Текст книги "Здоровье населения в России: состояние и динамика"

Останавливаясь на гендерных аспектах изучения репродуктивного здоровья населения, необходимо подчеркнуть неоправданную диспропорцию, а именно сосредоточение внимания большинства исследователей на вопросах акушерства и гинекологии. Исследования, предметом которых являются составляющие репродуктивного здоровья мужчин, единичны [184, с. 145–146]. Тем самым недооценивается роль мужского фактора в сохранении репродуктивного здоровья семьи.

Репродуктивная функция традиционно связывается с организмом женщины. Именно в этой связи система охраны репродуктивного здоровья сегодня – это развитая и прекрасно функционирующая отлаженная сеть учреждений гинекологического профиля: имеются смотровые кабинеты, женские консультации, гинекологические стационары, служба детской и подростковой гинекологии. В то же время мальчик или юноша-подросток, а зачастую зрелый мужчина с репродуктивными проблемами не имеют конкретного адреса обращения. Существующая же урологическая служба поликлиник не рассчитана на профилактику и лечение мужского бесплодия. Таким образом, в этой системе отсутствует естественный логичный паритет, одной из причин которого является элементарное отсутствие специальности «андрология» в реестре врачебных должностей.

Осознание актуальности проблемы привело в 1998 г. к созданию, но только пока лишь в Москве, Центра детской и подростковой андрологии – единственного в России специализированного медицинского учреждения, в компетенцию которого попадает охрана репродуктивного здоровья мальчиков и юношей-подростков. В задачи Центра входят: раннее выявление и профилактика заболеваний органов репродуктивной системы у детей и подростков мужского пола, диагностика, терапевтическое и хирургическое лечение указанных заболеваний, а также репродуктивная реабилитация пролеченных пациентов. На сегодняшний день в медицинских учреждениях Вологодской области (как и в большинстве регионов страны) реализуется лишь принцип «коллективной ответственности», когда эндокринолог направляет больных к урологу, уролог – к хирургу, хирург – к специалисту по ультразвуковой диагностике и т. д. Таким образом, за пациента в целом – с точки зрения его репродуктивной системы – не отвечает ни один конкретный специалист, то есть услуги здравоохранения не отвечают потребностям мужчин в охране их репродуктивного здоровья.

Репродуктивное поведение человека оказывает воздействие на здоровье и развитие независимо от того, ведет оно к деторождению или нет. Перед лицом опустошающих социальных и экономических издержек, эпидемии ИППП и ВИЧ/СПИДа нельзя не признать, что репродуктивное здоровье является фундаментальным вопросом развития всего человечества. Сегодня многие люди не могут полностью осуществить свои сексуальные и репродуктивные права, в том числе и из-за несовершенства системы охраны репродуктивного здоровья, недостатка необходимой информации. В условиях долгосрочного экономического и демографического кризиса программы охраны репродуктивного здоровья мужчин и женщин выходят за пределы здравоохранения и напрямую влияют на состояние национальной безопасности. На Международной конференции по народонаселению и развитию (Каир, 1994 г.) 180 государств признали, что всеобщий доступ к информации и услугам в области охраны репродуктивного здоровья должен быть целью, которую необходимо достичь к 2015 г.

К сожалению, положительный опыт подхода к проблеме репродуктивного здоровья мужчин в Вологодской области единичен. В Центре планирования семьи г. Вологды работает единственный на всю область врач-сексолог, имеющий квалификацию андролога. В Вологодской области уровень мужского бесплодия составляет 1,2 на 100 тыс. населения, женского бесплодия – 91,8 на 100 тыс. населения (см. табл. 3.6). Для обследования и лечения женщин функционируют гинекологические койки, тогда как андрологических коек просто нет, а для лечения мужских проблем, связанных с репродуктивным здоровьем, в коечном фонде предусмотрены только урологические. В настоящее время официальная статистика не выделяет поражений органов репродуктивной системы у детей мужского пола из состава болезней мочеполовой системы, тогда как в заболеваемости детей женского пола (0 – 17 лет) отмечены: расстройство менструаций, сальпингит и оофорит. По данным Центра детской и подростковой андрологии (г. Москва), потребность в андрологической помощи составляет 37–39 %, то есть каждый третий мальчик имеет отклонения в состоянии репродуктивного здоровья, а треть таких детей, или в целом каждый десятый, серьезно рискуют оказаться бесплодными. Среди заболеваемости взрослых мужчин официальная статистика выделяет только болезни предстательной железы (заболеваемость которыми за период с 2000 по 2008 г. увеличилась на 50 %; см. табл. 3.6) и мужское бесплодие. Женское бесплодие встречается у 35–40 % бесплодных браков, на долю мужского бесплодия приходится 30–35 %, в остальных случаях причинами бесплодия являются заболевания обоих супругов. Таким образом, методы статистического учета заболеваемости, существующие в уроандрологии, не позволяют прогнозировать демографический ресурс региона по заболеваниям мужской половой сферы и репродуктивный потенциал.

На наш взгляд, в приоритетах, поставленных в сфере охраны и укрепления репродуктивного здоровья, необходимо четко обозначить задачи сохранения репродуктивного здоровья мужчин. Такая необходимость вполне оправданна, так как на сегодняшний день в данной области можно констатировать следующие факты:

1. Отсутствие врачей-андрологов в поликлиническом звене.

2. Большой удельный вес отклонений в репродуктивном здоровье мальчиков, что впоследствии становится причиной бесплодия.

3. Отсутствие статистики, позволяющей определить уровень и масштабы репродуктивных проблем мужского населения.

4. Высокий уровень бесплодных семей, которые примерно в 40 % случаев связаны с мужским бесплодием.

Характеризуя направления расходов национального проекта «Здоровье», главная цель которого – повышение рождаемости и сохранение здоровья нации, приходится констатировать их односторонность в решении проблем, касающихся охраны репродуктивного здоровья, в особенности мужского. Вместе с тем отрадно отметить, что четко и системно прописаны меры материального стимулирования рождаемости (программа «Материнский капитал»), повышения качества медицинского обслуживания беременных женщин (родовые сертификаты, увеличение пособия по уходу за ребенком). Однако не уделено должного внимания сохранению и повышению репродуктивного здоровья мужчин. Так, меры по его укреплению ограничиваются лишь осмотром их урологом, вместо андролога, наличие которого требуется для проведения минимально необходимых профилактических осмотров.

С учетом того, что репродуктивные проблемы связаны со здоровьем не только женщин, но и мужчин, гендерные подходы в анализе и решении этой проблемы особенно актуальны. Современная демографическая ситуация вкупе с общим дефицитом мужского населения по отношению к числу женщин, его сниженным нынешним и ожидаемым репродуктивным потенциалом определяет необходимость осуществления неотложных организационных мероприятий, направленных на совершенствование медицинской помощи мужскому населению по профилю «андрология». Следует повысить роль научных центров и научно-исследовательских институтов в разработке и внедрении эффективных медицинских технологий диагностики и лечения нарушений репродуктивного здоровья.

В заключение отметим следующее:

1. Суммарный коэффициент рождаемости в России в период с 2000 по 2008 г. незначительно увеличился (с 1,34 до 1,49 на 1 женщину – все население, 1,89 – сельское), однако это существенно ниже показателей

1990 г. (1,89 на 1 женщину – все население и 2,6 – сельское). Наиболее заметный рост показателя произошел в период с 2006 по 2008 г., что, очевидно, связано с пронаталистскими мерами правительства в рамках национального проекта «Здоровье», а также с улучшением социально-экономической ситуации в большинстве регионов в обозначенный период.

2. В России отмечается существенное снижение младенческой смертности. В период с 1998 по 2008 г. ее уровень сократился почти в 2 раза и установился на отметке 8,5 на 1000 родившихся живыми. Этот показатель соответствует предельно допустимому значению младенческой смертности, установленному Европейским региональным бюро ВОЗ, но все же в 2 раза выше, чем в развитых странах Европы.

3. Уровень материнской смертности за 1998–2008 гг. снизился в России в 2 раза. Однако разница с аналогичным показателем в странах Европейского Союза продолжает составлять более 3,5 раза. Это свидетельствует как о более низком уровне здоровья матерей, так и о значительном отставании в технологиях наблюдения беременности и родовспоможения.

4. Серьезным стимулом для развития службы родовспоможения стала реализация программы родового сертификата. Ее введение позволило укрепить материально-техническую базу родильных домов и женских консультаций, улучшить лекарственное обеспечение беременных женщин. Доля родов без осложнений возросла с 34 % в 2005 году до 36 % в 2007 году.

5. В то же время репродуктивное здоровье российского населения продолжает ухудшаться:

– заболеваемость населения болезнями мочеполовой сферы в период с 2000 по 2007 г. увеличилась на 30 %;

– возросло количество заболеваний злокачественными опухолями, прежде всего типично женских органов: так, в 2008 г. по сравнению с 1998 г. заболеваемость раком молочной железы – в 1,2 раза, шейки матки – с 15,4 на 100 000 населения до 18,1; высок уровень злокачественных новообразований предстательной железы (в 2008 г. – 33,7 на 100 000 населения);

– снижается способность к зачатию и вынашиванию ребенка. Существенно возросла заболеваемость бесплодием. Частота бесплодных браков в некоторых регионах России превышает критический уровень и составляет от 8 до 19,6 %.

6. Структура заболеваемости беременных женщин сохраняется практически неизменной. Наиболее частым диагнозом остается анемия – 30 % от общего числа заболеваний беременных женщин.

7. Существует значительный гендерный диспаритет в возможностях диагностики и лечения заболеваний репродуктивной сферы, что снижает репродуктивный потенциал населения. Выявлено, что услуги здравоохранения не отвечают потребностям мужчин в охране их репродуктивного здоровья. В данной области можно констатировать следующие факты:

– отсутствие врачей-андрологов в поликлиническом звене;

– большой удельный вес отклонений в репродуктивном здоровье мальчиков, что впоследствии становится причиной бесплодия;

– отсутствие статистики, позволяющей определить уровень и масштабы репродуктивных проблем мужского населения, что не дает возможности прогнозировать демографический ресурс по заболеваниям мужской половой сферы и репродуктивный потенциал.

3.3. Репродуктивное поведение населения как фактор репродуктивного потенциала

Изучение репродуктивного поведения и репродуктивных установок (потребностей) является важным условием для понимания и прогнозирования тенденций рождаемости в регионе, разработки конкретных мероприятий эффективной демографической и семейной политики.

Репродуктивное поведение – понятие, обозначающее систему действий и отношений, опосредующих рождение или отказ от рождения ребенка в браке или вне брака. В.А. Борисов выделяет три основных типа репродуктивного поведения: многодетное (потребность в 5 и более детях), среднедетное (потребность в 3–4 детях), малодетное (потребность в 1–2 детях) [20]. Из двух факторов, детерминирующих число детей в семье, – условий и уровня жизни и потребности в детях – ведущая роль принадлежит последнему. Если число детей в семье соответствует потребности супругов в детях, то никакое улучшение условий жизни не приведет к повышению этого числа. Но если имеющееся число детей меньше уровня потребности, тогда улучшение условий реализации этой потребности способно повысить число рождений [20].

В рамках репродуктивного поведения выделяют несколько направлений [59, с. 251]:

• совокупность поведенческих актов и решений, непосредственно направленных на рождение ребенка, – собственно репродуктивное поведение;

• контрацептивное поведение, то есть действия, направленные на предотвращение зачатия;

• абортивное поведение, включающее действия, имеющие целью предотвратить нежелательное рождение.

Собственно репродуктивное поведение направлено на реализацию полного репродуктивного цикла – от момента принятия решения о зачатии ребенка до его рождения. Контрацептивное и абортивное поведение служат инструментами регулирования как каждого конкретного репродуктивного цикла, так и всего репродуктивного цикла семьи (формирование желательных протогенетических и интергенетических интервалов – периодов между началом сожительства и рождением первого ребенка и интервалов между рождением всех последующих детей соответственно) для достижения желаемого числа детей.

Соотношение полных и неполных репродуктивных циклов в семьях с равным социальным статусом, обладающих одинаковыми этно-демографическими характеристиками и не имеющих нарушений плодовитости, определяется репродуктивными установками супругов, то есть их психологической предрасположенностью к рождению определенного числа детей. Репродуктивные установки делятся на две основные группы: непосредственно связанные с деторождением и определяющие масштабы и способы регулирования процесса деторождения [59, с. 251].

Потребность в детях – социально-психологическое состояние индивида, когда без детей надлежащего количества и пола человек не может состояться как личность. Потребность в детях, установки на детей – внутренние регуляторы репродуктивного поведения, тогда как социальные нормы детности – внешние детерминанты отношения личности к детям. Эмпирические исследования репродуктивных установок показывают, что для потребности в 5 и более детях ведущими являются экономические мотивы рождаемости, для потребности в 3–4 детях – социальные и для потребности в 1–2 детях – психологические [153].

Результаты социологических исследований, проведенных нами на территории Вологодской области, позволяют определить репродуктивное поведение ее населения как малодетное. Непосредственную характеристику репродуктивных предпочтений дает показатель «желаемого» числа детей, то есть такого количества, которое женщина предпочла бы иметь в своей семье «вообще», исходя из собственных потребностей, без учета конкретных обстоятельств жизни и индивидуальной биографии [27]. В среднем по области желаемое число детей в семье составляет 2,01 ребенка (табл. 3.11). Однако оно не реализуется полностью: планируемое число детей в регионе в 2008 г. – 1,86 (см. табл. 3.11).

Примечательно, что городские мужчины демонстрируют более высокую по сравнению с женщинами потребность в детях и стремление ее реализовать (табл. 3.12). Вероятно, это связано с тем, что в условиях города женщины имеют больше возможностей для профессиональной самореализации. В сельской местности женщины демонстрируют более высокие репродуктивные установки, чем мужчины.

Таблица 3.11. Желаемое и планируемое число детей

Таблица 3.12. Гендерные различия репродуктивных установок сельских и городских жителей Вологодской области в 2008 г.

Анализ данных обследования женщин с разными исходами беременности показывает, что среди родивших доля тех, кто хочет иметь двоих детей, почти в 2,5 раза больше доли желающих иметь одного ребенка (табл. 3.13). Репродуктивные установки родивших женщин также в большей степени нацелены на многодетность. Так, среди них трех и более детей желали иметь 4 %, тогда как среди сделавших аборт – только 2 %. А 3 % женщин, прервавших беременность, вообще не хотели иметь детей. Обращает на себя внимание то, что при нежелании иметь детей все же родили ребенка 3 % женщин моложе 19 лет и 1 % – в возрасте от 20 до 24 лет. Причиной этого послужило настояние родителей, родственников или медицинских работников.

Таблица 3.13. Мнение женщин о желаемом числе детей в семье в зависимости от возраста, в %

Ведущие демографы развитых стран ведут оживленные дискуссии о том, как правильно оценить «истинный» текущий и перспективный уровень рождаемости в условиях продолжающейся трансформации ее возрастной («тайминговой») модели. Оценка итогового показателя рождаемости для России, выполненная с использованием различных методологических приемов, составляет 1,5–1,6 детей в расчете на одну женщину за всю ее жизнь (для когорт, которые сегодня находятся в активных репродуктивных возрастах) [113, с. 37–45]. Анализ репродуктивных установок населения позволяет утверждать, что в области существует резерв рождений. В 2008 г. суммарный коэффициент рождаемости составил 1,36‰, при реализации хотя бы планируемого числа детей – 1,91‰ – он мог бы существенно приблизиться к уровню простого воспроизводства, который составляет 2,17‰ (рис. 3.13).

Рис. 3.13. Соотношение суммарного коэффициента рождаемости, желаемого и планируемого числа детей с уровнем простого воспроизводства населения

Источник: Данные мониторинга репродуктивного здоровья населения.

Наибольшее планируемое число детей демонстрирует население области активного репродуктивного возраста – 25–30 лет (рис. 3.14). Общие репродуктивные установки населения различных возрастных групп в 2008 г. сходны, что, вероятно, обусловлено идентичностью условий их формирования (в первую очередь, общественными стереотипами детности).

Рейтинг факторов, лимитирующих репродуктивные планы населения области, возглавляет материальное положение семьи. Оценка роли жилищных условий осталась неизменной за годы исследования. Отсутствие потребности в детях несколько снизилось – вариант ответа «Столько детей мне вполне достаточно» потерял 3 процентных пункта.

Рис. 3.14. Планируемое число детей в различных возрастных группах населения Вологодской области

Источник: Данные мониторинга репродуктивного здоровья населения.

Этот факт косвенно подтверждается и некоторым увеличением желаемого числа детей, обусловленным повышением стабильности, экономического и политического оптимизма.

О том, что малодетность становится общепринятой нормой, говорит 2 место в рейтинге такого фактора, как «семейная традиция иметь мало детей в семье» (табл. 3.14).

Таблица 3.14. Рейтинг факторов, лимитирующих репродуктивный выбор семьи (по оценке респондентов)

Желаемое число детей не зависит от уровня доходов семьи, а определяется потребностью в детях. В то же время реально планируемое число детей заметно лимитируется семейным бюджетом (табл. 3.15). То есть благоприятные материальные условия способствуют более полной реализации репродуктивных планов.

Таблица 3.15. Желаемое и планируемое число детей в группах населения Вологодской области с разным уровнем дохода

Для большинства жителей области дети были и остаются радостью жизни, без детей не мыслится семья. Сохраняется высоким экономический аспект деторождения: почти половина жителей области в детях видит продолжателей дела, наследников. На помощь детей в старости рассчитывает 44 % населения, чуть меньше четверти семей (22 %) полагают, что дети станут помощниками в ведении хозяйства (рис. 3.15).

В семьях, ориентированных на многодетность, дети гораздо чаще воспринимаются как помощники в ведении хозяйства (32 % против 2 % в малодетных семьях) и помощь в старости (52 % против 42 %). Это говорит о большем вкладе экономического компонента в репродуктивную мотивацию данной группы населения. В то же время трех и более детей люди планируют иметь только в том случае, если в этом есть потребность, выраженная в любви к детям (рис. 3.16).

Анализ данных обследования когорт женщин с различным исходом беременности позволил выделить еще два существенных фактора, оказывающих определяющее воздействие на репродуктивное поведение женщин:

1. Репродуктивные ориентации женщин зависят от их семейного положения. На современном этапе вопросы социальной сущности семей, семейно-брачных и семейно-бытовых отношений привлекают все большее внимание исследователей различных специальностей. И это не случайно, ибо семья органически связана с важнейшими элементами существования нашего общества – производством и потреблением материальных благ, воспроизводством населения. Под воздействием перемен в нормах социального поведения незарегистрированные сожительства и гражданские браки все чаще перестают осуждаться общественным мнением и воспринимаются как одна из социально приемлемых форм семейной жизни и партнерства. Однако эта форма, в отличие от зарегистрированного брака, не дает уверенности женщине в вопросах формирования полноценной семьи [192, с. 32]. Отметим, что в целом среди родивших женщин доля состоящих в зарегистрированном браке почти в три раза выше, чем среди прервавших беременность. Напротив, большая часть последних являются незамужними, что, несомненно, препятствует осуществлению их репродуктивных планов. Между исследуемыми группами женщин, состоящих в зарегистрированном браке, также имеются существенные различия. Так, двух детей хотят иметь 71 % родивших женщин и только 49 % – прервавших беременность; одного ребенка – 19 и 35 % соответственно. Что касается женщин, состоящих в гражданском браке, то каждая вторая хочет иметь двух детей, а каждая третья – одного (и в той, и в другой группе разница не превышает 5 %). Обращает на себя внимание тот факт, что каждая пятая (20 %) незамужняя родившая респондентка затрудняется с решением о желаемом числе детей, а среди прервавших беременность – только каждая десятая (10 %). Кроме того, репродуктивные планы родивших значительно ниже, чем тех, кто сделал аборт. Все это подтверждает закономерность: чем менее стабилен социальный статус семьи (зарегистрированный брак > гражданский брак > не замужем), тем ниже репродуктивные установки женщины (доля детей, родившихся у женщин, не состоявших в зарегистрированном браке, в Вологодской области в 2008 г. составляла 34 % от общей численности родившихся [79]).

Рис. 3.15. Распределение ответов на вопрос: «Для Вас дети – это…» (в % от числа опрошенных]

Источник: Данные мониторинга репродуктивного здоровья населения.

Рис. 3.16. Распределение ответов на вопрос: «Если Вы планируете иметь трех и более детей, то каковы причины для этого?» (в % от числа опрошенных)

Источник: Данные мониторинга репродуктивного здоровья населения.

На основании данных исследования можно заключить следующее: чем стабильнее и прочнее семейные отношения, тем выше репродуктивные ориентации женщин. Это является подтверждением большой значимости института семьи и его роли в увеличении рождаемости.

Вместе с тем следует отметить увеличение числа внебрачных партнерских отношений. Это особенно характерно для молодых и родившихся в 1970-х годах, в этой категории число подобных союзов достигает 45 %. По данным ФОМ, в целом опыт внебрачного сожительства имеют 22 % россиян [175]. Хотя в партнерствах их рождаются дети, вероятность рождения второго и третьего ребенка чрезвычайно мала, поскольку социальная и экономическая уязвимость женщины-матери в таких союзах сильнее, чем у женщин-матерей, состоящих в официальном браке [60, с. 207].

2. Еще одной из социальных характеристик, оказывающих влияние на репродуктивные установки женщин, является уровень их образования. Важно отметить, что уровень образования родивших женщин выше, чем прервавших беременность абортом, хотя отчасти это и вызвано молодостью респонденток, входящих во вторую группу. Дифференциация женщин в зависимости от уровня образования имеет следующую направленность: респондентки с высшим образованием (21 % среди закончивших беременность родами и только 1 % – среди прервавших беременность) обладают наивысшими показателями желаемого числа детей (двух детей – 74 и 63 % соответственно) (табл. 3.16). Треть опрошенных женщин имеет среднее специальное образование. В этой группе репродуктивные установки родивших женщин значительно выше, чем среди прервавших беременность абортом: на рождение двух детей ориентированы 64 и 53 % соответственно, трех и более – 5 и 1 %.

Таблица 3.16. Мнение женщин о желаемом числе детей в зависимости от образования, в %

Исследование показало, что наличие у женщин законченного образования (среднего специального, высшего) оказывает положительный эффект на их мнение о желаемом числе детей в семье, тогда как женщины с незаконченным образованием, еще продолжающие учиться или прервавшие обучение, думают о меньшем количестве детей.

Обобщение вышеизложенного позволяет утверждать, что господствующим является желание женщин иметь двух детей, хотя, по их мнению, наличие двух и более детей часто мешает достижению супругами других значимых для них жизненных целей. Различия в условиях жизни, семейном положении, образовании и другие факторы вносят существенные коррективы в репродуктивные установки. Поэтому только при улучшении социально-экономической ситуации (повышение уровня жизни, увеличение количества и качества жилья) можно надеяться на повышение репродуктивных установок населения.

Репродуктивное поведение на разных этапах жизненного цикла, в силу различных условий, может подвергаться изменениям. Для прогнозов рождаемости важно знать о намерениях населения иметь или не иметь детей. В исследовании женщин с различными исходами беременности им был предложен вопрос: «Через какой промежуток времени Вы бы хотели иметь ребенка?».

Репродуктивные планы большинства родивших женщин, желающих иметь одного ребенка, естественно, уже осуществились (65,8 % ответили, что больше не хотят иметь детей), но треть их все-таки допускает возможность рождения еще одного ребенка (рис. 3.17). Репродуктивные планы женщин, желающих иметь двух детей, отодвинуты на более поздние сроки – 35,6 % ответивших планируют рождение второго ребенка более чем через три года. Отметим, что наиболее благоприятный интервал между родами составляет не менее 2–2,5 года, что служит важным условием наиболее удачного течения беременности и родов, послеродового периода, а также способствует улучшению жизнеспособности ребенка и сохранению здоровья матери [12, с. 47]. Репродуктивные планы женщин, прервавших беременность абортом, тоже отложены на будущее.

Что касается репродуктивных планов различных возрастных групп, то можно отметить, что они совпадают у родивших женщин в возрасте до 30 лет и у 30-летних и старше. Совпадают и репродуктивные планы обеих групп на следующие 1–3 года, а вот планы на более длительный срок имеют различия: преобладающая доля женщин старшего репродуктивного возраста (30 лет и старше) уже осуществила свои репродуктивные намерения и больше не желает иметь детей (60 и 67 %), женщины же в возрасте до 30 лет планируют беременность в основном более чем через три года (24–33 %).

Рис. 3.17. Репродуктивные планы возрастных групп наивысшей репродуктивности (от 20 до 29 лет, в %)

Однородность репродуктивных планов женщин, прервавших беременность абортом, наблюдается лишь в возрасте наивысшей репродуктивности (от 20 до 24 и от 25 до 29 лет). Причем планы старших возрастных групп (в отличие от родивших женщин) нацелены на рождение ребенка в будущем, так как их репродуктивные намерения еще не выполнены.

Проведенное исследование обнаружило значительное снижение репродуктивных установок в современном поколении женщин репродуктивного возраста, что, безусловно, является крайне неблагоприятной тенденцией. Вместе с тем желаемое число детей оказалось заметно выше, чем сложившиеся уровни рождаемости, что создает потенциал для благоприятного изменения ситуации в перспективе.

Обобщая сведения о значимости факторов, влияющих на репродуктивный выбор семьи, выделим три составляющие репродуктивной мотивации, определяемой личными предпочтениями граждан. Экономическая репродуктивная мотивация предполагает прямую зависимость между числом детей и материальными условиями семьи; социальная формируется под воздействием настроений, определяющих стандарт детности социума; психологическая мотивация предполагает индивидуальную потребность в детях, обусловленную личностными характеристиками человека.

Почти половина (46 %) жителей Вологодской области, ориентированных на малодетность, основным мотивом этого называет собственное нежелание иметь много детей, то есть с ведущей психологической составляющей репродуктивной мотивации (одного, реже двух детей им достаточно для удовлетворения потребности в детях). К данной категории относятся бездетные (49 %) и одно-, двухдетные граждане (21 и 26 % соответственно). Это преимущественно молодые люди (15–20 лет) – студенты (36 %) и представители старших возрастов (старше 35 лет), что объясняется в первом случае особенностями современного формирования репродуктивных установок, во втором случае – завершением репродуктивного цикла и, соответственно, удовлетворением потребности в детях. Психологическая составляющая репродуктивной мотивации чаще была выделена теми, кто оценивает уровень своих доходов как средний (58 %) и выше среднего (28 %).

Материальный аспект – экономическая репродуктивная мотивация – несомненно, является одним из наиболее важных факторов репродуктивного выбора. Его учитывает 95 % населения вне зависимости от оценки собственного материального положения.

Малозначимость величин, характеризующих социальную составляющую репродуктивной мотивации (ее важность отмечают лишь 6,7 % жителей), свидетельствует о низкой эффективности задействованных стимулов социальной направленности, призванных повысить общественный престиж семьи и материнства. В целом же они чаще выделяются людьми, занятыми во внебюджетной сфере, и военнослужащими с высоким и средним уровнем дохода, в основном бездетными. То есть экономически и социально активной группой населения, для которой важна позитивная позиция общества и государства по отношению к рождению детей. Эффективными стимулами повышения рождаемости для этой части населения будут мероприятия, повышающие престиж и подчеркивающие значимость родительства и семьи для процветания и развития государства.

Соответственно, при разработке мероприятий, направленных на повышение рождаемости через репродуктивную мотивацию, необходимо учитывать все три ее компонента (экономический, психологический и социальный) и шире использовать адресный подход к их реализации.

В рамках репродуктивного поведения выделяют также контрацептивное и абортивное поведение. По данным социологического исследования, 86 % населения региона, имеющего сексуальные отношения, пользуется контрацептивными средствами. В структуре мотивации использования средств контрацепции первое место устойчиво сохраняет предохранение от нежелательной беременности (в 2008 г. 90 % жителей области отметили именно эту причину) (рис. 3.18). Максимальная защита своего здоровья была целью 21 % населения, профилактика ИППП стала значимой еще для 32 % жителей региона.