Текст книги "Победа для Ники"

Глава 7

– Ох, деточка, нельзя же так реагировать, – словно сквозь вату донесся до меня негромкий заботливый голос. В нос ударил резкий кислый запах, и я сморщилась, отворачиваясь. – Полежите спокойно, сейчас станет лучше.

Не без труда разлепив веки, я увидела перед собой добродушное лицо дяди Миши. Оно немного расплывалось перед глазами, как и яркие огни светивших с потолка лампочек. Сделав усилие, я сфокусировала взгляд и поняла, что нахожусь в малом зале. Вокруг стоял гул взволнованной речи, из которого выделялся нервный мужской голос:

– Заземление? Какое еще заземление? Откуда я знаю? Не морочьте мне голову вашей чепухой!

Похоже, это снова капризничает Лазуревский. А что случилось со мной? Я точно помню, что спускалась к ужину. Мы разговаривали с Виктором, кажется, о прогулке… А потом, что произошло потом? Почему я лежу на чем-то мягком, а мне в лицо тычут ваткой с нашатырем?

Кто-то погладил меня по плечу, и я запрокинула голову, пытаясь рассмотреть второго утешителя. Мой взгляд перехватили встревоженные голубые глаза. Выходит, Виктор сидит прямо на полу, а моя голова покоится у него на коленях. Что происходит, почему все вокруг суетятся? И куда запропастилась тетя, не пора ли ей вернуться из больницы?

Волна памяти захлестнула меня внезапно, заставив прямо-таки подскочить на месте. Где Дора? Я своими глазами видела, как она падала навзничь. Что с ней? Неужели…

– Ника, с твоей тетей все в порядке, – поспешил успокоить Виктор. – Она больше испугалась, чем действительно пострадала. Ее уже отнесли в машину скорой помощи.

– Небольшая электротравма, – кивнул дядя Миша, наконец-то убирая от моего носа источник аммиака. – Вдобавок потеряла сознание, сбился сердечный ритм, есть ушибы. Но страшного ничего нет, жить будет. Скоро повезем в больницу, да и вам, деточка, лучше провериться. Измерим давление, сделаем кардиограмму. Если проблем нет, отпустим. Но тете лучше остаться у нас. И главное, никаких больше переживаний! Ничего, что может ее взволновать или огорчить. Буквально ни слова.

Я с усилием подтянулась. Голова, казалось, налилась чугуном и теперь едва держалась прямо. Все вокруг кипело форменной суетой: гости фестиваля горячо обсуждали новое происшествие, официанты убирали остатки преждевременно завершившегося ужина, а выступ сцены обследовали несколько рослых парней. Я пригляделась – да это же приятели Виктора, полицейские! Один из представителей власти беседовал поодаль с Лазуревским – тот явно был взвинчен до предела и периодически заводил глаза к потолку.

Какое счастье, что рядом со мной в этот момент находился Виктор, деятельный и решительный! Уже привычным движением подхватив меня на руки, он перекинулся парой слов с правоохранителями, и вскоре мы уже неслись в больницу на машине Эдика, пристроившись в хвост «скорой» с Дорой внутри. Меня мучило дежавю, хотя все остальные ощущения меркли по сравнению с беспокойством за тетю. И что ей не сиделось на месте, опять вляпалась в историю!

Всю дорогу я мысленно распекала неугомонную родственницу, которой с какой-то стати вздумалось поиграть в мисс Марпл. Но, стоило мне увидеть Дору на носилках бледную как полотно, и без сознания, как внутри все тягостно сжалось. Бедняжка, ну чем она провинилась? Долгие годы жила воспоминаниями об одном-единственном месяце у моря, тешила себя иллюзиями о продолжении романтической истории с этаким суперменом своего времени, считала, что его стихи посвящены ей… Все близкие с готовностью подыгрывали этим фантазиям, я и сама не раз выслушивала рассказы о великой любви, делано вздыхая и не веря ни единому слову. Да, тетушка обманывалась, но разве это преступление? Если она и испортила кому-то жизнь, то только самой себе, тщетно ожидая внимания от своего Стаса. Да у этого писателя таких вот «муз» наверняка наберется с полсотни! Эх, как все-таки жалко упущенного времени и жизни, которую уже не устроить…

Я судорожно вцепилась в ладонь Виктора, наблюдая, как тетю перекладывают на каталку. Рядом тут же засуетился дядя Миша. К этому моменту он успел сбегать в свой кабинет и облачиться в медицинский халат. И снова больница, белые стены, страхи… хорош отдых у моря, ничего не скажешь! Нет, я больше не выдержу…

– Эт-то что за новости? Кто это тут расклеился? А ну-ка, не реветь! – добродушно пробасил доктор, и мне в нос снова ткнулась невесть откуда взявшаяся ватка с нашатырем. – Деточка, ваша тетя просто спит, мы вкололи ей успокоительное. Сейчас займемся вами, все проверим, дадим рекомендации… Эк что вздумала, негодница, – плакать! Был бы повод…

Следующий час, пока Дора отдыхала в отдельной палате, я послушно сносила медицинские манипуляции. Дядя Миша решил устроить целую диспансеризацию, и мне пришлось проявить немало терпения, чтобы пройти через все эти кардиографы и тонометры. Наконец, врач довольно улыбнулся:

– Все в норме. Никаких патологий не выявлено, только, чур, больше не нервничать! Дам вам дивную микстуру, успокаивает в момент. Тут и пустырник, и ромашка, и много других хороших трав. Будете принимать два раза в день, а Витя пусть за этим проследит!

Хитро подмигнув моему верному спутнику, дядя Миша вручил ему большую темную склянку. Потом меня напоили какой-то горькой гадостью – видимо, той самой чудодейственной микстурой – и разрешили вернуться в гостиницу.

Уже на выходе из больницы нас перехватила медсестра.

– Вот, возьмите, это пока не понадобится. – Она протянула мне тетину сумочку и браслет из синих и голубых камешков. Силясь снова не заплакать, я натянула браслет себе на запястье, чтобы ощущать хотя бы какую-то связь с Дорой. – Телефон, наверное, лучше оставить при пациентке, как вы думаете? Придет в себя, сможет вам позвонить…

– Конечно, – кивнула я и вдруг, повинуясь внезапной разумной мысли, взяла тетин мобильный из рук медсестры. – Подождите секундочку…

А микстура, похоже, и правда работала. По крайней мере, мне хватило спокойствия и здравомыслия, чтобы перекинуть с телефона Доры к себе видео с конкурсным выступлением Веры. Разумеется, сил на немедленный просмотр у меня не было, но, несмотря на ощущение разбитости, я была полна решимости завтра же проанализировать происходящее.

Похоже, что-то общее в характере у нас с Дорой все-таки было…

Мягкий луч солнца скользнул по щеке, и я открыла глаза. За раздвинутыми шторами виднелось голубое небо – денек обещал быть погожим. Нужно срочно бежать к морю, а позавтракаю потом! Скорее, только предупрежу Дору!

Я рывком села на кровати, готовясь начать новый день, и тут взгляд наткнулся на аккуратно заправленную кровать тетушки. Ах да, Дора же в больнице… Я обвела глазами комнату: на диванчике в углу почему-то валялось смятое покрывало, а на моем прикроватном столике лежал браслет из лазурита и бирюзы. Рядом стояла чашечка с какой-то зеленоватой жидкостью, источавшей резкий травянистый запах. Я повертела чашку в руке – уфф, ну и гадость, словно в болотную топь нырнула…

– Вот умница, нужно выпить до дна, – подбодрил меня оживленный голос, и я подняла глаза. Виктор с улыбкой наблюдал за мной, стоя в дверном проеме, и даже во вчерашней рубашке умудрялся выглядеть свежо и элегантно. – Доброе утро! Хорошо, что ты уже проснулась, у меня вот-вот начинаются занятия по гимнастике на пляже. Сейчас заскочу к себе, приму душ и переоденусь…

– Погоди-ка. – Я еще раз обвела взглядом номер, особо остановившись на диванчике. Смутно вспомнилось, как накануне вечером Виктор помог мне добраться до номера, потом заботливо накрыл одеялом… – Так ты ночевал здесь? Сгорбившись на этом диване?

– Не мог же я оставить тебя одну, – развел руками Виктор. – Чудненько устроился, места хватило. Да, дядя Миша уже прислал сообщение, твоя тетя спит как младенец. С ней все в порядке, но потребуется провести несколько дней в больнице. Сегодня лучше ее не тревожить, никаких звонков и разговоров. Ну все, я побежал. А ты отдыхай, гуляй и набирайся сил. Увидимся за обедом. И чтобы никакой опасной самодеятельности!

Он шутливо погрозил пальцем, быстро расправил покрывало, проследил, чтобы я проглотила микстуру, чмокнул меня в щечку и удалился.

Я в растерянности поднялась с кровати. И чем теперь заниматься? Отдыхать как ни в чем не бывало, словно и не было этих ужасных происшествий сначала с Верой, а потом с Дорой? Нет, я так не могу, нужно понять, что случилось…

Двигаясь на автомате, я приняла душ, оделась, натянула на руку тетин браслет. Вопреки ожиданиям, ощущение разбитости прошло, ко мне вернулась ясность мысли, и я почувствовала неукротимое желание действовать. Да-да, действовать, и немедленно! Ох, и что все-таки подмешал этот лукавый дядя Миша в свою чудо-микстуру?

Я немного покрутилась на месте, не зная, с чего начать расследование. И тут взгляд упал на новую книгу Лазуревского, которую он с таким раздражением подписал на днях. Я взяла роман с тумбочки у кровати Доры. Хм, книга как книга – изумрудно-зеленая обложка с золотистыми буквами «На пределе сил. С.Н. Лазуревский», внушительный объем, скупой на эмоции автограф на авантитуле… Я вгляделась в ровные круглые буквы: «Преданной поклоннице от автора этого текста». Помнится, тетя так радовалась этой нехитрой фразе! Ничего не понимаю – подпись как подпись…

Размышляя над загадкой автографа, я повертела книгу в руках, и вдруг откуда-то из ее глубины вылетел сложенный пополам листок. Покружившись, он мягко осел на ковролин. Я тут же нагнулась за бумажкой и развернула ее. На листе размашистым почерком Доры стояло:

1. Поезд, альбом – Надя?

2. Встреча – не узнал?!!

3. Курит! Почему?

4. Праздник!!!

5. Залезли в номер – интриговать дальше.

6. «Текст» – камни, сравнить.

7. Стихи Веры – реакция?

Пункты с первого по четвертый были написаны синими чернилами, оставшиеся три добавлены уже черной ручкой – возможно, над ними размышляли в другое время, уже в компании с Верой. Я застыла, в изумлении вытаращив глаза на этот странный список. Так-так, что это за «праздник»? Лазуревский при встрече с тетей упоминал День Нептуна, который они много лет назад проводили вместе, – возможно, речь идет как раз об этом. Неужели на этом празднике что-то произошло? Кажется, тетя ничего об этом не говорила. Ах, как жаль, что иногда, признаться, слушала ее откровения вполуха! Обещаю: отныне воспоминаниям Доры буду уделять особое внимание.

Похоже, мне в руки попало что-то вроде записи хронологии событий, местами напоминающей план действий. И если остальные пункты были более-менее понятны, строчка под номером «6» повергла меня в глубочайшее недоумение. И что это Дора привязалась к обычному, в сущности, слову «текст»? Я снова рассмотрела автограф: аккуратный почерк писателя, буковка к буковке, ничего особенного. А камни?

Что нужно сравнить? Эх, Дора, не могла написать понятнее… Придется теперь разбираться самой.

Подумав, я взяла свою сумочку, достала из нее карандаш и приписала к списку:

8. Инцидент с Верой.

9. Окончание стихотворения?

10. Происшествие с Дорой – случайность?

11. Видео.

Именно с последнего пункта и стоило начать! Важный, прямо-таки бесценный материал, и он – в моих руках!

Дрожащим от нетерпения пальцем я коснулась треугольника на экране мобильного. Передо мной предстала злополучная сцена: нависающий сверху синий бархат занавеса, фон с приветствием, столик с членами жюри и представителями оргкомитета, фигурка Веры. Поэтесса начала стихотворение, камера выхватила ее лицо и не отпускала почти все выступление. Ну почему же так скучно и неумело снято? Знала бы, заранее преподала Доре мастер-класс!

Мне оставалось лишь досадовать на горе-оператора. Тетя то приближала, то отдаляла изображение, видимо пытаясь добиться подобия художественного эффекта. Но недостаток опыта сказывался, и лицо Веры то резко мельчало, то превращалось в бежевато-розоватую размазню. На последних строчках стихотворения камеру и вовсе мотнуло в сторону. Экран заполонил темно-серый цвет, на котором выделялись белые квадратики, а потом эти квадратики сменило что-то зеленое с белыми черточками, напоминавшее рисунок на ткани, – похоже, Дора случайно запечатлела элементы чьей-то одежды. Мне даже не хотелось анализировать, чьей именно, – оставалось лишь констатировать, что надежда на видео не оправдалась.

За завтраком, задумчиво ковыряя омлет, я продумала план действий. Просмотр видео ничего не дал, подробности праздника, случившегося много лет назад, мне были неизвестны. А не вернуться ли к самому загадочному пункту, этому странному номеру «6»?

Постичь тетину логику удавалось далеко не всегда, но вдруг как раз в этой строчке какой-то смысл да есть? Для начала нужно понять, о каких камнях идет речь. Если предположить, что они находятся где-то недалеко, в этой самой местности… Я прикрыла глаза, и перед мысленным взором тут же предстало море, обрамлявшие дорожку к дому писателя каменистые обломки, раскинувшиеся над голубой гладью темные наросты, напоминавшие крылья мифического коня… Так-так, уже теплее. А не предпринять ли мне вылазку к месту обитания Лазуревского?

Конечно, Виктор предостерегал меня от рискованных выходок – и был, кстати, абсолютно прав, учитывая то, с какой скоростью множились вокруг несчастные случаи. Но, с другой стороны, ничего авантюрного не будет, я просто прогуляюсь до Пегасовой бухты. Если встречу кого-то, сделаю вид, что любуюсь местными пейзажами. А красавчик и вовсе ничего не узнает: ему еще минимум час пыхтеть на пляже, прорабатывая косые мышцы живота с неугомонными участницами «группы здоровья».

Как назло, ничего неприметного в моем гардеробе не отыскалось, и для разведывательной операции я выбрала ярко-синий длинный сарафан – то, что нужно, буду сливаться с морем, да и с браслетом сочетается! Под платье я надела купальник, в пляжную сумку бросила полотенце. Опасаясь, что в номер снова могут забраться неизвестные, я предусмотрительно забрала с собой странный список Доры.

В фойе гостиницы меня задержали две дамы, желавшие выпытать все детали состояния тети и ее подруги. Заверив пожилых кумушек, что все в порядке, я заторопилась подальше от любопытных глаз. Стараясь не попадаться на глаза «группе здоровья» и ее расчудесному тренеру, я аккуратно обогнула пляж и устремилась по протоптанной дорожке к травянистому холму. Оказавшись наверху, я не без труда отыскала заросшую тропинку, которая вела к Пегасовой бухте.

Погрузившись в размышления о смысле шестой строчки тетиного списка, я и не заметила, как оказалась в непосредственной близости от дома Лазуревского. За несколько дней, прошедших с момента, когда я застукала Дору за «шпионажем», здесь ничего не изменилось. Кипарисы надежно обступали деревянный забор, а заросли дикого винограда почти полностью скрывали невысокий светлый домик.

Следов присутствия хозяев не наблюдалось, и я осмелилась подойти ближе, предусмотрительно выключив звук телефона и периодически запечатлевая окрестности на камеру. Какая же красота! Ранним утром здесь можно наблюдать за пробуждением природы, днем – укрываться в тени зарослей от палящих лучей, а вечером – провожать садящееся за линию горизонта солнце. Этот пейзаж навевал мысли о неведомых землях, диковинных морских существах, увлекательных похождениях… Такое вдохновение – истинное счастье для творческого человека! Только по угрюмому Лазуревскому и не скажешь, что он счастлив…

Впрочем, это совсем другая история, мне же нужно искать пресловутые камни. Задачка оказалась не из легких, потому что камни были… буквально везде. Справа бухта ограничивалась невысокими скалами, слева – горой, напоминавшей крылатого коня. Травы и деревья в окрестностях домика сочетались с каменистыми наростами, даже из морской глади кое-где торчали небольшие осколки горных пород. И как, спрашивается, найти нужные камни в этом многообразии?

Вдохнув, я попыталась унять раздражение. Ох уж эта Дора, ну ничего не может сделать нормально, все с каким-то вывертом! А раз так, придется искать особые, отличающиеся от остальных камни… Я осмотрелась, и взгляд вдруг зацепился за небольшое скалистое плато справа, метрах в тридцати от дома. Участки суховатой, поросшей редкой травой земли перемежались горной породой. На плато рос одинокий кипарис, рядом с которым я заметила несколько серых круглых валунов. Тоже камни, так почему бы не рассмотреть их поближе?

Сказано – сделано, и уже через какую-то минуту я стояла на довольно удобной, созданной самой природой площадке, с которой открывался удивительный вид на бескрайнее лазурное море. Тихо покачивался на ветру кипарис, под которым я узрела несколько уложенных в полукруг довольно ровных, будто отшлифованных кем-то крупных камней. Причудливая композиция напоминала древнее капище, сюда так и просились несколько статуй языческих богов.

Так-так, похоже, я нашла, что искала. Или все-таки нет? По крайней мере, эти камни действительно отличались от остальных. Вскинув телефон, я сфотографировала несколько голубовато-серых, в замысловатых прожилках валунов. Еще мгновение – и фотография улетела в сетевой поисковик, который вскоре выдал: «Аргиллит – твердая горная порода… используется при строительстве… хорошо переносит влагу…» Познавательно, но ничего, что дало бы ход раздумьям.

Я в замешательстве застыла на месте, не зная, обследовать ли этот таинственный полукруг или поискать новые камни. И тут мое внимание привлекло какое-то движение на ведущей к дому тропинке. Так и есть, по ней кто-то шел! Приглядевшись, я узрела красавца-аниматора собственной персоной: он вышагивал в ослепительных солнечных лучах, с элегантной небрежностью откидывая со лба мокрые русые пряди.

На миг я залюбовалась этой картиной, но вовремя стряхнула наваждение – хватит стоять разиней, он идет прямо на меня! Возможно, уже заметил… Сейчас начнутся недоуменные вопросы, потом мне устроят нагоняй за то, что отправилась на поиски приключений, несмотря на предупреждение… Нет, лучше Виктору на глаза сейчас не попадаться!

Я заметалась, судорожно решая, в какую сторону бежать, чтобы эффективнее использовать преимущество сарафана цвета моря. Ничего умнее, чем попытаться спрятаться за ствол кипариса, мне в голову не пришло. Разумеется, стоило только притаиться в тени редких веток, как меня окликнул полный негодования голос:

– Ника, что ты здесь делаешь?

Ой… Я зажмурилась и нелепо съежилась, словно это помогло бы мне сейчас раствориться в пространстве. Потом осторожно открыла глаза – Виктор стоял совсем рядом, скрестив руки на груди, и с убийственной насмешливостью взирал на меня. Не сомневаюсь, что он прекрасно видел все мои метания. Как бы там ни было, менять легенду было некогда:

– Ничего особенного. Ты сам мне всю плешь проел этим конкурсом, должна же я обрести вдохновение? Ничего путного пока не придумалось, поэтому гуляю по окрестностям, впитываю красоту моря, пытаюсь уловить верный настрой…

– …Фотографирую каждый клочок земли и явно что-то вынюхиваю, – иронично подхватил местный Аполлон. – Брось, Ника, я прекрасно видел тебя с пляжа. Уж извини, для роли Маты Хари у тебя наряд не самый подходящий.

– Почему это? – Обидевшись за свою «маскировку», я не смогла вовремя прикусить язык. – Этот сарафан прямо-таки сливается с морем!

– Да, если море – позади тебя. А ты играла в разведчицу на фоне темно-серых скал! – покатился с хохота Виктор. – Только представь: мы с моими дамами занимаемся упражнениями в воде, в какой-то момент я поворачиваю голову – и вижу вверху яркую бабочку на фоне камней!

Вот досада! Но, с другой стороны, разве я делала что-то предосудительное? Ну, гуляла у домика писателя, что в этом страшного?

– Ника, ты не понимаешь, – посерьезнел Виктор. – Твоя тетя и поэтесса тоже что-то выпытывали, и обе теперь в больнице! Я ведь просил, чтобы ты не искала приключений… Какого рожна тебя понесло сюда?

Я застыла, теряясь в сомнениях. Да, мы были знакомы без году неделя, и доверять чужому человеку, тем более весьма смахивавшему на опытного обольстителя, не стоило. Мне вспомнился недавний скандал Лазуревских, который я подслушивала на балконе, – Виктор тогда тоже «грел уши», что бы он там ни плел… Этот душка, любимец женщин, явно был не так прост, как желал казаться. Но сейчас мне отчаянно требовалась поддержка. Я не владела всей информацией о происходящем на фестивале, а инциденты с тетей и Верой заставляли меня бояться даже собственной тени. Эх, была не была…

– Вот, посмотри. – Я вытащила из пляжной сумки список и протянула его Виктору. – Самый непонятный пункт – шестой. Мне хотелось найти камни.

– Почему здесь? – растерянно спросил он и пробежал глазами список, мгновенно вычленив самое очевидное. – Видео? Ника, я совсем забыл об этом! Ты ведь перекидывала себе какое-то видео с телефона тети в больнице?

Я и не надеялась, что внимательный к деталям аниматор пропустит упоминание о столь веском доказательстве. Сказав «А», нельзя было утаить «Б».

Вскоре мы, соприкасаясь лбами, уже нависали над экраном моего мобильного, пытаясь разглядеть таинственного злоумышленника, чуть не лишившего жизни Веру. Увы, ничего, кроме неумелой операторской работы тети, я не увидела, сколько бы ни смотрела… Зато Виктора, похоже, что-то озадачило.

– Оч-чень интересно, – цокнул языком он, потом задумался на мгновение и заговорил уже деловито: – Ника, если не возражаешь, я покажу эту запись моим приятелям из органов. Тут нужны специалисты…

– Но ты что-то понял? – перебила я и вцепилась пальцами ему в плечи, будто боясь, что он убежит. – Не финти, Виктор, выкладывай!

– Ну… не знаю… – заблеял он, старательно отводя взгляд. Этот миг нерешительности тут же сменился обычным ровным тоном. – Нет, ничего конкретного, лишь домыслы. Не мне делать выводы. А тебе и вовсе лучше держаться от этой истории подальше. В самом деле, пора заняться конкурсным заданием.

Меня ослепила самая обворожительная – и абсолютно лицемерная – улыбка. Все, снова натянул маску дамского угодника, теперь ничего от него не добьешься… Но я так просто не сдаюсь!

– «Держаться подальше»? Ага, бегу и падаю! Дело касается моей тети, забыл? – Метнув в наглеца уничтожающий взгляд, я демонстративно принялась осматривать уложенные полукругом камни. – А если не желаешь делиться наблюдениями, буду разбираться сама! Иди куда шел, а я продолжу свою прогулку…

Что и говорить, в этом словесном поединке у меня был достойный соперник. Он лишь отошел на полшага назад, снова скрестил руки на груди и, посмеиваясь, принялся наблюдать за моими играми в детектива. Когда я прошла половину ряда валунов, тщетно обстучав и осмотрев их, Виктор не выдержал:

– Ника, с чего ты взяла, что в списке речь идет именно об этих камнях? Прости, но твоя тетя… м-м-м… несколько эмоциональна, даже эксцентрична, ты сама говорила… Она могла написать, что угодно, так стоит ли тратить время на загадки, у которых пока нет решения? Брось эту ерунду, пойдем окунемся!

С таким даром убеждения ему больше подошла бы работа змия-искусителя… Признаться, я и сама думала о чем-то подобном. А может, и правда махнуть на все рукой? Тем более что я тщательно оглядела все валуны. Пальцы пробежали по последнему в полукруге камню – тому, что был обращен одной стороной к морю. Нет, ничего… Эх, незадачливый сыщик, разве ты не знала, что тетя и логика – вещи несовместные?

– Окунуться? Разве что ненадолго… – Моя решимость таяла на глазах. Пилюля поражения казалась горше оттого, что просчиталась я при свидетеле, мнение которого почему-то было для меня важным. – Ладно, давай спустимся к морю. В этих камнях ничего особенного нет. Хотя погоди-ка… А это что такое?

Сначала я нащупала вырезы на валуне рукой, а потом, присев на корточки, и увидела их. Мне понадобилось прищуриться, чтобы рассмотреть, но сомнений не было – на гладкой серой поверхности внизу стояло: «15.08.94». Короткие, сантиметров пять в длину, аккуратные цифры.

Настал мой черед изумляться:

– Виктор, ты это видишь? Похоже на дату…

– Хм… сомневаюсь. Тебе, должно быть, показалось. Мало ли что «рисует» на камне сама природа! Только представь: песок, дожди, ветер годами воздействовали на эту поверхность. Странно еще, что вся она не испещрена закорючками! Брось, Ника. – Он схватил меня за руку и настойчиво потянул прочь от камней. – Скоро время обеда, солнце станет агрессивным. Если будешь топтаться тут, не успеем поплавать!

– Подожди, неужели тебе не интересно? Какое там природное, ты только посмотри! Это явно нацарапано человеком. Согласись, невероятное совпадение: Дора упоминает о камнях, это приводит меня сюда, и вуаля – какие-то цифры! Ну куда ты меня тащишь, Виктор! Или… или это все неспроста?

Осознание обрушилось на меня с тяжестью обуха. Не зря, ох не зря этот скучающий вид, бегающий взгляд, желание быстрее увести меня от заветных камней… Он знает!!! Виктор знает – и побольше меня! О плато с головокружительным видом на море, о прямо-таки мистическом полукруге камней и этих странных цифрах… Знает, похоже, давно, иначе не напускал бы сейчас на себя такой скучающий вид, абсолютно фальшивый! Знает, но никогда не поделится своими наблюдениями со мной.

– Ах так? – завелась на ровном месте я. – Что ж, как тебе будет угодно. Можешь отмалчиваться, сколько влезет. А я сейчас, с этой самой секунды, начинаю действовать!

Разозлившись, я выхватила из сумки карандаш и, положив список Доры на ближайший камень, вывела:

12. Камни, 15.08.94 – дата?

– Так-то! – Я победно потрясла листом и, убрав его в сумку, несколько раз запечатлела на камеру высеченные цифры. Все это время тот, на кого был рассчитан спектакль, взирал на меня с приклеенной ко рту ироничной улыбочкой, но я физически чувствовала висевшее в воздухе напряжение. – Раз тебе вздумалось играть со мной в молчанку, можешь спокойно удалиться. А я продолжу размышлять над новой загадкой.

– Ника, не стоит… – Он вдруг осекся, и его глаза всполошенно метнулись в сторону. – Прости, иного выхода нет.

Не успела я оглянуться, как оказалась в крепких объятиях, и Виктор нежно, но настойчиво коснулся моих губ. Ого, вот это поворот! В мгновение ока в сознании пронеслись избитые фразы из романов, которые так любила Дора, – о том, как земля ушла из-под ног, время остановилось, и на всем белом свете остались лишь двое… Тривиально, конечно, но именно это я сейчас и почувствовала.

Писатели, камни, тексты – все разом вылетело из моей головы. Вот он, главный момент моего отпуска – а возможно, и всего лета! Не исключаю, что и года, учитывая то, как уныло до сего момента складывалась моя личная жизнь. Эх, будь что будет! Пусть рядом со мной оказался завзятый обольститель, готовый обогреть вниманием любую курортницу… Зато он молод, красив, умен – что мне еще нужно? В конце концов, теперь мне точно будет что вспомнить одиноким зимним вечером!

«Будет что вспомнить», – застучало в висках, и я смело ответила на его поцелуй. Прежняя скучная и осмотрительная Ника исчезла, уступив место новой – решительной, безрассудной и дерзкой. Я уже готова была потерять голову, совсем как статуя-тезка, но тут над моим ухом с недоуменным возмущением раздалось:

– Кхе-кхе…