Текст книги "Врата скорби. Последняя страна"

Княжество Бейхан. Близ Шук Абдаллы. 25 сентября 1949 года

Здесь смерть в белом саване танцует канкан,

Давно для каждого приготовлен свой капкан,

И сколько стоит неподкупность, скажи,

Когда как-то не в ночи скользят ножи.

Путник

Задолго до того, как в Адене произошла бойня – группе Шаховского, которая в это время отсиживались в горах северо-восточнее Шук Абдаллы, поступил приказ поступить в распоряжение агента из Шук-Абдаллы и ждать дальнейших указаний.

Когда расшифровали послание – Шамиль Идрисович ничего не сказал, только отошел чуть в сторону, достал из портсигара папиросу. Закурил. Это была первая его папироса за много дней – в горах лучше не курить…

– Владимир… – сказал он, не оборачиваясь

Шаховской подошел, стал рядом

– Абу, похоже, будет убит в Адене.

– Это есть в шифровке?

– Нет. Но если бы это было не так – они не приказывали бы нам готовить государственный переворот.

Шамиль Идрисович смял пальцами недокуренную сигарету и сунул в карман. Тлеющий огонек обжег его пальцы – но он даже не заметил этого.

– Что мы здесь делаем, господин полковник? – спросил Шаховской

– Поздно поздравляешь… месяц назад присвоили… – сказал Шамиль Идрисович как бы в пустоту

– Я не знал…

– Да… твое представление тоже лежит. Не знаю… может присвоили уже…

…

– Ты знаешь главное правило нашей конторы: меньше знаешь, дольше живешь.

– Тлеть или гореть… Каждый решает сам… Быть или не быть. На радость друзьям, на смерть врагам[57]57
  авторский экспромт.


[Закрыть]…

– Неплохо. Только строка лишняя

– Это ханку. Японское стихотворение – пятистишье. У меня правда, плохо получается.

– Неплохо – оценил Шамиль Идрисович – неплохо…

…

– У нас в Шук Абдалле есть агент. Занимающий очень высокое положение. Едва ли не лучший источник в этой стране.

…

– Али. Начальник княжеской стражи.

Может быть, для кого то это и было бы пустым звуком – но не для Шаховского. Он служил в этой стране. Он жил в этой стране. Он любил эту страну. Конечно же, он знал о судьбе княжества Бейхан, о злодейски убитом князе, о взошедшем на престол узурпаторе, о том, что он проводит антирусскую политику и англичане – чувствуют себя в княжестве как дома, только и ища повода для войны. Конечно. как и все честные люди – он негодовал по этому поводу и считал, что России следует наказать узурпатора, поправшего вассальный договор. Теперь – получается что начальник стражи узурпатора – русский агент?!

Но почему тогда…

– Но почему тогда… мы ничего не делаем?!

– Почему агент просто не пристрелил Абу?

– Да

– По многим причинам – сухо сказал Шамиль Идрисович – вам, молодой человек, следует осторожнее относиться к эмоциям. И помнить, что первое пришедшее на ум решение – самое искреннее – и потому неправильное.

На самом деле – Шамиль Идрисович сам не до конца понимал политики в отношении Шук Абдаллы. Но это только потому, что он мыслил конкретно – а в геополитике нужно совсем другое мышление. Чтобы притянуть – отпусти. Чтобы получить – отдай. Ситуация в княжестве Бейхан устраивала Россию и тех, кто ее здесь представлял как нельзя лучше – потому что России нужен был весь берег, и желательно с территорией Договорного Омана или хотя бы Дофара впридачу. В разыгрывающемся на глазах публики спектакле каждый играл свою роль, каждый имел положенное ему прошлое и маску, которую надевал на публике. Князь Касим не мог быть законным правителем княжества Бейхан – он мог быть только изгнанником, человеком, стоящим вне родоплеменной иерархии, ненавидящий ее и одновременно понятный и признанный населением лидер с биографией, которая не может не вызывать симпатии. Нельзя было просто взять человека со стороны и готовить его «под престол» – простые люди не поняли бы, в их понимании престол мог достаться только человеку, имевшему вес в обществе и соответствующее происхождение. Было и еще одно – князь Касим должен был оставаться изгнанником, потому что получив Бейхан и законный трон в Шук Абдалле – мог этим и удовольствоваться и даже занять враждебную позицию по отношению к России. Узурпатор Абу – должен был оставаться узурпатором на антироссийских позициях – но в то же время управляемым и с возможностью убрать его в любое время. А до того – знать, что он делает.

– Каков точно приказ?

– Обеспечить высадку… полка парашютистов со средствами усиления. Занять ключевые позиции в городе… по списку.

…

– Черт бы все побрал – со злостью сказал татарин – мы суем голову в пасть, но другого выхода у нас нет…

– Оставим часть отряда здесь – решил Шаховской

– Это опасно.

– Идти в ловушку всем вместе – еще опаснее…

* * *

На следующий день… точнее на следующую ночь – отряд подошел к городской стене. Город – высился перед ними темным исполином – чужим и враждебным. Город, в котором бесчестие стало честью, зло – праведностью, безумие – разумом. Город, в котором уже давно все шло не так как надо…

С этих ворот – из города вывозили мусор: они так и назывались: Мусорные ворота. Совсем как в Иерусалиме, где девятнадцать с лишним веков назад – Сын Божий умер за правду на кресте. Это помнили до сих пор – но за правду больше не умирали. За правду теперь убивали…

Ворота приоткрылись, и вовне – выглянул невысокий, худой человек, одетый как араб невысокого звания в черный бурнус.

– Кто здесь есть?

От стены отделилась тень. Других – нельзя было видеть, но они были здесь – среди мусорных куч, среди кустов и холмов. Вряд ли кому-то в мире больше угрожала опасность, чем этому арабу: полтора десятка винтовок сейчас смотрели на него.

– Аллаху Акбар – сказал араб

– Мухаммед расуль Аллах – ответил человек в тени – оживляет масджиды Аллаху тот, кто делает салат, дает закят и не боится никого кроме Аллаха.

– Может быть, такие окажутся идущими верно.

– Аллаху Акбар.

– Сколько с тобой?

– Двенадцать человек.

– Идите за мной…

Ведомый арабом– проводником – отряд вошел в спящий город. Улицы были пусты и тихи, они намотали тряпки на свои ботинки с тем, чтобы не оставлять следов и производить как можно меньше шума…

* * *

Они разместились в одном из задних помещений едальни, принадлежащей Гарибу. Как здесь и принято – у едальни или дукана сзади был большой склад, а часто и комнаты, где жил купец со своей семьей. У Гариба – эти комнаты были особенно большими.

Эти комнаты и могли быть ловушкой, но другого выхода не было – днем, они не могли показываться ни на базаре, ни в едальне.

Днем – пришел человек. Он появился ближе к вечеру, когда в едальне было немного народа, и сразу прошел назад. Он был вооружен, и вел себя с той особой, хорошо заметной независимостью, которая здесь не была доступна даже богатым купцам. По законам этого вилайята даже за простую драку с охранником князя – была смертная казнь, поэтому люди отшатывались с дороги, когда шел княжеский стражник. А тем более – начальник стражи…

Поскольку речь шла о боевой операции – Шамиль Идрисович вынужден был подключить к ее обсуждению и Шаховского. Переговоры проходили в комнате, заставленной мешками с рисом…

– Ночная смена стражи… – сказал Али, жуя кус-кус – состоит из тридцати двух человек. Парные патрули, плюс две мобильные группы, которые перемещаются по дворцу – в каждой по пять человек и они опаснее всего. Плюс бодрствующая смена – столько же. Они находятся во внутренней казарме дворца.

– Где?

– Вот здесь – Али показал на самодельной карте дворца. Никакой другой карты не было – и князю это сильно не нравилось. Как бывший летчик – он привык уважать карты, и доверять картам. Этой карте, если ее так можно было назвать – он доверять не мог. Одному Аллаху известно, насколько точны измерения, насколько правильно показаны двери, коридоры, расположение комнат, отмечены ли все скрытые ходы и переходы. Даже информации о численности и расположению стражи – доверять было нельзя…

– Чем вооружены?

– На посту у каждого – автоматический пистолет Маузера. Винтовки и ружья – на случай беспорядков хранятся в ящике на каждом посту, вместе с боеприпасами. Оружейная комната – примыкает вплотную к внутренней казарме, там есть винтовки и ручные пулеметы.

– Какие винтовки?

– Автоматические. В основном – Токарев.

– Сколько боеприпасов?

– По пятьсот патронов на винтовку. Две тысячи – на пулемет.

Солидно.

– Снаряжены в магазины? Как давно заменялись? Сколько снаряженных магазинов имеет при себе боец дежурной смены? Как часто чистят винтовки? Как часто практикуются в стрельбе?

Вопросы – задавались не просто так: Шаховской, как человек тут послуживший, знал основные проблемы, с которыми сталкивались офицеры – инструкторы. Местным бойцам лень каждый раз заряжать и разряжать винтовки, пальцы не привыкли к тонкой моторике и тугой пружине магазинов – и потому снаряженный магазин могут носить в винтовке годами. не понимая, что пружина вышла из строя, и задержка – будет уже на втором выстреле. Винтовки не только не чистили – их еще и выводили из строя: например, сидели на них. Автоматическая винтовка, особенно винтовка Токарева – требует бережного и ответственного обращения, это не простая мосинка. То же самое и автоматический пистолет Маузера – он сложнее почти всех своих аналогов и требует постоянного ухода. Вот поэтому на вооружении туземных частей до сих пор револьверы Нагана и винтовки Мосина – более сложное оружие им не нужно. Тот же кто, имея неограниченные ресурсы, покупает сложное оружие для своей охраны, не готовой его обслуживать – делает глупость.

– Магазины проверяются раз в неделю, мной или одним из моих товарищей. Стрельбы – не реже раза в месяц. Чистка – не реже раза в три дня. Боец дежурной смены имеет при себе четыре снаряженных магазина.

Али кивнул головой

– Я проходил обучение в лагере англизов. Они научили меня, как надо обращаться со сложным оружием…

– Не стоит вдаваться в подробности – быстро сказал Шамиль Идрисович – как вы видите себе план штурма?

– Никак – сказал князь Шаховской – мне нужно побывать во дворце.

– Это невозможно.

– В охране дворца – сказал Али – есть одно слабое место. Терраса, выходящая на площадь. Вот смотрите…

Палец указал на карте

– Площадь. С этой стороны мечеть, здесь начинается базар. Вот здесь – терраса, большая. она используется в случае публичных мероприятий. Вот здесь – дверь. Она ведет прямо в основные покои дворца.

– Посты?

– Церемониальные. У ворот – здесь и здесь. Парные. Их надо тихо убрать. После чего – взобраться прямо на второй этаж.

Князь с сомнением смотрел на рисунок

– Почему не прикрыт второй этаж?

– Потому что здесь все дома одноэтажные. Никто не полезет на второй этаж.

– Залезть на второй этаж – невелика сноровка. Почему дверь ведет прямо в покои?

– У нас нет другого плана – сказал Шамиль Идрисович – мы можем расстрелять посты на входе. Это возможно.

– Нет – сказал Шаховской

– В чем дело?

– Посты уберете вы, сударь. Я не питаю доверия к вам.

– Это недопустимо.

– Он прав – сказал Али, затягиваясь сигаретой – вы не обязаны доверять мне. Но я не смогу один – справиться с четырьмя

– Мы можем вам помочь. Но начать – должны вы.

– Хорошо. Договорились

– А что потом? – спросил Шаховской

– Потом – вы отходите. Гариб – выведет вас за пределы города.

– Я не об этом. Кто будет править здесь?

Ни Шамиль Идрисович, ни Али – не ответили.

– Лучше плохой правитель, чем совсем никакого верно?

– Простите, князь – сказал Шамиль Идрисович – но политические вопросы не ваше дело. Вопрос с властью здесь решится.

* * *

План – был не слишком плох и не слишком хорош – но он был достаточен для того, чтобы быть претворенным в жизнь. В конце концов, идеальных планов не бывает и обычно делать хоть что-то – бывает лучше, чем не делать ничего. Возможно, все бы прошло гладко, а может быть – и нет. Но узнать это – было не суждено. Потому что этот день – был особенным днем. Двадцать девятое марта. Последний день перед бойней…

26 сентября 1949 года

Про бойню в Адене – они так и не узнали, да и не могли узнать. Из-за опасений пеленгации и невозможности развернуть антенну – они не узнали о том, что в этот день во время Племенного совета – был убит Абу, нечестивый правитель княжества Бейхан, и вместе с ним – погибли или были ранены практически все князья Федерации. В Адене началась бойня, и первым, кто о ней узнал – был Али. Потому что во дворце – была военная радиостанция…

Князь со своими людьми – весь день рассматривали карту и намечали порядок действий, состав команд и порядок прикрытия. Это было внове для них – они были настоящими мастерами партизанских действий в горах, но специфику штурма здания представляли себе слабо. Спасало только то, что штурмовать само здание – необходимости не было: с террасы они попадали прямо в покои правителя Абу…

Ближе к вечеру – князь просто отключился, сев в углу у стены и использовав в качестве постели – мешок с рисом. Он спал неспокойно… ему снился Аден… старый добрый, оставшийся от англичан Аден. Когда не обстреливали, не терроризировали – красивейшее место, с величественным вулканом, с роскошным черным вулканическим песком пляжей, с улочками построенных на британский манер домов с крытыми пешеходными галереями, с зеленью поля для гольфа. Ему уже давно не снилась Россия… он оставил ее давно, и больше – почти что не вспоминал. Этот мир – страшный, грязный, опасный, чуждый – был ему намного понятнее и ближе родных русских берез. Он видел кустарники, горные речушки, неспешно идущий тропой караван… это было как будто он летел над горами. Он поднимался все выше и выше, и немилосердное местное солнце не палило и не сжигало – а ласково, совсем как русское солнце грело. Потом – его сильно затрясло, совсем как будто ты попал в воздушную яму – и от тряски он проснулся…

Но это был уже не сон. Один из его киргизов – стоял рядом с ним.

– Что?! – сразу понял, что дело неладно Шаховской. Несмотря на то, что он никого не наказал за побудку – киргизы лишний раз не будили своего «бая».

– На соседней крыше. Враги!

Долгие странствия в горах, танцы на лезвии бритвы – приучили Шаховского действовать при малейших признаках опасности. Если есть сомнения – сомнений нет.

– Поднимай всех!

Маузер был в кобуре, винтовка – рядом, у стены, у того места, где князь отдыхал в похожем на сон полузабытьи. Он включил прицел, прошел в обеденный зал, занял опустевшую позицию за дверью. Если их окружили – они вряд ли знают о том, что их враги могут видеть сквозь ночь.

Топот ног за спиной. Зеленая муть прицела. Серая тень за прилавками… а вон еще и еще. Так и есть – к ним гости…

– Готов.

– Оружие к бою. У нас гости…

Кто-то – стукнул оружием рядом, у соседнего окна.

Князь перевел прицел на крышу… отсюда был виден и минарет мечети, построенной по распоряжению правителя и считающуюся придворной. Просто так в эту мечеть не попадешь…в нее есть переход из дворца.

Ага. Снайпер на крыше…

Снова шаги.

– Что происходит, доклад – голос Шамиля Идрисовича

– Движение справа, на минарете снайпер – доложил Шаховской – нас окружают. Надо готовиться к прорыву…

– Не стрелять…

– Так точно…

– Где…

– Нас окружают.

– О, Аллах…

– Снайпер на минарете. Кто нас сдал? Ты?

– Для чего мне это? Если бы я хотел вас убить – вы были бы мертвы.

– Что делать? Нам надо забрать Али из дворца…

– Шайтан, он и предал нас.

– Что?!

– Он хочет стать Соломоном. Мы ему мешаем…

– Что ты говоришь?

– Надо уходить. Подземный ход ведет к выходу из города.

– Какой подземный ход

– Я вас выведу…

В прицеле – было видно человека, целящегося в чайхану из чего-то, напоминающего большую трубу.

– Огонь!

Бельгийская винтовка дважды дернулась – и человек с ракетной установкой на плече непостижимым образом изогнулся, словно его ударило током. Ракетный снаряд – разорвался среди торговых рядов, взметнув в разные стороны обломки и осколки. Вспышка – частично засветила прицел – Шаховской начал простреливать крышу наугад.

Пуля с минарета – ударила совсем рядом, выломав здоровый кусок из двери. Шаховской помнил, где может находиться снайпер и, поменяв магазин, открыл огонь по минарету.

Кто-то упал на колено рядом

– Иди, командон.

Вместо Шамиля Идрисовича – навстречу, из жилого помещения выскочил Гариб. совсем не одетый. Странно – но именно это и убедило князя, что Гариб тут ни при чем. Если бы он знал о нападении – потрудился бы одеться.

– Они окружают нас. Надо прорываться.

Гариб досадливо цокнул языком.

– Нехорошо. Товара много.

– Нас сдали. Где Шамиль?

– Он ушел!

– Что значит – ушел?!

– Ушел во дворец. Сказал – вернется.

– Вернется – когда?

– Скоро…

Тот, кто знал Восток понимал: скоро – это. скорее всего никогда.

– Иди сюда, русский…

Они прошли в комнату, где князь только что спал на мешках с рисом. Гариб – отволок пару мешков, пошерудил в пыли. Нашел веревку и дернул – почти невидимый в темноте открылся люк в полу…

– Уходи здесь, русский

– Куда он ведет?!

– На выход из города. Так тебя никто не увидит…

– А Шамиль?

– Если он жив, я найду его. Иншалла…

– Идем вместе.

Ракета реактивного гранатомета попала в стену – и здание дрогнуло от удара. Посыпался песок.

– Уходи, русский. Уходи, пока не поздно…

* * *

Гариб не подвел – потеряв одного убитым и троих ранеными, они выбрались из здания, пробравшись крысиной норой куда-то на задворки города. Когда выбирались – готовы были ко всему, в том числе и к яркому свету и грохоту очередей – но ничего этого не было. Бегом – Гариб привел их к мусорным воротам. Там – их ждала вторая часть отряда: они уже собирались входить в город…

Утром – они были уже в горах, на северо-восток от города. Бой в городе продолжался – хотя неизвестно, кого и с кем.

Шедший впереди проводник – подал сигнал опасности – и все распластались на камнях. Гариб, опытный походник – вел их не по самой дороге, а рядом с ней, чтобы можно было пройти – и в то же время, можно было постоянно держать дорогу под контролем. Ночные прицелы – они сменил на обычные, увеличением в три с половиной раза, в отряде было четыре ручных пулемета и двенадцать автоматических винтовок с глушителями и оптическими прицелами. Теми силами, которые у них были – они могли справиться с усиленной горнострелковой ротой противника.

Но тут – было не меньше полка…

Это не было воинской частью в полном смысле этого слова – скорее это походило на…. Поток африканских муравьев или сель в горах. Первыми – шел амир, он ехал на осле в сопровождении джамаата личной охраны, вооруженной автоматами и пулеметами. Дальше – подобно муравьям, мелким, но страшным своей многочисленностью шли его войска. Бородатые, косматые, с мешками на плечах, с разномастным оружием – винтовки, пистолеты-пулеметы, ручные пулеметы. Черные чалмы у многих – знак непримиримых, тех, кто поклялся стать шахидом на пути Аллаха и отрекся от семьи, от рода и от всего мира в вечном поиске шахады. Некоторые ехали на ослах, или вели ослов в поводу – но многие шли пешком. Кое-где – на ослах были видны хорошо знакомые, зеленого колера станки – от пулеметов Максима и ДШК. Голова колонны уже прошла и не была видна – а бандиты все шли и шли, и не было конца их потоку. У тех, кто замер выше тропы – немели пальцы на курках, да слезились глаза… они не слышали ничего кроме слитного шороха одежд и топота тысяч ног по земле…

Когда боевики прошли – по подсчетам князя их было не меньше полутора тысяч – камни выше тропы зашевелились. Боевики – то ли от самоуверенности, то ли от незнания – не выставили ни авангардный, ни боковые дозоры. Впрочем… что им смерть? Для них смерть – не более чем путь в рай, где они получат заслуженную награду.

– Кто это? – спросил князь у настороженно смотрящего в небольшую подзорную трубу Гариба

– Ваххабиты. Они отсиделись в горах, когда англизы дрались за город с племенами. А теперь идут взять то, что лежит на земле. Шайтан – ведет их на город и прольется много крови… очень много крови.

– Что, ко всем чертям происходит?!

– На твоем месте, я бы уходил отсюда, русский. Такое бывает только в одном случае – когда власть лежит в грязи, и любой может ее подобрать. Сейчас все будут сводить счеты со всеми – и лучше вам держаться подальше от этих мест. Я думаю, Абу мертв. Только Аллаху ведомо, что будет дальше.

– Мы не можем уйти без Шамиля.

– Можешь. Ты видел этот отряд? Сколько еще таких? Если Шамиль уйдет – он уйдет один, вы ему только помешаете. Я хорошо знаю его…

Князь условленным жестом руки – подозвал радиста

– Поднимитесь повыше. Разворачивайте связь…

* * *

Примерно через час – удалось установить связь с командованием. Приказ командования был прост – немедленно выходить на любой участок побережья в пределах Федерации – после чего сообщить о своем местонахождении. Эсминец или подводная лодка – подберут их как можно быстрее. Судьба Шамиля Идрисовича – Шаховской так и не узнал его фамилии – значения не имела.

Гариб с ними идти не мог, он должен был оставаться в горах.

Князь приказал отпустить Гариба. Собственноручно – положил ему в тощий заплечный мешок несколько ремней просоленного козьего мяса, дал фляжку воды.

– Храни тебя Аллах, рус – сказал Гариб – хоть ты и неверный, но пусть Аллах воздаст тебе благом за добрые дела, как и любому правоверному.

– Кто ты? – спросил напоследок Шаховской – ты не русский, не татарин, не местный. Почему ты с нами, а не с ними.

– Мое имя тебе ничего не скажет, рус – ответил Гариб – а с вами я потому, что желаю добра своему народу. Я был в вашей стране и видел, как живут мусульмане – не истребляя друг друга в братоубийственной вражде, не подчиняясь князькам и вождям, которые правоверные – но хуже любого т’агута. Мы не враги друг другу. Даст Аллах – и на нашей земле когда-нибудь воцарится мир, справедливость и порядок.

Князь кивнул

– Пусть Аллах хранит и тебя, Гариб. Иди с миром…