Текст книги "Пойди туда, не знаю куда. Книга 2. Птичий язык"

Трон могущества

Крук подкармливал Баима, подсовывая ему кусочки, которые казались ему самыми вкусными. Баим пробовал, а Крук ожидал, оценит ли гость его подношение. И когда тот кивал, выпятив губу, и цокал языком, довольный Крук принимался выискивать следующий кусочек повкуснее. Учитель просто ел, поглядывая на гостя. И Нетот последовал его примеру, подозревая, что ожидаемое потребует силы.

– Дорога с утра гудит, – наконец, сказал Учитель.

– Две вести заполняют ее, – покивал Баим. – У тебя появился ученик, и Голымбе бросили вызов.

Учитель присвистнул. Крук заволновался и принялся скрипеть что-то мелодичное, словно сказывал какую-то песнь, но не на русском языке.

– Кто?

– Он прячет свое имя…

– Опасная игра, – отозвался Учитель. – Видно, немалый человек, раз на такое решился…

Баим заметил, как Нетот переводит взгляд с одного на другого, улыбнулся ему и сказал:

– У тебя напухли вопросы. Еще немного, и ты не сможешь запихивать в рот пищу!

Нетот кивнул и спросил осторожно:

– Можно?

– Спрашивай, – ответил Баим. – Я здесь, чтобы ответить на твои вопросы.

– Как ты оказался там, за стеной? – спросил Нетот и внутренне напрягся, ожидая, что будет выглядеть смешно. Но Баим спокойно ответил:

– Я пришел по дороге.

Это повергло Нетота в легкую растерянность, словно он понимал каждое слово по отдельности, но не схватывал целиком.

– По дороге… Понятно… А как ты там оказался, как раз когда он просунул руку?

– Я пришел по дороге. А он просунул руку как раз, когда я пришел, – ответил Баим.

– Ага… Высокая дорога… Над деревьями!

– Повыше. Это она возле тронов опускается, почему стражам приходится здесь сторожить, чтобы случайные люди по ним не шастали…

– И ненужные тоже, – добавил Учитель.

– А-а… – только и смог произнести Нетот и почувствовал, что, чем дальше, тем больше запутывается. Можно было продолжать эти вопросы, но он не знал, какой вопрос задать, и потому задал тот, что торчал у него в сознании ярче всего:

– Что это за Голымба?

– Голымба? Голымба – это нищий, голь, кто ничего не имеет.

– А зачем тогда ему бросать вызов?

– А, ты вот о ком! Ты разве не слышал про Голымбу? У вас песен про него не поют?

– Нет, вроде…

– Ну, у Голымбы ни кола и ни двора, у Голымбы только горенка одна?

– Нет, не слышал.

– Забывают люди свое прошлое, – печально поглядел Баим на Учителя. – Грустно. Скоро этот народ останется один на один с бесами, и его сожрут…

Учитель печально кивнул:

– Каждый раз, когда это происходит, меня поражает, как легко они отказываются от своего…

– Кровь все жиже, люди все легче… да и яда в крови все больше…

– Но чем жиже кровь, тем сильнее они сопротивляются тому, чтобы помнить свое прошлое. Иной раз порвать готовы тех, кто напоминает. И дальше хуже будет, дальше они совсем озвереют и будут убивать тех, кто попытается беспокоить их память…

Баим согласно покивал головой и повернулся к Нетоту:

– В таком случае тебе бы надо начинать не с этого. Про Древо-то ты хотя бы слышал?

– Про древо?

– Там стояло это древо, тонко высокóе, тонко, тонко высокóе, листвой широкóе?

Нетот почувствовал, что ему становится стыдно, но вынужден был отрицательно покачать головой.

– Хорошо… То есть, плохо, конечно. Стало быть, от Соколиной книги начинать. Эту ты и подавно не слыхивал?

– Нет.

Баим допил красное вино из серебряной чаши, отодвинулся вместе с креслом от стола, положил гусли на колени и опустил пальцы на струны.

Нетот впервые видел, как играют на гуслях, и это было удивительное зрелище, совсем не похожее на игру на балалайке. Левую руку он опустил на струны сверху сразу всеми растопыренными пальцами, а правой принялся перебирать струны, извлекая различные русские наигрыши. Левая вскоре тоже начала ходить по стрункам, то прижимая их, то пощипывая, и Нетот почувствовал, что его тело стало подергиваться изнутри вместе с гудьбой.

Учитель тоже принялся постукивать каблуком о пол, а Крук задергал головой, то вжимая ее в плечи, то вытягивая.

Баим, посмеиваясь, сменил несколько наигрышей, а потом запел необычным голосом:

 
– Восходила туча сильная, грозная,
Расходилися ветры буйные,
Всколыхалося древо дубовое,
Выпадала из ветвей книга Соколиная,
И не малая, не великая:
Долины книга сорока сажён,
Поперечины двадцати сажён.
Ко той книге волшебной
Сходилися, съезжалися
Сорок волхов и кудесников,
Сорок сороков князей и бояр,
Сорок сороков сильно-могучих воинов,
А простому люду и счету нет…
 

– О, так это я знаю! – воскликнул Нетот. – Это про Голубиную книгу, калики перехожие через деревню проходили, пели!

Баим, продолжая тихонько наигрывать, легко прервал пение и ответил:

– Голубиной она стала, когда голубь стал к богам отношение иметь. До этого богом у этого народа не голубь, а сокол был, и песня была соколиная. Песнь эту любили, поэтому те, кто хотел, чтобы прошлое забыли, переделали ее… Так прямо брали и заменяли слова, вот и древо из дубового стало кипарисовым…

– Кто это сделал? Враги?

– Враги? – вскинул брови Баим. – В смысле, пришли плохие люди и обидели хороших?

– Ну, кто-то же портил старые песни!

– Не надейся, что я помогу тебе найти врагов этого народа. У него нет хуже врага, чем он сам. И делали это люди из твоего народа, и когда они это делали, свято верили, что улучшают старую песню… Да, у твоего народа есть враги. Как у всякого народа. Но народ справится с любыми врагами, а вот с собой не может… Искать врагов можно, но это мелко. Ищи корень, ищи причину, по которой этот народ склонен предавать себя и убивать лучших своих сыновей…

 
– Никто к книге не приступится,
Никто к божьей не пришатнется,
Приходил ко книге премудрый князь,
Премудрый князь Волотоман Волотоманович:
«Ты вещий Боян Дивеевич,
Скажи, сударь, пропой нам,
Кто сию книгу написывал,
Соколиную кто поведовал?»
 

Тут Баим прервался, отложил гусли, и улыбнулся Нетоту:

– А дальше рассказывается о том, что каждый человек этого мира должен знать, потому что так этот мир создавался. Ты, кажется, хотел учиться? Значит, ты охотник за знаниями?

– Да, но не останавливайся, пой!

– Это большая песнь. В ней о том, как сам Боян Дивеевич читал книгу три года, а прочитал всего три листа. А на этих листах о том, как зачался этот белый свет, и от чего у нас солнце красное, и млад-светел месяц, и звезды частые, и ветры резвые, и отчего у нас ум-разум, мысли буйные, кости крепкие, кровь-руда, сам мир-народ как появился. И о том, от чего у нас волхвы пошли, и цари появилися, князья, бояре и прочие воины и ремесленники. А еще там, какое древо всем древам мати, и какой зверь всем зверям отец, и какая рыба всем рыбам мать, и какая птица всем птицам прародительница…

– Не сможем послушать? – спросил Нетот.

– Обязательно послушаем, и не один раз. Чтобы ты запомнил все, что родовитый человек знать должен.

– Ну да!

– Однако, время мое сегодня коротко, и ты должен собраться. Тебе сейчас для твоей битвы какие знания нужны? У тебя никакие вопросы за последний год не появились?

– Вообще, появились, – собрался вдруг Нетот и обратился взором внутрь себя. – Появились… Где мои глаза? Кто я? Куда я все время иду?

– Так, может, тебе их и задать?

– Я уже задал.

– Не мне такие вопросы задавать надо. А тому, кто их отгадать может.

– А кто может?

– Голымба может.

– А как ему их задать?

– Вот этот вопрос уже ко мне. В этом я тебе помогу. Только помни, Голымба на вопросы не отвечает.

– Так как же их ему задавать?

– А ему и не задают. Ему загадки загадывают. Он тот, кто гадает загадки. Поэтому ему несут в подношение загадки. Если к нему без загадки прийти, он разговаривать не будет. А если он все твои загадки отгадает, он тебя проглотит.

– Чего?.. Да кто же он такой?

– Он тот, кто живет в пустом мире, в мире, где еще ничего нет. Он Голымба!

– О-о! – простонал Нетот, чувствуя, что совсем не понимает этих слов.

– Так что пойдем к Голымбе или вопросы не так уж для тебя важны?

– Пойдем!

– Так ведь сожрет!

– Это мы еще посмотрим!

Все засмеялись.

– Что ж, Страж, открывай трон! – повернулся Баим к Учителю.

– Ты на нем уже сидишь, – ответил тот.

Баим поднял брови и начал рассматривать кресло под собой, ощупывая его руками:

– Ну, хитер! Обманул старика! Меня обмануть мало кому удавалось! То-то ты так долго держишься!

– Так ведь к нему и не подступиться, если сильной игрой не владеешь, – ответил Учитель.

Баим покивал, снова взял гусли и повернулся к Нетоту:

– Снова сели боги на троны могущества и наполнились силой их вещие пальцы! – проговорил он с улыбкой. – Готов?

Баим запел «Голымбу», и как только он допел до «середь двор бел-горюч камень лежит, из-под камушка быстра речушка бежит…» – Нетот почувствовал, что горенку заполняет гудение, кресло под Баимом словно засветилось, и он сам покрылся всполохами и бегающими искорками, даже волосы у него встали дыбом и растопорщились.

А в следующий миг, когда зазвучало, что по речушке суденышко плывет, Нетот почувствовал головокружение, будто провалился глубоко вниз, и уже плыл на ладье по речке, шесть удальцов сидели на веслах и гребли против течения, седьмой на корме отбивал удары на бубне, чтобы гребли в лад, рядом с Нетотом стоял подпоясанный красным кушаком атаман, поигрывая турецкой сабелькой, украшенной самоцветами, и смотрел вперед, словно ожидая славной драки.

А сам Нетот раскачивался на широко расставленных ногах, держа наготове лук с положенной на тетиву стрелой. Впереди виднелся огромный белый камень, больше похожий видом на далекую гору. Река явно текла из-под него, выбиваясь мощной струей. В брызгах воды играла радуга, а за радугой сияли золотые маковки рубленой деревянной башни с точеными столбиками.

Солнце, изливая темно-красные, густые лучи, висело с правой стороны маковки, а с левой так же ярко светила серебром луна. Это было противоестественно, но это было единственно правильно в этом месте. Как правильно было и то, что небо было усыпано звездами, которые были видны при солнце, и звезды эти, похоже, еще плохо держались на плоском небе и временами падали с него…

Тени разных цветов бежали по двору, накладываясь друг на друга, словно перечеркивая, и расчерчивая двор в клетку. Что-то было неправильно в этих тенях, тени не должны были быть такими. Какими? В них не было полутеней. Но было еще что-то более странное…

– Как во сне… – подумалось Нетоту. И он тут же встрепенулся. – Как во сне! – и попытался проснуться.

Но проснуться не удалось. Этот сон был сильнее его. Этот сон был сном силы.

Загадки

Чем ближе подплывали они к Камню, тем медленнее двигалось их суденышко. Барабанщик бил так часто, что весь покрылся потом, будто вкладывал всю свою силу в гребцов. Гребцы же рвали жилы, весла их гнулись, но ладья все же замерла и больше не сдвигалась ни на вершок.

Поток был настолько сильным, что Нетот ожидал, что их начнет относить вниз по реке. Однако вниз их тоже не сносило, и он внезапно даже для себя крикнул:

– Суши весла!

Гребцы подняли весла, а судно по-прежнему не двигалось…

Самое поразительное было то, что при этом Камень, из-под которого текла речка, был уже совсем близко, и было видно, что из-под камня она бьет ключом, затем расширяется до ручья, и ручей этот не широк. И там, где они замерли, он не должен был быть шире ладьи. Но это только пока Нетот смотрел вдоль, стоило ему посмотреть поперек ручья, и он видел, что до берега далеко, они стояли посреди полноводной реки…

На берегу играл цветами радуги рубленый терем, гуляли жесткие тени, непонятно чем и от какого светила отбрасываемые, потому что с темно-красным солнцем и серебряной луной они никак не согласовывались. А прямо перед теремом крошечный человечек играл в игрушечного коня, пытаясь усадить на него куклу. Рядом валялись и другие игрушки. Нетот подумал, что это ребенок, но всклокоченные длинные космы смутили его, и он посчитал, что это карлик…

Надо было как-то спуститься на берег. Опасности не чувствовалось. Нетот отдал свой лук атаману и решил прыгнуть в воду и доплыть до берега. Он отступил на несколько шагов, разогнался и прыгнул головой вперед. И завис в воздухе, гребя руками. Гребцы зашумели удивленно, атаман схватил копье и протянул Нетоту. По копью Нетот перебрался обратно на ладью и задумался.

Тут пришла к нему мысль, не удержит ли его этот воздух, если просто попробовать по нему идти. Он встал на борт и шагнул вперед, предполагая, что самое страшное, что может случиться, это купание. Однако купания не случилось, он просто перешагнул на берег, как будто река и вправду была всего лишь ручьем, а ладья застряла в нем потому, что ее сжали берега.

Берег, однако, тоже был странный. Это была сплошная каменная плита без почвы. Не было ни травинки, ни кустика, и лишь на макушке огромного белого камня росло дерево. Нетот решил подойти к ребенку или карлику и расспросить его, как найти Голымбу. Он, правда, опасался, что берег тоже подстроит ему ловушку и не пустит его, но берег не мешал ему шагать, лишь искорки забегали по прожилкам каменной плиты.

Нетот успокоился и зашагал вперед, однако довольно скоро он заметил странную вещь – терем не приближался, а даже, казалось, удалялся от него. Он постарался идти быстрее, но стало только хуже. Он встал и обернулся, посмотреть, далеко ли ушел: он был всего в нескольких шагах от суденышка, однако оно стало маленьким, и люди на нем тоже…

Нетот повернулся и бегом бросился к терему. Бесполезно. Но ладья стала крошечной. А голоса атамана, который махал ему руками и что-то кричал, почти не было слышно…

Нетот повернулся и, шагая, стал рассматривать горенку. Нет, она не удалялась, но и не приближалась. Она словно бы находилась так далеко, что он просто не замечал изменений. Нетот принял это, собрался и зашагал, как на дальнем переходе. И шагал так, пока не осознал, что ребенок-карлик не просто играет в лошадку, а лепит ее из чего-то, вроде глины. А рядом стоит еще одна лошадка, на которой неуклюже сидит кукольный всадник.

С ладьи он этого не видел, ему казалось, что игрушки просто разбросаны на земле. Может быть, ребенок-карлик успел поставить этого всадника, пока Нетот шагал? Нетот решил идти, наблюдая за ребенком, и снова принялся споро переступать ногами. Однако третий всадник появился тогда, когда он на мгновение задумался и отвел глаза. Пока Нетот смотрел за играющим ребенком внимательно, у ребенка ничего не получалось, но стоило отвлечься, и появлялась готовая игрушка!

Однако третий всадник все никак не хотел сидеть на коне, и ребенок в сердцах смял и его и коня и принялся лепить заново. Нетот же почувствовал утомление и присел. Тут до него донеслись странные звуки. Он поглядел вокруг: никого не было. Только ребенок вдалеке упрямо мял глину. Звуки явно шли от него, несмотря на расстояние, и Нетот понял, что это сопение. Ребенок сопел, стуча по глине кулаками и раскатывая ее между ладонями в валики, из которых лепил тела.

– Эй! – крикнул Нетот неуверенно.

Но, как и ожидалось, ребенок даже не пошевелился. До него было слишком далеко. Тем не менее, после крика Нетота, сопение усилилось, и стало слышно, что ребенок что-то бормочет. Это уж совсем ни в какие ворота не укладывалось.

– Эй! – снова крикнул Нетот. – Я ищу Голымбу!

Ребенок не пошевелился, точнее, словно бы отвернулся от Нетота, прикрывая спиной, что делает. Понятно, что это было случайное движение, но выглядело так, словно ребенок не хотел с ним разговаривать. Отчаяние начало овладевать Нетотом: похоже, дойти до терема было не в человеческих силах, а помощи ждать было неоткуда.

– Я принес ему загадки, – негромко сказал он самому себе, собираясь добавить, что это все бессмысленно…

Но при слове «загадки» косматый ребенок вдруг вскинул голову и повел глазами по сторонам. Затем, видимо, заметил Нетота, впился в него глазами и слегка наклонил голову в его сторону. Голова его мгновенно оказалась рядом, неимоверно выросши в размерах, так что лицо заполняло все небо, нависая над Нетотом. Это было лицо не ребенка, но человека без возраста и времени. Однако у него были усы и борода, а брови густо кустились.

– Загадки… – пробормотало лицо. – Верно, нужны загадки!

Когда эта громадина открыла рот, Нетот даже сжался, ожидая громовых раскатов его голоса, но голос был обычный, человеческий.

– Ты – Голымба! – крикнул в лицо Нетот. – Я принес тебе загадки!

– Не кричи так! – ответило лицо. – Ты имеешь право принести мне загадки. Я имею право проглотить тебя, если отгадаю их. Ты это знаешь? Пока ты не загадал загадку, ты имеешь право уйти, если я тебе позволю. Или ты имеешь право выбрать поединок, если я его приму. Или ты имеешь право мне понравиться, если сумеешь научить меня чему-то, что я еще не знаю… – добавил Голымба, подумав. – Вот, к примеру, у меня не получается…

И из-за лица вдруг появилась огромная ручища и подвинула к Нетоту трех глиняных всадников. Один из них был всадник Бледный на белом коне, другой всадник Черный на черном коне, а третий, незавершенный – всадник Красный на красном коне.

Нетот показал на Красного всадника:

– Он не сидит, потому что ты приставил руки вместо ног. Поменяй их местами.

Лицо хлопнуло себя по лбу ручищей, так что над каменной плитой поднялось облако пыли. Затем поменяло руки и ноги всадника местами и посадило его на коня. Всадник печально улыбнулся Нетоту и отдал ему честь.

– Ты обладаешь знаниями, – кивнуло лицо и изрядно уменьшилось в размерах.

Нетот посмотрел на Черного всадника – у него была конская голова, а конь его был странным существом с телом лошади и человеческой головой.

– Поменяй им головы, – сказал он Голымбе.

– О, да! Я должен был сам догадаться. Но мне не хватило времени, хотя я и гадал!

Он тут же оторвал всаднику и коню головы и поменял их местами. Черный всадник уселся, приосанился и отдал Нетоту честь. Нетот приложил в ответ руку к шапке.

– Ты обладаешь большими знаниями! – воскликнул Голымба и еще уменьшился.

– Что касается Бледного всадника, то просто ты посадил его задом наперед! – улыбнулся Нетот.

– Как ты угадал его имя?! – закричал Голымба, уменьшаясь до размеров ребенка-карлика, но в этот раз громовые раскаты его голоса заставили колебаться всю плиту, на которой они стояли, так что Нетот едва удержался на ногах.

– Я просто знал, – ответил он. – Давно. А этого зовут Красный всадник.

– А этого – Черный всадник! – крикнул Голымба, перебивая Нетота. – Я сам догадался, раньше тебя! Но твои знания неимоверны, ты имеешь право загадать мне загадки!

Тут Нетоту стало любопытно, сможет ли он выпытать у Голымбы, как устроено это место, что он сам шел чуть ли не полдня и не приблизился ни на шаг, а Голымба только голову повернул и оказался рядом.

– Тогда слушай загадку, великий Голымба! – воскликнул Нетот и с удивлением отметил, что у него изменился голос и зазвучал какой-то особенной торжественностью. – Шел я к тебе, шел и не смог пройти и полшага. Как же я пришел к тебе?

– Твоя загадка хороша! Но нетрудно ответить, – так же торжественно начал Голымба, но вдруг сорвался. – А как ты в самом деле ко мне пришел?! Ты же должен был сгореть!

И он вскинул голову и уставился в сторону ладьи. Берег реки был совсем рядом, но ладья виделась, словно с птичьего полета, крошечной, как маленькая шлюпка у морского берега. Но как только Голымба стал всматриваться в ладью, она начала расти, одновременно берег стал удаляться.

И когда ладья стала обычного размера, ребенок Голымба вдруг надул щеки и подул на ладью так, что ту понесло прочь от берега. Люди на ладье заметались и принялись цепляться за снасти. Но тут Голымба принялся всасывать воздух, и ладью потащило обратно и выкинуло на берег. Гребцы и атаман посыпались на плиту, плита заискрилась, и по ней побежали разряды. Они горели!

– Остановись! – крикнул Нетот.

И как ни странно, Голымба его послушался. Он дунул на людей, их подхватило ветром и швырнуло обратно на ладью. А ладья плюхнулась в воду и тут же побежала вниз по реке и быстро скрылась из виду…

– Так, ты обладаешь знаниями, которые я еще не создал, – задумчиво сказал Голымба. – Ты прошел по моей земле и не сгорел. И ты дошел до меня, хотя до меня нет путей… Как тебя зовут?

– Безсон, – ответил Нетот, словно давно приготовил это имя.

– Ты имеешь право загадать мне еще загадки.

– Сначала ты признаешь, что не отгадал мою первую загадку.

– Я отгадал, но удивление помешало мне!

– Ты хитришь, и должен либо признать, что не отгадал, либо я не буду загадывать тебе загадки.

– Тогда я признаю тебя своим другом, и тебе придется остаться здесь со мной. Тебе же это не нужно? – хитро улыбнулся ребенок Голымба.

– Не нужно, – улыбнулся в ответ Нетот.

– Тогда один-один, и мы начинаем все сначала.

– Что ж, изволь выслушать загадку, великий Голымба. Знаю я человека, которого не знаю, кто это?

– Хороша твоя загадка, Безсон, который не Безсон. Однако не трудно ответить: человек, которого ты знаешь и не знаешь, – ты сам!

– Верно ты ответил Голымба. Готов ли ты слушать вторую загадку?

– Не медли, Безсон, загадывай то, что должно быть отгадано!

– Тогда изволь выслушать третью загадку, Великий Голыба! Был у меня помощник, вещий ворон, который улетал через левое плечо, чтобы приносить мне знания. Однажды улетел он и не вернулся, где сейчас прячется мой помощник?

– Хорошую загадку загадал ты Безсон, который не Безсон. Но загадка твоя разгадана! Помощник, что приносил тебе знания с левой стороны, сейчас в Источнике жизни, что течет из-под корней Великого Ясеня.

– Хороший ответ, великий Голымба! Тогда изволь выслушать четвертую загадку. Был у меня еще один вещий ворон, который улетал через право плечо, чтобы приносить мне знания. Однажды улетел он и не вернулся, где сейчас скрывается мой помощник?

– Хороша твоя загадка, Безсон, который не Безсон. Но она разгадана! Твой помощник, который приносил тебе знания с правой стороны, сейчас украшает голову той, что хранит пути к дому.

– Хорошо ты ответил, великий Голымба. Тогда изволь выслушать пятую загадку. Что ищет тот, кто не может найти?

– Хорошая загадка загадана тобою Безсон, который не Безсон. Но разгадана мною твоя загадка. Тот, что не может найти, ищет дорогу домой!

– Верно отгадываешь ты мои загадки, великий Голымба. Но есть у меня загадки посложнее. Изволь же выслушать следующую. Когда все дороги ведут домой, и ни одна не ведет домой, кто знает дорогу?

– Хороша твоя загадка, Безсон, который не Безсон. Но и ее отгадал тот, кто гадает даже о мире и именах всего, что в нем. Когда дороги не ведут домой, дорогу знает тот, над кем не властна судьба, кто сам хозяин судьбы, как мудрая жена – хозяйка судьбы своего мужа!

– Что ж, великий Голымба, хороши твои отгадки. Но загадаю я тебе загадку, труднее которой не знаю. И если ты ее не отгадаешь, покину я твой мир, как бы ты ни упрашивал меня остаться. Слушай же ее, великий! Кто я?

– Ха-ха-ха! – захохотал Голымба. – Эту загадку я отгадал сразу, как ты называл свое имя. Плоха твоя загадка, друг мой, и будешь ты вечно моим другом, который помогает мне давать имена всему в моем мире! Ты – Федот, который Нетот!

Но Нетот лишь рассмеялся в ответ на слова Голымбы. И все три всадника отдали ему честь.

– Как?! – закричал Голымба. – Я прочитал все твое сознание. В нем нет ни одного потайного уголка, где бы пряталось другое имя! Ты Федот, который Нетот!

Еще громче рассмеялся Нетот в ответ:

– Не расстраивайся, великий Голымба. Я очень надеялся, что ты сможешь отгадать, кто я. Но нет во мне этого знания, и тебе нечего было найти в моих глубинах. Да не будет это для тебя поражением, и я не объявляю тебя проигравшим. Но если ты однажды отгадаешь, кто я, прошу тебя, найди меня и скажи!

И Нетот прикоснулся к белой пряди на своем виске, обернулся коршуном и с криком взмыл в воздух.

Голымба застонал и, увеличиваясь в размерах, попытался схватить коршуна рукой. Однако Нетот вспомнил дядюшку Коршуна и метнул призыв. И в тот же миг в пространстве образовался вихрь, в середке которого была воронка, которая засосала Нетота за мгновение до того, как рука Голымбы дотянулась до него.