Текст книги "Сальватор. Том 1"

XLIV. Добрый совет

Господин Жакаль дал г-ну Жерару прийти в себя.

Наконец г-н Жерар медленно поднял на него глаза.

Господин Жакаль повел плечами. – Ничего не поделаешь! – добродушно выговорил он. – На сей раз опять неудача!

– Какая? – не понял г-н Жерар.

– Я имею в виду орден Почетного легиона.

Надобно признать, что несчастный г-н Жерар и думать об этом забыл.

– Больше вам нечего Мне сказать? – спросил г-н Жакаль.

– Нечего, сударь, могу поклясться.

– Черт побери!.. Ну, теперь мой черед сообщить вам нечто такое, что может вас заинтересовать.

Господин Жакаль поднял очки, проницательно посмотрел на собеседника, и тот почувствовал, что бледнеет.

Приказом свыше г-ну Жакалю было предписано оберегать г-на Жерара, однако полицейский не мог отказать себе в удовольствии помучить своего подопечного: он был бессилен против невиновного и стойко сносившего свалившиеся на него беды г-на Сарранти, заключенного в одиночную камеру и с минуты на минуту ожидавшего смертной казни; зато г-н Жерар гулявший на свободе и по-прежнему уважаемый согражданами, находился в полной власти начальника полиции.

Вот что чувствовал г-н Жерар, вот почему он бледнел под взглядом г-на Жакаля.

Всякий раз выходя из особняка на Иерусалимской улице он чувствовал себя жертвой после экзекуции.

Разница заключалась в том, шла ли речь о простом допросе или с пристрастием.

Хотя г-н Жерар и побледнел, он с нетерпением ждал что скажет начальник полиции.

Но кот держал мышонка в когтях и не мог отказать себе в удовольствии поиграть с ним.

Господин Жакаль вынул из кармана табакерку запустил в нее два пальца, зачерпнул огромную щепоть и с наслаждением втянул табак носом.

Господин Жерар не смел торопить полицейского; он ждал со смирением, не лишенным, впрочем, доли нетерпения.

– Вы знаете, дорогой господин Жерар, – заговорил наконец начальник полиции, – что через неделю истекает срок, отпущенный королем Карлом Десятым господину Сарранти?

– Знаю, – пробормотал г-н Жерар, бросив на г-на Жакаля полный беспокойства взгляд.

– Вам также известно, что аббат Доминик вернется возможно, послезавтра… завтра… а может быть, и сегодня.

– Да, да, знаю, – отозвался филантроп, дрожа всем телом.

– Если вы так дрожите в самом начале, дорогой господин Жерар, вы непременно лишитесь чувств, когда узнаете о чем пойдет речь. А лишившись чувств, не услышите того что мне необходимо вам сообщить, а ведь это, вероятно самое интересное.

– Что же делать?! – в отчаянии вскричал г-н Жерар Это сильнее меня.

– Ну, чего вам бояться со стороны аббата Доминика, раз я вам сказал, что папа отклонит его просьбу?

Господин Жерар вздохнул свободнее.

– Вы действительно так думаете? – спросил он.

– Мы знаем его святейшество Григория Шестнадцатого Это кремень!

Господин Жерар начал постепенно приходить в себя.

Господин Жакаль дал ему время отдышаться.

– Нет, опасаться вам следует совсем не этого – продолжал он.

– Ах ты Господи! Значит, мне есть чего опасаться? – прошептал г-н Жерар.

– Дорогой господин Жерар! Неужели вы в такой малой степени философ и не знаете, что человек, слабое создание, находящееся в постоянной борьбе с окружающим миром, не мог бы ни на мгновение передохнуть, если бы видел нескончаемые опасности, которые ему угрожают и которые он избегает лишь чудом?

– Увы! – промямлил г-н Жерар. – В ваших словах немалая

доля правды, господин Жакаль.

– Раз вы готовы это признать, – с поклоном продолжал г-н Жакаль, – я хочу задать вам вопрос.

– Пожалуйста, сударь, задавайте!

– Поэты, господин Жерар… мерзкое отродье, не так ли?..

– Я незнаком с поэтами, сударь. Да и за всю свою жизнь я прочел едва ли четыре строчки.

– Так вот! Поэты утверждают, что мертвые встают иногда из могил. Что вы по этому поводу думаете?

Господин Жерар пробормотал нечто нечленораздельное и снова затрясся всем существом.

– До сих пор я в это не верил, – продолжал г-н Жакаль. – Но происшедший недавно случай с моим знакомым просветил меня на этот счет, и теперь я способен защитить по этому вопросу диссертацию. Нет, сами-то они, конечно, не выходят, но ведь можно их оттуда извлечь!

Господин Жерар изменился в лице.

– Вот моя история, приглашаю вас ее послушать. Один человек вашего темперамента, вашего характера – словом, филантроп, в одну из своих дурных минут – мы все, увы, не ангелы, дорогой господин Жерар, я знаю эту истину лучше, чем кто бы то ни было! – утопил своего племянника. Не зная, куда деть труп, – никогда не знаешь, куда его деть, именно это, как правило, и губит тех, кто хочет от них избавиться! – он закопал его в своем парке.

Господин Жерар издал стон и уронил голову на грудь.

– Он думал, что надежно его спрятал. Однако земля не всегда хранит тайну, как полагают некоторые. Нынче утром – Бог ты мой! этот человек выходил как раз в ту минуту, как сюда входили вы! – ко мне пришел человек и сказал буквально следующее:

«Господин Жакаль! Через неделю казнят невиновного человека».

– Как вы понимаете, я стал отрицать, дорогой господин Жерар, я отвечал, что о невиновности не может быть и речи, после того как суд сказал: «Виновен!» Однако он приказал мне молчать и продолжал:

«Тот, кого собираются казнить, невиновен, а настоящего преступника знаю я».

Господин Жерар закрыл лицо руками.

– Я отрицал как мог, – проговорил г-н Жакаль. – Однако человек этот меня остановил и сказал:

«Вы можете освободиться на одну ночь?»

«Да, разумеется», – сказал я.

«На ближайшую ночь?»

«Нет, нынче ночью я занят».

«Тогда на следующую?»

«Прекрасно… Вы приглашаете меня на прогулку?» – спросил я наугад.

«Да».

– Как вы понимаете, мне не терпелось узнать, куда он намерен меня отвезти.

«Это в Париже или за городом?» – полюбопытствовал я.

«За городом».

«Хорошо».

– Мы договорились, что ночью, но не сегодняшней, а следующей мне будет представлено доказательство, что виновен не тот, кого собираются казнить, а, напротив, человек, гуляющий на свободе.

– И вы согласились отправиться в такое путешествие? – пролепетал г-н Жерар.

– А разве я мог поступить иначе? Я спрашиваю вас, здравомыслящего человека: вы знаете, какая у меня задача? У Прюдона есть на эту тему картина «Правосудие, преследующее Преступление». Вы знаете, мой девиз тот же, что у женевского философа: «Vitam impendere vero»<"Отдать жизнь за правду" (латин ) – Ювенал «Сатиры»>. Мне пришлось сказать:

«Я поеду».

– И поедете?

– Придется, черт возьми, раз так надо. Но, как я вам сказал, поеду я не нынче ночью, а на следующую ночь. На следующую… на следующую, слышите?

– Да, – кивнул г-н Жерар; слышать-то он слышал, но не понимал ни слова; зубы его стучали, словно кастаньеты.

– Я знал, что вас заинтересует этот рассказ, – хмыкнул г-н Жакаль.

– Сударь! Зачем вы все это мне говорите? Что означает ваша откровенность? – сделав над собой усилие, пролепетал г-н Жерар.

– Зачем? Неужели не понимаете?.. Я подумал: «Господин Жерар – филантроп! Когда он узнает, что одному несчастному человеку грозит опасность, о которой я ему рассказываю, он представит себя на месте этого несчастного незадачливого убийцы, он испытает такие мучения, словно он сам и есть преступник». Похоже, я не ошибся, не правда ли, господин Жерар?

– О нет… нет!.. – взвыл тот.

– Ну что ж, я доволен результатом и могу продолжать.

Завтра в полночь я отправляюсь с другим филантропом… О, он ничуть не похож на вас, господин Жерар. Вполне можно сказать, что есть филантроп и филантроп, как Мольер говорил, что есть хворост и хворост… Я еду с ним и не знаю, в какую сторону мы направим наши стопы. Он ничего мне не сказал, но большой опыт мне подсказывает, что мы поедем в Кур-де-Франс.

– В Кур-де-Франс?

– Да… Там мы повернем направо или налево – скорее всего, направо – и проникнем – каким образом, я еще не знаю, – вероятно, в парк. Там мы обнаружим в яме скелет, составим протокол и доложим о результатах этих печальных трудов господину королевскому прокурору, а тот будет вынужден, получив новые сведения, просить господина министра юстиции об отсрочке для господина Сарранти.

– Господина Сарранти? – вскричал г-н Жерар.

– Неужели я сказал «господина Сарранти»? У меня случайно вырвалось это имя. Не знаю почему, но оно постоянно вертится у меня на языке… Итак, казнь будет отложена, затем будет арестован настоящий преступник и вот уж начинается новое расследование… Вы меня понимаете, верно?

– Отлично понимаю, – кивнул г-н Жерар.

– Вот в каком ужасном положении очутился этот несчастный убийца, – продолжал г-н Жакаль. – Вы только взгляните на этого славного малого: он гуляет на солнышке, сунув руки в карманы, свободный как воздух; вдруг к нему подходят эти мерзавцы жандармы, вырывают его из привычной жизни и бросают в темницу, надев ему наручники; от его беззаботности и спокойствия не осталось и следа, его привычная жизнь потеряна навсегда, а все это – из-за банальнейшей формальности, сущего пустяка. Тогда он раскается, что не воспользовался спасительной возможностью, о которой я ему говорил.

– А разве есть такая возможность?

– По правде говоря, дорогой господин Жерар, сказал полицейский, – надо иметь дубовую голову, куриные мозги и короткую память, чтобы этого не понимать.

– Ах, Господи! – воскликнул честнейший г-н Жерар. – Я слушаю вас во все уши.

– Это лишний раз доказывает, – заметил г-н Жакаль, – что результат не всегда соответствует способностям. Не сказал ли я вам, что отказался ехать нынче ночью?

– Совершенно верно.

– И что я отложил путешествие на следующую ночь?

– Вы так и сказали.

– И что из этого следует?

Господин Жерар ждал с открытым ртом.

– Признаться, – продолжал г-н Жакаль, пожимая плечами на подобную тупость, – это же азы, и надо быть поистине таким честным человеком, как вы, чтобы не понять, о чем я вам толкую.

Господин Жерар мотнул головой и всплеснул руками, что вкупе с глухими звуками, рвавшимися у него из груди, означало:

«Продолжайте!»

– Я знаю, что вас это не касается, Бог ты мой, – проговорил г-н Жакаль, – и что у вас нет никакого интереса скрывать следы чужого преступления. Но представьте на минуту – хотя это невыносимо, – что убийца – вы и труп закопал не кто-то другой, а вы. Представьте, что драма разыгралась в вашем имении… в замке Вири, например.

Предположим, вы знаете, что завтра или послезавтра в замок Вири явятся представители закона и в парке будет произведено расследование. Ну, что вам остается предпринять в единственную ночь, о которой позаботился ваш друг, в сегодняшнюю ночь к примеру?

– Что мне остается?

– Да!

– Чтобы не нашли?..

– Труп!

– Мне остается…

Господин Жерар вытер пот, градом кативший по его лицу.

– Ну, договаривайте! Вам остается…

– …мне остается… по…

– …похитить труп и спрятать его.

Слава Богу! Ну, дорогой господин Жерар, ваше воображение живым не назовешь! Вам необходимо его развивать прогулками на свежем воздухе, на ночном ветру. Словом, я освобождаю вас на сегодня и на завтра. День обещает быть чудесным, это настоящая удача для любителя природы. Поезжайте за город, и, кто знает, возможно, в лесах Медона или Ванвра – леса являются надежным убежищем для грешников! – вы найдете этого несчастного убийцу и по свойственному вам милосердию предупредите его о грозящей опасности!

– Понимаю вас! – вскричал г-н Жерар и бросился целовать полицейскому руку. – Спасибо!

– Фи! – обронил г-н Жакаль, брезгливо отталкивая убийцу. – Неужели вы полагаете, что я делаю все это, спасая вашу ничтожную шкуру? Я вас предупредил, остальное – ваше дело.

Господин Жерар выбежал из кабинета г-на Жакаля.

– Тьфу! – не удержался тот, видя, как за ним закрывается дверь.

XLV. Кучер, принимающий собственные меры предосторожности

Господин Жерар торопливо вышел из особняка на Иерусалимской улице. На набережной он бросился в карету и крикнул кучеру: – Десять франков, если проедешь два лье за час!

– Хорошо… А куда едем, милейший?

– В Ванвр.

Час спустя они были в Ванвре.

– Вас подождать, милейший? – спросил кучер, вполне довольный такой ценой.

Господин Жерар задумался. В имении у него были свои лошади и кареты, однако он опасался, что его кучер может проявить излишнее любопытство: он решил, что лучше иметь дело с чужим человеком, которого он вряд ли когда-нибудь еще увидит после того, как заплатит ему за эту поездку.

И он решил возвратиться в Париж в том же экипаже.

Однако он боялся, что если заплатит столько же и за обратную дорогу, то тем вызовет подозрения кучера. Желание приехать на место как можно скорее заставило его совершить оплошность. Не следовало повторять свою ошибку.

– Спасибо, – сказал он. – Я разминулся с человеком, который должен был меня здесь ждать несколько минут тому назад, а теперь уехал в Вири-сюр-Орж.

– Жаль, милейший, очень жаль! – посочувствовал кучер.

– Я бы хотел тем не менее увидеться с ним сегодня, – пробормотал г-н Жерар, словно размышляя вслух.

– Я бы мог отвезти вас в Вири-сюр-Орж, милейший: семь лье – это пустяки

– Да, но вы же понимаете, – заметил г-н Жерар, – что в дилижансе я доеду в Вири-сюр-Орж за три франка.

– Понятно, что за три франка я вас туда не повезу.

Но имейте в виду: в дилижансе вы рискуете оказаться в сомнительной компании, а в моей карете вы можете чувствовать себя как дома.

– Знаю, знаю, – поспешил согласиться г-н Жерар, как никто другой мечтая чувствовать себя как дома, – это, разумеется, заслуживает вознаграждения.

– Сколько же вам не жалко для бедного Барнабе, который отвезет вас в Вири?

– Обратно вы меня тоже привезете!

– Хорошо.

– И подождать вам придется.

– Подожду.

– Ну, это будет… Послушайте, будьте благоразумны

– Туда и обратно – тридцать франков

– А за простой?

– Заплатите за каждый час по сорок су. Ну что, спорить не будем?

Спорить и в самом деле не приходилось. Г-н Жерар сбавил для виду пять франков, и они договорились на двадцати пяти франках в оба конца, а также на сорока су за простой.

Засим г-н Жерар сходил к себе за ключом от замка Вири и, дав передохнуть лошадям мэтра Барнабе, снова сел в карету.

– Поедем через Фроманто? – спросил кучер.

– Через Фроманто, – кивнул г-н Жерар; ему было все равно, какой дорогой ехать, лишь бы прибыть на место.

Лошади поскакали крупной рысью.

Мэтр Барнабе был честный человек, он хотел отработать свои деньги.

Вот почему, когда г-н Жерар приехал в Вири, было еще светло: нечего было и думать о том, чтобы заняться делом, которое привело его в замок.

Надвинув шляпу по самые брови, г-н Жерар вышел из кареты и, оставив кучера в харчевне, приказал ему отдыхать до одиннадцати часов.

Точно в одиннадцать тот должен был ждать у ворот замка.

Господин Жерар отворил эти ворота и запер их за собой, избежав любопытных взглядов нескольких ребятишек и старух!

которых привлек шум проезжавшего мимо экипажа.

Читатель понимает волнение филантропа, ступившего в дом своего брата, где он убил одного из племянников.

Мы не станем даже пытаться описывать чувства, с которыми он поднялся на крыльцо и вошел в роковое жилище.

Проходя мимо пруда, он отвернулся.

Притворив за собой дверь в переднюю, он привалился к стене: силы ему изменили.

Он поднялся в свою комнату.

Окна этой комнаты, как помнят читатели, выходили на пруд.

Отсюда он видел, как Бразил нырнул и вытащил на берег тело маленького Виктора.

Господин Жерар задернул занавески, чтобы не видеть пруд.

Однако от этого в комнате стало слишком темно.

Он не посмел остаться в темной комнате.

На камине стояли два подсвечника с наполовину обгоревшими свечами.

Господин Жерар захватил с собой коробочку с фосфорными спичками.

Он зажег свечи.

Несколько успокоившись, он стал дожидаться наступления темноты.

К девяти часам уже совершенно стемнело, и он решил, что пора действовать.

Прежде всего необходимо было раздобыть лопату.

Ее можно было найти в сарае для садового инвентаря.

Господин Жерар вышел из дома и очутился напротив пруда, сверкавшего в темноте, словно полированная сталь; потом он пошел по узкой тропинке в огород, где и стал искать лопату.

Сарай был заперт на ключ. Ключа в замке не было.

К счастью, в сарае было еще окно.

Господин Жерар подошел к окну, намереваясь разбить стекло, отпереть оконную задвижку и залезть в сарай.

Уже занеся руку, он замер от ужаса, представив себе звон разбитого стекла.

Несчастный всего боялся!

Он постоял некоторое время в нерешительности, прижав руку к груди.

Сердце его стучало так, словно собиралось вот-вот выскочить.

Так прошло более четверти часа.

Наконец он вспомнил, что у него на мизинце кольцо с бриллиантом.

Он со скрежетом провел драгоценным камнем по стеклу со всех четырех сторон, после чего ему оставалось легонько надавить, чтобы стекло упало внутрь.

Он снова переждал, толкнул стекло и схватился за задвижку.

Задвижка повернулась сама собой, и окно приотворилось.

Господин Жерар огляделся, желая убедиться, что вокруг никого нет, и шагнул через подоконник.

В сарае он двинулся ощупью вдоль стен в поисках необходимого инструмента.

Ему попались два или три древка других инструментов, прежде чем он нащупал лопату.

Наконец он добился чего хотел.

Он взял лопату и выбрался из сарая тем же путем.

Часы пробили десять раз.

Он решил, что будет быстрее, если он выйдет через ворота парка к мосту Го до, а не через этот проклятый пруд, все время бросающийся ему в глаза, а уж после того ужаса, который ему еще предстоял, пруд и вовсе заставит его пережить настоящий ад.

Еще он решил предупредить кучера, чтобы тот подъехал к воротам, выходившим на

равнину, а не на деревню, как они условились раньше.

Господин Жерар снова отпер ворота, поставил лопату в угол и поспешил вдоль домов к кабачку.

По дороге он снова переменил свое решение.

Карета, ожидающая у ворот парка, могла привлечь к себе внимание, ведь всем было известно, что в доме никто не жил.

Было бы куда осмотрительнее, если бы кучер ожидал на большой дороге на Фонтенбло в сотне футов от Кур-де-Франс.

Подойдя к кабачку, г-н Жерар заглянул в окно.

Он увидел, что его кучер потягивает вино и играет в карты с извозчиками.

Господин Жерар с удовольствием бы не показывался в кабачке, где его могли узнать, хотя с тех пор, как он оставил Вири, он ужасно изменился.

Однако Барнабе не мог догадаться, что г-н Жерар стоит под окном и хочет с ним поговорить. Придется, видно, г-ну Жерару отворить дверь и поманить к себе кучера.

Еще четверть часа ушло на то, чтобы г-н Жерар решился на этот отчаянный поступок.

Он надеялся, что кто-нибудь выйдет из кабачка, и тогда он попросит его вызвать кучера на улицу.

Никто так и не вышел.

Господину Жерару пришлось войти самому.

Когда мы говорим «войти», мы допускаем ошибку: г-н Жерар не вошел, он чуть приотворил дверь и дрожащим голосом позвал:

– Господин Барнабе!

Кучер с головой ушел в карты. Г-ну Жерару трижды пришлось повторить его имя, каждый раз все громче.

Наконец мэтр Барнабе поднял голову.

– Ага! Это вы, милейший! – воскликнул он.

– Да, это я, – отвечал г-н Жерар.

– Хотите ехать?..

– Не сейчас.

– Вот и хорошо. Бедные лошади еще не отдохнули.

– Дело не в этом.

– В чем же?

– Можно попросить вас на два слова?

– Это ваше право, вы же платите!

Он встал и подошел к двери, задев на ходу всех, кого только мог.

Лица всех тех, кого он побеспокоил, повернулись к входу.

Господин Жерар отпрянул в тень коридора.

– Ого! – вскричал один из посетителей. – Уж не считает ли ваш седок для себя унизительным зайти в харчевню?

– Да это же сердцеед! – пошутил другой.

– Тогда он просунул бы в дверь колено, а не голову, – возразил третий.

– Дурак! Он же разговаривал! – заметил первый.

– Ну и что?

– Коленом не поговоришь.

– Вот я, милейший, – сказал Барнабе. – Чем могу служить?

Господин Жерар изложил ему изменения в программе, попросив ждать его на главной дороге, а не у ворот замка.

Мэтр Барнабе прерывал речь г-на Жерара частыми «хм-хм!».

Господин Жерар понял, что в изменениях, внесенных в первоначальный план, есть нечто такое, что вызывает неудовольствие мэтра Барнабе.

Когда он изложил свое желание, кучер спросил:

– А если мы не встретимся на главной дороге?

– Почему же нет?

– Вдруг вы пройдете мимо и не заметите меня, к примеру?

– Не беспокойтесь, у меня отличное зрение.

– Видите ли, у некоторых людей зрение неожиданно слабеет, после того как их прождешь четырнадцать часов, а они задолжали пятьдесят франков кучеру. Я знавал таких седоков – Боже сохрани, я не имею в виду вас, – которые выглядели вполне прилично, а продержав меня целый день, приказывали отвезти их около пяти часов вечера к переходу Дофин или Веро-Дода, потом говорили: «Подождите меня здесь, кучер, я сейчас вернусь».

– И что? – спросил г-н Жерар.

– И не возвращались.

– Что вы, дружище, я на такое не способен.

– Я вам верю, верю. Но, видите ли…

– Дорогой друг! Если дело только в этом… – сказал г-н Жерар.

Он вынул из кармана два луидора и протянул их мэтру Барнабе.

Воспользовавшись тем, что через приоткрытую дверь пробивался луч света, кучер убедился в том, что они настоящие.

– Я буду вас ждать в ста футах от Кур-де-Франс начиная с одиннадцати часов, как и договорились. После того как вы заплатили мне вперед, я ничего не имею против.

– Зато у меня есть вопрос.

– Какой?

– Если… Что если…

Господин Жерар не смел договорить.

– Если что?

– …если я вас не найду, что тогда?

– Где?

– На главной дороге.

– Почему вы меня не найдете? – Я же заплатил вам вперед…

– Вы, стало быть, не доверяете Барнабе?

– Вы же мне не доверяете!

– На вас номера нету, а у меня – вот он… Да еще какой!

Номер, который приносит счастье всем, кто его видит: первый!

– Я бы предпочел, чтобы он приносил счастье тем, кто сидит внутри.

– Им он тоже приносит счастье… Первый номер для всех хорош.

– Тем лучше, тем лучше, – проговорил г-н Жерар, пытаясь умерить пыл своего кучера, расхваливавшего собственный номер.

– Значит, я вас буду ждать с одиннадцати часов на большой дороге, раз вы так хотите.

– Хорошо, – прошептал г-н Жерар.

– В ста футах от Кур-де-Франс, так?

– Да, да, все так, дружище. Только не надо так кричать.

– Правильно! Молчок! Раз у вас есть причины прятаться…

– Нет у меня причин прятаться! – возразил г-н Жерар. – Почему вы так решили?

– Да меня это не касается. Вы мне заплатили – я ничего не видел, не слышал. В одиннадцать жду вас в условленном месте.

– Постараюсь не заставить вас ждать.

– Наоборот! Я не буду в обиде. Вы мне платите за простой, так я отвезу вас куда пожелаете, хоть в Иосафатскую долину, и вы, вероятно, единственный приедете на Страшный суд в фиакре.

Довольный собственной шуткой, мэтр Барнабе со смехом вернулся в кабачок, а г-н Жерар, отирая со лба пот, вернулся в замок.