Текст книги "И дам вам сердце новое"

А утром она поняла. Женя проснулась от того, что вся ее подушка промокла насквозь, по ней расползлись черные уродливые пятна от туши, простыни были сбиты. Вадима не было рядом.

Она не ночевала дома, она изменила Станиславу, она осталась без денег и не может спасти собственного сына. Она снова наделала ошибок. Непростительных, за которые должна быть наказана.

Она прислушалась – откуда-то из зала доносилась негромкая музыка. Увертюра из «Фантома Оперы». Женя вспомнила, как плакала, когда впервые увидела его в одном из театров Бродвея. Слезы лились сами по себе, а она их даже не замечала. Впервые в жизни музыка настолько захватила ее, что казалось, внутренних органов не осталось, они скрутились в спираль, вокруг которой плавно перетекали потоки плазмы, доводя кровь до кипения, кружа голову и заставляя слезы капать на выжженную поверхность, туда, где когда-то было ее сердце.

Она провела в Нью-Йорке две недели. Одного дня ей хватило, чтобы прокатиться на туристическом автобусе по симметричным кварталам города, запутаться в них, разочароваться, а остальные тринадцать она ходила на Бродвей. «Фантома Оперы» она посмотрела восемь раз подряд. Плакать перестала лишь на седьмом представлении, но глаза все равно туманились.

Она встала – ее одежда испарилась, никаких пошлых белых рубашек не нашлось. Женя закуталась в простыню и вышла из аскетичной спальни в черную гостиную. Вадим сидел за роялем и держа сигарету в одной руке, второй наигрывал мелодию.

– Кто тебе больше понравился? – поинтересовался Сафронов, не поднимая глаз.

– Фантом, конечно, – голос Жени охрип.

– Почему «конечно»?

– Он был гением.

Вадим посмотрел на нее. Он был одет в легкие льняные брюки и футболку с коротким рукавом, на руках шрамы, великое множество, некоторые совсем свежие. Женя смотрела на них, как зачарованная. Вадим же сверлил ее взглядом.

– И все? Так просто? Гений?

– Он был злом, но гений это оправдывал. Он был мужчиной… с историей, так что ли? – постаралась объяснить Женя. – Который знал, что такое любить и страдать, в отличие от плоского и совершенно неинтересного виконта.

– Я в тебе не ошибся. – Вадим улыбнулся. – Кофе?

– Нет, – Женя покачала головой. – Где моя одежда?

– Она совершенно утратила нормальный вид.

– Только не говори, что ты ее выбросил, – начала она угрожающе.

Вадим пожал плечами, встал, опустил крышку рояля и подошел к ней.

– Нет, она в комнате возле входа, в сушильной машине. Я сейчас еду в офис, могу по пути забросить тебя в магазин, обновить…

Женя предостерегающе подняла руку.

– Нет, не надо.

– Почему?

– Потому что.

Женя развернулась, чтобы выйти из комнаты, но Сафронов оказался куда проворнее. Он встал возле двери, не давая ей выйти.

– У тебя кто-то есть?

Женя закатила глаза.

– Какая пошлость!

– Ну почему же, – ей показалось, что на секунду его голос дрогнул. – Ты не даешь мне проводить себя домой, утром убегаешь, ничего о себе не рассказываешь, отказываешься сближаться с моей семьей, продолжать?

– Ты ничего не понимаешь, – пробормотала Женя.

– Объясни.

Она подняла на него взгляд.

– Дай мне пройти.

Несколько секунд он смотрел ей в глаза, затем сделал шаг в сторону. Женя прошла. Буквально добежала до комнаты, граничащей с гардеробом. Открыла сушильную машину – одежда лежала здесь. Платье потеряло свою форму, но ей было плевать. Она быстро влезла в него, простыню бросила в стиральную машину. Вышла из комнаты – Сафронова не оказалось в коридоре. Женя не увидела своей обуви. Кинулась к обувной тумбочке, распахнула ее и чуть не заорала от ужаса, вовремя успев закрыть рот рукой. Пистолет. Зачем ему дома оружие?

Обувь стояла на нижней полке. Она схватила туфли, быстро обулась и постаралась как можно тише открыть замок.

– Хорошо, что Золушка не исчезла в полночь, – насмешливый голос ударил в спину.

Женя обернулась.

– Я не Золушка.

– А кто ты?

– Малифисента.

Сафронов не стал ее преследовать. Женя выбежала на улицу, миновала шлагбаум, выскочила на проезжую часть и махнула рукой. Сразу же подъехала старая «Волга». Женя села и назвала адрес. Ей казалось, что Сафронов наблюдает за ней из окон своей черной комнаты. Она поднесла кулак ко рту и яростно закусила его, чтобы не заорать от боли и отчаяния. Больше всего ей хотелось туда, назад, в эту комнату.

Вадим вернулся в спальню. Распахнул шкаф, отодвинул в сторону рубашки и открыл сейф. Выбрал самый тупой из ножей – его порезы всегда были болезненными и оставляли уродливые, настоящие шрамы. Они будут долго заживать, но смогут много раз подарить ощущение жизни. Оно вернулось к нему ненадолго этой ночью, когда он закричал впервые за долгое время. И его слезы смешались со слезами этой странной девушки, в которой внутренней боли размещалось еще больше, чем в нем самом. Он не хотел на нее давить, был уверен, что придет день, когда она сама все ему расскажет. Но сегодня ночью в темноте комнаты он увидел то, что долгое время видел лишь в себе самом, – абсолютную пустоту.

Обычно в женщинах обитал свет жизни. Всегда разный. Кто-то едва его излучал – просто тело на темных простынях, не способное ничего производить кроме пота. Свет выключишь и не увидишь. Кто-то светился тускло-молочным лучом. Одна, совсем молоденькая, походила на светлячка – свечение шло изнутри. Он расстался с ней на следующее же утро. И только Женя стала полюсом притяжения. Черным, кромешным, бесконечным, бездонным. Она была его зеркальным отражением.

Первая капля крови упала на пол. Вадим не стал закрывать глаза и лишь глубже погрузил нож в плоть, она поддавалась, беззвучно разверзаясь. Она все еще была красной. Единственное подтверждение того, что он живой.

* * *

Такси остановилось возле дома. Женя расплатилась и замешкалась. Что сказать Станиславу? Она пропала почти на сутки, не позвонила, никак не дала знать, что случилось.

– Девушка, выходите? – водитель явно торопился.

Не попрощавшись, Женя вышла из машины и глубоко вдохнула. Осмотрела двор, словно впервые увидела его. После разрушительной бури листва снова воспрянула к жизни, где-то Женя читала, что растения в экстремальных условиях мобилизуют все свои жизненные силы, чтобы выжить. И после таких основательных встрясок они идут в рост. Цвета ослепляли. Ярко-зеленая трава, темные, сочные, оливковые листья, первые молочные цветы на молодой яблоне. Ярко-желтые одуванчики, белые ромашки, высаженные на ухоженной клумбе озеленителем. Женя впервые в жизни заметила, что дверь в подъезд выкрашена в нежно-персиковый цвет. Или это ее вчера покрасили?

Она чувствовала себя как если бы с утра пораньше выпила бутылку шампанского. В голове пузырьки, затуманивающее четкое восприятия действительности. Единственная мысль, отчетливо прорисовывающаяся среди этих пузырей, было желание вернуться к Вадиму. Но нет. Она должна себе пообещать больше не встречаться с ним до операции. Или до того, как она отдаст деньги. Деньги.

Она решительно взялась за ручку двери. Вначале деньги, потом все остальное. Обрадованная тем, что теперь ей есть чем занять мысли, она зашла в подъезд.

Охранник, разговаривающий по телефону, при ее виде встал и положил трубку на рычаг.

– Евгения…

– Александровна, – услужливо подсказала Женя.

– Да, Александровна, а вас тут Станислав Мирославович обыскался, мы вчера уже и в больницы звонили вместе, и в морги. С вами все в порядке?

– Он дома? – Женя проигнорировала вопрос.

– Да, должен быть.

Женя нажала на кнопку вызова лифта, прислушалась – он был где-то на верхнем этаже. Решила пройтись пешком, чтобы немного упорядочить мысли. Вадим… Деньги, где их взять? Позаимствовать? У Станислава? Ему придется объяснять. У Ванечки? Нет, рабочие отношения должны такими и оставаться, да и не будет у него таких денег в свободном доступе. Наталья? Она хоть и ведет шикарный образ жизни, сама вечно на мели.

Погруженная в собственные мысли, она и не заметила, как дошла до своего этажа. Остановилась, чтобы восстановить дыхание, но решила не давать себе времени на передышку. Нажала на кнопку звонка, дверь открылась, и Женя ступила внутрь, словно дайвер, прыгающий с катера в черные глубины.

Но погрузиться ей не удалось, пощечина от Станислава отбросила ее к другой стене.

Женя, застывшая от ужаса, сползла на пол и подняла глаза на жениха. Белое, как снежные покровы, лицо было искажено яростью. Он знает? Откуда? Их увидели?

В следующую же секунду Станислав оказался рядом с ней, сгреб в охапку и стал целовать.

– Прости, прости меня, где ты пропадала? Я так волновался, я думал, что ты… Ментам звонил, в больницы, в морг даже…

Лучше бы он ее просто избил, а не вот так. Она снова почувствовала себя тварью. Такой, какой и была. Недостойной чего-то хорошего. Наконец-то и Станислав это понял, и теперь он бросит ее, и она снова окажется в канаве. Там, где она и должна быть.

– Где ты была? – Станислав затряс ее, словно ребенок плюшевого мишку.

– В больнице, – прошептала Женя. Врать необходимо как можно ближе к правде.

– Ты в порядке? – в лицо Станислава вернулись краски. Он поднялся и протянул Жене руку. Та кивнула, но так и осталась сидеть на полу, подтянув колени к груди.

– Я да.

– А кто в больнице? Почему я не мог до тебя дозвониться?

– Телефон сел.

– А попросить было не у кого?

– Нет, я кровь сдавала.

– Ничего не понимаю, кому ты ее сдавала? Где Лева?

– Это Лева, он в больнице, – Женя посмотрела в глаза Станиславу. Говорить правду было намного легче.

– Что с ним?

– У него… у него осложнения какие-то из-за стресса. Мы находились с ним в центре города, ему стало плохо, я отвезла его в больницу, а потом поехала в полицию, – Женя почувствовала себя намного увереннее. Надо же, столько лет и такой опыт, а до сих пор смущалась от вранья.

– В полицию? Зачем?

– У меня угнали машину.

– Что?

Станислав схватился за голову. Слишком много новостей и информации, автоматически отметила Женя.

– Я ничего не понимаю.

Пожав плечами, Женя встала с пола и направилась на кухню, включила кофемашину.

– Кофе будешь? – она старалась, чтобы это прозвучало буднично, но крик рвался наружу. Ей хотелось бросить тонкую фарфоровую чашку на пол, расплескать кофе, как-то нарушить эту белую симметрию, такую чистую, безупречную, стерильную, в которую она никак не вписывалась.

– Нет. – Станислав подошел и обнял ее. Прижал к себе. Женя почувствовала, что он заведен, и у нее подкосились ноги. – Ты как-то странно пахнешь, – он принюхался.

– Мне надо в душ, – она попыталась расцепить объятия, но Станислав не дал ей этого сделать, прижал ее сильнее, толкнул к барной стойке. Женя напряглась изо всех сил и попыталась его оттолкнуть, но попытка провалилась – Станислав был футболистом, и когда-то его точеные мышцы просто сводили ее с ума, а теперь… Она только злилась, что недостаточно сильна.

– Пусти, – запротестовала девушка. Вместо ответа Станислав лишь сильнее прижал ее к барной стойке. Женя пришла в ярость. Одна мысль о том, что сейчас произойдет, придала ей силы. Она изо всех сил попыталась оттолкнуть Станислава. Но ничего не получилось.

– Мне в клуб к двенадцати, – прохрипел молодой человек.

– Пусти! Что это за насилие, – голос Жени сорвался на крик. Хватка моментально ослабла. Она уткнулась в грудь Станислава, подняла глаза. Жених выглядел растерянным, он поднял руки в символическом жесте, что сдает свои позиции.

– Тебе же всегда нравилось, – пробормотал Станислав.

– Извини, я устала. – Женя проскользнула мимо него. – Пойду в ванную.

– Можно с тобой?

– Нет, – резко отрезала девушка. Любая мысль о прикосновении Станислава вызывала почти физическую боль. Она не представляла, что делать с этим, но искренне надеялась, что время все излечит. Как один раз уже излечило.

Женя пустила горячую воду, подошла к зеркалу и отшатнулась – полный кошмар. Размазанная косметика, растрепанные волосы, и Вадим ее видел такой! Она набралась смелости и еще раз посмотрела в зеркало. Несмотря на смазанный макияж, лицо светилось изнутри. Глаза были счастливыми, тоненькие морщинки разгладились, словно кто-то с любовью провел ластиком по листу с карандашными набросками портрета красивой женщины, придавая лицу чистоту и четкость. Волосы мягко падали на плечи, нарочно захочешь так уложить, и не получится. Губы потеряли форму, под глазами тоже залегла небольшая припухлость, но ее никак нельзя было списать на усталость. Женя смотрела на себя в зеркало и понимала, что видит в нем женщину после ночи любви. Она вздрогнула, бросила одежду на пол и ступила в ванну. Вода обжигала. То, что надо. Она погрузилась в воду. Все-таки хорошо, что Станислав не отличается особой сообразительностью, будь на его месте Вадим… Нет, Вадим никогда не будет на его месте, даже думать не надо.

Женя задержала дыхание. Вода снова помогла, смысла все, даже ее грех. Сквозь слой воды она услышала стук в двери. О, нет, только не это.

– Женя, а что с Левой? – Станислав топтался под дверью в ванную, не решаясь войти. Пару раз он поступил наперекор Жене и до сих пор слишком хорошо помнил ее ярость.

– Я выйду и расскажу, – прокричала она, выныривая. Присутствие Станислава под дверью раздражало до безумия. Но прогонять было нельзя, она и так достаточно провинилась. Самым разумным было пригласить его присоединиться к ней. Но ум, кажется, окончательно оставил ее. Она закрыла глаза, и в памяти моментально всплыло ощущение сильного тела Вадима.

– Мама и папа ждут нас сегодня в гости, я им сказал, ну про твою идею, отдать деньги детям, они хотят поговорить.

Женя с трудом заставила себя сфокусироваться на том, что говорил Станислав. Ей просто хотелось, чтобы он испарился и оставил ее наедине с ее собственными мыслями.

– Хорошо.

– Я скоро вернусь, – вдруг объявил Станислав.

– Хорошо.

Ей было совершенно неинтересно, куда он пойдет. Она дотянулась до банки с морской солью, которую любила добавлять в ванну. Открыла, зачерпнула горсть и бросила в воду. Ничего не почувствовала. Перевернула банку и высыпала все содержимое. В нос ударил резкий запах лаванды. Хорошо. Женя поставила банку на пол и дотянулась до маски для волос. Нанесла. Странная смесь запаха ванили и лаванды немного успокоила.

В ванне Женя провела час. Нанесла на тело крем от Ша-нель «Мадемуазель», который «носила» только по особенным случаям. Замотав волосы в полотенце и укутавшись в толстый халат, она вышла из ванной и направилась в сторону спальни. Взгляд упал на сумку, в которой лежал мобильный. А вдруг он звонил? Снова попыталась заставить себя думать о другом. При чем тут вообще он? Пора бы уже повзрослеть, ну что же она за дура такая романтичная. Секс не повод для знакомства, как говорил кто-то там, цитируя великую куртизанку. Жене иногда нравилось думать, что она тоже такая. Но, увы, у нее так не получалось. Гены покойной маменьки не передались.

На телефоне обнаружилось два пропущенных звонка из офиса. Немного подумав, Женя решилась и набрала номер босса. Нужно было испробовать все варианты.

– Да, Вань, привет, это я, ты звонил. Все в порядке, да. Клиенты? Хорошо, я возьму, как только выйду, да, точно. Вань, у меня вопрос. А ты не мог бы мне выплатить авансом или занять двадцать пять тысяч долларов? Нет, я не пила, просто очень нужно. Я потом тебе все объясню. Хорошо, я жду.

Закусив губу, Женя уставилась в окно. Ваня был душевным. И он действительно сделает все, чтобы помочь ей, но вот сможет ли? Пока босс совещался с бухгалтерией, она слушала навязчивый «Полет шмеля». Когда мелодия пошла по третьему кругу, Ваня снова появился.

– Сколько? Хорошо, давай семь, я отдам, как только смогу. Спасибо тебе, целую.

Семь тысяч из личных сбережений – это было все, что босс мог ей одолжить. Только что выплатили зарплату, взяли двух новых специалистов и ждали перевода от трех клиентов. Бизнес есть бизнес, она все прекрасно понимала. Женя была благодарна и за это. Следующей на очереди была Наталья. Глубоко вдохнув, Женя набрала номер подруги.

– Натали, привет. Ты как? Где? На Гаити? Здорово. Нет, я в городе. У меня к тебе просьба, ты можешь одолжить мне восемнадцать тысяч долларов? Ну, или сколько сможешь? Нет, я не могу ждать, потом все объясню. Хорошо, спасибо тебе большое. Я отдам, как только смогу. Привет Сохатому.

Наталья была на Гаити и могла поделиться лишь тем, что любовник кинул ей на карточку перед поездкой, – пять тысяч долларов. Обещала перевести сегодня вечером.

И так, у нее есть двенадцать тысяч, еще три она возьмет со своей кредитной карточки. Где взять еще десять? Кинув быстрый взгляд на телефон и удостоверившись, что от Вадима нет ни звонков, ни сообщений, она его выключила.

Деньги. Вот о чем она должна сейчас думать. Занять больше не у кого. Можно попытаться взять кредит. Сейчас ведь существуют экспресс-кредиты, верно? Она, кажется, видела где-то рекламу. Плевать на проценты, потом разберется.

Содрав с головы полотенце, Женя влезла в шорты и футболку. Не красясь и забыв о солнцезащитном креме, Женя схватила паспорт и бросилась к двери. Отделение банка находилось в соседнем доме. Женя была даже рада неожиданно появившейся необходимости действовать. Иначе ей бы пришлось сидеть дома и сходить с ума в ожидании звонка. Нет уж, лучше общение с банкирами.

Ей пришлось прождать сорок минут, пока девушка, выдающая кредиты, объяснила пожилой женщине, что та не может рассчитывать на большую сумму и вряд ли поможет дочери купить квартиру ее мечты. Женщина всплакнула, но не сдалась. Женя была уверена, что та выйдет из банка и отправится в следующий. Такие, как она, не сдаются – полная, хабалистая, громкоголосая.

Когда тетка покинула помещение, Женя сочувственно улыбнулась девушке, присаживаясь за стол.

– Устали? – искренне поинтересовалась она, хотя раньше никогда не задавала такие вопросы служащим. Они делают свою работу и все.

– Да, – неожиданно откровенно ответила девушка. – Эта женщина приходит уже в восьмой раз. Надеется, что мы поменяем правила.

– Настойчивая, – улыбнулась Женя.

– Не то слово, – кивнула женщина. – Чем я могу вам помочь?

– Мне нужен кредит.

– С какой целью?

– Потребительской.

– Вы хотите купить какую-то вещь?

Женя поколебалась несколько секунд. Нельзя говорить об операции, на это банки деньги вряд ли выдают. Должно быть что-то вдохновляющее.

– Я выхожу замуж, – очаровательно улыбнулась Женя.

– Поздравляю!

– Спасибо. И мне нужен кредит в десять тысяч долларов.

– На свадьбу? – уточнила девушка.

– Именно, – кивнула Женя.

– Хорошо. Мне нужна справка о вашей зарплате, документы на собственность недвижимости или машину.

– А без них никак нельзя?

– К сожалению, нет. Мы же выдаем кредит под что-то.

– Понимаете, мне зарплату большей частью выдают в конверте. Официальная не такая большая, – Женя посмотрела на девушку в поисках сочувствия. И немедленно его нашла.

– Понимаю, – кивнула девушка. Она была молода и симпатична и все еще не растеряла желание помочь людям. – Тогда недвижимость – квартира, дом.

– Она оформлена на моего будущего мужа.

– Машина?

Женя заколебалась и решила сказать правду.

– Угнали.

Улыбка на лице девушки погасла. Наверняка решила, что перед ней мошенница.

– Извините, тогда ничем не могу вам помочь.

– Но… если под большие проценты?

– Нет, мы даем деньги под залог чего-то, понимаете? Или при стабильной заработной плате.

Женя почувствовала, как кружится голова. От отчаяния она решила попросить помощи по-человечески. Иногда это срабатывает.

– А вы не знаете, где мне могут выдать такой кредит?

– Банки вам его не дадут. Есть, конечно, мошенники, выдающие моментальные кредиты, но тогда ждите визита коллекторов. И мой вам совет – не связывайтесь с ними, проблем не оберетесь.

Женя кивнула и встала.

– Спасибо вам.

– Извините, что не удалось помочь.

– Ничего.

Женя побрела к выходу, с трудом волоча ноги. Казалось, что вся тяжесть мира обрушилась на нее и грозила раскатать асфальтным катком. С трудом она дотащилась до дома. Зашла в прохладную спальню. Кровать просто притягивала. Женя попыталась вспомнить, когда она нормально спала. Сегодняшнюю ночь она не считала, ей удалось задремать только под утро, но сон был таким чутким, что она слышала все движения Сафронова. Вадима.

Она откинула покрывало, сбросила одежду прямо на пол, наплевав на порядок, залезла в кровать, протянула руку к телефону, набрала клинику и узнала, что состояние Левы без изменений, после чего провалилась в пропасть сна.

Пришла в себя от поцелуя. Улыбнулась сквозь сон. Вадим пришел. Вадим? Какой Вадим? Она резко открыла глаза, рядом был Станислав.

– Мы опаздываем, но мама с папой ведь подождут? – он откинул одеяло, делая попытку присоединиться к Жене. Та подскочила, как ужаленная.

– Нет, нехорошо заставлять ждать, я мигом, который час? – она всегда плохо соображала сразу после сна, поискала взглядом часы – шесть вечера! Она проспала весь день?

– Ну, подумаешь, подождут полчаса. – Станислав поймал ее за руку и потянул в постель, Женя вырвалась.

– Что случилось? – наконец-то и до него стало доходить, что происходит нечто странное.

– Все в порядке, прости, просто я плохо себя чувствую. Пришлось сдать много крови, – соврала она и почувствовала себя отвратительно.

Станислав кивнул, встал с кровати и тут же сбросил с себя всю одежду.

– Что ты делаешь? – опешила Женя.

– Переодеваюсь. Мама не любит, когда я в шортах, – флегматично объяснил он и шагнул к гардеробной. Женя выдохнула. Подошла к своему шкафу – платье от Вадима Владимировича казалось чужеродным в этом черно-белом царстве. Женя, не раздумывая, потянулась к нему.

Станислав надевал штаны от темно-синего костюма от Бриони, который Женя сама выбрала для него во время отдыха в Италии. Костюм был просто волшебным, полностью преображал его и делал похожим на брокера с Уолл-Стрит. Он схватил телефон, протер его дезинфицирующей салфеткой и принялся делать селфи.

Женя сбросила халат и, взяв платье с вешалки, нырнула в него. Мягкий шелк обволакивал, ласкал кожу. Почему раньше она избегала таких вещей? Женя распустила собранные в небрежный пучок волосы и посмотрела в зеркало. Катастрофа. Она вспомнила про аксессуар для волос, ставший очень модным в последнее время. Узкая повязка, призванная сделать девушек похожими на эльфов. И хотя большинство носивших эту повязку смахивало на жертв ранения в голову, Женя все же рискнула.

Открыла выдвижной ящик, где в идеальном порядке были сложены украшения, и достала белую кружевную ленточку. Надела на голову и забрала пряди за нее. От женщины-вампа, успешной бизнес-леди и хозяйки жизни не осталось и следа. Теперь она смахивала на обложку детской книги про фей. Цветочки, мягкие струящиеся волосы, светящееся, несмотря на отсутствие макияжа, лицо. Почему она никогда не носила цветные платья? И вообще игнорировала такой стиль? Кажется, он называется наив.

Станислав материализовался рядом и зачарованно смотрел на нее.

– Ты такая красивая!

Женя улыбнулась.

– Спасибо. Мне нужно еще пять минут, чтобы накраситься.

– Не нужно, – он покачал головой. – Так клево.

Женя снова улыбнулась. И вдруг почувствовала внутри знакомое щемящее ощущение – ей глубоко безразлично, красива она или нет в глазах Станислава. Он же все равно этого не видит.

Женя посмотрела в большое зеркало. Они были невероятно красивой парой. Тонкий, широкоплечий Станислав, с лицом точеной лепнины, сплошные острые линии, переплетенные с плавными переливами. Волосы уже успели выгореть на солнце. И рядом прекрасная фея. Женя невольно залюбовалась. Нет, нельзя от этого отказываться. Это же важно. Правда?

Из очередных философских размышлений ее выдернул Станислав.

– Поехали.

Женя молча кивнула, прихватила маленький клатч. Они спустились вниз пешком. Женя сделала вид, что не заметила охранника, не хотела лишних расспросов и беспокойств.

Во дворе она поискала взглядом машину Станислава, но не нашла ее.

– Мы поедем на твоей, – объяснил жених.

Женя повернулась к жениху и удивленно посмотрела на него.

– Мою угнали, я же тебе сказала, я написала заявление.

Станислав залез в карман и достал брелок, протянул Жене. Кивнул в сторону стоящего возле крыльца новенького «Мерседеса» С класса, низкого, двухдверного, полыхающе-алого цвета.

– Извини, бантиком не успел перемотать.

Женя в обалдении смотрела на машину. Внезапно способность мыслить ее оставила.

– Это мне?

– Тебе.

– Но…

– Ну, у тебя же нет машины, я что, не могу сделать тебе подарок? Тем более, что от свадьбы ты отказываешься.

– А как же твой папа? Он покупку одобрил?

– Ты че? Нет, конечно. Папа мне оформил кредит, – рассмеялся Станислав.

Женя почувствовала, как глаза наполняются слезами. Да что с ней такое? Только и делает, что плачет в последнее время. Она подняла глаза к небу, в надежде, что эта простая техника поможет ей избежать потоков сырости. Но ничего не получилось. Слезы хлынули из глаз, нос распух.

– Жень, Женька, ну ты чего? Не нравится? – забормотал Станислав. – В салоне сказали, что если тебе не понравится, можем приехать и поменять.

Женя рывком подошла к Станиславу и прижалась к его губам, не дав ему возможности договорить.

– Я буду хорошей женой, лучшей, – прошептала девушка. – Ты никогда не пожалеешь.

– Конечно, я знаю, – Станислав был сбит с толку такой реакцией. Он понимал, что визжать от радости и скакать вокруг машины Женя вряд ли станет, но слез и обещания быть хорошей женой он никак не ожидал. Что-то было не так. – Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он Женю и погладил по растрепавшимся волосам.

– Да. – Она спрятала от него лицо, не хотела демонстрировать распухший нос и покрасневшие глаза. Щелкнула сигнализацией и уверенно пошла к машине. Скользнула внутрь. Та пахла божественно – новехонькой кожей, машинным маслом, абсолютной чистотой. Женя боялась ее испачкать. Подождав, пока в машину сядет Станислав, она завела двигатель и резко нажала на педаль газа. Машина взвилась, Женя на долю секунды потеряла управление.

– Вау, полегче, зайка, – Станислав даже побледнел.

– Извини, – Женя сбавила обороты, плавно подъезжая к выезду со двора. Дорога до будущих свекров была близкой – они жили в старом центре, туда можно было проехать дворами, чтобы избежать пробок, но Жене хотелось попасть на единственную скоростную дорогу города, и она направила машину в центр. Вождение вернуло ей снова уверенность в себе. Странное дело, но движущаяся машина являлась для нее единственной твердой почвой под ногами. Станислав протирал панельную доску и ручку двери гигиеническими салфетками, Женя усмехнулась. Это было даже мило.

Спустя несколько минут, повернув на проспект Мира, Женя снова на какой-то момент стала собой, прибавила скорость, начала подрезать и бессовестно сигналить фарами впереди едущим автомобилям. С одним даже ввязалась в гонки. Ей показалось, что жизнь возвращается на круги своя. Лева, Вадим, Вера – это все обратная сторона зеркала, она там очутилась всего на несколько дней. Пора возвращаться в настоящее.

А это и есть ее настоящее. Красный «Мерседес», один из самых желанных мужчин города, настоящая любовь – вот ее жизнь. Она очень везучая. Женя вдруг нажала на тормоз. Станислава удержал ремень безопасности, сзади возмущенно загудели. «Митсубиши», с которой Женя соревновалась последние несколько минут, уехала вперед.

– Полегче, – выдохнул Станислав.

– Прости. Не нужно превышать скорость. Даже на крутой тачке.

Женя снова нажала на газ, но осторожно и дальше уже ползла на скорости восемьдесят километров час, вызывая возмущенные гудки и неприличные жесты от проезжавших мимо автомобилистов. Станислав с удовольствием делал сел-фи в новой тачке и отправлял в инстаграмм. Женя была уверена, что сотни сердец по всему городу сейчас сгорают от чувства зависти и ненависти к ней. Но просить Станислава отказаться от публичности было нереально. Этого он бы не сделал даже ради нее.

В старом центре, где по-прежнему вольготно себя чувствовали двух– и трехэтажные строения еще дореволюционной постройки, Женя снизила скорость до тридцати. Здесь располагалось множество дворов, но не таких, в которых вырос Лева. Расстояния между домами были значительными, широкие аллеи, зеленые посадки, идеальная чистота. Здесь проживало очень мало детей – публика, обитающая в самом престижном районе города, была или уже достаточно пожилой, или бездетной. Поэтому детские площадки были вынесены за пределы района, чтобы крики никого не беспокоили. Хотя кем надо быть, чтобы тебя тревожили детские крики?

Тем не менее рисковать Женя не собиралась. На скорости тридцать она подъехала к дому свекров и спохватилась, что ничего с собой не принесла.

– Надо было заехать за тортом.

– Мама испекла наполеон, – отмахнулся Станислав.

– Я… Я не хочу наполеон, – пробормотала Женя.

– Ты ж любила? – Станислав снова был удивлен. Чего еще он не знает?

– Разлюбила.

Женя решительно вышла из машины и направилась к подъезду. Извинится. По сравнению с тем, что она собиралась сделать, отсутствие торта выглядело наименьшей из бед.

Женя начала ненавидеть себя прямо на пороге, расцеловываясь с Иреной и банкиром. Тот отвесил Жене комплимент, а мать Станислава долго и пристально смотрела ей в лицо. Та взгляд выдержала.

Ирена направила гостей в зал, где уже был накрыт стол. Широкий, массивный, дубовый. Винтажная скатерть с вышивкой. Нет, Женя определенно никогда не станет такой хозяйкой.

На первое подали салат из креветок в половинках авокадо. Женя проглотила его за несколько минут, внезапно осознав, что чудовищно голодна.

О свадьбе никто не заговаривал, но вопрос безмолвно витал в воздухе, заставляя Женю нервничать. Она и без этого еле держала себя в руках. Выпила залпом два бокала вина и постоянно тайком вытирала мокрые руки о кружевную салфетку. Ирена не сводила с нее заинтересованного взгляда, и Женю это еще больше выводило из равновесия. Захотелось закричать или напиться.

Ирена первой нарушила запретную тему.

– И все же почему? По какой причине вы решили отказаться от замка во Франции и всей этой темы с Золушкой, вам же ведь так этого хотелось, правда, Евгения?

Та кивнула:

– Правда.

Ирене ответ не понравился, девица явно не хотела говорить на эту тему, налегала на вино и смотрела в сторону. Но зная своего сына, как облупленного, Ирена была уверена – инициатива исходила от нее. Станислав бы никогда не упустил возможности покрасоваться перед камерами.

– Почему? – в лоб спросила Ирена.

– Потому что в этом мире слишком много людей нуждаются в помощи, чтобы мы могли позволить себе такое торжество. Это как пир во время чумы.

– Что? – Ирена даже рассмеялась, настолько нелепым звучал ответ Жени. – О чем вы говорите?

– Вы знаете, сколько детей умирает каждый день, потому что у родителей нет денег на операцию?