Текст книги "Охота на Клариссу"

– А как же Божий суд? – хмыкнул викинг.

– Пока настоятель нас не слышит, отвечу вам. Бог там, далеко, – монах скосил свои глаза к небу, – но Он дал нам руки и ноги, чтобы мы могли действовать на этом свете.

– А в некоторые руки дал и меч, – с ухмылкой добавил Ингмар.

– Так пусть ваш меч послужит правому делу!

В долгих разговорах всадники проехали несколько десятков миль. Их дорога пролегала через селения и уже убранные поля, пересекала броды через небольшие речушки, рассекала густые буковые и дубовые леса. Когда стало смеркаться, на горизонте появилось небольшое селение, состоящее всего из десятка хозяйств.

– Это и есть Меру, селение, где живет Дион, – указал монах на небольшие каменные дома, накрытые соломенными крышами.

Вооруженные всадники вызвали большой интерес у сельских жителей. К тому же викинги имели обыкновение иметь при себе дорогое, украшенное золотой чеканкой оружие, которое покупали или добывали как трофеи в самых разных частях света. Мужественные бородатые лица, блеск серебра и золота буквально зачаровал местных жителей, которые стояли в сторонке, не решаясь приблизиться к всадникам. Но, когда вилланы увидели среди викингов знакомого монаха, их оцепенение исчезло.

– Эй, Бастиан, ты кого привез к нам? – раздался голос из толпы.

Монах с отчаянным кряхтеньем слез с кобылы и принял торжественную позу, повернув руку в сторону Ингмара.

– Граф Ингмар де Мелан наградил вас своим визитом.

Ингмар не стал делать высокомерное лицо и приветливо улыбнулся. По толпе пронесся вздох облегчения. К графу поспешно подбежал средних лет мужчина и снял шапку. По всей видимости, это был староста.

– Чем мы обязаны вашему визиту в наше бедное поселение, мессир? – проговорил он густым басом. От старосты пахло чесноком и жареной бараниной – как видно, он был внезапно оторван от стола.

– Он совсем плох, – с сожалением сказал староста, услышав, к кому приехали именитые гости, – так и не выздоровел после того ранения.

– Видно, в рану попала хворь, – посочувствовал монах.

– Так что придется вам самим добираться к Диону. Я дам вам проводника.

– А не могла бы нас проводить вон та красавица? – вставил Гро, указывая на юную девушку, стоявшую возле большого дерева, подальше от всех ротозеев. Девушка была очень красива и, несмотря на бедную одежду, резко выделялась из толпы.

– Это как раз его дочка, Молина, – ответил староста и подозвал красавицу. Та очень смутилась ― она впервые видела вооруженных норманнов ― и ее нежное белое личико залил густой багровый румянец. Молина попыталась прикрыть лицо прядью густых каштановых волос, но коварный ветер вырвал локоны из рук.

Все же юная вилланка, не взирая на смущение, подошла к всадникам.

– Отведи графа и его людей к себе домой, дочка, ― сказал староста.

– Хорошо, – шепнула Молина и побежала к своему дому.

Вскоре всадники уже въезжали в широкий двор, огороженный полуразвалившимся каменным забором, и спешились. Из распахнутых ворот сарая уже не пахло навозом – скотины в нем давно не было. Навстречу гостям из дома вышел оборванный мальчишка лет десяти – ни матери, ни отца видно не было.

– Папа уже давно не встает, – грустно пояснила Молина и открыла скрипучую дверь. В лицо ударил острый запах болезни. Ингмар сделал жест своим спутникам, чтобы они оставались на улице, и вошел в дом вместе с монахом.

Где-то в углу комнаты, в темноте, виднелась груда тряпья, лежащая на широкой кровати. Войдя в темную комнату со света, трудно было рассмотреть хоть что-нибудь, но вскоре глаза привыкли, и Ингмар увидел, что на кровати лежит больной мужчина. Монах взволновался при виде Диона и, опередив графа, подошел к ложу больного.

– Друг мой, Дион, ты совсем плох, – грустно прошептал Бастиан, беря франка за руку. Из темных запавших глазниц на гостей смотрели почти безумные глаза. Было трудно сразу понять – то ли гнев, то ли страх засветился в его взгляде.

– Это я, Бастиан, ты помнишь меня, брат? – опять заговорил монах.

Что-то смягчилось во всем облике Диона, когда он услышал знакомое имя. Оказывается, Бастиан был родом из этого же селения и мужчины с детства хорошо знали друг друга. Можно было даже сказать, что они были друзьями. Но жизнь далеко развела этих односельчан, сделав их совсем разными. По всей видимости, у больного был жар. Свалившееся с его тела одеяло обнажило впалую грудь, поросшую черными волосами. Было страшно смотреть на этого крупного мужчину, совершенно изможденного болезнью и голодом. Высокий лоб Диона и широкие плечи выдавали в нем когда-то сильного и гордого виллана, а теперь вид этого человека вызывал содрогание.

– А, старый Бастиан, – лицо хозяина дома вдруг осветилось почти детской улыбкой, – совсем ты растолстел на церковных хлебах.

– Думаешь, я много ем? – обиделся монах. – Это от моей покойной матушки досталась такая фигура. Один раз в день нас кормит настоятель, да и то скоромное все.

– Вижу, вижу, какое скоромное, – Дион уже почти пришел в себя, – если я ем скоромное, так оно и видно.

– Дион, послушай! К тебе гость… – показал монах на стоящего поодаль викинга, – граф Ингмар де Мелан, муж дочери убитых в аббатстве графа и графини де Мелан.

Дион взглянул на викинга. Казалось, во всем вид предводителя норманнов вызывающе противоречил обстановке бедного дома виллана. Высокий статный мужчина был одет в богатую тунику фиолетового цвета, подпоясан широким ремнем с узорчатыми серебряными бляхами, к кожаному поясу были прикреплены ножны редкого меча дамасской стали – скорее произведения искусства, чем оружия. Несомненно, у хозяина столь жалкой лачуги такой гость должен был вызвать глубокую неприязнь, но в ярко-голубых глазах Ингмара чувствовалось такое неподдельное сострадание, что через мгновение виллан смягчился и почтительно приподнял голову.

– Этот человек хочет отомстить за нас, – опять заговорил монах, – у него тоже есть свой счет к тем убийцам, которые так искалечили тебя.

– Они приходили ко мне не так давно, – вдруг прошептал больной, тяжелые воспоминания отняли у него силы, – я притворился, что лежу без сознания, они и ушли.

– Что?! – воскликнул граф. – Ты их видел? Как ты их узнал?!

– Все очень просто, мессир, но я не могу сейчас рассказать всю правду.

– Ты боишься их, Дион?

– Я уже ничего не боюсь, мессир граф, – тихо сказал больной, – разве вы не видите, что жить мне осталось немного? Опасаюсь только за мою любимую дочь да младшего сына. Эти ублюдки не пожалеют никого, уж мне это известно.

– Я понимаю, – Ингмар опустил голову, но через мгновение вновь посмотрел в глаза виллану. – И поэтому я хотел предложить тебе…

– Вы хотите купить меня, милорд? – презрительно улыбнулся Дион. – Деньги, конечно, нужны моей семье, но я помогу вам бесплатно. У меня до сих пор перед глазами стоит та сцена, когда убивали ваших родственников у бассейна. Графа тащили за ноги, как мешок с овощами, видно, он был уже серьезно ранен. Но все равно убийца достал у него из-за пояса кинжал и с размаху ударил два раза в сердце.

– Вот этот? – Ингмар протянул виллану кинжал, взятый у Клариссы.

Отблеск изогнутого клинка на мгновение осветил лицо Диона.

– Это он! – воскликнул франк. – Я его помню! Он слишком заметный! Убийца всадил кинжал графу прямо в сердце, а потом отбросил в сторону… он упал мне под ноги. До сих пор помню, как я сжался и отодвинулся в сторону от этого окровавленного клинка. Но потом ублюдок опомнился и пополз за ним в заросли можжевельника. Как еще он меня не заметил! ― взволнованный виллан приподнялся и, сев на кровати, продолжил: ― Лицо его было скрыто под платком, но я чувствовал, как он ухмыльнулся, вытер кровь о штаны графа и сунул кинжал за пазуху. Потом притащили красавицу графиню. Один из убийц разорвал на ней платье чуть ли не до земли. В его намерениях не приходилось сомневаться. Но женщина так въехала ему прямо в глаз своим кулачком, что тот взвыл как собака. Видно, перстень на ее руке пришелся прямо в зрачок. Не удивлюсь, если он остался косым. По злобе он и саданул ее тем же кинжалом, хотя, быть может, потом пожалел об этом. Так что на этом клинке, мессир граф, две смерти.

Ингмар и Бастиан застыли, напряженно вслушиваясь в каждое слово больного.

– Но потом появился другой, он отнял кинжал у убийцы…

– Кто же это был? – невольно вырвалось у графа.

– Я уже говорил вам, мессир, что опасаюсь за жизнь своих детей.

Ингмар подошел ближе к виллану и присел на скамью рядом с постелью.

– Я бы не хотел, чтобы ты воспринял мое предложение как подачку, но, войдя в твой дом, я и без твоих слов уже принял это решение.

– И какое? – спросил монах.

– Я хочу пригласить тебя, Дион, к себе в замок. Хозяйство твое все равно пришло в упадок, а у моей жены есть хороший лекарь, который, возможно, вылечит тебя. Да и дочка твоя уж больно хороша. Наш Гро, я вижу, уже положил на нее глаз. Не он, так другой достойный парень обязательно женится на ней. Я за этим прослежу лично. А сына твоего будем готовить в ратники.

– Вы, мессир граф, как снег летом внезапно свалились на мою бедную голову, – улыбнулся Дион, ему трудно было скрыть радость от свалившейся на него удачи. В последние три года только беда стучалась в его дом. А тут вдруг такой молодой и мужественный граф одним махом решил все его проблемы. – Я не заслуживаю такого счастья, за что же мне это? – без обиняков спросил гордый Дион.

– Враг моего врага – мой друг, – улыбнулся в ответ Ингмар, – такое у нас, северян, правило.

– Я смотрю, у вас, норманнов, все по правилам, – вмешался монах, – прямо как у нас в монастыре.

– Так легче жить, Бастиан, ведь человека снедают страсти. По твердому пути проще идти.

– Так вот и ты, Дион, – обратился Бастиан уже к своему другу, – отправляйся с этим господином по его твердому пути, поскольку в одиночку твой путь приведет тебя только в могилу.

Виллан счастливо улыбался, не в силах выразить свою благодарность.

– И все же мне очень важно узнать, кто это был? – напомнил граф об оборвавшемся повествовании.

– Этот толстяк тоже был в маске, но у него был так легко запоминающийся тонкий голос, мессир, – опять заговорил Дион, – мне кажется, я бы узнал его даже в могиле. Вот этот барон Донат де Брюнне и приезжал недавно ко мне. Видно, прознал, шельма, что я единственный свидетель его преступления. Если сам не подохну, то скоро наведается еще, только поздней ночью. Это ведь он нападение организовал. Я еще видел, как он платил этим негодяям за их черную работу.

– Пригласи сюда старосту, Гро, – приказал Ингмар и присел рядом с кроватью больного. Большой дом виллана когда-то был довольно зажиточным. Это было нетрудно заметить по обширному внутреннему помещению, добротным балкам, что подпирали потолок, мощному очагу посередине комнаты.

– Он достался мне от отца, мессир граф, – сиплым голосом прохрипел Дион, увидев, что граф с любопытством рассматривает его жилище, – конечно, я его сильно подремонтировал, и двадцать акров земли имеется… если бы не ранение, можно было бы нормально жить. Вот только хозяйки нет…

– А что с женой?

– Как привезли меня тогда из монастыря, – пробормотал виллан, – Флора все металась, искала знахарку, чтобы вылечить. Приходилось ходить далеко, через леса, болота, в глушь. Вы знаете, что церковь загнала всех этих ведуний в лесные чащи. Я бы не пустил ее, конечно, но валялся тогда в беспамятстве. Вот и сгинула она где-то. Может, в болото провалилась, а может, дикие звери растерзали.

Вошел староста. Было видно, что сеньор этого селения не баловал своим вниманием своих вассалов, и пожилой виллан вел себя очень осторожно с высоким гостем. Мужчина встал в сторонке, нервно теребя свой войлочный колпак.

– Пожалуй, мы с разрешения Диона заночуем у него в доме, – граф посмотрел на хозяина дома, и тот утвердительно махнул головой в ответ, – а вы не могли бы приготовить нам какую-нибудь повозку? Дион согласился переселиться ко мне в замок вместе со своей семьей, но в таком состоянии ехать верхом ему будет трудно. Потом нужно подумать о сохранности его дома.

– Конечно, милорд, я все организую, – ответил староста, подходя ближе.

– Еще я попросил бы присмотреть за домом Диона и его землей, пока он не определится, как ему поступить с ней дальше. Я надеюсь, что боги сжалятся над ним и он выздоровеет.

– Что вы, мессир граф, – уже живее ответил мужчина, – в нашей общине воров нет, все будет цело! Мы даже и поля Диона можем засеять, если он согласится. Потом разберемся, как поделить урожай.

– Пусть лучше отдохнут под паром, – махнул рукой виллан.

– И то верно, – согласился староста, – не очень приятно, когда чужие руки обрабатывают твою землю.

– В общем, мы договорились с вами, – продолжил Ингмар, – я могу заплатить за ваши труды.

– Что вы, – замахал руками староста, – это мы еще дадим вам продукты на дорогу, и ужин за нами. Община очень благодарна вам, мессир граф, за то, что вы приняли участие в судьбе нашего односельчанина. Наш сеньор… – староста махнул рукой и не стал продолжать про своего сеньора, и его можно было понять.

Следующим утром небольшая кавалькада отправилась в обратный путь. Дион с Молиной были устроены на грубой повозке, а мальчишку взял себе на коня Арни. Гро тоже было предложил красивой сельской девушке разделить с ним место на его могучем черном коне, но Молина так отчаянно покраснела, что эту попытку познакомиться поближе пришлось отложить. Впрочем, во время небольшого привала на опушке леса, когда все сели обедать, Гро опять оказался рядом с Молиной, и девушка постепенно стала привыкать к грозному, как ей казалось, викингу. Скоро зазвенел колокольчиком ее мелодичный смех в ответ на незатейливые шутки северянина.

– Наш Гро совсем юнец, – усмехнулся Арни, – а против этой малышки бывалый воин!

– Все познается в сравнении, – глубокомысленно ответил Ингмар.

После привала Гро все же удалось уговорить девушку, и она разделила с заморским ухажером его седло. Примерно через час Ингмар перехватил обеспокоенный взгляд Диона и увидел, что Гро с Молиной довольно далеко отстали. Видно, им было хорошо беседовать лишь вдвоем.

– Не беспокойся, Дион, – негромко произнес граф, приблизившись к повозке, – твою девочку никто не обидит – я за этим прослежу.

Эти слова успокаивающе подействовали на виллана, и он откинулся на овчинное покрывало.

– Арни, – подозвал рулевого Ингмар, – позови мне Гро, мне нужно с ним побеседовать, но без девушки.

И граф поторопил Дагни, чтобы тот отъехал вперед на некоторое расстояние. Гро неохотно вернул Молину ее отцу, а сам поскакал за графом.

– Тебе нравится эта девушка? – спросил удивленного викинга Ингмар.

– Ну так, ничего…

– Ничего – это пустое место, а она сидела у тебя почти на коленях два часа.

– Она хороша, конечно.

– А ты знаешь, сколько ей лет? – Ингмар в упор посмотрел на молодого викинга. Тот никак не мог сообразить, к чему этот допрос.

– Говорила, что семнадцать.

– Вот видишь, она совсем ребенок…

– Этого по ее формам не скажешь.

– С формами ты уже познакомился, а в голове у Молины один розовый туман, – продолжил граф, – благодаря этому ты ей кажешься бравым воином и отважным мореходом.

Гро довольно улыбнулся.

– И она верит, что ты честный и сильный.

– А разве это не так? – удивился Гро.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, парень. Но тебе придется таким и быть дальше, если ты собираешься общаться с ней, – придерживая коня, Ингмар опять посмотрел прямо в почти белые глаза юного викинга, – ты не должен обмануть надежд девушки, Гро, если действительно хочешь, чтобы она была с тобой рядом.

Гро опустил голову и задумался.

– А что, разве наши ребята не гуляют с француженками в замке? – наконец произнес он.

– Ты тоже можешь гулять, – ответил Ингмар, – с вдовушками, одинокими женщинами, если те согласятся на такие отношения. Но обманывать девственниц я не позволю.

– Раньше вы были других взглядов…

– То было раньше, Гро. И места были другие, и мы были не такие. А здесь нам жить. Мы должны любить эту землю и не обижать людей, которые здесь живут. И женщин, которые так ласково встретили нас. Короче, я разрешу тебе взять Молину к себе в седло, но за все дальнейшее, что произойдет с ней, ты будешь отвечать головой.

– Так что же мне делать?

– У тебя есть выбор, Гро.

Молодой викинг отстал. Ингмар задумался, да так и ехал впереди своего отряда. Солнце стало клониться к закату, и вдали уже замаячили стены родного замка. Далекий звонкий смех заставил графа оглянуться – Молина опять сидела на коне Гро, и они весело разговаривали.

Герцог Ричард

Какие-то непонятные звуки, похожие на всхлипывания, привлекли внимание графа, когда он проходил рядом с конюшней. Остановившись, Ингмар вслушался. Лошади безмятежно жевали свой овес, поскрипывали ясли, – вроде никаких посторонних звуков. Он повернулся, чтобы пойти дальше, но опять странные звуки остановили его.

– Бланка! – воскликнул Ингмар, войдя в конюшню.

Девушка стояла к нему спиной, уткнувшись в копну сена, и ее круглые плечи содрогались. Она оглянулась на вошедшего графа красными от слез глазами и попыталась принять непринужденный вид.

– Что с тобой? – норманн подошел ближе и посмотрел на дочь начальника стражи в упор. Девушка смутилась и опустила глаза.

– Ничего, мессир, просто споткнулась и ударилась.

– Понимаю, было очень больно, – задумчиво проговорил Ингмар и замолчал на пару минут. – Пойдем, есть разговор к тебе, – наконец приказал он после этой длинной паузы и, взяв Бланку за руку, повел за собой.

Когда они вошли в комнату графа, Ингмар налил девушке вишневого напитка из кувшина, что стоял на столе, и приказал служанке позвать Клариссу.

– Тут какие-то женские тайны, – сказал он жене, когда та вошла в комнату и удивленно посмотрела на подругу, – меня в них, скорее всего, не посветят, – Ингмар состроил загадочно-обиженную физиономию, – поговори с Бланкой, а я пойду по своим мужским делам.

Граф оказался прав. Уже через двадцать минут Кларисса знала, что случилось с дочерью начальника стражи, и, найдя мужа во дворе замка, рассказала ему о причине горьких рыданий.

– У нее будет ребенок. Его отец твой помощник Магнус.

– Я так и думал, – задумчиво пробурчал нормандец и спросил: – А Эд ничего не знает?

– Похоже, нет, – ответила графиня. Она была сильно взволнована и посматривала на мужа с надеждой.

– Может, оно и лучше так. Ты не говори ей, что я узнал об этом, ладно? – Ингмар весело подмигнул жене и пошел в сторону входной башни, где обычно проводила время стража. Еще на подходе к башне вождь викингов увидел Магнуса, тот выглянул из окна, как будто почувствовал, что Ингмар ищет его. Граф сделал жест пальцем, подзывая долговязого норманна. Магнус вопросительно ткнул себя указательным пальцем в грудь.

– Да! – утвердительно качнул головой Ингмар, и несколько минут спустя Магнус уже стоял перед графом.

– Есть вопросы? – спросил его друг с панибратством, принятым у норманнов. ― Что-то случилось?

– Нет, есть мнение.

– И какое?

– Есть мнение тебя женить, – сказал граф, отчетливо произнося каждое слово.

Лицо викинга исказилось, как будто он хватанул уксуса.

– Что я тебе сделал, Ингмар?

– Я буду расселять своих людей по всем отдаленным селениям своего графства, – вполне серьезно ответил граф, – большое селение Рич знаешь?

– Это миль пятьдесят отсюда, – пробормотал удивленный Магнус.

– Ну вот, в каждом из дальних селений поселю по нашему человеку. В случае нападения в его обязанности будет своевременно подать сигнал в замок. Это может быть костер или посыльный, этот вопрос продумаем.

– А при чем здесь женитьба?

– А куда тебя поселить? Дом покупать или строить? – хмыкнул граф. – В селении Рич есть на примете одна вдова. Правда, она лет на десять постарше тебя, ну, еще у нее четверо детей…

– Ну-у, – недовольно промычал викинг, – а помоложе не нашлось никого?

– Да ты не переживай, – Ингмар похлопал его по плечу, – она хорошо готовит. Жалованье я тебе увеличу в расчете на детей. В общем, будешь как сыр в масле кататься! Тебе какая разница? Судя по слухам, ты за всеми юбками шляешься – и за старой и за молодой, и за толстой и за худой, – всех любишь, кто попадется.

– Кто это тебе такое наговорил на меня?

– В этих стенах ничего не утаишь, – ухмыльнулся Ингмар и уже повернулся, чтобы уйти.

– Это все неправда, – обиженно протянул Магнус, – я люблю только одну.

– Это кого же?

– Ну, Бланку, если между нами.

– Бланку? Конечно, она поприятней будет, чем та вдова, – согласился граф, – я и сам тогда в лесу сомневался, за кем погнаться.

– А если я женюсь на Бланке, то останусь в замке?

– Да она не пойдет за тебя, – засмеялся Ингмар, – ты посмотри на свою рыжую физиономию!

– Женщины выбирают мужчин не по красоте, а по длине «носа», – растянулся в ухмылке викинг.

– А что, она уже знает, какой длины он у тебя?

Магнус загадочно скосил глаза к небу – стало понятно, что таинство познания уже состоялось.

– А я думаю, чего это она ходит с заплаканными глазами, – нарочито удивился Ингмар, – если Эд де Беньот узнает, я сам буду держать тебя, когда он будет обрезать твои поганые яйца.

– Чего это они поганые? – обиделся викинг.

– Потому что думают наперед головы. Красивая молодая девка плачет по нему, а он тут еще думает, не жениться ли на старой вдове.

– Да я и вообще не думал жениться…

– А не думал жениться, так что же совал свой «длинный нос» не туда, куда нужно?

– Так получилось, – Магнус растерянно почесал затылок.

– «Так получилось», – передразнил граф, – я не позволю, чтобы у меня по замку бегали твои многочисленные отпрыски от разных баб. Через неделю свадьба, или отправлю в Рич.

– Да я, в общем-то, и не против, – промычал Магнус, – просто как-то слишком неожиданно…

– А я и не сомневался, – и Ингмар крепко хлопнул помощника по плечу, – такая невеста! Иди к ней, позови замуж!

* * *

– Ингмар, брат, какими судьбами! Наконец ты изъявил желание навестить меня! – воскликнул герцог, войдя в просторную комнату, куда слуги герцога проводили графа.

Ряды окон с трех сторон этого помещения делали его похожим скорее на форпост наблюдательной башни, чем на приемную герцога. Однако Ричард Первый любил проводить время именно здесь. Отсюда открывался прекрасный вид на весь замок Руан и его окрестности. Находясь здесь, герцог всегда видел, как идут дела в его владениях, как происходит смена караула, что ввозят и вывозят из замка, чем заняты вилланы на полях. Ингмар тоже успел осмотреться и, пока вошел герцог, обнаружил в его хозяйстве полный порядок. Видно, глаз у Ричарда был зоркий, а нрав суровый. Каждый знал, что может попасть в поле его зрения, и старался не искушать судьбу.

– Настолько закрутился с делами, Ричард, что носа из своего графства не могу высунуть, – виновато ответил Ингмар, раскрывая объятия.

– Наслышан, наслышан. А вот к отдаленному озеру время съездить нашел, где тебе голову чуть не снесли. Хорошо хоть, что жена защитила.

Ингмар густо побагровел. Он не предполагал, что герцог так хорошо осведомлен обо всем, что происходит в его графстве.

– Это было срочное дело, не терпящее отлагательств, – наконец промычал он, стиснутый сильными руками герцога.

– Тебе нужно бы поумерить гордыню и хоть иногда обращаться ко мне за советом, брат, – Ричард указал графу на место за столом, – ты здесь недавно и не знаешь, что франки коварны, а ты полетел один, без охраны, и попал в ловушку.

Ингмар виновато посмотрел на герцога.

– Я бы не хотел потерять тебя, Ингмар Дагфинсон, – продолжил Ричард Бесстрашный, – тем более так глупо. Ты уж будь поосмотрительней. Здесь тебе не Норвегия.

Вошли слуги и стали расставлять на столе блюда с едой, кубки, кувшины с вином, фрукты.

– Барон Донат – изрядная дрянь. Я давно слежу за ним и его кузеном Тибо де Во, графом Шатрским. От этой компании не приходится ожидать ничего хорошего.

– В общем-то, я и приехал, чтобы поговорить об этом бароне, – начал Ингмар, – у меня к нему особые счеты.

– Я понимаю, он хотел стать графом Мелана, – кивнул герцог, наливая в кубок гостю душистого виноградного вина, – но не совсем ясно, почему он вообще устроил эту засаду?

– Барон Донат де Брюнне – убийца родителей моей жены, графа Эдмонда де Мелан и его жены Эмилии! – последние слова были произнесены так четко, что Ричард в недоумении застыл с поднесенным ко рту кубком.

– Для таких заявлений нужно иметь серьезные основания, – наконец выдохнул он.

– Вот они, – Ингмар достал кривой кинжал и положил на стол перед герцогом, – этим оружием были убиты и граф, и графиня в монастыре, куда их заманил барон.

– А зачем это было ему нужно?

– Ты сам сказал ― барон давно мечтает получить графский титул и присоединить графство Мелан к своим владениям, – Ингмар встал и подошел к окну, – а граф Эдмонд отказал ему в его сватовстве к Клариссе. Чем и обрек себя на смерть – двумя ударами этого кинжала барон оставил юную девушку без матери и защитника-отца, да еще и освободил дорогу к титулу. Оставалось только добиться расположения Клариссы, либо применить силу.

– Но тут подвернулся ты.

– Да, она считала, что мы, норманны, убили ее родителей, поэтому не хотела выходить за меня и решила срочно выскочить за соседского мальчишку, но я забрал ее прямо из-под венца.

– Ну и как, она смирилась?

– И даже более того, – улыбнулся Ингмар, – у меня очень хорошая жена, Ричард!

– И все же твое обвинение достаточно серьезное! Есть ли у тебя свидетели убийства?

– Всего один виллан, он чудом остался жив, – ответил граф, – я его забрал к себе в замок, чтобы не искушать де Брюнне. А то он уже наведывался к нему в селение, но виллан прикинулся умирающим. Правда, он сильно болеет, никак не может выздороветь, после того как получил удар мечом в монастыре. И еще этот сарацинский кинжал графа Эдмонда. Его подбросила ко мне в вещи служанка Клариссы Жанна. А дал ей его, конечно, Донат. Все это одна шайка.

– Я вижу, ты провел настоящее расследование.

– Поэтому и едва не лишился головы. А теперь барон мой кровник. Я не успокоюсь до тех пор, пока он будет топтать землю.

– Мне придется опросить твоих свидетелей лично, Ингмар. Ведь франки будут считать, что ты просто мстишь барону. По себе судят, мерзавцы. Поэтому придется доказывать свою правоту на судебном поединке.

– Я и так хотел вызвать его, но этот трус будет сидеть в замке и не покажет и носа. Не хотелось бы брать приступом его крепость – погибнет много невинных людей.

– Хорошо, – заключил Ричард и встал, – я заманю его под каким-нибудь предлогом к себе в Руан, тут мы все и сделаем. Я сообщу тебе, когда ты должен будешь приехать.