Текст книги "Жуткая история Проспера Реддинга"

Глава 26
Слюни и секреты

– Нет!.. Нет!

Слова сами собой вылетали из горла. Глаза Нелл закатились, она пыталась оттолкнуть мою руку. Ее губы шевелились, но я слышал только, как в ушах стучит кровь и хохочет демон. Я не понимал, что она говорит.

«Теперь ты знаешь, что я могу, – голос Аластора стал неестественно высоким. Я чувствовал его страх и безумие, как свои собственные. – Ты говоришь, что хочешь защитить своих близких. Теперь единственная надежда на ее спасение – заключить со мной контракт. Соглашайся, слизняк, соглашайся!»

– Да пошел ты! – проскрипел я.

«Никакого контракта, никогда!»

«Тогда она умрет, как и вся твоя семья…»

Горячий всплеск энергии отбросил меня назад, все тело онемело. Я пролетел над крыльцом, и дальше через двор.

«Нет! – думал я, все еще потрясенный ударом. – Ты не знаешь Нелл».

– Ах ты гад! Могу повторить, – сказала Нелл, подходя к воротам и подняв светящийся кулак. Пес завыл так, что зубы сводило. Жаба тоже жутко завыл, как молния метнувшись с крыльца.

В ноги мне будто впились горячие иглы. Рука дернулась к острому камню, и я понял, что Аластор собирается ударить Нелл или Жабу.

– Нет!

И, словно пытаясь закрутить крышку на бутылке пенящейся газировки, я начал сопротивляться. Аластор зарычал.

– Ты как? – спросила Нелл в тот самый момент, когда я воскликнул:

– Прости меня! Прости, пожалуйста!

– В чем дело? – Мне показалось, что Нелл хочет меня ударить. – Зачем ты вообще вышел из дома?

И тут у меня само собой вырвалось признание:

– Так я не сам!

Нелл вытаращила глаза и отступила.

– Как это?

– По ночам он захватывал контроль над моим телом и где-то шатался, – сказал я. – А я ничего не знал!

– Ясно. – Нелл потерла нос. – Ладно… Ладно, что-нибудь придумаем.

Я чуть не забыл про мелкого уродца, которого притащил с собой. Нелл не видела, что он валялся на пороге, но прекрасно слышала, как он хлюпал и шмыгал носом.

– Больше не прячься в тени, покажись! – прошептала Нелл. – Выйди на свет, пред глазами явись.

Над уродцем появился светящийся шар, который указывал на него, куда бы он ни пытался спрятаться. И Нелл увидела это создание. Она покачала головой, но не казалась особенно удивленной.

– Хоб? – спросила она, глядя на меня. – Ты что, не смог и пары недель продержаться без раба, который бы тебе прислуживал?

– Эй, да я бы никогда…

А, это она с демоном говорит. Не со мной.

«Я, князь Третьего королевства, не удостою тебя ответом».

– Нам нужен дядя Барнабас, – сказал я, наконец, собравшись с силами, чтобы встать.

– Нет! – прошептала Нелл. – Нет! Мы не можем рассказать ему об этом. Только не о том, что душегуб запросто управляет твоим телом. И не про пса, которого ты видел. Говорю же, он нас больше никуда не выпустит…

– Да какая разница, если мы умрем? – спросил я. – Это что, все из-за пьесы?

Лицо Нелл исказилось, как от боли.

– Конечно, нет! Но если я не смогу выйти из дома, я не… Не доберусь до кое-каких штук, которыми мама попросила меня заняться, и которые могут нас защитить.

Она выглядела очень расстроенной, и я ей поверил.

– Ладно, а с этим что делать? – Я кивнул в сторону маленького демона.

Нелл наклонилась и подхватила хоба, как игрушечного зверька.

– Идти можешь?

В общем, да, я мог. Мы спустились в подвал. Я оказался там впервые и тут же понял, что возвращаться сюда не планирую. В подвале было тесно, тут громоздились какие-то бочки, валялись картонные коробки, повсюду стояла сломанная мебель.

Нелл прошла в конец подвала, где стояло что-то длинное и прямоугольное, накрытое грязной простыней. Хоба, или как его там, она положила на шкаф у входа.

– Скажи своему приятелю, что надо поговорить, – сказала Нелл, снимая простыню. Под ней оказалось большое золотое зеркало – искусно сделанное, в причудливой раме, и очень старое. Зеркало, которого не должно было быть.

– Но ведь дядя Барнабас велел уничтожить все зеркала, – напомнил я. – Тот пес пришел даже не через зеркало, а через осколки. Разве это не опасно?

– Если душегуб уже настолько силен, что может контролировать твое тело, значит, он сможет сдержать других демонов. Мы прервем связь, если что-нибудь пойдет не так, – ответила Нелл. – Сиди здесь, я схожу за свечкой.

«Можно подумать, у нее есть власть мной командовать!»

В здоровой руке снова началось покалывание. Я вспомнил лицо Нелл, когда Аластор заставил меня напасть на нее, и этого оказалось достаточно, чтобы напрячься и прекратить его попытки. Видимо, мой гнев был сильнее.

Аластор ничего на это не сказал. Он вообще не хотел говорить.

Не знаю, сколько времени мы втроем стояли и смотрели в зеркало. Достаточно долго, наверное, потому что расплавленный воск стал капать с белой свечи мне на руки. Я крепко держал свечу, отгоняя тревогу, которая тут же подняла голову, когда я увидел, что белый лис стал крупнее. Это уже был не маленький пушистый зверек. Голос его все еще звучал молодо, но Аластор теперь выглядел… старше!

– Что ты делал на кладбище? – спросил я наконец.

Нелл резко повернулась ко мне:

– На каком? Расскажи подробно, что там было.

И я рассказал, наблюдая, как бледное лицо Нелл розовеет, а потом становится цвета спелой вишни.

– Ты пытался присвоить нашу магию! Ты думал, это помогло бы тебе? Думал, можно просто взять наш дар и добавить себе сил?

Лис молча и не мигая смотрел на нее. Один глаз у него голубой, другой – черный.

– Так вот, не помогло бы! – продолжала Нелл. – Магия ведьм и магия демонов не смешиваются. Не знаю, кто тебе это сказал, но тебя обманули!

– Не знаю, кто сказал тебе, что при определенных обстоятельствах невозможно использовать твою силу, – сказал Аластор. Как же хорошо было наконец слышать его голос вне моей головы. – Это тебе соврали.

– Сколько раз? – спросил я. – Сколько раз ты так выходил из дома?

Лис невинно облизал лапу.

– Один? Два? – гадал я. – Больше?

Лис едва заметно кивнул.

– Вот же черт!..

– Ты что-нибудь помнишь? – спросила Нелл. – Усталость?

– Ну, у меня все время появлялись какие-то синяки и порезы… Но в остальном все было нормально.

– Может, даже лучше, чем нормально. Я пытался заключить с тобой контракт, воззвать к голосу разума. У тебя могли быть свои собственные силы. Все, чего я хотел, – разумеется, кроме того, чтобы твоя душа вечно служила мне, – получить свободу и понимать, что происходит.

– В смысле? Как это – что происходит?

– Его высочество, Великий темный князь Третьего королевства имеет в виду загадочные события, которые происходят в Нижнем мире и мире людей, – раздался дрожащий голос у нас за спинами.

Я обернулся. Хоб, очнувшись, сидел на шкафу и болтал ножками.

– Молчи! Людей это не касается!

– Меня чуть не покалечило чудище из ада, так что меня это точно касается! – прошипел я. – Рассказывай, что здесь происходит! Если убьют меня, ты тоже умрешь, не забыл, приятель?

Лис начал ходить взад-вперед. Глаза хоба вспыхнули и он воскликнул:

– Ваше высочество, мой повелитель! Ваше воплощение в этом мире преисполнено непревзойденной, великой красоты! Оно превосходит животных ваших братьев: зайца, кота, ворону, змею, ящерицу и ежа. Фу! Ничто не сравнится с вами!

– Ежа? – повторила Нелл. – Демон является людям в образе… ежика?

– Молчи, маленькая ведьма. Не терзай свой ущербный мозг разговорами о том, чего не понимаешь. Мы не выбираем свое воплощение. Его для нас выбрал отец.

Я поднял бровь:

– Похоже, он не очень-то любил тебя, пушистик.

Оказалось, что лис тоже может выглядеть взбешенным. Если бы к зеркалу не подбежал хоб, пытаясь обнять лиса крошечными ручками, Аластор явно разразился бы очередной гневной тирадой.

– А можно… Или нет? – спросил я, пытаясь отогнать хоба от зеркала, которое тот старательно слюнявил. Нелл как-то говорила о хобах, слугах Нижнего королевства, но этот, похоже, очень боялся одиночества, либо страдал нездоровой тягой к симпатичным зверушкам.

Нелл начала рыться в коробках. Открыв ту, на которой было написано: «Игрушки Нелл», она вытащила плюшевую серую кошку и пушистого розового медведя.

Хоб примчался с другого конца подвала и попытался вырвать их у нее из рук, так что у него все-таки нездоровая тяга к животным. Придется прятать Жабу.

Нелл держала игрушки так, чтобы хоб не мог дотянуться, и пыталась не рассмеяться, глядя, как хоб за ними подпрыгивает. Его длинные уши болтались из стороны в сторону.

– Дай! Дай! Отдай их хобу!

– Расскажи, что вы узнали, и я отдам тебе их, – сладко пообещала Нелл. – Смотри, какие они милые, какие мягкие.

– Не смей! – предупредил хоба Аластор, стукнувшись головой о стекло. – Найтлок!

– Так вот как тебя зовут? – спросила Нелл тем же голосом. – Найтлок, хочешь мисс Китти и Мишку-Рычашку?

Хоб кивнул, глаза его расширились и увлажнились.

– Пожалуйста! Ну, пожалуйста, – ныл он.

– Расскажи, что случилось.

Аластор шумно вздохнул, переживая свое поражение, пока хоб вываливал все подробности.

– Мой повелитель пытается понять, кто из братьев предал его и помог Реддингам, да, – сказал Найтлок. – Его соперник, видимо, раскрыл ведьме Пруфрок его настоящее имя. Другого способа управлять душегубом нет, только этот. Она использовала его имя в заклинании, чтобы лишить его силы, связать и уничтожить.

– Предатель! – зашипел Аластор.

Я повернулся к Нелл:

– Я знал, что вы ошибаетесь!

Нелл побледнела.

– Действительно, предатель… Но кто это? Брат или сестра?

– Сестра? – переспросили мы с Аластором.

– Это не Пира! – вмешался лис. – Моя сестра невинна и слишком молода для такого злодейства, она даже души еще не собирает. Она никогда бы не навредила родным. К тому же она не может унаследовать трон. Это кто-то из моих братьев, ведь я законный наследник Нижнего королевства.

– Твоя сестра не может наследовать трон? – спросила Нелл. – Что за гадкое правило?

Мы, кажется, начали отвлекаться от темы.

– Так значит, вы хотели напитаться лунной магией? – спросил я. – И узнать, кто предал Аластора? Ну и как, что-нибудь стало понятнее?

Найтлок наконец оторвал взгляд от плюшевой кошки.

– Нет, к сожалению, нет. Тот, кто сидит на Черном троне, наложил заклятие на все королевство. Демоны, которых изгнали из Нижнего мира, и даже те, что сбежали сами, включая хоба, не могут произнести этого имени, иначе тут же упадут замертво!

– Ты знаешь, кто это? – не унимался я. – Это отец Ала? Или он уж мертв?

Хоба слегка потряхивало.

– Я не могу назвать его имени, не могу! Я пытался, нашел эльфа, чтобы хозяин с ним поговорил, но страшные монстры успели убить его. Я нашел здесь троллей, Белую Деву, гнома в изгнании, но никто не может произнести этого имени. Оно зачаровано. Заколдовано!

Мы с Нелл переглянулись. Все оказалось значительно хуже, чем я думал.

– Пес, который гнался за нами, пришел за Аластором? Они снова придут?

– Да, да, – ответил хоб. – А теперь хочу мисс Китти и Мишку-Рычашку! Отдавай их, гнусная ты ведьма!

Нелл закатила глаза:

– Ну, раз ты так вежливо просишь…

Найтлок схватил плюшевых зверей еще до того, как они упали на пол. Он обнял их, крепко прижал к груди и начал баюкать, а ведь они были размером почти с него. Он ворковал и в восторге брызгал слюной.

– Аластор, ты влип, – сказал я, повернувшись к зеркалу. – И меня за собой тянешь. Не Онор хотел тебя убить, а кто-то из твоих близких. И вот что я тебе скажу: если мы не объединим усилия, нам крышка.

– Проспер… – попыталась предупредить меня Нелл.

– Я могу помочь тебе выбраться наружу или хотя бы попытаться остаться в живых, но ты не должен захватывать мое тело без разрешения. И ни в коем случае не причиняй вреда моим родным и близким.

– Предлагаешь контракт?

– Нет! – ответил я. Почему он все сводит к одному и тому же!? – Я хочу заключить перемирие, чтобы мы с тобой оставались живы так долго, как только получится. Я могу быть твоим другом.

– Другом? – с отвращением повторил Аластор. – У душегуба не бывает друзей, особенно среди людей. Люди Они хуже червей! Если отказываешься подписать контракт, значит, я тебе ничего не должен, и мы враги.

Нелл услышала шаги наверху, и образ Ала исчез вместе с рассеявшимся дымом свечи.

– Помоги, – прошептала она, переворачивая зеркало. Сверху мы накрыли его простыней.

– Корнелия, – позвал дядя Барнабас с лестницы, дергая за шнурок, чтобы включить свет. – Что ты там делаешь? В такое время!

Я растерянно посмотрел на Нелл. Разве мы можем что-то сделать без его помощи?

– Душегуб не давал Просперу уснуть, вот мы и спустились испытать пару заклинаний, – сказала она. – Не хотели тебя будить.

Глаза дяди Барнабаса были похожи на маленькие щелочки. Его волосы блестели в свете лампы.

– Душегуб восстанавливает силы, да? Я же говорил, что карманного заклинания не достаточно. Возможно, это поможет тебе вспомнить, где находится гримуар твоей матери.

Но… Нелл ведь прекрасно знает, где он! Мисси сказала, что он у нее в магазине. Почему бы, если она так хочет мне помочь, не сходить туда и не попробовать заклинания, которые на самом деле работают?

Нет… Видимо, она уже смотрела там и ничего не нашла. Нелл говорила, что колдовские книги не просто справочники с заклинаниями, это еще и личные дневники. Но даже если она хотела защитить личную жизнь своей мамы, она могла бы ему сказать.

Однако Нелл запросто лжет отцу. По крайней мере, у нее есть от него секреты.

«Отлично, слизняк. Интересно, как ты решился доверить свою жизнь людям, которые так ревностно защищают свои секреты друг от друга? Ведь совершенно ясно: если они врут друг другу… они врут и тебе».

Глава 27
Колокола, книги и свечи

Вскоре все стало очень плохо.

Я довольно быстро выяснил, что могу противостоять Аластору и возвращать себе контроль над телом, когда он устает. Только когда он устает.

Мы заперли Найтлока в подвале, а сами отправились на чердак. Нелл не ложилась спать до утра: хотела убедиться, что Аластор не попытается снова захватить мое тело и уйти. А я слишком устал, чтобы притворяться супергероем и тоже не спать всю ночь. Я отключился, как только голова коснулась подушки.

Но меня мучили кошмары. Страшные, ужасные кошмары. В них я во всех подробностях видел, как убивают мою семью и сжигают наш дом. Я падал с небоскреба, убегал от красноглазых демонов, но они все равно хватали меня и раздирали на части. Словом, я даже соскучился по пантере с поющими костями.

В субботу мы с Нелл пошли в школу, а на воскресенье были назначены репетиции. На спецкурсе по рисованию группы менялись каждый день, одни заканчивали то, что начали другие, так что работа над декорациями продолжалась все время. Как-то раз моя рука «случайно» соскользнула и чуть не опрокинула банку краски на почти готовый задник, на который ушло много часов работы. После этого мне пришлось соврать, что я плохо себя чувствую, и мне нужно полежать в соседней аудитории. Из-за этого я чувствовал себя бесполезным и обленившимся. А в воскресенье я остался дома с дядей Барнабасом и узнал от Аластора о множестве способов, которыми он собирается превратить моих близких в конфетти, как только выберется из моего тела.

Понедельник вполз как змея, бесшумно проскользнув, а мы не успели подготовиться. Все вокруг было покрыто инеем, а листья, которые раньше еще держались на деревьях, за ночь облетели из-за резкого похолодания. Я не мог избавиться от чувства, что это конец.

Я честно пытался не падать духом, понимая, что мои страх и беспомощность делают душегуба только сильнее. О полном провале я и не думал, ведь на кону стояла жизнь моих близких. Но иногда меня трясло от ужаса, и я ничего не мог с этим поделать.

– А если я случайно пораню кого-нибудь? – прошептал я, когда мы ждали автобуса. Аластор молчал. Но не спал. Он как будто ждал чего-то.

– Я буду рядом, – заверила Нелл. – У нас почти все уроки совместные. Если станет совсем плохо, скажи мне, что-нибудь придумаем. Все будет в порядке.

Но ничего не было в порядке. Это стало ясно, когда миссис Андерсон вошла в класс и зарыдала. Пропала Элеонора, школьный тарантул.

– Пожалуйста, если кто-то видел ее… Если вы ее взяли, просто верните, никаких вопросов не будет.

Я посмотрел на Нелл, но она только пожала плечами. Может, оборотень решил вернуться к Мисси. Все равно странно, что она просто исчезла, ведь она находилась в школе только для того, чтобы присматривать за Нелл. Но сама Нелл, конечно, так не думала.

На уроке математики Аластор заставил меня пинать девочку, которая сидела впереди, пока она не расплакалась, а учитель не выгнал меня из класса за «грубое и деструктивное поведение». А раз Нелл не могла уйти со мной, остаток часа я колотил здоровой рукой по стене, пока не разбил костяшки в кровь. Нелл была в ужасе, но что она могла сделать? Только отвести меня в медпункт.

Аластор не останавливался.

Мистер Гупта устроил внезапный тест по древнегреческой литературе. Я устал, голова немного кружилась, но ответы я знал. Или думал, что знал. В конце урока учитель подозвал меня. Его темные глаза сузились, когда он увидел мою перебинтованную руку. Я придерживал ее другой, уже давно перебинтованной рукой. Думаю, это выглядело странно.

– Не знал, что вы знаете греческий, – сказал он.

Меня снова начало подташнивать.

– Я не знаю!

– Правда? – спросил мистер Гупта, взяв мой листок. – В таком случае не тратьте мое время на глупые шутки. Если не знаете ответа, не пишите ничего.

Я скосил глаза, чтобы увидеть ответ на первый вопрос. Да, это был мой неразборчивый корявый почерк, но буквы точно не английские.

«Όταν τον Δία γεννήθηκε ο ίδιος πατέρας προσπάθησε να τον σκοτώσουν επειδή γνώριζε ότι θα ανατρέψουν τον μία ημέρα»[11]11
  Когда Зевс родился, отец попытался убить его, потому что знал – однажды сын свергнет его с трона (греч.).


[Закрыть].

«Мой ответ совершенно верен! – сказал Аластор. – Не понимаю, отчего он так расстроен.»

– Я впечатлен, что вы знаете так много греческих букв, – сказал мистер Гупта. – Полагаю, стоит поставить вам несколько баллов за изобретательность.

– Простите, сэр, – сказал я, потому что не знал, что еще можно сказать.

Нелл, к счастью, догадалась, что в столовой не стоит садиться рядом с остальными. Мы обедали на баскетбольной площадке, и ушли, как только какие-то ребята пришли поиграть до начала урока.

– Нелл! – окликнул ее кто-то. Мы обернулись и увидели Нортона, который бежал к нам по жухлой траве. Сегодня на нем было все красное.

– На что ты сегодня разозлился? – спросил я, глядя на красный и, кажется, горнолыжный костюм. Наверное, ему теплее, чем всем, кто вышел на улицу в этот морозный день. За его спиной девочка на баскетбольной площадке отвлеклась и слишком сильно подала пас. Мяч попал прямо в голову Паркеру, который сидел рядом с площадкой и следил за игрой.

Нортон удивленно поднял брови:

– Почему ты думаешь, что я в ярости? Красный – цвет страсти… Ох, ладно. Вот! Я не забыл.

В руках он держал старый, видавший виды iPod.

– Спасибо тебе! – Нелл обняла Нортона, и его лицо стало такого же цвета, как и его костюм.

– Н-не за что, – ответил он. – Он твой, мне несколько недель назад подарили новый, на день рождения.

Я дождался, когда Нортон отправится на урок, и спросил:

– Зачем это?

Нелл сунула наушники мне в уши и стала листать меню, пока не нашла то, что искала. И это был не плей-лист, а рингтоны для будильника. Я не успел повторить вопрос, как раздался колокольный звон. Чистый звон больших, настоящих колоколов раздавался у меня в ушах.

Аластор завизжал. Буквально завизжал.

Я вынул наушники, наслаждаясь его стонами – возможно, чуть больше, чем следовало.

– Ого, а он, кажется, совсем не фанат!

Нелл снова вставила наушники мне в уши и сделала звук погромче.

– Совсем забыла об этом, извини. Душегубы ненавидят колокольный звон. Слишком чистый и красивый звук. Как только он начнет чудить, просто включай это. А на ночь мы поставим трек на повтор и наконец-то поспим. Аластор слишком устанет, чтобы мучить тебя днем.

То, что я чувствовал, было похоже на электрический разряд. Аластор сжимался и дрожал, когда слышал колокола. Напряжение в ногах и руке исчезло, как будто он ослабил хватку.

– А если он не сможет спать ночью, ему придется это делать днем, иначе он слишком устанет, чтобы пытаться мной управлять, – закончил я. – Нелл, ты гений.

– Школьный звонок на прошлой неделе навел меня на мысль. Жаль, конечно, что это просто дурацкий будильник, а не настоящий колокольный звон. – Она улыбнулась. – Ну ладно, как временное решение это тоже неплохо. Главное, не попадайся учителям, а то iPod отберут.

Но я вовсе не собирался жаловаться на временное решение. Даже простой пластырь может остановить кровотечение.

Как только я узнал, что тоже могу устроить Аластору встряску, день сразу стал намного лучше. Я вставлял наушник в ухо, когда учителя отворачивались, на переменах, и просто когда хотел услышать его вой.

Я посетил все уроки, кроме физкультуры. Тренер не был в восторге, что я отпросился. Но Нелл спросила, как я буду заниматься с поврежденной рукой и что, если будущая звезда легкой атлетики никогда не восстановится. А вдруг я не смогу участвовать в весеннем состязании по бегу? (Нелл все-таки очень хорошая актриса.)

Я сел рядом с Паркером. Мы неловко молчали, пока я не набрался смелости спросить:

– Как твоя нога?

Паркер проворчал:

– А тебе-то что?

– Ну… ладно. Просто нехорошо получилось, – сказал я, глядя, как мимо пробегают другие ребята. – Я чувствую, что виноват.

«Так и есть».

Слова Аластора были для меня как острый нож.

– Да нет, – ответил Паркер, – не твоя вина. Я знаю, что зря это сделал. Просто хотел что-то доказать, наверное. Последняя капля в череде неприятностей.

«Хм».

Сердце у меня подскочило к горлу, и я спросил:

– В смысле?

– Папа потерял работу, родители разводятся. Возможно, мне придется делать операцию на голеностопе, тогда я не смогу бегать еще несколько месяцев, – сказал Паркер сдавленным голосом. – Ну, ладно. Все будет хорошо.

«Аластор, – я с трудом сформулировал вопрос. – Это ты сделал?»

«Конечно, я, слизняк, но и ты тоже. Удача не бесконечна. Даже в теперешнем моем положении, ограниченный твоим телом, я могу манипулировать теми, кто рядом. Но чтобы подарить тебе немного удачи, мне нужно было сначала где-то ее взять».

Я был уверен, что меня сейчас стошнит.

«О таком я тебя не просил!»

«Но тебе же понравилось, разве нет? – Аластор, кажется, задумался. – Скажи, ты правда считаешь себя хорошим художником или все-таки догадываешься, что я помог тебе с композицией, чтобы убедить остальных, что они видят нечто выдающееся, а не очередную банальность?»

Я вскочил, лицо горело. Пробормотав, что мне срочно нужно в туалет, чтобы тренер и Паркер не удивились, я бросился в пустую раздевалку и рухнул, дрожа, на пол у ближайшей стены.

«Хватит притворяться, что тебе его жаль! – зашипел Ал. – Хватит делать вид, что ты не такой, как все Реддинги! Ты один из них!»

– Хотел бы я найти поющую кость, – пробормотал я, – чтобы понимать, когда ты говоришь правду…

«Что ты сказал?» – взволнованно вскрикнул Аластор.

«Поющая кость, – повторил я. – А в чем дело?»

«Нет, ничего… Ничего, – ответил он уже более спокойно. – Где ты вообще об этом узнал? Может быть, тебе… приснился сон?»

Теперь уже я занервничал.

«Да. А ты что, не знал?»

«Я не могу видеть твоих снов, когда тоже сплю».

Так. Стоп. Что дядя Барнабас и Нелл говорили о демонах?

Они проходят сквозь зеркала…

И общаются через сны.

– Думаешь, кто-то из твоих братьев пытался что-то мне сказать? – прошептал я. – Например, ну, не знаю… Твое тайное имя? Мне нужно найти поющую кость, чтобы узнать его? Уверен, с этим Нелл и дядя Барнабас тоже могут помочь.

Но эти слова не завели Аластора, а наоборот, умерили и его гнев и безудержное веселье, которые до сих пор кипели в моей крови.

«Проспер, – заговорил Аластор, помолчал, а потом продолжил более официальным тоном. – Я хочу тебе кое-что сказать. Прошу минуту твоего внимания, ибо я полагаю, что мы находимся в смертельной опасности».

Трудно было не закатить глаза.

«Неужели ты просишь о перемирии?»

Аластор фыркнул: «Если хочешь, можешь называть это так. Я прошу временного соглашения».

«Ясно. Как ты это себе представляешь?»

Душегуб сделал еще одну паузу, чтобы его слова прозвучали максимально эффектно.

«Так как обе наши жизни зависят от других людей, я вынужден просить тебя пересмотреть доверие, которое ты испытываешь к своему дяде и маленькой ведьме. Подозреваю, что помощь тебе не является их целью».

«Ну, во всяком случае, помощь тебе – точно не наша цель, – парировал я. – Почему я должен доверять тебе, а не им?»

«Потому что наши жизни связаны. Что выпадет на мою долю, выпадет и тебе. Говорю с тобой совершенно искренне, как с братом».

– Ты же ненавидишь своих братьев, – пробормотал я.

«Мы не выбираем родных, тебе это хорошо известно. Прошлая ночь доказала, что мои подозрения верны. Повторяю, я уверен, что они не собираются тебе помогать. Полагаю, они хотят держать нас в плену в этом городе, пока ждут кого-то или что-то».

– Почему ты так думаешь? – прошептал я.

«Пес. Этими тварями управляет тот, кто сидит на Черном троне. А мы все еще живы. Демон получил команду найти и взять меня. Этих собак учат убивать или возвращать демонов-преступников, которые ускользнули в мир людей, угрожая нарушить равновесие».

Какое еще равновесие? Разве день ото дня все не становится только хуже? Хотя, вероятно, должен быть какой-то предел. Дно, ниже которого невозможно упасть, зато потом можно оттолкнуться и начать движение вверх?

«Каждый вид существ, люди, душегубы, Тени и Древние, привязан к своему королевству. Если кто-нибудь начнет шататься туда-сюда, равновесие исчезнет, миры рухнут. Это единственный закон, перед которым все равны, и единственная причина существования псов.»

«То есть эта собака могла вчера легко нас убить, – думал я, – или утащить в королевство демонов, так?»

«Но как только мы оказались во дворе Дома семи ужасов, пес остановился. Даже до того, как появился оборотень, так? Значит, у него был приказ не нападать на нас, пока мы там. Мне кажется, это доказывает причастность к заговору ведьмы и твоего дяди. Если они и не управляли псом сами, то они заодно с тем, кому он подчиняется».

– Они часть моей семьи.

«Действительно, семья… Мы ведь оба знаем, какую опасность может представлять именно семья».