Текст книги "Врата скорби. Последняя страна"

Горы, регион Дофар. 1949 год, точное время неизвестно

Велехов пришел в себя… точнее, это нельзя было называть этим термином, он просто в какой-то момент начал осознавать себя как сотника Григория Велехова, казака Донского казачьего войска. До этого – его воспоминания состояли из разных цветов и оттенков, света, тьмы – но ничего не складывалось в общую картинку и не давалось осознать себя. Он просто плыл, плыл как одинокий пловец по бескрайнему морю забвения, то ныряя с головой, то вновь – выныривая на поверхность из благословенного покоя.

Был день. Низкий каменный свод – нависал над ним, обещая защиту: бурый, каменный монолит. Под ним – было что-то не твердое и не мягкое, он сам не мог понять, что это. Едва заметно – тянуло дымом.

Где он? Это плен?

Он пошевелился… руки не были связаны, он это почувствовал сразу бы. Но это ничего не значило, местные – могли и не связывать руки. Сами горы – были тюрьмой, он не смог бы пройти по горам и выйти на блокпост, не зная, куда идти. Могли и не связывать… он знал места, где были рабы и трудились они без какой-либо охраны. Куда бежать рабу? Кому он нужен?

Он попробовал подняться – но не смог: не было сил, и голова сразу закружилась. Он понял, что ранен и встать не сможет.

Значит, его кто-то спас и принес в пещеру. Кто?

Свои? Или чужие?

Мусульмане – тоже могли. Могли позариться на выкуп – англичане выкупали своих за золотые соверены, поэтому для племен найти британца было большой удачей, это обещало всему племени нежданный заработок. Может, хотели обменять на кого-то своего – а может, это просто было дружественное племя, которое потом вернет казака командованию в обмен на благодарность и помощь. Такие тоже были… не могло быть так, что все друзья или все враги. Были и друзья и враги.

Друзья и враги. Враги и друзья. Самое сложное было понять – кто есть кто. Кто есть друзья. Кто есть враги…

Он прислушался. Где-то неподалеку – разговаривали люди. Они говорили не на английском, не на арабском, не на русском, не на местных диалектах, которые Григорий научился различать. Их язык – не был похож ни на один из этих языков.

Где он…

Потом – он услышал шаги, разговор. Показалось, что промелькнуло русское слово.

Снова шаги. Лицо в поле зрения. Бородатое лицо…

* * *

На следующий день – бородач пришел не один. Он пришел, когда Григория вынесли из пещеры и положили на солнце.

Человек, который пришел проведать его – присел рядом с ним. Он был чуть выше среднего роста, худощавым, с обветренным, загорелым лицом, бородой. На груди – непривычная экипировка, торчат жестяные прямые магазины автомата.

– Кто вы? Вы русский? Вы говорите по-русски? – спросил он на русском, но со странным, похожим на местный, акцентом. Так говорят люди, которые долго говорили на чужом языке.

Русский?

Григорий покачал головой. Человек – показал смертный медальон… армейского образца.

– Мы нашли это у вас? Это ваше?

Григорий – ничего не ответил

– Я майор воздушного флота, князь Шаховской. Старший офицер здесь. Вы понимаете это?

Григорий – тупо смотрел на него.

– Как вы здесь оказались? Вы со сбитого самолета? Или украли?

Григорий – опять ничего не ответил…

Шаховской – по крайней мере, себя он называл именно так – видимо, потерял терпение, резко встал.

– Как он?

– Серьезные ранения, контузия, господин майор. Потеря крови…

По крайней мере, не врет. Действительно, майор.

– Чем его?

– Два пулевых. Автоматные. И осколки – граната или даже авиабомба.

– Он русский?

– Как знать, Ваше благородие. Не правоверный, это точно. А так… чужая душа потемки. Одет как местный.

– Вытащишь его?

– Все в руках Аллаха… Инфекции нет, иншалла встанет.

Странная группа. Мусульмане, разговаривающие по-русски. Разведка?

– Вытащи его, Камиль, Он может знать, что происходит в окрестностях.

– Все в руках Аллаха, Ваше благородие…

Послышались шаги – этот странный офицер ушел.

* * *

Тропа. Странное, непрекращающееся чириканье птиц. Раскалывающаяся голова. Запах крови…

Резкий, словно щелчок кнута – выстрел. Еще один…

Ни руки, ни ноги не чувствуешь… как невлашные. Только острый запах крови… вот его чувствуешь очень хорошо…

Может, это твоя кровь.

Еще один выстрел – совсем рядом. И кажется, рядом кто-то есть. Какая-то странная темнота в глазах… ничего не увидеть.

– Все?

– Так точно…

Русский язык. Голоса какие-то странные… может, это от шума в голове. Но язык русский. Точно русский.

– Как нам быть дальше…

Знакомый голос. Знакомый… только не вспомнить, кто. Увидеть бы…

– Как и раньше. Центральный совет назначит дату выступления…

– У нас нет и половины тех сил, какие были.

– Предатели нам не нужны. Они знали на что шли. Те же, кто остался в живых – теперь не ослушаются…

– Вы правы, уважаемый…

– Груз – сбросят через три дня. На точке четыре. Будет четыре контейнера…

– Понял, уважаемый.

Сбросят? Как сбросят? С парашютом?!

– Дополнительный огнезапас, о котором вы говорили – все получите по требованию. Извольте организовать стрельбы. Это пригодится в будущем.

– Понял, уважаемый. Аллаху Акбар.

– Аллаху Акбар.

– А что с этими делать, уважаемый?

– А что делают грабители?

– Забирают все ценное, снимают обувь и бросают в пропасть.

– И вы сделайте также…

– Понял, уважаемый…

* * *

Через какое-то время – он начал поправляться.

Его дважды переносили из одной пещеры в другую – на носилках. Он видел людей, которые это делали – невысокие, бородатые, с узкими глазами, похожие на воинов степи. Они точно не были арабами – арабы такими не бывают. Все переходы совершались в одно и то же время – вечером, на грани дня и ночи. Смутное время… время теней… время шайтанов.

Благодаря лечению – а лекарь пользовал его какими-то народными средствами, в сочетании с белым порошком антибиотика – раны начали затягиваться. Напиток, который он пил – придавал ему силы. Он смог встать и пойти, сначала опираясь на стенку, потом уже – свободно. Он все еще чувствовал недостаток сил, чтобы сражаться – но был достаточно сильным, чтобы выдерживать переходы вместе со всеми.

Того самого офицера, русского офицера – какое-то время не было, потом он снова присоединился к ним. Григорий успел услышать, как он говорит с теми странными людьми, что лечили и кормили его на их языке. Он заметил и его оружие – необычного вида автомат с магазином, вставляющимся прямо в рукоятку и толстым цилиндром вместо ствола, обмотанным брезентом. Такого оружия – у казаков никогда не было, у них были автоматические винтовки и пулеметы.

Закончив говорить со старшим из тех странных степняков – человек подошел к нему. Григорий – сидел на нагретом за день камне и грелся.

– Выздоровел? – спросил он

– Выздоровел – ответил Григорий

– Кто вы и откуда? – спросил человек – как вы здесь оказались? Кто вы такой?

– Человек божий – степенно ответил Григорий – обделан кожей.

– Вы казак Григорий Мелехов, Ближневосточного, затем донского Казачьих войск. Уроженец города Захле, проживаете в станице Вешенской Области Донского Казачьего войска. Дальше продолжать? Или не надо?

– Отчего же не продолжить… Ваше Благородие.

– Всю информацию о вас – передали по радио, я специально справлялся. Вы носили с собой смертный медальон. Забрать не хотите?

Григорий принял протянутый медальон, вместе с ним – на одной цепочке был образок. Георгий Победоносец. Оберег воинов.

– Вопрос не в том, кто вы, – сказал офицер. – Вопрос в том, с кем вы?

– Известно, с кем. Казаки два раза не присягают.

– Как вы здесь оказались? Отбились от конвоя? Я слышал о нескольких разгромленных конвоях.

– Да…

– Номер конвоя. Дата выхода?

Григорий вытер лоб

– Простите, Ваше Благородие, не помню. Память отшибло совсем.

– Но конвой помните.

– Конвой помню. Прижали нас… в горах.

– Кто был старшим по званию в конвое?

– Слепцов… Михаил.

– Ближневосточного?

– Донского, Ваше Благородие…

Офицер какое-то время сидел молча, потом – резко встал

– Поправляйтесь, казак. Если будет возможность, мы переправим вас на Большую землю.

– Благодарствую, Ваше Благородие.

Офицер ушел, кажется разбираться с рацией – а Григорий остался сидеть, добирая остатки тепла от камня. Он притворялся – на самом деле, амнезии у него не было, он прекрасно все помнил. В том числе и то, как оставшихся в живых после безумной атаки на Шук Абдаллу казаков – встретила засада на одной из троп и Мишка Слепцов, понимая, что иначе не спастись – столкнул его с тропы, давая хоть какой-то шанс уцелеть. И он уцелел… его не нашли – а вот он зацепился за растущее на склоне дерево, и провисел там достаточно, чтобы слышать. В том числе и разговор тех, кто устроил эту засаду – разговор на русском языке.

Доверять нельзя было никому…

* * *

Еще через пару дней – офицер появился снова.

– Я снова навел справки. Возможно, вы говорите правду. Михаил Слепцов погиб при нападении банды на конвой, идущий из Адена.

Григорий ничего не ответил

– Вас не интересует, почему я вам по-прежнему не верю?

– Верить… не верить… дело ваше, Ваше Благородие.

– Слепцов погиб по дороге из Адена на север, из Адена. Вы знаете, где вас нашли?

– Не могу знать, Ваше Благородие.

– Султанат Верхний Авлаки, это восток федеральных земель.

– Не знал, Ваше Благородие…

– Знаете, где мы сейчас? Княжество Вахиди, пограничная зона с Договорным Оманом. И у меня возникает вопрос – как вы попали из гор близ Адена – к самой границе. Вас даже в качестве раба или заложника не могли сюда привезти. Какой смысл везти вас так далеко – если за вас планировали получить какие-то деньги, они не могли их получить нигде кроме Адена.

Григорий простецки пожал плечами

– Не могу знать, Ваше Благородие.

– Будь это другое место и другие обстоятельства – раздраженно сказал офицер – я бы выгнал вас из отряда. Вы не говорите всей правды, и я это знаю. Но вы русский, а обстоятельства у нас…стесненные скажем так. Поэтому, вы можете оставаться с нами, по крайней мере, до тех пор, пока не прибудет вертолет и у меня не появится возможность отправить вас. Но предупреждаю – за вами будут следить. И не приведи вас Господь оказаться не тем, кем вы себя выдаете. Не приведи только Господь…

– Я казак, Ваше Благородие…

– Что?

– Я не русский, Ваше Благородие. Я казак…

* * *

– Черт бы все побрал. Черт побери!

Князь Шаховской – раздраженно пнул камень, входя в пещеру.

– Камень есть камень… – философски заметил Камиль – разве он виноват.

– Все не так… – князь достал небольшой нож и отрезал небольшой кусок от лежащего прямо тут длинного пласта провяленной, соленой козлятины, сунул в рот – все не так

– Скажи, нет Бога кроме Аллаха, и на одного Аллаха мы уповаем. А если с тобой произошло что-то плохое, то скажи – это предопределено Аллахом, и он сделал, как пожелал.

– Я христианин.

– Вот почему ты не можешь добиться покоя в душе, друг. В исламе все проще. Положение верующих удивительно, если происходит что-то хорошее, то они получают тем самым награду от Аллаха и если происходит что-то плохое, они проявляют смирение и получают от Аллаха награду за свое смирение.

– Расшифровал? – спросил Шаховской, мучая зубами жесткий как подметка, но питательный и восстанавливающий солевой баланс в организме кусок мяса.

– Да, друг. Возьми.

Князь взял тонкий листок бумаги с расшифровкой, посмотрел на свет. Зло выругался.

– Черт бы все побрал. Шайтан забери…

Возможностей эвакуации вертолетом нет. Приказано пробиваться к самому побережью, где будет возможность эвакуировать их подводной лодкой. Для чего – приказано вступить в контакт с местными отрядами Идарата, они должны вывести вас к самому побережью. Любой из тех, кто знает обстановку здесь – знает, какая это глупость. Федеральные земли – это горы и тонкая полоска плодородных и пригодных для жизни земель у побережья. Плотность населения там максимальная, укрыться негде, тем более такому отряду. Пираты, контрабандисты… кого там только нет. И появлению русского отряда – они не обрадуются.

Но приказ есть приказ.

– Готовь людей к переходу. Я пойду, поговорю с этим… казаком. Что-то он мне не нравится…

Но поговорить еще раз с этим казаком не получилось. Потому что казак исчез и даже киргизы – не могли понять, как так получилось.

* * *

Границы здесь как таковой не было. Это было одно из немногих мест в мире, где была сухопутная граница между двумя смертельными и непримиримыми противниками, Британской Империей и Российской Империей. И граница – никак не была демаркирована, ее просто не было, этой границы…

Князь Шаховской выделил треть своего отряда в головной дозор, и вел его лично. Багыш – возглавлял вторую, большую часть отряда, которую он вел на удалении больше мили протоптанной дорогой. Его сил – могло хватить для стычки с небольшим племенным отрядом или группой контрабандистов – а вторая часть – поможет, если придется вступить в бой с регулярными частями британской армии. Князь промышлял в этих горах больше двух лет и прекрасно знал о расположении и имеющихся силах британских колониальных частей. Самый опасный из них – ГП, горный полк, представляющий собой рядовой состав из горцев из Северо-западной пограничной провинции и гуркхов, небольшого и воинственного народа на службе Британскому Престолу, при офицерском и унтер-офицерском составе, набранном из Шотландских полков, а так же Пешаварской стрелковой бригады, почти легендарной части Британской Индийской Армии. Опасность представляют так же части САС – 21САС и 22САС – полки полковников Лейкока и Стирлинга, соответственно. Но все они расположены дальше на юг и юго-восток, ближе к обитаемому побережью. Сюда – они выбираются только для кратковременных операций, после чего – немедленно отступают к расположению. Здесь нельзя оставаться, здесь нельзя строить аванпосты и крепости – местное население дикое и озлобленное, не признает чужаков, оно будет атаковать постоянно, пока чужаки не уберутся с той земли, которую считают своей. Или пока не падет в бою последний из тех, кто может держать оружие…

Следопыт – крикнул орлом – рыболовом – и все попадали на землю. Князь пополз вперед.

– Что там…

– Справа, эфенди. На гребне…

Князь поднес бинокль к глазам…

– А это еще что за придурки…

Несколько человек стояли на гребне – никакой горец так делать не будет, чтобы его было видно на фоне неба. Одеты они были в некое подобие военной формы, и у них было оружие.

– Кто они такие…

– Они не местные, эфенди…

Один из тех, кто стоял на гребне – начал сигналить зеркальцем. Для князя, бывшего пилота, помнившего световую азбуку Морзе[58]58
  У стратегических бомбардировщиков в кабине – были специальные фонари, с помощью которых можно было общаться азбукой Морзе на случай, если рация выведена из строя или соблюдается режим радиомолчания. У англичан они назывались «фонарь Миллса»


[Закрыть], прочитать послание труда не составляло.

– Придурки… – князь достал серебристый алюминиевый портсигар из набора выживания, раскрыл его так, что он стал треугольной формы, с отполированной до блеска решеткой-жалюзи, сдвигающейся нажатием кнопки. Отсигналил свое послание. Шевеля губами, прочитал ответ.

– Это свои…

* * *

Встречавших было несколько человек. Один из них бодро сказал, протягивая руку

– Ас саламу алейкум, уважаемые…

Рука повисла в воздухе.

– Ва алейкум – с мрачным видом сказал князь, используя форму приветствия, которой правоверные могли приветствовать неверных – как вы здесь оказались?

– Нас высадили вертолетом.

– Вертолетом?!

Князь просто не мог поверить в это. Что за идиотизм… полный, непередаваемый идиотизм. Он сам и его группа – действует в этих горах уже два года, они знают все тропинки, привыкли к местной пище, отрастили бороды, понемногу разучили язык, умеют делать намаз, они выглядят, одеты и даже пахнут как местные. Так какого черта, какого, простите беса – для обеспечения вывода им прислали в помощь этого… полудурка, иначе и не скажешь.

Верблюжья блевотина. Сыновья шакалов. Дети, родившиеся вне брака…

Они даже и ругались теперь как местные

– И для чего вы нам нужны?

– А разве вам не передали по связи? Мы должны вывести вас на побережье. Там сейчас неспокойно… но полагаю, мы сможем избегнуть… обнаружения, ха-ха. А что, с этим есть какие-то проблемы? Мое имя кстати Даниил. Даниил Сотников, прошу любить и жаловать…

– Вы еврей? – спросил князь

– Да, из Житомира – с выражением обиды на лице сказал посланник Центра – а в чем дело? Вы антисемит? Я, между прочим, жил в Басре. Мой отец там дело имеет, я вольноопределяющимся в разведку пошел!

Спаси нас Бог от друзей… а от врагов уж мы как-нибудь и сами отобьемся.

– Просто много вопросов задаете. Слишком много вопросов. А это кто? – князь кивнул на остальных

– Это наши местные друзья. Они помогут нам пройти через племенные земли…

Один из бородачей – поклонился, прижав руку к груди…

* * *

– На побережье сейчас опасно… очень. Англичане уже пригнали в регион две авианосные группы, и сейчас подходит третья – из Карачи.

– Почему?

– А вы не знаете?

– Представьте себе, нет… – князь подавил ворохнувшийся было приступ раздражения. У евреев было принято отвечать вопросом на вопрос и евреи много и с удовольствием спорили. Наверное, поэтому, в какого стряпчего[59]59
  Адвокат, юрист. В Российской Империи, как и в Британской, была отдельная категория адвокатов, имевшая право выступать в суде – они назывались «присяжными поверенными». В Великобритании адвокатов с правом вести дела в суде называют «барристер», а не имеющих такого права – «солиситор».


[Закрыть] не плюнешь – еврей.

– В Адене была бойня. Настоящая война, она и сейчас там идет.

– Вот как?

– Да… говорят, был Федеральный совет, и началась стрельба. То ли на нем, то ли после него – чего-то не поделили, и тут же пошла стрельба. Весь город разорили и разграбили. Говорят, перебили всех иностранцев, никто не спасся…

Глядя на мрачное лицо князя, его проводник поправился

– Наверное, все же спаслись…

Князь посмотрел на часы

– Надо искать место для ночлега.

– Разве? По календарю до захода солнца еще час.

– Это по календарю. Надо успеть обустроить стоянку и выставить посты. Кроме того – перед самым закатом идти будет нельзя…

* * *

Они нашли стоянку, не хорошую, и не плохую, рядом была пещера, в которой можно было укрыться, и в которой были заметны следы пребывания здесь пастухов, а растущий в изобилии сухой кустарник – должен был предупредить о подбирающемся враге. В пещере развели костер, используя в качестве топлива сухой овечий кизяк, нашедшийся там и наломанные ветки кустарников. Костер в пещере хорош тем, что его не видно, ночью огонь в горах виден на много миль и привлекает самых разных людей. А вот спать в пещерах нельзя, потому что там, где кизяк – там есть самые разные насекомые – вредители. Спать лучше всего так, как это делают пастухи – на вольном воздухе, с головой укрывшись одеялом. Так тебя почти не видно.

Привычно распределили время дежурства. Князь лег и уснул – завтра трудный день, еще один переход по горам. Завтра, по его расчетам – они должны были выйти к обитаемому побережью, где их заберет подлодка.

Бойня в Адене. Племена перегрызлись между собой. Черт… как это все надоело…

* * *

Проснулся он от крика и раскатисто протрещавшей автоматной очереди. Его Маузер лежал у него под рукой, с досланным в патронник патроном, Шаховской вскочил – но выстрелить не успел. Что-то ударило его с силой атакующего быка – и отправило в беспамятство.

* * *

Пришел в себя он уже днем. Первое, что он почувствовал – неудобство от веревок, трущих руки и ноги. Окончательно он пришел в себя от рева осла – громкий, пугающий звук, способный и мертвого поднять на ноги.

Он с трудом открыл глаза – они были полны соли, пыли и песка. В голове – точно набатный колокол гудел…

Что… происходит?!

Шаги… ноги осла… снова шаги. Он был связан.

Вывернувшись до хруста в шее, он увидел еще кое-что. Колеса грузовика или тяжелого внедорожника.

Это уже дорога. Обитаемая территория.

Голоса…

– Босс, эти ублюдки меня достали. Почему бы просто не пристрелить их и дело с концом.

– Даже не думай об этом, Колди. Если мы это сделаем – нам крышка.

– От этих… сэр…

– От нашего босса. Полковник сказал, что лично разберется со мной, если мы испортим отношения с местными…

– Черт… я не предлагаю испортить с ними отношения. Я предлагаю просто их замочить.

– Заткнись и давай сюда деньги. Те из пояса.

– Сэр…

– Давай, давай… Без разговоров. И ты – тоже.

– Черт бы все побрал…

Снова шаги. Глухой гул двигателя…

– Сукины дети. Чертовы кретины…

– Они взяли для нас этих русских. Если бы не они – мы бы все ноги до ж… сносили, гоняясь за ними.

– Да брось. На пару недель мороки…

– За этими русскими гонялись два года.

– Значит, не те люди гонялись…

Снова шаги. Сапоги – совсем рядом. Ствол винтовки, свисающей вниз. Это была их винтовка! Та самая, Фабрик Насьональ!

Человек присел на корточки перед ним. У него было грубое, бородатое лицо, куртка из ткани, цвета грязного песка, материал был наподобие брезента. Знаков различия нет – хотя, явно, что военный. На нем не было чалмы или положенного военному головного убора – вместо этого, он покрывал голову капюшоном, составлявшим одно целое с курткой. Это делало его похожим на монаха из католического монастыря.

Они смотрели друг другу в глаза

– Рашн? – спросил англичанин

Князь не ответил хотя бы потому, что в горле слишком пересохло, чтобы отвечать.

– Русский…

… Какого черта ты тут забыл, а? Что тебе тут нужно?

…

– Знаешь, я люблю горы. Но нормальные горы, такие как у меня на родине. Чтобы был лес. Ручьи. Звери, на которых можно поохотиться. Рыба, которую можно половить. А не эти гребаные горы, в которых нет ничего кроме пыли и дикарей. И я здесь из-за тебя, сукин ты сын. Так что ты тут забыл? Какого хрена?

– Колди, оставь его! – крикнул кто-то

– Нет… Я хочу знать. Какого хрена мы здесь. Какого хрена он здесь. Какого хрена вообще все это творится…

– Это творится потому, что мир вокруг нас дерьмо, Колди…

– Отстань… отвали. Так что скажешь, русский? Что ты тут забыл.

Шаги.

– Колди!

Англичанин выпрямился

– Сэр!

– Оставь этого русского в покое. Им другие займутся…

– Да, сэр

– Я договорился. Начинай таскать. Скоро поедем.

– Есть, сэр…

Снова шаги. Англичанин, явно гражданский – присев, посмотрел на него. Затем – достал фляжку с водой…