Текст книги "Герои «СМЕРШ»"

«Весьма важным фактором в розыскной работе являются также выявленные новые дефекты, встречающиеся в документах немецких разведчиков.

На обложках партийных документов и кандидатских карточек с датой выдачи последнего времени продолжают штамповать надписи “Секция Коммунистического Интернационала”, в то время как на наших партийных документах и кандидатских карточках в связи с роспуском Коммунистического Интернационала[196]196
  Произошёл 15 мая 1943 года.


[Закрыть] такая надпись отсутствует.

Кроме этого, разведка противника продолжает выдавать своей агентуре вещевые книжки офицерского состава старого образца…»[197]197
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. V. Кн. 2: Границы СССР восстановлены. М., 2007. С. 665.


[Закрыть]

В общем, не мешает в очередной раз напомнить, что Смерш переигрывал Абвер и прочие гитлеровские «конторы» по всем статьям. Понятно, что это в полной мере относится и к результатам работы УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта, кстати, одного из самых известных – недаром же им командовал легендарный маршал Рокоссовский.

Послевоенная судьба генерал-лейтенанта Едунова сложилась очень даже успешно, особенно по сравнению с судьбами его коллег и сослуживцев, пострадавших по «делу Берии» или «по делу Абакумова» – или по обоим делам сразу, в соответствующей последовательности.

На базе 2-го Белорусского фронта, остановившегося на территории Польши, была, по решению Ставки ВГК, создана Северная группа войск, которую возглавил Рокоссовский. Едунов остался начальником контрразведки. Но если маршал пребывал в своей родной Польше до конца 1949 года, то генерал возвратился в Москву после упразднения ГУКР «Смерш» и возглавил 1-е управление (оно занималось Сухопутными войсками) вновь созданного 3-го Главного управления МГБ СССР, то есть военной контрразведки. Затем, с 1947 года, он служил во 2-м Главном управлении МГБ, в должностях начальника отдела и заместителя начальника Главка. И, очевидно, работал успешно, потому как пик его карьеры был впереди.

Министр госбезопасности Абакумов укреплял аппарат МГБ, подбирая для этого хорошо известных ему людей – в основном руководителей органов «Смерш» в годы войны. Так, на должность своего заместителя по милиции он предложил назначить генерал-лейтенанта Николая Андриановича Королёва[198]198
  Королёв Николай Андрианович (1907–1986) – генерал-лейтенант, начальник Особого отдела Северо-Западного, Северо-Кавказского и Брянского фронтов, начальник УКР «Смерш» 2-го Украинского фронта; начальник 3-го Главного управления МГБ СССР (ноябрь 1947 г. – декабрь 1950 г.). Заместитель министра государственной безопасности СССР по милиции.


[Закрыть] – в прошлом начальника контрразведки 2-го Украинского фронта, а на тот момент руководившего 3-м Главным управлением МГБ СССР. Во главе же военной контрразведки было предложено поставить Якова Афанасьевича.

Абакумов писал Сталину:

«Тов. Едунов имеет большой опыт чекистской работы, хороший организатор, умело руководит подчинённым аппаратом. В период Отечественной войны всё время находился на фронте, работая на руководящих должностях в военной контрразведке. После окончания Отечественной войны работал начальником Управления контрразведки Северной группы войск, а затем начальником Управления в 3-м Главном Управлении МГБ СССР»[199]199
  Лубянка. Сталин и МГБ СССР. 1946–1953. М., 2007. С. 306.


[Закрыть].

3 января 1951 года генерал-лейтенант Едунов вступил в должность, а 12 июля был арестован генерал-полковник Абакумов. Однако, в отличие от других соратников опального министра, тут же отрешённых от должностей и арестованных, Яков Афанасьевич руководил 3-м Главным управлением МГБ до 19 февраля следующего 1952 года, а через полгода, 19 июля, возглавил Управление контрразведки МГБ по Белорусскому военному округу. Понижение, но в тех условиях ему можно было только радоваться. Ведь тот же генерал-лейтенант Королёв был арестован в 1951 году, находился под стражей аккурат до нового 1954 года, а затем был уволен из органов и лишён генеральского звания.

Тайных причин, обусловивших столь милостивое решение по Едунову (тогда многое в судьбах этих людей определялось не их реальной виной или отсутствием таковой, но «высшими обстоятельствами), мы не знаем и гадать не будем. Он спокойно – или не очень спокойно, опять-таки не знаем, – пережил несколько «перестроек» своего ведомства и 3 октября 1956 года был уволен с должности начальника Особого отдела КГБ при СМ СССР по Белорусскому военному округу – «по возрасту».

Последние тридцать лет своей жизни Яков Афанасьевич провёл в Москве, где скончался в 1985 году и погребён на Ваганьковском кладбище. Отметим, что за время своей службы он был награждён двумя орденами Ленина, пятью орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны I степени и двумя орденами Красной Звезды.

Его называли «Батя»
Николай Иванович Железников

Сначала – свидетельство очевидца:

«Генерал Николай Иванович Железников, начальник Управления контрразведки 2-го Прибалтийского фронта, относился к тому типу руководителей, которые лично готовили и перебрасывали агентуру для внедрения во вражеские разведорганы. Для приёма материалов от завербованного сотрудника немецкого разведоргана он мог осуществлять с ним встречу даже на нейтральной полосе фронта, проявлял заботу об оперативном составе, был доступен, демократичен, храбр, принципиален. В этом отношении весьма характерен такой эпизод.

1952 год. Новый министр МГБ С.Д. Игнатьев[200]200
  Игнатьев Семён Денисович (1904–1983) – член ЦК КПСС (1952–1953, 1953–1961), член Президиума ЦК КПСС (1952–1953). Министр государственной безопасности СССР с 9.8.1951 по 15.3.1953.


[Закрыть] вскоре после своего назначения на должность министра вместе с заместителем министра по следствию Рюминым… проводит совещание руководящего состава. В ходе своего “руководящего” выступления заявляет: “Военные контрразведчики – выкормыши Абакумова, с ними ещё следует разобраться”.

В зале встаёт со своего места генерал-лейтенант Железников и в гневе заявляет: “Какие же мы выкормыши! Мы вместе с Красной армией одержали победу над фашистской Германией и спасли страну. Какие мы выкормыши!” Игнатьев сделал вид, что не слышит, но выпады в отношении военных контрразведчиков прекратил»[201]201
  Сыромятников Б.А. Трагедия СМЕРШа. Откровения офицера-контрразведчика. М., 2009. С. 446.


[Закрыть].

Вот такой это был человек, оставивший о себе самые добрые воспоминания у сослуживцев и подчинённых. Рассказывает генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов, в начале 1950-х годов работавший с Николаем Ивановичем в Группе советских оккупационных войск в Германии. Железников тогда был начальником Управления контрразведки, Устинов – заместителем начальника отдела и секретарём партийного комитета:

– Впечатления о нём у меня остались только положительные! Это был очень порядочный человек, до мозга костей преданный Отечеству – и эту линию он отстаивал до конца…

Но обо всём – по порядку.

Он родился 22 марта 1906 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии, в семье сельских учителей. Как жилось «сельской интеллигенции» после революции, в какой степени мог коснуться их «Тамбовский мятеж», знаменитая «Антоновщина»[202]202
  Крестьянские восстания против советской власти на территории Тамбовской и частично Воронежской губерний в 1920–1921 гг. «Антоновщина» – название по имени руководителя «мятежа» А.С. Антонова (1888–1922).


[Закрыть], – ничего этого мы не знаем. Зато известно, что в 1925 году Николай окончил профессиональную школу в Тамбове, был автослесарем, инструктором автотракторного дела, а в 1929 году поступил в Воронежский сельскохозяйственный институт, где учился до июня 1931 года, когда перешёл в Орловскую бронетанковую школу – первое в СССР танковое училище. После его окончания был назначен командиром взвода Московских курсов усовершенствования командного состава, откуда вскоре переведён в батальон обеспечения учебного процесса Военной академии механизации и моторизации РККА, а в марте 1934 года он стал слушателем этой академии.

Сложно сказать, как бы сложилась армейская судьба Николая Ивановича, даже и то, по какой линии, командной или инженерно-технической, он бы пошёл, но в 1939 году, когда Железников окончил академию, органы НКВД стали усиливаться коммунистами и комсомольцами с высшим образованием, студентами старших курсов. В военную контрразведку, соответственно, брали образованных армейских офицеров. Именно тогда в Управление особых отделов НКВД пришли Анатолий Михеев[203]203
  Михеев Анатолий Николаевич (1911–1941) – комиссар государственной безопасности 3 ранга. В феврале 1939 г. с 4-го курса Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева направлен в военную контрразведку. Начальник Особого отдела НКВД СССР Орловского, затем – Киевского особого военного округа. С 23 августа 1940 г. – начальник 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР; с 12 февраля 1941 г. – начальник 3-го Управления НКО СССР. С 17 июля 1941 г. – начальник Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта, комиссар государственной безопасности 3 ранга.


[Закрыть] – слушатель выпускного курса Военно-инженерной академии, Иван Серов[204]204
  Серов Иван Александрович (1905–1990) – с июля 1941 по февраль 1947 г. – зам народного комиссара (с марта 1946 г. – министра) внутренних дел СССР; первый председатель Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР (1954–1958), начальник Главного разведывательного управления Генштаба (1958–1963); Герой Советского Союза (1945), генерал армии (1955). В 1963 г. понижен до генерал-майора и лишён звания Героя.


[Закрыть] – выпускник Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, Пётр Ивашутин[205]205
  Ивашутин Пётр Иванович (1909–2002) – генерал армии, Герой Советского Союза. Начальник УКР «Смерш» Юго-Западного и 3-го Украинского фронтов. Первый заместитель председателя КГБ СССР (1954–1963). Начальник Главного разведывательного управления – заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил СССР (1963–1987).


[Закрыть] – слушатель Военно-воздушной академии…

Николай Железников был назначен начальником Особого отдела НКВД по Среднеазиатскому военному округу, и в этой должности – правда, в первой половине 41-го она именовалась «начальник 3-го отдела САВО», но вскоре вновь обрела прежнее наименование – он, постепенно дойдя до звания комиссара госбезопасности 3 ранга, пребывал до 29 апреля 1943 года.

Территория огромного округа включала в себя Узбекскую, Туркменскую, Казахскую, Киргизскую и Таджикскую Советские Социалистические Республики. Штаб округа находился в Ташкенте, за две тысячи восемьсот километров от Москвы и две сто – от Сталинграда, если по прямой. Таковым было расстояние до фронта, до войны. Так что половину этой войны Железников провёл вдали от неё.

Впрочем, хотя непосредственные боевые действия против немецко-фашистских захватчиков здесь не велись, от войны было не уйти и в Средней Азии. В марте 1941 года в районе города Мары было начато формирование 27-го механизированного корпуса, командиром которого стал генерал-майор Петров[206]206
  Петров Иван Ефимович (1896–1958) – генерал армии, Герой Советского Союза (1945). 5 октября 1941 г. принял командование Приморской армией; руководил эвакуацией советских войск из Одессы на Крымский полуостров, был одним из руководителей обороны Севастополя. С мая 1943 г. – командующий Северо-Кавказским фронтом; с 13 марта 1944 г. командовал 33-й армией Западного фронта, с 12 апреля – 2-м Белорусским, с 6 августа – 4-м Украинским фронтами. В марте 1945 г. назначен начальником штаба 1-го Украинского фронта.


[Закрыть]. 27 июня началась погрузка частей этого соединения в эшелоны – таковых получилось тридцать четыре, – и они двинулись по направлению к Воронежу…

Война, однако, велась не только на фронтах, куда отправлялись всё новые и новые воинские части. «Тайная война» также разгоралась с особенной силой.

…В далёком уже 1965 году, в канун 20-летия празднования Великой Победы, газета «Известия» опубликовала большой материал «Поединок с фашистской разведкой», подписанный без лишних уточнений: «Н. Железников, генерал-лейтенант».

В тексте этом, в частности, была весьма интересная, хотя и не совсем конкретная информация про германские спецслужбы:

«Эти разведывательные органы забрасывали в тыл Красной армии тысячи шпионов, диверсантов и террористов. В 1941 году заброска вражеской агентуры в наш тыл выросла по сравнению с 1939 годом почти в 14 раз, в 1942 году – в 31 раз, а в 1943 году – в 43 раза. Специальные школы и курсы немецкой разведки только в 1942 году выпустили свыше семи тысяч шпионов и около двух с половиной тысяч шпионов-диверсантов и радистов»[207]207
  Железников Н. Поединок с фашистской разведкой // Известия. Московский вечерний выпуск. 2.02.1965.


[Закрыть].

Знать бы данные по «исходной точке» – 1939 году, сколько их тогда было, от чего считать. Но всё равно – впечатляет! Особенно последняя информация – про почти что десять тысяч вражеских агентов. И ведь все эти шпионы и диверсанты направлялись не только в прифронтовую полосу, но и, по возможности, как можно глубже в советский тыл – в том числе и на территорию Среднеазиатского военного округа. Свидетельством тому – письмо из резидентуры внешней разведки НКВД в Тегеране, пришедшее в «Центр» в начале войны, 23 июля 1941 года:

«…Немцы усиленно интересуются Туркестаном с целью заброски туда разведчиков и диверсантов… они дали задание “Патриоту” <двойной агент резидентуры НКВД. – А.Б.>:

– …Наладить связь из Тегерана до границы… подыскать на границе проводников… разработать способ связи с ними.

– …Подыскать людей в Туркестане и наладить связь с ними.

– …Выяснить, возможна ли организация вооружённого восстания в Туркестане.

– …Выявить дислокацию советских войск. Немцев особенно интересуют железные дороги Красноводск – Ашхабад – Мерв, Мерв – Кушка и Мерв – Бухара…»[208]208
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II: Начало. Кн. 1. М., 2000. С. 402.


[Закрыть]

Планы у гитлеровцев, как видим, были весьма амбициозные – то есть чересчур завышенные, с излишней претензией. Но обратим внимание на то, что свою разведывательную работу по советской Средней Азии они проводили с позиций Ирана.

Между тем вскоре на территории САВО началось формирование 53-й армии, командование над которой принял генерал-майор Трофименко[209]209
  Трофименко Сергей Георгиевич (1899–1953) – генерал-полковник, Герой Советского Союза. С января 1941 г. – командующий войсками Среднеазиатского округа, одновременно с августа по октябрь 1941 г. – 53-й армией. С декабря 1941 г. по март 1942 г. командовал Медвежьегорской оперативной группой войск на Карельском фронте, с марта по июнь 1942 г. – 32-й и с июля 1942 г. по январь 1943 г. – 7-й отдельной, а с января 1943 г. до конца войны – 27-й армиями.


[Закрыть], причём сохраняя свою должность – командующего войсками округа. И он, и начальник контрразведки округа знали, какая не только ответственная, но и совершенно необычная по тому времени задача стоит перед войсками этого объединения.

Обстановка в Иране катастрофически ухудшалась. «Летом 1941 г. эта страна была буквально наводнена тайными агентами Германии. Под влиянием временных военных успехов гитлеровцев реакционные круги Ирана, имевшие большинство в правительстве, решили, что настал благоприятный момент для присоединения к фашистскому блоку. Они предполагали, что Реза-шах Пехлеви[210]210
  Пехлеви Реза (1878–1944) – тридцать четвертый шах Ирана с 1925 по 1941 г. из династии Пехлеви. Отрекся от престола 16 сентября 1941 г. Умер в изгнании в Йоханнесбурге, в Южной Африке, в 1944 г.


[Закрыть] поведёт иранских солдат на Кавказ, навстречу немецким войскам, и готовились к встрече “германской победоносной армии”, как к величайшему празднику».[211]211
  История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 4. М., 1975. С. 185.


[Закрыть]

Праздника не получилось. Советское правительство не раз предупреждало соседа, чтобы тот успокоился и постарался избавиться от германской агентуры на своей территории, возвратился к традиционно дружественной политике по отношению к СССР. В конце концов, напомнив 25 августа иранскому правительству о статье 6-й договора 1921 года, которая «предусматривала право Советского правительства ввести свой войска в Иран в случае попыток третьих государств превратить территорию этой страны в базу для военных выступлений против Советского Союза или союзных с ним государств»[212]212
  Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключённых СССР с иностранными государствами. Вып. I–II. М., 1935. С. 39.


[Закрыть], СССР этим правом воспользовался и ввёл свои войска на территорию сопредельного государства.

Это были 53-я армия Среднеазиатского военного округа, а также – 44-я и 47-я армии Закавказского фронта, которыми руководил командующий войсками фронта генерал-лейтенант Козлов[213]213
  Козлов Дмитрий Тимофеевич (1896–1967) – генерал-лейтенант (1943 год). После начала Великой Отечественной войны в августе 1941 г. – командующий Закавказским фронтом; провел Иранскую операцию. С конца декабря 1941 г. – командующий Кавказским фронтом, руководил Керченско-Феодосийской десантной операцией. С января 1942 г. – командующий Крымским фронтом, руководил боевыми действиями на Керченском полуострове. В августе 1942 г. – командующий 24-й армией, принимавшей участие в Сталинградской битве. С октября 1942 г. – помощник и зам командующего войсками Воронежского фронта; в мае – августе 1943 г. – уполномоченный Ставки ВГК на Ленинградском фронте. С августа 1943 г. – заместитель командующего Забайкальским фронтом. Участвовал в боях против Японии.


[Закрыть]. А с южного направления на территорию Ирана вошли британские соединения. 8 сентября в Тегеране было подписано англо-советско-иранское соглашение, в соответствии с которым иранское правительство должно было выслать из страны дипмиссии Германии и её союзников и ничего не делать в ущерб интересам Великобритании и СССР.

«Несмотря на то, что меджлис утвердил англо-советско-иранское соглашение, Реза-шах продолжал прогитлеровскую политику, отказываясь выслать фашистских агентов. Такая позиция шаха вынудила правительства СССР и Англии дать приказ о дальнейшем продвижении войск в глубь Ирана. По инициативе Великобритании английские и советские войска в начале сентября 1941 г. вошли в иранскую столицу Тегеран. 16 сентября Реза-шах отрёкся от престола в пользу своего сына Мохаммеда[214]214
  Пехлеви Мохаммед Реза (1919–1980) – тридцать пятый и последний шах Ирана с 1941 по 1979 г. из династии Пехлеви. Шах пытался порвать со многими исламскими традициями; в 1973 г. в Иране был установлен авторитарный однопартийный режим, всем гражданам было велено принадлежать к правящей партии, а все прочие общественные объединения были запрещены; была учреждена также тайная полиция. Исламская революция 1979 г. свергла шаха, который был вынужден покинуть страну и умер в изгнании в Каире в следующем году. На волне реакции против реформ последних шахов к власти пришли исламские фундаменталисты во главе с аятоллой Хомейни.


[Закрыть] и бежал из страны»[215]215
  История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 4. М., 1975. С. 186.


[Закрыть].

Вряд ли мы ошибёмся, полагая, что Железников также побывал тогда в Иране – слишком ответственной была задача контрразведывательного обеспечения войск, вводимых на территорию государства «со сложной оперативной обстановкой», чтобы передоверять её кому-либо. По отзыву ветерана-контрразведчика, с которого мы начали рассказ, Николай Иванович брал решение наиболее трудных задач на себя.

По возвращении в Ташкент он, разумеется, окунулся в ту же самую рутину тылового округа – формирование частей и соединений для действующей армии. Хотя насчёт «рутины», это ещё как сказать… Войск на территории САВО формировалось много, в том числе и национальные воинские части. К примеру, в Казахстане были созданы 3 кавалерийские и 2 отдельные стрелковые бригады, в Киргизии – по 3 кавалерийских и стрелковых дивизии, в Туркмении – 2 кавалерийские дивизии и 2 стрелковые бригады, а в Узбекистане – 5 кавалерийских дивизий и 10 стрелковых бригад. И ведь в любом из этих соединений, среди тысяч патриотов, мог оказаться какой-нибудь негодяй, который начнёт подзуживать сослуживцев – мол, зачем нам ехать воевать за Россию, что русские сделали для нас, чтобы нам за них умирать? Национализм никогда не был конструктивной идеей, хотя порой выглядит достаточно привлекательно и кружит слабые головы, а потому гитлеровские спецслужбы делали на него особую ставку – кстати, не без успеха.

«Противник также обратил повышенное внимание на национальные районы СССР, где им были запланированы мероприятия по провокации вооружённых выступлений в тылу. Немцами были осуществлены переброски вооружённых отрядов и групп в Калмыкию, Казахстан, на Северный Кавказ, в Крым…»[216]216
  «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы. М., 2003. С. 107.


[Закрыть]

Но, насколько нам известно, подобных вооружённых выступлений в период Великой Отечественной войны не произошло, в чём, очевидно, основная заслуга принадлежит военной контрразведке тыловых округов и территориальным органам безопасности…

Гитлеровцы, стремившиеся к мировому господству и повсеместному установлению своего «нового порядка», пытались использовать и достаточно, скажем так, «нестандартные» методы войны. Поэтому летом 1941 года на всей территории СССР развернулась операция с экзотическим названием «Войсковая юрта». В таковой связи дивизионный комиссар Железников давал сотрудникам особого отдела САВО следующие указания:

«Имеющиеся в распоряжении НКГБ СССР агентурные и следственные данные свидетельствуют о том, что иноразведки, особенно германская и японская, в своей подрывной работе против СССР большое внимание уделяют вопросам бактериологической диверсии.

В то же время агентурно-оперативная работа особых отделов по этой линии до сих пор не организована так, чтобы своевременно вскрывать замыслы и предупреждать действия шпионско-диверсионных групп и организаций, насаждаемых иноразведками для осуществления бактериологической диверсии»[217]217
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II: Начало. Кн. 1. М., 2000. С. 402.


[Закрыть].

Сегодня всё это может показаться экзотикой (ведь не произошло же тогда ничего подобного!), но в то время имелись реальные оперативные данные о подготовке немцев к использованию отравляющих веществ и бактериологического оружия. Например, перед самой войной, в июне 41-го, из НКГБ и НКВД Украины шли в Москву такие сообщения:

«…известно, что германская разведка снабжает свою агентуру культурами бактерий эпидемических болезней, которые заделываются в различные лекарственные препараты и средства для тайнописи. <…>

В районе Сажина имеются заводы, вырабатывающие отравляющие вещества. <…>»[218]218
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. I: Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 22—229.


[Закрыть]

А вот несколько более поздние сведения, относящиеся, можно сказать, к другой эпохе – к октябрю 1941 года, когда война была уже в полном разгаре. Разведчики Особого отдела НКВД 16-й армии сообщали:

«Со слов населения, немцы заявляют, что если советские войска не перестанут стрелять из орудий “РС”[219]219
  Т.е. реактивных установок БМ-13 – «Катюша».


[Закрыть], то они будут пускать газы.

Последнее время все немецкие солдаты имеют при себе постоянно противогазы, чего раньше не наблюдалось <…>»[220]220
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II: Начало, кн. 2. М., 2000. С. 252–253.


[Закрыть].

Можно понять, что вермахт и спецслужбы рейха готовились даже к такому развитию событий – с применением средств, давно уже запрещённых всяческими международными конвенциями.

Готовились, но ни газы, ни отравляющие вещества применить не решились. Помешали советские спецслужбы. Сначала ими была получена вышеприведённая информация (здесь она представлена далеко не вся!). Естественно, в войсках Красной армии была проведена соответствующая работа для организации защиты от этих средств. А затем, через возможности внешней разведки, эта информация была доведена до сведения англо-американской прессы, в которой появились соответствующие материалы о – простите за этот штамп! – «коварных планах гитлеровцев». Это вызвало возмущение не только широких слоёв населения, но и предупреждение со стороны «верхушки» наших союзников, что в случае применения отравляющих веществ на советско-германском фронте они, те же англичане, расконсервируют свои склады ядовитых газов, что сохранились со времён Первой мировой войны. Предупреждение было принято к сведению. Рисковать гитлеровцы не стали, а потому и операция «Войсковая юрта» была постепенно свёрнута – за ненадобностью…

Всё-таки главные испытания для генерал-майора Железникова были ещё впереди – 29 апреля 1943 года он был назначен начальником Управления контрразведки «Смерш» Брянского фронта. Войсками фронта тогда командовал генерал Рейтер[221]221
  Рейтер Макс Андреевич (1886–1950) – генерал-полковник (1943). С марта 1942 года командовал 20-й армией на Западном фронте, с сентября 1942 г. – Брянским фронтом. С июня 1943 г. – командующий войсками Степного военного округа; с июля по сентябрь 1943 г. – заместитель командующего Воронежским фронтом.


[Закрыть], но в начале июня его сменил генерал Попов[222]222
  Попов Маркиан Михайлович (1904–1969) – генерал армии, Герой Советского Союза (7 мая 1965 г.). В 1941–1943 гг. командовал армиями, войсками Резервного и Брянского фронтов. С 10 октября 1943-го по 23 апреля 1944 г. – командующий войсками Прибалтийского, 2-го Прибалтийского фронтов; затем – начальник штаба 2-го Прибалтийского и Ленинградского фронтов.


[Закрыть].

Время это было самое напряжённое – противостоящие стороны готовились к решающей битве.

В июне 1943 года командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Клюге[223]223
  Клюге Ханс Гюнтер Адольф Фердинанд фон (1882–1944) – германский военачальник, генерал-фельдмаршал (1940). 18 декабря 1941-го – конец 1943 г. – командующий группой армий «Центр»; переведён в резерв после автокатастрофы. Вскоре после провала заговора против Гитлера покончил с собой.


[Закрыть] писал в телеграмме, адресованной в ОКХ:

«…нам не избежать на Восточном фронте русского наступления. Так или иначе мы должны будем когда-нибудь покончить с ними. Для этого имеются три возможности…»[224]224
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 406.


[Закрыть]

Далее, соответственно, фельдмаршал рассматривает эти варианты действий вверенных ему войск – «чисто оборонительные на всём Восточном фронте», «отражение русского наступления группой армий “Юг” и нанесение отвлекающего удара из Орловской дуги» и, наконец, приоритетный вариант: «проведение наступления по плану “Цитадель” группировкой сил, установленной приказом и в основном уже созданной. Это решение является, по моему мнению, наилучшим. Оно вынудит противника попасть под удар наших клещей. Само наступление будет развиваться быстро благодаря наличию крупных танковых сил в обеих группах армий. Имея большой размах, оно неизбежно вовлечёт в свою орбиту основные силы всех русских войск, в том числе находящиеся севернее Орла. В случае удачи оно должно принести максимальный успех…»[225]225
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 406.


[Закрыть].

План операции «Цитадель» «фюрер германской нации» Адольф Гитлер утвердил ещё 15 апреля. Фельдмаршал фон Клюге не был сторонником этого решения, но что теперь он мог сделать? Приказы, как известно, не обсуждаются.

Кстати, в том самом оперативном приказе германской ставки от 15 апреля 1943 года особый интерес для нас представляют следующие положения:

«2. Необходимо:

а) Как можно надёжнее обеспечить внезапность и прежде всего оставить противника в неведении относительно дня наступления. <…>

7. В целях сохранения тайны ознакомить с намерениями только абсолютно необходимых лиц, расширяя их круг лишь постепенно и как можно позже. На этот раз в любом случае надо добиться, чтобы в результате неосторожности или небрежности противнику не стало что-либо известно о наших намерениях»[226]226
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. IV. Кн. 1: Секреты операции «Цитадель». М., 2008. С. 705–706.


[Закрыть].

Но скрыть свои грандиозные планы гитлеровскому командованию не удалось. Маршал Советского Союза Василевский[227]227
  Василевский Александр Михайлович (1895–1977) – Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза. Начальник Генерального штаба в 1942–1945, 1946–1948 гг.; министр Вооружённых сил СССР – военный министр СССР – 1949–1953 гг.


[Закрыть], тогдашний начальник Генерального штаба, вспоминал:

«Советской военной разведке удалось своевременно вскрыть подготовку гитлеровской армии к крупному наступлению в районе Курского выступа с использованием в массовом масштабе новейшей танковой техники, а затем и установить время перехода противника в наступление. <…>

Анализируя многочисленные разведывательные данные о характере предстоящих действий врага и о его подготовке к наступлению, фронты, Генеральный штаб и Ставка всё больше склонялись к идее перехода к преднамеренной обороне…»[228]228
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 407–408.


[Закрыть]

Прочее нас в данный момент не очень интересует. Главное, что противник пытался утаить свои замыслы, но не сумел. Однако хотелось бы уточнить: информация о планах гитлеровского командования поступала не только от военной разведки, но и от внешней разведки НКВД.

Генерал-лейтенант Вадим Алексеевич Кирпиченко[229]229
  Кирпиченко Вадим Алексеевич (1922–2005) – 1974–1979 гг. – заместитель начальника ПГУ КГБ СССР, возглавлял управление нелегальной разведки. 1979–1991 гг. – первый заместитель начальника ПГУ КГБ СССР. Генерал-лейтенант. Участник Великой Отечественной войны.


[Закрыть], первый заместитель руководителя советской внешней разведки, рассказывал нам, что «Джон Кернкросс[230]230
  Кернкросс Джон (1913–1995) – один из участников «Кембриджской пятёрки»; в годы Второй мировой войны работал в британской дешифровальной службе и в штаб-квартире СИС.


[Закрыть] в конце апреля, за два с лишним месяца до начала Курской битвы, передал в Москву полную информацию о том, что немецкое наступление начнётся в начале июля. Это была дешифровка телеграммы в Берлин немецкого генерала фон Вейхса[231]231
  Вейхс Максимилиан фон (Максимилиан Мария Йозеф Карл Габриэль Ламораль райхсфрайхерр фон унд цу Вайкс ан дер Глон; 1881–1954) – немецкий военачальник, генерал-фельдмаршал. Во время вторжения в СССР 2-я армия под его командованием действовала в составе группы армий «Центр». С июля 1942 г. командовал группой армий «B», наступавшей в направлении Волги; в июле 1943 г. назначен в резерв Главнокомандования, затем – командующим группой армий «F» на Балканах.


[Закрыть], который готовил немецкое наступление на юге от Курска, в районе Белгорода. В телеграмме было совершенно точно указано, какими силами немцы предпримут наступление, когда, какие силы будут действовать от Орла, какие – от Белгорода, какая новая техника будет введена. Было обозначено расположение немецких полевых аэродромов и т. д., и т. п. …

Но информация проверялась десятки и десятки раз! Начальник Генерального штаба Василевский дал указание проверять её через резидентуры ГРУ, войсковую разведку, Центральный штаб партизанского движения, 4-е Управление НКГБ, занимавшееся разведывательно-диверсионной работой в тылу у немцев»[232]232
  Бондаренко А.Ю., Ефимов Н.Н. Дорога к Победе. Великая Отечественная война глазами современных историков и генералов. М., 2015. С. 131.


[Закрыть].

В общем, наше командование знало о планах гитлеровского командования и готовилось выдержать удар чудовищной силы, остановить неприятельские войска, а затем самим перейти в контрнаступление. Однозначно, наши спецслужбы переиграли противника… Но тут возникает вопрос: а так ли благополучно было всё у нас самих? Имел ли противник какое-то представление о планах и намерениях советского командования? И вот – свидетельство историка:

«УКР “Смерш” Брянского фронта изучало в июне 1943 г. причины “утечки” информации о предстоящих наступательных операциях. Результаты расследования начальник фронтового управления контрразведки генерал-майор Н.И. Железников незамедлительно сообщил Военному совету и в ГУКР НКО “Смерш”. Судя по тексту докладной записки, наблюдалась плохая маскировка в районах сосредоточения войск, особенно это касалось артиллерии. В итоге противник подверг авиаудару боевые позиции 7-го и 2-го артиллерийских корпусов. Контрразведчики установили и явные просчёты в работе штаба фронта. В частности, вопрос о скрытности всех подготовительных действий решался формально, не было даже разработано плана маскировки. Вместе с тем Н. Железников признал и недостатки в оперативном обслуживании штабов, а также факты, когда не удалось предотвратить переход на сторону врага некоторых военнослужащих – изменников Родины»[233]233
  Зданович А.А. Смерш на пути к Победе. М., 2014. С. 82.


[Закрыть].

Вот что конкретно писалось по этому поводу в донесении Железникова:

«Как установлено (агентурным путем), противнику стало известно о подготовляемой операции из допросов наших перебежчиков (изменников Родине) и захваченных пленных (красноармейцев) при проведённой им частной операции на участке 63-й армии, где разведкой боем противником было захвачено 11 человек красноармейцев»[234]234
  «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки. М., 2003. С. 24–25.


[Закрыть].

Пусть не смутит это читателя: мол, что за нелепость, Красная армия наступает, гонит врага с родной земли, а кто-то из её бойцов переходит на сторону противника? Пока ещё не обречённого, но близкого к тому… Так вот, случаи дезертирства и даже перехода на сторону противника происходили до самого финала войны. Причин тому много, они разные – хотя бы надежда попасть в плен к союзникам, чтобы скрыться от ответственности за преступления, совершённые на советской земле. Примеры тому можно увидеть в сообщении, направленном генерал-майором Железниковым в ГУКР «Смерш» НКО 3 августа 1943 года, в то время, когда войска Брянского фронта участвовали в Орловской стратегической наступательной операции, известной под кодовым наименованием «Кутузов»:

«Арестован бывший старшина 16-й гв. танковой бригады – Монаенко Александр Фёдорович, 1906 г. рождения.

В 1938 г., работая на Рыбинском авиазаводе, Монаенко был связан с резидентом немецкой разведки Васениным, которому передавал ценные сведения о количестве выпущенных авиамоторов, за что получил вознаграждение – 2500 руб.

В 1942 г., будучи призванным в РККА, добровольно перешёл к немцам, был перевербован и с разведцелью заброшен в тыл Красной армии.

Выполняя задание, устроился на службу в гвардейскую танковую часть, где собирал сведения о наличии танков, их боеспособности и готовился перейти к противнику, но был арестован. <…>

Арестован Сафронов Дмитрий Макарович, 1908 г. рождения. В 1941 г., находясь в Красной армии в 420-м артполку 13-й армии, добровольно сдался в плен противнику, бежал из лагеря к своей семье в дер. Кривцово Брянского района и через некоторое время добровольно поступил на службу в немецкую полицию.

Будучи полицейским, притеснял гражданское население, заставлял выполнять все грабительские налоги немецкого командования. <…>»[235]235
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. IV. Кн. 2: Великий перелом. М., 2008. С. 183–184.


[Закрыть]

В том же сообщении говорится, что за время «активных боевых действий», начавшихся 10 июля, из частей Брянского фронта дезертировало 32 человека, арестовано «за изменнические намерения – 81, за дезертирство – 86».

Можно предположить, что «за изменнические намерения» задерживали в основном не самых умных и опытных, но тех, кто посвящал в свои сомнения чуть ли не всех и каждого. Люди же тёртые и битые хранили всё в себе, общались лишь с себе подобными… Нет смысла объяснять, насколько опасен переход бойца на сторону противника. Контрразведчики понимали, что следует действовать на упреждение – и так возникла идея проведения оперативно-чекистских мероприятий под кодовым названием «Измена Родине».

Об итогах их проведения начальник УКР «Смерш» Брянского фронта докладывал 19 июня 1943 года комиссару госбезопасности 2 ранга Абакумову. Объектами для проведения операции были выбраны 415-я и 356-я стрелковые дивизии 61-й армии и 5-я стрелковая дивизия 63-й армии, «наиболее поражённые изменой Родине» (суровая формулировка!), из которых только в мае 43-го перешли на сторону противника 23 военнослужащих.

Для операций, которые проводились 2 и 3 июня в полосе обороны сначала 415-й, а затем 356-й дивизий (операция в полосе обороны 5-й дивизии проходила 2 июля), были отобраны наиболее надёжные люди из разведчиков и штрафников, а также офицеров Смерша. В спецсообщении приводятся даже характеристики некоторых из них – в подтверждение тщательности отбора:

«Юрин, 1917 г.р., уроженец Челябинской обл., русский, б/п, образование среднее, женат. В Красной армии с 1938 г., имеет два ранения. В окружении и плену не был. В штрафную роту направлен после суда за членовредительство в декабре 1942 г. (взрывом модернизированного взрывателя оторвало один палец). Проявил себя как один из лучших красноармейцев, дисциплинированный и инициативный. При личном знакомстве произвел впечатление серьёзного, умеющего выполнить ответственное здание».

Вот так судьба у человека повернулась… Ну, это для примера. А далее следует конкретное описание операций, представляющих интерес как «малоизвестные страницы войны»:

«2 июня 1943 г. в районе обороны 415-й сд действовали первая и вторая <группы>. 3 июня с.г. в районе обороны 356-й сд действовала третья группа.

Операция первой группы (разведчики) 415-й сд.

2 июня с.г. в 4.00 группа после сосредоточения на исходном рубеже подползла к немецкому проволочному заграждению, встала и, подняв руки, начала искать проход в проволочном заграждении.

Немцы сразу же заметили идущих и стали звать их к себе. Три немца во главе с офицером вышли навстречу разведчикам, сблизившись с группой у проволочного заграждения на 30 м. Разведчики забросали подошедших немцев гранатами, уничтожив трёх немцев, без потерь вернулись обратно.

Отход группы поддерживался огнём из всех видов оружия.

Операция второй группы 415-й сд (штрафники).

2 июня с.г. в 3.00 группа сосредоточилась на исходном рубеже в 100 м от противника, недалеко от нашего проволочного заграждения.

В 4.00 двумя партиями по два человека, с поднятыми руками, пошли к проволочному заграждению, один из первых держал в руках белый лист бумаги, означавший немецкую листовку.

При входе к проволочному заграждению немцев группа увидела двух немецких солдат, которые начали указывать место для прохода через заграждение.

Группа, пройдя немецкое проволочное заграждение, заметила, что от последнего к немецким траншеям идут два хода сообщения и в траншеях группу ожидают около 20 немецких солдат.

При подходе к скоплению немцев на 30 м группа забросала немецких солдат гранатами. И после использования всего запаса гранат, под прикрытием артиллерийского и минометного огня, отошла в наши окопы.

При отходе два человека из группы получили лёгкие ранения и сейчас находятся в строю.

Операция третьей группы 356-й сд (разведчики).

3 июня с.г. в 3.00 группа вышла с исходного рубежа и дошла до проволочного заграждения немцев, где была встречена одним немецким солдатом, который их остановил словом “хальт”.