Текст книги "Жуткая история Проспера Реддинга"

Глава 28
Боязнь мертвецов

После занятий спортом Нелл отправилась в театральную студию. А я решил пропустить рисование и навестить старую добрую библиотеку.

– Поющая кость, – бормотал я, садясь за свободный компьютер и вводя пароль. – Поющая кость, поющая кость, поющая кость…

«Прекрати сейчас же, слизняк. Ты лезешь в дела, которых не понимаешь».

«Зачем кому-то из твоих братьев или сестре обращаться ко мне? Почему они повторяли эти слова?»

«Всё обстоит так, как я говорю. Брат, который предал меня ведьме Пруфрок, намерен сделать всё, чтобы я не вернулся в Нижнее королевство и не занял трон, принадлежащий мне по праву».

«Значит, они действительно пытаются подсказать мне твое истинное имя».

Как я и ожидал, Аластор ничего не ответил. Но я чувствовал, как в его голове роятся мысли.

Итак, три человека, в смысле, три существа знали истинное имя Аластора. Его брат, который назвал его Гуди Пруфрок. И сам Аластор.

«И моя мать, слизняк, которая прошептала его мне на ухо, когда я был ребенком. Впрочем, она умерла сотни лет назад».

А единственным обычным человеком в нашем мире, который знал Аластора или что-то о нем, был Онор Реддинг.

Я не мог получить доступ к гримуару Гуди Пруфрок, но был и другой вариант: можно было поискать в записях Онора.

Я быстро набрал в поисковой строке адрес Музея Редхуда и перешел в раздел частных коллекций. Мой прапрадедушка передал записи Онора Реддинга музею. Сотрудникам музея понадобилось примерно десять лет, чтобы оцифровать их и сделать доступными для посетителей сайта. Я никогда их не читал. Потому что мне было наплевать.

Кто-то даже потратил время на то, чтобы перепечатать выцветшие рукописные буквы с отсканированных страниц и превратить их в нормальный печатный текст. «Мы прибыли в Америку сего дня, и неудачи уже преследуют нас…»

Я пролистал дальше. Записи о свирепствующей болезни, о погибших от эпидемии, о холоде и о том, что колонисты не могут собрать урожай из семян, которые привезли. Первое упоминание о переменах написано второпях: «Судьба преподнесла нам дар. Мы выживем, выживем, выживем!»

Следующие четыре недели записей не было. Если Аластор был этим «даром», то подробности их контракта были удалены из дневника, если они вообще когда-то были записаны.

«Каким он был?»

«Ты говоришь об Оноре?»

Я даже немного удивился, что Аластор ответил.

«Да. Наверное, он был ужасным человеком, если решился на такое».

Душегуб долго молчал и, наконец, сказал: «Он был надутой заносчивой свиньей. Но… когда мы впервые встретились, он был… приятным. Я с уважением относился к его стремлениям и к тому, как он управлял деревней. Ты понимаешь, это нелегко. Но потом оказалось, что он обычный человек. Вкус к власти превратился в голод, а Онор был слишком слаб, чтобы остановиться. Такова природа человеческих сердец – они слабы».

«Вы были друзьями?» – спросил я. На портрете, который висел в доме, был изображен сердитый старик, который, когда я впервые увидел картину, уже лет десять, как умер. Он был похож на человека, который легко пойдет топтать ромашки в поле. Мне было сложно представить, как он ведет задушевные беседы с пушистым белым лисом.

«Нет! – на этот раз Аластор ответил немного быстрее, чем следовало. – Я не завожу близких отношений с будущими рабами».

– Да-да-да, – пробормотал я.

«Проспер, мы все еще можем покинуть это место. Через четыре дня мои силы достигнут максимума, и я стану свободен. А это значит, что тот, кто пытается убить меня – и тебя! – придет раньше. Я хочу заключить с тобой соглашение… Не контракт, а джентльменское соглашение. Если ты решишься покинуть это поселение и этих людей, я подарю твоим родственникам еще один год в силе и достатке, и только потом уничтожу их».

– Так вот ты где!

Я быстро закрыл окно браузера, и только потом повернулся. Нелл тяжело дышала, она едва переводила дух. Я хотел спросить, что стряслось, но она отвесила мне подзатыльник, и все слова вылетели из головы.

– Я везде тебя искала!

– А как же театральный кружок?

Она повернула мою голову в сторону часов. И тут я заметил, что в библиотеке пусто. Никого не осталось, кроме меня и библиотекарши, которая раскладывала книги.

– Я и не заметил…

– Не смешно. – Нелл схватила мою сумку. – Давай, пора бежать на автобус.

Но все автобусы уже уехали. Быстро темнело. На улице было холодно, пар от дыхания вырывался изо рта белыми облачками.

– Я помню, ты «никогда не вызываешь такси…» – сказал я, сложив руки на груди. Все, что на мне было – старый свитер Нелл. Не такой уж теплый. – Но, может, позвоним дяде Барнабасу? Или Мисси? Или миссис Андерсон?

– У него нет машины, – ответила Нелл. – Мы тогда взяли ее напрокат, чтобы приехать за тобой.

Миссис Андерсон, конечно, уже была дома. А Мисси не брала трубку, хотя мы набирали ей несколько раз.

– Давай дойдем до остановки и сядем на городской автобус. Правда, это далековато, – сказала Нелл.

Если она сможет, то и я справлюсь. А еще через пару кварталов я вспомнил, что у меня есть встроенная печка по имени Аластор. Может, от него и шла вонь до небес, зато мне было тепло, и даже снег, падающий с деревьев, этого не менял.

Мы остановились на углу, дожидаясь зеленого сигнала светофора. Несколько машин пролетело мимо, две притормозили и повернули налево, чтобы припарковаться. И когда все они уехали, больше ничего уже не заслоняло от нас огромного рычащего черного пса на другой стороне улицы. И он явно поджидал нас.

Глава 29
Ночной забег

«Ради всех королевств…»

Загорелся зеленый, и Нелл шагнула с тротуара. Я схватил ее за руку и втянул обратно.

– Эй! Проспер, ты что?..

«Беги, беги, беги, беги!» – кричал Аластор. Я едва услышал вздох Нелл.

– Что делать? – прошептал я.

Издавая предупреждающие сигналы, светофор сменил цвет на желтый. Из машин, ждущих зеленого, уже выстроилась очередь. Я начал пятиться и потащил Нелл за собой. Зарычал мотор, и первая в очереди белая машина рванулась вперед, как только вспыхнул зеленый. А когда проехала последняя машина, нас ждал уже не один пес, а целых три!

И все они рванули вперед одновременно, не обращая внимания на машины. Псы перепрыгивали через крыши, поэтому водители не сразу заметили их. Но тут же началась настоящая паника, ведь псы ударялись об автомобили, оставляя на металле вмятины и расшвыривая машины, как детские игрушки.

И мы побежали.

«Дай мне… Передай мне контроль, Проспер. Я снова смогу спасти нас. Дай! Дай мне!»

– А Нелл? – выдохнул я.

– А что я? – прокричала она.

Первая рычащая тварь почти настигла нас. Капли ядовитой слюны попали мне на рубашку. Нелл хотела, чтобы они подошли поближе. Она сунула руку в карман и бросила пригоршню дурманящей пыли прямо в глаза собаке.

Пес резко остановился, затряс гигантской мордой, начал тереть глаза лапой. Двум другим тоже досталось по порции пыли. Но это задержало их совсем не надолго.

– Ради плоти и костей, станьте камнем поскорей!

Если это было заклинание, то оно не удалось.

«Заклинания на них не действуют! Их можно только изгнать обратно в Нижнее королевство! Скажи ей!»

– Ты… веришь ему? – задыхаясь, спросила Нелл. – Нужно вернуться в школу или домой… Или к Мисси! Куда угодно, где есть защитные чары!

– До Мисси ближе всего! – кричал я, петляя между деревьями.

«Дай, я побегу! Позволь мне! Я могу спасти нас, дай…»

– Ладно, ладно, – ответил я. – Нелл, запрыгивай ко мне на спину!

Она странно на меня посмотрела:

– Что?!

– На спину! Живо!

Было неудобно, учитывая, что Нелл сантиметров на пять выше меня, но как только она обняла меня за шею, Аластор уже был готов.

Я не собирался задавать вопросов. Ал тоже. Наверное, так чувствует себя пилот гоночного болида. Аластор был машиной, я водителем, и каким-то удивительным образом мы идеально работали в паре.

Услышав вой, я не стал оглядываться. Как только мы оказались на следующем тротуаре, я подпрыгнул. Ал понял, что я хотел сделать, и поддал газу. Мы взмыли в воздух над домами и людьми, которые чистили снег во дворах, и, обогнув луну, приземлились на другой стороне улицы.

В темноте все выглядело иначе. Нелл указала направление: вперед через небольшую рощицу. Я мчался между деревьями, не обращая внимания на ветки, хлеставшие по лицу. Старый викторианский особняк маячил впереди светлым пятном и с каждой секундой становился все ближе.

Свет горел, но окна были зашторены. Я запрыгнул на крыльцо, чувствуя признательность за то, что на этот раз защитные чары Мисси позволили мне войти. Мы ввалились внутрь, упав на пол рядом со стопками книг. Вдруг мы услышали голоса:

– Только посмей сказать ей, и я тебя уничтожу!

– Меня? Уничтожишь? Едва ли у тебя получится.

Голос, произносивший угрозы…

Кажется, это был…

– Барнабас, – пробормотала Нелл, закрывая глаза.

Мы думали, что вот-вот услышим визг псов, подвергшихся нападению розовых кустов, но вместо этого раздался громкий стук когтей на крыльце. Мы с Нелл обернулись и увидели одного из псов. Он стоял на задних лапах, уставившись на нас через стекло входной двери. Его отпихнул другой, чтобы тоже заглянуть.

– Кто там? – воскликнула Мисси. – Нелл, это ты?

Нелл бросилась запирать дверь на замок. Но гигантские псы кидались на дверь, круша дерево.

«Они пришли за мной».

– За нами, – прошептал я.

Мы не ошиблись, дядя Барнабас действительно был здесь. Он бежал вниз по лестнице, вслед за Мисси. Увидев нас, он побагровел от ярости, ведь он строго запретил нам приходить сюда.

– Я… Я могу все объяснить, – начал я.

Но тут дверь разлетелась на миллион щепок, и внутрь ворвался первый пес.

«Быстрее! – вопил Аластор. – Уходим!»

Дядя Барнабас отлетел к стене и едва не покатился кубарем, удирая наверх. А Мисси бросилась к Нелл, обрушив при этом несколько высоченных стопок книг.

– Мисси, я здесь! Помоги мне! Не могу достать…

Пес взвизгнул, наступив на щепку. Еще два монстра ворвались в дом. Их мышцы перекатывались под шкурой, на желтых клыках блестела слюна.

– Нелл! – крикнул я. – Что бы ты ни делала, можешь быстрее?

– Отвлеки их!

– Серьезно? – спросил я. – Серьезно?!

Единственное, что я мог сделать – швырять в псов всё, что под руку попадется. Под руку попались книги. Много книг. Но с тем же успехом можно было кидать пуховые подушки. Книги сыпались псам на головы, но они даже не вздрагивали. И вообще, мне показалось, что они… смеялись надо мной. Они мотали головами и издавали жуткий звук: «Чу-чу-чу». Один из них даже поймал книгу зубами и перекусил пополам.

Вдруг вожак замер, поднял уши торчком. И прыгнул. Я ударился головой о плиточный пол, перед глазами поплыли звезды. Но это было не важно. Прямо перед собой я увидел зубы, десятки острых зубов. Пес прижал меня к полу лапами, когти впивались мне в плечи и я закричал.

– Тех, кто пришел в наш мир незваным, – раздались громкие голоса Нелл и Мисси, – сдержу рукой и заклинаньем!

Я попытался повернуть голову, чтобы увидеть, что происходит. Ведьмы стояли рядом: Мисси держала серебряный колокольчик, а Нелл открыла большую книгу в кожаном переплете.

Колокольчик прозвенел три раза, в моих ушах раздался вой Аластора. Но это было ничто по сравнению с реакцией собак. Они визжали, как будто их режут, и та, что придавила меня, отскочила назад.

Нелл продолжала:

– Тебе здесь больше места нет, покинь сейчас же этот свет!

Трижды снова прозвенел колокольчик, и над моей головой пронесся вихрь. Пол разверзся, поднялся ветер, черная воронка, уходившая вниз, расширялась, расшвыривая книги в разные стороны, и наконец, засосала псов, утащила их вниз, во тьму, и я не видел, есть ли у нее дно.

Я лежал, то проваливаясь в сон, то просыпаясь, слишком усталый, чтобы открыть глаза. Но я слышал, как шепчутся Нелл и Мисси:

– Давай уйдем, пока он наверху. Пожалуйста! Еще не поздно. Ковен защитит тебя. Мы можем покончить с этим прямо сейчас…

– Но ты ничего не сделала! Ты отказалась помогать, а ведь это единственный способ…

– Если ты боишься этого человека, уходи. Присоединяйся к нам, мы позаботимся о тебе…

– Но как? Ты же знаешь… – голос Нелл звучал так, словно она плакала. – Ты знаешь, кто он такой. Мне придется остаться.

– А мальчик? – голос Мисси дрогнул. – Наша магия не для этого. Как ты сможешь выпутаться?

– Не смогу, – сказала Нелл. – Уже слишком поздно.

Глава 30
Заключенный, отключенный

Нелл не ошиблась. Когда дядя Барнабас узнал, что происходит, он пришел в бешенство.

– Вы предали мое доверие! Кроме того, вы все время подвергали опасности себя и все наше дело! Как вы посмели!? Вы ведь понимали, какие могут быть последствия!

Целую неделю мы скрывали от него свои приключения, так что теперь пришлось сидеть и несколько часов подряд слушать нотации. Я бы даже достойно принял это наказание, если бы голова не болела так, что я с нетерпением ждал, когда она взорвется.

– Да вы хоть представляете, чего я только не передумал, когда узнал, что вы тайком навещаете эту ведьму? Когда увидел, как вас преследуют псы?! – продолжал он, расхаживая перед нами.

Мы с Нелл вжались в диван и выглядели так, будто нас сначала засосало в центр торнадо, а потом проволокло по грязи.

– Извини, – в десятый раз сказала Нелл. – Прости нас. Просто у тебя и так много забот, мы не хотели тебя беспокоить. Мы не думали, что…

– Не думали, что на вас нападут адские псы? Не думали, что за душегубом кто-то придет? Или за Проспером?

Он был в ярости, а ведь мы ему даже не все рассказали. Мы даже не заикнулись о Рейберне, и о том, как Аластор управляет по ночам моим телом. И о хобе ничего не сказали.

– И что нам теперь делать? – попытался я сменить тему.

– Если бы вы снизошли до того, чтобы вернуться домой, не рискуя жизнью, вы бы уже знали это.

Дядя Барнабас подошел к столу, на котором снова был беспорядок, несмотря на то, что несколько дней назад здесь все было тщательно убрано. Он отыскал небольшую коробку из-под сигар и открыл ее. В коробочке лежали три сморщенные сливы.

А, нет, не сливы.

Пальцы ног.

– Пальцы мертвеца? – подскочил я, хватая коробку. – Их все-таки прислали?

Я уже привык, что со мной вечно все наперекосяк, поэтому и не ожидал, что посылку доставят хотя бы в течение месяца, не говоря уже о том, чтобы увидеть ее к своему тринадцатому дню рождения.

Нелл так и сидела на диване, уставившись в потолок.

– Да, похоже, что судьба на твоей стороне. – Дядя Барнабас выхватил коробочку у меня из рук и положил обратно на стол. – В ближайшие дни мы приступим к последним приготовлениями.

«К последним приготовлениям?»

Мне тоже не понравилось, как это звучит.

– Завтра вечером у меня репетиция, а в среду спектакль. Я не могу пропустить его, все ужасно расстроятся, – сказала Нелл.

– Не хочу слышать ни слова о твоем дурацком спектакле, Корнелия, – набросился на нее дядя Барнабас, тыча пальцем ей чуть ли не в лицо. – И дом пока будет закрыт для туристов. С этого момента, вы оба, ни шагу за порог!

Через несколько часов я понял, что чего-то, точнее, кого-то не хватает.

– А где Жаба? – спросил я. – Его не видно с… С появления прошлого адского пса!

Нелл села. Все это время она лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку. Ее темные кудри торчали вокруг лица. Она поискала Жабу, но не нашла.

– Хм, – сказала она. – Иногда он уходит проведать Мисси или поохотиться. Не думаю, что стоит волноваться.

«Разве и другой оборотень не пропал?»

Я собирался сказать об этом Нелл, но ее лицо было серым от усталости, и я промолчал.

К вечеру снег растаял, и пошел дождь, который не прекращался до утра вторника. Как будто весь мир пыталась выплакать глаза от горя. Такое можно нарисовать только акварелью. Очертания улиц, и вообще все вокруг состояло из мокрых темных разводов.

Было слышно, как за дверью в ванную хлещет вода. Из дверных щелей вырывался теплый влажный воздух.

– Проспер, – прошептала Нелл, – думаю, тебе нужно уйти.

– Уйти? – я приподнялся, чтобы лучше видеть ее через спинку дивана. – В смысле?

– Сбежать, – сказала она, не отрывая взгляда от голых деревьев за окном. – Вернуться к своей семье.

– К тем, кто меня чуть не убил? – спросил я. – Не забывай, ты ведь тоже моя семья.

Воду в душе внезапно выключили. Мы с Нелл замолчали, наступила тишина, я даже слышал, как дядя Барнабас одевается и бреется. Он вышел на чердак в запотевших очках. Под мышкой у него была большая и очень знакомая книга в кожаном переплете.

Гримуар мамы Нелл.

Он забрал его тогда у Мисси, и с тех пор ни на секунду не расставался с ним. Он постоянно смотрел на него, держал в руках, читал то, что мог – некоторые страницы исчезали, они были заколдованы, чтобы сохранить личную информацию. Несколько раз мне казалось, что Нелл вот-вот решится и выкрадет книгу. Но она всегда останавливалась и оставляла все, как есть.

– Корнелия, – сказал дядя Барнабас, – мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

Они вышли в коридор. Я вскочил, понимая, что это мой шанс подышать свежим воздухом, насладиться глотком свободы.

– Пойду поищу Жабу. Может, он… М-м… прячется во дворе.

– Не думаю, что это хорошая идея… – начал дядя Барнабас.

– Не дальше двора, – заверил я. – Вы будете видеть меня из окна.

– Тогда, прежде чем выходить, надень железные браслеты.

Я едва не отпрянул в ужасе, хотя не мог бы точно сказать, мое это чувство или Аластора. Мисси дала дяде Барнабасу четыре старых ржавых браслета. Она уверяла, что эффект от них будет таким же, как и от зачарованного клинка. Они были достаточно тонкими и потому легкими и сравнительно незаметными. Но когда я защелкивал их на щиколотках и запястьях, я чувствовал себя настоящим арестантом.

Я оставил Нелл и дядю Барнабаса на чердаке с этим их важным разговором и серьезными лицами. Я волновался и чувствовал себя слегка виноватым, что оставил Нелл одну. Я не думал, что дядя Барнабас поднимет на нее руку, но мне казалось, что прошлым вечером он не высказал и половины того, что хотел. Ведь одно дело читать нотации племяннику, и совсем другое – наказывать собственную дочь.

Едва я шагнул с крыльца, как ноги увязли в грязи. Взглянув на чердачное окно, я увидел лишь занавески.

«Зря ты согласился оставить их наедине. Возможно, прямо сейчас они замышляют что-то ужасное».

– Это называется «доверие». Попробуй как-нибудь, тебе понравится, – пробормотал я, сложил рупором руки и закричал: – Жаба! Жа-аба! Ты где?

Снег с дождем превратили и без того ужасный двор в болото, которое явно нацелилось засосать меня в трясину. Я бродил по камням, по подсохшим островкам травы, вглядывался в ветви клена. Но Жабы нигде не было, и мне казалось, что, будто ключ, поворачивающийся в замке, тоска все сильнее скручивает мне душу.

Оставалось надеяться, что Жаба там, где тепло и безопасно – например, спит на коленях Мисси у камина, в котором потрескивают дрова.

Я услышал шорох и обернулся к мусорным бакам, которые дядя Барнабас забыл подвинуть к обочине.

– Жаба? – И тут мне в голову пришла другая мысль. – Или это ты, Найтлок?

Прошлым вечером мы покормили хоба и снова заперли его в подвале. Интересно, что Нелл будет с ним делать, когда я вернусь в Редхуд, а Аластор уйдет.

«Думаешь, все так просто?»

Не обращая на него внимания, я пошел к бакам и стал поднимать черные пакеты с мусором, чтобы посмотреть, не застрял ли там Жаба. Ну и, конечно, это же я! Один из пакетов порвался, и мусор рассыпался.

Я подставил лицо холодному дождю и попытался не зарычать от бессилия. Все, что мне оставалось – распихать обрывки бумаги и пустые упаковки по другим пакетам, не таким полным, как этот. Я уже почти закончил, но тут наткнулся на какой-то мятый конверт.

Письмо было адресовано дяде Барнабасу. Отправителем был некий Джон Смит из Сиднея, Австралия.

Наверное, это письмо пришло вместе с пальцами, которые приехали… Нет, бессмыслица какая-то! Если верить почтовому штампу, посылка пришла первого сентября, а не вчера. Может, она затерялась где-то по дороге в Массачусетс? Или это вообще была другая посылка?

Ведь если у Нелл и дяди Барнабаса были все ингредиенты для изгнания Аластора, зачем они притворялись, что нужно ждать?

«А я тебя предупреждал, – заметил Аластор. И он даже не злорадствовал. Волна страха прокатилась в моей душе, сердце сжало ледяной рукой. – У нас еще есть время. Мы можем сбежать!»

«Куда?»

Несколько часов спустя Аластор все еще не спал. Он открыл глаза мальчика, чтобы посмотреть в окно на полную луну. Мальчик не завел на ночь будильника со звоном колоколов. Да это и не было нужно. Браслеты не позволяли Аластору управлять его руками и ногами.

Слабое сердце этого мальчика было похоже на колючий клубок вины, бессилия и желаний. Аластор не любил вкус вины: он был слишком сладок, как перезревший фрукт. Вина – признак добродетели, как бы глубоко она не таилась. Именно чувство вины подразумевало, что человек все еще может отличить добро от зла.

Душегуб тяжело вздохнул ртом мальчика. Приходилось признать, что стандартные методы предложения контракта не сработали, и вряд ли сработают. Сердце мальчика, судя по всему, относилось к редкому виду: оно не поддавалось жадности и зависти. В отличие от Онора, Проспер видел, что удача, которую приносит Аластор, причиняет вред другим людям. Но чем-то он все-таки был похож на Онора: его главной слабостью, основным желанием, было всего лишь защитить свою семью и обеспечить ей процветание.

У Аластора остался последний шанс склонить мальчишку к контракту, последняя отчаянная попытка вырваться из его тела, пока ведьма не выгонит его силой и не уничтожит. Придется использовать эту зацепку. Придется пойти на крайние меры.

– Слуга, – прошептал он.

В изножье дивана засветились глаза хоба.

– Подойди ближе, я расскажу тебе, как добраться до Редхуда.