Текст книги "Герои «СМЕРШ»"

Как известно, решение ГКО по указанному выше вопросу было принято в апреле 1943 г., практически одновременно с реорганизацией Управления особых отделов НКВД в Главное управление контрразведки НКО “Смерш”. Как и предлагал Л.П. Берия, в Генеральном штабе создали специальную группу по подготовке дезинформационных материалов. Более того, вся работа по организации и проведению радиоигр с противником была сконцентрирована в ГУКР НКО “Смерш”, куда в полном составе перешло одно из отделений 1-го отдела Контрразведывательного управления НКВД СССР, ранее отвечавшее за радиоигры. В штате вновь созданного Главного управления военной контрразведки Наркомата обороны предусматривался 3-й отдел с задачей организации войны в эфире – проведения операций литер “Э” (эфир). Начальником отдела стал полковник Г.В. Утехин[146]146
  Утехин Георгий Валентинович (1906–1987) – с 1922 г. – в отряде ЧОН ГПУ в Туркестане; с 1933 г. – в органах госбезопасности. В начале Великой Отечественной войны – начальник особого отдела НКВД 23-й армии Северного и Ленинградского фронтов. В 1943–1944 гг. – начальник 3-го отдела ГУКР «Смерш» НКО СССР. В 1947–1951 гг. – начальник 1-го Управления МГБ СССР, член Коллегии МГБ СССР (1950–1951). В 1951 г. арестован в связи с «делом Абакумова»; освобождён 21 марта 1953 г., полностью реабилитирован. Служил в УМВД – УКГБ по Челябинской области. В декабре 1955 г. уволен в запас по состоянию здоровья. Генерал-майор.


[Закрыть], а затем генерал-майор В.Я. Барышников.

С этого времени и до конца Великой Отечественной войны за разработку планов радиоигр, координацию работы фронтовых аппаратов “Смерш” и соответствующих управлений и отделов военных округов отвечали сотрудники 3-го отдела Г. Григоренко, С. Елин, И. Лебедев, Д. Тарасов. Они же зачастую непосредственно работали с перевербованными агентами-радистами, участвовали в поимке немецких шпионов»[147]147
  Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 452.


[Закрыть].

Таким образом, Григорий Григоренко вновь возвратился в военную контрразведку, только теперь уже в ГУКР «Смерш» НКО СССР, в качестве оперуполномоченного его 3-го отдела. Как указывалось в организационной структуре органов «Смерш», этот отдел занимался «борьбой с агентурой противника (парашютистами), забрасываемой в наш тыл». В общем – розыском.

Между тем шла весна 1943 года, и, несмотря на недавнюю победу под Сталинградом, говорить об окончательных итогах войны было ещё очень рано. Гитлеровская армия проиграла две зимние кампании – но ведь и летом 1941-го Красная армия была на грани разгрома, и в результате летней кампании 1942-го войска вермахта оказались на Волге и на Северном Кавказе. Отсюда следовал вывод, что летом 1943-го необходимы решительные победы. Кроме того, гитлеровское командование желало взять и «реванш за Сталинград» – в свою очередь окружить и разгромить крупные силы русских. Амбициозный этот план намечено было претворить в районе так называемого «Курского выступа».

«Этому наступлению придаётся решающее значение, – говорилось в оперативном приказе, поступившем в войска из ставки Гитлера. – Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.

В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией…»[148]148
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 403.


[Закрыть]

Нет смысла объяснять, что подготовительные мероприятия проводились не только на территории Курской, Белгородской и соседних с ними областей.

«В первых числах февраля 1943 г. на передовой линии фронта, в расположении 16-й армии, особым отделом НКВД были задержаны 2 агента немецкой разведки – Круглов и Комарчук, которые обучались в Катынской разведшколе и были выброшены с парашютами на территории Тульской области со шпионскими заданиями установить в районе ст. Хонино – Козельск, в каком количестве и куда направляются военные грузы», – сообщалось из УНКВД по Смоленской области»[149]149
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 208.


[Закрыть].

«За последнее время разновременно на различных участках фронта противником сброшены с самолётов в наш тыл под видом военнослужащих Красной армии агенты немецкой разведки, окончившие Варшавскую разведывательную школу. Так, на участке 2-й гвардейской армии 11 мая сего года задержан и разоблачён немецкий агент-радист Трофименко Николай Александрович, пытавшийся под видом лейтенанта РККА, командира роты 1275 сп 387 сд проникнуть в одну из частей армии с разведывательными целями. <…>

Переброшенные в наш тыл имеют задания: разведать работу железнодорожных узлов; провести разведку о новых формированиях частей Красной армии в пределах этих районов…»[150]150
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 475–476.


[Закрыть] – сообщалось из Управления контрразведки «Смерш» Южного фронта.

А вот сообщение из УНКВД по Архангельской области о том, что посты ВНОС[151]151
  Войска воздушного наблюдения, оповещения и связи – входили в состав Войск ПВО.


[Закрыть] обнаружили пролёт на малой высоте немецкого бомбардировщика, а через три дня пограничники одной из застав задержали четырёх военнослужащих, одетых в форму лейтенантов, которые не сразу, но признались, что являются немецкими агентами-парашютистами.

«Как заявили задержанные, немецко-фашистские разведывательные органы ставили перед ними следующие задачи:

1. Получение данных об объёме и характере деятельности Архангельского порта, о прибытии караванов с грузами от союзников, о характере и количестве вооружения и материалов, получаемых от союзников, местах расположения складов, баз, продвижении грузов по железной дороге в глубь страны и т. д.

2. Сообщение данных о численности, родах и дислокации воинских частей, характере и месторасположении укреплённых районов.

3. Немедленное сообщение результатов бомбардировок и корректировка бомбометания (немецкая авиация, очевидно, усиленно готовится к воздушной бомбардировке). <…>»[152]152
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 511.


[Закрыть]

Есть ли смысл объяснять, что всё это – звенья одной цепи, растянутой по всей линии фронта? Серьёзная диверсия на любой из дорог могла отрицательно сказаться на подготовке советских войск к летней кампании, на которую германский фюрер возлагал очень большие надежды. «Победа под Курском должна стать факелом для всего мира»[153]153
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 403.


[Закрыть], – образно, хотя и не слишком вразумительно говорилось в его приказе.

Особое внимание руководство спецслужб противника обращало на Москву. Как свидетельствует история, подавляющее большинство войн заканчивалось после захвата столицы. Обратимся к опыту Второй мировой – вспомним предвоенный для нас 1940 год. 17 мая немецкие войска заняли Брюссель – 28-го капитулировала бельгийская армия; 14 июня «боши»[154]154
  Boche – презрительное прозвище немцев во Франции.


[Закрыть] вошли в Париж – 22-го капитулировала Франция…

Однако Россия – страна, живущая по своим правилам и собственному разумению. Ясно, что Советский Союз не капитулировал бы и с потерей Москвы – так уже было в 1812 году, но в те времена Москва столицей не являлась.

Так что, пожалуй, особый интерес в 1943 году Москва представляла для германских спецслужб в качестве крупнейшего железнодорожного узла. Через неё проходили основные магистрали, связывавшие север и юг, запад и восток – на большинстве маршрутов объехать Москву было просто нельзя. А значит, работа отдельных агентов и агентурных групп на объектах столичного транспортного узла, вблизи товарных станций, общение с железнодорожниками могли в конечном итоге позволить аналитикам германских спецслужб и непосредственно ОКХ[155]155
  ОКХ (Oberkommando des Heeres) – Верховное командование сухопутными войсками.


[Закрыть] достаточно быстро и точно понять, какие войска и техника следуют на какие фронты – и что, соответственно, стоит за этими перебросками… Адмирал Канарис[156]156
  Канарис Вильгельм Франц (1887–1945) – руководитель Абвера (военной разведки и контрразведки) в 1935–1944 гг.; адмирал.


[Закрыть] стремился окружить Москву «стальным кольцом» этой агентуры – лучшими из лучших, чтобы соображали, что к чему, и сообщали действительно ценную информацию. Следует учесть и то, что специфика огромного города, в том числе разобщённость населения, помогала агентам существовать, не привлекая к себе излишнего внимания.

Капитан Григоренко был в числе тех сотрудников Смерша, кто реально противостоял этим устремлениям противника.

«Г.Ф. Григоренко… вёл радиоигру, условно названную “Борисов”, на одном из участков грезившейся шефу Абвера операции “Стальное кольцо” вокруг Москвы.

– Эта радиоигра, – вспоминал Г.Ф. Григоренко, – была начата 9 февраля 1943 года от имени агентов германской разведки Антонова и Нилова, выброшенных с самолёта на парашютах в Егорьевском районе Московской области с заданием обосноваться в Люберцах и обеспечить наблюдение за продвижением воинских эшелонов по Московско-Рязанской железной дороге…»[157]157
  Тарасов Д.П. Большая игра СМЕРШа. М., 2010. С. 84.


[Закрыть]

Самолёт являлся наиболее удобным и надёжным средством для переброски агентуры через линию фронта: не нужно часами лежать в болоте на нейтральной полосе, слушая посвист шальных пуль над головой, – но только слишком уж заметным. Вот и тот самый борт, сбросивший десант над территорией Егорьевского района, заметили и посты ВНОС, и местные жители. Бдительность граждан выросла в разы, а в район тут же прибыла опергруппа из контрразведки.

Немцев подвела пижонская страсть к достоверности, стремление сделать всё как есть, но только – по высшему разряду. Вполне возможно, что кто-то у них там, в Берлине, на набережной Тирпица[158]158
  Адрес штаб-квартиры Абвера в Берлине – Тирпицуфер, 76–78.


[Закрыть], начитался «Василия Тёркина» и был впечатлён таким откровением:

 
И, явившись на вечёрку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я «Казбек».
 

Но если советские ордена для агентуры гитлеровцы «клепали» сами, заменяя драгметаллы дешёвыми сплавами, то фальсифицировать табак они не решились и снабдили агентов коробками[159]159
  В отличие от сигарет, папиросы упаковывались не в пачки, а в коробки.


[Закрыть] подлинных, дефицитнейших по тому времени папирос. Естественно, милиционер на железнодорожной станции обратил внимание на коробку «Казбека» у двух неизвестных граждан, да ещё и «украшенную» штампом «Ресторан “Беларусь”, г. Минск». Такие штампы ставились тогда затем, чтобы ушлые работники «общепита» не продавали с ресторанной наценкой табак и спиртное, приобретённые ими в ближайших магазинах. А ведь Минск уже почти два года был оккупирован немцами! Пожалуй, с тем же успехом на коробке можно было поставить штамп «Hofbräuhaus»[160]160
  Хофбройхаус («Придворная пивоварня») – известный во всём мире Мюнхенский пивной ресторан.


[Закрыть].

Не удивительно, что в скором времени парашютисты были задержаны контрразведкой. Далее, как выразился Григоренко, «на допросах Антонов и Нилов вели себя откровенно» и, признавшись, что они работают на абверкоманду-103, приданную группе армий «Центр», выразили готовность сотрудничать с советскими органами безопасности.

Проведение этой радиоигры возглавил Григорий Григоренко (как мы уже говорили, «весной 1943 г. все радиоигры были переданы в ведение 3-го отдела ГУКР “Смерш” НКО СССР, который стал осуществлять координацию деятельности органов безопасности по организации и проведению этого вида контрразведывательных операций»[161]161
  Христофоров В.С. Органы госбезопасности СССР в 1941–1945 гг. М., 2011. С. 270.


[Закрыть]). Она получила наименование «Борисов» – под этим псевдонимом проходил названный «Ниловым» Г.А. Гурский (он же – «Ароматов»). Как оказалось, эта радиоигра продлилась более чем полтора года…

Вскоре «Сатурн» – это был позывной разведцентра – стал получать от своих агентов очень ценную, как казалось, информацию. «Ароматов» сообщал, что им удаётся завязывать контакты с железнодорожниками, достаточно откровенными в разговорах. Чего стоил один только контакт с диспетчером подмосковной станции, имевшим подробную информацию обо всех поездах, следовавших по Московско-Рязанской железной дороге! Но так как подобные контакты в реальности должны были чего-то стоить, по крайней мере хорошего «угощения», то вскоре агенты обратились в «Сатурн», чтобы оттуда прислали денег и питание для рации. К тому же это была ещё и проверка «центра» на доверие.

Ответ был более чем положительным: из «Сатурна» сообщалось, что Антонов и Нилов награждены медалями «За храбрость», и у них запросили адрес, по которому следовало прислать «посылку». В следующей радиограмме было сказано, что скоро прибудет связник и доставит 300 тысяч рублей и всё прочее.

На другой день на указанный адрес действительно прибыл и был тут же арестован агент германской разведки Семёнов. Однако, вопреки обещаниям «центра», он принёс лишь фиктивные документы и только 43 тысячи рублей. Оказалось, что груз был сброшен на отдельном парашюте, и Семёнов его не нашел. Зато вскоре груз отыскали контрразведчики: в ящике оказалось более 300 тысяч рублей, батареи для рации, новое военное обмундирование и продукты.

В «Сатурн» полетела тревожная радиограмма: мол, что делать, и тот ли был Семёнов, за кого он себя выдавал? Между тем агент этот благополучно сидел в камере, а на линии фронта была инсценирована его «гибель», о которой стало известно Абверу.

…Тут мы делаем вынужденное отступление. Подробности про «агента Семёнова» и «потерянную посылку» нам известны из воспоминаний Дмитрия Петровича Тарасова «Большая игра Смерша». Напомним, что Дмитрий Петрович руководил отделением по радиоиграм, так что мог знать какие-то подробности, не вошедшие в официальные рапорты. Дело в том, что в докладной записке в ГКО, подписанной руководителем ГУКР «Смерш» НКО Виктором Семёновичем Абакумовым 3 июня 1943 года, в которой дан подробный обзор всех проводимых тогда радиоигр, обстоятельства этого визита изложены несколько по-иному:

«6 мая на подставленный противнику адрес явился связник германской разведки Бахмат Г.Ф. <он же Скирда Григорий Иванович. – А.Б.>, 1913 года рождения, попал в плен к немцам в сентябре 1942 г. на Калининском фронте. Обучался в Катынской[162]162
  Здесь и ниже – разночтения в источниках.


[Закрыть] и Борисовской школах германской разведки.

Агент-связник доставил питание для рации, фиктивные документы, обмундирование для разведчиков и 359 тысяч рублей. Связник был арестован 6 мая сего года.

В связи с настоятельным требованием немцев, чтобы курьер после вручения посылки вернулся обратно через линию фронта, легендировано его убийство при переходе на сторону противника»[163]163
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 208.


[Закрыть].

К сказанному можем добавить, что 3 сентября того же года этот самый Семёнов-Бахмат-Скирда был расстрелян по приговору военного трибунала.

Вполне возможно, что в докладной записке не стали входить в подробности визита связника – или «пропавшая посылка» была придумана на Лубянке, тем же самым Григоренко, потому как арестованный связник уже ничего не мог ни опровергнуть, ни подтвердить. Зато – и этот факт подтверждён – гитлеровцам пришлось готовить к переброске через линию фронта следующего агента. Им оказался бывший лейтенант РККА Александр Иванович Козлов[164]164
  Козлов Александр Иванович (1921–2008) – лейтенант РККА, в 1941 г. попал в окружение под Вязьмой и присоединился к партизанам. В 1942 г. попал в плен, закончил разведшколу «Сатурн», в 1943 г. заброшен в тыл советских войск и сразу пришёл в контрразведку «Смерш», по заданию которой вернулся в абверкоманду-103.


[Закрыть], проходивший в разведшколе под псевдонимом «Меншиков».

«21 июня 1943 г. в 22 часа 30 минут на двухмоторном бомбардировщике “Дорнье-217” Козлов перелетел линию фронта и был выброшен с парашютом в Тульской области. Однако задание германской разведки он выполнять не стал, а сразу же после приземления добровольно явился в отдел контрразведки “Смерш” 323-й стрелковой дивизии и вскоре был доставлен в Москву, на Лубянку, в Главное управление контрразведки “Смерш” НКО СССР.

Откровенный и подробный рассказ Козлова об обстоятельствах своего появления в Катынской (Борисовской) разведшколе Абвера и методах её работы укрепил доверие к нему контрразведчиков. К тому же проведённая оперативная проверка фактов его биографии, сообщённых следователю, полностью их подтвердила…»[165]165
  «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С. 184–185.


[Закрыть]

Впрочем, драматическая судьба этого человека – совершенно особенная тема. Нас же в данном случае касается лишь то, что он, действуя под контролем Смерша, «успешно выполнил» задание Абвера и возвратился в «родную школу», в которой постепенно дослужился до должности начальника учебной части…

Зато другие связники и агенты, отправленные в помощь группе «Ароматова», возвратиться в «Сатурн» уже не смогли, притом что в абверкоманде-103 были уверены, что одни из них успешно работают за линией фронта, а другие сложили голову «за рейх и фюрера». Что делать, на войне без потерь не бывает! Мнимые агенты получали посылки с крупными денежными суммами, поддельными документами, оружием и снаряжением, продовольствием и многим другим. Можно сказать, что происходил не совсем равноценный обмен: агенты, под диктовку Смерша, «гнали» в свой разведцентр «дезу», получая взамен подлинные образцы подложных документов, инструкции по работе и всякую иную информацию, очень важную для разведки…

Известно, что были периоды, когда подразделения Смерша одновременно проводили до семидесяти радиоигр с противником, так что не стоит думать, что Григорий Григоренко занимался одним лишь «Борисовым». Насколько известно, он также принимал непосредственное участие в организации и проведении оперативных радиоигр «Загадка», «Туман» и ряда других.

«При помощи радиоигр советской контрразведке удалось заставить работать вхолостую многие разведывательно-диверсионные органы фашистской Германии, материальные ресурсы которых, выделенные для подрывной деятельности против СССР, были потрачены впустую. Во многом благодаря радиоиграм рухнули и планы немецкой разведки по созданию антисоветского националистического подполья и “партизанских отрядов” в СССР, подготовки восстаний в глубоком тылу»[166]166
  Христофоров В.С. Органы госбезопасности СССР в 1941–1945 гг. М., 2011. С. 271–272.


[Закрыть].

История Смерша завершилась в мае 1946 года, когда Главное управление контрразведки Министерства Вооружённых Сил было преобразовано в 3-е Главное управление МГБ СССР. Григоренко продолжал службу в этом Главке – теперь уже в должностях заместителя начальника и начальника отделения, а в 1949 году был переведён на такую же должность в 1-е Управление МГБ СССР. Об этой структуре необходимо рассказать подробнее.

В послевоенное время органы госбезопасности переживали не лучшие свои времена: проводились «смелые» реформы, многочисленные кадровые перестановки, вновь начались усиленные поиски врагов – подлинных и мнимых.

В мае 1947 года было принято беспрецедентное решение объединить все разведывательные ведомства и службы СССР – 1-е Главное управление МГБ СССР (внешнюю разведку), Главное разведывательное управление Министерства Вооружённых Сил, а также разведывательные и информационные структуры ЦК ВКП(б), Министерства иностранных дел и даже Министерства внешней торговли (впрочем, и ещё ряда структур) – в единый и как бы мощный «кулак». Эта совершенно нелепая организация именовалась Комитетом информации (КИ) при Совете министров СССР. Но уже в 1949 году КИ был передан МИДу, при этом из него ушла военная разведка…

Внешняя же разведка уходила по частям. Так, в октябре 1949 года в составе МГБ СССР было создано 1-е Управление, занимавшееся вопросами внешней контрразведки и оперативным обеспечением «советских колоний», как именовались места компактного проживания наших граждан за рубежом. Сама же разведка вновь станет 1-м Главным управлением МГБ СССР лишь в конце 1951 года, и, как мы сказали, Григорий Фёдорович Григоренко теперь оказался в этой системе. Несмотря на своё «экзотическое» для непосвящённых название, «внешняя контрразведка» была для него делом знакомым, поскольку её задачей было проникновение в спецслужбы противника. В Смерше это называлось «зафронтовая работа», но суть была та же: обеспечить разведывательные позиции в спецслужбах неприятеля. Яркий пример такого «зафронтового разведчика» – Александр Иванович Козлов, реально парализовавший работу разведцентра «Марс». Так что подобному перемещению по службе из одной структуры в другую – из контрразведки в разведку – удивляться не приходится.

Но в марте 1954 года служба его действительно делает резкий поворот: полковника Григоренко назначают заместителем старшего советника КГБ в Венгрии, и он отправляется в Будапешт. Хотя, насколько резким был этот поворот и какие задачи решал Григорий Фёдорович на территории дружеского государства, мы сейчас можем только гадать. Спецслужбы стран, которые вскоре объединятся Варшавским договором, активно взаимодействовали, обменивались информацией, помогали друг другу, проводили какие-то совместные мероприятия. Думается, что богатый опыт советника с Лубянки принёс венгерским коллегам немалую пользу. Вот только почему-то на той же самой Лубянке, в КГБ при СМ СССР, равно как и на Старой площади, в ЦК КПСС, к этому опыту далеко не всегда прислушивались. А ведь в то самое время обстановка в Венгерской Народной Республике резко ухудшалась, о чём в Москву сигнализировали и из советского посольства, и из представительства КГБ. Однако эти рекомендации должным образом восприняты не были…

Те драматические дни сблизили Григоренко с Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Венгрии Юрием Владимировичем Андроповым. Полковник не только докладывал послу оперативную обстановку, но и откровенно обсуждал с ним происходящее. Очевидно, что тогда они смогли по достоинству оценить друг друга, и эти оценки вспомнились много лет спустя.

Описывать события кровавого мятежа, вспыхнувшего на территории Венгрии в октябре 1956 года, мы не будем. Для нас достаточно знать, что колонна советских войск, в которой ехал Григоренко, попала под обстрел – и он был тяжело ранен в голову… Госпиталь во Львове, госпиталь в Москве… Ничего, излечился – хотя остались отметины на лице – и возвратился в строй. Сначала – начальником отдела во 2-е Главное управление КГБ, в контрразведку, потом, в 1959 году, опять во внешнюю разведку.

С 1965 года Григорий Фёдорович стал первым начальником так называемой Второй службы ПГУ КГБ при СМ СССР, впоследствии получившей название «Управление внешней контрразведки» – Управление «К». Служба эта создавалась по его инициативе…

А в 1969 году в кабинете полковника Григоренко раздался звонок Председателя КГБ СССР Андропова. Разговор был короток: «Чего не заходишь? Я здесь уже два года». Вспомнилось то самое общение в прекрасном городе на берегах Дуная! При встрече Юрий Владимирович предложил Григорию Фёдоровичу стать первым заместителем начальника контрразведки – 2-го Главного управления КГБ. Его начальником, кстати, в ту пору был генерал-полковник Георгий Карпович Цинёв[167]167
  Цинёв Георгий Карпович (1907–1996) – начальник 3-го Управления КГБ с февраля 1966 г.; член коллегии КГБ с 24 мая 1967 г., с 24 июля – начальник 2-го Главного управления КГБ. С августа 1970 г. – заместитель Председателя КГБ при СМ СССР. В январе 1982 – ноябре 1985 г. – первый заместитель Председателя КГБ СССР. Генерал армии, Герой Социалистического Труда.


[Закрыть], бывший начальник военной контрразведки и личный друг Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

18 ноября 1969 года Григорий Фёдорович стал первым заместителем начальника, а ровно через месяц получил первую свою генеральскую звезду. Кстати, становиться генералом в 51 год несколько поздновато, но его карьера теперь стремительно шла вверх: 2 сентября 1970 года, через десять месяцев пребывания в должности, Григоренко возглавил всю советскую контрразведку. Нет смысла уточнять, что его недавний начальник ушёл на повышение. Ну а немногим более чем через год Григоренко получил на погоны вторую звезду. Зато Указ о присвоении ему звания генерал-полковника был подписан только в самом конце 1982 года, уже Андроповым – несмотря на то, что Григоренко с 1978 года был также и заместителем Председателя КГБ. Значит, не очень любили его люди, близкие к Леониду Ильичу.

О том времени, когда Григорий Фёдорович Григоренко возглавлял 2-е Главное управление КГБ СССР, написано очень и очень много – гораздо больше, разумеется, чем о нём самом. Поэтому, думается, нет смысла скороговоркой, ибо масштабы очерка иного не позволяют, перечислять разоблачённых в тот период агентов иностранных спецслужб и установленных зарубежных разведчиков, уехавших из нашей страны несолоно хлебавши. Заинтересованный читатель сам сможет найти эту информацию – в доступных пределах, разумеется.

Служба генерал-полковника Григоренко в органах госбезопасности продолжалась до 1 августа 1983 года, после чего он был назначен заместителем министра общего машиностроения СССР. Но и в этой должности он продолжал заниматься обеспечением безопасности – безопасности нашей промышленности. За свои боевые и трудовые дела Григорий Фёдорович был удостоен многих наград – орденов Ленина, Октябрьской Революции, Красного Знамени, двух орденов Трудового Красного Знамени, ордена Отечественной войны I и II степени, трёх орденов Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда» и «За оборону Кавказа», многих других советских медалей и многих орденов зарубежных государств. В 1981 году ему была присуждена Государственная премия СССР.

В 70 лет, в 1989 году, Григорий Фёдорович вышел на пенсию – и жил в Москве до 2007 года…