Текст книги "Обручальный кинжал"

Сколько можно бороться? Сколько можно плыть против течения судьбы? У меня просто закончились силы и терпение. Я больше не могу сопротивляться, не могу больше быть стойкой, не могу и все. Хватит. Ведь смерть – это только мгновение, и если она принесет мне освобождение от войны со всем миром, которую я веду уже больше двух лет, значит, так тому и быть.

Прости меня, Чистомир, что я не могу смотреть на мир со смесью оптимизма и цинизма, как ты. Тебе так и не удалось научить меня всегда с честью выходить из любой ситуации.

Прости меня, няня, что я так и не вернусь домой. Уверена, что без тех волнений, которые я тебе приносила, твоя жизнь станет куда спокойнее.

Прости меня, Драниш, но я говорила, что нам никогда не быть вместе. Лучше я умру тогда, когда ты еще надеешься на наше счастье.

Прости меня, отец. Я не ты, и у меня нет такой силы, как у тебя. Прости, что снова подвожу тебя, но это уже последний раз.

Все.

Я сдалась.

Это конец.

Вы знаете, когда смотишь на солнце через толщу воды, оно кажется таким большим, теплым и ласковым, будто не умеет больно обжигать…

Кап…

Кап…

Кап…

На мою щеку с раздражающей равномерностью стекали капли холодной воды. Это было неприятно, особенно если учесть, что всему остальному телу было тепло.

Кап…

Я умерла?

Кап…

Вместе с возвращением сознания заныло и тело. Синяки, шишки, мышцы. Боги были так милосердны, что решили, что мне рано отправляться в посмертие?

Кап…

Я открыла глаза. Перед моим лицом висели пряди волос, с кончиков которых капала вода. Я поморгала, борясь с изумлением. Эти волосы могли принадлежать только Ярославу, уж что-что, а цвет выгоревших, слегка вьющихся от постоянного пребывания в косе волос нашего капитана я с ничьим другим не спутаю. Я скосила глаза направо… и увидела худой впалый живот с кубиками мышц. Я что, лежу у него на коленях?

Э-э-э…

Обнаженная. Хорошо, укрытая одеялом, но сути это не меняло.

И он тоже без одежды.

Что же происходит?

Точно ли я жива?

Ярослав, я и такая интимная обстановка… Я начинала подозревать, что слишком сильно ударилась головой, ныряя в водопад.

Кап…

Какие бы безумные видения меня ни постигали, но больше терпеть этот мерный и раздражающий холодный душ я была не намерена!

Я пошевелилась – мышцы застонали, и Ярослав склонил голову вниз. Холодные мокрые волосы мазнули меня по щеке, я поморщилась, и он перекинул их на спину.

– Прости, – сказал он, поворошив угли, чтобы мне стало теплее. – Я рад, что ты пришла в себя. Думал, что к приезду Даезаэля у меня на руках будет хладный труп. Ты не могла избрать более удобное место или время для того, чтобы утопиться?

Я открыла рот, но не придумала, что сказать.

– Я еле успел, – сказал Волк, изучая меня безжалостным взглядом холодных серебристо-серых глаз. – Если бы не лесорубы, которые до сих пор не могут прийти в себя после твоего эффектного бегства по лесу в их одеяле, вряд ли бы мне удалось тебя разыскать.

– Лесорубы? – выдавила я. Горло нещадно болело.

– Да. Они очень раскаиваются в том, что хотели тебя убить, – сообщил Волк. – И готовы предоставить нам в пользование свою стоянку и все припасы, если мы захотим вернуться. Так что давай приходи в себя, и пойдем назад. Кстати, именно под одним из их одеял ты сейчас лежишь. Я выбрал самое чистое.

Я закрыла глаза и вздохнула, а потом повернула голову, чтобы посмотреть на ярко пылавший огонь, рядом с которым мы сидели. На больших палках была развешана одежда капитана, сушились расшнурованные сапоги.

– Я бы предложил тебе чаю, – сказал Ярослав. – Но, извини, котелка не захватил. Очень уж спешил тебя разыскать. Какого… почему тебе вздумалось сбежать посреди ночи, к тому же таким опасным путем, а потом еще и утопиться?

– Я не сбегала, – ответила я, с достоинством глядя на него. – И ты должен это понимать.

Волк тяжело вздохнул и провел руками по волосам, собирая мокрые непослушные пряди в один пучок на затылке. Я немного поспорила со своей совестью, та проиграла, и я добавила:

– И не топилась. Просто закончились силы, даже ни одного гребка не могла сделать.

Ярослав кивнул.

– Спи, – велел он. – Тебе нужно силы восстанавливать.

Я послушно закрыла глаза и тут же провалилась в глубокий и спокойный сон.

Когда я проснулась, то обнаружила, что уже ночь, и я лежу на еловых ветках, облаченная в рубашку и штаны капитана. Сам он спал рядом в одних подштанниках и поясе, на котором висели оба кинжала – мой и его. Подавив желание тут же забрать свой, я осторожно освободилась от его руки, которой он обнимал меня за плечи, и отправилась в кусты. Рубашка Ярослава была мне велика, если ему она доходила до середины бедра, то мне была по колени. Хотя Волк был худощавым, но в его одежду можно было поместить еще двух меня. Что-то наши приключения самым пагубным образом сказываются на моей фигуре! Скоро будет ветром уносить.

Вернулась, подкинула веток в костер и села на импровизированную лежанку, обхватив руками колени. Сейчас проснется капитан, и меч, который висел над моей шеей, с треском опустится. Только от меня зависело, будет казнь медленной или быстрой.

– Ты долго так сидеть собираешься? – хриплым со сна голосом спросил Ярослав. Я вздрогнула – оказывается, успела сидя задремать. – Или ты уже достаточно набралась сил?

– Смотря для чего достаточно, – ответила я не поворачиваясь. – Для разговора – вполне.

– Хорошо. – Ярослав встал, потянулся и обошел костер кругом, чтобы сесть напротив меня.

– Расскажи, пожалуйста, о том, что произошло, – попросила я, глядя на огонь. Сквозь языки пламени тело Волка казалось коричневым.

– Вскоре после того, как вы ушли купаться, Тиса вернулась и завопила, что ты решила сбежать, ударила ее и вплавь отправилась на тот берег, при этом заявив, что увольняешься. По словам Тисы, ты только прикидывалась слабой и успешно переплыла реку. Даезаэль сказал, что такое вполне возможно. Драниш кинулся на тот берег, а я оставил фургон на эльфа и отправился вниз по реке.

– Почему? – Я подняла взгляд на лицо мужчины.

Он пожал плечами:

– Не то чтобы я не верил словам Тисы, но рассудил, что тебя все же вероятнее будет найти за водопадом.

– Зачем ты вообще пошел меня искать? – требовательно спросила я.

– Наверное… – Ярослав задумался. – Тебе какую версию? Что я не мог не вернуть сотрудника, который рисковал жизнью, чтобы спасти всех нас? Или что я не мог отпустить тебя, так и не узнав, кто ты? Или потому, что должен был исправить ошибку, которую допустила моя излишне ретивая слуга?

Я поняла, что честного ответа я от него не дождусь, поэтому просто заметила:

– Ты меня быстро нашел.

– Да, – согласился капитан. – Чтобы ускорить поиски, немного поплавал. Да, пришлось нырнуть в водопад. Интересное ощущение. Потом я нашел стоянку дровосеков и с ними побеседовал.

Наверное, после той беседы мужики навсегда зареклись подбирать бессознательных девушек не только в камышах, но и где угодно. Мне даже на миг стало жаль лесорубов, несмотря на то что они хотели меня «попользовать».

– Немного пробежался по берегу. А потом я увидел, как ты тонешь. Достал из воды, ты несколько раз приходила в себя, пока я делал тебе искусственное дыхание и массаж, но, думаю, этого не помнишь. Потом убедился, что ты прямо сейчас не умрешь, разжег костер и стал ждать.

– А волкодлак? – спросила я. – Я встретила тут волкодлака, он чуть выше по течению не дал мне выбраться на берег.

– Мы с ним побеседовали, – обыденным тоном, словно о разговоре в гостиной о погоде, ответил капитан. – И он решил, что мне можно предоставить возможность попользоваться его владениями.

– Побеседовали? – искренне удивилась я. – Никто и никогда не говорил мне, что волкодлаки разумны!

– Они не совсем разумны в человеческом понимании этого слова. Но значительно умнее собак, а есть такие экземпляры, которые соображают очень хорошо. Когда они в стае, им больше присуще поведение диких животных, но поодиночке с ними можно договориться, – просветил меня Волк. – Но мы сейчас говорим не о волкодлаках, а о тебе. Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, не простыла?

– Какая трогательная забота, – пробурчала я, заливаясь краской при мысли о том, как он мало того что видел мое тело, так еще и трогал его, массировал, переодевал. После этого мне оставалось только убить себя, не в силах вытерпеть поруганную честь, либо…

Я закрыла глаза, стараясь дышать равномерно. Когда взяла себя в руки, открыла глаза и смело посмотрела на Ярослава. И я, и он понимали, что наступила самая главная часть разговора.

Волк сидел и разглядывал меня, склонив голову набок. Удивительно, но, пока я спала днем, он не только высушил волосы, но успел их причесать пятерней и даже заплести в косу. Конечно, она была далеко не такой опрятной, как всегда, и кончик, не сдерживаемый кожаным шнурком, расплелся. Однако даже полуобнаженный, растрепанный Ярослав Волк умудрялся выглядеть настоящим благородным аристократом чистейшей крови и безупречного происхождения, потомком многих поколений Владетелей доменов.

Нас разделял костер – невысокие языки пламени, дым и поднимающийся дрожащим маревом в воздух жар. Но мне казалось, что теперь нас разделяет куда большая пропасть, чем расстояние между сыном Владетеля Ярославом и купеческой дочкой Милой. Пропасть, через которую я не хотела перебрасывать мост, но мне нужно было это сделать хотя бы ради того, чтобы не презирать саму себя.

– Можно я задам тебе один вопрос, на который прошу ответить честно? – сказала я, обхватив себя руками для храбрости.

– Я буду честен с тобой до конца, – спокойно произнес Волк, положив руку на сердце. – Не только в ответе на этот вопрос. Клянусь честью Дома.

Я кивнула. Этой клятвы было достаточно.

– Скажи, ты рисковал своей жизнью, прыгая в водопад, разговаривая с волкодлаком, и проявлял такую заботу обо мне только… только ради домена или ради меня? – Я сделала это! Я спросила и даже не отвела взгляда.

Ярослав смотрел на меня напряженно, словно про себя что-то взвешивал и решал, и, наконец, пришел к окончательному решению.

– Я не поверил Тисе, что ты сбежала, – сказал он. – Насколько я успел узнать тебя, ты бы никогда не сбежала, и уж тем более не уволилась, не выполнив до конца свою работу. Но я не стал останавливать Драниша, потому что шанс, что она не соврала, все-таки был. И когда… – Он на миг прикрыл глаза, потом открыл их, и я не увидела привычного льда в серебристо-сером омуте. – И когда я доставал тебя из реки, я доставал именно тебя, ту девушку, которая не боялась со мной спорить и ужасно раздражала своими требованиями соблюдать правила приличия. А потом, когда ты пришла в себя первый раз и я понял, что ты выживешь, то вдруг вспомнил. Вспомнил, в какой книге видел тот герб, который изображен на рукояти твоего кинжала. И уже внимательнее посмотрел на тебя. Ведь это древний герб твоего рода, да, Ясноцвета?

Имя прозвучало на уединенной полянке недалеко от безмятежно бегущей реки, как удар грома. Мне понадобилось все самообладание, чтобы достойно встретить горько-насмешливый взгляд Ярослава.

Я знала, что увидел Волк, когда я пришла в себя первый раз. Серебристо-серого цвета, уже не подверженные маскировочному заклятию глаза. Того самого цвета, который бывает только у настоящих чистокровных аристократов. И тогда же, вероятно, он вспомнил, что в геральдической книге, которую обязывают вызубрить любого благородного ребенка, был изображен мой кинжал, принявший теперь свою истинную форму. Старинное наследие Дома Крюков, редко дающееся в руки, поэтому практически неизвестное широкой публике.

– А домен конечно же – это приятная награда за мои труды, – продолжал Волк, отцепляя от пояса ножны со своим кинжалом. – Прости, что приходится это говорить в такой обстановке, но…

Он встал, обошел костер кругом и встал на одно колено, протягивая мне свой кинжал:

– Ясноцвета Крюк, согласна ли ты выйти за меня замуж?

Глава 7

Запомните, самые страшные травмы тупыми предметами бывают у пациентов после внутрисемейного выяснения отношений. Свадьбы, поминки и дни рождения – это время повышенной опасности. Чем громче гуляют, чем активнее будут драться!

Даезаэль Тахлаэльбрар читает лекцию перед студентами-целителями

Передо мной, склонив голову, стоял на коленях великолепный, красивый, мужественный и гордый аристократ. Чистокровный благородный, сын Владетеля. Длинная коса змеилась по спине, пламя костра освещало старые шрамы и татуировку Дома. Я некоторое время озадаченно смотрела на протянутый кинжал, решая, как поступить. Ярослав с детства мечтал о собственном домене. Глупо было предполагать, что, обнаружив Ясноцвету, он начнет интересоваться мнением невесты относительно происходящего. Но что Волк будет настолько прытким, даже не подозревала. Мой смех, пусть немного нервный, но и презрительный тоже, прозвучал на поляне диковато.

Волк вскинул голову, и по блеснувшей в его глазах ярости я поняла, что он вовсе не настолько мил, заботлив и смиренен, насколько хочет казаться.

– Какая глупость, Ярослав, – произнесла я насмешливо, – думать, что я соглашусь выйти за тебя замуж!

Отвергнутый жених вскочил на ноги, и мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно было искажено от злости и унижения, но, если я не боялась Волка, будучи в обличии Милы Котовенко, то уж Ясноцвету Крюк вид разгневанного благородного не пугал и подавно.

– Разве, – выдавил Ярослав, изо всех сил стараясь держать себя в руках, – ты не присоединилась к нашему отряду ради того, чтобы быть ко мне поближе?

– Баек Тисы наслушался? – холодно спросила я. – Я не знала о том, что отец решил меня выдать замуж до тех пор, пока ты сам об этом не сообщил! Пресветлые Боги, да родитель два года скрывал, что его дочь исчезла! И ты думаешь, я участвовала в обсуждении кандидатуры собственного мужа? К твоему отряду я присоединилась по чистой случайности, потому что так захотел Драниш!

Я попыталась отвернуться, но Ярослав схватил меня за руку и больно сжал.

– Как долго после того, как ты узнала, что мы с тобой обручены, ты собиралась скрывать свое истинное имя и продолжать миловаться с троллем?

– Всегда. – Я тоже умею изображать ледяное спокойствие, с удовольствием наблюдая, как Волка прямо затрясло. Ярославу пора понять, что я тоже умею больно бить и не забыла, как он называл меня подстилкой Чистомира! – Мне очень жаль, что пришлось выдать себя. Но в какой-то момент я поняла, что лучше быть живой Ясноцветой, чем мертвой Милой. Отпусти мою руку, Ярослав.

– Ну уж нет! – прорычал он. – Ты, наверное, не поняла, что у тебя нет выбора? Ты должна согласиться на этот брак!

– Очень романтично, – фыркнула я. – Ярослав, этим предложением ты превзошел даже самого себя!

Мы, словно мечи, скрестили взгляды серебристо-серых глаз. При использовании реального оружия у меня не было против Волка никаких шансов, но на этом поле мы играли на равных. Если на его чаше весов была возможность стать Владетелем домена, то на моих лежала вся жизнь. Я знала, что муж будет дан мне исключительно из соображений пользы для рода и домена, но хотела одного – чтобы Ярослав перестал видеть во мне только пропуск к желанному домену и понял, что я тоже человек со своими желаниями!

– И ты даже не хочешь подумать о чувствах своего единственного друга? – Да, это нечестно, прости меня, Драниш, но, если есть возможность позлить Ярослава, я это сделаю!

– Брак благородной и тролля? Не смеши меня, Ясноцвета! Драниш более благоразумен, чем ты, и он все поймет.

– Ты потеряешь друга!

– Я приобрету домен! – возразил Волк жестко.

– Отпусти мою руку, Ярослав! – Внутри меня поднялась волна жгучей ярости, готовой смести все на своем пути. – Можешь забыть о домене! С моей помощью ты его точно не получишь!

– Я не ясно выразился? – процедил он, глаза его метали в меня ледяные молнии. – У тебя нет выхода, Ясноцвета! Я женюсь на тебе, даже если весь мир будет против!

У меня уже давно кружилась голова, но сейчас держаться на ногах стало почти невозможно. Я уже неделю питалась только жидкими снадобьями, которые в меня вливал эльф, а последние сутки во рту не было ничего, кроме речной воды. Взрыв эмоций явно не пошел мне на пользу, но упасть сейчас и сдаться на милость победителя не входило в мои планы.

– Отпусти мою руку, – тихо, но внятно попросила я. Да что же это такое? Как он смеет обращаться со мной, словно с крестьянкой!

Наверное, было что-то такое в моем взгляде и тоне, что Волк не только разжал пальцы, но и отступил на шаг.

Можно было считать, что сражение воль я выиграла, только это не принесло мне никакого удовольствия. Я развернулась и принялась стаскивать сорочку капитана.

– Что это ты делаешь? – поинтересовался он.

– Хочу, чтобы ты увидел во мне человека, – безразлично ответила я. – Если другого способа нет. Хочу, чтобы ты думал не только о домене!

Моей силы воли хватило только на несколько движений. Как сказал бы Даезаэль: «Такую эффектную сцену испортила таким неэффектным обмороком!»

Ехать на спине Волка оказалось необыкновенно приятно. Она была хоть и твердой, но достаточно широкой и теплой. Он удобно устроил мою голову на своем плече, обхватил меня под коленками и мерно шагал по лесу, переступая через корни и обходя буреломы под ярким светом утреннего солнца. Ярослав был настолько заботлив, что даже перекинул косу на другую сторону, чтобы волосы не лезли мне в рот.

Я снова была одета в просторную сорочку капитана, а вот кисти рук, перекинутых ему на грудь, были связаны.

– Ярослав, – прошелестела я благородному в ухо, боясь, что на большее меня не хватит, – зачем ты меня связал?

– Чтобы ты не упала, – объяснил он. – Ты уж прости, дочка Сиятельного, но нести тебя на руках, как поется в балладах, слишком тяжело, даже если ты весишь, как связка костей.

– Спасибо, – ядовито сказала я.

– Ты давно на себя в зеркало смотрела? – поинтересовался Волк медовым голосом.

– Уверена, что ты на меня сегодня насмотрелся в разных видах, – не осталась я в долгу, добавив еще больше сладости, – так что послушаю твое мнение.

– Сама же предлагала, чтобы я в тебе увидел не только возможность получить домен. Вот я и смотрел, – парировал Волк. – Было бы на что смотреть. Более тощей и страшной девушки я не видел. Даже Тиса рядом с тобой – писаная красавица. На нее хоть как-то мужчина реагирует, а ты понравишься только оголодавшим бродячим собакам. Честно признаться, я так и не понял, что в тебе есть хорошего, кроме домена.

– Что? – задохнулась я от возмущения и совершенно потеряла над собой контроль.

Наверное, мой новоявленный жених решил побить все рекорды хамства. Движимая только злостью и горькой обидой, я отомстила единственно возможным мне способом – изо всех сил укусила Волка за ухо.

Капитан охнул, вздрогнул и разжал руки. Я проскользила по его спине вниз, испугавшись, что задушу его связанными руками. Но капитан, обладавший превосходной реакцией, взмахнул кинжалом, разрезая веревку. Я мешком свалилась на землю и тут же вскочила, готовая защищаться. Лицо Волка, схватившегося за ухо, было настолько страшным, что я не сомневалась – мне придется дорого заплатить за вкус Волчьей крови на губах.

Я попыталась отступить, но из-за приступа головокружения упала. Ярослав, одетый только в сапоги и подштанники, смотрел на меня сверху вниз. На лице у него ходили желваки.

– Ты, став Ясноцветой, раздражаешь меня не меньше, чем будучи Милой, – прорычал он.

Я испытывала к Волку сейчас такую ненависть, что боялась открыть рот, чтобы не сказать что-нибудь такое, что навсегда разрушит между нами возможность взаимопонимания. Я могла устраивать сцены, могла ненавидеть, могла плакать, но знала точно: отныне у меня нет другого пути, кроме как стать женой Волка. Теперь у меня был выбор – прожить жизнь в замужестве кошмарно или все же хоть как-то исправить ситуацию.

Видимо, Ярослав думал примерно о том же самом. Он походил, успокоился, пару раз стукнул близрастущее дерево и миролюбиво предложил:

– Предлагаю отложить выяснение отношений до тех пор, пока ты в состоянии будешь хотя бы ровно стоять и не падать через каждые несколько минут.

Он перекинул меня через плечо и мерно зашагал.

– Боюсь, к тому времени станет поздно что-то выяснять, – вздохнула я. – Ты же хочешь жениться на мне как можно скорее?

– Да. – Капитан не стал отрицать очевидного. – Как только окажемся в замке ульдона, сразу же поженимся. Он, как владетель этой земли и подданный государства, с которым у нас мир, имеет на это право, и брак будет признан Вышеславом Пятым.

– Чтоб ты сдох! – пробормотала я.

– О, что за выражения из уст дочери Владетеля домена? – притворно удивился Ярослав. – Мне на миг показалось, что я несу дочь купца на плече. Но ведь этого же не может быть, правда? Нет, дорогая невеста, я не – как ты изволила выразиться – сдохну, тем более, когда мечта всей моей жизни сейчас у меня в руках. Мой сын будет править северным доменом!

– Назло тебе нарожаю только дочерей, – бессильно пообещала я. Мне было плохо и морально, и физически. Сил на то, чтобы бороться или парировать словесные уколы, уже не осталось. Мне нужна была передышка, хотя бы маленькая.

– Я рад, что ты уже смирилась с необходимостью нашего брака, – сказал Волк, и я не сомневалась, что при этом на его лице появилась довольная, но холодная улыбка.

– Так ты меня в замок к ульдону тащишь? – спросила я. – Всю жизнь мечтала выйти замуж в одной сорочке с чужого плеча! И в мужских штанах, которые мне велики! Чучелом…

– Нет, не в замок. Как бы я этого ни хотел, у меня есть еще обязанности, кроме вылавливания из речек невест. Я несу тебя к дороге, по которой раньше ездили крестьяне. Мы договорились с Даезаэлем, что он после полудня будет по ней проезжать. Сейчас утро, так что у нас даже будет возможность отдохнуть. Ульдон сказал, что ниже по течению есть брод. Мне необходимо встретиться с ульдоном в официальной обстановке, чтобы поговорить…

– О свадьбе?

– Ты очень эгоцентрична, Ясноцвета. Нет, о его владениях. Нужно узнать, каким образом то, что официально считается территорией домена Сыча, стало считаться землей ульдонов.

Я тяжело вздохнула. Личные проблемы личными проблемами, а работу никто не отменял.

– Капитан, снимите меня с плеча, – официальным тоном попросила я. – Можно я пойду ногами или, в крайнем случае поеду у вас на спине? Мне больно и неудобно вот так висеть.

Волк молча поставил меня на землю, потом присел:

– Хватайся за плечи, только постарайся не задушить. И ногами за талию обними.

Я не стала ничего отвечать и просто положила ему голову на плечо, постаравшись заснуть. Впереди меня ожидали несчастный Драниш и любопытный Даезаэль. Уж этот-то, я уверена, своего не упустит, поиздевается всласть.

Молчащий Ярослав, да еще и со спины, был вполне терпимым спутником, поэтому я позволила себе расслабиться и уснуть.

Разбудил меня ядовитый голос эльфа:

– Ну вот, я-то надеялся, они скандалить будут, а они прям идиллию демонстрируют!

Я открыла глаза и подняла голову, моргая от ослепительного солнца. Я спала, устроив голову на плече капитана, который сидел на обочине заросшей травой дороги, баюкая меня на руках, как ребенка. Удивительно, как ему удалось снять меня со своей спины, даже не разбудив. Или я настолько ослабла? В объятиях Ярослава было бы даже уютно и приятно, если бы… если бы он испытывал ко мне хоть капельку теплых чувств.

Перед нами стоял фургон, на козлах сидел довольный жизнью целитель. На его лице было явно написано предвкушение зрелища акта жизненной драмы, из которой он не собирался упустить ни мгновения. Я впервые после болезни присмотрелась к целителю повнимательнее и ахнула. Шелковистые, типично эльфийские волосы золотистой волной сбегали ниже плеч. За какое же время он успел их так отрастить? Парик, насколько мне помнится, у него был черный.

Эльф заметил мою реакцию и горделиво провел по струящемуся золоту рукой. Но быстро прекратил самолюбование, расположившись поудобнее и приготовившись наблюдать за представлением.

– Котя! – На землю спрыгнул тролль, держа в руках одеяло. Переживания наложили на его лицо явный отпечаток, под глазами залегли глубокие тени, а губы были обкусаны.

Мне стало неимоверно жаль тролля, чьи мучения только начинались. Я прямо взглянула ему в глаза. Когда взгляды серебристо-серых и карих глаз нашли друг друга, тролль резко остановился, словно натолкнулся на невидимую преграду, а челюсть у него отвисла.

– Драниш, хочу представить тебе свою невесту, Ясноцвету Крюк, – официальным тоном проговорил Волк, помогая мне подняться на ноги.

Теперь жених был образцом галантности. Ярослав забрал из безвольных рук тролля одеяло и укутал меня собственническими движениями. Я не шевельнулась. Я не могла отвести взгляда от тролля, в глазах которого недоумение сменилось пониманием, а потом болью.

Широкое добродушное лицо Драниша приняло по-детски растерянное и обиженное выражение, став совершенно жалким. Я почувствовала, как в горле комом встали слезы, и заставила себя отвести взгляд. На скамье управителя эльф потирал руки и даже слегка наклонился, чтобы ничего не пропустить. Судя по всему, он еще и поучаствовать собирался.

– Ого! – искренне удивился Персиваль, прерывая всеобщее молчание. – Та самая сбежавшая невеста?

Рядом с гномом стояла Тиса. На меня она не смотрела, и лицо у нее было совершенно отрешенное.

– Да, та самая, – подтвердил капитан и позвал: – Тиса!

Она на мгновение подняла взгляд, но он быстро потух, и она покорно подошла к Волку.

– Я не знаю, что произошло вчера, когда вы пошли купаться, – ровным голосом проговорил благородный, – но уверен, что без тебя не обошлось.

Тиса молчала, опустив голову.

– Ты знаешь, какое наказание применяется к тем, кто поднял руку на Сиятельную? – Волк достал из ножен свой кинжал. Лицо у него было решительным.

– Ярик! – ахнул Драниш, но не тронулся с места.

– Я не знала, что она Ясноцвета Крюк! – взвизгнула Тиса. – У нее на спине ведь нет татуировки! Я думала, что она внебрачная дочь Дуба! Я хотела сделать как лучше, капитан, я клянусь!

– Да, Ярик, – сказал эльф с интересом, – почему ты решил, что она именно Ясноцвета Крюк? Где доказательства?

Волк взглянул на меня, но я не собиралась ему помогать, состроив на лице внимательно-любопытствующую гримасу.

– Во-первых, посмотрите на цвет ее глаз! – начал капитан, взглядом намекнув, что этот демарш он запомнит. – Серебристо-серые глаза подобного оттенка могут быть только у чистокровных благородных.

– Не факт! – возразил Даезаэль. – Это, конечно, доминантный признак, однако если ее матерью была какая-нибудь аристократка, то вполне возможен такой цвет глаз… А, не обращайте внимания, я просто хотел сказать, что с точки зрения целительской науки цвет глаз не является показателем того, что это точно Ясноцвета.

– Серые глаза могут не передаться по наследству, – возразил Волк. – Но именно такой оттенок глаз – это следствие вмешательства магии рода. Так что это – самое достоверное свидетельство благородства происхождения. Во-вторых, кинжал, который Ясноцвета маскировала. Теперь он принял свой обычный вид, и это кинжал Дома Крюков!

– Ничего подобного, – дрожащим голосом возразил Драниш. – Я учил вместе с тобой геральдику. На рукояти кинжала герб вовсе не Крюков!

– Ты учил геральдику не так серьезно, как я, – возразил Ярослав. – Дом Крюков в нашем королевстве появился относительно недавно, всего лет двести назад. Они пришельцы из Свободных княжеств. И то, что изображено на рукояти кинжала, – их первый герб, который потом был изменен согласно правилам нашего королевства. Это древний артефакт их рода, такой же, как и гитара Чистомира.

– Чистомир украл этот кинжал. – Я поймала искрящийся весельем взгляд эльфа и решила поддержать игру. – Украл у Крюков и отдал мне, любит он меня, свою сестричку.

Капитан явственно заскрипел зубами.

– В-третьих, у нее, – он указал на меня, поостерегшись уже называть по имени, – ожог на том месте, где должна быть татуировка Дома! Значит, она ее свела, и поэтому ей так долго удавалось водить нас за нос!

– Ярослав, – медовым голоском спросила я, – а ты точно знаешь, в каком месте у Крюков располагается татуировка? У тебя она – на плечах, у Чистомира – между лопатками и поясницей… Ты видел много обнаженных представителей Дома Крюков?

Волк стиснул зубы и посмотрел на меня взглядом, полным ледяной ненависти. «Я знаю, что ты Ясноцвета, – говорил этот взгляд, – и ты со своим доменом от меня никуда не денешься!»

– Как хорошо, что ты ошибся, – с облегчением сказал Драниш. Он страстно мечтал, чтобы я не оказалась Ясноцветой, и поэтому был готов заставить себя поверить любому доводу. – В самом деле, ну что делать благородной аристократке, наследнице домена, в нашем фургоне? Да она бы всех своими капризами замучила! И уж точно не смогла бы готовить так вкусно! Да?

Этот голос, полный скрытой надежды, но очень печальный, разрывал мне душу. Я не думала, что буду настолько сильно чувствовать боль Драниша. Наверное, тролль занял в моей душе куда большее место, чем мне казалось.

«Каждое твое действие – это бросок камня в воду, от которого по поверхности идут круги, – сказал мне как-то отец. – Если ты бросила камень в лужу, то она выйдет из берегов, в озеро – по воде пойдут ощутимые круги, а в море этого может никто не заметить, но это не значит, что на самом деле ничего не было».

Мой отец, когда снисходил до собственных детей, всегда говорил мудрые вещи, которые мы не понимали, но неизменно рано или поздно проверяли их истинность на своей шкуре. Полтора месяца назад, присоединившись к этой группе королевских посланников, я бросила камень в лужу и все это время смотрела, как он летит. Что ж, он долетел, вода вышла из берегов, и пора платить по счетам.

– Я не ошибся, – жестко сказал Волк. – Неделю назад эта девушка применила высшую магию, которая доступна только чистокровным аристократам. Выброс магии был настолько силен, что у нас расплавились на фургоне все артефакты, а эльф мало того, что полностью выздоровел, еще и успел на остатках магии волосы отрастить. Я уж не говорю о сайдах, которые полностью развоплотились!

– Но вы после своей магии, когда спасли нас от вурдалаков, только сутки в себя приходили, – заметил Персиваль. – А Мила, или Ясноцвета, неделю на грани смерти была.

– А это потому, что не стоило сводить татуировку, облегчающую доступ к магии Дома, – пожал плечами капитан. – Кстати, только отпрыски северных родов, таких, как Ножи, Штыки и Крюки, могут владеть настолько сильной магией. Я, например, не осилил бы заклятие маскировки, которое Ясноцвета наложила на фургон, а она даже не обращалась к магии рода! И, кстати, именно тогда ее засекли маги Дома и отправили сообщение Сычу о вероятном пребывании Ясноцветы на территории его домена. Ясноцвета, все остальное время нашего путешествия ты использовала силу едва-едва, да?