Текст книги "И дам вам сердце новое"

«Надо будет кормить его этой кашей через трубочку», – автоматически подумала она. И вообще, чем Вера его кормит? У нее наверняка нет возможности покупать ему парное мясо, домашний творог со сметаной, свежие фермерские фрукты. На автомате Женя донесла Леву до спальни и положила на кровать. И только после этого спохватилась. А где они будут спать со Станиславом? Впрочем, до вечера еще была масса времени.

В комнату заглянул Станислав, удивился, увидев Леву без сознания.

– Че это с ним?

Женя легонько подтолкнула его к выходу.

– Тихо, стресс у него, вырубился, – она решила не вдаваться в подробности Левиных заболеваний.

– А-а-а, – понимающе забормотал Станислав. – Я сказал папе о свадьбе в замке, он не против.

Женя с трудом сфокусировалась на том, что говорил ей жених. Отец одобрил свадьбу во Франции? Прекрасно. Это была последняя преграда, он мог вполне заупрямиться и потребовать традиционный церемониал с иконами и посыпаниями монетками. Лорды иногда не чураются народного подхода.

– Поехали к ним сейчас, все обсудим, а пацан поспит? – предложил Станислав.

Женя кинула взгляд на дверь и покачала головой.

– Нет, я сейчас не могу. Не хочу оставлять его одного.

– А-а-а, – все так же понятливо протянул Станислав. – Ну, тогда я сам поеду, перетрем все с отцом. Куда, чего, самолеты там заказывать или как. Пусть посчитает, че там по деньгам.

– Да, перетрите, – механически согласилась Женя. Еще неделю тому назад она ни за что бы не дала возможности этим двоим «перетирать» детали торжества без нее. Они оба были способны выбрать какой-нибудь средневековый хлев с окнами-бойницами. А ей нужно все как в фильме про Золушку. Или хотя бы про Красавицу и Чудовище. Но сейчас она не могла оставить больного мальчика, и меньше всего ее интересовало обсуждение замков. Гораздо больше Женю беспокоил вопрос, доживет ли Лева до того дня, когда доктор Сафронов назначит ему операцию. Если назначит.

Воспоминание о Сафронове снова вызвало целую бурю эмоций.

– Тогда я вернусь к часу, – закончил Станислав. Оказывается, все это время он говорил.

– Да-да, не торопись, – Женя клюнула его в щеку и вернулась в спальню. Ей не хотелось оставлять Леву без присмотра.

Она услышала, как закрылась дверь за Станиславом. Мальчик мирно спал, губы порозовели, и на лбу больше не было испарины.

Женя вспомнила о том, что забыла телефон на кухне. Тихонько вышла из комнаты. Трубка нашлась на барной стойке. Женя взяла ее в руки и сразу увидела сообщение от Сафронова. Сердце немного сбилось с ритма.

Сообщение было коротким – «Жду тебя в клинике». Первой мыслью было возмутиться. Да что он себе возомнил, будто она вот сразу все бросит и побежит. Но вторая оказалась мудрее – наверняка он хочет обсудить будущую операцию! Женя даже непроизвольно расправила плечи. Все-таки ей удалось женскими чарами добиться желаемого. И третья мысль оказалась банальнейшей – что надеть? Хотя тут ей не пришлось долго думать. Без вариантов.

Но вначале нужно решить вопрос с присмотром за Левой. Она набрала номер домработницы. Та должна была прийти сегодня к двум часам, но Женя не могла ждать. Точнее, Лева не мог. А вдруг Сафронов передумает?

– Алло, Тамара Ефимовна? Да, я. У меня к вам большая просьба. Вы могли бы приехать прямо сейчас? Да, возьмите такси, я оплачу. Послушайте, у меня дома дальний родственник, мальчик маленький, он сейчас спит. Когда проснется, скажите, что я уехала по делам, но скоро буду. Ну и сварите ему бульон какой-нибудь, – смалодушничала она в конце. Как варить бульон, она тоже понятия не имела, а он наверняка был нужен Леве. Какой же больной без бульона?

Она заставила себя вернуться к тому, что говорила Тамара Ефимовна.

– А нет, нет у меня курицы домашней, откуда. Грудки не подойдут? Да, пожалуйста, если у вас есть, привезите цыпленка. Вообще все тащите, что у вас есть.

Тамара Ефимовна, одинокая женщина, бывшая швея, жила в своем доме в пригороде. Когда-то давно она сдавала Жене однушку, так и подружились. Позже Жене стало жаль одинокую тетку, и она предложила ей присматривать за роскошной квартирой, которую она несколько лет спустя сняла себе в центре. Та с удовольствием согласилась и со временем стала считать Женю кем-то вроде дочери. Всегда охотно тащила ей плоды со своего сада и огорода. А также деревенское мясо, постоянно ворча и ругая «этих городских, которые едят гормоны вместо курицы». Тамара Ефимовна была идеальной феей-крестной для Левы. Куда лучше, чем Женя.

Удостоверившись в том, что мальчик спит, Женя бросилась в душ. Голову мыть не стала – скрутила волосы в тугой узел. И надела тот самый костюм, в котором ее унизил Гоша. Ей было жизненно необходимо, чтобы он увидел ее снова. Именно в таком виде. Рядом с хозяином. И понял, как ошибся.

К моменту приезда Тамары Ефимовны Женя находилась в полной боевой готовности. Неяркий макияж и ярко-красные губы, в тон подошве Лабутенов.

Лева по-прежнему спал, не слишком ли долго? Женя попыталась отогнать от себя ненужные мысли. Еще не хватало ей закудахтать.

Тамара Ефимовна заверила ее, что все будет сделано в лучшем виде. О чем красноречиво вещали две огромные авоськи с продуктами, которые она притащила с собой. Ворча, она сообщила, что покормит ребенка по-человечески, никаких суши с паразитами! Она многозначительно посмотрела на Женю. По какой-то необъяснимой причине Тамара Ефимовна питала прямо-таки генетическую ненависть к японской еде.

– А родители его где? – зашептала женщина.

Чем меньше лжи, тем лучше.

– Его мать воспитывает, она к бабк… к бабушке уехала, та в больнице.

– Ох, ты Боже мой, сиротинушка, – принялась причитать Тамара Ефимовна, и Женя поняла, что если Лева не умрет от обжорства, то рискует быть задушенным в любвеобильных объятиях Тамары Ефимовны.

Женя выбежала во двор и даже пожалела, что так оделась. Она в один момент вспотела в костюме и закрытых туфлях. Но ничего, ради сладкой мести она потерпит.

В красном тазике больше не было необходимости, и Женя вздохнула с облегчением, садясь за руль своей красавицы. На пути не было пробок, она домчалась до клиники за пятнадцать минут. Припарковалась и с решительным видом направилась к крыльцу, где ее ожидал Сафронов собственной персоной.

В джинсах, футболке с длинными рукавами, прикрывшей шрамы, и кроссовках. Чмокнул в щеку, как ни в чем не бывало.

– Привет, – кивнула Женя.

Сафронов окинул ее насмешливым взглядом.

– А у тебя прямо страсть к неудобной одежде для прогулок.

– А я не гулять приехала, – пожала плечами Женя.

– Ясно. А я гулять.

Женя была сбита с толку.

– Зачем ты тогда попросил меня приехать?

– Потому что я приглашаю тебя погулять со мной.

– У тебя дел нет других, что ли? – искренне удивилась Женя.

– Есть, но они могут подождать. Знаешь, сколько лет я просто не гулял по улицам?

Женя пожала плечами.

– А это обязательно?

– Да, – серьезно кивнул Сафронов. – Иначе жизнь проходит мимо, а мы не успеем ею насладиться.

– Какая философия! Из фейсбука? – Женя закатила глаза.

– Мы так и будем пререкаться или пойдем?

Женя поколебалась. Возможно, ей удастся обсудить операцию Левы во время прогулки. Надо идти. Какое счастье, что она в отпуске. Гуляй не хочу. Но вначале одно маленькое дельце.

– Хорошо, я пойду, но при одном условии.

– Ты без них не можешь, я понял, – кивнул Сафронов. – И что за условие? Я должен попросить на коленях?

– К чему такие жертвы? Ты просто должен вернуться назад в свою клинику и встретить меня на рецепции. И повторить там то, что ты только что сказал, но на глазах у своего персонала и охранников.

– Сладкая месть? – лучезарно улыбнулся Сафронов. Интересно, как бы он поступил, если бы его пинками под зад выгнали из статусного места? Непременно вернулся бы туда еще раз.

– Слаще не бывает, – рассмеялась Женя.

Разыграв спектакль и насладившись ошалелыми взглядами охранника и клуш на рецепции, Вадим с Женей наконец вышли из клиники.

– А у тебя никаких других дел сегодня нет? Ну там, по мелочам – спасти мир? Изобрести вечное сердце? – на всякий случай переспросила Женя.

– Увы, в моей жизни все гораздо прозаичнее. Были запланированы две встречи на утро, но они отменились не по моей вине, – пояснил Вадим. – А у тебя? Из чего состоит день шоппинг-консультанта?

Женя не удержалась и рассмеялась, приноравливаясь к шагу Вадима, что было нелегко. Тот шагал быстро и размашисто, да и в кроссовках ему было значительно удобнее, чем ей на каблуках. Пару раз она даже подвернула ногу, и Вадим Владимирович галантно подставил ей локоть, в который Женя вцепилась как потерпевшая.

– Это сложно, прям так сразу и не объяснишь, – вошла в образ Женя.

– А ты попытайся. Я, может, хочу записаться к тебе на консультацию. Но вначале небольшой тест-драйв. Не могу же я отдаться в руки непонятно кого, – с серьезной миной заявил Сафронов.

– Как это «непонятно кого»? – возмутилась Женя. – Я у тебя перед глазами. Все свои наряды я подбираю сама.

– Лабутены мне не пойдут, – тут же парировал Вадим Владимирович. – Да и костюм на голое тело в нашей работе только помеха.

– Пациентки будут приставать?

– Именно.

Оба расхохотались. Вадим настойчиво тянул Женю в сторону большого торгового центра, расположенного на оживленной улице в двух кварталах от клиники. Центр был пафосным до невозможности. Единственное в городе представительство мировых брендов, рестораны с гастрономической кухней, драгоценности в прозрачных витринах на десятки тысяч долларов, секьюрити в черных костюмах, хрусталь, мрамор и сложный аромат тысячи парфюмов.

– Давай зайдем, – он кивнул в сторону центра.

– Мы идем гулять в магазин? – поразилась Женя.

– Ты идешь гулять в магазин, – поправил ее Вадим. – Ты же не собираешься разгуливать по городу в таком прикиде?

– А что не так с моим прикидом? – возмутилась Женя. До Вадима Владимировича никто не возражал против костюмов на голое тело.

– Все в порядке, но гулять в таком виде решительно невозможно. По крайней мере там, куда я тебя веду.

– И что же мне теперь делать?

– Купим тебе новую одежду.

– Да вы тиран, Вадим Владимирович, – протянула Женя.

– Еще какой, – невозмутимо кивнул Сафронов.

Возле торгового центра неожиданно, как это водится, раскинулась огромная лужа. Вопроса, откуда она взялась в центре города в сухой солнечный день, не возникло. Рядом, на углу Братской, несколько рабочих копошились возле открытого люка, из которого клубами валил пар. Прорыв теплотрассы.

Женя прикинула масштаб катастрофы – лужа разлилась в аккурат перед входом в торговый центр. Более удачливые представительницы женского пола просто перепрыгивали ее, но на каблуках у Жени не было ни единого шанса. Девушка обрадовалась – теперь она сможет избежать дурацкого похода по магазинам.

– Ну все, не повезло тебе, не буду же я прыгать как коза ради новых нарядов, – она развернулась к Вадиму.

– Наверное, как джентльмену мне бы стоило подхватить тебя на руки и пронести через это безобразие. Ну или хотя бы бросить в лужу пиджак.

Но так как я сегодня без пиджака, и джентльменом ты меня вряд ли считаешь, то я могу себе позволить сделать вот так.

Вадим легонько толкнул Женю. Та, чтобы не потерять равновесие и устоять, вынуждена была сделать два шага назад, прямо в самое сердце катастрофы.

Женя опешила, она открывала рот, как рыба, которая вместо жирного вкусного червя проглотила поплавок удочки. Она стояла посреди лужи и чувствовала, как в баснословно дорогие Лабутены набирается вода, а брюки костюма пропитываются влагой, моментально поднимающейся все выше.

– Да ты обалдел, что ли, – едва удалось ей выдавить из себя. Единственным желанием было броситься на Вадима Владимировича и расцарапать ему лицо.

– Ой, прости, пожалуйста, – с притворным сочувствием покачал он головой. – Как неудобно получилось. Теперь я должен тебе новый наряд, пошли.

Он легко перескочил через лужу и подал Жене руку с первой ступеньки торгового центра. Та ее проигнорировала. Если бы не бледное лицо и испарина Левы, которую она видела сегодня утром, ее бы уже здесь не было. Она закусила губу. «Потерпи, Женя, еще совсем немного осталось».

Она нарочито показательно прошествовала через всю лужу, поднялась по мраморным ступенькам, чуть не поскользнувшись, зашла в дверь, которую придержал для нее услужливый Сафронов, и окинула взглядом знакомое помещение. Отлично. Буквально две недели назад здесь открыли первое представительство всемирно известного бренда. Туда-то ей и надо.

Распрямив плечи, она прошествовала прямо к бутику «Долче и Габанна». Ну что же, Вадим Владимирович, ты за это заплатишь.

Усмехнувшись, Сафронов последовал за ней.

Перед входом Женя остановилась и обернулась к нему.

– И в чем, по-твоему, должна ходить на прогулки барышня? Так, чтобы соответствовать твоим непонятным целям.

– Платье подойдет, – пожал плечами Сафронов, – только что-нибудь веселенькое.

– В каком смысле? – Женя была задета. Она всегда считала, что вкус у нее безупречный и еще не родился тот мужчина, который может утверждать обратное.

– Ну, ты все время так уныло одета, – протянул Сафронов.

– Я? – Женя от возмущения захлопала глазами.

– Да. Черное или белое. А тебе, на мой взгляд, подошло бы что-нибудь цветное.

Женя молча зашла в бутик. Продавщицы, самозабвенно болтавшие в отсутствие покупателей, сразу же бросились к ней. Несмотря на намокшие брюки и хлюпавшую в Лабутенах воду, Женя все равно казалась перспективной покупательницей. А еще более многообещающе выглядел мужчина, ее сопровождавший.

– Здравствуйте, что-то вам подсказать? – засуетились вокруг Жени девушки.

– Меня интересуют платья. Веселенькие, – не глядя на Вадима Владимировича, Женя сделала акцент на последнем слове.

– Вот, пожалуйста, – одна из девиц, брюнетка с фигурой мисс мира бросилась к стойке с короткими платьями. Достала одно, приложила к себе, платье больше смахивало на мини-пояс, чем на наряд для прогулок.

Игнорируя Женю, она обратилась к Вадиму:

– Смотрите, какая красота!

Сафронов сел в кресло для покупателей, оценивающе окинул девушку, задержал взгляд на длинных ногах, и Женя почувствовала странное желание вцепиться наглой девице в волосы.

Сафронов покачал головой:

– Пожалуйста, предлагайте не мне, а девушке. Я в этом ничего не понимаю.

Продавщица повернулась к Жене, демонстрируя ей платье.

– Что скажете?

– Вульгарно, – пожала плечами Женя. Впрочем, она уже сделала свой выбор. Костюм на голое тело и образ женщины-вампа Вадим Владимирович явно не одобряет. Ладно, пусть будет тургеневская барышня.

Женя указала на длинное, в пол, летящее и струящееся платье из кремового шелка, по которому были щедро разбросаны крупные розы, листья и неизвестные цветы поменьше. На блондинке будет выглядеть очень нежно.

В пару Женя выбрала босоножки на плоском ходу.

Зазвонил телефон. Номер незнакомый. Она решила проигнорировать. Наверняка кто-то с работы, а у нее отпуск, между прочим.

Она повернулась с Вадиму Владимировичу.

– Еще мне нужна сумочка, не буду же я ходить с черным конвертом под такое платье?

Сафронов, погруженный в чтение новостей на мобильном, безразлично пожал плечами.

– Все что угодно, ни в чем себе не отказывай.

Вторая девушка, осознав всю перспективность клиентов, решила сделать комплимент от души.

– Как же вам повезло с супругом! Нечасто встретишь таких щедрых мужчин.

Женя, разглядывавшая Сафронова, вздрогнула. Тот поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.

– Повезло не то слово, – Женя первая отвела взгляд и отправилась в примерочную.

Платье сидело как влитое. И преобразило ее полностью. Из зеркала на нее смотрела мягкая, домашняя девушка, полностью закрытая от всех проблем внешнего мира широкой мужской спиной. Когда-то это было в ее жизни, но так мимолетно, что она уже и забыла. А больше она о таком и не мечтала. Счастье не дается дважды, так, кажется, пели в дурацкой песне. Ну что ж, как показывает практика, это действительно так.

Женя вдруг подняла руку и неожиданно для самой себя стерла красную помаду. Лицо стало совершенно другим, более юным, беззащитным. Зачем она это сделала? Да просто красная помада не подходит к этому платью.

Она вышла из примерочной.

– Какая красота, – заохали девушки.

Сафронов поднял взгляд. Несколько мгновений оценивающе смотрел на Женю. Затем поднялся с кресла, подошел к ней так близко, что ей показалось, будто он снова ее поцелует. Поднял руку и аккуратно вытащил шпильки из Жениной прически.

– Что ты…

– Тише, – успокоил он ее.

Волосы освободились от гнета. Вадим, все так же не выпуская из руки телефона, расправил их. Оценивающе посмотрел на нее.

– Мы пойдем в этом, – кинул он продавщицам вместе с карточкой.

– Хорошо, мы упакуем вашу одежду, – засуетились девушки.

Женя оглянулась, напротив них стояло большое зеркало. Красивый, взрослый мужчина и юная прекрасная девушка. Как в дурацком кино или романе про любовь. В реальной жизни так не бывает. Вадим молча смотрел на нее. Она подняла глаза и вдруг отчаянно захотела прервать эту идиллию.

– Операция сыну… моей подруги будет стоить больше или меньше этого платья?

– Ты измеряешь человеческие жизни платьями? – Вадим сделал шаг назад.

– Нет. Просто интересуюсь.

Вадим забрал пакет с Жениной одеждой у продавщицы, спрятал карточку и направился к выходу из магазина. Женя, не попрощавшись, бросилась за ним.

Они вышли из торгового центра через черный вход. Ну, конечно, как же она забыла о существовании черного входа!

Вадим остановился и посмотрел на нее.

– Послушай, если ты хочешь как-то уколоть меня и обвинить в мотовстве и транжирстве, то зря. Я зарабатываю эти деньги. Я не обдираю больных, но операции у меня стоят действительно дорого, просто потому что есть цена на расходные материалы. Нам нужно покупать оборудование, а оно у меня в клинике самое лучшее. Мне нужно обучать докторов, платить им зарплату, арендовать помещение, выплачивать налоги, в конце концов. И да, я тоже зарабатываю деньги. Я не альтруист. И да, всех спасти нельзя. Но можно попытаться.

– И как же ты пытаешься?

– Я строю сейчас детское отделение, куда буду брать определенный процент детей на бесплатные операции. Но для этого мне необходима масса разрешений от города, от нужных людей и финансы. И ты опять можешь мне сказать, что вместо платья девушке я бы мог купить кровати для пациентов. Но перед тем, как осуждать меня, скажи мне, что делаешь такого альтруистичного ты? И, может, я действительно почувствую себя свиньей.

Женя не ответила. Она была еще меньшей альтруисткой, чем Вадим Владимирович. Она даже милостыню на улице никогда не подавала. Молодым – потому что они должны работать, а не клянчить деньги, а старикам, потому что подозревала, что те на людской жалости зарабатывают больше, чем она, еще и отдают мзду соответствующей уличной мафии. А ее она кормить никак не желала.

Бесконечные посты в фейсбуке о помощи собачкам и кошечкам ее раздражали, слушать рассказы о больных детях она не могла, было не по себе. В детском онкологическом отделении она побывала лишь раз в жизни, участвуя в какой – то акции ко дню защиты детей, где представляла своего клиента. Она даже не дослушала до конца речь организаторов, развернулась и ушла. А потом долго рыдала в машине и лица детей неотступно стояли перед глазами. Она даже попыталась сдать кровь в качестве донора, но ее не взяли из-за лекарств, которые она тогда принимала.

Пожалуй, не ей судить Сафронова. Какое же она все-таки ничтожество! Пустышка, гоняющаяся за снимками на страницах глянцевых журналах, в то время как можно было бы спасти несколько человеческих жизней за эти деньги.

– А что касается операции твоего знакомого мальчика, его нужно вначале обследовать, – продолжил, как ни в чем не бывало, Сафронов, – если операция возможна, то проведем ее в конце июня. Я смогу привлечь друга, который как раз приехал к нам с семинарами. Но стоить это будет порядка двадцати пяти тысяч долларов.

– Сколько? – Женя ушам своим не поверила. Она подозревала, что человеческая жизнь имеет высокую цену, но почему-то представляла себе сумму другого порядка.

– У твоей подруги есть такие деньги?

– Я… я не знаю.

– Ты должна узнать, чтобы я занес мальчика в список оперируемых. Пойми, бесплатно мы его прооперировать не сможем. После операции необходим длительный период восстановления, это пребывание в больнице…

Женя подняла руку, останавливая поток красноречия.

– Да, я все понимаю. Я найду.

– Ты? – в отличие от Станислава Вадим был внимателен к каждому ее слову и вцеплялся в любую оплошность мертвой хваткой. – Ты же говорила, что это сын подруги.

– У нее нет таких денег, поэтому найду я.

Вадим внимательно посмотрел на Женю.

– Эта подруга тебе как-то особо дорога?

Женя кивнула.

– Да, мы вместе росли в детском доме.

– Ты из детского дома? – Сафронов впервые казался действительно шокированным. Стоящая перед ним нимфа никак не соответствовала его представлениям о детдомовских девушках.

– Да, а что? – неожиданно разозлилась Женя.

Сафронов взял ее за руку, развернул к себе и посмотрел прямо в глаза.

– Ничего. Просто расскажи мне.

Они направились в сторону небольшого сквера, который вел к тихим улицам старого центра, спускавшимся к реке. В сквере почти никого не было – лишь две пожилые женщины на лавочке, что-то увлеченно обсуждающие, и мужчина с собакой, неспешно идущий вдоль аллеи.

Поколебавшись, Женя начала говорить. Нет, вовсе не о детском доме. Ее не отпускал вопрос пустоты и бессмысленности собственного существования. Она хотела объяснить Вадиму, что она не такая, как ему могло показаться. Что просто так сложилось. Родись она в другое время, в другом месте, при других обстоятельствах, все сложилось бы совсем по-другому. На самом деле Вадим Владимирович исполнял лишь роль статиста, ей необходимо было убедить в этом саму себя.

Плотину прорвало. Она говорила, он слушал. Он покупал ей мороженое и сладкую вату, она автоматически ела, не обращая внимания на то, что они давно вышли из сквера, пересекли улицы и спустились к реке. Она все-таки вспомнила детский дом и вывалила на него то, как они воровали сладости в магазине, как их за это били, как издевались, как было страшно ходить в обычную школу, где все показывали пальцем. И дети были не менее, а иногда и более жестоки, чем взрослые. Она рассказала почти все.

Всегда оставалось то, что она ни при каких обстоятельствах не желала воскрешать в памяти. Они шли по берегу реки, уворачиваясь от редких велосипедистов. Он не выпускал ее руки (когда только успел ее взять?), а она говорила и не замечала слез и не обращала внимания на настойчивые звонки телефона.

В себя она пришла, когда поняла, что уже с трудом видит, куда идет. На улице ночь? О, Господи. Она достала мобильный – 19:32. Лева! Станислав! Тамара Ефимовна и двадцать четыре звонка с неизвестного номера.

Она словно вынырнула с глубины, голова кружилась, хотелось упасть на песок и вертеться вместе с землей, пока странно-щемящее чувство не пройдет. Она с трудом сфокусировалась. Да что ж это? Уже девять лет у нее такого не было, с того самого дня, как… Пожалуй, вначале она перезвонит настойчивому абоненту.

Извинившись перед Вадимом, она отошла в сторону. Он остался на месте, пристально глядя на хрупкую девушку, которая за несколько дней умудрилась полностью взломать его мировосприятие.

– Наконец-то! Я чуть с ума не сошла! Это Левушка, да? Что с ним? – голос Веры хлынул потоком в трубку. Женя нашарила пальцем регулятор громкости и прикрутила его, отошла еще дальше от Сафронова, закурившего и задумчиво ее разглядывающего.

– Все в порядке, просто я была занята, – огрызнулась Женя. Всполошенной курице об утреннем происшествии она решила не говорить.

– Я могу его услышать?

– Я вышла в магазин. Скоро буду, тогда вы поговорите.

– У вас все в порядке? Он выпил все свои лекарства?

Черт! Лекарства! Она совсем забыла, и Тамаре ничего не сказала, за всеми своими переживаниями. Эгоистка хренова.

– Да, да, все в порядке, точно по расписанию, – фальшиво бодро заверила Женя. – Извините, мне надо бежать, я скоро перезвоню.

Она дала отбой и не смогла прогнать щемящее чувство беспокойства. Она оставила мальчика с незнакомым человеком, не проконтролировала лекарства, не знает, как он себя чувствует. Пожалуй, отдать ребенка другой, любящей женщине было правильным решением…

Женя почувствовала, как что-то неприятно кольнуло внутри. Сегодня был просто день ненависти к себе.

– Прости, мне надо бежать, – она бросила Сафронову, на ходу набирая номер такси.

– Ты далеко живешь?

– Да, я вызову такси.

– Я провожу.

– Не надо, – остановила его Женя.

– Но…

– Просто не надо. Извини, мне правда нужно торопиться, еще в одно место заехать.

На том конце провода ответили.

– Алло, девушка, пожалуйста, машину к городскому парку. Я скажу, куда ехать, на ближайшее, да, пожалуйста.

Она дала отбой и направилась к выходу. Опять они умудрились забрести в самую чащу. И вообще, как они сюда дошли? Это же минимум километров пятнадцать от центра города. Что же с ней такое? Пора приходить в себя.

Она почувствовала, как Вадим взял ее за руку. О, нет, только не школьные нежности в темноте парка.

– Спасибо, – просто сказал Сафронов.

– За что?

– За правду. И не жалей о ней никогда, ни при каких обстоятельствах.

Целуя, он не увидел Женину усмешку в темноте. Правду.

Едва сев в такси, она набрала номер Тамары, успокаивая себя тем, что если бы что-то произошло, она бы уже ей позвонила.

– Алло, Тамара Ефимовна, как вы там? Извините, я задержалась. Что, играете в шашки? – Шашки, он их просто обожал. – А как Лева? Помощник? Что он делал? Да вы что! Ему же нельзя! – услышав, что Лева помог Тамаре помыть полы, Женя занервничала, ее голос сорвался на крик, но она постаралась как можно быстрее привести себя в чувство. – Да, извините, я же вам не сказала. Я сейчас буду. Станислав не появлялся еще? Хорошо.

Она дала отбой и откинулась на спинку кресла.

– Сынок приболел? – сочувственно поинтересовался водитель.

– Да, – кивнула она, как будто водитель мог ее видеть.

Дома ее ждала идиллия. С самого порога она услышала звонкий голосок Левы. Звучал он весьма бодро, и у Жени сразу же отлегло от сердца. Басовитый тембр Тамары Ефимовны, сочившийся любовью и добротой, киселем расплывался по всей квартире, притупляя чувства и обволакивая душевные раны.

Парочка была на кухне. Играли в шашки. Перед ними горка свежих ватрушек, на плите компот. Бабушка и внук. Настоящая семья, которая, оказывается, существует не только в телевизоре и в наивных детских книгах. Тамара Ефимовна безнадежно проигрывала, она подпирала рукой лоб и морщилась так, что Жене показалось, будто у нее сейчас из ушей полезут иголки и булавки, как у Страшилы мудрого.

– Да, Левушка, загнал ты старую женщину. И в кого ты такой умный только?

Лева смешно сморщил нос, и у Жени сердце ушло в пятки. Она вдруг увидела его, чуть моложе и мельче, но точно такого же, как в тот самый первый день. Она даже тряхнула головой и отогнала наваждение.

– Как дела? – спросила она чьим-то чужим голосом.

Тамара и Лева вздрогнули – увлекшись игрой, они не заметили Женю.

– Женечка, все в порядке, Лева такой помощник, извините, я ж не знала, что он приболел, – залепетала Тамара Ефимовна.

– Ладно, вы не знали, а ты зачем полы мыл? – обрушилась Женя на Леву.

– Потому что я мужчина и должен помогать женщине! Я дома всегда полы мою, – с абсолютной убежденностью ответил Лева.

– Ой ты радость моя, будь я лет на шестьдесят моложе, сразу б за такого парня замуж вышла! – залопотала Тамара Ефимовна, прижав руки к груди.

Женя присела за стол, подвигая Леву. Они очутились рядом, и Женя поборола искушение обнять мальчонку за плечи. Слишком хрупкий, беззащитный, а она болезненно чувствительна сегодня.

– Ну, кто выиграл?

– Он выиграл! Не только хозяйственный растет, а еще и умненький. Ой, батюшки святые! – всплеснула руками Тамара Ефимовна, и две пары абсолютно одинаковых серых глаз уставились на нее. – А похож-то как на вас, Женечка! Ну, чисто сынок.

Этого еще не хватало.

– Тамара Ефимовна, вызывайте такси, извините, что задержала, – она попыталась уйти от скользкой темы.

– Мы еще не доиграли! – заканючил Лева.

– Я с тобой сыграю, – заверила его Женя и многозначительно посмотрела на домработницу.

– Да мне только в радость детки, тем более Левушка такой хороший. Хотите, буду приезжать подменять, пока он у вас? – вызвалась Тамара Ефимовна.

И при Станиславе проводить параллели. Ну уж нет.

– Нет, спасибо, это у меня был просто форс-мажор, Лева к нам ненадолго.

Она встала, давая понять, что разговор окончен и Тамару Ефимовну ждет одинокий дом.

Едва за домработницей закрылись двери, Лева вышел в коридор.

– А твой друг когда придет?

Вопрос застал Женю врасплох, за целый день она и не вспомнила о Станиславе. Действительно, куда он подевался?

Она набрала номер жениха, тот ответил после пятого звонка.

– Ты где?

– Да у мамы был, сказал, что у нас пацан дома, с родителями в больнице, так мама тут еды нагрузила, а я заехал в центр, купил кое-чего ему, сейчас еду, – бодро отрапортовал Станислав. – С батей обсудили, скоро буду, все расскажу.

– Давай. Я люблю тебя, – тихо прошептала Женя.

– Что? – не расслышал Станислав. – Здесь музыка орет, ну все, пока, перезвоню!

Он дал отбой. Женя посмотрела на Леву.

– Чего тебе? Уже спать пора.

– Ты обещала в шашки сыграть.

– Ну, хорошо. Пойдем, но должна тебя предупредить, в детском… в школе у меня было второе место на соревнованиях.

– А первое у кого?

– Первое… Не важно, уже забыла, – соврала Женя.

Она быстро расставила фигуры на столе.

Ей снова четырнадцать, он рядом, и по вечерам, когда в игровой никого нет, они ищут предлог, чтобы остаться вместе. Женя сделала ход.

– Ну, зачем ты сразу подставляешься? – изумился Лева.

– Это многоходовка, – напустила на себя значимость Женя.

– Ну, ладно, тогда я съем три твои.

Женя, утратившая бдительность, ахнула. Начало игры, а он уже сожрал три пешки!

– Ах так, тогда мы будем играть в Чапаева, – решила Женя.

– В Чапаева? – не понял Лева.

– Ты никогда не играл в Чапаева? – закатила глаза Женя. – Что за детство у тебя.

Она щелчком отправила свою черную пешку в стан врага. Белые фигуры разлетелись во все стороны. Леву не нужно было приглашать дважды. Он сразу разобрался, что к чему, и сделал ответный ход. Хохоча, они стреляли друг в друга, пешки летали по всей кухне, задевая Леву и Женю, она прикрывала лицо и смеялась. И Лева безудержно хохотал. Совсем как он. Это могло бы быть ее жизнью. Конечно же. Но не стало. Сердце бухнуло внутри, и на какое-то мгновение показалось, что оно разорвется от горя.

– А я? – завопил с порога Станислав, вваливаясь в кухню и принося с собой запах другой жизни. – Я тоже хочу в Чапаева!