Текст книги "Пойди туда, не знаю куда. Книга 2. Птичий язык"

Покой

Крик ворона все еще словно висел в воздухе, но Нетот понял, что это его сознание не отпускает слово «Жертва!» Баим с Учителем смотрели на него задумчиво, словно пытаясь что-то рассмотреть или ожидая чего-то. Чего, он не понимал, но чувствовал, что оно есть. Попытался получить подсказку от собеседников, но они словно закрылись от него, заемное понимание не пришло, и он снова обернулся к себе.

Наконец, Учитель не выдержал затянувшегося молчания и напомнил:

– Ты выбираешь помнить, а не действовать.

И тут волна возмущения словно вскипела в груди Нетота, и он решил не сдерживать ее.

– Почему не действовать?! Я уже столько действую, одни ошибки раз за разом! Все время в дураках! Почему знать – это не действовать?! Я хочу действовать, зная, что надо делать! Почему не действовать?!

Звучало это для него самого непоследовательно, он чувствовал, что говорит противоречиво, но говорит верно, однако объяснить противоречия самому себе был не в силах.

– Ты говорил о «помнить», не о «знать», – напомнил Учитель.

– Ну да, – согласился Нетот, словно устав от вспышки. – А как еще знать? Учитель спрашивает: «Знаешь стихотворение «Травка зеленеет, солнышко блестит»?» И я говорю: «Знаю». И читаю дальше: «Ласточка с весною в сени к нам летит». Я его помню, значит, знаю. Не помню – не знаю.

– Не помнишь – точно не знаешь. А вот если помнишь, точно ли знаешь?

– Ну, как-то знаю…

– Вот твой учитель спросит тебя: «Баима знаешь?» Ты вспомнишь Баима и ответишь: «Конечно, знаю! Однажды два вечера чаи гоняли». И все поймут, что при встрече вы поздороваетесь, значит знакомы… Знаком – значит, знаешь?

Тут Нетот задумался. Поднял было глаза на Баима, но тот внезапно начал мерцать и словно плыть в воздухе, по лицу его побежали лики, и он был то молодой и красивый, то величественный, то вдруг совсем с другим лицом…

У Нетота закружилась голова, он почувствовал, что не уверен, узнает ли Баима при следующей встрече, и закрыл лицо руками. Так он сидел какое-то время, приводя мысли в порядок, а потом испытал внезапное озарение:

– Я понял, почему Крук кричал: «Покой!»

Баим с Учителем подняли на него глаза, а ворон перестал клевать.

– Покой – это место, где спят. Спальный покой! Ты спишь, но тебя нет там! Ты улетел! Ты во снах. Поэтому мир не место и не пространство! Мы спим здесь!

Все как-то радостно засмеялись.

– Тогда где же мы, когда не спим?..

– И где мы спим? – с улыбкой подсказал следующий вопрос Баим.

Нетот сначала не понял, затем до него дошло: если весь этот мир ему снится, и снится ему, что он здесь, то где он сам, когда видит этот сон? Уж точно не здесь, где его сны…

– А, правда, где я сейчас?..

– Жертва! Жертва! – снова прокричал ворон.

– Я жертва? – переспросил Нетот, глядя на ворона, но тот снова клевал что-то на столе. Нетот перевел взгляд на Учителя, и тот с улыбкой покачал головой:

– Нет. Он хочет сказать, что ты должен бросить этот вопрос, отказаться от него ради более важных. Принести вопрос в жертву. Прими, что ты сейчас в покое, и начни действовать. Сделаешь все правильно – ответ однажды придет.

– Но если я начну действовать, я потеряю покой! – воскликнул Нетот.

– Дай бог! Не всем дается.

– Действовать! Действовать! – воскликнул Нетот, и эти слова даже подбросили его из кресла. – Как действовать? Куда бежать? Чего таскать?! – и он снова плюхнулся в кресло. – Проклятое тело постоянно захватывает мой ум, и действует вместо меня!

Баим от этих слов присвистнул, а Учитель многозначительно посмотрел на него, как бы прозвучав: «Что я тебе говорил!»

Но Нетот этого почти не видел, потому что сама мысль о том, что это не он знает, что значит «действовать», а его тело, стала входить в него, а с ней и скрипучая крукова «Жертва!» загуляла какими-то доселе неведомыми ему путями внутри его тела. Тут Нетота снова подбросило, и он забегал взад-вперед по горнице, словно зверь в клетке. Никаких новых мыслей это не приносило, но он заставлял себя бегать, приказывая: «Бегай! Бегай!»

Тело у него было крепким, пришлось изрядно его помучить, пока появилась возможность снова упасть в кресло.

– Успокоился? – спросил Учитель.

– Ну, нет, – ответил Нетот. – Тело успокоилось маленько. Пусть отдохнет… А я тут понял: я хочу помнить!

– Не знать?

– Нет, помнить и знать – вещи разные. Я теперь вижу. Я хочу начать сначала. Я хочу помнить. Я хочу помнить все, что нужно, чтобы снова добраться до Голымбы, пока он не добрался до меня.

Учитель вскинул брови, но Нетот даже не стал объясняться, а повернулся к Баиму и спросил:

– Ты ведь знал, что Голымба будет требовать от меня загадок?

– Не знал, конечно. Догадывался. Он всегда так делает, но как знать, что выкинет такое существо в следующий раз!

– А как ты догадался, что я сумею ему загадать загадки?

– Ну, это я знал, что ты сумеешь!

– Я не знал, а ты знал?

– Тут гадать не нужно. Я их в тебе видел!

– А если бы я их не нашел, меня бы Голымба сожрал…

– Этого ты знать не можешь, – ответил Учитель. – Вероятнее всего, он бы оставил тебя в товарищах, и у тебя появился бы новый учитель. Хороший обмен, если ты хочешь учиться.

– Надолго?

Учитель скривился неопределенно и отвел глаза:

– Вероятно, весьма надолго…

– Но ты бы этого, скорее всего, не почувствовал, – вмешался Баим. – Там же еще времени нет. Так учился бы и учился несколько миров…

– Вас бы уже не встретил?

– Разве в прошлом…Если бы мы тебе интересны были…

– В смысле?

– У Голымбы другие интересы, и у тебя бы тоже стали другие…

– То есть я бы стал другим существом?

– Ну да. Но тебе это могло бы и понравиться. Знаешь, сколько людей на земле стремятся достичь нечеловеческой мудрости, просветления, святости. Предполагается, что им это понравится, когда достигнут.

Нетот какое-то время пережевывал эту мысль, потом отвел рукой все лишнее, словно оттолкнул в воздухе:

– Так! Я дико сопротивляюсь этому, потому что хочу остаться собой и боюсь, что я буду не я! Это мне мешает! Поэтому вопрос: ты отправлял меня к Голымбе, зная, что придется задавать загадки.

Баим кивнул.

– И пока я задавал их, он отвечал. Значит, им можно управлять?

– Ну, не совсем, – ответил за Баима Учитель. – Скажем так: он управляем. Но управляешь им не ты. Им управляет Рота… Некий порядок, которому вынуждены подчиняться даже существа, вроде Голымбы. Пока ты делаешь все верно, все они будут действовать по Роте и не смогут из нее вырваться.

– А есть ли такая Рота, чтобы Голымба мог задавать загадки мне?

– И Голымба, и другие могут задавать загадки.

– Я могу с ними встретиться?

– Кто тебя знает?! Я уже ни в чем не уверен с тобой! – засмеялся Учитель, и Крук подхватил его смех.

– Стало быть, Рота записана в загадках?

Учитель и Баим переглянулись, а ворон снова скрипуче захохотал.

– Ну, можно сказать и так…

– Я хочу знать все такие загадки.

– Никто не знает все, даже Голымба!

– Я хочу знать все, что знаете вы! И я хочу знать всех, кто знает еще. И я хочу их все запомнить!

Они молчали какое-то время, разглядывая его. Затем Баим взял гусли, провел по ним пальцами и тихо сказал:

– Что ж, мальчик, кажется, ты начинаешь терять покой. Добро пожаловать в поход…

Твердь небесная

Баим заиграл и еще раз запел Соколиную песню. Пропел начало, не прерывая игры, улыбнулся Нетоту:

– Ты хотел загадки? Запоминай!

 
– Объяви, сударь, Боян Дивеевич,
Про наше житие, про свято-русское,
Про наше житие свету вольного:
От чего у нас начался белый вольный свет?
От чего у нас солнце красное?
От чего у нас млад-светел месяц?
От чего у нас звезды частые?
От чего у нас ночи темные?
От чего у нас зори утренни?
От чего у нас ветры буйные?
От чего у нас дробен дождик?
От чего у нас ум-разум?
От чего наши помыслы?
От чего у нас мир-народ?
От чего у нас кости крепкие?
От чего телеса наши?
От чего кровь-руда наша?
От чего у нас в земле цари пошли?
От чего зачались князья-бояры?
От чего крестьяны православные?..
 

Нетот попросил пропеть это место еще раз и повторил все вопросы. Память у него действительно стала цепкой.

– А еще? – спросил он.

– Да ради бога! – воскликнул Баим и запел:

 
Премудрый сударь Боян Дивеевич!
Скажи ты нам, проповедай:
Который царь над царями царь?
Кая земля всем землям мати?
Кая глава всем главам мати?
Который город городам отец?
Кая река всем рекам мати?
Кая гора всем горам мати?
Который камень всем камням отец?
Кое древо всем древам мати?
Кая трава всем травам мати?
Которое море всем морям отец?
Кая рыба всем рыбам мати?
Кая птица всем птицам мати?
Который зверь всем зверям отец?
 

Нетот запомнил и эти загадки, затем запомнил их отгадки и спросил, есть ли еще. Баим с Учителем рассмеялись, и Учитель сказал:

– Ты выслушал Соколиную песню. Но есть еще Голубиная. Голубиную создали из Соколиной, когда пришла другая вера, и в неё добавилось много своих вопросов и ответов. Хочешь и их знать?

– Конечно, хочу!

– Лады, спою, – кивнул Баим. – Но кроме Соколиной и Голубиной были еще Кречетиная, Лебединая, Сорочиная, была Песня Касатки и даже Летучей мыши… и… в общем, всех не перечислить. Их тоже будем заучивать?

– Будем, – ответил Нетот, но уже с некоторой растерянностью. – А почему их так много?

– Вот ты задал правильный вопрос! – воскликнул Баим и повернулся к Учителю. – Страж, это по твоей части.

Учитель опустил голову, словно в задумчивости, покивал ею, будто выслушивая чьи-то доводы, вздохнул, встал и подошел к резному дубовому шкапу, стоявшему в темном углу горенки. Из него он достал легкую серебристую кольчугу, которую тут же надел на себя, кожаную безрукавку, которую тоже надел, шпагу в портупее и пояс с кинжалом.

– Бери ружье, – бросил он через плечо Нетоту, пока застегивал пояс и надевал портупею.

Нетот мгновенно слетал к себе под лестницу и схватил ружье. Оно только что не замурлыкало от радости. Подымаясь по лестнице, проверил, как выскакивает из налокотных ножен кинжал. Кинжал светился необычным светом и, кажется, тоже испытывал какие-то чувства.

Учитель стоял перед той стеной, через которую пришел Баим. На нем теперь были высокие сапоги и кожаная шляпа с загнутыми полями, ремешком цепляющаяся за подбородок. Он протянул такую же Нетоту:

– Надень и подгони ремень. Там, видишь ли, дует…

Баим, перебирая струны, с улыбкой смотрел на них. Ворон нетерпеливо каркал уже за окном.

Учитель распахнул проход в стене. За ним ничего не было, обрыв! Но он шагнул в пустоту, и воздух словно загулял у него под ногами, разбегаясь невидимыми волнами от подошв. Нетот замер в проеме и пригляделся: разница все же была – воздух под ногами и по бокам отличался…

– Ничего, научишься видеть, – сказал Учитель. – Пока просто шагай точно за мной.

Нетот на всякий случай приготовился к тому, как будет падать с такой высоты, шагнул и почувствовал под ногой упругую поверхность. Она держала и была надежной, но это была не земля. Более всего она напоминала сплавину – травяной ковер над болотом.

Сплавина гуляет под ногами. Пролететь сквозь нее – значит по самую шею оказаться в болотной жиже. Если снизу окажется бочаг, то можно и с головой уйти, если не успеешь раскинуть руки. Люди тонут в таких местах, потому что бочаги засасывают. Но опытные охотники спокойно ходят по болотам, потому что тело быстро перестраивается и осваивает легкую поступь: нога становится словно бы шире и не прорывает сплавину. А тело, если ты залез все же в окно между сплавинами, скажем, доставая убитую дичь, легко выползает на травяную поверхность.

Походка по сплавине совсем иная, чем по земле – она упруго-текучая. Нечто подобное требовалось и на этой воздушной дороге, но иначе. Она подбрасывала, а при падении тела на нее, била по пяткам каким-то странным разрядом, от которого хотелось отдернуть ногу. Однако охотничий опыт не пропал зря, и довольно скоро Нетот смог идти за Учителем почти свободно, только что подпрыгивая временами, словно у него в ногах были встроены пружины.

Учитель, чтобы дать ему освоиться, прошелся вдоль по дороге в одну сторону, затем повернул обратно и позволил Нетоту поучиться, как расходиться со встречными. Ворон парил над ними, следуя всем их движениям. Дорожка оказалась несколько шире, чем виделось вначале, по ней могли одновременно идти до четырех человек. Но на краю было страшно, и даже несильный ветер пугал тем, что с края можно соскользнуть.

– Ничего, научишься цепляться, даже если сорвался, – усмехнулся Учитель, видя, как Нетот чрезмерно сопротивляется ветру, и вдруг шагнул к краю дорожки спиной и опрокинулся за ее край, но ветер подхватил его и поставил обратно. Тогда Учитель подошел к противоположному краю и позволил ветру уронить себя. Однако ветер не просто сбросил его с дорожки, а закрутил и вынес под дорожкой на противоположную сторону, словно он шел водоворотом вокруг нее.

Когда Учитель сорвался с края дорожки, Нетот бросился следом, чтобы схватить за руку, но тот внезапно запрыгнул на дорожку с другого края, подошел в два шага и спихнул Нетота вниз. И Нетот уже готов был обратиться в коршуна, но воздушный поток подхватил его, закружил и вышвырнул на дорожку с другой стороны.

Ворон с карканьем нырнул вслед за ним, словно купаясь в воздушных потоках. Нетота вышвырнуло так сильно, что он кубарем пролетел поперек дорожки и едва удержался на краю, но тут Крук, догоняя, налетел сзади и ударил в спину, так что Нетот улетел за край еще раз. А ворон нырнул вслед за ним.

И снова поток подхватил его и вышвырнул на другой край дорожки, но в этот раз Нетот весь изогнулся, присел и сумел удержаться. Даже увернулся от ворона.

– Это важно, это хорошо, – сказал Учитель, – потому что иногда хранителям приходится выдерживать целые битвы, чтобы не подпустить ко Входам.

– Ко входам в башни? – спросил Нетот, озираясь на избушку колдуна. С дорожки она выглядела настоящей крепостной башней, и, как это ни странно, было видно, что построена она не из дерева, а из белого камня… – А что люди думают, когда видят все это в небе?!

– Они не видят. Пока ты на дороге, тебя снизу не видно. Разве что, когда ты под дорожкой кувыркаешься. Тогда, наверное, считают, что это бесы играют…

Они засмеялись.

– Пойдем, я представлю тебя Входу, – и Учитель зашагал обратно к башне, но, не доходя до нее, повернул вправо и пошел по другой дороге, которая уходила все круче вверх, закручиваясь по большой дуге вокруг башни.

Нетот сначала спокойно шел вслед за Учителем, затем начал чувствовать, что подъем становится все круче, и скоро ноги его начнут скользить. Он, видимо, запыхтел от усилий, потому что Учитель, не оборачиваясь, сказал:

– Не сопи, не поможет. Это Всход. Он идет посолонь. На Всходе всегда сильная солнечная тяга. Откройся ей…

– Как открыться? – пробормотал Нетот, скорее, для себя. – Какая тяга?!..

Он старался хоть что-то нащупать, метался внутри себя, даже пытался вглядеться в Солнце, которое теперь было вверху справа. Попытался вчувствоваться в состояние Учителя, но тоже не понял ничего.

– Солнце – это светило, – усмехнулся учитель, обернувшись и шагая спиной вперед. – Помнишь, в песне: от чего у нас вольный, белый свет? От него льется свет. Расслабь глаза, не видь ничего, только свет. Ищи странности.

Нетот расслабил глаза и перестал искать ими вокруг. Он просто смотрел сразу во все стороны. Образ Учителя впереди начал меркнуть и расплываться, зато пространство постепенно светлело и светлело. И вдруг, словно скачком, оно разделилось по свету. Свет словно был разный! Нельзя сказать, что где-то он был темнее, но где-то он был светлее. Или иначе светился…

Медленно определилось, что свет от солнца заполняет все пространство, но словно бы прямо справа от Нетота шла какая-то граница или стена, и тут свет преломлялся. Нетот попытался разглядеть эту стену, но ее не было… просто свет был разным. Как может свет быть разным? Он может быть ярче, но разным?!..

И вдруг Нетот понял: свет вообще не заполнял пространства! Он сквозь него лился. И до границы он лился от солнца сплошным потоком, а за границей он лился поперек! И Нетот с Учителем шли внутри этого поперечного потока. А через мгновение стало ясно, что не поперек даже, а вдоль по невидимой воздушной дороге льется поток света, который дорога вбирала в себя там, где они на нее взошли. Она была словно прозрачная труба, и в ней действительно была тяга.

Как только Нетот это увидел, поток света мягко подхватил его под спину и потащил вверх по дороге. Учитель засмеялся, повернулся и полетел рядом. А Крук просто… лег на спину и не махал крыльями. И поток нес его на себе…

Они проделали несколько витков огромной спирали, так что башня стала совсем крошечной, а все окрестности выглядели словно нарисованными, но тут дорога вошла в облака, оседавшие на лицах холодными капельками. Однако солнечная тяга грела. В облаке она стала ярко видна и заискрилась разными цветами.

– Радуга! – закричал Нетот. – Смотри, это же радуга!

– Именно! – откликнулся Учитель. – Радуга – это дорога богов. Говорили тебе в деревне?

– Точно, – вспомнил Нетот. – По радуге боги приходят к людям, и по радуге можно подняться на Небеса!

– Можно, да не всем!

– Почему?

– Было время, когда Небо было близко к Земле. Тогда люди и боги ходили друг к другу в гости. Однако однажды люди захотели быть как боги, а потом и вместо богов. И тогда боги подняли Небеса и закрыли Входы…

– А с чего люди захотели этого?

– Про древо познания, что в раю, слышал?

– Ну да! Отведав с него, первые люди совершили грех, как поп рассказывал. Кажется, они поняли, что голые, и что с этим делать.

– Ну… Так у вас и рассказывают, что отведав от Древа познания Адам познал жену свою, а после этого устыдился своей наготы… И с тех пор соитие между мужчиной и женщиной стало считаться грехом… Словно оно не естественно… Бред это! Отведав от Древа познания, люди поняли, как стать богами. Вот за это они и были изгнаны. Делать больше богам нечего, кроме как следить, трахаются ли человечики!..

– Так познание – это битва за божественность?

– Познание – это битва за силу и власть…

От этих слова Нетот погрузился в долгое раздумье. И пока он в нем находился, слой облаков кончился, и начался еще один долгий подъем выше в безмерном световом пространстве, под которым были бесконечные снежные поля облаков. Земля пропала, словно ее смыло, и сознание Нетота тоже, похоже, очистилось от земных мыслей. Он не придал особого значения тому, что Учитель начал слегка отставать, пропуская его вперед. Но почувствовал, что приближается нечто, невидимое, но ужасающее. И остановился.

Учитель тоже остановился, поджал нижнюю губу в улыбке и помотал головой, словно не ожидал такого:

– Что ж, позволь тебя представить Вратам, раз уж ты их сумел разглядеть!

И он грациозно протянул руку вперед, в пустоту, и низко поклонился. Нетот по-прежнему ничего не видел, но сивон пробегал холодными волнами не только по его спине, но по ногам, рукам и шее. И он, не раздумывая, поклонился тоже.

И в тот же миг в пространстве перед ними появилось едва видимое марево, по бокам которого стояли уходящие сквозь облака вниз световые столбы. Их макушки растворялись где-то в вышине, а марево между ними слегка звенело.

– Это Вход, который твой покорный слуга поставлен охранять. Поэтому можешь с этого мгновения звать меня не Учителем, а Стражем, – сказал Учитель.

Нетот кивнул и спросил:

– Мы сможем войти?

– Я страж, а не привратник. Я поставлен не впускать.

– А где привратник?

– Его уже давно нет… Привратники приходят гораздо реже стражей…

– Можно потрогать? – спросил Нетот.

Учитель приглашающим жестом показал на марево между столбами.

Нетот подошел и почувствовал, что его остановило нечто невидимое. Гудение слегка усилилось, но стало мелодичней.

– Хорошо звучит, – сказал Учитель. – Значит, ты не враг.

– Но войти все равно нельзя… – ответил Нетот. – А разве нельзя просто облететь эти столбы?

Крук тут же бросился в обход столба, и было видно, как он ударился обо что-то невидимое.

– Ты обязательно должен попробовать, – сказал Учитель.

Нетот глубоко вздохнул, выдохнул, задержал дыхание и прыгнул с дорожки, превращаясь в коршуна.

Крылья почему-то держали его здесь хуже, чем обычно, но он приспособился и сделал несколько кругов, замедлил полет и подлетел к тому месту, где пытался пролететь ворон. Удар оказался довольно чувствительным. Он отлетел и попробовал еще: пространство было твердым и словно звонким. Нетот попробовал пролететь по другую сторону от столбов, но там было то же самое.

Он подлетел к Учителю и завис над ним, трепеща крыльями.

– Вот поэтому ее и зовут Твердью небесной, – сказал Учитель, глядя в желтые глаза коршуна. И тут же прыгнул вниз, на ходу превращаясь в сокола.