Текст книги "Его студентка"

Глава 22
Ник

– Ник, – Кирк Давенпорт, ректор Нью-Йоркского университета хмурит монолитную седую бровь и скрещивает между собой узловатые пальцы. – Во-первых, хотел лично высказать свою признательность за сотрудничество и за то, что ты выделил для нас своё время. Понимаю, что для финансиста в Уолл Стрит в карьере преподавателя вряд ли привлекателен заработок.

Слегка киваю, соглашаясь, и молчу, предоставляя старику перейти к основной причине того, почему он пригласил меня в свой кабинет. А она совершенно точно есть, потому что моя опытная задница редко подводит.

– Во-вторых, ты, наверное, догадываешься, что я позвал тебя не только для того, чтобы петь дифирамбы, Ник, – Кирк подтверждает мою догадку. Делает паузу и сверлит меня цепким взглядом из-под нависших век. – До меня дошли слухи, что ты общаешься с одной из своих студенток, скажем так… ближе, чем с остальными.

Ректор поднимает бровь и многозначительно смотрит на меня, очевидно, ожидая, я продолжу его монолог. Не дождётся. Я же не один из его студентов, которые под гнётом пристального ректорского ока падают в ноги и каются в смертных грехах. Не делал этого в годы учёбы и сейчас, тем более, не собираюсь. Спокойно встречаю его цепкий взгляд и просто жду.

Мы «меряемся яйцами» около минуты, пока моя крепкая молодая мошонка, ожидаемо, не побеждает вялый пашот Кирка, и тот снова не начинает говорить:

– Речь идёт о Еве Бэйтс, Ник. Я получил информацию, что после учёбы вас часто видят вместе в твоей машине. Исходя из этого, у меня есть основание полагать, что это не просто…

– Прошу прощения, мистер Давенпорт, – перебиваю старика. Тот явно к такому не привык, поэтому слегка морщится. – Просто хочу уточнить. Помимо того что я подвожу мисс Бейтс домой, есть ещё какие-то вопиющие обстоятельства, указывающие на то, что я сплю со своей студенткой? Речь ведь идёт об этом, я правильно понимаю?

– Таких обстоятельств нет, но…

– В последнем тесте, который я проводил, мисс Бэйтс получила оценку D, что вряд ли может указывать на то, что я как-то выделяю её из остальных, верно? Так уж вышло, что мы живём по соседству, и мне не составляет труда подвозить её после учёбы. Не знал, что это запрещено уставом университета.

– Это не запрещено, Ник, – миролюбиво соглашается Кирк. – Но ты должен понимать, что другие студенты… они склонны домысливать.

– Кто? – спрашиваю его в лоб. То, что это был кто-то из моего арбузного фан-клуба, я даже не сомневаюсь. Ревнивые зомби открыли сезон охоты на бабочек.

– Это не имеет значения. Достаточно того, что подобные слухи дошли до меня и ещё до нескольких преподавателей.

– Мистер Давенпорт, скажу вам, как мужчина мужчине, мисс Бейтс, пожалуй, единственная из моих студенток, которая не подсовывала номер своего телефона под автомобильный дворник моей машины, не выслеживала меня после лекций и не пыталась вломиться ко мне в туалетную кабинку с предложением удовлетворить меня орально.

Ловлю изумлённый взгляд старика и киваю.

– Да, и такое бывало. Это издержки того, что вы выбрали преподавателем тридцатилетнего красавчика, который, к тому же следит за своим телом.

Нескромно вышло, но у нас же здесь откровенный мужской разговор.

– Иными словами, мистер Давенпорт, я бы не принимал близко к сердцу женскую зависть. И к тому же, – вздыхаю и для пущего эффекта делаю паузу, – вы ведь знаете, что мисс Бейтс замужем?

По окаменевшим морщинам вижу, что старик не знал.

– Я понял тебя, Ник, – говорит он после секундных раздумий. – С теми, кто активно распространяет эти слухи по университету, будет проведена беседа.

– Ко мне больше нет вопросов?

Кирк поднимается из массивного кожаного кресла и протягивает мне руку.

– Нет, Ник. Спасибо тебе. Можешь идти.

Я покидаю кабинет со смешанными чувствами, удовлетворением оттого, что угроза репутации Евы снята, и гадливым послевкусием того, что мне пришлось бодро лгать уважаемому мной человеку в лицо.

****

Я с сожалением слежу, как Златовласка упаковывает великолепную четвёрку в белый кружевной бюстгальтер, и отвожу глаза, чтобы не спровоцировать едва опавший член на следующий порно-раунд.

– Я сегодня приготовил курицу по-милански, – говорю через плечо, пока натягиваю футболку, – составь мне компанию, Златовласка. Потом можем посмотреть какой-нибудь фильм.

Ева откидывает назад волосы и хитро улыбается.

– Ты же говорил, что не готовишь?

– В последнее время я часто это делаю.

Это чистая правда. В последние две недели в моём, обычно пустом, холодильнике плотно обосновался целый склад продовольствия начиная с пяти видов твёрдых сыров до многочисленных банок с оливками и каперсами.

– Не могу, Ник, – Ева виновато опускает глаза и перебирает подол платья, – мне нужно быть дома. Завтра у нас тест по макроэкономике и…

– Всё в порядке, – перебиваю её. – Я тебя отвезу.

– Не нужно, Ник. Я и так чувствую себя… ты знаешь. Я доберусь сама.

– Тогда вызову тебе такси.

Я чувствую… что? Раздражение? Ревность? Кажется, всего по чуть-чуть. Паршивое, короче, чувство. Наверное потому, что впервые за долгое время мне хочется провести время с женщиной не только для занятия сексом. Например, посмотреть фильм, поговорить. Даже помолчать.

К чёрту самообман. Я хочу этого не с любой женщиной, а именно с ней, с Евой. Уже почти месяц мы встречаемся трижды в неделю у меня дома и часами занимаемся сексом. Всё идёт по намеченному плану: распутный трах с понравившейся мне девушкой без обязательств. Вот только в те дни, когда мы не вместе, я всё чаще начинаю задумываться о том, чем Златовласка занимается. Стараюсь не думать о том, что она спит со своим мужем, потому что чувство собственника по отношению к любовнице не вписывается в концепцию моего мировоззрения. Но факт нельзя отрицать, и эти мысли настойчиво проламывают мою мозговую защиту.

– Завтра мы едем к моей маме в Лонг Бич и пробудем там до воскресенья, – информирует Ева, когда я выхожу в холл проводить её. – Поэтому на этой неделе увидеться не получится.

Посылаю ей натянутую улыбку и киваю.

– Всё в порядке, Златовласка. Значит, увидимся на следующей.

– Ты не злишься? – она заглядывает мне в глаза, а я делаю то, что в последнее время делаю всё чаще, лгу.

– Разумеется, нет.

– Тогда я пойду, – отводя взгляд, она быстро целует меня в щёку.

Я знаю, что Еву мучает совесть за то, что она изменяет своему мужу. Вижу это в её взгляде каждый раз, когда она приходит и выходит из моей квартиры. Она точно не из тех, кто изменяет для остроты ощущений.

Мне всё чаще хочется сказать ей, что она должна рассказать своему олуху правду и уйти. Или не говорить ничего и уйти. Но разве я могу что-то от неё требовать? Ведь тогда я что-то должен предложить ей взамен, а нечего. Сейчас я не готов к отношениям. Да и, вообще, не уверен, что когда-нибудь буду готов. Вот только, когда дверь за Евой захлопывается, у меня вдруг появляется явственное ощущение, что в нашем взаимовыгодном соглашении, о котором я столько распинался, меня жёстко поимели.

Глава 23
Ева

Впервые за всё время недовольства супружеской жизнью меня начинают посещать мысли о разводе. Мысли, которые я никогда не впускала на порог своего сознания. А что было бы, если мы с Джейком развелись?

У меня в голове давно сформирована картина моей будущей жизни. Когда тебе с детства внушают, что нужно чистить зубы дважды в день и обязательно завтракать по утрам, то по истечении нескольких лет уже не возникает вопросов, для чего ты это делаешь. Так же и с моим браком, день, когда я произнесла своё «согласна», автоматически означал, что это навсегда. И только сейчас я, словно очнувшийся от сна младенец, начинаю задаваться вопросами о причинах, почему это должно быть именно так. Если с зубами и утренним приёмом пищи всё более или менее понятно, то вопрос о вечности брака до сих пор остаётся открытым.

Стоит только представить, что я ухожу от Джейка, как в душе поднимается паника, от которой начинают дрожать руки. Пять лет назад меня, словно эстафетную палочку, передали из рук мамы мужу. Я совсем не знаю, что такое самостоятельность, и мне ужасно страшно остаться одной, без работы и без денег. Мне страшно причинить боль мужу, сказав, что я хочу с ним расстаться. Мне страшно от осознания того, скольких человек я могу ранить нашим разрывом. Я каждый день умираю от своей беспомощности и трусости и не могу решиться сделать шаг.

Я пыталась отказаться от встреч с Ником, но уже через день начинала по нему тосковать. Он ослепительным светом ворвался в мои слишком затянувшиеся серые будни и раскрасил их самыми яркими цветами. В часы, проводимые рядом с ним, мне хочется по-настоящему жить, а послевкусия от них хватает на то, чтобы сердце учащённо билось ещё несколько дней.

– Доброе утро, – приветствую стоящую в гостиной маму, спускаясь со второго этажа.

– Доброе утро, Ева, – мама оборачивается ко мне, придерживая дымящуюся чашку кофе в руке. – Ты рано встала.

Целую её в щёку и признаюсь:

– Хотела с тобой поговорить.

Переминаюсь с ноги на ногу, открываю и закрываю рот, пытаясь найти в себе достаточно мужества, чтобы начать самый важный в моей жизни разговор.

– Мам… – делаю робкую попытку.

Мама устремляет на меня вопросительный взгляд и приподнимает брови. Сердце бьётся так сильно, что меня начинает тошнить, и пот противной липкой струйкой скатывается по позвоночнику.

– Ева, ты побледнела, – обеспокоенно говорит мама, всматриваясь в моё лицо. – Ты нормально себя чувствуешь?

Побледнела? Да я в обморок готова грохнуться.

– Я хочу уйти от Джейка, мам, – выпаливаю на одном дыхании и на секунду стискиваю веки, словно карающая сила сверху может размозжить мне за это признание голову.

Мама сжимает пальцами чашку и молчит, взглядом рисуя скоростные зигзаги на моём лице.

– Я больше так не могу, – начинаю быстро лепетать, воспользовавшись её заминкой. – Я несчастлива, мам. Мы с Джейком почти не разговариваем, не проводим время вместе… – делаю над собой неимоверное усилие и впервые озвучиваю ей свою боль. – Мы совсем не занимаемся сексом… между нами нет ничего…

Я засовываю руки в карманы своей пижамы и больно сжимаю их в кулаки, пока жду, что она хоть что-нибудь скажет.

– У тебя появился другой мужчина, Ева? – мама заглядывает мне в глаза. Её пристальный взгляд настойчиво выжигает дыру в моей совести, отчего я покрываюсь густым румянцем.

– Я так и думала, – сухо резюмирует она и, подойдя к журнальному столу, аккуратно ставит на него чашку. – Послушай меня, девочка. Я не зря всю жизнь говорю тебе, что главное для женщины в браке – это мудрость и терпение. Я вполне допускаю мысль, что все мы не идеальны. Ни ты, ни я.

Несмотря на мандраж, что-то в интонации, какой произнесена эта фраза, заставляет меня напрячь слух и взглянуть на маму с удвоенным усердием.

– Как ты знаешь, мы с твоим отцом прожили вместе двадцать четыре года, – она поджимает губы и болезненно морщит лоб, – в этом году было бы двадцать пять. За такое долгое время много чего может случиться. Жизнь порой бывает непредсказуемой, соблазны подстерегают нас на каждом углу. В один прекрасный день один такой соблазн не обошёл стороной и меня, – мама глубоко вздыхает и удерживает мой взгляд.

– Когда мне было тридцать два, я встретила мужчину. Красивого, умного, с великолепным чувством юмора. Думала, что влюбилась, и даже подумывала бросить твоего отца. К счастью, моя мать, твоя бабушка, вмешалась вовремя, не дав мне совершить самую большую ошибку в жизни. Мы с Греггом расстались, и я ни о чём не жалею. Влюблённость и страсть имеют свойство заканчиваться. Рано или поздно Грегг стал бы мне изменять, и наши отношения пошли бы прахом, а я бы до конца жизни кусала локти, осуждая себя за то, что поддалась мимолётному порыву.

Я почти не дышу, пока слушаю мамины откровения. Она никогда не рассказывала мне об этой истории, и до сегодняшнего дня в моих глазах они с отцом были идеальной супружеской парой.

– У твоего отца тоже была любовница, – неумолимо продолжает мама. – Но к счастью, нам обоим хватило ума преодолеть этот сложный период. Не думала, что тебе придётся столкнуться с этим так рано, но кризис семейной жизни, очевидно, не выбирает удобное время, – её голос становится громче и жёстче. – Выбрось это из головы, Ева, слышишь меня? Я запрещаю тебе портить свою жизнь. Секс – это не главное. Мне хочется верить, что порядочность моя дочь ставит выше инстинктов спаривания. Ты даже не отдаёшь себе отчёта в том, как много женщин страдает от скачущего либидо своего мужа. Постоянные измены, звонки других женщин… А Джейк верен тебе, и он хороший семьянин.

– Мам, – мой голос звучит как писк больного мышонка, пока я глотаю катящиеся слёзы. – Я, правда, так больше не могу. Я устала врать себе и Джейку. Я хотела занять у тебя немного денег, чтобы снять жильё. Мне просто больше не к кому обратиться.

– Ты, вообще, думаешь, о ком-нибудь, кроме себя, Ева? – мама подтягивает меня к себе за локоть и отчего-то переходит на шёпот. – Думаешь, я добровольно буду инвестировать в то, чтобы моя дочь разрушила свою жизнь?

Я начинаю плакать сильнее, понимая, что не сдвинулась с мёртвой точки. Мама никогда не встанет на мою сторону.

– Мам, я ведь твоя дочь, – пробую воззвать к её женским чувствам, – единственная. У нас с Джейком не ладится уже два года. Ты прекрасно знаешь, что мне некуда пойти, кроме как к тебе.

– Он бьёт тебя? Не даёт денег? Какие у тебя есть причины, чтобы подать на развод? Что ты скажешь в суде, Ева?

Смахиваю очередную слезу и обессилено пожимаю плечами.

– Скажу, что мы с мужем давно не семейная пара, а просто сожители.

– Так живут миллионы, милая, – тон мамы становится почти ласковым, когда она приобнимает меня за трясущиеся плечи. – Я не позволю тебе совершить эту ошибку, Ева. Когда-нибудь, ты меня за это отблагодаришь.

Она берёт со стола салфетку и бережно промакивает ей мои глаза. Пальцами поправляет мне волосы и констатирует с удовлетворением:

– Вот так-то лучше. А теперь поднимайся к своей семье.

******

Ник

– Привет, Ник, – голос Дани в динамике вибрирует нотками сексуального голода. – Я по тебе соскучилась. Как проходят твои выходные? Ты дома?

Я выключаю звук у телевизора и откидываюсь на спинку дивана. Субботу и воскресенье я просидел дома, тягая штангу и просматривая последние финансовые сводки. Колум пытался сманить меня ночными субботними приключениями, но я отказался.

– Я дома, детка. Заезжай, если есть желание отведать ягнёнка в клюквенном соусе и посмотреть скучный чёрно-белый фильм. К сожалению, большего предложить не могу.

Да, больше я ни с кем не спал с тех пор, как Ева перешла в статус моей официальной любовницы. Разумеется, в нашей ситуации речь не идёт о присяге друг другу в верности, это мой личный выбор. Для чего мне спать с кем-то ещё, если меня всё устраивает? Польстить самолюбию своего члена? У него и так с этим полный порядок.

– Ууу, неужели и у великого плейбоя бывают дни, когда болит голова?

– Если кто-то сделал это поводом не заняться с тобой сексом, пни его под зад, милая, – усмехаюсь в трубку.

– Неужто девушка?

– Что-то вроде того, – отвечаю лаконично, так как не считаю нужным посвящать Дани во все тонкости ситуации, в которую вляпался.

– Рада за тебя, Ник, – голос в трубке звучит искренне. – Я знала, что рано или поздно это должно случиться. Просто тебе нужно было встретить ту самую женщину.

Беззвучно усмехаюсь себе под нос. Вряд ли замужнюю студентку можно назвать «той самой женщиной».

– Извини, но от ягнёнка и кино я всё-таки откажусь. У меня аллергия на старое кино, и я на диете. Если что, звони мне. Но в душе я буду надеяться, что ты не позвонишь. Желаю тебе удачи с твоей девушкой, Ник.

– Надеюсь, сегодня ты получишь свою порцию жаркого секса, детка, – бросаю ей на прощанье.

– Не сомневайся, старичок.

Откладываю телефон в сторону и снова включаю звук. Чёрно-белые кадры сменяются один за другим, а я продолжаю думать только о Еве.

Глава 24
Ева

«Встречаемся на парковке через пятнадцать минут. И застегни рубашку ещё на одну пуговицу выше. Мудак Кевин обслюнявил всё твоё декольте.

P.S. Бить студентов мне нельзя, я узнавал».

Встречаюсь взглядом Ника, сидящего за памятным столом и с лёгкой ухмылкой разглядывающего меня, и послушно застёгиваю пуговицу. В последнее время он всё чаще делает вот такие шутливые выпады с намёком на ревность, и мне почему-то это очень нравится.

Если и существует антоним моим отношениям с Джейком, то это мои встречи с Ником. Мы много занимаемся сексом, разговариваем, иногда даже о всякой ерунде, и он меня ревнует. Мне очень страшно от мыслей о том, что в один прекрасный момент это закончится, хотя я и отдаю себе отчёт, что по-другому просто и быть не может. Я каждый день думаю о том, что нам с Ником нужно перестать видеться, обещаю себе, что очередная встреча происходит в последний раз, но стоит мне услышать его низкий голос, насмешливо произносящий «Златовласка», как я забываю обо всём. Кажется, я ещё никогда не испытывала ничего подобного к мужчине, и это тоже меня пугает.

Я крадусь на парковку, невольно оглядываясь по сторонам. Ник рассказал мне о том, что кто-то из сокурсниц доложил ректору о том, что нас часто видят вместе, и теперь мы стараемся быть осторожнее. Не знаю, связаны ли как-то слухи о нас с тем фактом, что Джен перестала со мной общаться.

– И ещё раз привет, Златовласка, – улыбается Ник, когда я быстро залезаю к нему в машину. Щекочет подбородок своей небритостью и бесцеремонно обхватывает мою грудь через рубашку. – Мне руку хотелось выдернуть этому говнюку за то, что он пускает слюни на твои оргазмические буфера.

Смеюсь и целую его в ответ. Я снова безвольная кукла, таящая в теплоте его взгляда. Кажется, что у меня две жизни, и в одной из них я очень счастлива.

Мы проезжаем всего пару миль, когда Ник вдруг сворачивает свой внедорожник на парковку у заброшенного магазина.

– Что мы здесь делаем? – начинаю беспокойно оглядываться по сторонам, но тёплые пальцы обхватывают мои скулы и разворачивают к себе.

– Не мог ждать до дома, Златовласка, – шепчет Ник. Его настойчивые губы прижимаются ко мне в жадном поцелуе, и рука скользит под джинсовую юбку.

Головокружительный всплеск возбуждения подобным экспромтом захлёстывает меня, и я сама помогаю Нику стянуть с меня трусики и расстегнуть молнию на его брюках.

– Садись сверху, Златовласка, – низкий тембр голоса пропитан обещанием наслаждения, когда он несколько раз проводит сжатой в кулак ладонью по набухшей длине.

Я не могу оторвать взгляд от его эрегированного великолепия и невольно облизываю губы от того, как мне хочется ощутить его на вкус. Повинуясь возникшему желанию, тянусь через консоль, успевая заметить вспышки огня в глазах Ника перед тем, как обхватить его губами.

– Чёрт, Ева, – шипит Ник, и в ту же секунду я чувствую тяжесть опустившейся ладони на волосах. – У тебя во рту горячее, чем в аду.

Я не сильна в искусстве минета, потому что наш секс с Джейком уже давно ограничивается двумя позами и не включает в себя прелюдию. И да, мы уже полтора месяца не спим вместе – ровно столько, сколько длятся наши встречи с Ником. Я больше не предпринимаю попыток сближения, и, кажется, мужа это устраивает.

Я скольжу ртом по длине, вбирая его в себя как можно глубже, но сделать это как в порно-роликах, которые я пару раз смотрела, всё же не получается. Ник большой, отчего в уголках глаз собираются слёзы.

Тяжёлая ладонь стягивает волосы и толкает мою голову вниз.

– Я хочу отыметь твой рот, Златовласка, – хрипит Ник надо мной. Едва я подаюсь назад, он повторяет своё собственническое движение. – Хочу, чтобы сосала часами, глядя мне в глаза. Хочу кончить на твои розовые губы и видеть, как ты слижешь меня.

Ник никогда не бывает молчаливым в наших сексуальных побоищах, и его грязный язык – мой личный сорт Виагры.

Его рука сильнее стискивает мои волосы, и к ней присоединяются движения бёдрами. Я смеживаю веки и старательно дышу носом, пока Ник быстро и грубо трахает мой рот. Кажется невероятным, что это может заводить настолько, что из горла вырываются возбуждённые стоны.

Наполненность вдруг исчезает, и две руки обхватывают мои плечи и тянут на себя, перетаскивая через консоль словно мягкую игрушку. Тугое давление между ног, страстный поцелуй, резкое проникновение на грани боли и наслаждения, мой несдержанный вскрик.

Обвиваю шею Ника руками и прикусываю её, пока он нещадно долбит меня изнутри.

– Так хорошо, Ева? – слышу его настойчивое требование.

Утвердительно хнычу и вновь опадаю ему на плечо. В такие секунды, как сейчас, мне вдруг начинает казаться, что я люблю его. Наверное, это какое-то помутнение рассудка, вызванное химией наших тел.

Звонок моего мобильного телефона, лежащего на пассажирском кресле, вклинивается в симфонию моих стонов и тяжёлого дыхания Ника. Уже не глядя, я знаю, что звонит Джейк. Мы оба замираем и молча слушаем, как в тишине голосом Шона Мендеса надрывается совесть.

Когда после мучительных секунд, телефон, наконец, смолкает, Ник мягко приподнимает меня за бёдра и возвращает в соседнее кресло. Приводит брюки в порядок и переводит тяжёлый взгляд на меня.

– Я думал отложить этот разговор до того, как приедем ко мне домой, но, кажется, мы и так слишком долго ждали.

Я мысленно напрягаюсь, потому что прекрасно знаю, насколько прямолинейным может быть Ник, и, судя по его взгляду, разговор предстоит не из лёгких.

– Посмотри на меня, Ева, – голос Ника звучит мягко, и я послушно поднимаю глаза. – Ответь честно, что тебя держит рядом с мужем? Помимо того, что вы делите общую жилплощадь.

Я закусываю губу и молчу, потому что даже находясь под дулом пистолета, не готова продолжать этот разговор с ним.