Текст книги "Жуткая история Проспера Реддинга"

– Здесь есть свободное место, – подняла руку одна девочка. Она убрала сумку, чтобы я сел. – Привет, меня зовут Лиззи, а напротив – Коди и Брейтон.

– Прос… М-м… Итан, – представился я. – Спасибо, что разрешила сесть рядом.

Она удивленно на меня посмотрела:

– Пожалуйста. А почему бы мне не разрешить?

Потому что в Редхуде даже те, кого я не знал, вставали и уходили в другой конец класса, если я пытался сесть рядом.

Огромные окна за спиной мисс Драммер давали море света, несмотря на пасмурный день и дождь.

– Итак, несколько объявлений, пока вы не принялись за свои проекты, – сказала учительница, подходя к отдельно стоящей пробковой доске. – Сначала плохая новость: дирекция сообщила, что в школе закончились стены, которые мы можем расписывать. Придется придумать другой проект на ваш выпускной.

Класс разочарованно зашумел.

– Поэтому мы возвращаемся к этой доске, – сказала мисс Драммер, подмигнув. – Хорошо, что мы все очень креативные и у нас полно идей. Подумайте об этом на выходных. Только помните – это должно быть что-то полезное, над чем мы сможем работать вместе. А теперь хорошая, то есть, прекрасная новость. – Мисс Драммер потрясла какой-то бумажкой. – Наша прекрасная Лиззи заняла второе место в штате на художественном конкурсе среди учеников седьмых, восьмых и девятых классов за работу «Дома, в гавани».

Лиззи, сидевшая рядом со мной, замерла и покраснела как рак, пока все радовались.

– Молодец, девочка! – сказала мисс Драммер. – Скоро нам пришлют табличку с твоим именем и сообщат о церемонии награждения.

– Ого, спасибо! – выдавила Лиззи, едва справившись с волнением. Остальные уже занялись своими проектами, а она так и смотрела на свой рисунок.

Мисс Драммер ходила от одного ученика к другому и комментировала работы, а я открыл блокнот и попытался придумать несколько идей для ее сестры.

– Итан, прости, забыла объяснить тебе, – сказала мисс Драммер, когда очередь дошла до меня. – На этой неделе у нас проект: «Любимое явление природы», живопись маслом. Очень интересно посмотреть, что у тебя получится. Давай, покажу, где взять холст.

– Извините, – сказал я, оглядывая материалы. – У меня вопрос: можно я останусь с вами на все две с половиной недели и займусь проектом для мадам Драммер?

При упоминании о сестре мисс Драммер побледнела.

– Прости, как ты сказал?..

– Для «Сурового испытания» нужны новые декорации, – пояснил я. – И только здесь помещение достаточно просторное, чтобы можно было их нарисовать.

– Точно, – отозвался Коди, сидевший напротив. – У них, кажется, лопнула батарея в хранилище, да? Наверное, все декорации испортились.

– Правда? – спросила мисс Драммер. Она пробормотала что-то себе под нос и добавила: – Почему же она ничего об этом не сказала?

Я не стал говорить, что, возможно, это как-то связано с тем, что ее сестра считает, что у мисс Драммер «куриные мозги».

– А может, это и будет нашим общим проектом? – спросила Лиззи. – Давайте сделаем новые декорации для школьного театра!

– Хорошая идея, – сказала мисс Драммер, положив руку мне на плечо. – Я поговорю с сестрой и попрошу, чтобы она составила список сцен, к которым нужно придумать декорации. Спасибо, что рассказал нам об этом. А теперь я все-таки покажу тебе, где лежат холсты…

Я пожал плечами и пошел за ней к другой полке, слушая инструкции о размерах холстов и материалах, и что для чего следует использовать. Я вернулся за стол и стал раскладывать принадлежности для рисования, а Лиззи подошла к пробковой доске и сняла листок с новостями о конкурсе.

– А кто выиграл первый приз? – спросил Коди.

Лиззи посмотрела на листок и рассмеялась:

– Не трудно догадаться! Проспер Реддинг.

Я замер.

– Статистика! – сказал Брейтон. – Эта семья – просто нечто. Можно посмотреть?

Лиззи передала ему листок.

– «Вид на Дом», Проспер Реддинг, – прочел Брейтон.

– Что? – воскликнул я.

Коди придвинулся ко мне.

– Да вот, сам посмотри. Кстати, совсем не плохо. Теперь мы хотя бы знаем, что это победа талантливого человека, и судьи в жюри не купленные.

– Вообще-то Реддингов так много! – засмеялся Брейтон. – Может, судьи просто их родственники.

Я смотрел на объявление и руки у меня тряслись. Но оно было там – мое имя. И фотография небольшого рисунка, который я собирался подарить Прю на день рождения. Но потом передумал. Мне стало ужасно неловко, и я спрятал его под кроватью.

Прю… Наверное, это сделала она. Нашла его и отправила на конкурс от моего имени. О, нет. Глаза защипало, мне нужно было выйти проветриться на несколько минут. Но… Я выиграл. Не Итан Уайт, а Проспер Реддинг.

– Ты что, знаком с кем-то из Реддингов? – спросила Лиззи. – Ты так удивлен.

– Нет, – сказал я как можно более убедительно, отложил объявление и взял кисть.

Если за последнюю неделю я что-то и усвоил, так это то, что я должен категорически отрицать, что знаю свою семью. И особенно сестру-двойняшку.

Глава 23
Затянувшаяся встреча

Нелл встретила меня у театра, ее глаза сверкали, она едва переводила дух от восторга.

– Я получила эту роль! – сказала она. – Я получила эту роль!

– Какую роль? – я прикинулся дурачком.

Она хлопнула меня по плечу.

– Эту! Ну, ты понял.

– Круто, – сказал я. – Поздравляю, ты ее заслужила… Я рад, что мадам Драммер передумала.

«Разве ты не скажешь ей, что это твоя заслуга?» – с любопытством спросил Аластор.

«Нет, – ответил я. – И это не моя заслуга. Это талант Нелл. Я просто обратил внимание мадам Драммер на то, что идеальный кандидат у нее под самым носом».

Свершилось. Иногда, когда застреваешь в ежедневных заботах, теряешься в мыслях, страшно начинать все сначала или даже просто что-то менять. Но я совершенно уверен, что даже если бы не поговорил с учительницей актерского мастерства, Нелл все равно попала бы на прослушивание.

«Понимаешь теперь, как легко открываются двери, когда появляется нужный человек с хорошими идеями и правильным ключом? Фортуну можно оседлать или с кем-нибудь разделить.»

«А не очень правильную вещь, например, контракт, можно использовать во благо… Помогать людям воплощать свои мечты, чувствовать себя принятым в обществе, не таким одиноким».

«Именно, – промурлыкал Аластор. – И это, и многое другое».

Я помотал головой, пытаясь отогнать от себя эту мысль. Но она застряла в мозгу незваной, нежеланной гостьей.

– Ни с того, ни с сего она вдруг заговорила о том, что стоит изменить декорации и костюмы на современный лад, – не умолкала Нелл, пока мы шли к автобусу. – Это было так неожиданно, но идея всем очень понравилась, и мы решили репетировать все выходные. Характеры героев почти не поменяются, а текст мы все знаем, нужно только изменить декорации. Тем более что старые уже никуда не годятся. Думаю, получится хорошо.

– Да, другая мисс Драммер, учительница рисования, сказала, что восьмиклассники могут сделать декорации в качестве подарка школе на выпускной, – сказал я. – Мы как раз думаем начать с оформления «Сурового испытания».

– Ах, да! Как прошло рисование? – спросила Нелл, стараясь идти помедленней. От счастья она почти бежала вприпрыжку.

– Хорошо, но случилось кое-что странное… – начал я, и вдруг замер, услышав хорошо знакомый замогильный голос позади себя.

– Скажите, вы видели этого мальчика?

Клянусь, это было так, будто кто-то огрел меня бейсбольной битой по затылку. Перед глазами все поплыло, в горле застрял панический вопль, все тело напряглось, как будто меня тянули в разные стороны, чтобы разорвать на части.

Я прекрасно знал этот голос и знал, чье лицо увижу, если обернусь.

Дворецкий Рейберн!

На секунду я просто остановился и подумал, видел ли я его когда-нибудь за пределами дома. При свете солнца его кожа была похожа на белый шелк: такая же бледная и тонкая. А всегда ухоженное облачко пушистых седых волос вокруг его головы было неловко зализано на лысину.

Ну конечно! Если бабушка приехать не может, она отправит на поиски единственного человека, который презирает меня не меньше, чем она сама. Рейберн был единственным неофициальным представителем семьи, не известным широкой публике.

Я оглянулся, чтобы подтвердить свою догадку. Трость Рейберна постукивала по замерзшей земле и слегка приподнималась, будто для удара, когда мимо пробегали дети. От царившего вокруг веселья его потряхивало, лицо посерело, и он с отвращением кривил рот. Очевидно, Рейберн давно не занимался чем-то, что не относилось к открыванию, закрыванию и запиранию дверей. Рядом с ним стоял один из завучей и показывал уборщику какую-то фотографию.

«Беги, слизняк! Беги!»

Нелл посмотрела мне за спину:

– Кто это?

– Наш дворецкий, – прошептал я.

– Ясно. Успокойся, – тихо сказала она. – Иди быстро, но не слишком.

– Насколько быстро? – прошептал я с дрожью в голосе, которая меня бесила. Мне нельзя домой, пока мы не вытащим из меня Аластора и не докажем, что я больше не связан с демоном, который должен все уничтожить.

Я закрыл глаза. Но все, о чем я мог думать, был серебряный нож в руках у бабушки, сверкавший в свете свечей. Я оступился и шагнул в лужу.

– Да я сотни детей вижу каждый день, – говорил уборщик.

Нелл взяла меня под руку и заставила идти рядом.

«Беги! – орал Аластор. – Он пришел за нами!»

– Нелл! Корнелия! – позвал завуч, поправляя галстук с привидениями. – Можешь подойти на минутку и поговорить с этим господином?

– Я боюсь пропустить автобус… – попыталась отказаться Нелл.

– Мы попросили водителя задержаться на десять минут, – возразил завуч. – Мы не отнимем у тебя много времени.

– Оставайся здесь, – пробормотала Нелл, обращаясь ко мне. – Не забудь про чары. Он не узнает, кто ты, если сам себя не выдашь.

Я смотрел ей вслед, и понимал, что если и не выдал себя, то все равно, возможно, дал зацепку если не маме и папе, так другим родственникам. Дядя Барнабас прав, у бабушки полно козырей в рукаве, она могла узнать, что кто-то звонил с незнакомого номера на мамин личный и тщательно охраняемый телефон. Возможно, кто-нибудь рассказал бабуле о подозрительной активности, и она отправила сюда Рейберна узнать, не я ли это звонил.

«Прости, мама», – подумал я. Из-за меня, из-за моей минутной беспечности весь план едва не пошел прахом. Ну, хотя бы чары еще со мной.

«Пока с тобой», – любезно напомнил Аластор.

– У Нелл и ее отца аттракцион – «дом с привидениями». Там бывает много туристов, – говорил завуч. – Может быть, она видела вашего мальчика.

Завуч показал Нелл фотографию, и она закатила представление, глядя на снимок и пытаясь вспомнить мое лицо.

Но дворецкий смотрел только на меня.

– Мистер Мэтьюс, немедленно прекратите! – окликнул завуч мальчика, который катался на скейте по мокрому пандусу и явно собирался свернуть себе шею.

Он повернулся, чтобы вернуть фотографию Рейберну, но тот вдруг указал на меня костлявым пальцем. Из-за дождя я расслышал только: «Мальчик, похож по описанию… телефон… “Колдовской отвар”».

Меня бросило в пот, он струился по шее вместе с каплями дождя. Я паниковал, несмотря на чары, которыми Нелл изменила мою внешность.

– Мальчик! Да, я к тебе обращаюсь! – Я только подумал о том, чтобы броситься бежать, но рука, похожая на руку призрака, схватила меня за воротник толстовки и встряхнула. – Куда вы торопитесь, юноша? Вы что-то скрываете?

Я помотал головой.

– Хозяйка кофейни рассказала, что мальчик, очень похожий на тебя, заходил к ней и сделал несколько телефонных звонков. Может быть, ты случайно ошибся номером?

Я помотал головой.

– Точно? – спросил Рейберн. – Ты уверен, что никакой другой ученик не просил тебя позвонить? Скажи-ка, может быть, этот?

И он протянул ужасную фотографию, сделанную, когда я был в пятом классе. Я постарался не вздрогнуть.

– Молодой человек, – начал он, выпуская мой воротник. – Этот ребенок находится в серьезной опасности. Если он просил тебя позвонить…

– Никто меня ни о чем не просил, – прервал я его.

Нелл тысячу раз говорила, что мне нельзя себя выдавать, и объясняла, как работают ее чары, но я так и не додумался спросить, меняют ли они мой голос.

Зато теперь получил ответ.

Лицо Рейберна вытянулось, потом скривилось от недоумения, он снова развернул меня к себе и наклонился ближе:

– Прос…

Внезапно рядом появилась Нелл, которая что-то вынимала из внешнего кармана сумки. Она схватила дворецкого за руку, чтобы привлечь внимание, и как только он взглянул на нее, швырнула щепотку розовой пыли ему в лицо.

Рейберн закашлялся и попытался отмахнуться, но безуспешно. Его рука разжалась, и я наконец вырвался. А он просто… застыл! Его тело расслабилось, плечи поникли.

– Ты никого здесь не видел, – говорила Нелл, вытирая ладони, испачканные чем-то розовым, о свои черные штаны. – Проспера здесь нет. Возвращайся и расскажи им об этом.

Рейберн так и стоял в оцепенении. Нелл не стала дожидаться ответа, обошла его и сказала мне:

– Пойдем.

– Почему ты не рассказала мне про голос? – спросил я, когда мы уже далеко отошли. – Нелл, что происходит?

«Может быть, она все-таки надеялась, что ты выдашь себя?» – Аластор недоумевал, как и я.

– Я… Я просто забыла. Ты рад?

– Чем ты его посыпала?

– Дурманящей пылью, – прошептала она, таща меня за собой по лужам к автобусной остановке. Если бы она помедлила хоть немного, мне пришлось бы бежать к ближайшей урне, потому что меня страшно тошнило, и желудок готов был немедленно расстаться со всем содержимым.

– Что такое дурманящая пыль? – спросил я.

– Травы, кристаллы и всякое такое, – ответила Нелл, наконец выпуская мою руку. Мы скатились с холма, скользкого от мокрых опавших листьев, оранжевых и красных, пробежали под деревьями и ворвались в автобус, когда двери уже закрывались. Мы заняли последние свободные места.

– Моя мама ее придумала. Пыль сбивает с толку и позволяет изменять память, – прошептала она, уткнувшись лбом в спинку сиденья впереди нас. Окна запотели, скрыв от нас улицу. Весь город закутался в густой белый туман. – Только… Не говори ему ничего, хорошо? Не говори Барнабасу, что у меня есть пыль. И вообще, о том, что произошло, не рассказывай. Если он узнает, то запрет нас дома. Он нас не выпустит.

Ужас холодными пальцами коснулся моего горла.

– Да ладно, он так не сделает.

Нелл слегка повернулась, глядя на меня сквозь запотевшие очки.

– Ты его не знаешь. Просто пообещай, ладно?

– Ладно, – сказал я. Мне ужасно не нравилось, что это становится все больше похоже на ложь, чем на секрет.

Глава 24
Аластору помешали

Пока Проспер и маленькая ведьма возвращались домой, Аластор многое успел обдумать. Он молча снова и снова вспоминал, как они с мальчиком чуть было не вернулись в Редхуд.

Чуть не вернулись. Аластора едва не схватили и не потащили обратно в Редхуд.

Страх заставил Аластора кричать, чтобы мальчик бежал. Ничем не прикрытый, отвратительный страх за свою жизнь, которая пока неразрывно связана с жизнью мальчика. Это страшно раздражало демона – и все вместе, и каждая деталь в отдельности. Осознание собственной слабости. Запах мальчишки. Аластор прекрасно знал, что если они вернутся в Редхуд до того, как он восстановит силы и выберется наружу, всё, что Реддинги сделают с мальчиком, они сделают и с демоном внутри него.

Аластор прекрасно знал эту семью, и у него не было ни малейших сомнений в том, что бабуля не станет сдерживаться и убьет их обоих, лишь бы демон не исполнил проклятие, которое он произнес несколько веков назад. Они ни перед чем не остановятся, лишь бы сохранить богатство, даже перед убийством своих родных. Онор Реддинг прекрасно это доказал.

Но… Мальчишка отказывался заключать контракт. Аластор чувствовал, что Проспер несколько раз чуть было не сказал «да», но что-то все время ему мешало. Демон был в смятении. Увидев лишь немногое из того, что можно получить с помощью Аластора, этот отрок все время хотел спрятаться, убежать от своих сил и возможностей. Либо он трус и боится внимания, либо…

Нет. Все Реддинги одинаковые. Даже Онор начинал с чистейших помыслов, но быстро понял, что успех становится гораздо приятнее, если добавить щепотку власти. А стоит однажды ощутить ее, и ты уже не можешь остановиться. Твоему ненасытному сердцу хочется все больше и больше.

Аластор прислонился к разрушенному могильному камню, сунул руку мальчика в пакет, кишащий пауками, которых днем собрал для него Найтлок. Он достал паучка, положил в рот и дал ему немного поползать по языку. Так-то лучше. Он ведь уже чувствовал, что почти заполнил тело мальчика и был готов вот-вот вырваться наружу.

Но теперь, когда он потратил столько сил, чтобы отбиться от гуля, пауки – это единственное средство, чтобы успеть восстановиться и опередить гадких людишек, которые собираются переместить его из тела мальчика в какого-нибудь грызуна.

– Расчеши быстрее, чувак, – эта современная фраза казалась Аластору очень странной. Современный язык он осваивал, слушая мальчика. И благодаря услужливому хобу с его несколько унизительными замечаниями.

– Чеши быстрее, господин, – ответил Найтлок с поклоном. – Я постараюсь превзойти себя, мой повелитель.

– Полагаю, мы можем не так строго соблюдать формальности, – с довольной улыбкой заметил Аластор. – Можешь называть меня просто «Ваше высочество, великий темный князь Третьего королевства».

Маленький хоб покраснел от радости, раскладывая осколки зеркала на одной из могил.

– Ты уверен, что это последний приют ведьмы? – спросил Аластор, и поднял опавший лист, застрявший между могильных плит. – Могила настоящей ведьмы? Иначе не сработает! Луна сегодня слишком слаба, нам нужна дополнительная энергия.

Найтлок кивал.

– Да, да, да! Настоящая ведьма, самая настоящая. Хоб видел, как другие демоны принимали лунные ванны на этой могиле.

Луна считалась источником колдовской силы. Легенды об этом уходили корнями на тысячи лет назад, к мерзким древним грекам, поклонявшимся богине Луны – Артемиде, деве-охотнице.

Аластор, конечно, знал, что лунная сила – подарок Древних, которые хотели, чтобы между королевствами царило равновесие, и чтобы каждый вид существ занимал в мире определенное положение. Древние создали ведьм, и демонов, и людей. Аластор должен быть им благодарен. Но ведьмы – это как болячка на заднице, которую ничем не вылечишь.

Ведьме требовалось не больше часа лунных ванн, чтобы наполниться магией, которой им хватало на целый день. Единственную опасность для них представляло новолуние, когда молочно-белое лицо луны скрыто от людских глаз.

Но эта ночь была не такой. Белый лунный лик был наполовину виден. А для демонов, которые знали, что делать, именно такая ночь была настоящим подарком. В такую любой демон мог напитаться магией ведьм и оставить ее себе, если, конечно, у него было с собой все необходимое.

Последний приют ведьмы, ее могила. На ней необходимо выложить круг из осколков только что разбитого зеркала, которому должно быть не меньше ста лет, а лучше – еще больше. А в полночь, когда настанет колдовской час, Аластору нужно всего лишь лечь в центр этого круга прямо на землю, и ведьминская энергия наполнит его, втекая в легкие мальчика, словно прохладный воздух.

– Ваше высочество, – заговорил Найтлок, взяв пакет с пауками и аккуратно закрывая его. – А нет ли… Нет ли другого способа? Не опасно ли нам использовать зеркало? Не вызовете ли вы случайно чудищ из Нижнего мира, охотников за такой энергией, как у вас?

– Ты что, считаешь, я не смогу защитить тебя от собственного брата или его слуг? – спросил Аластор, пытаясь сдержать раздражение.

– Нет, но плоть ребенка такая мягкая… И кости у него как соломинки! – Найтлок прижал острые ушки, шмыгая и сопя. – Они не годятся для Вашего высочества, нет.

Аластор отогнал опасения. Он специально выбрал старое кладбище, которое находилось рядом с торговой улицей и зданием городского суда. Они с хобом с нетерпением ждали, когда охрана выдворит с кладбища последних зевак. И наконец они остались совсем одни на этой охраняемой земле.

Аластор без малейших опасений уложил мальчика в центр круга из зеркальных осколков. Он уже чувствовал первые поцелуи холодной лунной магии, когда где-то вдали послышался дикий вой. Аластор попытался убедить себя, что это всего-навсего волк, а не чудовище из преисподней. Просто какой-то одинокий зверь…

Но вот чего он не ожидал, совсем не ожидал – так это того, что мальчик проснется.

Глава 25
Проспер проснулся

– Что… за… хрень?

Я вскочил с земли, поскользнувшись на… Что это? Стекло? Осколки зеркала? А вокруг грязь, трава и могилы…

«Это могила. Я на кладбище. Я не дома. Я на кладбище. Я на могиле. Почему, почему, почему?»

– Ал! – рявкнул я. – Что ты сделал?!

Я слышал, как потрясенный демон так же яростно повторял: «Что ты сделал?!»

– Я первый спросил!

– Ваше высочество!

На кладбище было очень темно и пусто. Если напрячься, неподалеку можно было разглядеть огни витрин и кирпичные фасады улицы, где устроили ярмарку «МаразМаркет». Несколько туристов брели, спотыкаясь, к ближайшей железнодорожной станции. Я огляделся, пытаясь понять, откуда слышится голос. Звучал он как-то странно. Так, наверное, говорят гномы…

Кто-то подергал меня за трусы с ведьмами. Я посмотрел вниз.

– Господин?

На меня, не мигая уставились два огромных желтых глаза навыкате. Сначала я подумал, что это собака. Нет, правда, я был уверен, что это маленький французский бульдог, вставший на задние лапки. Вот только мордочка – или лицо?! – у него было какое-то расплющенное, а нос – красный, круглый и блестящий, похожий на волдырь. Я присмотрелся и увидел у него на голове витой рог. Существо было чуть выше моего колена.

Оно шмыгало и фыркало. Эти звуки даже слегка напоминали тихое мурлыканье, а потом он втянул в ноздрю свисающую с носа голубую соплю.

Я смотрел на него. Оно смотрело на меня. Моя левая нога подергивалась, в ней началось знакомое горячее покалывание. В мозгу взрывались бессильные вопли Аластора. Я пытался зажать уши руками, но это, разумеется, не помогло.

Демон повернул мою голову, подвигал пальцами раненой руки, потом здоровой рукой, пальцами ног, но я уже совсем проснулся. И даже не испугался этого жутковатого маленького существа, которое стояло у моих ног.

Как ни странно, я был… в ярости. И не знал, как различить – где мой гнев, а где бешенство Аластора.

– Не господин! – Глаза маленького существа стали еще больше, хотя казалось, что это уже не возможно. Секунду он дрожал и съеживался как бумажка, которую сминают, а потом рванул прочь.

Тут бы мне догадаться и посмотреть в ту сторону, откуда доносился жуткий вой, но я прыгнул и в позе супергероя приземлился у соседней могилы, прижав беглеца к земле. Существо извивалось, тряслось и визжало, как моя бабушка, когда ей на глаза попадался какой-нибудь мусор, но я его крепко держал. Даже когда оно вцепилось зубами мне в руку, я взвыл от боли, но не отпустил.

– Отпусти хоба! Сейчас же отпусти хоба! Господин, ой! Ваше высочество, ой! Хоб вас подве-е-е-ел, подве-е-е-ел…

– Заткнись! – я тащил его с кладбища как мешок картошки. Нужно было возвращаться домой. – Прекрати!.. Сейчас же!

Забавно, но где-то в глубине сознания у меня мелькнула мысль, что сейчас было бы совсем некстати нарваться на копа. Да и вообще на любого взрослого, который вызовет полицию, потому что я разгуливаю по улице один в такое время. Худший сценарий, который только можно придумать, особенно учитывая предупреждение Нелл. Нельзя рассказывать дяде Барнабасу о наших неприятностях, иначе он запрет нас дома.

Но мое сознание не было готово к тому, что осколки зеркала, разбросанные по земле, зашевелятся и снова соберутся в зеркало. Как-то в голову не приходит, что где-то рядом рыщет гигантский лохматый пес, размером с небольшую корову, с зубами в палец длиной. И даже представить нельзя, что он внезапно вырвется из этого зеркала.

Я даже вскрикнуть не смог.

От пса пахло чем-то кислым и острым. Она вонял, как будто давно гниет изнутри. От его жаркого дыхания поднимался туман, сгущаясь над головой пса. Меня едва не выворачивало, когда облачка этого тумана пролетали мимо. Но еще хуже были глаза пса – красные, красные, красные!

– Славный… песик…

Я слегка попятился, существо, которое я держал в руках, обмякло и, вздрогнув, потеряло сознание.

И как будто этого было мало, чудовищный пес открыл пасть. Слова вырывались у него изо рта вместе с капавшей на землю ядовитой слюной:

– Найти Аластора! Взять Аластора! Найти Аластора. Взять Аластора.

«Беги!»

Я сделал шаг назад, пес – шаг вперед, и так мы добрались до тротуара, а потом до выхода с кладбища. Желтая слюна капала с клыков и пенилась, едва коснувшись земли. Дорожка вспыхнула, воздух наполнился вонью тухлых яиц, но трудно было понять, от кого из нас воняет. У меня на рубашке появилось теплое мокрое пятно – странное маленькое существо надуло в штаны.

Вот же!..

– Что… Что это такое?

«Пес из преисподней. От него не спастись».

– Спасибо за поддержку! – Я озирался, надеясь увидеть прохожих, но улица была пуста. Гигантский пес сделал еще шаг, поднял нос и принюхался.

«Я отведу нас домой, к маленькой ведьме. Наш единственный шанс на спасение – если у руля буду я. Передай мне власть».

– Не, не-не-не, – поперхнулся я. Пес выгнул спину, потягиваясь, и растянул черные липкие губы в жуткой ухмылке.

«Проспер, – спокойно, но жестко сказал Аластор. Он назвал меня по имени, и это заставило мое сердце забиться быстрее. – Либо мы сделаем это вместе, либо вместе умрем».

«Никакого контракта?»

«Ты серьезно думаешь, что у нас есть время его составить? Черт побери, слизняк…»

Пес прыгнул, лязгнув челюстями, и завыл так, что лунный свет померк.

– Найти Аластора! Взять Аластора!

И я побежал.

Жар колол ноги тысячами иголок, холодная ночь остужала кожу. Все вокруг слилось в одно темное пятно. Ноги мелькали быстрее и быстрее, я уже не был уверен, что касаюсь земли. Еще я не был уверен, что мы движемся к Дому семи ужасов. Я просто схватил покрепче маленькое уродливое существо и позволил Аластору выпустить ракетное топливо в мое тело. Лапы пса стучали по дороге, поднимая фонтаны воды и грязи. Несколько капель ядовитой слюны попало мне на шею, и это было так больно, что я едва не споткнулся.

Что-то острое полоснуло по рубашке, разорвало ее на спине. Я почувствовал прикосновение к коже и завопил.

«Я скоро умру! Умру! Меня сожрет Годзилло-пёс, и никто даже не узнает…»

«ТИХО!»

Аластор заставил меня совершить последний скачок по тротуару, и мы все вместе взмыли в воздух. Я летел… Ну, строго говоря, конечно, падал. Я парил над двумя участками. Украшенные к Хэллоуину домики внизу были похожи на кукольные, так высоко я был. Я слышал, как пес рычал и клацал зубами, пытаясь схватить меня за пятки. И даже рискнул обернуться.

Жуткий пес упал вниз и превратился в кружащий на месте черный меховой комок. Он скулил, как обычная собака, которая угодила в колючий куст. Он свалился на кучу фонарей из тыкв, и теперь вертелся, пытаясь стряхнуть тыкву с головы. На крыльце сидела кошка и, помахивая хвостом, спокойно смотрела на все это.

В тот момент я сообразил, что тоже падаю, очевидно, чтобы разбиться насмерть.

Аластор удержал мое тело на весу за секунду до того, как я должен был грохнуться на землю, заросшую пожухлой травой. Я покатился по газону, счастливо избежав удара о бетонную дорожку. Маленький уродец, которого я держал все это время, перелетел через нее и с громким шлепком приземлился на крыльцо.

…Странное чувство, когда устал так, что даже кости ноют, а кто-то другой передвигает твои ноги. Я упал на ступеньки крыльца и продолжил свой путь ползком.

«В дом, слизняк. И не забудь моего слугу».

– А что, если он все-таки придет…

«Он не заходит за ограду, видишь? Почему?..»

На лестнице послышались шаги, и по скрипу ступенек я, кажется, понял, кто спускается. Входная дверь была открыта, и в свете, падавшем из дверного проема, я отлично видел огромную черную лохматую собаку, которая бродила по тротуару перед лужайкой.

Черный пушистый шарик – при ближайшем рассмотрении это оказался Жаба – превратился в собаку еще больше пса, который караулил нас у дороги. Оборотень завыл, предвкушая битву. Я бы даже не узнал его, если бы не его круглые глаза. Он с рычанием бросился вперед и гнал жуткого пса по улице, пока тот не завизжал от страха.

Запомнить на будущее: никогда не обижать Жабу!

– Проспер?

Непослушные кудряшки Нелл торчали во все стороны. Она потерла глаза и подскочила, когда ее мозг обработал все, что она увидела:

1. я валяюсь на полу в прихожей, и мои ноги дергаются;

2. пижама изодрана в клочья;

3. на улице мелькает жуткая кровожадная собака.

– Что ты наделал? – спросила она. – Вы с демоном сбежали из дома, чтобы призвать адского пса? Ты заключил контракт?

– Стой! – воскликнул я. – Не подходи!

Нелл не поняла. А я не успел ее предупредить. Не успел помешать.

Аластор поднял мою руку и схватил Нелл за шею.