Текст книги "Пулковская Цитадель"

Глава седьмая
Здравствуй, мама

Пятнадцатое сентября 2013 года, ранний вечер, город Санкт-Петербург, улица Внуковская, бизнес-центр «Пулково Скай».

– Лиза, у тебя мобилка еще живая? – спросил Костя.

– Да, вполне. Позвонить надо? А твой тоже сел? – рассеянно поинтересовалась девушка, – ради бога. У меня тариф «ЕЛЕ 2», берет не везде, зато дешево. А зарядник я всегда с собой ношу.

– А… мне в Москву позвонить надо.

Лиза пожала плечами:

– Только недолго, ладно? А то тут целая очередь желающих. У тебя кто в Москве? Девушка?

– Дедушка, – хмыкнул Костя.

– Я серьезно.

– И я серьезно. На самом деле – дедушка.

Костя пробежался по кнопкам, и после двадцатисекундного ожидания радостно заорал на весть коридор:

– Деда Дима, привет. Это Костя. Да, из Питера… Да что творится – тебе доложат, а я с чужого мобильника, так что ты на это номерок денежек брось, хорошо?.. А сколько не жалко! Это хорошей девушки мобилка, она – не жадная, так что и ты не жадничай, о’кей? – Костя подмигнул Лизе и, уладив финансовый вопрос, принялся подробно описывать свое положение в осажденной крепости.

Пока он говорил, Лиза смотрела куда-то в пространство и почти не слышала трескотни парня. Но кое-что ее все же зацепило. И когда Костя закончил и протянул ей телефон, она как бы между прочим поинтересовалась:

– А дедушка у тебя кто? Что ему обстановку в Питере докладывают?

– Ну, – Костя, казалось, смутился, – большой человек, да. Но он мировой дед. Я его люблю.

– Так ты внук министра Дмитрия Хайретдинова? – прямо спросила Лиза, глядя на парня в упор сощуренными глазами. – А какого ляда ты пиццу разносишь, а не на личном вертолете по Мальдивам катаешься?

– Да мне, в общем, и скутера хватает, – пожал плечами Костя, – на фига мне вертолет. Он керосина кушает немеряно.

– Дела, – Лиза покрутила головой, – а чего ты с мужиками не пошел? Не взяли?

– Никодим, тот, который сейчас всем рулит, сказал, что нос не дорос, – Костя плюхнулся прямо на пол рядом с креслом, где сидела девушка.

– Плюнь, – посоветовала Лиза, – здесь тоже бывает горячо. Хорошо, что ты остался, может быть, пригодишься. А этот… – Лиза настороженно оглянулась. – Петр-потрошитель с ними пошел?

– Да нет, его тут оставили дежурным по апрелю. Типа на всякий случай.

– Не нравится он мне, – буркнула Лиза.

– Ну, жестокий он, конечно… Но, возможно, сейчас так и надо. Никодим тоже не сахарная булочка.

– Никодим – мужик жесткий, но с мозгами регулярно созванивается. А у ЭТОГО крыша явно в пути… знать бы еще, откуда и куда.

– Путь у нас один – из темного прошлого в светлое будущее, – скривился Костя.

– Там и встретимся, – кивнула Лиза.

Молодые люди посмотрели друг на друга как заговорщики, которые абсолютно уверены, что заговор провалился и «все под колпаком у Мюллера».

– Слушай… – Костя замялся, но Лиза поощрила его взглядом. – Как ты думаешь, с этим Пашей, ну, Демкиным отцом, все в порядке? Мне кажется, Лариса что-то недоговаривает.

– Или сама не знает, – предположила Лиза, – Ее парень исчез как раз в то время, когда все это началось. Таких совпадений не бывает.

– А она? Догадывается?

– Бог знает. Лариска, между нами, далеко не гигант мысли.

– И хорошо. Жена и не должна быть слишком умной, – подумал Костя. К несчастью, подумал вслух.

– Жена? Э, как тебя цапануло. У тебя серьезные намерения? – недоверчиво хмыкнула Лиза.

– А что? Если этот Паша погиб… А Демке отец нужен. Если мы с Ларисой поженимся прямо сейчас, парень ничего и знать не будет. Он, между прочим, даже немного похож на меня.

– Точно, – кивнула Лиза, – тебя помыть, побрить, пустышку в рот вставить – и вылитый Демка.

– Издеваешься?

– Есть немного, – кивнула Лиза, – но это не от злобности натуры, а от зависти. Люди даже рядом со смертью только о жизни думают. Вы с Лариской, Катя эта… Марч и Алекс. А мне, блин, по жизни на чужом балу в валенках танцевать.

– Ты чего? – Костя даже слегка испугался, – плакать собралась?

– Да нет. Но погрустить-то я могу?

– Святое дело, – одобрил Костя.

Неслышно ступая по мягкому ковру, подошла Лариса. Она была одна. Ребята так привыкли видеть ее со свертком на руках, что удивились.

– А где Демка?

– Катя его нянчит. Сказала, что мне отдохнуть надо.

Они долго смотрели на возведенные баррикады, как оказалось, не слишком надежные, и думали каждый о своем. Лариса думала о том, что в последнее время жизнь щедра на разные пакости, значит, по логике, вскоре должна наступить светлая полоса. Скоро она должна увидеть маму, потом они выберутся отсюда. Их встретит отец, и они разыщут Пашу.

Костя – о том, что Лариса натуральная блондинка, и такой красивой девушки он не встречал никогда в жизни. А что с ребенком – так это даже хорошо. Будет занята сыном – на приключения не потянет, как всех красивых. Да и он не урод, и даже совсем напротив. Не может он ей не понравиться. Костя лелеял надежду, и даже, как ему казалось, пару раз поймал ее заинтересованный взгляд. Хотя нет… или да? Ах, этот Паша, отец Демки. Может, он жив? Костя четко решил, что если нет, он будет настойчив, как никогда до этого. Он едва заметно тряхнул головой, сбрасывая мечтательность. А то уже Лариска начала мерещится… в душе. Безобразие да и только. Вот именно, что только. Только бы выжить…

А Лиза размышляла о том, что ее семейная жизнь, похоже, накрылась тем, чем обычно накрываются такие вещи. Потому что про ситуацию в Питере передавали по всем каналам, она все время на связи, у нее, одной из немногих, ничего не случилось с мобильником, он даже заряжен постоянно… Но парень, с которым они сходили в ЗАГС всего-то полтора месяца назад, и который сейчас по делам в Праге, за эти страшные двое суток ни разу не позвонил ей. Даже для приличия. Роуминг, блин, дорогой… Девушка мысленно махнула рукой – к бесам его! «И где только были мои глаза? Какой же…» – додумать она не успела.

Наверху громыхнуло. Сначала тихо, потом еще раз, и гораздо громче. Девчонки насторожились, а Костя мгновенно вскочил на ноги.

– Что это?

– Ничего хорошего, – ответил Петр. Он появился из диспетчерской, и лицо его было очень серьезно. – Наверху, похоже, драка. Сейчас тут будут.

Все, способные держать «оружие», без суеты, но очень быстро подтягивались на баррикаду. Подошла и Катя, поручив малыша заботам тетушки Тортиллы. Женщин и мужчин оказалось примерно поровну, но «защитники» все равно чувствовали себя неуверенно. Самых боеспособных и самых сильных мужиков Никодим увел в ресторан выручать мадемуазель, заодно и за продуктами, остались лучшие из худших. А красноглазых все уже видели в деле и понимали, что, если всерьез, а по-другому с ними не получится, вся их оборона выдержит нападение дай бог троих-четверых.

– Сколько их? – Лиза задала вопрос, который был у всех на устах.

– Много. Охранники говорят, камеры засекли больше десятка…

– Совсем плохо… – скисла Лариса.

Ответить Петр не успел. Вверху снова загрохотало, на этот раз основательно, видимо, все-таки вышибли заложенные двери, и не успел народ как следует испугаться, как сверху хлынула волна. Какой, к дьяволу, десяток?

– Их тут полсотни!!! – взвизгнула Лариса и принялась с пулеметной скоростью кидать в толпу все, что оказалось под рукой, в основном канцтовары. Толку от этого было – примерно, как если от бомбы панамкой заслониться. Катя, видно с перепугу, не нашла ничего лучшего, как последовать ее примеру и запустить в красноглазых утюгом. Он «пошел верхом». Полная баба в разорванной блузе, которая неслась впереди всех, совершила прыжок, достойный Майкла Джордана, цапнула утюг на лету и, перехватив его поудобнее, ломанулась на баррикаду. В лоб.

Загрохотали выстрелы, и по коридору защелкали пули. Это включились мужчины в форме. Похоже, несколько нападавших сковырнулась вниз, но были они убиты, ранены или просто залегли, никто уже не понял. Волна хлынула на баррикады и в несколько минут размела их, с одинаковой легкостью отбрасывая и стулья, и людей. Лариса успела заметить лишь то, как неуловимо быстро двигался Петр, врезаясь в мешанину из людей и красноглазых, как ледокол «Таймыр» в арктические льды: перехватил, отправил за спину, приложил по шее или в районе поясницы, отбросил очередную сломанную куклу, принял следующую. Не разбирая: свой, чужой. Враг или союзник… Сознание не успело возмутиться, ее дернули за руку и куда-то поволокли. Рядом бежали другие, кто с «оружием» наперевес, кто без. Кого-то швырнули об стену с такой силой, что человек сполз под ноги, а на стене образовалась порядочная вмятина. Лариса инстинктивно пригнулась, когда мимо нее пролетел и с грохотом впечатался в стену плоский монитор.

Оборона была прорвана, и люди разбегались, кто куда мог. Катерина бросилась в диспетчерскую, а Галина едва успела нырнуть под стол.

– За мной, – крикнула Лиза. Оказалось, это она все время тащила Ларису за руку.

– Демка! – пытаясь освободиться, девушка рванулась в ту сторону, где была «ее» комната. – Пусти, там же Демка!

– Дура, коридор перекрыт! – заорала Лиза. – Шевелись, сейчас они будут здесь.

Заскочив в небольшую комнатку и втащив за собой упиравшуюся подругу, Лиза принялась заваливать вход всем, что попадалось под руки: придвинула стол, приволокла второй.

– Да помогай же! Шокаться потом будешь, сейчас времени нет!

Лариса опомнилась. Вдвоем они быстро подтащили к дверям стелаж вместе с бумагами, навалили сверху стульев, каких-то ящиков, с трудом подтянули-подкатили огромную кадку с пальмой. Взмокли, как мыши под веником, но не замечали этого. В коридорах творилось нечто невообразимое. Там стреляли, правда, все реже и реже, что-то падало и билось, а что-то просто падало, кричали люди…

В дверь заколотились.

Покрывшись от страха гусиной кожей, девчонки привалились к ней, прижимая ненадежную конструкцию собой.

– Это свои! – заорали из-за двери. – Свои, откройте!

– Кто – свои? – нервно спросила Лиза. Ее зубы выбивали крупную дробь, а рукав белой блузки треснул по шву.

– Тебе паспорт показать? – рявкнули из-за двери, – Костя это!

Надседаясь, девчонки кинулись разбирать только что возведенную баррикаду. К счастью, полностью этого делать не пришлось. Худой, как трость, внук министра просочился в щель, куда в нормальное время не пролезла бы и кошка – и тотчас привалился к ней изнутри, наблюдая пустыми и совершенно безумными глазами, как девушки, кряхтя и выражаясь не по-женски, снова двигают пальму.

– О-ой, – тихо провыл он, – как там страшно. Эти… Галину из-под стола вытащили и по коридору погнали, как зайца.

– А что грохнуло, граната? – тяжело дыша, спросила Лиза.

– Да нет, откуда здесь гранаты… Охранники шоковый взрывпакет рванули. Дыму много, а толку ноль.

– Там хоть кто-нибудь еще дерется? Или уже нет?

– Не знаю.

– Господи, помоги нам, – тихо прошептала Лариса, – помоги моему сыну, Господи. Спаси нас всех…

Они сидели долго. Наконец крики и грохот в коридоре стихли, а потом и вовсе прекратились. Но выйти они не решались. Сознание рисовало всякие ужасы: растерзанные тела, оторванные конечности, залитый кровью пол, а вместо людей монстры с красными глазами и цветными рожами.

Когда раздался тихий стук в дверь, Лиза вздрогнула и не сразу сообразила, что за звук она слышит.

– Стучат, – сообразил Костя. – Кто-то из наших?

– Да уж, ЭТИ бы не так стучали, – кивнула Лиза.

– Здесь кто-нибудь есть? – спросили из-за двери, и Лариса с огромным облегчением узнала голос Кати.

– Что там? – крикнула она.

– Все в порядке. Мы отбились. Никодим с мужчинами вернулись… Выходите.

И тут нервы у девушек не выдержали, и они истерически захохотали, размазывая по щекам грязные слезы и глядя друг на друга шалыми глазами.

Костя подскочил к двери и с кряхтением отодвинул кадку.

– Доктор нужен, – крикнул он в коридор, – срочно! У этих двоих шифер съехал. Им что-нибудь вколоть надо успокаивающее.

Коридор выглядел так, словно здесь проходили съемки мелкобюджетного ужастика. Лиза зажмурилась.

Но вокруг уже царила жизнеутверждающая деловая суета. Оставшиеся в живых бегали с одноразовыми тряпками и, под руководством обоих врачей в резиновых перчатках по локоть, замывали пятна крови пахнущей хлоркой жидкостью. Рядом с диспетчерской раздавался иногда срывающийся на визг, но деловой и напористый голос Гали. И Лиза подумала: «Есть же люди, которых даже конец света не заставит выйти на улицу в плохо поглаженной блузке».

* * *

– Ты кто? – допытывался Никодим у незнакомого мужчины, пристально глядя ему в глаза. На всякий случай.

– Здравствуйте… – робко и с акцентом ответил белокурый парень с огромным фингалом под глазом.

– Это наш, – поспешно вмешалась Галина, – Тойво Хуспасало – финский инженер.

– Да-да, – закивал головой финн.

– Инженер, – хмыкнул Никодим, – ну тогда добро пожаловать. Ты как вообще?

Финн немного оживился, глаза просияли. Никодим проследил за его взглядом.

– Тойво, как дела? Цел? – К разговору подключилась девушка, которую ранее Никодим видел за стойкой администрации.

Тойво вновь закивал.

– Плохо, – ответил он по-русски и тут же перешел на свой родной язык: – Tämä on kauheaa Maire! Mitä täällä tapahtuu? Kimppuumme hyökättiin eilen… Matti on murhattu, ja luulin, että Rudolfkin on kuollut. Näin hänet tänään, ja hänkin on tullut hulluksi. Hän haluisi tappaa minut Maire! [14]14
  Это ужасно, Майре! Что тут происходит?! На нас напали еще вчера… Матти убит, Рудольф, я думал, тоже. Но сегодня я видел его, он тоже сошел с ума! Майре, он хотел меня убить! – (финский).


[Закрыть]

Ишь как его приложили, – подивился Никодим, – раскудахтался, не остановишь.

– Venäjällä ei ole mitään järjestystä. Onpa kamalaa. En ymmärrä mitään…[15]15
  В России совсем нет порядка. Это ужасно! Я ничего не понимаю… – (финский).


[Закрыть]

– Ему лучше отдохнуть, – предложила Майре. Она протянула Тойве руку. – Пойдем.

– Чаю ему… а лучше кофе, – вдогонку им кинула Галина.

– Ага. Полведра кофе и мешок печенья, а то тощ больно, – съязвил Никодим и вдруг застыл, как истукан.

Двое парней из авиакомпании выносили труп охранника Максима. Тот до последнего отстреливался от паразитов с красными глазами, пока были патроны, а потом саданул им по головам тяжелой рукояткой. Но его достали. Никодим сам видел и сам пригвоздил спятившую толстую бабу своим импровизированным копьем. Удачно пригвоздил – насквозь. Пальцы Максиму так и не смогли расцепить, и рука его болталась, зажимая ствол.

– Жаль. Хороший был мужик, – буркнул на прощание Никодим себе под нос, но Катя услышала.

Она подошла сзади.

– Десять.

– Что? – не понял Никодим.

– У нас десять трупов.

– Нет, так дальше не пойдет. Их надо либо закапывать, либо сжигать. Во всех зданиях наверняка полно трупов… я уж не говорю про первый этаж. Там убитых не перечесть.

– Да.

Никодим с Катей обернулись. Перед ними стояла Юлия Петровна.

– Скоро они начнут разлагаться, и к вирусу добавится новая проблема… – заметила она. – Сейчас еще и тепло, а тут мухи и другие разносчики…

– Не надо. Умоляю, не продолжайте! – Екатерина прикрыла глаза. – И так тошно. Кругом смерть… только одна смерть.

– Валерьянки?

– Нет, спасибо. – Катя взмахнула рукой. – Я лучше пойду… полы мыть.

– Что с девчонками? – вопросил Никодим, кивая на Ларису и Лизу.

– Нормально, – ответила Юлия Петровна, – легкий шок. Сейчас придут в себя. Я им успокоительное дала.

– Хорошо.

* * *

Суета продолжалась. Защитники цитадели наводили порядок. Но главное – трупы. Никодим не на шутку озадачился данным вопросом. Ну не в окно же их выбрасывать… особенно если эта не открываются. Первый этаж вообще прибрать не реально. А этажей этих тут четырнадцать. Вот незадача. Мысли сплетались, пересекались, но одна вопила все громче – пора уходить!

– Никодим, куда трупы девать? – крикнул мужчина в лётной форме, вытаскивая за ногу из кабинета чье-то тело. И этим криком вывел Никодима из раздумий.

– Мама, – вдруг всхлипнула Лариса. И неожиданно страшно закричала: – Мама! Мамочка!..

На ней повисли трое, но Лариса все равно как-то умудрилась вывернуться и кинулась к телу, которое уже выносили. Это была женщина с коротко подстриженными каштановыми волосами, в грязном и потрепанном, но когда-то элегантном «деловом» костюме. Она нашла свою дочь. Как и обещала.

Лариса билась в истерике. Врач, Юлия Петровна, немедленно подскочила к ней и попыталась, как могла, успокоить девушку, но это ей не удалось.

– Принесите мальчика, – распорядилась врач, – кто-нибудь, сходите за ее сыном. Иначе она сейчас о стенку биться начнет, мне с этим не справится. Может быть, ребенка увидит – опомнится.

Лиза огляделась. И встретилась взглядом с огромными, в пол лица, темно-синими глазами невысокой худенькой девушки. В них была такая боль, что Лиза не выдержала и отвела взгляд. Почти незнакомая девушка моргнула. Потом подошла к Лизе и тронула ее за плечо.

– Ты подруга Ларисы? – спросила она.

– Да… наверное, уже можно и так сказать.

– Я – Алекс. С радио «Цитадель». Ее мама позвонила нам еще утром, рано. Сказала, что заразилась. Уже глаза покраснели… Просила передать Ларисе и Деме, что она их очень любит. И еще – чтобы Лариса не искала Пашу. Его нет в живых. Сможешь ей это сказать?

– Но не сейчас же! – испугалась Лиза.

– Конечно нет. «Хватит каждому дню злобы его». Скажи завтра. И еще, Елена Карпуничева просила передать, что ее муж сейчас в Москве. Но он собирается приехать, как только город откроют. Пусть Лариса ждет.

– А… – Лиза помедлила. У девушки-диджея было такое лицо, словно мир под ней дал трещину, и Лиза решилась: – У тебя что-то случилось?

– Ничего, – покачала головой диджей, – ничего. Все в порядке. Она отвернулась и быстро пошла по коридору мимо суетящихся людей. И все, кто замечал это выражение, уступали ей дорогу.

Алекс дошла до угла, который они с Марчем уже успели обжить. Посмотрела вокруг. Откинула с глаз волосы. Вдохнула. Выдохнула. Медленно сосчитала до десяти. Потом придвинула к себе микрофон и спокойно заговорила:

– Привет всем, кто меня слышит. С вами радио «Цитадель». Только что мы выдержали нападение красноглазых. Их было больше двадцати человек. Среди нас есть погибшие и раненые. В первые минуты боя погиб диджей Марч. – Алекс судорожно сглотнула, отвернувшись от микрофона, и продолжала тем же ровным, хорошо поставленным голосом: – Нам удалось убить почти всех. Огромное спасибо нашим мужчинам и особенно охранникам Максиму и Степану, они очень выручили своими пистолетами. Максим погиб… – она замерла на секунду, прикрыв глаза. Вдох – выдох. – Если где-то еще остались здоровые, не зараженные люди, подходите к нам, на второй этаж. У нас есть электричество, вода, продукты, врачи и лекарства. Мы вас ждем. А сейчас на нашем радио время музыки.

Девушка положила на колени видавшую виды шестиструнку, взяла пару аккордов и, слегка наклоняясь к микрофону, запела. Для кого она пела? Слышал ли ее кто-нибудь, кроме тех, кто укрылся здесь же? А может быть, она пела для того, кто уже не мог ее слышать? Впрочем, она верила, что душа бессмертна, а значит, ничего страшного не случилось. Ничего страшного вообще случиться не может. Никогда и ни с кем. Песня, которую пела Алекс, была о смерти. Но начиналась с аккорда ре-мажор. Народ замер, бросив свои дела.

 
– Пусть будет так, эту песню я допою без тебя.
Я у черты, нет больше места рядом со мной.
Сделаю шаг, и, может, взлечу выше дождя.
Или, остыв, лягу на камни белой волной.
 
 
Это моя война, и пули летят в меня.
Вера – моя стена, сердце – моя броня.
Дерзость – мое крыло, меч мой – и щит, и флаг.
Я разверну его, только не знаю как.
 
 
Пусть обожжет мои плечи холод большой высоты.
Я сохраню память о том, как было тепло.
Этот полет и крылья мои – их выдумал ты.
А я разверну их в пол земли, чтоб стало светло.
 
 
Это моя война, и пули летят в меня.
Вера – моя стена, сердце – моя броня.
Дерзость – мое крыло, меч мой – и щит, и флаг.
Я разверну его, только не знаю как. [16]16
  Стихи Татьяны Смирновой.


[Закрыть]
 

Лариса иссушила глаза над телом матери, затем резко встала, оттолкнув докторшу.

– Где Демка? Где мой сын?

Взъерошенная тетушка Тортилла немедленно шагнула вперед.

– Здесь он. Здесь.

– Так что делать с трупами? – Мужчина повторил свой вопрос.

– Грузите в лифты – и на самый верх! – ответил Никодим и решительно направился в кабинет директора. Где-то там он видел схему всего здания.

Однако дойти туда ему не дали.

– Нам удалось захватить одного, – с деловым видом доложил Сергей Сергеевич.

– Да ну.

– Он свалился со стола, а этот здоровяк его битой по голове. Я уж думал конец ему, но потом смотрю – оклемался.

– Где?

– В подсобке.

– Пойдем, глянем врагу в глаза. – Никодим сделал жест рукой, приглашая главного инженера следовать первым.

Оба врача были уже тут и с неподдельным интересом разглядывали пленного. Красноглазый мужчина худощавого телосложения сидел на металлическом стуле, накрепко опутанный тонким стальным тросом по рукам и ногам. Он скалил зубы и рычал, постоянно пробуя путы на прочность. Мокрые волосы плотно облепили его череп. Никодим приблизился и заметил, что волосы у красноглазого вовсе не мокрые, они пропитаны кровью.

– Крепко ты его приласкал, – заметил Никодим здоровяку с битой.

– Да мало еще… – ответил парень, постукивая оружием себе по ладони.

Сергей Сергеевич не успел захлопнуть за собой дверь, как за ней раздалась финская речь. И тут же любопытный Тойва заглянул в комнату.

– О, – вскинул он изумленно брови. – Это кто будет? Косоглазый?

– Красноглазый! – поправил его доктор. – Знаете, весьма любопытный субъект.

– Красноглазый, – повторил финн медленно, почти по буквам. – Да. Они нападали на нас. Я одному… как это по-русски? – Он занял боксерскую стойку и забавно потряс кулаками.

– Врезал! – подсказала появившаяся Майра. – Тойво, пойдемте, вас там Галина разыскивает.

– Нет. Я оставаться и видеть этого… – неожиданно запротестовал финский инженер.

Меж тем, докторша кружила вокруг пленного и внимательно изучала его кожу.

– Изменения пигментации очень явные, – констатировала она и неожиданно дотронулась до красноглазого. – Кожа очень твердая. Как будто задубела… видите, Артем Алексеевич?

– Да, – кивнул врач, подойдя ближе. – Лопнувшие капилляры придают коже фиолетовый цвет… странно, Юлия Петровна, но я осмотрел почти всех убитых при нападении. Пигментация у всех разная… а у двоих вполне нормальный цвет кожи. Странно…

– Ничего странного, – вмешался Никодим. – Ведь вирус может действовать индивидуально.

– Ваша правда, – подтвердил доктор, – у каждого индивидуальная реакция на раздражитель.