Текст книги "Охота на Клариссу"

– Так было раньше, – скривил он свои губы, изображая улыбку, – а теперь эти вопросы буду решать я, твой муж.

– Ты много на себя берешь, наглый норманн, – взвилась графиня, – не успел появиться в моем доме, как всюду командуешь!

– Да, я теперь буду всюду командовать, но пусть тебе будет спокойней, если тебя устроит такое объяснение: новобрачным нельзя пить на свадьбе перед их первой ночью. Да и вообще я не люблю пьяных женщин в постели.

– Ты что, с ума сошел, сегодня еще рассчитываешь и на постель?!

– Не только рассчитываю, – ответил с чувственной усмешкой Ингмар, – а сделаю это. За тобой остался должок еще за спасение из болота. Я тогда, как последний осел, поддался на твой обман. Но теперь ты в моей власти.

– Послушай, Ингмар, – она впервые назвала мужа по имени, но при этом вложила в это слово все свои неприязненные чувства, – я никогда и никому не позволю распоряжаться своей жизнью! Пусть я лучше умру.

Муж уставился на стол перед собой и четко, с расстановкой, проговорил:

– Я не собираюсь отнимать у тебя всю власть. Ты будешь распоряжаться там, где обычно главенствует женщина. У нас, северян, так принято. Но графом буду я, а ты – всего лишь женой графа.

При этом тяжелая рука викинга легла на тонкую девичью талию и с силой прижала ее. Викинг склонился над изящным ушком и, обдувая белый пушок на розовой раковине, прошептал:

– И я буду и сегодня заниматься с тобой любовью, и потом, когда пожелаю. – Ингмар взял в руки кубок, сделал оттуда один глоток и добавил уже другим тоном: – Но было бы неплохо, если бы ты постаралась мне понравиться. Тебе же самой будет лучше. Тяжело жить в одной клетке кошке с собакой. А жить придется, милая.

Хевдинг отвернулся к своему другу герцогу, а у расстроенной Клариссы опять выступили на глазах слезы. Ей было страшно представить, как поведут их гости к брачному ложу, и как закроются за ними тяжелые дубовые двери, и как этот чужой недобрый человек принудит ее к этой треклятой физической близости.

– Ничего, я что-нибудь придумаю, – пробормотала она и тихонько пододвинула кубок к себе. Но выпить из него все-таки не решилась. Тетя Мари молча наблюдала за этой сценой, не зная, как успокоить гордую девушку.

– Я вижу, что-то твоя жена приуныла, да и ты не очень-то обращаешь на нее внимание, Ингмар, – похлопал по плечу хевдинга герцог. – Она тебе что, не нравится? Я тебя вроде как сосватал, чувствую ответственность.

– Да разве она может не нравиться? – удивился Ингмар. – То, что она красавица, видит каждый.

– И с перчиком.

– Но эту лошадку еще предстоит объездить.

– Ты уж не слишком-то натягивай удила, брат, – посоветовал Ричард.

– Ну, добреньким я уже побыл с женщинами, результат плачевный. Такие красотки, как Кларисса, требуют жесткой руки. Иначе она не будет уважать мужа и повиноваться, как подобает примерной жене! – Ингмар уже набрался опыта в общении с красивыми женщинами.

– Ну хорошо, не буду вмешиваться в твою личную жизнь, – согласился герцог, – но на правах свата все же посоветую быть с девочкой помягче. Она еще совсем юная, может обидеться на пустяк и натворить глупостей. Молодые девственницы, а я вижу, что она девственница, все же требуют особого обхождения.

– Скажу только тебе, Ричард, по секрету, – новобрачный осторожно скосил глаза в сторону угрюмой Клариссы, – я еще раньше с ней встречался. Недели четыре назад, когда плыли из Парижа на четырех драккарах. Я тогда с парнями отправился вон в тот лесок на охоту. А там мы увидели двух милашек. Глупышки хотели прогуляться в лесу. Одни, без охраны! Мы решили немного позабавиться… ― Ингмар чувственно ухмыльнулся. ― Я даже предположить не мог, что передо мной графиня Мелана. А они понеслись от нас, как от демонов. Моя бросила поводья, и ее лошадь попала в болото. Если бы я опоздал на пару минут, не пришлось бы тебе быть сватом, Ричард. Конечно, после того как я ее вытащил, кое-что ей предложил в благодарность за спасение. А девчонка меня ловко обманула, ей палец в рот не клади. Если узнает, что она мне нравится, на нее управы не найдешь. Так что я виду показывать не собираюсь, пока не обломаю. Ну, конечно, попытаюсь не переборщить. А к тебе просьба. Я сейчас заберу ее, и мы пойдем к себе в спальню. А ты придержи желающих развлечься, знаешь этот старинный обычай, когда гости тащатся за новобрачными и раздевают их. Похоже, что ей будет все это нелегко вынести…

– Ладно, дружище, удачи тебе в этом трудном деле! А гости шагу не сделают, когда ты заберешь жену, – засмеялся Ричард и принялся за десерт, пирожное со сладкой начинкой из вишен и меда.

– Дорогие гости, – закричал седовласый мужчина лет сорока пяти с круглым красным лицом, – я прошу внимания!

Все узнали в желающем произнести речь соседа графини баронета Рауля де Жанне.

Баронет, не без помощи герцога Ричарда, наконец, добился внимания разбушевавшихся викингов.

– Мы с детства знаем нашу любимую Клариссу. Судьба нанесла девочке страшный удар. Она осталась совсем одна в этом враждебном мире. Одна, с больным братом и обширным хозяйством. Клариссе всего-то было семнадцать лет, когда погибли граф и графиня де Мелан. Но она справилась, – продолжил барон Рауль, громко барабаня ножом по серебряному кубку, – она оказалась отличной хозяйкой!

Гости загудели.

– А какая она у нас красавица! Сколько у нее было женихов! И всем она отказала!

Среди франков прокатился рокот одобрения, хотя и норманны явно признавали достоинства хозяйки замка.

– Но все же я рад, что теперь наша крошка будет под надежной защитой войска викингов и их вождя, храброго хевдинга Дагфинсона, нашего нового доброго соседа! Выпьем за нашу красавицу невесту! – баронет поднял вверх рог с вином, приглашая остальных гостей присоединиться к его тосту.

С последней фразой все с радостью согласились, послышалось бульканье наливаемой в необъятные желудки жидкости. Некоторые викинги принялись играть в азартную игру в кости. Их оттеснили в угол помещения, чтобы они своими грубыми выкриками и грохотом костей не мешали разговорам и песням остальных. Другие, помоложе, отправились во двор, где при свете костров устроили пляски. Здесь водили хороводы, плясали парами, весело смеялись и танцевали просто сами для себя.

Вдруг во дворе раздалась сильная брань. Под кудахтанье кур из сарая выскочила женщина лет тридцати, поправляя измятую юбку и пытаясь привести в порядок всклокоченные волосы, полные соломы. За ней вылетел рослый блондин с короткой рыжей бородкой, викинг из дружины герцога Ари Красивый. Его лицо украшали два кровоподтека на обеих скулах.

– Я убью его! – ревел здоровенный мужчина, выламывая из ограждения сарая большущую жердь.

– Наших бьют! – раздался возглас в зале, и опять норманнов как корова языком слизала. Несколько драчунов, изрядно подогретых алкоголем, вылетели из-за столов и кинулись к месту происшествия – в их намерениях относительно франка можно было не сомневаться. Когда руки викингов уже сжались в кулаки, чтобы наказать обидчика, резкий окрик остановил их.

– Стоять! – закричал Ричард. Ему явно в этот вечер не было покоя.

Защитники чести норманна подчинились приказу и замерли.

– Вы что, хотите оставить хозяйство Ингмара без кузнеца?

– Так он обидел нашего Ари!

– А что, разве кузнец теперь не наш? Вы же будете здесь жить, в этом замке!

Толпа обескураженно замолчала.

– Вам не нужен кузнец?! Вы хотите его убить? Или разберемся, в чем конфликт?

– Пожалуй, разберемся, – промычал кто-то.

– Он изнасиловал мою жену, – прохрипел кузнец и рванулся к Ари, но был удержан несколькими сильными руками.

– А вот и сама виновница скандала, – проговорил герцог.

Во дворе появилась знакомая женщина, она лихорадочно затягивала завязки на платье.

– Что-то я не вижу на ней следов насилия, не так ли? Ари насиловал тебя, милая? – Ричард взял даму за подбородок и приподнял смущенное лицо.

Женщина молчала.

– Да и на лице насильника я не вижу никаких следов женских коготочков, – со смехом добавил Ричард, – только два фингала от твоих кулачищ.

Присутствующие дружно засмеялись.

– Сколько раз он совершил это над тобой, дорогая? – опять обратился к женщине нормандский герцог.

– Два, – пролепетала дама.

– Ну вот! – торжественно заключил герцог викингов. – Два раза – и два сильнейших удара этой стальной рукой. Вы квиты, месье!

Толпа опять рассмеялась, и конфликт как бы погас. Но кузнеца и Ари на всякий случай все же развели в разные стороны зала.

* * *

Праздник продолжался, казалось, пирующие никогда не угомонятся. Все танцевали, дамы были нарасхват, даже разрумянившаяся тетя Мари была приглашена на танец. Бланку изо всех сил обхаживал помощник хевдинга, рыжеволосый здоровяк Магнус. А Кларисса осталась в одиночестве. Графиня сильно утомилась от шума, песен, разборок межу гостями, было одно страстное желание – уйти в свою комнату, накрыться одеялом с головой и поскорее заснуть. Но сразу же вспоминала, что теперь она не полновластная хозяйка в замке, а такая же подневольная, как и мать и тетя Мари. Кларисса даже на собственное тело потеряла право, оно теперь принадлежит этому здоровенному наглому норманну. Благодаря откровенности служанок девушка обладала некоторыми познаниями о том, как устроены мужчины и что они делают с женщиной, чтобы зачать ребенка. Но в ее понимании этого процесса все же были некоторые неясные места. Единственное, что молодая графиня знала досконально, что мужчинам очень нравится заниматься так называемой любовью, а несчастным женщинам, наоборот, из-за ненасытной мужской похоти достаются одни страдания: неприятное самочувствие во время беременности, тяжелые болезненные роды. У юной девушки из-за жалоб матери на трудную женскую долю выработалась стойкая неприязнь к мужчинам и их желаниям. И когда норманн заявил о своих правах на ее постель, юная жена испытала настоящий ужас.

– Устала, дорогая? – раздался вдруг его голос. Муж подошел к Клариссе и взял ее за руки. – Вот сейчас и будет удобно покинуть гостей. Тебе, наверно, хочется в постель? – с многообещающей улыбкой спросил он жену.

– Да, очень устала, и мне хотелось бы сегодня побыть одной.

– Ты меня удивляешь – ни одна девушка, выйдя замуж, не спит одна в первую брачную ночь. Тебе придется подчиниться этим правилам. Я не принимаю твоего стойкого нежелания спать со своим мужем. – Ингмар осторожно вытаскивал жену из глубокого кресла.

– Потому что я знаю, чем это заканчивается. Все это нужно только вам, а у женщин нет таких желаний. И для женщин все это кончается очень плохо. Я вообще не хочу ничего такого.

– И кто тебе рассказывал такую ерунду? Я думаю, что и тебе очень понравится. Но ведь ты сегодня собиралась выйти замуж за этого хлюпика?

– Я не собиралась с ним делить постель, хватило бы ему и титула графа! – высокомерно заявила Кларисса. – Он любил меня и не стал бы ни в чем противоречить. А насчет постели? Я не стала бы препятствовать, если бы он удовлетворял свои пошлые желания со служанкой! А со мной у него были бы хорошие дружеские отношения.

– Ах, вот в чем причина такого выбора! Прямо непорочная дева Кларисса! – чуть не умер от смеха норманн.

– Ингмар, мне о тебе все известно: и то, что ты недолюбливаешь женщин и что намеревался остаться в холостяках. Но вам, норвежцам, нужна своя земля, чтобы понадежнее осесть на юге. Это и есть настоящая причина сегодняшнего нападения на церковь. Мое графство не имеет столько войск, чтобы противостоять нормандскому герцогу, да я и не хочу, чтобы кто-нибудь из-за меня лишился жизни. Поэтому не стану поднимать своих людей против твоего вторжения. Теперь ты получил все, что желал: графство, титул, замок.

– Я не стремился получить титул графа, поскольку я и так сын графа, только норвежского.

– Думаю, вряд ли тебя интересовало, какие я испытывала чувства при нападении на свадьбу. Поэтому и обсуждать все это бессмысленно. Но у меня к тебе есть одна небольшая просьба. Заведи себе любовницу, а меня оставь в покое. Ты же сам понимаешь, что этот брак смехотворен. Я увидела тебя сегодня практически первый раз в жизни, и, конечно, не могу быть женой незнакомого человека. После свадьбы сразу же покину замок вместе с братом. Прошу только выделить нам немного средств, чтобы можно было хоть как-то существовать! – графиня, произнеся такую долгую и сердитую речь, снова уселась в кресло.

– Земля для моих парней действительно нужна, здесь ты права. А от жены отказываться не собираюсь. Да, я не планировал жениться, но если уж дал брачную клятву, то отнесусь к ней очень серьезно. Насчет того, что мы с тобой малознакомы? Вот сейчас и познакомимся. Все в дальнейшем зависит только от тебя, как сложится жизнь твоя и брата. Хватит глупой болтовни. Если ты не хочешь, чтобы толпа гостей повела нас в спальню и раздела донага, то сама пойдешь со мной! Или же я тебя просто унесу.

– Нет! Никуда я с тобой не пойду! Ой! – взвизгнула перепуганная Кларисса, когда он бесцеремонно подхватил ее на руки и понес вон из зала. Гости было бросились вслед, но герцог остановил всех повелительным жестом:

– Муж не желает вашей помощи, он сам справится со своей женой. Продолжим же наш праздник!

Нежеланный муж

Ингмар, поднявшись по винтовой лестнице, понес извивающуюся озлобленную жену по узкому темному коридору. Кларисса судорожно билась у него в руках, но мужчина не обращал на это никакого внимания. Наконец он добрался до спальни графини, где несколько часов назад переодевался и принимал ванну. Толкнув ногой массивные двери, Ингмар вошел и поставил жену на ослабевшие ноги – от сильного нервного напряжения ее всю трясло.

В спальне было тепло, горели ароматные свечи. Хотя сейчас было лето, в камине развели огонь – чтобы прогнать из каменных стен вечернюю сырость. Как и обещала тетя Мари, возле камина стояла большая деревянная ванна. Ее наполнили, по-видимому, совсем недавно – вода слегка парила, распространяя сильный цветочный аромат.

– Так у тебя болит голова? – осведомился Ингмар.

Он снял золотой обруч, свадебную фату и, распустив волосы, стал кончиками пальцев массировать ей виски, одновременно перебирая шелковистые локоны. Благоухание любимого жасмина и осторожные ласки нежеланного мужа утихомирили графиню – дрожь понемногу стала стихать. К тому же в своей комнате ей было спокойней. В настенных светильниках безмятежно мерцали свечи, угли в камине потрескивали и вспыхивали трепещущимися алыми огоньками. Было очень тихо, после громыхающего шума главного зала головная боль стала проходить. Кларисса невольно вскрикнула, ощутив, как ее ушко обожгло жарким дыханием норвежца.

– Любишь принимать ванну перед сном? – прошептал Ингмар, протяжно растягивая слова.

Кларисса, у которой опять началось смятение, лишь кивнула головой.

– Я чувствую, что ты нервничаешь и вряд ли сможешь сама раздеться. Я помогу тебе. ― Нормандец стал ловко развязывать шнуровку на ее платье.

«Да, ему это не впервой! Опытный! Что это я, мне ведь все равно!» – Клариссой опять завладела удушающая паника, когда она ощутила чужие пальцы на своей обнаженной спине.

– Послушай, Кларисса, давай мы с тобой договоримся. Ты уступишь мне без слез и истерики, я же постараюсь быть с тобой внимательным и нежным. Я не хочу тебя принуждать – мне бы хотелось, чтобы ты испытала удовольствие и в первый раз.

– Ты с ума сошел, если думаешь, что я могу получить еще какое-то удовольствие!

– Почему бы и нет? – удивился Ингмар. – Ты же ничем не хуже других женщин, а они, как я знаю, получают от этого большое удовольствие. Думаю, в следующий раз ты не будешь сопротивляться.

– Да я тебя вижу чуть ли не в первый раз!

– Я тоже, но заниматься с тобой любовью это мне нисколько не помешает, поскольку ты очень красивая женщина!

Возмущенная Кларисса покраснела и гневно отвернулась. Ингмар смог увидеть ее алые ушки и трепещущие от учащенного дыхания локоны, красиво обрамляющие изящную шею.

– Ты совсем не понимаешь женщин, ты грубый варвар, – холодно процедила графиня, не оборачиваясь, – это только животные спариваются почти сразу, да и те обхаживают друг друга долгие часы…

– О, да ты, я вижу, наблюдательна! – рассмеялся викинг. – Но мне кажется, я довольно долго ухаживал за тобой, можно сказать, даже рисковал жизнью в схватке с этим жирным претендентом на твою руку…

– Никто тебя не заставлял, – Кларисса повернулась и хотела сразить нежеланного мужа гневным взглядом.

Но Ингмар стойко выдержал огонь пылающих изумрудных глаз и, улыбнувшись, взял ее за руку.

– Ведь ты же сам не хотел жениться! ― напомнила графиня.

– Тому были серьезные причины, но теперь я очень доволен своим выбором.

– А меня ты спросил?

Хевдинг отпустил руку жены и сделал несколько шагов по комнате.

– Бывает, и я поступаю так, как нужно, бывает, и у меня не спрашивают моего желания…

– Это не одно и то же! – прошептала Кларисса. – Даже Церковь обязывает спрашивать невесту…

Молодая женщина отвернулась, и ее плечи затряслись от слез. Викинг не удержался и, подойдя к ней, обнял за хрупкие плечи.

– На каком основании все командуют моей жизнью? – бормотала сквозь слезы Кларисса. – Я не вещь, я человек…

– Ты ничего не понимаешь, дорогая, – Ингмар осторожно касался губами нежного изгиба ее шеи, – мир жесток и несправедлив. Девушке все равно приходится выходить замуж. Тебе не справиться с трудностями в одиночку. Ты придумала черт знает что! Будто бы сама сможешь управлять замком, защитить имение, разобраться с хозяйством… рано или поздно графство все равно захватил бы какой-нибудь воинственный барон! И не такой снисходительный к женским капризам, как я! ― Он обхватил Клариссу за талию, но сразу почувствовал, как она напряглась и пытается отстраниться.

Все же хевдинг притянул жену к себе и обхватил ее обеими руками.

– Это несправедливо, – почти прошептала сдавленным голосом она, – вы, мужчины, сами нападаете и сами защищаете от таких же, как вы! От вас некуда деться…

– Что поделаешь, так устроен мир, – задумчиво ответил хевдинг, – поверь, я для тебя не такая уж плохая пара. Может, у нас все и наладится?

Ингмар развернул жену к себе лицом и провел пальцами по пылающей щеке. Другой рукой он крепко прижимал девушку к себе.

– Ну хватит! Все равно ты будешь моей, – в его голосе прозвучали железные нотки, – и именно сейчас. Так уж лучше покорись своей судьбе, а там, глядишь, будешь сама довольна!

Невзирая на ее вялое сопротивление, он приподнял подол верхнего платья и, резко дернув, стянул его. Затем Ингмар принялся расшнуровывать нижнюю тунику. Его теплые, мозолистые от меча руки заскользили по узким плечам, спустили нежную невесомую ткань, и она мягким холмиком упала к стройным ногам. Мужчина погладил хрупкую спину, с наслаждением помял упругие груди, сжал изящные бедра и, спустившись вниз, стал осторожно выводить замысловатые узоры на бархатистой коже плоского живота.

Бесцеремонные руки спускались все ниже и ниже, пока не достигли пухлого холмика с шелковистыми золотисто-каштановыми завитками. Его ладонь оказалась на самом сокровенном месте. Она почувствовала, как горячие пальцы проникли внутрь, где ее никто никогда не касался. Испуганная Кларисса вновь неистово забилась, но норманн легко, одной рукой, стиснул ее и продолжал поглаживать золотистый треугольник, прикасаясь кончиками пальцев к чувствительному бугорку, что вызвало у нее необычайно острые ощущения.

Поняв, что у нее не хватит сил справиться с мужчиной, девушка закрыла глаза и прекратила бесполезное сопротивление. Кларисса была потрясена его бесстыдством и безмерно страдала от унижения. Собственная беззащитность казалась нестерпимой. Еще недавно, день назад, она была совершенно незнакома с этим человеком, а сегодня оказалась в полной его власти.

«Иногда бывает такая ситуация, когда очень трудно держать себя в руках. Я еще там, на реке, предполагал, что у нее прекрасное тело, но не до такой степени. Мне незамедлительно нужна передышка, или я, как берсерк, перекину ее через плечо и унесу на кровать», – думал возбужденный Ингмар, сдерживая себя огромным усилием воли.

Мужчина сам не ожидал от себя такой вспышки чувств. То ли его так раззадорило роскошное юное тело красавицы, то ли он слишком долго вспоминал прекрасную обманщицу, но его естество было твердым как боевое копье. Возбуждая жену, он распалил себя до невменяемого состояния. Да и привычки долго сдерживаться у викинга не было. Раньше он мало думал о женщинах, с которыми спал. Упорное же сопротивление молодой жены вызвало у него намерение подарить ей такое наслаждение, чтобы она, изведав блаженство, в дальнейшем не смогла отказывать ему в близости.

– Ах да! Ты же хотела искупаться! – подавив острое желание, норманн подхватил Клариссу и опустил в ванну. – Я думаю, что тебе нужно помочь вымыться! Только вначале я разденусь, чтобы не намочить свою одежду.

Не обращая внимания на слабые возражения Клариссы, он стал быстро раздеваться, подстегиваемый лихорадочным вожделением. Викинг стащил с себя верхнюю тунику и бросил на кресло, за ней последовала и нижняя рубашка. Она обмерла от боязни: вдруг его руки возьмутся за завязки штанов!

Не решившись снять их, чтобы преждевременно не испугать ее своим восставшим естеством, Ингмар встал на одно колено рядом с ванной. Притянул ее к себе, мокрую, благоухающую жасмином, и, глядя в испуганные глаза, прильнул жаркими губами к ее полураскрытому рту. Ошеломленная его страстным поцелуем, девушка безропотно уступила, подчиняясь властному объятию. Разомлев в теплой, пахнущей жасмином воде, графиня закрыла глаза. Норманн взял намыленную губку и стал ласкающими прикосновениями намыливать ей плечи и грудь. При этом молодой муж не сводил чувственного, соблазняющего взгляда с Клариссы, любуясь прелестным лицом жены, раскрасневшимся от внутреннего волнения. Его снова манил заманчивый маленький рот, уже немного распухший от его страстного поцелуя. В нежных касаниях или было колдовство, или тело графини оказалось слишком чувствительным, но у Клариссы совершенно не было желания прекращать эти чудесные ласки. Где-то очень далеко, внутри, возникали воспоминания о своей неприязни к захватчику, о мечте сбежать, уйти в монастырь.

«Ведь это можно будет сделать и попозже», – думала томная Кларисса, наслаждалась восхитительными прикосновениями. Она сидела в теплой воде, прикрыв глаза ресницами, и так расслабилась и разморилась, что следующие действия нормандца не вызвали у нее протеста – девушка и не заметила, как викинг снял оставшуюся одежду, лишь услышала глухой стук, когда сапоги, отброшенные в сторону, ударились о деревянный пол.

Всполошившись, открыла глаза и увидела его обнаженным. Она не могла не отметить притягательную красоту могучего мужского тела – Клариссе раньше никогда не доводилось видеть нагих мужчин, графскую дочь строго оберегали от какого-либо общения с ними. Невообразимо широкие плечи с сильными руками, великолепная грудь с мощной, хорошо развитой мускулатурой, узкие бедра, длинные стройные ноги – муж походил на языческого бога Тора, имя которого он так часто упоминал. Но что больше потрясло ее, так это зрелище восставшего мужского естества, окруженного светлыми волосами, которое напугало не опытную девственницу своей величиной и упругостью. Воспользовавшись, что потрясенная новобрачная отвлеклась, рассматривая его мужское орудие, Ингмар молниеносно оказался в ванне, уселся напротив и, подхватив ее под колени, подтянул к себе поближе. Ощутив, как жесткая поросль на его груди коснулась и без того возбужденных грудей, она задрожала от необычайного удовольствия. Мужчина опустил голову и, склонившись к ее груди, впился жадным поцелуем в чувствительную розовую вершинку. Твердые губы терзали саднивший от блаженной боли сосок. Обведя верхушку груди круговыми вращениями языка, он втянул упругий кончик и стал ласкать его, перекатывая во рту и осторожно покусывая. Сдавленный стон вырвался у Клариссы – неудержимое, потрясающее блаженство, до сих пор неизведанное, потрясло все ее тело. Ингмар впился поцелуем в другую, жаждущую ласки грудь – девушка, сладострастно застонав, ухватилась за широкие плечи, на которых перекатывались стальные мускулы. Стараясь разогреть жену, он изо всех сил сдерживался, но руки, казалось, совершенно самостоятельно подхватили ее под упругие ягодицы. Клариссе пришлось обхватить мужа ногами за талию – наконец-то истомленный необычайно долгим ожиданием фаллос прикоснулся к желанному входу.

Ахнув, она мгновенно отрезвела, почувствовав, как пульсирующая твердая плоть ищет вход в заповедное место и, наконец отыскав его, осторожно продвигается вперед и проникает все глубже и острее, причиняя нестерпимую боль. У нее перед глазами встал огромный фаллос, который гордо вздыбился, приготовившись вонзиться в нежное тело и разорвать его, причинив ту самую страшную боль, о которой рассказывали служанки. Изо всех сил оттолкнув мужа, она выскочила из деревянной посудины и побежала к выходу, по пути подхватив свою рубашку. Обескураженный Ингмар также выбрался из ванны и мгновенно поймал беглянку.

Тихое бешенство охватило его.

– Не хочешь нежности, значит, будет насилие! – и он понес мокрую брыкающуюся Клариссу на приготовленную тетей Мари кровать. Бормоча норвежские ругательства, распаленный до предела и обозленный, норманн навалился на нее всем телом. От страшной тяжести у Клариссы перехватило дыхание, он придавил ее до такой степени, что сопротивляться она не имела никакой возможности. Жестким коленом раскинув ее ноги, варвар бесстыдно раздвинул нежные складки ее женского местечка. Она всхлипнула, почувствовав, что его твердое естество уже опять внутри. Девушка дрожала от тупой боли, пронзившей ее тело, и задыхалась под тяжестью массивного тела викинга.

– Потерпи! – прохрипел он, и его бедра напряглись. Твердая как железо плоть ворвалась в ее тело, от жгучей боли Кларисса закричала и, вцепившись в тяжелые плечи и судорожно извиваясь, стала сталкивать с себя напряженное как струна мужское тело. Но от ее отчаянных действий горячий фаллос лишь глубже проникал в девственные глубины юного тела, сопровождаемый ликующий мужским стоном. Давая возможность привыкнуть к грубому вторжению, он некоторое время неподвижно лежал на ней, облокотившись на локти, снимая благодарными поцелуями крупные слезы, катившиеся из глаз Клариссы.

– Ну все, тихо, успокойся! Сейчас тебе будет только хорошо! – злость Ингмара растаяла как весенний снег. Он снял ее руки со своих плеч и, положив их на мускулистые ягодицы, начал медленными толчками осторожно входить в нее, не зная, насколько глубоко она может впустить в свое узкое лоно. Его губы впились иссушающим, страстным поцелуем в ее рот, заглушая тягучие стоны жгучей лаской, покусывая, нежа. Разжав стиснутые зубы, жадный язык прорвался внутрь, коснулся ее язычка, обвивая его, услаждая в одном ритме с медленными толчками фаллоса.

Кларисса, покоренная этим дерзким натиском, поневоле стала подстраиваться к его неспешным толчкам. Девушка задыхалась в могучих объятиях, комната куда-то плыла, в голове был сладкий туман. Но понемногу боль стала стихать, а на ее месте возникло легкое приятное чувство. Оно стремительно нарастало, непостижимым образом переплетаясь с болью. Внутри ее тела стала зарождаться сладострастная волна. Желание, постепенно овладевающее ее телом, вдруг вспыхнуло с неистовой силой. И хотя все еще было немного больно, неописуемый восторг овладел Клариссой. И уже ни о чем не думая, она снова обхватила могучие плечи и обвила его бедра ногами, притягивая к себе. Дыхание Клариссы стало прерывистым, она чувственно стонала, изнемогая от странного томления. Что-то ждало ее впереди, необыкновенно желанное и необходимое. Каждый толчок углублял и увеличивал блаженные ощущения. Ингмар, поняв, что боль прошла и она испытывает чистое удовольствие, наконец дал себе волю. По участившемуся дыханию мужчины чувствовалось, что в нем нарастает страсть. Пропустив руки под ее ягодицы и подтянув их поближе, он ворвался в нее с такой силой, что она вскрикнула и выгнулась навстречу его сильным рывкам.

– Ах, прошу тебя, скорее!

Окрыленный ее словами, он подчинился и начал врезаться в нее резкими мощными ударами, ритм нарастал, и, наконец, ослепительный взрыв невообразимого экстаза потряс Клариссу, заставляя ее тело содрогаться снова, и снова.

А Ингмар уже не сдерживался, его движения становились все мощнее и размашистее, – и вдруг он замер, а затем громко застонал, сжав ее в сокрушительных объятиях.

Он лежал на ней, обмякший, покрытый бисеринками пота, и осыпал ее лицо нежными поцелуями. Потом спохватился и, ловко перекатившись на спину, уложил ее на свое разгоряченное тело.

– Ну и что, дорогая? Теперь ты не станешь отказывать мне в своей любви? ― прошептал он ей на ушко. ― Только не лги, что тебе не понравилось! Я все равно не поверю.

Кларисса не знала, что и сказать. Она ощущала изнеможение и ломоту во всем теле, но в то же время такое необычайное блаженство, о существовании которого даже не подозревала. Загадочное обещание исполнилось. Но душа ее была в смятении. Наглый норвежец практически силой принудил ее, но почему же она испытала наслаждение? Что же это такое, ведь этот захватчик вызывает у нее сильную неприязнь! Графиня вспомнила, как ругала мать забеременевших служанок. Только теперь она поняла, что заставляло их отдаваться мужчинам и идти на такой страшный риск. Вновь и вновь переживая полученную усладу, она расслабленно лежала на его твердом теле.

Не дождавшись от растерявшейся жены ответа, норманн встал и подошел к камину. Она услышала, как он подбросил поленья в камин, затем послышался плеск воды. Кларисса повернулась к стене и свернулась в клубок. Потом почувствовала, как муж осторожно дотрагивается до ее обнаженной спины.

– Ты не хочешь перекусить? Я видел, что у тебя и крошки не было во рту за сегодняшний вечер!

– Нет, я не голодна… ― прошептала она. Но муж подхватил ее на руки и поставил на ноги. Нормандец подал ей рубашку и подтолкнул к ванне, сам же уставился на то место, где она только что лежала.

На белых простынях расплылось большое красное пятно – свидетельство девичьей невинности.

Она смыла следы утраченной девственности и снова легла в кровать.

Нежеланный муж уселся возле камина и, повернувшись спиной к новобрачной, наслаждался земляникой с густыми сливками, любимым лакомством Клариссы, ― добрая тетя Мари всегда знала, как подбодрить свою племянницу.

– Иди ко мне! – властно позвал норманн. – Съешь хотя бы ягод!

Усталая графиня не двинулась с места ― спорить с ним не было никаких сил. Она закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь томной негой во всем теле, невесомом и насытившемся.