Текст книги "И дам вам сердце новое"

Женя покорно уступила место Станиславу.

Они вместе с Левой принялись ползать по всей кухне, собирая фигурки.

– Малой, я купил тебе планшет, сейчас к вай-фаю подсоединю и игр тебе накачаю туда, – заявил из-под стола Станислав.

– Никаких игр! Начни с развивающих программ, – сразу, непонятно зачем, влезла в разговор Женя.

– Какая строгая мамочка, – поддразнил ее Станислав, и Женю передернуло как от несильного удара током.

– Я не хочу получить скандал от его матери, – тут же пояснила Женя. – Она у него строгая.

– Откуда ты знаешь? – Станислав вылез из-под стола и с удивлением посмотрел на Женю.

– Знаю, – отрезала она и поклялась прикусить язык. Иначе она себя просто выдаст.

– Маму я возьму на себя, что за детство у пацана без игр, правда? – обратился Станислав к Леве, затем снова обернулся к Жене и кивнул на огромный пакет, который он поставил возле входа:

– Там от мамы куча еды.

– Спасибо, – кивнула Женя и начала доставать разноцветные коробочки, которые так любила Ирена. Бульон. Женя открыла холодильник и уставилась на большую кастрюлю, стоящую на полке. Заглянула под крышку – бульон. Этот, похоже, от Тамары Ефимовны. Ну и ладно. Стаса покормит, да и Леве голодная смерть явно не угрожает.

Женя продолжила разбирать пакеты – блинчики, шарлотка. Стас и Лева начали новую партию в Чапаева. Лева звонко смеялся, и Женя вдруг почувствовала какую-то странность. Внутри стало легко, словно кто-то открыл все окна в помещении и разорвал пуговицы на слишком узком платье. Она дышала полной грудью, и ей хотелось петь, смеяться и плакать одновременно. Истеричка чертова.

– Лева, тебе пора спать, ты лекарство выпил? – тоном сварливой матери спросила Женя.

– Какие лекарства? Ты заболел? – всполошился Станислав. Ну кто бы мог подумать, что он проявит к мальчишке такой интерес?

– Да, я все выпил, у меня напоминание в телефоне стоит, – гордо сообщил Лева.

– Тогда спать! – объявила Женя. – Я постелю тебе в гостиной, ты не падаешь ночью с дивана?

– Не знаю, я никогда там не спал.

– Слушай, у нас же есть надувной матрас, – встрепенулся Станислав. – Давай его в комнате для твоей медитации положим, будет удобно.

– Ну не знаю, – протянула Женя.

– Да! – неожиданно завопил Лева и тут же зашелся в кашле, сквозь него поясняя, что он никогда не спал на надувном матрасе.

Женя готова была соорудить ему посреди квартиры шалаш, построить вигвам и даже организовать палаточный город, только бы он прекратил кашлять. Она быстро налила компот, оставленный Тамарой Ефимовной на плите, и дала мальчику стакан. Пока он пил, автоматически погладила Леву по голове и поймала на себе внимательный взгляд Станислава.

Тоже заметил похожесть?

– Что? – Женя подняла брови.

– Ничего, – Станислав смотрел влюбленными глазами, – ты будешь самой крутой матерью на свете. Давай я вас сфоткаю?

– Нет, пожалуйста.

Женя резко развернулась и направилась к выходу из кухни.

– Лева, я пущу воду в ванную, иди туда, а я постелю тебе. Допив компот, Лева встал, откинул волосы со лба, поставил чашку в мойку и отправился вслед за Женей. Та на ходу доставала мобильный телефон. Сообщение от Сафронова:

«Завтра в десять на рецепции с мальчиком».

Никаких скучаю и целую. Ну и хорошо. Зачем они ей?

Полчаса спустя Лева спал, Женя чертыхнулась, вспомнив о том, что он так и не перезвонил Вере. Решила дать ему возможность поговорить с ней завтра утром. Тщательно убрав все на кухне и протерев все поверхности дезинфицирующими салфетками, она быстро приняла в душ и завалилась в кровать с целью почитать последний роман Гранже. Станислав вышел из душа и плюхнулся на кровать, прижался к ней влажным телом.

– Люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю. – Женя отложила в сторону книгу, взяла лицо Станислава в руки и посмотрела в глаза. – Никогда об этом не забывай.

– Почему я должен? Мы же женимся, – пожал плечами Станислав. – Кстати, папик сказал, что может организовать нам всем чартер для гостей. Попросил добавить туда еще двоих банкиров, ты не против?

– Станислав… Я подумала, может быть, обойдемся без свадьбы?

Станислав резко сел на кровати и посмотрел Жене в глаза.

– Как это? – голос взлетел вверх. – Ты же сказала «да»?

– Я не об этом. Я выйду за тебя замуж, конечно же. Я просто подумала и поняла, что я не хочу пышную свадьбу. Всех этих гостей, церемонии, фотографов. Люди, которым на самом деле на нас плевать.

– Почему плевать? Мама с папой и пацаны очень рады.

– Да я не об этом. Я просто не хочу всей этой суеты.

Станислав старательно наморщил лоб, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Подожди, а как же замуж, как Золушка? Ты же сама…

– Да-да, я знаю, что я сама. Но я вдруг поняла, что это неправильно. Мы будем выбрасывать деньги на ветер, а в это время где-то умирают дети.

Станислав с тревогой приложил ладонь к ее лбу.

– Ты заболела?

– Да нет же, – разозлилась Женя. – Я хочу, чтобы мы просто расписались, а деньги на самолеты, замки и банкеты перечислили на благотворительность, – наконец-то выпалила она и посмотрела в глаза Станиславу. И ей сразу стало легче. Намного. Почему она и сама объяснить не могла. И что и как сказать Станиславу, чтобы он понял, она не знала.

Но Станиславу не надо было ничего объяснять. Он обнял ее и привлек к себе. Поцеловал в волосы.

– Круто, это ж как Рональду сделал когда-то. Только, кажется, он не женился, а что-то другое перечислил. Ладно, но хотя бы одна гламурная фоточка у нас будет?

– Одна будет.

– Клево. Я тебя очень люблю. Сделаем фотки как Дэвид и Вики.

Они так и заснули, крепко обнявшись.

В шесть часов утра после традиционной пробежки, которая не принесла желаемого спокойствия, Женя решила позаниматься йогой, но тут же вспомнила, что в ее комнате спит Лева. Тревожить его не решилась. Немного послонялась по квартире, стараясь никого не разбудить. Сделала зеленый чай и постояла возле окна, наблюдая за малиновым пятном рассвета, медленно расползавшимся по небу над улицами, которые уже начинали наводнять машины. Бросила автоматический взгляд на экран телефона и тут же разозлилась на себя. Чего она ждет?

Из чувства протеста кинула трубку в сумку, достала запасы еды от Ирены и Тамары Ефимовны и решила накормить Станислава завтраком. Тот поднялся полчаса спустя – в семь ему уже надо было быть на тренировке. Станислав был сражен в самое сердце, увидев на столе блинчики и стакан молока. От нахлынувшего чувства, вместо завтрака он решил пристать к Жене, но та отвергла все попытки – Леву разбудят!

Станислав с огромным удовольствием позавтракал, отметив, что в Жене явно что-то изменилось в последнее время. Он сам не понял что, но оно ему очень нравится. После глубокомысленного изречения он быстро принял душ и поехал на тренировку.

Женя тихонько разбудила Леву. Тот, на удивление, проснулся сразу и поднялся без лишних капризов. Она вручила Леве телефон и набрала номер Веры. Вышла из комнаты, чтобы не слушать радостные вопли мальчика.

Сегодня встреча с Сафроновым.

Женя извлекла из недр шкафа нежно-желтое платье от Фенди. Когда-то давно она купила его в необъяснимом припадке, но так ни разу и не надела, отдавая предпочтение другим нарядам. С удивлением оглядела гардеробную. Действительно, два цвета очень ограничивают и наводят уныние. Сафронов прав. Впрочем, такие никогда не ошибаются.

Женя достала из коробки серебристо-зеленые босоножки на невысоком каблуке, которые обвили стройные ноги как обувь римских гладиаторов. Волосы оставила распущенные. Минимум косметики на лице и нежно-розовые губы. Она подмигнула самой себе в зеркале. Вышло не очень убедительно.

Войдя в комнату, она поздоровалась с канарейкой. Та с утра была не в настроении. Не щебетала, как обычно.

– Нерадостно тебе в клетке?

Птица покосилась умным взглядом на хозяйку. Женя открыла дверцу и погладила маленькую подружку.

– Поверь, на воле было бы гораздо хуже. И больнее.

Захлопнув дверцу, она вышла из спальни.

Теперь надо было позаботиться о Леве. В отличие от Станислава Вадим Владимирович обладал острым умом и хорошим зрением.

– Лева, нам пора! – громким голосом сообщила она через прикрытую дверь. У них было еще два часа в запасе, но Женя решила, что стоит немного поработать над его имиджем.

– Ладно, мам, мне надо идти, – бодро сообщил мальчик Вере, все еще висевшей на телефоне. И когда она только за матерью присматривает? – Куда? Женя, мы куда? – крикнул он через открытую дверь.

Черт. Она же не сказала Вере про консультацию.

– Скажи маме, что я выполняю свое обещание.

– Женя выполняет свое обещание, – послушно передал Лева.

– Нам некогда, – Женя удвоила напор. Чем меньше Вера сейчас будет знать, тем лучше. Еще ничего не решено. Сафронов может отказаться его принять, или же она просто не сможет найти деньги. Она даже и не думала еще, как и где она сможет собрать такую сумму до конца июня. Занять? Но у нее нет таких друзей. Попросить у Станислава, но тот и шагу не сможет сделать, чтобы папаша об этом не узнал. Он контролирует все финансы сына. Опять соврать? Женя покрутила головой, стараясь отогнать неприятные мысли.

Лева закончил разговор с матерью. Женя отправила его умываться и одеваться. Сама быстро разогрела блинчики, поставила на стол компот и кусочек шарлотки. Впервые автоматически отметила, что стол на кухне используется по назначению. А не только для убийства микробов, которых так боится Станислав.

– Поешь со мной? – попросил Лева, входя в кухню.

– Я не завтракаю, – автоматически ответила Женя. Чашка кофе с утра и все. Кстати, про него она и забыла. Ладно, выпьет с пацаном.

Она подошла к кофемашине.

– Мама всегда со мной завтракает, говорит, что еда объединяет.

У Жени рвалось с языка что-то колкое, но она сдержалась. Налив кофе, села за стол. Улыбнулась Леве и потрепала по голове.

– Ну, давай объединяться. Вкусно?

Лева кивнул с набитым ртом.

– Очень!

Женя окинула пацана цепким взглядом. Волосы отросли, и он действительно так же, как и она, все время отбрасывает прядь волос с глаз. Одет слишком тепло для жарившего солнца. Аккуратная чистая рубашка в синюю клетку в некоторых местах уже немного истончилась и красноречиво намекала, что в этой семье каждая копейка на счету. Интересно, где Вера ее откопала? Похоже, что в секонд-хенде, как и джинсы, которые были явно велики мальчику.

– Тебе не жарко? – осторожно поинтересовалась Женя.

– Нет, – пожал плечами Лева.

– А что-то полегче есть?

– Нет, – уже тише добавил мальчик.

– Мы идем по магазинам, – объявила Женя.

– Зачем?

– Просто, – Женя пожала плечами. – А зачем люди ходят по магазинам?

– Ну, когда у них что-то заканчивается и надо купить новое.

Женя грустно вздохнула. Бедный мальчик. Пока Лева заканчивал завтрак, она быстро поставила чашки и тарелки в посудомойку, убрала все, автоматически побрызгала поверхности Детоллом. В голове пульсировала только одна мысль – где взять двадцать пять тысяч?

Вместе с Левой они спустились во двор, Женя нажала на брелок, открывая машину, и вдруг замерла. Машина. Пожалуй, за нее можно будет выручить необходимую сумму. Женя вспомнила, что копила на нее около двух лет, не хотела влезать в кредиты. Но жалости не было абсолютно никакой, скорее ликование – как хорошо, что эта машина есть и ее можно быстро продать!

Она распахнула дверь перед Левой. Тот уже по-свойски, быстро сел в машину и пристегнулся. Женя отметила, что пацан быстро учится. Весь в нее.

Так, это уже ни к чему, никакой лирики, надо сосредоточиться на деле. Где же одевают маленьких мальчиков?

Особо не раздумывая, Женя уверенной рукой повела машину в центр города, к тому самому торговому центру, где вчера ее приодел Вадим Владимирович. Там точно есть детские магазины. Наверное, самые крутые в городе. Лева должен выглядеть лучше всех, чтобы понравиться Сафронову. Зачем? Женя не могла ответить себе на этот вопрос. Просто хотелось и все.

Спустя два часа они вместе с Левой стояли на рецепции «Сафронии». Процесс покупки одежды неожиданно принес огромное удовольствие обоим. Лева проявил недюжинный вкус в выборе одежде: Женя одобрила все, что он схватил. От себя добавила еще бархатный пиджак и бабочку, на что Лева презрительно сморщился, но Женя убедила его, что у каждого порядочного мужчины просто обязан быть пиджак и бабочка. А вдруг завтра в оперу, а надеть нечего?

Потом была парикмахерская, где Лева важно попросил подстричь его «под Бекхема», чем поверг в ступор парикмахера – Бекхэм менял прически так часто, что бедная девушка не знала, какой образ выбрать. Договорились о максимально короткой стрижке с выбритыми узорами на висках. Лева пребывал в диком восторге.

Вера меня убьет. Плевать.

Пацан полностью изменился. В модных джинсах по размеру, легких кроссовках, яркой футболке с узорами, светящимися в темноте, и ультрамодной стрижкой, он действительно напоминал если не Бекхэма, то, по крайней мере, одного из его стильных сыновей. Худоба уже не выглядела болезненной, а призрачность скрывали умело подобранные вещи. Легкий, поджарый, спортивный мальчик. До боли похожий на своего отца.

Лева даже смотреть стал по-другому. Развернул плечи, во взгляде блеск. Выходя из машины, остановился на несколько мгновений.

– Зачем мы туда идем? – он кивнул на клинику.

– Лева, там тебе помогут. Доктора посмотрят тебя и скажут, когда можно оперировать.

– Оперировать? – искренне удивился мальчик.

Эта курица не сказала ему об операции, никак не подготовила! Женя не знала, как общаться с маленькими детьми на взрослые темы, но интуитивно выбрала путь правды.

– Да, Лева, тебе нужна операция.

– А если ее не будет, то я умру? – неожиданно, совсем по-взрослому спросил Лева у Жени, глядя ей прямо в глаза. Ей показалось, что она смотрит в зеркало.

– Нет, – покачала она головой.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я этого не допущу, – твердо сказала Женя. Не в этот раз. Чего бы ей это ни стоило. Больше потерь не будет.

Лева так и стоял возле машины. Женя взяла его за руку и, не обращая внимания на охранника, курившего на крыльце и мрачно ей кивнувшего, зашла с Левой в больницу.

– Я буду рядом, – просто сказала Женя. – И буду держать тебя за руку.

– Хорошо, – кивнул Лева.

– Мы к Вадиму Владимировичу, – сказала Женя, бросив взгляд на большие часы, минутная стрелка которых перешла на цифру 12. Точность вежливость королей – так вроде говорят?

Женя услышала шаги за рецепцией, и Сафронов собственной персоной показался в холле. Кивнул Жене, посмотрел на пацана и снова на Женю.

– Вы похожи, – кратко констатировал Вадим Владимирович.

– Да, – пожала плечами Женя, надеясь, что биение ее сердца заглушит звук больничной рутины.

Вадим не стал концентрироваться на этой теме и сосредоточился на мальчике. Протянул ему руку:

– Вадим.

– Лев, – мальчик серьезно пожал протянутую руку.

– Пойдем? Начнем с анализов крови, кардиограммы, а затем я посмотрю тебя. Ты взяла какие-нибудь документы с собой? – это уже Жене.

– Да, – Женя протянула Вадиму папку, которую передала ей Вера.

– Где его мать? – он пристально посмотрел Жене в глаза.

– Она… она заболела, – лихо соврала та.

Вадим развернулся, приглашая Женю и Леву последовать за ними.

– Вадим! – резкий окрик заставил их остановиться. Вадим Владимирович развернулся, и буквально за секунду, как в кино при замедленной съемке, на его лице отобразилась целая гамма эмоций. От безмерного удивления до раздражения, непонимания, страха и усталости.

– Мама?

София Потоцкая собственной персоной. Этого еще не хватало. Неужели опять что-то пропало?

– Вадим, почему ты не отвечаешь на мои звонки? – с места в карьер бросилась в атаку дива.

– Мама, ты что здесь делаешь?

Казалось, железобетонный Вадим Владимирович был впервые выбит из колеи.

– Пришла к своему сыну, а что, нельзя? – с вызовом ответила София. Она оглянулась по сторонам и просияла улыбкой из рекламы зубной пасты, ожидая, что сейчас к ней ринутся толпы поклонников за автографами. Но, видимо, пациенты Вадима Владимировича, ожидающие своей очереди на рецепции, не являлись знатоками оперы. Все остались на своих местах.

Женя не знала, куда ей деться. Встреча со старой грымзой никак не входила в ее планы. Потоцкая словно прочитала ее мысли.

– Милочка, я вас не задерживаю? – подняв холеную бровь, холодно поинтересовалась примадонна.

– Я Женечка, а не милочка, – автоматически огрызнулась та и тут же прикусила язык. Да что ж это с ней? Еще не хватало с мамашей Сафронова поссориться.

Лева все это время завороженно смотрел на Потоцкую. Та снова напоминала жар-птицу, правда, немного подбитую. Женя отметила, что бриллианты мужу она так и не отдала. Неудивительно.

– Вадим, почему ты не отвечаешь на мои звонки? – снова настойчиво поинтересовалась Потоцкая. Страсть к мелодраматическим эффектам была у Софии в крови.

– Мама, пожалуйста, присядь, отдохни, я вернусь где-то через час, и мы сможем поговорить. Я попрошу девушек сделать тебе кофе…

– Ты же знаешь, я не пью кофе!

– Тогда чай.

– Никакого чая! Мальчик, – наконец-то обратила она внимание на Леву, выведенная из себя его пристальным взглядом, – тебе никогда не говорила твоя… – она внимательно посмотрела на Женю, и сердце той замерло, – твоя мама, что некрасиво в упор рассматривать незнакомых людей?

– Вы та самая певица, которая очень красиво поет? – Лева смотрел восхищенными глазами на Потоцкую, не замечая желчи в ее голосе. Та профессиональным жестом распрямила плечи, выкатила грудь вперед и кокетливо поправила волосы. Женя усмехнулась. Эту только могила исправит. Потрясающе. Автоматическая реакция на мужское внимание, и плевать, что этому мужчине всего девять лет.

– Именно, – словно вдовствующая императрица снизошла к своему поданному.

– Моя мама вас очень любит, мы с ней в оперу ходили, чтобы вас послушать.

– Какой милый мальчик, полагаю, это все же не ваш сын? – старая ведьма не преминула снова уколоть Женю. Та беспомощно посмотрела на Вадима.

– Мама, извини, нам правда нужно идти.

– Отлично, тогда я подожду тебя в твоем кабинете.

София Потоцкая проплыла по коридору. Сказать об этой женщине, что она ходила, было бы натуральным кощунством.

Вадим Владимирович за ее спиной пожал плечами, Женя улыбнулась.

– Эмилия до тебя дозвонилась? – потребовала ответа у сына королева-мать.

– Эмилия? Нет, – удивился Сафронов. – А должна была?

– Она тебя разыскивала.

– Зачем?

– Зачем юная девушка разыскивает молодого мужчину? Чтобы обсудить с ним «Фауста», конечно же, – фыркнула дива.

Вадим закатил глаза, мать этого не увидела, потому что по-прежнему плыла в фарватере. Женя прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Лишь только Лева продолжал с неприкрытым восхищением смотреть на настоящую звезду, которую он увидел вблизи впервые в жизни.

Вадим открыл дверь кабинета, жестом предлагая матери войти. Заверив ее, что сейчас ей принесут любой напиток на выбор, он попытался ретироваться в сторону манипуляционной, но снова был остановлен матерью.

– Я жду тебя через пятнадцать минут, – приказным тоном распорядилась София.

Вадим ничего не ответил.

Закрыв дверь за матерью, он бросил извиняющийся взгляд на Женю. Та смотрела насмешливо.

– Эмилия?

– Да, мама не оставляет надежды. Эмилия дочь нового дирижера нашего оперного. Натура утонченная и возвышенная. Даже слишком для меня. Впрочем, сейчас не об этом.

Вадим двинулся по коридору и толкнул дверь в манипуляционную. Улыбчивая медсестра была наготове. Она моментально защебетала вокруг Левы, усадила его в кресло, заверила, что он обязательно получит грамоту за храбрость и вкусное печенье после того, как у него возьмут кровь. Лева обалдел окончательно. После встречи с оперной дивой он оказался в каком-то параллельном мире.

Женя смотрела на мальчика, кусала губы, заглядывала в его ошалевшие глаза и продолжала держать за руку. В какой-то момент она поняла, что Лева ничего не видел в своей жизни кроме районной поликлиники и больницы, куда она сама его привезла в тот день, целую вечность назад. Ему кажется, что он сейчас в сказке. Снова почувствовала, как подступают слезы. Откуда взялась эта проклятая сентиментальность?

В то время как уютная медсестричка хлопотала вокруг Левы, Сафронов принялся изучать бумаги. Женя время от времени кидала на него обеспокоенный взгляд. Но он был слишком погружен в чтение и игнорировал ее. Вадим хмурился, потирал рукой лоб, словно так ему лучше думалось, и по выражению его лица Женя поняла, что ничего утешительного она от него не услышит.

После того, как все манипуляции были завершены, медсестра, подхватив лоток с пробирками, выпорхнула из комнаты, оставляя за собой легкий шлейф «Синьориты» от Сальвадора Феррагамо.

– Иди сюда, боец, – попросил Вадим и достал стетоскоп. Больше десяти минут он внимательно слушал Леву. Крутил его в разные стороны, просил прилечь и согнуться.

– Что? – Женя уже не скрывала беспокойства. Сафронов ее проигнорировал. Женя следила за его крупными руками. Вадим Владимирович, несмотря на гламурный образ, созданный масс-медиа, в отличие от Станислава, явно не тратил время на походы к мастерам маникюра. Кожа на пальцах возле ногтей потрескалась, была видна запекшаяся кровь. И эти странные шрамы, время от времени мелькающие в широких рукавах белого халата. «Именно так и должны выглядеть мужские руки», – почему-то подумала Женя. Она испытывала странное чувство. Как будто беспокойство все еще было в ней, но оно осело где-то в глубине, уступив место надежде. Вадим Владимирович явно знал, что делал. Недаром его все чаще стали называть новым Амосовым – гением кардиохирургии. Женя, прочитавшая биографию академика несколько лет тому назад, тут же признала – такие люди имеют право на сложный характер.

– Пойдем, друг мой, сейчас тебе сделают кардиограмму, и посмотрим тебя на УЗИ, – Сафронов разговаривал с мальчиком мягко и твердо одновременно. Словно любящий отец, который точно знает, что нужно сыну, и никогда не даст его в обиду.

Лева покорно кивнул и быстро оделся. Когда он натягивал на себя новую ультрамодную футболку, Женя отметила, как выпирают кости сквозь тонкую кожу. Словно чужой организм набирал силу под тончайшим папирусом и любое неловкое движение могло прорвать эту прозрачную голубоватую кожу, растерзать маленькое тельце, выпустив на свет уродливое чудовище. И навсегда разрушить это чудо природы.

Чтобы отогнать от себя глупые мысли, Женя снова взяла Леву за руку. Кажется, ей это легкое рукопожатие было нужно больше, чем самому мальчику.

– Куда идти? – фальшиво бодро поинтересовалась она, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

Вадим бросил на нее заинтересованный взгляд. Надо же, он в очередной раз ошибся в оценке этой девушки. Он, такой умный, взрослый, прожженный и циничный. Вначале принял ее за деревенскую дурочку, и ей удалось довольно долго водить его за нос, пока она сама не решила продемонстрировать свой интеллект. Затем он перевел ее в ранг хитроумной стервы. Тип женщин, который всегда ему импонировал, – покойная жена была такой же. Упрямой, своевольной.

А затем раз, и Женя вдруг обнажилась перед ним. Все чувства как на ладони. Она, по всей видимости, и сама не осознавала происходящее. Это проявлялось, только когда она находилась рядом с мальчишкой. Она, оказывается, действительно умеет любить. Он видел это чувство много раз – в глазах, словах, жестах матерей, лежавших в его клинике с больными детьми. Но это была любовь отчаянная, жертвенная, полное самоотречение и растворение в другом человеке. А здесь все было наоборот. Каким-то непостижимым образом тоненький, трогательный мальчик, в котором невероятным чудом еще теплилась жизнь, казалось, наполнял эту красивую женщину силой, придавал ей решимости. Вадим Владимирович не успел толком разобраться в своих мыслях. Скорее, они просто пронеслись у него в голове, он смог поймать лишь хвост всей этой логической цепочки – странные взаимоотношения молодой девушки и маленького мальчика, связанных каким-то непостижимым образом. Он снова сосредоточился на рабочих аспектах. То, что он услышал и увидел во время осмотра и почерпнул из записей своих коллег, ему очень не понравилось.

Кардиограмма и УЗИ сердца лишь подтвердили его догадки. Все оказалось намного сложнее и неоднозначнее, чем показалось ему на первый взгляд. Заболевание очень редкое у детей и оттого еще более сложное. Присутствие Артемия в городе было невиданной удачей. Он единственный, кто сможет попытаться спасти пацана. Ключевое слово здесь попытаться.

Вот уже несколько минут Женя пыталась поймать взгляд Сафронова, но тот ушел куда-то глубоко в себя. Она слышала биение собственного сердца, отдававшееся в ушах и каждый раз ухавшее куда-то все ниже. Она хотела спросить, но боялась. Лева оказался смелее.

– Я умру? – безыскусно спросил он, глядя в глаза Сафронову. Тот словно пришел в себя, присел перед Левой, чтобы оказаться с ним на одном уровне, и посмотрел прямо в глаза.

– Мы все когда-нибудь умрем, – так же прямо ответил Вадим Владимирович. – Но я постараюсь сделать так, чтобы в ближайшем будущем с тобой этого не случилось.

– Вы меня вылечите? – Лева был еще слишком мал, чтобы рассмотреть за длинными путаными словами настоящее значение, которое увидела Женя.

– Знаешь что, пойдем ко мне, выпьем чаю, и я тебе расскажу о врачах, – предложил Вадим Владимирович и направился к выходу из комнаты. Пожилой врач, только что смотревший Леву, окликнул его.

– Вадим Владимирович, заключение?

– Передайте на рецепцию, я увидел достаточно.

Жене очень хотелось вырвать у доктора этот листок и провести вечер в Интернете, разбираясь во врачебных каракулях, читая форумы и доводя себя до отчаяния, но она сдержалась и последовала за Вадимом. Впервые в жизни ей предстояло полностью положиться на другого человека. Это было одновременно и заманчиво, и невероятно страшно.

Вадим Владимирович размашисто шел по коридору в сторону кабинета. Женя вспомнила о матери, ожидающей его и, по всей видимости, уже пускающей клубы дыма и огня, потому что сын отсутствовал больше часа.

– Мы поедем, – слабо запротестовала Женя.

– Не сейчас, нам надо подписать договор, – отрезал Вадим.

Женя сама не понимала почему, но у нее не нашлось ни малейшего желания с ним спорить. Просто хотелось положиться на кого-то, кто был сильнее, умнее и решительнее. Деньги? У нее их не было. Но она знала, что обязательно найдет.

Женя оказалась права, Потоцкая за прошедший час эволюционировала в вулкан Эйяфьядлайекудль. Она с порога набросилась на сына:

– Вадим, я же просила!

– А вы дадите мне автограф для мамы? – неожиданно попросил Лева.

София моментально осеклась и посмотрела на маленького мальчика. В глубине души шевельнулось давно забытое воспоминание – вот ее мальчики, Вадюша и Костя, так же доверчиво смотрят и заглядывают в глаза. Этот мальчик даже немного на них похож. Только мельче и худее.

– Бумагу и ручку, – кивнула Потоцкая сыну.

Тот подошел к столу, оторвал несколько листков от стопки клеящихся бумажек, порылся в недрах деревянного гиганта (подарок отца, такой же важный и министерский, как он сам), вытащил ручку и, не глядя, отправил ее через стол в сторону матери. Паркер с золотым пером, автоматически отметила Женя. Она подарила такую же шефу на сорокалетие. И тот не мог на нее надышаться. Еще бы, такие суммы.

Вадим сел за компьютер, нашел типовой договор и отправил его на печать. Вообще всеми финансовыми вопросами занималась бухгалтерия, но Вадиму захотелось сделать что-то для Жени прямо сейчас. А еще ему очень не хотелось оставаться наедине с матерью, вошедшей в образ.

– Как зовут твою маму, милый? – ворковала та.

– Вера, – покорно отвечал Лева. Женя посмотрела в окно – там вовсю цвела черемуха. Наверное, уже есть первая клубника. Лето наступило раньше календаря. Из мрачной и слякотной зимы оно раскаленным солнечным шаром вывалилось на тротуары и мостовые, выжигая пар из луж, разогревая людей и разбрызгивая вокруг яркие краски.

– А тебя?

– Лева, – все так же покорно отвечал Лева, не сводя глаз с Потоцкой. Он не сказал ей, что с мамой они ходили в оперу всего два раза. Мама долго копила деньги, чтобы хватило на билет в третий ряд. И оба раза в день премьеры. Лева пребывал в полнейшем восторге. Он никогда не видел такой роскоши. Красные бархатные сиденья с позолоченной отделкой. Тяжелый занавес. Костюмы актеров, переливающиеся словно сокровища из пещеры Али-Бабы. И музыка. Он простоял оба спектакля возле оркестровой ямы, наблюдая за дирижером и музыкантами. А потом еще несколько месяцев дома рисовал восхитившую его картину. Маме особенно нравится портрет Софии его авторства. Она все время смеялась и говорила «как живая».

– А я нарисовал ваш портрет, – вдруг выпалил Лева. Эта женщина казалась ему гостьей из параллельного мира. Совсем другого, не похожего на тот серый и скромный, в котором он вырос.

– Да что ты? – ахнула та.

Вадим тем временем, не говоря ни слова, распечатал один экземпляр договора и передал его Жене. Та погрузилась в чтение. Но сосредоточиться решительно не могла. Буквы так и прыгали перед глазами, а потом и вовсе начали размываться. Наверное, это просто аллергия. Что-то цветет. Не важно, что она не аллергик. Все же когда-то бывает в первый раз.

– Я покажу его матери, – с трудом выдавила Женя.

– Хорошо, но не тяни, – попросил Вадим. Он задумался, но потом решил не развивать эту тему. Незачем ей пока знать истинное положение дел.

– Вы заболели? – Потоцкая закончила раздачу автографов и теперь аккуратно клеила листки один к другому, чтобы не размазать чернила.

– Это я заболел, – вместо Жени пояснил Лева.

– И чем же ты заболел, милый? – встревожилась София. Мальчик ей, в конечном итоге, очень понравился. Он напомнил ей о том времени, когда она была молода и счастлива, муж любил ее и она была нужна своим детям. Как же быстро это все проходит.

Потоцкая бросила взгляд на сына. Тот был сосредоточен на Жене. Ей показалось или ушлая девица сейчас заплачет?

Женя подняла глаза и встретилась взглядом с Вадимом. Резко встала.

– Лева, пошли, нам пора.

Вадим поднялся.

– Я подвезу.

– Я с вами, – неожиданно вызвалась София. – Мне нужно в торговый центр, не пойду же я туда пешком!

– Вадим Владимирович, спасибо, не стоит. Я завтра же передам договор. Оставлю на рецепции, – запротестовала Женя. Ей вдруг отчаянно захотелось пояснить примадонне, что она не претендует на ее сына. Это просто отношения товар-покупатель. – Мы пошли. Давай, Лева, – она схватила мальчика за руку и потащила к двери.

– Ему нельзя ходить, – остановил ее Вадим, когда они уже были возле двери.

Женя обернулась. Нельзя ходить? Как это?

– Почему? – глупо спросила девушка.

Вадиму хотелось стукнуть кулаком по столу и прекратить эту трагикомедию. Он не хотел говорить при мальчике о его тяжелом состоянии, потому что знал, что в излечении любой болезни самое главное это вера и желание пациента. Ему хотелось выставить мать, так не вовремя появившуюся в клинике, но он вдруг словно впервые увидел ее со стороны. Не всемогущую звезду, затмевающую светом все вокруг. А просто старую, никому, по сути, не нужную женщину.