Текст книги "Герои «СМЕРШ»"

Когда старший группы назвал пароль для перехода – “штыки в землю”, немец стал показывать дорогу к проходу, находясь от группы в 20 м.

В это время он был забросан гранатами, а группа вернулась в свои траншеи.

По группе был открыт противником огонь, однако никто из неё ранен не был.

Все группы поставленные перед ними задачи выполнили отлично, никаких происшествий за время операций не случилось.

Поставлен вопрос перед Военным советом 61-й армии о награждении участников операций, а также о снятии судимости с группы красноармейцев штрафной роты 415-й сд…»[236]236
  «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки. М., 2003. С. 27–28.


[Закрыть]

Опыт был, что называется, взят на вооружение, а информация о «коварных большевиках» мгновенно разлетелась по всему германскому фронту. В результате этого гитлеровцы нередко встречали подлинных изменников автоматным огнём, что серьёзно поубавило количество желающих «искать счастья» за линией фронта.

Понятно, что и у спецслужб противника были свои хитрости. К примеру, они достаточно активно использовали в своих интересах детей, проживающих на оккупированных территориях – где-то в возрасте от 8 до 14 лет. Для выполнения разведывательных заданий отбирали отнюдь не юных пионеров, но разного рода беспризорников, отдавая предпочтение «уголовно-хулиганскому элементу». «На сознательность», естественно, не давили, зато использовали принцип материальной или какой-то личной заинтересованности.

Вот – типичный тому пример, хотя и относящийся ещё к 1941 году:

«5 августа с.г. в районе скопления наших войск во время выбрасывания ракет были задержаны 12-летний Хомиков Петр и 15-летний Андреев Иван, которые на допросе показали, что ракеты им дали немцы, показали, как их пускать, предварительно угостили вином и сладостями, а затем указали место перехода на территорию расположения Красной армии.

Хомиков и Андреев заявили, что немцы обещали им по возвращении дать деньги, угостить сладостями, вином и катать на машине, а если они не выполнят их поручения, то арестуют их родителей»[237]237
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. II: Начало. Кн. 1. М., 2000. С. 556–558.


[Закрыть].

Почему мы сейчас о том вспоминаем? А потому, что Николаю Ивановичу не раз пришлось иметь дело с подобными юными диверсантами – в ходе войны их уже стали готовить в абверовских разведшколах. Известен случай, как вскоре после окончания сражения под Курском, 1 сентября 1943 года, в Управление контрразведки «Смерш» Брянского фронта заявились два мальчишки, 13-летний Петя Маренков и 15-летний Миша Кругликов, сказавшие, что они – немецкие диверсанты, пришли сдаваться и в качестве доказательства представили парашюты, на которых были сброшены в советский тыл. Задача у них была простая: подбрасывать взрывчатку, закамуфлированную под куски угля, в тендеры паровозов. А так как в разные районы, прилегающие к железной дороге, были сброшены три группы диверсантов по десять человек в каждой – но прыгали и «работали» они потом парами, – то бед эти «детишки» могли наделать немалых.

Мы помним, что начальник ГУКР «Смерш» Виктор Семёнович Абакумов добился отмены уголовной ответственности для германских агентов, явившихся с повинной. Вот так и Мишу с Петей, добровольно обратившихся к контрразведчикам, не стали сажать в камеру, но отвели в столовую, накормили, переодели в солдатское обмундирование… Так же получилось и с другими ребятами из той группы – все они пришли с повинной, никто не пытался выполнять задание Абвера.

Разумеется, генерал-майор Железников незамедлительно сообщил в Главное управление контрразведки о задержании юных диверсантов, после чего из Москвы была дана команда усилить охрану железных дорог. Судьбу же этих ребятишек окончательно решил сам Верховный Главнокомандующий, до которого непосредственно дошло сообщение Железникова. Иосиф Виссарионович сказал, что детям нужно не в тюрьме сидеть, а страну восстанавливать. По указанию вождя неудавшихся диверсантов определили в ремесленные училища…

Кстати, этот момент подтверждают в своих воспоминаниях и ветераны военной контрразведки: «В сентябре 1943 года он доложил Сталину об использовании гитлеровцами в диверсионных целях подростков. Имя Железникова известно чекистам»[238]238
  Ленчевский Ю.С. Смерш без грифа «секретно». М., 2016. С. 3.


[Закрыть].

В октябре 1943 года Брянский фронт был сначала переименован в Прибалтийский, а затем – во 2-й (из трёх) Прибалтийских фронтов. До апреля 1944 года им продолжал командовать генерал Попов, затем его сменил генерал Ерёменко[239]239
  Ерёменко Андрей Иванович (1892–1970) – в годы Великой Отечественной войны командовал 4-й Ударной и Отдельной Приморской армиями, войсками Брянского, Юго-Восточного, Сталинградского, Южного, Калининского, 1-го и 2-го Прибалтийских и 4-го Украинского фронтов; в 1945–1958 гг. – командующий войсками Прикарпатского, Западно-Сибирского и Северо-Кавказского военных округов; Герой Советского Союза (1944), Маршал Советского Союза (1955).


[Закрыть]. Войска фронта освобождали Новосокольники, Старую Руссу, Новоржев… Вместе с войсками шли контрразведчики Смерша – нередко они принимали участие в боях, находясь в рядах атакующих подразделений, но одновременно у них была и своя тайная война.

Об одном из таких «тайных сражений» Николай Иванович очень аккуратно рассказал в известной нам уже публикации в газете «Известия»:

«В сентябре 1944 года советской контрразведкой была захвачена группа фашистских агентов с радиостанцией. По этой радиостанции, условно названной нами “Бандура”, на ту сторону стали передаваться дезинформационные материалы. Для убедительности фашистскому разведывательному органу была даже послана “просьба” прислать подкрепление. Противник потребовал сообщить место для сброски четырёх агентов. Оно было подобрано в пяти километрах восточнее Велье, в районе Андреаполя, где якобы протекала деятельность “Бандуры”. Сообщив фашистам эти данные, сотрудники советской контрразведки начали подготовку к встрече. На место была направлена оперативная группа Управления контрразведки фронта из двадцати человек. В состав её включили также и использовавшихся в “радиоигре” бывших вражеских агентов, которые не могли вызвать у “гостей” никаких подозрений.

16 сентября была принята радиограмма: “Сегодня с 23.00 до часа ночи ждите самолёт. Жгите костры”. В 23.00 в назначенном месте зажгли три костра. Через час появился самолёт. Сделав два захода, он выбросил груз и людей.

По случаю радостной встречи “друзей” тут же была организована выпивка. От прибывших удалось выяснить всё, что интересовало советскую контрразведку. В частности, установили, что радист получил новый шифр для радиоточки и соответствующие указания на случай провала. Это могло пригодиться для дальнейшей игры “Бандура”.

Когда все вопросы оказались выясненными, “друзей” повели на “базу”, к шалашу. Вражеские агенты были обезоружены и связаны»[240]240
  Железников Н. Поединок с фашистской разведкой // Известия. Московский вечерний выпуск. 2.02.1965.


[Закрыть].

Два месяца спустя контрразведчиками был задержан ещё один абверовский курьер, доставивший для группы оружие, боеприпасы, обмундирование, продовольствие и медикаменты. Это был уже финал «радиоигры»…

В это время войска Красной армии подошли к границам республик Советской Прибалтики. Начиналась масштабная Прибалтийская операция.

«К разгрому прибалтийской группировки немецко-фашистских войск советское командование привлекало силы левого крыла Ленинградского фронта и войска 3, 2 и 1-го Прибалтийских фронтов – 14 общевойсковых, 1 танковую и 4 воздушные армии….

Войска трёх Прибалтийских фронтов 29 августа получили задачу сокрушить противостоящие силы противника и продолжить освобождение территории Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Республик…

…2-му Прибалтийскому фронту под командованием генерала А.И. Ерёменко, наносившему основной удар в направлении Нитауре, Рига, предстояло во взаимодействии с другими Прибалтийскими фронтами разгромить противника непосредственно севернее реки Даугава и овладеть Ригой»[241]241
  История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 9. М., 1978. С. 136.


[Закрыть].

По счастью, боёв в самóм этом прекрасном городе не было – почувствовав угрозу окружения, гитлеровцы отступили.

«Войскам, участвовавшим в освобождении Риги, приказом ВГК от 13 октября 1944 года объявлена благодарность, и в Москве дан салют 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий»[242]242
  Освобождение городов. М., 1985. С. 206.


[Закрыть].

Кто бы тогда знал, что первыми в столицу Латвии вошли сотрудники Смерша 2-го Прибалтийского фронта! Накануне штурма города контрразведчики задержали и сумели разоблачить некоего Лангаса, немецкого агента, который рассказал, где в Риге дислоцируется подразделение «Абверштелле-Осланд». Возникла мысль захватить этот разведорган до начала наступления, пока гитлеровцы не успели вывезти или уничтожить документы. Для выполнения этой задачи был выбран капитан Михаил Поспелов[243]243
  Поспелов Михаил Андреевич (1921—?) – сотрудник Особого отдела Ленинградского фронта, УКР «Смерш» 2-го Прибалтийского фронта; отличился в операции по захвату разведцентра «Абверштелле-Остланд» в г. Риге в октябре 1944 г. Проходил службу в Особом отделе Ленинградского военного округа до 1958 г. Майор, Почётный сотрудник госбезопасности.


[Закрыть], имевший опыт не только контрразведчика, но и комиссара партизанского спецотряда. С ним следовали ещё четыре сотрудника и тот самый перевербованный агент…

Теперь вновь предоставим слово генералу Железникову, оставившему описание этой дерзкой операции:

«Под покровом темноты Лангас провёл группу в отдалённый уголок города, где на узкой старинной улочке стоял двухэтажный дом, в котором размещался один из отделов “Абверштелле-Остланд”. Скрытно приблизившись к дому, разведчики бесшумно сняли часовых и ворвались в помещение. Казалось, что в доме никого нет, было темно и тихо. Разведчики подумали было, что операция пройдёт без лишнего шума, быстро. Однако в некоторых комнатах оказались абверовцы, которые открыли огонь. Благодаря внезапности нападения группе удалось уничтожить гитлеровцев. Картотеку и сейфы с важными документами обнаружили быстро. Но или ночная стрельба привлекла внимание патрулей, или сработала какая-нибудь сигнализация – дом плотным кольцом окружили фашисты.

Завязалась жестокая, неравная схватка. Пятеро чекистов-смельчаков вели бой всю ночь. В ход пошли оружие и боеприпасы убитых в здании немцев и хранившиеся здесь же запасы патронов. Поспелов и сержант Любимов были ранены, но они продолжали драться»[244]244
  Железников Н.И. Ночной бой в Риге // Военные контрразведчики. М., 1978. С. 339–340.


[Закрыть].

Бой в окружении продолжался до рассвета и даже дольше, но потом вдруг явственно стали слышны приближающиеся автоматные очереди и разрывы гранат – Красная армия очищала улицы древнего города от фашистской нечисти. Немцы, окружавшие здание разведцентра, сняли осаду и бежали. В руках у сотрудников Смерша оказались ценнейшие документы, позволившие разоблачить агентурную сеть, оставленную Абвером на территории Латвии.

Все участники боя были представлены к государственным наградам, однако Михаил Поспелов получил орден Красного Знамени лишь 30 лет спустя: за время его пребывания в госпиталях награда затерялась…

Боевые действия 2-го Прибалтийского фронта завершились в Прибалтике. Его войска блокировали и уничтожили Курляндскую группировку противника, но 1 апреля победного 1945 года фронт был упразднён, а его войска вошли в состав Ленинградского фронта. Генерал-лейтенант Железников был тогда назначен начальником Управления контрразведки «Смерш» Горьковского военного округа, а в июле 1946 года – УКР МГБ по Северной группе войск, где пробыл четыре года, после чего возглавил Управление контрразведки МГБ по Группе советских оккупационных войск в Германии.

И вот как вспоминали о нём сослуживцы:

«Николай Иванович пользовался большой любовью сотрудников и членов их семей, заботливо относился к ним, и, насколько мне известно, не было случая, чтобы он отказал кому-либо в житейской просьбе. Все любовно называли его “батей”, и он действительно был для нас как отец родной. Любил спортивные мероприятия. Под его опекой были собраны лучшие футболисты из всей Группы войск, игравшие с классными командами ГДР. В Потсдаме на базе управления тренировалась команда ВВС, курируемая Василием Сталиным[245]245
  Сталин Василий Иосифович (с 9 января 1962 года – Джугашвили; 24 марта 1920 – 19 марта 1962) – военный лётчик, генерал-лейтенант авиации (1949 г). Командующий ВВС Московского военного округа (1948–1952). Младший сын Иосифа Виссарионовича Сталина.


[Закрыть]. Была скомплектована сильная волейбольная команда из сотрудников. В выходные и праздничные дни волейбольная площадка никогда не пустовала. Для всех любителей этой замечательной игры на площадке не хватало места, и игра шла на “выбывание”.

С большим уважением к Н.И. Железникову относилось и командование Группы войск. Главнокомандующий, он же Верховный комиссар в Германии от СССР, Маршал Советского Союза, герой Сталинграда Василий Иванович Чуйков[246]246
  Чуйков Василий Иванович (1900–1982) – Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза.


[Закрыть] лично присутствовал на ответственных совещаниях руководящего состава контрразведки, глубоко вникал в их проблемы. В качестве примера можно привести эпизод, связанный с инспекционной проверкой работы управления в конце 1952 года центральным аппаратом МГБ под руководством полковника Выжлецова[247]247
  Выжлецов Иван Витальевич (1908–1974) – полковник, помощник начальника 3-го Главного управления МГБ СССР.


[Закрыть]. О её результатах, как принято, докладывалось главкому. При этом упор Выжлецовым однобоко был сделан на недостатки и упущения. Но маршал не согласился с оценками проверяющих и взял под защиту контрразведчиков, заявив, что военный совет считает их работу удовлетворительной: они добились хороших результатов в борьбе с агентурой западных спецслужб, своевременно предотвращают изменнические проявления со стороны неустойчивых военнослужащих, оказывают необходимую помощь командованию в вопросах повышения боеготовности и боеспособности войск на всех уровнях. Главком выразил недоумение негативной оценкой труда контрразведчиков, назвав её предвзятой. Далее заявил, что если в этом кроется какой-то скрытый умысел, то он сейчас же позвонит товарищу Сталину.

Выжлецову не оставалось ничего другого, как “дать задний ход” своим заявлениям. Из Москвы по результатам проверки никакого документа прислано не было»[248]248
  Николаев Ю.А. Будни военного контрразведчика (1949–1991 гг.). М., 2005. С. 53–54.


[Закрыть].

В этом фрагменте воспоминаний прозвучало имя, чуть не ставшее для Железникова роковым: «Василий Иосифович Сталин».

Рассказывает генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов:

– Николай Иванович деловой человек был – в рабочем плане очень деловой! Мыслящий, смелый на решения – особенно по линии разведки. У нас тяжелейшая обстановка была, и мы на рискованные операции шли. Он всегда нас поддерживал. Кроме того, активно использовал сохранившуюся у него связь с Василием Сталиным – по Польше. Он там также был начальником Управления, а Василий – командующим ВВС. Поэтому когда он вылетал в Москву, Василий ему обязательно давал свой самолёт. Я знаю, даже присутствовал при их разговорах по телефону на эту тему. Самолёт Василия всегда отвозил его в Москву и обратно. Но, кстати, он никогда не подчёркивал свою связь с Василем Сталиным. Никогда! Это он мне, как партийному секретарю, упоминал, когда надо было лететь: «Наверное, мне Вася самолёт даст», – в таком плане… Зато обстоятельство это было использовано Хрущёвым для его компрометации – как человека, «близкого к верхам». Потому его тогда из Германии одним из первых и отозвали…

Но, несмотря на эту самую «близость к верхам», за которую тогда очень многие серьёзно пострадали, «повесить» на генерала Железникова оказалось нечего, и, сославшись на невыполнение каких-то формальных требований при предыдущем назначении, его направили начальником Особого отдела МВД – потом КГБ по Закавказскому военному округу.

В Тбилиси Николай Иванович провёл без малого восемь лет, служил честно и добросовестно, передавал свой богатейший опыт молодым сотрудникам и не считал своё назначение какой-то «ссылкой на Кавказ». А вообще, Тбилиси был тогда замечательным городом! О том, как сейчас – трудно сказать, не знаем…

В 1961 году Железников получил назначение в Высшую школу КГБ при Совете Министров СССР, где он фактически создал и возглавил факультет военной контрразведки. При этом, наладив командно-административную работу, Николай Иванович занялся ещё научной и педагогической деятельности. На боевого генерал-лейтенанта, кавалера трёх орденов Красного Знамени, ордена Кутузова II степени, орденов Отечественной войны I степени и Красной Звезды, Заслуженного работника НКВД, слушатели смотрели широко раскрытыми глазами.

Уволившись в запас в 1966 году, он работал в Научно-исследовательском институте технико-экономических исследований, где возглавлял научно-статистическое подразделение, был депутатом Ждановского районного совета.

Скончался Николай Иванович в 1974 году и погребён в Москве, на Введенском кладбище.

…Ветеран военной контрразведки генерал-майор Василий Афанасьевич Кириллов сказал нам о Железникове коротко и просто:

– Очень добрый человек был! Я его таким запомнил.

Скажем честно, редкая характеристика – особенно для начальника подобного уровня. Не случайно, значит, подчинённые называли его «батей».

«Месть врагу!»
Пётр Анфимович Жидков

На ивановской текстильной фабрике имени Н.А. Жиделёва[249]249
  Николай Андреевич Жиделёв (1880–1950) – участник революционного движения, партийный и государственный деятель, депутат 2-й Государственной думы от рабочих Владимирской губернии, участник Гражданской войны. Затем – на руководящей советской и хозяйственной работе.


[Закрыть] – высокопоставленного хозяйственного работника, в то время здравствовавшего и успешно трудившегося в Москве, – Пётр Анфимович Жидков был человеком известным: он редактировал здесь многотиражную газету «Массовик». Подобные издания, именуемые «многотиражками», выпускались при советской власти практически на всех крупных предприятиях, имея задачу доносить до производственников оперативную информацию о происходившем на их заводе или фабрике. В областных или городских масштабах подобные «локальные» сообщения интересны далеко не всем, а вот в трудовом коллективе многие хотели получать достоверные сведения о том, что происходит в соседнем цеху, как выполняет предприятие государственные задания, кто считается лучшим в своей профессии, ведь об этом (если, конечно, не о футболе) чаще всего и говорят рабочие в курилке или работницы в заводской столовой. Приятно также увидеть на газетной полосе свой портрет, как передовика производства, и принести свежий номер домой, показать родным и соседям. Критика в многотиражной газете тоже играла свою положительную роль – кому нравится, когда тебя «ославят» на всю фабрику?

Хорошая «многотиражка» пользовалась в коллективе любовью и уважением. Были, конечно, такие газеты, что назывались «брехунками» и никакого авторитета среди рабочих не имели. Авторитет печатного издания в первую очередь зависел, разумеется, от тех людей, которые его выпускали – от маленькой, в 2–3 человека, редакции. Если это были профессионалы, знающие своё дело и душой за него болеющие, то всё получалось как надо – у газеты был на предприятии большой авторский актив, корреспонденты знали, как объективно осветить ту или иную тему. Когда же кто-то приходил в журналисты лишь потому, что считал, что легче и приятнее сидеть в редакционном кабинете, нежели стоять у станка, – то он к рабочему человеку подойти боялся, а всю информацию получал в парткоме, в завкоме или у руководства. Начальство же, как известно, почти всегда предпочитает положительную информацию о работе своего предприятия…

Пётр Жидков был настоящим профессионалом. Он и родился-то здесь, в «текстильном крае» – городе Иванове-Вознесенске, который потом будут называть просто Ивановом (в том самом, о котором пелось в некогда популярной песне, что «Иваново – город невест»), – 8 июня 1904 года. Семья была рабочая и, как тогда заведено, многодетная – у Петра было семь братьев и сестёр. К труду он был приучен с детства, уже в 15 лет работал сапожником в железнодорожных мастерских, в 17 пришёл на ткацкую фабрику «Красная Талка». Затем в годичной профтехшколе в Москве получил своё «базовое» техническое образование и начал работу на Ивановском меланжевом комбинате, только что построенном. Однако трудился Жидков там не слишком долго, так как вновь был направлен на учёбу – теперь в Ленинград, в Коммунистический институт журналистики имени Воровского[250]250
  Воровский Вацлав Вацлавович (1871–1923) – русcкий революционер, публицист и литературный критик. Один из первых советских дипломатов. Убит бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином.


[Закрыть]. Существовал такой с 1930 по 1941 год.

Закончив учёбу, Пётр возвратился в родные края и тогда-то был назначен редактором «многотиражки» на фабрике Жиделёва. Профессиональное образование и опыт позволяли ему на равных общаться что с рабочими, что с инженерами. В фабричной «многотиражке» корреспонденту без знания специфики производства делать нечего, иначе обведут его вокруг пальца, а потом ещё и засмеют, читая всякие нелепости в газетной публикации. Зато Жидкова в коллективе знали и уважали, считали его своим, доверяли, в случае нужды обращались в редакцию за советом и помощью, а порой шли туда и в поисках справедливости. В те времена журналистская профессия была очень и очень уважаемой. (Не стоит удивляться: понятия «заказной» или «проплаченный» материал, «скрытая реклама» сотрудникам «партийной и советской печати» были неведомы.) К тому же Пётр и как личность вызывал симпатии окружающих.

Автор вошедшего в книгу «Военные контрразведчики» очерка, посвящённого Жидкову, уже в 1980-е годы побывал на фабрике имени Жиделёва, встретился там с ветеранами труда, расспрашивал их о Петре Анфимовиче. В книге остался такой отзыв:

«Уж очень светлой души человек был наш редактор, – вспоминают о нём пожилые рабочие, – тянулись люди к нему. Улыбчивый, общительный. И в текстильном деле толк понимал»[251]251
  Серебряков Г.В. Танки идут на Киев // Военные контрразведчики. Особым отделам ВЧК – КГБ 60 лет. М., 1978. С. 391.


[Закрыть].

Вот так он и работал – а потом началась война. В июне 1941 года Жидков надел военную форму, однако с петлицами не армейского командира или комиссара, как подавляющее большинство мобилизованных инженеров и служащих, но сотрудника НКВД. Пётр вызвал естественный интерес у военных контрразведчиков: человек с высшим образованием, опытный журналист – значит, должен суметь и «разговорить» собеседника, и внимательно его выслушать, а затем грамотно и толково написать оперативный отчёт. Запас необходимых оперативных знаний он получил на соответствующих курсах НКВД – ну и, как говорится, вперёд. На фронт Жидков был направлен через год, в июне 1942-го.

Это было жуткое время. Пожалуй, лучшей его характеристикой можно считать слова из преамбулы знаменитого приказа народного комиссара обороны СССР № 227, написанного лично Верховным Главнокомандующим Сталиным:

«Враг бросает на фронт всё новые и новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперёд, рвётся в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и сёла, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге, у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге, и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамёна позором.

Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную армию, а многие из них проклинают Красную армию за то, что она отдаёт наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток…»[252]252
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 248–249.


[Закрыть]

Жуткие слова! Можно признать, что никогда ранее наше руководство так честно и откровенно с народом – ну, хотя бы с той его частью, что называется армией, – не говорило. Хотя в вышеупомянутом приказе, который в армии окрестили «Ни шагу назад», ни слова не сказано про особые отделы, внимательный читатель может сделать вывод, что очень многие его положения напрямую касаются военных контрразведчиков.

В то самое время Пётр Анфимович и оказался, в общем-то, на передовой – оперуполномоченным в особом отделе 59-й танковой бригады, которая вела тяжёлые бои на Брянском фронте. К сожалению, документы об этом периоде его службы отсутствуют – какое именно подразделение оперативно обеспечивал Пётр Жидков и что делал, этого мы сказать не можем… Зато хорошо известна информация, касающаяся осени 1943 года, того периода Великой Отечественной войны, который вошёл в историю как «Битва за Днепр».

В то время старший лейтенант Жидков был оперативным уполномоченным отделения контрразведки «Смерш» 71-й механизированной бригады, входившей в состав 9-го механизированного корпуса 3-й гвардейской танковой армии, которой командовал легендарный танкист Павел Рыбалко[253]253
  Рыбалко Павел Семёнович (1894–1948) – командующий танковыми и общевойсковой армиями в Великой Отечественной войне, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Советской армии (с 04.1947). Маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. Депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва.


[Закрыть], тогда ещё – генерал-полковник.

Масштабы работы Петра Жидкова были гораздо скромнее: он оперативно обеспечивал 3-й мотострелковый батальон 71-й бригады. Чтобы было понятно, уточним, что «механизированная бригада состояла из танкового полка, 3 мотострелковых батальонов, миномётного и артиллерийского дивизионов, подразделений обеспечения и обслуживания»[254]254
  Великая Отечественная война. 1941–1945. М., 1985. С. 444.


[Закрыть]. Можно также сказать, что тогдашний штат батальона составлял 650 человек.

Итак, осенью 1943 года войска 1-го Украинского фронта, которым командовал 43-летний генерал армии Ватутин[255]255
  Ватутин Николай Фёдорович (1901–1944) – генерал армии, Герой Советского Союза (15 апреля 1965 года, посмертно). Выходец из крестьянской семьи, прошёл путь от красноармейца до генерала армии. В годы Великой Отечественной войны возглавлял войска Воронежского, Юго-Западного и 1-го Украинского фронтов.


[Закрыть], получили приказ вести наступление в сторону столицы Украины. Однако попытка наступления с букринского плацдарма успехом не увенчалась, и Ставка дала командованию фронта указание перенести основные усилия на лютежский плацдарм. Были пересмотрены ранее составленные планы, перегруппированы силы, и теперь основной удар на Киев – с того самого лютежского плацдарма – должны были наносить 38-я общевойсковая и 3-я гвардейская танковая армии.

«3-я гвардейская танковая армия генерала П.С. Рыбалко и 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В.К. Баранова[256]256
  Баранов Виктор Кириллович (1901–1970) – командир 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, генерал-лейтенант (15 сентября 1943 года). Герой Советского Союза (29 мая 1945 года).


[Закрыть] должны были войти в прорыв в полосе 38-й армии и развивать наступление в юго-западном направлении с задачей выйти в район Фастов, Белая Церковь, Гребёнки»[257]257
  История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 7. М., 1976. С. 255.


[Закрыть].

«Танкобоязнь», охватившая многих наших воинов в 1941 году, давно была излечена – кажется даже, что она, напротив, постепенно переходила на ту, германскую сторону. Вот тезисы доклада перед рейхсляйтерами[258]258
  Рейхсляйтеры – высшие партийные функционеры НСДАП.


[Закрыть] и гауляйтерами[259]259
  Гауляйтер – высшая партийная должность НСДАП областного уровня.


[Закрыть], к которому как раз в то время готовился начальник штаба оперативного руководства вермахта генерал Йодль[260]260
  Йодль Альфред (1890–1946) – начальник Штаба оперативного руководства Верховного командования Вермахта, генерал-полковник (с 1 февраля 1944). 8 мая 1945 г. подписал Акт капитуляции Германии. Рассматривался Нюрнбергским трибуналом как один из главных военных преступников, и по решению суда повешен.


[Закрыть]:

«Русская пехота, несмотря на заметное улучшение боевой подготовки, продолжает утрачивать свою боеспособность, однако наряду с этим резко улучшается вооружение войск (автоматическое и тяжёлое пехотное оружие). Усиленными темпами воссоздаётся русская артиллерия <…>.

Создаются оперативные танковые объединения для выполнения широких задач (прорыв в глубину, охват и уничтожение противника). Массированное применение танков. В большом числе формируются специальные части (танковые полки, миномётные полки)»[261]261
  Мировые войны ХХ века. Кн. 4. Вторая мировая война. Документы и материалы. М., 2002. С. 418.


[Закрыть].

Всё вышеизложенное звучит не только истерично, но и нелогично. С чего это, например, «русская пехота продолжает утрачивать свою боеспособность»? И как это она, если такая «небоеспособная», уверенно громит части вермахта?

Кстати, уточним, что перед началом наступления 71-ю механизированную бригаду принял под командование полковник Владимир Васильевич Луппов[262]262
  Луппов Владимир Васильевич (1897–1944) – подпоручик в Первую мировую войну; участник боёв на озере Хасан; в 1938 г. был арестован, но оправдан и освобождён. На фронте – с июля 1941 г. С октября 1943 г. – командир 71-й механизированной бригады, генерал-майор (посмертно); Герой Советского Союза (посмертно).


[Закрыть], в годы Первой мировой войны бывший подпоручиком, а в 1938 году отсидевший за это – точнее, по каким-то подозрениям или доносам – порядка ста дней в тюремной камере… Но всё, к счастью, прояснилось, и полковник был полностью оправдан. Он возвратился в строй, преподавал в Военной академии имени Фрунзе, а с началом войны отправился на фронт. Теперь Луппов принял бригаду…

Однако обратимся к событиям глобального масштаба:

«Получив директиву Ставки, штаб фронта начал усиленную подготовку операции. 25 октября были отданы распоряжения по перегруппировке войск на правое крыло фронта, уточнены маршруты и места переправ. Перегруппировке подлежали 3-я гвардейская танковая армия, 7-й артиллерийский корпус прорыва, 23-й стрелковый корпус, а также ряд инженерных, артиллерийских соединений и частей… Задача была сложной. Предстояло сначала в короткий срок скрытно переправить с букринского плацдарма сотни танков и самоходно-артиллерийских установок, орудий, бронетранспортёров и автомобилей, потом совершить почти двухсоткилометровый марш вдоль фронта и, наконец, преодолеть Десну и снова переправиться через Днепр на лютежский плацдарм.

…Успеху перегруппировки способствовали умело проведённые мероприятия по маскировке своих войск и дезинформации противника. Передвижение войск производилось только ночью, запрещалось открывать огонь без разрешения старших командиров, а также разводить костры на привалах, все танки и машины передвигались только с затемнёнными фарами. По указанию штаба фронта на букринском плацдарме вместо убывших в другой район танков и орудий были расставлены макеты, продолжали работать радиостанции 3-й гвардейской танковой армии. Одновременно имитировалась подготовка наступления на правом крыле фронта в полосе 13-й армии».[263]263
  История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 7. М., 1976. С. 255–256.


[Закрыть]

Задачу по дезинформации противника как раз и решали сотрудники Смерша – в том числе, разумеется, и Пётр Жидков. Стояли перед ним и другие вопросы, среди которых на первое место выходило ограждение обеспечиваемого им подразделения от вражеской агентуры. Не стоит думать, что после разгрома немецких войск под Курском и в период стремительного наступления наших войск по территории Украины гитлеровские спецслужбы резко понизили свою активность, а в разведцентрах, находящихся на временно оккупированной советской территории, думали лишь о том, как бы побыстрее унести ноги. Нет, работа продолжалась – причём по-немецки аккуратно, методично и добросовестно, о чём свидетельствует ориентировка, подписанная 19 октября 1943 года наркомом госбезопасности Украинской ССР Савченко[264]264
  Савченко Сергей Романович (1904–1966) – генерал-лейтенант (1945). С 7 мая 1943 г. – нарком (с марта 1946 г. – министр) госбезопасности Украины. С 24 августа 1949 г. – 1-й заместитель председателя КИ при МИДе СССР, с 2 ноября 1951 г. – заместитель министра госбезопасности, начальник ПГУ и член Коллегии МГБ СССР.


[Закрыть]. Он сообщает о выявлении пункта немецкой военной разведки, действовавшего под прикрытием подразделения тайной полевой полиции (ГФП):

«Установлено, что работники этого разведпункта, находясь на полугласном положении, вели разведывательную работу, проводя вербовки агентуры из числа военнопленных Красной армии и гражданского населения, которую перебрасывали через линию фронта в наш тыл. В тесном контакте с ГФП этот разведпункт выполнял и контрразведывательные функции.

Личный состав разведпункта состоял из предателей, в прошлом советских граждан различных кавказских национальностей. К работе разведпунктами привлекались дети в возрасте 12–14 лет и девушки-подростки 14–16 лет. <…>

Работники разведпункта лично неоднократно переходили линию фронта в тыл Красной армии для выполнения особо важных разведывательных заданий. <…>»[265]265
  Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 4. Кн. 2: Великий перелом. М., 2008. С. 461.


[Закрыть]

Вот такая была ситуация… Контрразведчик должен был проверить и всех возвратившихся из плена военнослужащих, и гражданских лиц, остающихся жить вблизи от места дислокации подразделения, и тех детей, что в разное время прибились к полевой кухне… А ведь это безумно сложно: подозревать чуть ли не всех и каждого, да вот только по-иному нельзя – до того момента, пока не проверил и не убедился. Ведь в батальоне было шесть с половиной сотен человек. Дай-то Бог, чтобы все они были замечательными советскими людьми, истинными патриотами, сознательно идущими в бой за Родину… Достаточно ведь всего одного мерзавца-предателя, чтобы погубить не только весь этот батальон, но и всю бригаду, а то и сорвать целую операцию. Если легендарный «товарищ Сухов» из блистательного кинофильма «Белое солнце пустыни» один целого взвода стоил, а то и роты, то один хороший агент или профессиональный разведчик может сработать за целую армию. Или, просто-напросто, целую армию погубить. Тем более что механизированные соединения выполняли особые и весьма ответственные задачи. Вот что по этому поводу говорилось в приказе «О боевом применении танковых и механизированных частей и соединений», подписанном Народным комиссаром обороны СССР 16 октября 1942 года:

«1. Отдельная механизированная бригада является тактическим соединением и используется армейским командованием как подвижной резерв.

2. Механизированная бригада в наступлении дерзкими стремительными действиями накоротке выполняет задачи по захвату и удержанию важных объектов до подхода основных сил, действующих на данном направлении.