Текст книги "Прыжок"

Когда хозяйка дома ушла, девушки заметно оживились. Одна из них, та, которую звали Кира, предложила мне вина, и я не отказался. Девушки были красивы как на подбор. И возраст подходящий: от восемнадцати до двадцати – двадцати двух. Кира и Ноя – смуглые шатенки, а Витта и Мари – брюнетки. Разговорились, девушки как бы между делом расспрашивали меня о моей родине и из каких я краев, попутно рассказывая о Трехречье и конечно же о страшном Диком Лесе, кишащем кровожадными орками. Я делал удивленные глаза, и было отчего: такую чепуху не каждый день услышишь. Больше всех мне понравилась Кира, чем-то она напоминала Анну Стриженову. После второго бокала Кира предложила сыграть для меня на струнном инструменте коррио, я согласился. Но так как эта штука была, по ее словам, довольно массивна, то мы пошли к ней в комнату. Девицы поняли, что их номер второй, и, как одна, изъявили желание остаться внизу. Поднимаясь по ступеням вслед за Кирой, я смотрел на нее и все больше убеждался, что она очень похожа на мою земную подругу детства. Выпитое вино слегка пьянило, но больше всего пьянила близость молодой и красивой девушки, тем более что я сразу положил на нее глаз. В комнате у Киры инструмент присутствовал, но в тот день мы так и не добрались до него. Как только дверь за нами закрылась, я удержал девушку за руку и, обняв, вдохнул запах ее волос. Волосы пахли травами. Вывернувшись, Кира закрыла дверь на щеколду и сняла через голову платье. Потом мы занялись любовью, и девица показала, что знает в этом толк. Максимум на что хватало моих прежних подруг, – это быстрый секс после дискотеки где-нибудь в парке или дома, пока родителей нет, и опять-таки в спешке. Лишь бы было.

За окном стемнело, и я понял, что в город мне уже не попасть. Кира, закинув на меня ногу и положив голову мне на плечо, заснула, и, убаюканный ее равномерным дыханием, я не заметил, как и сам забылся сном.

Наутро, еще толком не проснувшись, я уловил запах кофе. Подскочил в надежде, что это просто дурной сон и сейчас меня разбудит мать и позовет завтракать. Но это был не сон, напротив кровати стояла вчерашняя девица с подносом в руках и удивленно на меня смотрела. Ну да, наверное, она не каждый день видит голого парня, только что спокойно спавшего, а потом подскочившего ни с того ни с сего. Да и еще… Хм, я посмотрел на агрегат. Кофе, или как там его, зерна фенки? Это все потом. Аккуратно поставив поднос на стол, я подхватил на руки взвизгнувшую Киру и отнес в кровать. Минут через двадцать, когда мы закончили, девушка встала и, потянувшись, как кошка, своим молодым и красивым телом, сказала слегка охрипшим голосом:

– Там Крут домой собирался, уж и не знаю, дождался ли он тебя.

Быстро одевшись и проглотив кофейный напиток, я поцеловал девицу в щеку и поспешил вниз по лестнице. Через пятнадцать минут мы выехали из ворот этого весьма гостеприимного дома и направились к мосту через Гонту. Я раздумывал, а не выгонит ли меня Мик? М-да, нехорошо получилось, но после сегодняшней ночи я вполне понимал арбалетчика в его желании навестить веселый дом. Хоть это удовольствие и обошлось мне в два золотых, я ни капли не пожалел о том, что поехал с Крутом. Попрощавшись с крепышом, я самостоятельно добрался до дома Микара. По двору как раз проходил парень, открывший нам ворота в первый день моего приезда в Трехречье, и я, вспомнив, как его зовут, позвал:

– Рон, подойди.

– Учитель предупреждал, что ты можешь приехать. Заводи коня, – сказал паренек.

Рон помог мне с лошадью и пояснил, что Микар с Теранией ушли в город, но алхимик перед уходом проинструктировал его насчет меня. «Значит, все нормально и он все-таки будет меня обучать, – заключил я, – а иначе зачем для меня приготовили комнату?» Ученик алхимика показал выделенное мне жилище и, узнав, что мне ничего не нужно, ушел, предварительно известив меня о том, что у него куча дел. Судя по всему, парень думает, что я новый ученик и, следовательно, нежелательный элемент, или у него большое самомнение… посмотрим, как дальше себя поведет. Скинув свои вещи возле входа, обследовал новое жилище на ближайший месяц. В комнате на кровати лежали какие-то свертки, и, развернув, обнаружил заказанные позавчера обновки. Все впору и пошито точно так, как я заказывал, хозяин магазина не соврал, у них действительно качественно делали вещи. «Ну, за такую цену, хочешь не хочешь надо делать качественно», – подумал я, вспомнив, сколько с меня содрали. Разувшись, завалился на кровать и задумался, а сколько у меня вообще денег и сколько хотя бы приблизительно мне еще светит получить от продажи трофеев. Подсчитал, а нехилая цифра получилась по меркам этого мира. Чуть меньше десяти золотых при мне, шестьдесят – в банке, тридцать – дома у Тангара, где-то семьдесят от продажи трофеев. Неплохо, возможно, в словах Даго о везении что-то и есть. Потому как только везением можно объяснить, что я еще жив и даже достиг одной цели из поставленных перед собой еще в первые дни пребывания в этом мире. Теперь надо научиться управлять магической силой и научиться фехтованию. Свои нынешние навыки фехтования я оценивал между кое-что и так себе. То есть почти никак. Стрельбу и метание ножей тоже не стоит забрасывать, но этот навык я способен шлифовать и здесь, не все же время Мик сможет уделять моему обучению. Я задумался: ну научусь драться, ну магию по мелочи освою, а дальше-то что? Мои мысли нарушил скрип двери, и, подняв голову, я увидел Рона: он бочком вошел в комнату и смущенно замялся возле входа.

– У тебя же вроде куча дел была? – спросил я его с легким сарказмом в голосе.

– Да нету никаких дел. Пока учитель не придет, ты мое дело. Он велел показать тебе дом, лабораторию и лавку. А ты надолго к нам? – Было видно, что не этот вопрос беспокоит Рона, а то, зачем я здесь и когда свалю.

– На месяц. Сиделкой у тебя буду, и Мик обещал меня обучить начальным навыкам овладения магической силой. – Я невольно улыбнулся, увидев, каким целебным бальзамом излились мои слова на изболевшуюся душу ученика алхимика. – А скажи-ка мне, Рон, где лучше всего учат магии и что почем?

Парень, даже особо не задумываясь, ответил:

– Лучшая школа магии – это академия в Спарте, столице империи. Она основана еще магом Халедом. Учитель говорил, что год обучения в этой академии стоит сто золотых, а учиться минимум два-три года. Так что не каждый может себе позволить обучаться там. Можно отучиться и без денег, но тогда придется пахать на гильдию магов и почти за так, а чтобы отдать такой долг, придется отработать не один год.

– Понятно. Ну, пошли, покажешь мне, где здесь чего.

Осматривая дом, я все размышлял над словами Рона. Получается, что для того, чтобы обучиться магии как следует, нужны немалые деньги. Ну что ж, деньги – это всего лишь средство для достижения цели, а цель пока что проста: учиться и еще раз учиться. Тем более что это пока почти на халяву, хотя может статься, что не все так просто. После того, как парень показал мне хозяйство Микара, я ушел в свою комнату и, открыв наконец-то купленную на днях книгу, углубился в чтение.

С первых же страниц я понял, что книготорговец продешевил, хотя для него эта книга была бы бесполезна. Почитал дальше и заключил, что и для остальных книголюбов она, скорей всего, тоже бесполезна. Ввиду того, что язык, на котором она была написана, уже умер, как и народ, его породивший. Ярл Гис был магом из шалимской гильдии. Как я уяснил из прочитанного, Ярл это кто-то вроде архимага, то есть универсал и мастер во всех известных россам видах магии. Ярл Гис описывал поистине ужасающую картину геноцида целого народа. Хотя если верить его записям, народ россов насчитывал всего-то тысяч двести и имел два крупных города. На взгляд человека из двадцать первого века, не так уж и много. А если подумать по меркам описываемого времени этого мира, то очень даже и немало. Если верить записям, получалось, что народ россов уничтожили задолго до возникновения империи Септимов, даже сам автор затруднялся определить точную дату. Вначале Гис коротко описал жизнь народа россов, и я с удивлением понял, что у них, хоть и правил всем король, было что-то вроде демократии. А потом автор так же кратко поведал историю гибели своего народа. Я нисколько не удивился, узнав причину. Россов уничтожили ушастые красавчики, эльфы, появившиеся из ниоткуда примерно за сотню лет до описываемых Гисом событий и поселившиеся в лесах по соседству.

Эльфы почти сотню лет мирно жили рядом с людьми и вдруг ни с того ни с сего ополчились на них. Нападение последовало без всякого объявления войны и прочей чепуховой ерунды. И в одну ночь вырезав несколько крупных приграничных городков, эльфы под утро вломились во второй по величине город королевства – Шалим. Хорошо подготовленные отряды открывали ворота карательным отрядам и, рассредоточиваясь по городу, выбивали самых опасных противников, а следом начиналась резня с применением зажигательных магических бомб. В той бойне люди потеряли большую часть магов – в Шалиме располагалась самая большая их гильдия. Эльфы не жалели никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. После них оставались только развалины и пепелище. Никто ничего подобного не ожидал, и, пока спохватились, полкоролевства было уничтожено. Король Ультар собрал ополчение, магов из Зарии и с десяток выживших в Шалимской резне, да еще всех, кого только успел призвать, и попытался дать бой основной армии эльфов. В результате битва была проиграна, король погиб и большая часть профессиональной армии тоже. А с ними погибли и все надежды на то, что люди выстоят против захватчиков. По всему королевству шла резня, но не везде эльфам фартило, в столице и нескольких неплохо укрепленных городках они нехило отхватили по рогам. Впрочем, это уже погоды не делало, и было понятно, что конец один, ушастые не успокоятся, пока не добьют россов. Кто-то пытался на коленях вымолить жизнь, но большая часть народа билась до последнего. Еще с месяц длилась агония королевства Росс, и, хотя люди пустили в ход запрещенные некромантию и магию крови, это не помогло. Слишком мало магов выжило. Когда город Зария пал, выстоял только королевский замок, забитый до отказа отчаявшимися защитниками. Человек восемь магов, рангом повыше мастеров, наследный принц Авидий и несколько высокородных собрались на совет. В их числе был и Ярл Гис, прошедший всю эту войну от самого Шалима и ставший автоматически самым сильным магом в погибающей столице. Понимая, что это война на уничтожение и конец все равно будет один, было решено провести ритуал магии крови. Суть его заключалась в том, что несколько сотен человек добровольно приносили себя в жертву, а таких отчаявшихся, желающих отомстить любой ценой, в замке была большая часть. Остальным достаточно было находиться как можно ближе к пентаграмме. После этого самый сильный маг активировал кровавую пентаграмму, и все живое погибало на многие километры вокруг, своей смертью подпитывая уже запущенное заклятие и расширяя и без того немалый радиус поражения. Прикинув, сколько надо воинов, чтобы взять упирающуюся из последних сил столицу людей, я подумал, что, пожалуй, в той войне вряд ли были победители. В детали Гис не вдавался, написав, что кровавый ритуал не только убил все живое почти на всей территории королевства, но и сделал эту землю на многие века проклятой. И называют эти земли сейчас Гиблыми, проклятие до сих пор довлеет над ними, поднимая мертвых и пробуждая неупокоенных духов. Получается, отчаявшиеся люди практически бабахнули магическую ядерную бомбу и создали свой сказочный «Чернобыль». Представил эту чудовищную картину самопожертвования, и мне подумалось: а смог бы я поступить так же? Отомстить так, чтобы враги содрогнулись и помнили всю свою долгую-предолгую жизнь. Ярл Гис тоже погиб, но, как оказалось, маг был непрост и задолго до смерти всю жизненную силу и свою душу завязал на камень душ, вставленный в красивую безделушку в виде кулона. И когда какой-то искатель поднял эту побрякушку из пыли и, по дурости приняв ее за защитный амулет, положил себе в кошель, его судьба была предрешена. Отряды искателей, несмотря на нешуточную опасность, бродили по Гиблым местам в надежде поживиться, и бывало, кому-то везло. Чаще одному на сотню, но никого это не останавливало. Это был восемьсот девяносто пятый год от основания империи Септимом Первым. Несколько дней покойный маг подтачивал волю того незадачливого искателя и затем завладел его телом, полностью задавив личность деревенского парня. Завязав свою душу и жизнь на артефакт, маг лишил себя посмертия и возможности когда-нибудь возродиться. И еще: в украденном теле он мог прожить всего несколько месяцев, а потом умирал окончательно. Покинув ночью отряд искателей, Гис вернулся в мертвый город. Охотясь на местное зверье, он добывал себе пропитание, мертвые ему не досаждали, чувствуя в нем такого же неупокоенного. Ярл написал эту книгу в надежде, что кто-то из его народа выжил и когда-нибудь эти знания вернутся к их потомкам и помогут в возрождении народа россов. Он был уверен, что те из эльфов, кто все же удосужился выучить варварскую письменность и язык, погибли во время инициации кровавой пентаграммы. В записях Ярла Гиса сквозило столько безысходной тоски и горечи по погибшей родине, что даже меня, вроде бы стороннего читателя, пробрало. Человек прошел через огонь войны без надежды на победу, погиб, пожертвовав всем, возродился на короткий срок и смог донести судьбу своего народа через эти строки. Хотя бы за одно это его стоило уважать.

Когда я дочитал до описания основ магии, применяемой россами, во дворе послышался звучный голос Мика. Засунув книгу под подушку, направился встречать своего учителя на ближайший месяц. Подумав, решил не рассказывать никому о прочитанном. Единственное, надо будет поподробнее узнать о Гиблых Землях и вообще о том, какова официальная версия их возникновения и что там было до этой беды. Возможно, в книге написана и неправда, я бы лично был этому только рад. Хотя что-то мне подсказывало, что это не так.

Глава 11

Уже прошло девять дней, как я жил у Мика. Моим надеждам на то, что у меня будет куча свободного времени, не суждено было сбыться. С утра пораньше алхимик пару часов занимался моим обучением, потом эстафета преподавательства передавалась Рону. Мик занимался со мной непосредственно магической подготовкой, а его подмастерье натаскивал меня в алхимии. Первый же урок, преподанный учителем, развеял мои иллюзии относительно магии и всего, что ее касалось. Мы расположились за домом под навесом: я за столом, а Микар – напротив. Ненадолго задумавшись, он начал свой «урок», так сказать вступительную часть к обучению. Довольно пространную, но я внимательно слушал. Потому как для меня любая информация относительно магии и этого мира была в буквальном смысле на вес золота и могла в дальнейшем спасти жизнь.

– Что есть магия? – задал сам себе вопрос Мик и сам же ответил на него: – Магия – это умение управлять силой. Силой мира, пронизывающей все вокруг, будь то вода, огонь, земля, воздух или даже что-то живое. Магия – это и зло, и добро, и созидание, и разрушение, все зависит от того, кто применяет ее и в каких целях. Чародеи, маги, колдуны, ведуны, знахари – это все те, кто способен управлять мировой силой. Название не имеет значения, важно, что мы можем применять магию, и это ставит нас выше обычных смертных. Запомни, Артем, вступив на этот путь, ты так или иначе изменишься, старайся не выпячивать свое превосходство. За всю историю применения магии людьми, да и нелюдями тоже, маги показали себя во всех ипостасях. Это были и великие герои, совершившие немало подвигов, и мерзкие твари, только с виду похожие на людей, но готовые на любую подлость для собственной выгоды. Люди таковы, что плохое помнят дольше, чем хорошее. Поэтому магов не любят. Я бы даже сказал, их ненавидят и боятся. – Прервавшись на минуту, алхимик налил себе кваса и, смочив горло, нравоучительно поднял вверх палец: – Если ты думаешь, что для овладения магией достаточно выучить заклинание и ты сразу же станешь чародеем, я разочарую тебя. Не все так просто. Магическое действо объединяет в себе мысль, волевое усилие, жест, знак, построение структуры для наполнения силой и вербальную часть, то есть заговор, заклинание. По крайней мере так будет в начале обучения. Более опытный маг может обойтись только мыслью, структурой заклинания и знаком. Любое знание и умение требуют практики и опыта, так же и в магии. Ведуны северян, например, считают, что большое значение в овладении магическим искусством играет умение держать данное слово. Слово должно соответствовать истине, в их понятии – мировому закону. Слово истинно, если оно – часть мирового закона – имеет непреодолимую силу. Человек стоит ровно столько, сколько стоит его слово. Не сдержав данного кому-то слова, ты не только предаешь этого человека, но, прежде всего, предаешь самого себя. Так говорят северные маги, точнее, ведуны. Северяне – очень прямолинейный народ, хотя и среди них попадаются исключения. Ведуны неплохо разбираются в руническом гадании, да и стихийные маги у них неслабые. Учти на будущее, если ведун дал тебе слово, то он постарается обязательно его выполнить. Тебя, кстати, многие примут за северянина, так что можешь последовать их принципам. Так, что-то я ушел в сторону от темы. Многое в обучении зависит от того, к чему больше тяготеет проснувшийся талант ученика. К огню, воде, воздуху или же жизненной силе. Обычно склонность к какой-либо стихии одна, но бывает и несколько, хотя это редко. Если есть талант к одной стихии, это еще не значит, что остальная магия недоступна. Просто к чему есть талант, то удастся легче, остальные стихии и направления магии дадутся труднее, вот и вся разница. Могу сказать сразу, у тебя есть задатки магии жизни, потому как ты неосознанно под воздействием эликсира расширил свои физические возможности, чуть не погибнув при этом. Это значит, тебе легко будет удаваться магия изменения, влияющая непосредственно на твое тело и расширяющая его возможности. Вполне может быть есть еще какой-то талант. Если он есть, то за время обучения он себя покажет. Просто у новичков слабо развиты магические каналы, и они не умеют правильно расходовать силу. К тому же не умеют быстро подпитываться от окружающего мира. Когда они используют магию, это подобно переноске воды в дырявом ведре, а у некоторых и в решете. Все это я говорю для того, чтобы ты понял: без осознания окружающей нас силы ты не сможешь сотворить полноценного магического действа. Для того чтобы почувствовать ее, тебе надо убрать преграды в сознании, мешающие воспринимать мир таковым, каков он есть на самом деле. То есть не только как материальную реальность, но и как бесконечные потоки силы, связующие между собой все вещи и объекты нашего мира. Каждый человек в каждый момент жизни постоянно видит мир не только как материю, но и как силу, даже простые смертные. Другое дело, что далеко не всякий осознает это. Не осознает, потому что его восприятие сосредоточено исключительно на предметах вещественной реальности. Посмотри вокруг и прислушайся к себе, что ты слышишь и видишь? – спросил меня Микар и обвел рукой двор.

Осмотревшись и прислушавшись, я увидел двор, Теранию, развешивающую выстиранное белье, молодую яблоню, шумящую кроной под легкими порывами ветра, услышал ржание лошади на площади. Пересказал алхимику, что видел и слышал. Тот досадливо поморщился, по-моему, он другого ответа и не ожидал и задал вопрос чисто для риторики. Снова обведя рукой двор, он продолжил:

– Когда ты смотришь на любой предмет внешнего мира, твой разум мгновенно определяет, что перед тобой. Дерево, камень, текущая вода, ну и в том же духе. И так всегда, человек ежесекундно описывает окружающий его мир. Это способ существования человека в человеческом обществе. И за это видение мира, который мы ежесекундно описываем для себя, ответственен наш разум. Но дело в том, что в мире есть нечто, выходящее за пределы возможности постижения разумом, выходящее за рамки нашего привычного описания мира. По сути, любое описание мира всего лишь описание мира, но не сам мир! И это описание настолько загружает восприятие, что в результате обычный человек видит только то, что привык видеть. Обыденное описание мира необходимо для сосуществования людей в обществе, но если мы хотим творить магию, то оно становится непроходимой преградой для непосредственного восприятия токов силы. Только выйдя за грань обычного описания, научившись наблюдать в состоянии духовного молчания, мы сможем увидеть и осознать внутреннюю и энергетическую сущность мира. Основа для этого – умение слушать и видеть. Обретя это умение, ты уже не утратишь его, и оно останется с тобой до конца. А если станешь хорошим магом, то очень неблизкого конца. Маги живут намного дольше обычных смертных. Самое трудное – научиться видеть и слышать, после осязание окружающей силы станет для тебя привычным, как дыхание. Слушай звуки окружающего мира, крики птиц, голоса людей, шорох ветра. Не описывай и не определяй мысленно то, что ты слышишь, просто слушай. Вначале твои собственные мысли и желания будут отвлекать тебя, но если проявить волю и настойчивость, то в таком сумеречном состоянии ты ощутишь силу. Ты вдруг поймешь, что за этими звуками есть другая реальность; звуки несут информацию, которая обычно не осознается. В какой-то момент звуки пространства начнут преобразовываться в некую вибрацию, в движение силы, которое очень трудно описать словами, но которое можно осознать. И через ощущение этого дрожания ты начнешь ощущать движение потоков силы. Достаточно вызвать это состояние несколько раз, и тогда ты сможешь ощущать магические потоки и без медитации, можно и так охарактеризовать это состояние.

Вот в таком духе прошли первые два занятия, в основном – общие понятия магии. Я честно пытался вызвать это самое особое состояние, но что-то похожее начало получаться только на четвертый день моей учебы у Мика. А на восьмой день я даже смог зажечь на несколько секунд маленький огонек на ладони. Мик сказал, что такой результат и за такой короткий срок – это очень хорошо. Ничего серьезного алхимик мне не преподавал, поэтому я решил поискать что-нибудь в книге Ярла Гиса. В книге для начинающих отыскал простейшее заклятие воздушного пресса. Принцип простейший: мысль-жест-слово-ключ активировало уже запитанную силой структуру готового заклятия. От мага, применившего это заклятие, на десяток шагов вперед ударяла плотная волна спрессованного воздуха, раскидывая все вокруг. Поэкспериментировав в теории, я не решился попробовать его на практике, но формулу заучил и созданную структуру не развеял, оставив к ней подпитку силы. Микар упомянул, что неразвеянное заклинание развивает энергетические каналы мага и чувство окружающей силы.

Алхимию, а лучше сказать травничество и свойства прочих алхимических ингредиентов, мне преподавал Рон. В эти моменты он прямо-таки преображался, становился важным, словно павлин, а голос его приобретал нравоучительность. Алхимическую часть он знал на «отлично», как и говорил алхимик, так что я старался не обращать внимание на заносчивость парня, а просто учился. Все эти термины «нигредо», «альбедо», «рубедо» порядком осточертели, но я стремился запомнить все, чему меня учили.

С утра занятия с Миком, потом час-полтора с учеником алхимика, после обед. Вечером на посылках вместе с Роном. Приходилось мотаться по городу. То на обычный рынок, то в портовый, то по каким-то лавочкам. Но в этом были и свои плюсы, я неплохо изучил центральную и портовую части города, заблудиться мне уже не грозило. Еле-еле уделял в конце дня пару-тройку часов стрельбе из арбалета, метанию ножей с пяти – восьми метров и своей книге. Мик скептически смотрел на эти занятия, но не мешал мне заниматься тем, чем я хотел. Магические приемы и заклятия, описанные в книге, во многом отличались от того, что мне преподавал алхимик, но опять-таки они были ориентированы на ученика, уже овладевшего силой и чувствующего магию. Приведенные же там методики по освоению силы почти не отличались от рассказанных Микаром. Хоть многое в книге и было мне непонятно, но я, насколько мог, изучал и эти записи.

На восьмой день приехал Даго, привез мое золото – девяносто шесть золотых, меч и броню. Ума не приложу, когда он только успел все сковать. Меч, с метр длиной, слегка изогнутый, был в ножнах из черного дерева с железной окантовкой. Полуторная рукоять с крестовиной проплетена кожаным шнуром, на конце стальное яблоко. Взял в руки и удивился: несмотря на кажущуюся массивность меч вместе с ножнами весил килограмма полтора. Достал из ножен: да, красивая и смертоносная вещь получилась у Даго. Обоюдоострый клинок, к режущей кромке лезвия и острию насыщенность красного цвета была выше, чем по долу меча. Крутанул восьмерку и сделал выпад в воображаемого противника. Тангар любовался своим детищем с гордостью, даже с какой-то отеческой любовью, скорей всего, в этом мече он воплотил что-то новенькое.

– Даго, а почему такой странный цвет? Сколько оружия на рынке просмотрел, а такого не встречал.

– В середине лезвия – полоса чистой рубиновой стали, с двух сторон от полосы по долу два бруска хорошо прокованного харалуга, рукоять тоже харалужная. Лучше меча я еще не делал, этот меч практически самозатачивающийся, и у него отличный баланс. Благодаря использованию рубиновой стали он довольно легкий, и в то же время лезвие у него почти в палец толщиной. Меч закален и очищен складыванием и проковкой. Отличное оружие! Осталось только протравить лезвие. Да, и попроси Мика наложить на него какие-нибудь чары. Какие, разберетесь сами. Примерь доспехи, а то нам еще в банк идти. Да и Сире я обещал приехать засветло.

Пластины, заходящие одна за другую и закрывающие грудную клетку спереди и в районе лопаток, отливали красным. Не так, конечно, как чистая рубиновая сталь, но если судить по насыщенности цвета, то как минимум половина. То же самое было и с наплечниками. Хоть и не договаривались о них, охотник все равно сделал их. От себя. Наручи и шлем стали воронеными. Все части доспеха были сделаны идеально, вот только сама кольчуга оказалась чуть великовата, но, как пояснил Тангар, он это придумал специально, для того чтобы зимой можно было поддеть теплый поддоспешник. К тому же я еще мог раздаться ввысь и вширь, благо возраст и физические данные это позволяли. И так заметил, что прибавил в мышечной массе и стал выносливей: то ли лесные похождения сказались, то ли постоянные нагрузки, то ли воздух без смога, а скорей всего – все вместе. Надел полный комплект брони и почувствовал себя словно какой-нибудь робокоп. Броня не то чтобы очень тяжелой оказалась, но после кожаной разница была разительной. Тем более что дома у Мика я и кожаную броньку перестал носить, надевая ее только тогда, когда нас отправляли в портовый квартал за какой-нибудь алхимической фиговиной. Рон обычно насмешливо фыркал, наблюдая, как я экипируюсь и вооружаюсь всем своим арсеналом, кроме арбалета и копья. Разобравшись с оружием, пообедали и, прихватив золото, отправились в банк. Через полчаса мой счет в банке пополнился еще на восемьдесят золотых. Тангар задерживаться не стал и, попрощавшись, уехал. Сказал только напоследок мне с глазу на глаз:

– Как выйдет срок твоего обучения у Мика, не задерживайся в городе, сразу ко мне. И Круту скажи, чтобы приехал. Поедем с Витольдом разберемся, он нам должен, а долги возвращать надо. Приближается торговая неделя, а он всегда перед ней переезжает в пригородный дом. Кровью или золотом, но эта ходячая требуха нам заплатит. Ты как, согласен?

– Я не против, да и не стоит запускать это дело, он ведь тоже может пожелать решить с нами вопрос, – не особо колеблясь, ответил я. У меня и так уже мелькала мысль, что надо бы напомнить Даго об этом слизняке. Недаром этот урод мне сразу не понравился.

В зависимости от спроса алхимик закупал у торговцев травы, кислоты и редкие ингредиенты. Многие травы на момент приготовления эликсира должны были быть свежими, поэтому заготовить их впрок не представлялось возможным. А в засушенном виде они теряли многие свойства. Вот и в этот раз Микару поступил срочный заказ от барона Зорга эл Толли. Пришлось отложить стрельбу из арбалета и топать в портовый квартал в лавку к Лестеру. Броню уже протравили кислотой травы тонга, и она приобрела тусклый темно-фиолетовый цвет. До меча пока руки не дошли, алхимик пообещал помочь в наложении заклятия ближе к концу обучения. Поколебавшись, надел доспехи, на пояс нацепил меч и купленные в порту метательные ножи. Нож, подаренный мне когда-то Тангаром, всегда был на поясе. Эликсир также остался при мне и покоился в поясном кармашке. «Рано или поздно, а все равно придется привыкать к этой броне, так почему бы и не сейчас», – решил я и вышел к Рону, ждавшему меня возле калитки. Насмешливо оглядев мой воинственный наряд, парень не преминул меня поддеть:

– Ну, хоть шлем не надел и арбалет не взял. Как будто на войну собрался.

– Ты, наверное, уже забыл, как тебя побили и деньги забрали. Повезло, что жив остался. Так что хорош меня цеплять. Я не всегда такой добрый. Ты меня понял? – ухватив Рона за плечо и развернув лицом к себе, спокойно сказал я, когда мы вышли со двора.

Не хватало еще, чтобы эту сценку увидел учитель. Мне уже порядком надоели Роновы шпильки, парня, что называется, понесло, и так или иначе его надо было поставить на место, а то на голову скоро усядется. Ученик Мика слегка сбледнул с лица, видно, решил, что я буду его бить.

– Да я ничего такого не хотел сказать… Хоть все свое оружие с собой возьми… Просто мы в городе как-то не привыкли к такому. И я не забыл, как меня побили. Это тебе Микар рассказал?

– Да, он, и поэтому я сопровождаю тебя, но советую ничего ему об этом не говорить. А оружие и доспехи не помешают. Мало ли чего, вон у вас не так давно в порту наемники с местным ворьем бились. И где гарантия, что подобное не повторится опять? К тому же в вашем городе меня приняли за северянина, а мне не улыбается получить от какого-нибудь мстителя болт в спину и сдохнуть только потому, что у вас так не ходят. Просто не скалься больше надо мной, и мы будем добрыми друзьями. Договорились? – Я закончил внушение и хлопнул по плечу идущего рядом со мной Рона.

– Договорились, – насупился ученик алхимика.

До самого портового квартала парень больше не проронил ни слова, обиделся. «Ну и ладно, на обиженных воду возят», – подумал я, тем более что рано или поздно, но его пришлось бы осадить. Пройдя мимо опустевшего в преддверии ночи рынка, вышли к самому порту. Нищие и увечные попрошайки уже разошлись, и улицы заметно опустели. Только бродили подгулявшие матросы и торопились по своим делам редкие горожане и торговцы. Какая-то женщина тянула домой за руку непослушное чадо лет девяти. Пацаненок упирался, ревел в голос, не хотел домой, но мамаша была неумолима. Днем в порту этих сорванцов хватало, и наверняка не все имели свой дом, как этот мальчуган. Я невольно вспомнил младших брата и сестренку. Как там они без меня? Отогнав грустные мысли, я нагнал Рона: тот спешил, словно на первое свидание.