Текст книги "Охота на Клариссу"

Барон Ги де Брасси

Наутро Ингмар проснулся в прескверном настроении. Непонятная ссора с женой, возникшая на пустом месте, не давала ему покоя. У женщины был ровный и веселый характер, и, насколько он узнал Клариссу, если она себя так вела – значит, тому были серьезные причины. Решив во всем разобраться, граф попросил тетю Клариссы после завтрака уделить ему немного времени.

– Что стряслось с моей женой? – осведомился хевдинг у испуганной баронессы де Варенн.

– Я не знаю, Ингмар, сама удивляюсь, почему она такая грустная. Мне она ничего не говорит. И Бланке с Матильдой тоже. А вот Жанне зачем-то приказала зайти к ней в комнату пару дней назад. Мне кажется, тебе стоит расспросить именно ее.

– Хорошо. Пусть она немедленно зайдет ко мне, – нормандец уселся в кресло, дожидаясь появления любимой служанки Клариссы. В комнате, когда пришла Жанна, никого не было, поэтому граф не стал ходить вокруг да около, а спросил прямо:

– Жанна, мне известно, что несколько дней назад тебя вызывала графиня и вы о чем-то долго беседовали. Что тут произошло, пока меня не было?

– Не знаю, имею ли я право об этом говорить – мадам будет недовольна, если я разглашу ее тайну.

– Не беспокойся, я тебя защищу. И Клариссе ничего не скажу.

– Вы дали слово, мессир! Вы помните, что неделю назад в замке с визитом был наш сосед, барон де Брасси? Он недавно вернулся из мавританского плена, где пробыл более трех лет. Все считали его погибшим. Этот юноша и есть причина печали графини. Ваша жена любила его с самого детства и, похоже, любит до сих пор! ― Она закатила глаза к потолку. ― Если бы вы видели, как графиня горевала, когда пришла весть о его гибели! Едва ли с собой не покончила! А оказывается, барон все это время находился в плену. Вот она и грустит, что поспешила выйти замуж. Извините, мессир граф, если невольно причинила вам боль! – служанка торопливо говорила, не поднимая голову. – Но прошу, не выдавайте меня мадам!

Норманн припомнил, что Кларисса грозилась завести красивого поклонника. Жгучая ревность охватила викинга. Он стал думать, кто посетил замок на прошлой неделе. Наконец он вспомнил изящного рыцаря, яркого брюнета с синими глазами. Физиономия у него смазливая, красивее, чем у него, Ингмара. Правда, ростом норманну он сильно проигрывал.

«Да, этот барон красавчик! Но вояка никудышный, в плену два года просидел! Герой! – злорадствуя, думал расстроенный викинг. – Но женщинам умеет нравиться. Лишь Локи[9]9
  Норвежский бог обмана.


[Закрыть] управится с этими бабами! Кто их разберет, кого и почему они любят и за что ненавидят!»

– Ну вот что, любезная, – сказал вслух граф, поднимаясь из кресла, – будешь мне докладывать обо всех ее передвижениях.

Жанна подняла испуганные глаза на Ингмара.

– Да, да, Жанна, – служанка смогла ощутить в полной мере жесткость голубых глаз хевдинга, – и только попробуй водить меня за нос. На этом все, можешь идти! Да, позови мою жену.

Через некоторое время Кларисса вошла в спальню и остановилась у полузакрытой двери. Как и вчера, графиня была печальна – она молча стояла, потупив взгляд.

– Ну почему ты все грустишь, дорогая? – как можно ласковей постарался спросить Ингмар, хотя настроение у него было не из лучших.

– У женщин бывают перепады настроения.

– Наслышан, но самому не приходилось сталкиваться.

– Вот и привыкай.

– Нет, к такому привыкать я не согласен! – Ингмар вплотную подошел к жене и, притянув ее к себе, попробовал поцеловать. Кларисса мягко отстранилась, но граф все же повернул ее лицо к себе и заглянул в печальное лицо. Боль в огромных зеленых глазах была неподдельной.

– Не нужно, – прошептала она, и ее глаза повлажнели.

– Что ты? – Ингмар неожиданно для себя заволновался – женские слезы всегда выводили его из равновесия. – Не плачь!

– Хорошо, не буду.

– Лучше давай прогуляемся, – предложил хевдинг и потянул молодую женщину за руку.

Кларисса вяло сопротивлялась, говорила, что уже поздно, но граф был настойчив, и вскоре молодые супруги медленно шли по речному острову, на котором был построен замок.

Украдкой юная жена поглядывала на своего мужа и с презрением к себе отмечала, что продолжает им любоваться. Викинг шел рядом, его теплая рука крепко придерживала жену за талию – казалось, он совершенно не обращает внимания на свою спутницу.

Налетел небольшой ласковый ветерок, и светлые волосы мужчины рассыпались по высокому лбу. Вот он отвел их красивым движением руки – все в нем было приятно Клариссе. Но она опять вспомнила о погибших родителях и бросила взгляд на мужа. Неужели он мог зарубить беззащитную женщину? Хевдинг поймал взгляд жены и остановился. К этому времени они уже оказались на узкой тропинке, проторенной в густых зарослях орешника, которыми заканчивался речной остров с востока.

– Ну и кто тебе этот де Брасси? – так резко прервал молчание Ингмар, что Кларисса даже вздрогнула.

– Ги?! – переспросила она.

– Да, он.

– Это мой старый друг детства… почему он тебя интересует?

– Отвечать вопросом на вопрос неприлично, дорогая. И насколько далеко зашла ваша «дружба детства»?

Удивленная таким вопросом мужа Кларисса почувствовала сильное недовольство в последней фразе.

– Я же тебя не спрашиваю про твои похождения в Нормандии или на Востоке! ― вспыхнула она.

– Между нами есть две большие разницы…

– Это какие же? – запальчиво перебила мужа графиня.

– Во-первых, в результате вот таких «дружеских» отношений с мужчинами женщины рожают…

– До «дружеских отношений» с тобой я была девственницей, припоминаешь? А во-вторых?

– Во-вторых, отныне я буду определять, как тебе себя вести, с кем дружить, а с кем не поддерживать никаких отношений. – Ингмар остановился и посмотрел жене прямо в глаза. – И я запрещаю тебе встречаться в мое отсутствие с кем-либо из друзей детства и бывших поклонников, которые не сводят с тебя влюбленных глаз!

– Что это мы такое говорим, мессир? – оживилась графиня. – Ты что, ревнуешь, Ингмар? Насколько я помню, твоей целью было графство Мелан, а если точнее, земля для твоих людей! Что-то ты меня не спрашивал под венцом, девственница я или нет.

Хевдинг развернулся и пошел в сторону замка. Клариссе ничего не оставалось, как последовать за ним. Но вот мужчина остановился и взял жену за узкую ладонь. Было видно, что слова даются ему нелегко.

– Да, женитьба вообще не входила в мои планы, но если уж я женился, то никому не позволю к моей женщине протягивать свои руки, – мужчина вновь привлек жену к себе, – я этому дураку их просто отрублю. Да и тебе не поздоровится, можешь не сомневаться.

В груди Клариссы вспыхнул гнев, она сжала свои кулачки и хотела ударить мужа, но, вспомнив советы Жанны, остановилась. Ингмар почувствовал, как сжалась его молодая жена, и по-своему понял это напряжение. Сухой комок ревности застрял у него в горле, не давая больше вымолвить ни слова. Наконец викинг овладел собой и процедил:

– Запомни, ты моя жена и не будешь принадлежать больше никому.

Кларисса промолчала – как ни странно, эти слова мужа ее обрадовали. Уже смеркалось. Молодые люди медленно шли по песчаному берегу. Вода в реке казалась черной, и на ее спокойной поверхности отражались светящиеся в узких окнах крепости огоньки и мигающие на небе звезды. Больше они не разговаривали и молча пошли домой.

Свидание

– Эй, ребята, – закричал Ингмар, задрав вверх голову, – на крыше работали ремонтники, – вы уже прошли двадцать рядов, но в третьем оставили две битые черепицы!

Парень сельской наружности поднялся во весь рост и посмотрел в направлении, указанном графом. По тому, как он чесал затылок, было видно, что замечание было справедливо.

Поглощенный осмотром крыши, Ингмар неожиданно вздрогнул – до него кто-то осторожно дотронулся сзади. Он резко обернулся.

– В чем дело?

Лицо служанки графини выглядело растерянным и встревоженным.

– Вы приказывали, мессир, – неуверенно пролепетала она.

– Что приказывал? – не понял хевдинг.

– Вы велели мне, мессир граф, – повторила женщина, – вы сами можете пойти и посмотреть, у них опять назначена встреча! Только не выдавайте меня, прошу вас!

Жаркая волна негодования нахлынула на норманна, сердце усиленно застучало, а лицо покрылось багровой краской.

– Где?!

– У реки, вон на том конце острова… графиня любит там бывать одна, в кустах орешника, где большая скамейка! Там и лодка привязана! Она в этой лодке часто сидит, – бессвязный торопливый шепот Жанны оглушительным грохотом отдавался в висках Ингмара.

Последних слов нормандец уже не слышал, потому что, отбросив все приличия, помчался к любимому месту отдыха жены. Удивленные стражники так и остались стоять с открытыми ртами – молодой граф пронесся мимо них почти галопом, придерживая на боку короткий меч.

Побежав по узкой, идущей вдоль берега тропинке, а не по обычной дорожке, плотно вытоптанной обитателями замка, Ингмар мигом добрался до того места, где открывалась обширная панорама реки, и увидел быстро приближающуюся небольшую лодку. Два гребца ожесточенно налегали на весла, а посередине лодки стоял молодой человек и вглядывался в ту часть острова, где находилась заветная скамейка. Ингмар сразу узнал в нем черноволосого красавца Ги, того молодого барона, о котором говорила Жанна.

Один из гребцов, обернувшись через плечо, заметил в кустах графа и рявкнул что-то поклоннику Клариссы. Тот, махнув рукой, оглянулся. Ингмар, казалось, кожей ощутил неприязненный взгляд соперника. Лодка тут же стала разворачиваться обратно. Обманутый муж бросил торопливый взгляд в сторону места встречи. Там, в зарослях орешника, мелькнул хорошо знакомый ему фиолетовый плащ жены. Набросив на лицо капюшон, она неуверенно двинулась в направлении скамейки, но, увидев мужа, мгновенно скрылась в зарослях.

– Стой, трус! – закричал Ингмар барону и бросился к переправе, чтобы настичь соперника на противоположном берегу. Пока граф добежал до парома, пока растолкал прикорнувших в тени лодочников – прошло много времени. А когда паром наконец добрался до середины реки, Ингмар увидел, как преследуемые, вскочив на ожидавших их лошадей, помчались в направлении замка барона де Брасси. В качестве боевого трофея Ингмару досталась только небольшая лодка да четыре весла. Это никак не успокоило ревнивца, и, вернувшись в замок, он поспешно направился в девичью спальню Клариссы, где она постоянно находилась в последнее время.

«Обманщица, конечно, сделает вид, что и не выходила из комнаты!» – Он сдерживался изо всех сил.

– Что с тобой? – Кларисса подняла на мужа удивленные глаза, оторвавшись на минуту от своего шитья. На норманне и лица не было.

Мужчина был страшно разгорячен неудачным преследованием, после длительной погони он учащенно дышал, глаза горели.

– Это с тобой что происходит, хочу я тебя спросить, – почти заревел он прямо с порога.

– Со мной все нормально…

– Ты где сейчас была? – в словах графа чувствовалась нешуточная угроза. Он выхватил из рук жены пяльцы, и хрупкое деревянное изделие с треском разлетелось в могучих руках.

– Здесь, в комнате, разве ты не видишь?

– Я только что видел тебя у реки!

Кларисса удивленно подняла изящные брови. Граф схватил ее за предплечье, да так, что женщине стало больно.

– Что ты делаешь? Ты сошел с ума! – воскликнула она, пытаясь освободиться.

– Я повторяю свой вопрос.

– Я же сказала тебе, – щеки графини запылали румянцем, – я сидела здесь и вышивала.

– Хорошо! – прошипел Ингмар и забегал по комнате из угла в угол.

– А где твой фиолетовый бархатный плащ?

– Там, где ему и положено быть, – неуверенно протянула молодая жена графа, – в шкафу, в моей комнате.

– Хорошо, давай пойдем, посмотрим, – нормандец потащил Клариссу в соседнюю комнату. Там Ингмар, испытующе глядя на жену, резким движением распахнул резную дверцу. Прямо посередине шкафа, по-видимому, засунутый в страшной спешке, висел упомянутый мужем предмет гардероба графини.

На красивом лице Клариссы при виде плаща не дрогнул ни единый мускул. Но когда норманн наклонился и провел рукой по нижней части плаща – его молодая жена побледнела. Даже издалека можно было видеть, что подол был мокрым. Взбешенный Ингмар размахнулся, чтобы ударить жену, и та судорожно закрыла лицо ладонями. Неожиданно для самого себя мужчина не смог нанести удар и, опустив руку, отвернулся к окну. Спазм в горле не давал ему возможности говорить в течение нескольких минут.

Графиня, невидящими глазами уставившись в его широкую спину, наконец услышала сдавленный голос мужа:

– Я больше тебе не верю, Кларисса!

В конце концов справившись с диким гневом, Ингмар повернулся и, взяв молодую женщину за руку, зловеще произнес:

– Я не позволю вам водить себя за нос. Твоему любовнику я отрублю голову, как только он выберется за пределы своего замка, а ты будешь отныне сидеть взаперти, понятно тебе?!

Последнее слово Ингмар буквально прокричал, скорее можно было сказать, что это был рев разъяренного зверя. Граф грубо схватил жену за руку и, протащив ее по коридору, буквально втолкнул в соседнюю со спальней комнату. Графиня не успела оглянуться, как за ее спиной громко хлопнула дверь и с лязгом повернулся ключ в замочной скважине. Стихли звонкие шаги, и Кларисса осталась одна. Незнакомые раньше чувства волнами накатывались на ее сердце. Никто раньше так грубо не таскал графскую дочь, никто никогда ее не запирал. Этот нормандец ворвался в размеренную жизнь молодой графини как ураган. До встречи с ним она никогда не страдала от любовных мук, от ревности и боязни потерять любимого мужчину.

Не зная плотской любви, она и не нуждалась в ней, ей внушали, что происходящее между мужчиной и женщиной – это неприятная обязанность жены, как бы плата мужу за его покровительство и защиту, но никто не сказал ей, что, оказывается, это огромное блаженство. Муж открыл для нее чувственное наслаждение, но, возможно, именно он был виновником смерти ее родителей, сухо напоминал разум. Совесть требовала от нее прекратить с ним все отношения, но ее измученное сердце мечтало о любви, любви жаркой и пылкой.

Иногда она с ужасом думала, что уже не сможет жить без него, только он мог заглушить огонь желания, сжигающий ее тело, только с ним она ощущала полноту жизни, огромную радость бытия. Кларисса даже боялась заняться более глубоким расследованием прошлого преступления, страшилась узнать правду. Бедняжка тешила себя надеждами, что это попросту неудачное стечение обстоятельств, а проклятый кинжал случайно оказался у Ингмара. Это двойственное состояние полностью измотало ее, молодая женщина оказалась на грани нервного срыва. Дикая сегодняшняя выходка мужа окончательно сразила ее, она видела, что он страшно разъярен, но никак не могла понять причину его гнева.

Оставшись одна в комнате, графиня кинулась на кровать и, набросив на голову подушку, плотно закрыла глаза и заткнула уши, чтобы полностью отключиться от этого мира, чтобы успокоить учащенно бьющееся сердце, чтобы не страдать. Кларисса пролежала так довольно долго, в конце концов она смогла заплакать – полились безудержные слезы, и, проплакав около получаса, несчастная женщина задремала. Разбудил ее скрежет ключа в замке, – она подскочила – в комнату вошла тетя Мари с подносом.

– Я принесла тебе поесть, Кларисса, – тетя поставила на стол аппетитно пахнущее блюдо с любимой телятиной в сметанном соусе, посыпанной укропом, и два ломтя свежеиспеченного хлеба. На подносе был и десерт – сладкие пирожки со сливами и пару больших гроздей винограда.

Но есть совершенно не хотелось.

– Я не хочу, унеси все назад, тетя! И почему это ты носишь тяжелые подносы, разве в замке нет слуг, или они отказываются принести еду своей графине, раз ее ненавидит их новый господин?

– Да нет, не в этом дело. Я пришла поговорить с тобой. Что за ссора произошла у тебя с мужем? И когда ты перестанешь играть в эту дурацкую молчанку? Завтра же уеду к себе в замок вместе с Матильдой, если служанке ты больше доверяешь, чем своей тетке. Я почти два месяца прожила в Мелане, чтобы тебя поддержать, а ты даже объяснить не хочешь, что у вас произошло.

– Я тебе расскажу при условии, что ты меня не выдашь. Я и сама еще ничего толком не выяснила и не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом кинжале. – Кларисса, захлебываясь от слез, рассказала тете о своих ужасных подозрениях. – Понимаешь, тетя, он притворялся, что я ему нравлюсь, просто это хорошо разработанная герцогом интрига! А сейчас он меня запер и будет развлекаться со служанками и любовницами. Я даже не знаю, в чем он меня обвиняет. Кричит, что я завела себе любовника… какая чушь! Это лишь повод, чтобы избавиться от меня. Меня Жанна предупреждала, что он заигрывает с Матильдой, потому что она брюнетка и эффектнее меня! Так оно и есть, пусть кузина забирает себе этого красивого негодяя. А я лучше умру, не буду ничего есть – через неделю он будет свободен от меня.

– Что за ерунду ты несешь! Да он души в тебе не чает! Какая Матильда, какие наложницы, муж с тебя глаз не сводит! Ты же красавица, Кларисса, сама ведь знаешь! А моей дочери по красоте с тобой не сравниться. Ты пошла в нашу породу, а дочь – точная копия матери мужа, моей свекрови. А насчет твоей любимой Жанны? Что это ты там бубнишь, эта служанка ссорит тебя с мужем и с двоюродной сестрой?

– Да нет, просто она меня любит и жалеет.

– Интересно, первый раз в жизни слышу, чтобы уродины любили красавиц! Я полагала, что ты умнее, дорогая. И с этим кинжалом нужно разобраться. Как вовремя он оказался в твоей спальне, чтобы разлучить тебя с прекрасным мужчиной. Кларисса, я намного старше тебя и ни за что не поверю, что Ингмар мог оказаться таким коварным. Ладно, иди поешь, будем искать причины всех этих событий.

– Тетя, а ты бы могла простить убийство своей матери? Можешь не говорить, я и по глазам вижу ответ! А я вот влюбилась без памяти и не знаю, что теперь делать. Только не говори ему ничего, прошу тебя. Я никогда не прощу, если ты меня выдашь.

– Иди поешь, а то я вообще не буду с тобой разговаривать, уйду к себе. Мне граф разрешил лишь на пару минут сюда зайти. Но странно все это… Нужно выяснить, что его так расстроило.

– Мне ничего не хочется, даже подташнивает немного. Вот видишь, тетя, до чего он меня довел, даже есть не могу. От этого запаха меня мутит.

– Ой, девочка! И давно тебя так тошнит?

– С тех пор как узнала про этот кинжал, две недели уже прошло, если не больше. Это нервы все, но теперь стало легче, когда ты меня выслушала.

– Думаю, что это не в нервах дело. Муж спал с тобой каждый день, Кларисса, ведь у вас медовый месяц? И даже не месяц, уже третий пошел…

– Да, тетя… Мы ни разу не спали раздельно.

– А когда у тебя были женские дни?

– У меня что-то их уже давно не было. О, что же это я совсем об этом забыла! А в чем дело, почему ты на меня так смотришь?

– Дорогая девочка, у тебя будет ребенок Ингмара. Так что теперь нужно прекращать ссоры и глупые сцены ревности. Женщины в таком состоянии не могут правильно оценить ситуацию, они ревнивы, капризны, плаксивы! – Тетя обняла Клариссу и стала ее гладить, бормоча ласковые слова.

– Как это ребенок, так рано? Я не хочу ходить с огромным животом! Я не выдержу, если он мне будет изменять! Ведь я стану уродливой! – Кларисса снова начала безудержно плакать. Слезами она и вырвала у тети Мари обещание ничего не говорить мужу.

– Он и сам скоро поймет, когда посмотрит внимательнее на твое лицо и груди. Учти, если он сам догадается, меня не смей обвинять. Хотя ты и силой вырвала у меня обещание, я все-таки его сдержу. А честно говоря, это очень даже неплохо, что так скоро появится малыш. Давно в этом замке не звучал детский смех! – Баронесса де Варенн радостно улыбалась.

Внезапно в дверь осторожно постучали.

– Мадам баронесса, Гро говорит, что граф дошел до белого каления, что вы так долго… – испуганная Бланка ждала ответа.

– Беги скажи, что я сейчас иду. Ну, деточка, попытайся немного съесть, и в кровать, – тетя Мари поцеловала Клариссу и подтолкнула к столу, – это нужно малышу, чтобы он рос крепким и здоровым.

У озера

Хмурый Ингмар вошел в помещение, где обычно летом отдыхали стражники, и уселся на свое любимое место в углу. Там, в стене, торчал небольшой каменный выступ, на котором и сидеть-то было неудобно, можно было лишь наполовину прислониться к стене. Но хевдинг почему-то неизменно занимал это место, вытянув одну ногу и подбоченясь. Все знали это, и никто не рискнул бы никогда занять место вождя. Отсюда через бойницы были хорошо видны окрестности замка, и когда под каменными сводами начинал хозяйничать ветерок, Ингмар поплотнее закутывался в свой плащ и задумчиво смотрел вдаль. Раньше, когда было подходящее настроение, граф мог вступить в шутливую беседу со стражниками, либо устроить им неожиданный экзамен на знание военного дела. Нельзя было предугадать, чем завершится его очередной визит. Но на этот раз Арни хватило и одного взгляда, чтобы понять, что хевдинг не в духе. Вместо приветствия Ингмар приподнял руку, молча уселся на свое место и неподвижно застыл. Викинги знали, что молчание молодого хевдинга означает крайнюю степень плохого настроения, и невольно затихли. Даже оживленная перебранка по поводу игры Отто и Гро в тровли[10]10
  Норвежские шашки.


[Закрыть] значительно ослабела, хотя и не прекратилась.

– Нельзя ходить сквозь трон! – воскликнул Отто и скосил глаза в середину доски, так что стал похож на удивленную лошадь.

Гро поспешно убрал фигуру и больно ткнул партнера большим пальцем в бок. Отто перевел на него изумленные глаза, но викинг тем же пальцем указал через плечо в сторону графа, стало понятно, что кричать не рекомендуется. Азарт игры как-то быстро спал, и воины поспешно засобирались на обход крепостных стен, хотя утром особой нужды в этом не было.

В комнате остался лишь пожилой рулевой да Ингмар. Арни обычно с удовольствием поддерживал молчание, он и сам был не прочь поразмышлять. Но на этот раз в каменной комнате повисла зловещая тишина. Невольно викинг напрягся и, хотя сидел спиной к хевдингу, постоянно ощущал волны тяжелых излучений, исходящих от него.

– Скажи, Арни, – низкий хрипловатый голос графа вдруг так резко прервал тягостное молчание, что пожилой викинг даже вздрогнул от неожиданности, – а тебе изменяли женщины?

Седой викинг повернул к графу удивленное лицо, на него смотрели страдающие глаза молодого вождя.

– Бывало и такое, Ингмар.

– Правда? И что ты сделал?

– Сначала убить хотел, а потом плюнул. Если невеста уходит к другому, значит, не любила…

– Так это не твоя жена?

– Это было до нее. Была у меня такая любимая, Ганна. Высокая и статная красавица, – задумчиво начал Арни. Он был уже в том возрасте, когда любят предаваться воспоминаниям. Его спокойная речь, как ни странно, успокаивающе подействовала на графа.

– А может, и не она у меня была, а я у нее, – Арни весело подмигнул, – но, в общем-то, она сильно никогда не расслаблялась. Слов любви я от нее почти не слышал. Только иногда обжигала пламенем страсти. Можно было лишь догадываться, что там было у нее в душе.

– И что, она обещала тебя ждать?

– Теперь я по-другому на все смотрю, – продолжил пожилой викинг, машинально двигая черно-белые фигурки на доске, – теперь я понимаю, что ничего она мне, в сущности, не обещала, а тогда…

– Что?

– Готов был разорвать ее. Схватил кинжал, побежал, – после этих слов Арни внезапно замолчал.

– Ну и что? – не выдержал паузы Ингмар.

Викинг как-то виновато поглядел на хевдинга и продолжил:

– Бегу по тропинке, запыхался, а дело было вечером, сумерки уже. Гляжу – вон она! Догоняю и выхватываю нож, а она вдруг поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. У меня так рука и опустилась. «Ну что же ты, Арни, – говорит она и берет у меня из ослабевшей руки кинжал, – не смог отправить меня в Валгаллу?» Я смотрю на нее – а в глазах этих ни капли страха – и ничего сделать не могу. «Значит, придется тяжело работать, рожать, мучиться здесь, в царстве Яви, – говорит она, – но, может, так и лучше, что ты грех на душу не взял».

Арни, наконец, оставил фигуры в покое и повернулся к своему хевдингу.

– Потом она сказала мне, что полюбила другого и не знала, вернусь я или нет… а может, и сам прилеплюсь к кому-нибудь в далеких краях. Теперь-то я понимаю, что она была права…

– А если б тебе жена изменила?

– Лучше не знать об этом, – после паузы ответил Арни, – а если б узнал – снес бы голову совратителю тому.

– А с ней что бы сделал? – не унимался граф.

– Не знаю, – протянул викинг, – так сразу не скажешь. Но убивать бы не стал, это точно. И простить не смог бы, наверное. Скорее всего, бросил бы.

Ингмар встал и потянулся. Разговор с рулевым немного отвлек его от черных размышлений, но ответа на свой вопрос он не получил.

– А что случилось? – окликнул Ингмара рулевой, когда тот уже направился к выходу.

– Пока не знаю, Арни, – повернулся хевдинг, поправляя пояс, – может, и ничего.

Его спина скрылась в проеме двери, где он столкнулся с вернувшимися с обхода Отто и Гро.

– Что-то не в порядке у них, нашего хевдинга и его красотки, – пробормотал Отто, когда дверь за Ингмаром захлопнулась.

– Не наше это дело, – хмыкнул Арни.

– Пока не наше, а потом вполне может стать и нашим, – резонно возразил дружинник, – они ссорятся, хорошо хоть не дерутся, а у нас тут, в замке, стало очень плохо, как в могиле.

– Это правильно, – поддержал его еще один викинг, весельчак Олаф.

– Ты лучше поглядывай за хевдингом, как бы чего не случилось, – Гро многозначительно посмотрел прямо в выцветшие глаза рулевого.

– Это верно, – задумчиво протянул пожилой викинг и стал собираться, – сейчас он в таком состоянии, что Локи подобьет его что-нибудь натворить.

С этими словами Арни тоже вышел из караульного помещения.

* * *

Берега Нормандии омывает океан, и погода здесь могла измениться в течение пятнадцати минут. Вот и сейчас только что был ясный летний день, и вдруг все небо затянули высокие слоистые серые облака. Стал накрапывать холодный редкий дождичек, и на душе у Ингмара стало еще тоскливей. Он вышел из замка и пошел по узкой тропке, протоптанной возле высокой крепостной стены вокруг всего замка. Узкое полотно дорожки порой плотно прижималось к кирпичной стене, и в этих местах было наклонным. Дождь сделал тропинку скользкой, но граф все равно продолжал свой путь, стараясь занять себя осмотром состояния стены и проверкой прилегающей местности. В одном месте Ингмар все же поскользнулся на мокрой траве и, поднимаясь, стал сыпать норвежскими проклятия ми. При этом графу показалось, что в кустах, позади него, что-то хрустнуло. Ингмар оглянулся и притих, рука сама потянулась к мечу.

«Никого нет, померещилось, наверно», – выждав пару минуту, решил граф и продолжил обход.

Через полчаса он вошел во двор и стал отряхивать грязь с сапог на каменную мостовую. Нащупав ключ в кармане мокрого плаща, быстро вбежал по каменным ступеням и вошел в комнату, где проводила время в заточении неверная жена. Когда дверь закрылась за ним, Ингмар увидел, что в комнате было темно. Ставни были плотно закрыты; присмотревшись, он увидел, что Кларисса лежит на кровати, накрывшись с головой одеялом. На столе стоял поднос с нетронутым ужином. Молодая женщина даже не шевельнулась, когда он вошел, и граф задрожал, его охватил ужас.

«Кларисса умерла! Судя по тому, как она лежит, она мертва, покончила с собой!» – Он, бросившись к кровати, сорвал одеяло с головы жены. На него глянули испуганные заплаканные глаза. Ингмар отошел обратно в глубь комнаты и уселся на стул – сердце стучало так, что, казалось, вырвется из груди. Только сейчас он понял, как она ему дорога. Но никогда Ингмар не скажет коварной обманщице об этом!

– Я должен встретиться с твоим любовником Ги… – холодно процедил он наконец взяв себя в руки.

Кларисса откинула одеяло и села на постели. Молодая женщина сложила обе руки вместе открытыми ладонями вверх и бессильно протянула их перед собой на коленях, как будто давала себя связать. Ее лица Ингмар не видел, так как она опустила голову.

– Ты должна написать ему записку.

Кларисса подняла удивленный взгляд.

– Да, да, чтобы он пришел к тебе на свидание, например, вон в тот лесок, к старому дубу. Там мы с ним и разберемся, как мужчина с мужчиной. Не хочется штурмовать его замок из-за неверной бабы.

– И ты убьешь его?!

– Возможно.

– Я не желаю, чтобы ты убивал хорошего человека, я ни за что не буду писать никаких записок! – Полураздетая Кларисса вскочила и подбежала к окну, чтобы открыть ставни.

– Если ты хочешь, чтобы между нами все было по-прежнему, чтобы я простил тебя, – ты должна написать эту записку, – сухо процедил Ингмар.

– Я ни в чем перед тобой не виновата! А насчет записки? Слишком высокая цена нашего спокойствия – смерть невинного человека.

– Невинного?! – Ингмар чуть не подавился от негодования.

– Да, невинного, – графиня резко повернулась в мужу, – он ни в чем не виноват перед тобой.

– Хорошо, – постарался быть более гибким граф, – если это правда, я ничего ему не сделаю. Но все же мы с ним должны поговорить.

– Вот и пригласи его сам, если тебя душит дурацкая ревность, а меня не ввязывай в эту смешную историю, – и графиня опять нырнула в свою постель и накрыла голову подушкой.

Ингмар так хлопнул дверью, что та чуть не развалилась. Граф уже потянулся за ключом, но из-за угла показалась тетушка Мари и издалека замахала руками, чтобы обратить на себя внимание.

– Я хочу поговорить с племянницей, Ингмар, – заговорила она торопливо, от волнения ее второй подбородок затрясся. Было видно, что пожилая женщина сильно встревожена. – Что у вас стряслось? – проговорила она, задыхаясь от быстрого шага. Поравнявшись с графом, она взяла его за локоть.

– То и стряслось, что моя жена путается с каким-то другом детства!

– Послушай, Ингмар, – взволнованная женщина приблизилась к хевдингу вплотную и заговорила прямо ему в лицо, – когда-то в детстве они играли вместе, но сейчас? Это просто невозможно! Да, он просил ее выйти за него замуж, но девочка ему отказала.

– Но вчера я их чуть не поймал, у них была любовная встреча!

– Думаю, это была не она! Я ни за что не поверю в такую чепуху!

– Я их издалека видел, на ней был фиолетовый плащ, а потом он, мокрый, висел в шкафу, – Ингмар отвел в сторону руку женщины, – и она не смогла мне толком объяснить, отчего это ее любимый плащ промок, если она вообще не выходила из комнаты. Впрочем, может, вы сами во всем разберетесь, мадам. Вдруг она вам все поведает! – с этими словами граф пошел прочь.

– Ингмар! – остановила его тетушка Мари. – Обещай ничего не предпринимать, пока не будешь точно уверен в ее вине!

Нормандец только удивленно повел бровями и, отвернувшись, зашагал прочь.

– Кларисса, милая, – прошептала тетушка Мари, когда племянница бросилась к ней и уткнулась лицом в большую мягкую грудь. Из глаз молодой женщины полились неудержимые слезы, а тетушка гладила ее осторожно по золотистым волосам, пытаясь остановить рыдания.