Текст книги "Сам себе Властелин 4"

Глава 27

Харакана выслушала мои объяснения и несколько минут обдумывала, почёсывая когтями шею. Звук, я вам скажу, будто по стеклу корябали. Но я мужественно терпел – на переговорах требуются спокойствие и холодный расчёт.

– Кажется, мне понятно, но стоит пройтись по всем пунктам ещё раз.

– Да легко.

– Я, значит, спокойно сплю и ни о чём не волнуюсь. А ты в это время выпускаешь бумажные деньги, обеспеченные моим золотом. Так?

– Всё правильно.

– И за это мне будет полагаться пять процентов этих самых бумажек.

– Точно!

Она расхохоталась.

– Ты смешной, человечек. Значит, под моё золото, а мне пять процентов?

– И полное обеспечение свинцом.

– Да ты наглец! Даже у гоблинов столько наглости нет.

– Ничего подобного, это не наглость. Я могу обосновать такую сумму.

Драконица прищурилась, выпустив струйку дыма из левой ноздри.

– Ну попробуй.

– Во-первых, поставки свинца. Это рудник, рабочая сила, выплавка и доставка. Плюс площади для хранения, пока ты спишь.

Я загнул палец.

– Во-вторых, охрана. Мы помним, что ты спишь и не участвуешь в работе, а значит, вся тяжесть по защите нашего общего банка лежит на мне. А это войска, строительство фортификаций, амортизация фортификаций, выплаты страховки бойцам, контртеррористическая и контршпионажная работа. Знаешь, сколько берёт хороший специалист? А ему ещё всякие отпускные платить, бонусы и премии, чтобы не перебежал.

– Предположим.

– В-третьих, штат бухгалтеров, экономистов, пиар-менеджеров и прочих работников банка. Кассиры опять же. Строительство здания банка. Да заказ одного логотипа выливается в круглую сумму!

– Хм…

– Дальше перечислять? На первом этапе я должен буду вложить своё собственное золото в раскрутку нашей валюты. Никто не побежит сразу брать наши бумажки. Придётся провести крупные сделки, подкупать банкиров, взятки чиновникам. Представляешь, во что это выльется?

Я прокашлялся, прочищая горло, и продолжил:

– Плюс сто лет, пока ты спишь, твоя доля будет приносить пассивный доход. Банк пустит её в рост, начнёт работать сложный банковский процент, проценты на проценты, и твой капитал будет расти как на дрожжах. И главное – золото. Оно так и останется твоим!

Харакана моргнула.

– А если его начнут требовать? Деньги же им обеспечены.

– Пусть попробуют. Для начала выдавать золото будешь ты, когда проснёшься. Мы заведём специальную книгу, куда можно записаться к тебе на приём. Причём, если записался, жди в живой очереди у монстров, тех, что живут этажом выше.

– Так ведь…

– Вот именно. Монстров станет больше. А если кто-то дождётся твоего пробуждения, пусть спускается. Ты с ним поговоришь, узнаешь причины, возможно, закусишь неосторожным посетителем, если он хамить будет.

– Погоди. А это не жульничество?

– Это бизнес и финансовое доминирование. Банковское дело не терпит уси-пуси, знаешь ли.

– Да? Ну, может быть. Но пять процентов это мало!

– Пять с половиной, только из уважения к тебе.

– Девяносто!

– Тогда поднимайся наверх и лично руководи банком.

– Восемьдесят.

– И логотип сама рисуй.

Мы спорили три часа. Я напрочь охрип, и мумий подсовывал мне фляжку, чтобы смочить горло. Драконица торговалась как бешеная, сражаясь за каждый процент, но я был неумолим. Зря, что ли, на гоблинах тренировался?

– Ладно, – драконица сплюнула огнём в угол, – согласна на десять с половиной. Но только если банк будет называться моим именем!

– Договорились! Харакана-банк начнёт работу уже завтра. Кстати, о птичках: я готов уступить одну десятую процента, если продашь мне коридор на входе в твою пещеру. Поставлю там пост охраны, на всякий случай.

– Забирай, не жалко.

Облегчённо вздохнув, мы ударили по рукам.

* * *

В коридоре, ставшим моей собственностью, я оставил караул из пары скелетов. Эти двое сами вызвались – тихо, спокойно, никто не мешает размышлять о смысле жизни. А ещё по хитрым рожам было видно: они надеются, что сталь, покрывающая кости, превратится в золото. Ну, пусть попробуют. Я бы скорее поставил, что у них отрастут стальные щупальца.

– Казна!

Дверь появилась с задержкой, а голос «кладовки» был встревоженным.

– Ой! А где это я? Ни разу здесь не была.

– Спокойно, это моя новая собственность. Запомни, пожалуйста, это место, как «прихожая дракона».

– Записала. А что это там такое интересное?

– Ничего.

– Нет-нет, я чувствую, там что-то есть.

Из двери выдвинулся глазок на гибком стебельке. Быстро вытянувшись, он заглянул за поворот.

– А-а-а-а!

– Не ори.

– Золото!

– Прекрати.

– Дайте! Моё!

– Казна, тихо.

– Как много! Хочу!

– Цыц! А ну-ка, прекрати.

– Кусо-о-о-очек!

– Объясняю для некоторых жадин. Там – драконье золото. Тесный контакт с ним вызывает неконтролируемые мутации.

– Ась?

– Клешни отрастут, и дверь станет круглой.

– Да не может такого быть.

– Хочешь верь, хочешь нет. Но учти – увижу, что мутируешь, заберу всё золото из тебя. Во избежание, так сказать.

– Тьфу ты, – стебелёк с глазком втянулся обратно, – не надо нам такого счастья. И не собиралась, так просто, любопытно стало. Вы входите, не стоит здесь задерживаться.

– Во двор замка, пожалуйста.

Вся наша толпа ввалилась в Казну. Пока заходили последние скелеты, мумий посмотрел на меня и покачал головой.

– Надо будет посмотреть наше семейное древо повнимательней.

– Зачем?

– Хочу понять, где у нас в роду гоблины затесались. Ты вообще откуда такого набрался? Деньги бумажные! Зомби меня защекочи, это же против любых устоев! Сушёные потроха, дракона уломал на десять процентов!

– Десять и шесть десятых.

– Вот именно! Где это видано, чтобы дракон со своего богатства девять десятых добровольно отдал?

– Так ведь нам, а не кому-то ещё.

Мумий покачал головой.

– Только это и успокаивает. У меня такое чувство, что ты драконицу не раздел догола только из своего миролюбия. А так бы она ещё и должна осталась, за аренду недр под замком.

Я развёл руками. А что делать? Кручусь, а то сожрут всякие светлые и «доброжелательные» тёмные.

– Осторожно, двери открываются, остановка «Двор замка». Просьба освободить помещение.

* * *

Фух! Как же приятно вдохнуть свежий воздух. Всё-таки в подземелье атмосфера не слишком здоровая. И пахнет гораздо лучше.

– Стоять! – рядом вдруг рявкнул мумий.

Кому это он? Тёмные боги!

– Деда, ты тоже это видишь?

– Вижу. Иди сюда, быстро!

К нам подбежал скелет, из тех, что оставались в замке. На стальной гладкой голове был прилеплен огромный чёрный бант.

– Что это? – ткнул мумий в «украшение» пальцем. – Зачем нацепил?

– По приказу Дитя Тьмы, – бодро доложил скелет, – для создания нарядного вида.

– Скройся с глаз моих, – мумий закатил глаза. – Ваня, ты что дочке перед уходом сказал?

– Ну, чтобы за порядком следила.

– Ох, Ваня, чует моё сердце, запереть её надо было, а не давать волю.

– Я просил бабушку слушаться.

Мумий схватился за сердце.

– Ты хочешь, чтобы я второй раз умер. Сам потом воскрешать будешь! Идём, посмотрим, что они ещё натворили.

Далеко ходить не пришлось. Мимо нас промаршировал караул орков – у них тоже были чёрные банты. Только поменьше и не на голове, а на шее. Тут плохо стало Уру-Буке. Он беззвучно открывал и закрывал рот, глотая воздух.

– Бука! Дыши! Слышишь? Держись, дружище. Только в обморок не падай, мы тебя не поднимем.

– А. А. А что это?

– Галстук-бабочка, видимо, – мумий пошлёпал орка по щекам. – А Ваня тебе говорил – оставайся на хозяйстве. Нет, тебе всё подвиги. Вот, получай.

Нас прервал истошный крик. Так вопят, когда человека или эльфа довели до ручки, а сбежать он не может.

– Где? Кто?

– Там, – Клэр показала рукой, – в подвале.

Мы бросились на голос. Дитя с вилкой добралась в тюрьме до заключённых? Очень похоже на это. Ну, оторва! Проще было взять её с собой к монстрам и дракону, хоть бы под присмотром бегала, а не как сейчас. И куда только смотрит бабушка?

Дверь в подвал была открыта, и я влетел в неё на полном ходу. Сбежал по каменным ступенькам и замер на полушаге. Укуси меня зомбя!

Стены и пол коридора были разрисованы яркими цветными картинками: весёленькие жёлтые черепа, скелеты с цветочками, чудовища в горошек, полосатые суставчатые лапы с когтями, бодрые зомби с расписными зонтиками. А посреди нарисованной жути стояла Дитя Тьмы, перемазанная цветными красками.

– Ваня! – она помахала мне рукой. – А я вот мелками рисую. Эльфы здесь скучно сидят, теперь им веселей будет.

Судя по вою за решётками, пленники действительно взбодрились.

– А они светятся в темноте! Представляешь?

Дитя выставила руку и громко щёлкнула пальцами. Тут же магические факелы на стенах погасли, погружая подвал в темноту. Кажется, пленники в камерах вздохнули с облегчением, перестав видеть художества на стенах. Ой, зря они! Через несколько секунд рисунки начали мерцать призрачным светом. Всё сильнее и сильнее, пока не засветились в полную мощь. Не сравнить, конечно, с факелами, а примерно как телевизор в тёмной комнате. Но оттого не менее жутко, даже у меня мороз по коже прошёл.

– Дитя, верни, пожалуйста, свет обратно.

Девочка недовольно фыркнула, но щёлкнула пальцами, вновь зажигая факелы.

– А что, мне даже нравится.

Я решил не ругаться. Ну порисовал ребёнок, ну пленников до истерики довел. Бывает. Надо было бабушку проинструктировать, чтобы лучше следила за внучкой и не давала волю.

– Дитя, ты где эти мелки взяла?

Из бокового коридора послышались шаркающие шаги и голос бабушки:

– Это я ей дала.

Старушка появилась перед нами, оглядела всех, убедилась, что все живы, и кивнула.

– У Гебизе в лаборатории убиралась, смотрю – валяются мелки. Ну, я выдала ей. Рисовать детям полезно, развивает мелкую моторику рук. И сюда специально привела: теперь здесь нарядно, не то что раньше.

Справа от меня послышался хрип. Мумий схватился за давно не бьющееся сердце.

– Что ты делала?

– А? – бабушка вопросительно на него посмотрела.

– Убиралась? В лаборатории?

– Ну да. У тебя там пыль, мусор валяется. Колбы тысячу лет немытые, с гадостью всякой.

– К-куда? Куда ты дела жидкости оттуда?

– Вылила, конечно. Так воняло ужасно!

– А-а-а! – мумий закричал и рванул к выходу из подвала. – Результаты опытов! Бесценные эликсиры!

– Гебизочка, – побежала за ним бабушка, – не переживай, мы тебе ещё лучше сделаем. А там протухшее было.

Парочка умчалась, позабыв, что бегать им, собственно, не полагается и даже вредно. Эх, нельзя даже на полдня замок оставить: Дитя с мелками, скелеты с бантиками, уборка в лаборатории. Так и всю Калькуару развалить недолго!

– Пойдём, – Клэр взяла Дитя Тьмы за руку, – надо тебя умыть. А здорово ты нарисовала! Мне особенно вот эта пасть нравится.

– Это Сеня, когда пирожки ест. Похож?

– Очень.

Они тоже пошли к выходу из подвала. Ну и я за ними – умыться не только Дитю надо, но и некоторым Владыкам, весь день лазающим по подземельям.

Уже на ступеньках я обернулся и окинул взглядом рисунки. Да пусть остаются! Отличный элемент давления на психику пленных эльфов. Главное, чтобы эти рисунки не оживали ночью и не ели заключённых. А что, зная Дитя, совершенно не исключаю такой вариант событий.

Глава 28

По случаю успешного похода в подземелье бабушка устроила маленький торжественный вечер. Тихий, можно сказать, семейный ужин с пятью переменами блюд. Вот только чёрные банты на головах скелетов, исполнявших роль официантов, меня одновременно смешили и раздражали. Не знаю как остальным, а мне железные мертвецы напоминали «готичных школьниц».

– А обязательно эти бантики? Как-то несолидно.

– Во всём должна быть красота, – наставительно забубнила бабушка, – а они у тебя и так голые ходят.

– Типа бантики должны прикрыть непотребство? Тогда их на другом месте надо носить.

– Цыц! – бабушка нахмурилась. – Здесь ребёнок, между прочим.

– Ба, ну правда, бантик на голове это уже слишком. Может, их перевесить хотя бы? Не смотри на меня так, я про другое. Пусть, как орки, на шее носят. Будет напоминать эдакое жабо.

– Да? – старушка нахмурилась, пару секунд подумала и махнула рукой ближайшему скелету. – Ну-ка, милок, подь сюды.

Стальной «официант» бросился к ней как спринтер. Подбежал и вытянулся по струнке, будто на параде.

– Ты наклонись, наклонись. Буду я ещё прыгать к тебе, орясина.

Бабушка отлепила чёрный бант с головы и прилепила на шею.

– Ну, не знаю, – она скептически покачала головой, – слишком расфуфыренный стал.

– А мне нравится, – поддержала меня Клэр, – так бант добавляет элегантности.

– Угу, – поддакнула Дитя и важно кивнула, – добавляет.

– Ладно, уговорили.

Бабушка повернулась к «официанту»:

– Скажи всем, пусть перевесят на шею.

– Так точно! – выпалил скелет и поклонился. Дождался, когда бабушка отвернётся и благодарно мне кивнул.

Похоже, таскать бант на макушке и самих мертвецов не радовало.

Буквально через секунду очнулся Уру-Бука – покосился на бабушку, но обратился ко мне:

– Владыка, а можно моим парням беж таких бантов? Мешают нешти шлужбу войшк. А в атаку ходить совшем неудобно.

Ответить мне не дали.

– Это чем им галстуки-бабочки не нравятся? Ты смотри какие привереды.

– Нет-нет! – сразу ушёл в глухую оборону Уру-Бука. – Нам нравитшя. Очень пражднично и нарядно.

– Да, – бабушка кивнула, – это я лично придумала. Внучка – скелетам, я – оркам.

– Очень-очень нравитшя!

– А чего тогда?

– В шлучае боевых дежурштв хотим шнимать. Чтобы не порвать, не жапачкать.

– Это правильно, – бабушка кивнула, – снимайте. Нечего казённое добро портить. А в караулы по замку – чтобы было. Вас тоже лично проверю.

Уру-Бука часто закивал и склонился над тарелкой. Эх, не повезло тебе, зелёный, бабушке под горячую руку попасть.

Я взял крохотную тарталетку с грибной начинкой, разжевал и пододвинул блюдо с ними Уру-Буке. Пусть утешится вкусняшкой, он такое любит. Орк нехотя взял одну, другую и, когда тарелка опустела, повеселел.

– Ваня, – мумий задумчиво принялся разглядывать меня, – я вот не пойму. Почему на тебя одного золотая лихорадка не подействовала?

– Не на одного. Сеня и скелеты тоже не «заболели».

– Даже не сравнивай! – он махнул на меня рукой. – Скелеты не такие, как я, больше мёртвые, чем живые. Им золото в принципе неинтересно.

– А Сеня?

– Он монстр. Где ты видел монстров, любящих деньги?

– Угук, – подтвердил Сеня со своего места.

– Со мной тоже всё понятно. Я в своём мире по глупости однажды кредит взял – пока отдавал, проклял всё на свете. С тех пор никаких кредитных карт, микрокредитных займов или ипотек. У меня иммунитет к халявному золоту.

Мумий сочувственно покачал головой.

– Страшное место, этот твой мир.

– Не переживай, я уже оттуда съехал и обратно не собираюсь.

– Ваня! – Дитя Тьмы подпрыгнула на своём месте. – А дракон из своего подземелья вылезать может?

– Наверное, мы не спрашивали. А тебе зачем?

– Покататься хочу.

– Не думаю, что она согласится.

– А её ты попросишь, – Дитя захлопала глазами, – правда ведь? Или пусть яйцо снесёт, мы его высидим, вылупится дракончик и будет меня катать. Да?

Я представил, как уговариваю драконицу нестись, и чуть не заржал.

– Не думаю, что она согласится. Лучше я тебя на Конкорде покатаю.

– А когда? Завтра?

– Когда ты таблицу умножения выучишь, – бабушка строго прищурилась. – До какой цифры ты уже дошла?

Дитя сделала вид, что не расслышала, схватила пирожок и принялась усиленно жевать. Ох и хитрюга у меня приёмная дочь!

* * *

Укладывать Дитя спать взялась бабушка. Очень уж ей нравилось возиться с внучкой и рассказывать на ночь сказки. Я, кстати, один раз послушал – у меня волосы подмышками дыбом встали. То про Белую руку, приходящую к непослушным детям; то про страшного коротышку, который у доброго людоеда сапоги украл; про семь тёмных, приютивших сироту; про шарообразного гомункула, поедавшего зверей в лесу; про владыку Браслета могущества. И в каждой кого-то убивали, ели, иногда живьём, сажали в темницу к светлым, грабили и пугали до седины. А Дитю нравилось! Она пищала от восторга и требовала ещё одну сказку. Пусть развлекается, раз так.

А я взял под руку Клэр и пошёл провожать до её комнаты. Только путь у нас оказался не совсем прямой. Мы сделали «небольшой» крюк и заглянули в оранжерею. Там вечером красота – цветы светятся, звёзды через стеклянный купол видно, поёт какой-то сверчок с хитрым названием. Романтика! Ну, мы и задержались там чуть-чуть, всего на час, не больше.

Когда я всё-таки отвёл девушку в её покои и неспешно вернулся к себе в башню, оказалось, что меня ждали. В креслах у окна сидели мумий и Торквин, молчаливо глядя на звёзды.

– Долго гуляешь, Владыка, – проворчал старик. – А я, между прочим, давно уже должен лежать в постели.

– Деда, ты же вообще не спишь! И всю ночь в лаборатории гремишь чем-то.

– Нечего мне там делать, – он тяжело вздохнул, – бабушка все опыты порушила. Стерильную чистоту ей подавай! А может, у меня там на пыли формулы записаны и заклинания? Месяц работы сорону под хвост!

– Она твою заначку нашла и ликвидировала?

– Хех, – мумий усмехнулся, – да прям щаз. Моё сокровище даже ты не отыщешь, я профессионал.

– Вот и хорошо, теперь я за тебя спокоен. А по какому поводу собрание?

Торквин молитвенно сложил руки.

– Простите, Владыка, это я виноват. Появились новости, которые я не смог откладывать до утра. Но вас я не решился беспокоить и обратился к магистру Гебизе.

Мумий кивнул.

– И правильно сделал, мальчик, дело не терпит отлагательств.

– Раз вы оба пришли ко мне на ночь глядя, разговор серьёзный. Тогда минутку, я себе кауаффий сварю и выслушаю.

Для таких поздних совещаний у меня имелась специальная маленькая жаровня, медная турка и банка с молотым кауаффием.

Пока я возился и гремел посудой, мумий слегка поворчал:

– Как ты пьёшь эту чёрную гадость? Я понимаю, орки, дикий народ, дети гор, у них выбора не было. Но даже они от этой горечи в боевую ярость впадают, а ты его хлещешь литрами, и хоть бы хны. Решительно не понимаю!

– Я в тебя пошёл. Только мне из фляжки нельзя, подданные неправильно поймут, а кауаффий это солидно. Всё, готов слушать.

Удобно устроившись в кресле, я сделал глоток и дал знак Торквину начинать.

– Неделю назад в контакт с моим агентом в Хвицатсе вышел один человек. Приближённый Рейда Фаленды Херумора.

– Стоп! Дай угадаю, этот Рейд – тот самый претендент на звание Владыки?

«Колобок» кивнул.

– Да, он, собственной персоной.

– И что хотел его приближённый?

– Искал выход на вас, Владыка. Рейд Файленда Херумор жаждет встретиться с вами.

– Какая, однако, неожиданность. С чего бы это? Разве он не собирается заявиться сюда с войском и потребовать отдать Калькуару?

– Он хочет встретиться лично, без свидетелей. Причём завтра, чтобы увидеться с вами до того, как попасть в Кемнаро.

Неожиданный поворот событий. У меня даже затылок адски зачесался от таких кунштюков судьбы.

– Что-то я не понимаю? Он что, желает устроить со мной дуэль? Или это ловушка?

– Или этот сударь не в восторге от перспектив сойтись с тобой в драке и хочет заранее развести рамсы.

– Деда, ты откуда такие выражения знаешь?

– А что? Старинная идиома, означающая разборки магов.

– Да? Ладно, буду иметь в виду. Значит, развести рамсы? Полагаешь, он опасается сталкиваться со мной в противостоянии?

– А кто тебя не боится? Вон, друг твой Галадон до сих пор под стол прячется, когда твоё имя слышит.

– Не преувеличивай.

– Я самую малость. Но светлые тебя точно боятся.

– Но ведь может быть и ловушка?

– Не отрицаю, такую возможность исключать нельзя. Но встретиться было бы полезно.

– Торквин, ваше мнение?

Огладив пухлый подбородок, «колобок» покачал головой.

– Мне кажется, это не засада. Он предлагает нам выбрать место, где-нибудь около реки выше Кемнаро. Настаивает только на времени – ровно в полдень. Ну и чтобы вы с ним были один на один, а свита ждала на корабле.

– Хм…

Я встал и прошёлся по комнате. Интересно орки пляшут, по четыре штуки в ряд. Что этот родственничек может от меня хотеть? Будет уговаривать отдать Калькуару? Или покается и перейдёт на мою сторону? Странно это всё.

– Деда, у тебя в запасе нет магических фокусов, чтобы подстраховать меня? Ну, не знаю, накрыть защитным куполом или стеной огня?

Мумий усмехнулся, показав жёлтые зубы.

– Придумаю что-нибудь. Ты решил встретиться?

– Угу.

– Тогда ложись спать. К утру будет тебе страховка, – дедушка повернулся к Торквину. – Передай моему праправнучку, что Владыка готов дать ему аудиенцию завтра в полдень. На Каменной пристани.

«Колобок» часто закивал:

– Хороший выбор. Туда с берега не подойти, только на корабле, практически посередине между нами и Кемнаро. Я за.

– Пусть приплывает вовремя, ждать Владыка не будет.

– Всё передам, как вы сказали. Разрешите идти?

Мумий отпустил Торквина королевским жестом, дождался, пока тот выйдет, и подмигнул мне.

– Всё будет хорошо, я лично подготовлю место встречи.

– А…

– Ложись спать, утром поговорим.

Старик тоже ушёл, а я завалился в постель. Несмотря на выпитый кауаффий, заснул я мгновенно. Слишком уж бурный на события день выдался.

* * *

Утром меня разбудила не Шагра, а мумий.

– Вставай, у тебя переговоры скоро.

Я открыл глаза – за окном ещё стояли сумерки.

– Не рановато?

– Потом отоспишься, тебе ещё плыть к месту встречи.

Что делать, пришлось вставать. После того, как я умылся и выпил кауаффия, мумий выложил передо мной лист бумаги.

– Видишь эту фигуру? Запомни.

Да уж, такую загогулину я точно не забуду – будто ребёнок фигу нарисовал.

– Корабль привезёт тебя на место встречи немного раньше оговорённого. Найди такой рисунок на камне и сядь на него.

– Зачем?

– Затем. Если возникнет опасность, я тебя оттуда телепортирую. Вытащу, как клёцку из супа, быстро и аккуратно. Только ты обязательно должен сидеть на этой фигуре!

– Ничего себе заклинание, седалищное.

– Какое есть. Его твой прапра, не помню кто, придумал. Чтобы с совещаний сбегать, когда скучно становится.

– Значит, проверенное средство, надо брать. Хорошо, деда, я запомнил.

– Вот и отлично. Теперь одевайся и дуй в порт, корабль уже ждёт.

Провожать меня вышла бабушка. Почти силой она впихнула мне в руки здоровенный свёрток.

– Там бутерброды, я тебе на дорожку сделала. Поешь, как на корабль сядешь.

– Хорошо, ба. А где Сеня?

– За воротами ждёт. Караулит, чтобы трамвай без тебя не уехал.

Я обнял стариков, пообещал, что не забуду, куда надо сесть, и отправился на встречу с дальним родственником.