.

– Ты все правильно сделала, Женя, все правильно. – Он устало прикрывает глаза. – Надеюсь, в следующий раз, когда я очнусь, ты снова будешь здесь. И мне больше не придется пить эту бурду.

Я улыбаюсь и ставлю чашку обратно. Становлюсь на колени и сажусь на пятки у его кровати. Жду, когда услышу размеренное дыхание, и расслабляюсь, когда Вадим засыпает. Потом поднимаюсь и ложусь спать, решая утром поговорить с бабой Ташей и спросить, можно ли потихоньку выводить Вадима из сна. Он выглядит вполне здоровым, да и вопросов, касающихся сына, пока не задает. Я даже согласилась с тем, что стоит попытаться уклониться от ответа или сказать, что с Сашей все нормально, пусть я и не уверена в этом.

Какое-то время ворочаюсь на кровати и засыпаю только под утро, да и то лишь перебрав в мыслях все возможные варианты того, что сказать Вадиму.

Утром меня будит кукареканье петуха и аромат выпечки. Я редко встаю так рано, привыкла поспать подольше. Даже на работу часто приходила ближе к десяти, хотя начальник не раз угрожал меня уволить.

Открываю глаза и облизываюсь, потому что в последнее время питалась или быстрозавариваемой вермишелью, или просто заказывала домой какой-нибудь фастфуд.

Встаю с кровати и бросаю взгляд на Вадима. Он все еще спит, поэтому я выхожу из комнаты и иду на запах еды.

– Доброе утро, – здороваюсь с бабой Ташей и улыбаюсь ей.

– Доброе. Иди умывайся и садись завтракать. – Она бросает мне синее полотенце и указывает на дверь сбоку.

Я удивленно приподнимаю брови, но решаю не говорить, что ожидала увидеть туалет на улице и умывальник на улице, в котором нужно носик поднимать. Прохожу в ванную и осматриваюсь: прямо как у меня в квартире. И ванная, и унитаз, и умывальник… Большой бойлер для нагрева воды.

Включаю воду и с наслаждением подставляю руки под горячие струи. Умываюсь, вытираюсь и выхожу на кухню. Сажусь за стол, где уже стоят блинчики с вареньем и чай. Бабка сидит напротив, и я решаюсь поговорить.

– Вадим ночью просыпался.

– Я слышала, – баба Таша спокойно пожимает плечами.

– Я дала ему отвар и… может, пора ему просыпаться?

– Пора, – соглашается баба Таша. – Я все ждала, может, чего услышу о нем, найду кого. Страшно это, – проснуться и увидеть только незнакомую бабку, которая ничего о тебе не знает.

Я согласно киваю и беру с тарелки блинчик. Когда завтрак заканчивается, мы идем в комнату, чтобы обработать раны Вадима.

– Когда действие отвара закончится?

– Ближе к вечеру. Он проснется, и вы сможете поговорить. Но недолго. Минут десять. Он еще слаб.

Я снова соглашаюсь и приступаю к выполнению своих обязанностей. Беру ту же жижу, что и вчера, и легонько провожу по его ранам. Морщусь, будто это мне может быть больно, но упорно продолжаю это делать.

– Эх, Евгения, – говорит баба Таша. – Удивительная ты девушка. Дорог он тебе сильно, раз так ухаживаешь.

Я лишь смущенно улыбаюсь и делаю вид, что не понимаю, о чем она. Что говорить? Что я и сама не знаю, кто именно мне Вадим и что я чувствую? Но ведь пришла сюда, не задумываясь…

– Не удивляйся, – продолжает она. – Я многое замечаю. Он скоро придет в себя. Раньше вечера. Будь рядом и жди.

Глава 21

Женя

Вадим действительно приходит в себя после обеда. Открывает глаза и первое время пытается сконцентрироваться, оглядывая комнату. Я сижу у его кровати и с замиранием сердца жду, когда он что-то скажет, но он молчит, хотя замечает меня. Проходится по мне взглядом, но тут же отводит его в сторону. Прикрывает глаза и хмурится.

– Воды? – Я чувствую, как язык прилипает к небу, потому что во рту становится неожиданно сухо.

Вадим прикрывает глаза в знак согласия, и я тянусь за стаканом, который стоит на столе. Пою Кайтанова из ложки, стараясь не пролить воду, потому что руки дрожат, как у старой бабки, а то и хуже.

Пока Вадим пьет, я придумываю вопросы, которые можно ему задать, но как только я ставлю чашку на стол, все мысли куда-то улетучиваются, и я тупо опускаю взгляд.

– Жень…

Едва сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть от нахлынувших эмоций. Вместо этого поднимаю голову и встречаюсь с Вадимом глазами. Он поворачивает голову чуть набок и слегка улыбается. И смотрит так, что по коже бегут мурашки и я задыхаюсь. Хочу выдавить хотя бы его имя, но не могу. Руки трясутся, тело бьет озноб, а к глазам подступает предательская влага.

– Пойду возьму лекарства, – единственное, что приходит мне в голову.

Поднимаюсь и выбегаю из комнаты. Именно выбегаю, потому что сил оставаться с ним в одном помещении просто нет. В дверях налетаю на бабу Ташу и испуганно отшатываюсь.

– Ну ты чего как прокаженная? – сетует она. – Напугала старушку. Пришел в себя твой али нет?

– Пришел.

Баба Таша понимающе кивает:

– Пошли, не время от него бегать. Вам поговорить нужно. Ему – прийти в себя, а ты… – Она укоризненно смотрит, но молчит. Только хватает меня под руку и как под конвоем заводит в комнату к Вадиму.

– Ну? Как ты? – Она подходит к нему. – Сегодня обойдемся без снотворного. Поешь, попробуешь встать. Организм у тебя слабый из-за потери крови, но ты мужик сильный, восстановишься. Правда, придется заново всему учиться. – Баба Таша берет какую-то настойку и капает на ложку несколько капель. – На, выпей, – протягивает Вадиму и удовлетворенно кивает. – Молодец. Евгения раны твои обработает, я ее научила. Чуть позже можно будет поесть.

– Вас как зовут-то? – слегка охрипшим голосом спрашивает Вадим.

– Баба Таша я, – отвечает женщина. – Местная знахарка. Нашла тебя неподалеку, да к себе приволокла.

– С кем-то?

– Не, одна, – говорит она. – Перекатила тебя на одеяло и тянула за собой. А кого просить? Вокруг ни души. Есть несколько домов, но тебя же не зря там бросили умирать? Так что… решила я, что лучше сама. Вот, жив-здоров.

– Спасибо. Я вам обязан.

Баба Таша машет рукой и выходит из комнаты, а я как стояла у двери, так и продолжаю стоять. Ноги ватные, будто приросли к полу. Не могу сделать и шага от волнения. В конце концов приказываю своему внутреннему «я» взять себя в руки и иду к Кайтанову.

Подхожу к столу, беру баночку с жижей, опускаюсь на колени, стягиваю одеяло и… Блин. Делать это, когда Вадим спал и не смотрел, было гораздо проще, чем под его пристальным взглядом. Несмотря на это, я таки делаю то, что должна: наношу тонким слоем мазь на те раны, с которых сняла бинты и продезинфицировала.

Делаю так до тех пор, пока не чувствую на спине горячие ладони. Я промахиваюсь и даже пачкаю мазью бинты, но все же беру себя в руки, закручиваю баночку и ставлю ее на стол. Хочу подняться, но Вадим хватает меня за руку и вынуждает сесть рядом с ним.

– Сколько времени прошло?

– Месяц, – спокойно говорю я.

– С тобой… – Он делает паузу и потом добавляет: – Что-то сделали?

Я мотаю головой:

– Только доходчиво объяснили, почему я должна молчать. Отвезли домой – и все.

Вадим стискивает челюсти и на мгновение прикрывает глаза, после чего задает вопрос, которого я жду со вчерашнего дня. И до сих пор не знаю, как соврать.

– Что с Сашкой?

– Его тоже отпустили.

Выдаю ложь и даже не смотрю в его лицо. Я хочу в нее верить. Надеюсь, что они отпустили ребенка и не обидели его. Потому что если это не так… Даже боюсь представить, что сделает со мной Вадим.

– Ты уверена?

– Да. – Кажется, мой рот живет отдельной от меня жизнью, потому что я вру без запинок и говорю так уверенно, что моей речи позавидовал бы любой кандидат в президенты или Госдуму. – Сначала отвезли его, а потом меня. Я слышала, как ему говорили то же самое и пригрозили убить тебя, если он что-то расскажет. Правда, слова не сдержали, да? Все равно попытались от тебя избавиться.

Он облегченно выдыхает, а я корю себя за ложь, которую должна придумать.

– Мы должны отсюда уехать, – говорит Вадим. – Нас могут найти.

– Никто никого не ищет, Вадим. Иначе уже нашли бы. Я сама приехала сюда только вчера. Даже работу с собой взяла.

– Все равно нужно уходить. Я… хочу вернуть компанию.

– Вадим… – Я кладу руку на его плечо и тут же убираю, осознав, что он лежит без одежды.

– Женя… – Кайтанов перехватывает мою руку так быстро, что я не успеваю сориентироваться и наклоняюсь слишком низко, упираясь другой рукой в кровать.

Мое лицо оказывается в опасной близости от лица Вадима. Я чувствую его дыхание с запахом каких-то настоек, но сейчас мне кажется, что это самое прекрасное, что может быть. Я, кажется, действительно влюбилась. По уши втрескалась в мужчину, которого едва знаю.

Поднимаю взгляд с его губ выше, к глазам. Мы встречаемся взглядами, и я цепенею, осознавая, что в его глазах отчетливо читается страсть. Собственно, я не сразу понимаю, что между нами проносится искра. Доходит только тогда, когда Вадим хватает меня за затылок, тянет к себе и впивается в губы поцелуем.

Глава 22

Вадим

Чувствовать себя бесполезным мешком картошки не очень приятно, но именно так я себя чувствую в первые дни. Чтобы просто сходить в туалет, и то нужно просить Женю о помощи. Спасибо и на том, что не приходится просить ее подержать.

Спустя три дня я, конечно, чувствую себя лучше, но самостоятельно получается пока только встать. И то сразу же приходится садиться, потому что головокружение адское. Вот и сейчас я попытался сделать шаг, но голова тут же закружилась, так что пришлось опускаться на кровать и успокаиваться. Расслабляться и ждать момента, когда я перестану чувствовать себя беспомощным куском говна.

– Вадим, ты в порядке? – слышу голос Жени и до скрипа стискиваю зубы.

– В порядке, – тихо отвечаю и открываю глаза.

Она стоит передо мной с обмотанным вокруг головы полотенцем, обеспокоенно всматривается в мое лицо и облизывает пухлую нижнюю губу. Такая красивая и невинная, что член в штанах тут же дергается. Конечно, я пытаюсь держать себя в руках, но вид ее тонкой талии, округлой груди и широких бедер, которыми она покачивает, когда идет к своей кровати, не дают мне покоя.

– Жень, – зову ее, хотя совершенно не знаю – зачем. Наш поцелуй пару дней назад ясно дал мне понять, что она не хочет ничего, кроме дружбы. Тогда Женя напряглась как струна, уперлась мне в грудь и выбежала из комнаты. Вернулась только вечером.

Я пытался разговорить ее, спросить, в чем дело, но Женя лишь отмахнулась и попросила не перегибать палку. Я согласился. Зря, сука, согласился, потому что желание откинуться на кровать и посадить ее сверху становится все сильнее.

– Да?

– Дай воды. – Единственное, что я могу попросить без риска быть непонятым и отвергнутым.

Женя подходит к столу, наклоняется, чтобы взять стакан с водой, а я чувствую, как все внутри кипит. Даже забываю, что попытки двигаться обычно не приносят успеха, поэтому вскакиваю и делаю пару шагов, после чего все же падаю на колени.

– Вадим! – слышу ошарашенный крик Жени, а затем чувствую ее руки на своих плечах.

Я оседаю на задницу, прислоняюсь спиной к Жениной кровати и пытаюсь сконцентрироваться. Когда это, наконец, получается, я вижу перед глазами два округлых полушария и буквально стискиваю зубы, чтобы сдержаться.

– Вадим, почему ты так резко встал?

– Захотел проверить, смогу ли дойти до твоей кровати.

Бред, конечно, но не говорить же, что думал я не головой, а тем, что в штанах.

– Давай я помогу тебе подняться, – говорит Женя и пытается встать, но цепляется за ковер и падает сверху.

Падает так, что ее грудь оказывается на одном уровне с моим лицом, а задница – на моем члене. Прости меня, боженька, я грешен.

Мои руки сами находят ее бедра и тянут на себя. Ее лоно прочно вжимается в мой член, а руки ложатся на плечи.

– Вадим…

Я слышу ее прерывистый голос, перевожу взгляд на лицо и вижу в ее взгляде возбуждение. Да хрена с два я ее отпущу.

Поднимаю голову и тянусь к ней за поцелуем. Впиваюсь в губы и провожу руками по талии. Она стонет мне в рот. Я чувствую, что готов трахнуть ее прямо здесь и сейчас, но Женя внезапно вырывается. Отпрыгивает от меня и отворачивается, пряча лицо.

– Что не так, Женя?

– Все… нормально.

– Что, мать твою, не так? – взрываюсь я. – Не нравится с таким вот, да? Так какого хрена ты сюда приехала? Зачем теряешь свое время, губишь карьеру и ухаживаешь? Уезжай!

Я злюсь, потому что Женя дорога мне. Потому что, приходя в себя, я вспоминал только о ней и о сыне. Я хотел ее тогда, хочу и сейчас, а она кажется мне ледышкой.

– Что ты несешь? – говорит она и сверлит меня злым взглядом.

– А что, Женя? Ты настолько добра, что решила помочь мне? Или считаешь себя обязанной? Так не считай! Бери ноутбук и вали отсюда, я не хочу жалости.

Откидываю голову и прикрываю глаза. Я уже жалею о сказанных словах, о том, что просто так обижаю ее, но и она должна понять: незачем здесь находиться, если все, что она ко мне чувствует, – это жалость.

– Дурак ты, Кайтанов, – слышу ее рык, а потом чувствую, как что-то тяжелое приземляется на мой член. – Придурок, – шипит Женя, расстегивая на мне рубашку. – Идиот, – продолжает она, стаскивая с себя футболку.

– Дурак, – киваю я и расстегиваю ее лифчик. Провожу руками по округлым полушариям груди и припадаю к одному из сосков губами.

Она такая сладкая, манящая, ароматная… А еще ее грудь так эротично вздымается в такт прерывистому дыханию, что я не сдерживаюсь и опрокидываю ее на пол. Головокружение если и есть, то я его не чувствую. Прижимаюсь к Жене и поднимаюсь на колени, чтобы стащить с нее штаны и трусики. Я справляюсь с ними за пару минут.

Стаскиваю свои штаны с боксерами и вхожу в нее одним толчком.

– Сука! – Не слишком романтично в этот момент, но мне просто некогда думать о романтике, да и нежные стоны Жени – прямое подтверждение того, что ей нравится.

Глава 23

Женя

Вадим по-хозяйски подминает меня под себя и покрывает жаркими поцелуями, которые не дают сделать вдох. За то время, что я была в разводе, искать отношений не хотелось. Я боялась, что меня снова предадут, да и воспоминания о Вадиме были живы настолько, что я просто не позволяла себе думать о ком-то другом. Собственно, и о нем я себе думать не позволяла.

Теперь же, когда я наконец обрела его, нашла Вадима и поняла, что он жив, во мне, как никогда прежде, ожила женщина. Я напоминала себе, что сейчас не самое подходящее время, что он слаб и, возможно, не разделяет моих чувств… Но когда он накричал на меня и приказал убираться, потому что я с ним из жалости…

Ну какая женщина, желая мужчину, позволит ему думать, что она остается с ним лишь из жалости и желания помочь? Вот и я не смогла.

– Вадим… – Я пытаюсь слегка толкнуть его, но он лишь сильнее вжимается в меня и углубляет поцелуй.

Я забываюсь и прихожу в себя только тогда, когда в меня толкается твердый и большой член. То, что он большой, я понимаю сразу. Внутри становится невыносимо тесно, но спустя пару толчков я привыкаю, а тело покрывается жаркой испариной в ожидании разрядки.

Только сейчас я понимаю, что происходит с телом, когда полностью теряешь себя: воздух в легких испаряется от поцелуев Вадима, растворяется в нем, так что мне становится трудно дышать. Мужчина, о котором я грезила все это время, которого оплакивала, – передо мной. Покрывает мое тело жаркими поцелуями, проводит руками по бедрам, вызывая приступы дрожи, и жадно пьет меня, растягивая глотки.

Я цепляюсь руками за его талию и тяну футболку вверх, касаясь руками его кожи, перебирая подушечками пальцев мощные мышцы рельефного тела. Стараюсь держать себя в руках и не кричать, но не получается. У меня ничего не получается из-за него. Кожа покрывается мурашками, руки живут отдельной жизнью, исследуя тело Вадима, а из горла рвутся то ли всхлипы, то ли стоны, свидетельствующие о том, что мне не просто хорошо, мне охренительно.

– Твою мать, Женя! – хрипит Вадим и вбивается в меня сильнее. Толкается бедрами, сжимая мои ягодицы и заставляя протяжно стонать.

Вадим выходит из меня, и я разочарованно мычу, но уже через секунду он переворачивает меня на живот и поднимает к себе на бедра, вынуждая прогнуть спину и охнуть, когда его член снова толкается в меня.

Я больше не издаю стоны, я тихо вскрикиваю с каждым его толчком, потому что внутри меня раз за разом словно натягиваются какие-то струны. Удовольствие разливается по всему телу. Оргазм не только ослепляет, но и оглушает. Я едва понимаю, как оказываюсь на спине, а Вадим – рядом. Он прижимает меня к себе и целует в висок, а я запоздало думаю о том, что ему, наверное, противопоказаны такие нагрузки.

– Вадим… – Я пытаюсь что-то сказать, но его ладонь тут же накрывает мой рот.

– Помолчи, Женя, – просит он. – Я не хочу слышать, что ты об этом жалеешь. Давай просто полежим.

Я не жалею и хочу сказать ему об этом, но молчу. Единственное, на что способно мое обессиленное тело, – повернуться к нему и зарыться носом в его грудь. Я провожу пальцами по волоскам, запутываясь в них, касаюсь его сосков и втягиваю запах. Он давно не пользовался туалетной водой, но это не мешает мне наслаждаться тем, как он пахнет. Лучше любого парфюма. Самим собой. Я только сейчас понимаю, что именно это меня привлекало. Он и только он.

– Я не жалею, – говорю, когда дыхание приходит в норму, а сердце перестает отбивать чечетку.

– А я снова хочу тебя, – признается он и обнимает меня за спину.

– Сюда могут войти… – Я смотрю вверх и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты переживаешь?

– Нет, – улыбаюсь и мотаю головой. – Просто баба Таша будет в шоке.

– Думаю, для нее это не новость, – спокойно говорит Вадим. – Но ты права – в следующий раз.

Он немного морщится, и я понимаю, что у него что-то болит.

– Все в порядке? – Я тут же встаю и сажусь на пол.

Оглядываюсь в поисках своей одежды. Быстро надеваю трусики и джинсы, помогаю Вадиму с одеждой, а потом позволяю опереться на мое плечо, и через несколько тяжелых шагов Кайтанов опускается на кровать.

– Чувствую себя беспомощным, – признается он. – Никому не нужным куском дерьма.

Он зло выдыхает и сжимает кулаки. Я присаживаюсь рядом и тяну ложку с настойкой.

– Ты мне нужен. Даже если будешь бесполезным куском дерьма.

Вадим послушно выпивает то, что я ему даю, и закрывает глаза.

– Баба Таша не говорила, почему мне все еще трудно вставать?

– Ты слишком долго лежал, Вадим. Да и организму нужно восстановление. Еще немного.

– Я хочу уехать отсюда, – признается он. – Найти сына, убедиться, что с ним все в порядке, и вернуть компанию.

– Обязательно уедешь, – говорю я. – Наберешься сил и уедешь.

Несколько долгих минут мы просто сидим рядом и молчим. Я думаю о том, что мне нужно навестить маму. Хочу сказать об этом Вадиму, но пока не знаю – как.

– Мне нужно уехать, – наконец решаюсь я. – На несколько дней. Я отправлю проект по работе и навещу маму, она волнуется.

– Конечно, – соглашается Вадим. – Уедешь. А пока иди ко мне.

Он чуть стонет, когда не рассчитывает силы и слишком резко тянет меня к себе, из-за чего я ударяюсь ему в бок, но обнимает за талию и целует в висок.

– Уедешь на столько, на сколько нужно. А в следующий раз поедем знакомиться с мамой.